Правитель Нерфертии

Часть 5. Древний Враг

Глава 1. ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА

Холодный свет луны в окне мягко падал на лицо, где-то неподалёку стрекотало какое-то ночное насекомое. Не спалось. Дрикондор уже несколько часов лежал на кровати и думал. Его охватило какое-то странное волнение, которое он ничем не мог объяснить, и это беспокойное чувство никак не давало уснуть. Дрикондор повернулся на другой бок. Кровать неприятно скрипнула.

Предат повержен. Но тот его тихий смех, как будто он был доволен своим поражением… Что это значит? Был ли это смех безумца или Предат реально добился своей цели, какой бы она не была?

И Злобен… Что было нужно ему, для чего он спас его от смерти? Неужели всего лишь от скуки, чтобы рассказать пару историй? Дрикондор чувствовал себя пешкой в чьей-то игре.

Спать было просто невозможно. Дрикондор встал, взял свечу с полки и, произнеся несколько слов, зажёг её. Неяркий свет осветил небольшую комнату – кровать, письменный стол, стул и несколько полок, на столе лежал листок бумаги с записями последнего урока Учителя – несколько слов-ключей второго уровня с подробным описанием. Эти ключи вряд ли могли где-то пригодится, но Дрикондор всё равно потратил вечер на то, чтобы выучить их.

На полках, помимо записей, расположилось множество деревянных фигурок – резьба по дереву давно увлекла Дрикондора и он тратил на это хобби всё свободное время. Чего тут только не было: мифические существа, животные, статуэтки… «Так, а это что?», – удивился он, обнаружив среди фигурок нечто неузнаваемое.

Дрикондор взял странную поделку с полки и задумчиво покрутил в руках. Это было нечто цилиндрической формы, напоминающее колесо мельницы, но непропорционально широкое и с отверстиями по кругу. Смутное воспоминание о былой жизни всплыло внезапно – это был цукердайский военный крейсер, сделанный им давным-давно. Он уже и позабыл, как они выглядят.

Вдруг раздался громкий стук в дверь. Дрикондор вернул крейсер на полку и неторопливо направился к двери, недоумевая. Было три часа ночи, кому же он нужен в столь позднее время?

В дверь еще раз настойчиво постучали и раздался голос Агира:

– Дрикондор! Аяд-Гумур очнулся! И он требует тебя немедленно!

– Сейчас буду, не жди меня – сказал устало Дрикондор. Что же нужно Аяд-Гумуру и почему он зовет именно его, в это время?

Когда гумурцы вернулись в деревню, Аяд-Гумур был еще без сознания. Врачи Гормофона не смогли понять, что с ним случилось, и просто "развели руками", предложив ждать. Уже почти неделю лучшие лекари гумурцев хлопотали над главой деревни. И вот сегодня, в три часа ночи, он наконец-то очнулся. И требует к себе, именно его – Дрикондора.

Быстро натянув уже довольно поношенную рубашку и штаны и прошептав ключ перемещения, Дрикондор появился около дома Аяд-Гумура и по обычаю направил за дверь магический импульс. Через несколько секунд пришёл ответ. Можно было входить.

Ужасный беспорядок встретил Дрикондора, как только он переступил порог. Обычно здесь было всё чисто и опрятно, каждая вещь лежала на своём месте. нигде ни одной пылинки. А сейчас всё казалось перевёрнутым "с ног на голову", в глаза бросался широкий деревянный стол, отодвинутый в угол комнаты, и огромное количество склянок с какими-то жидкостями. Посреди стояла кровать, раньше находившаяся в спальне. На ней, окружённый людьми, лежал Аяд-Гумур. Вид у него был неважный. Он хрипло дышал, по лбу градом тёк пот, борода, прежде ровная, была скомкана и отброшена в сторону, а впавшие глаза, раньше блиставшие небесной голубизной, отсвечивали красным. Он еле слышно прошептал:

– Оставьте нас…

Лекари мигом удалились. В комнате остался лишь Дрикондор.

– Ну, здравствуй… – прохрипел Аяд-Гумур. Голос его был столь слаб, что казалось, сил у старика совсем не осталось. Мысль, невольно пришедшая ошеломлённому Дрикондору на ум, каким-то образом сама вырвалась из его уст:

– Вы умираете?.. – прошептал он.

– Хуже… Это тело вскоре не будет принадлежать мне…– Дрикондор обнаружил, что глаза у Аяд-Гумура почернели. Старик тем временем продолжал:

– Я позвал тебя… – Аяд-Гумур на несколько секунд замолчал. Чернота с глаз на мгновение отступила, но вскоре вернулась, – Я позвал тебя, чтобы попросить… Убей меня, Дрикондор!

– Что? – Дрикондор не знал, что сказать. Убить Аяд-Гумура! Сама мысль об этом вызывала отвращение.

Аяд-Гумур будто прочитал его мысли и прошептал, тяжело выдохнув:

– Времени совсем нет… наклонись…

Тяжёлая морщинистая рука коснулась его лба. Секунду ничего не происходило, но вскоре Дрикондор почувствовал, как кто-то пытается проникнуть в его разум. Он рефлекторно защитился, но потом, догадавшись, что это – Аяд-Гумур, убрал защиту. Его накрыла волна воспоминаний. Они то степенно представляли череду событий, то шли очень быстро, иногда путанно, так что Дрикондор старался запоминать только те, которые представали перед ним наиболее ясно.

Старец стоял, устремив свой взгляд на огромную гору-исполина. То был мудрец Андафир, проживший всю жизнь аскетом в диких местах, пытаясь постичь тайны Вселенной. Он самостоятельно освоил азы магии, и с ее помощью разгадал тайны Мира Лир, в котором жил. Сверкнула яркая вспышка. Огромный шар, пылающий желтыми всполохами незнакомой энергии, возник перед ним. Старик упал на колени. «Андафир, теперь ты – Наместник Мира Лир», – услышал Дрикондор громогласный голос… и воспоминания полетели с огромной скоростью. Дрикондор успевал разглядеть некоторое сцены, но они были столь размыты, что понять что-либо было невозможно…

Поток событий вновь замедлил свою бешеную скорость. Гордый и сильный Наместник Андафир стоял перед креслом. Дрикондор узнал это место. Узнал он и того, с кем разговаривал Наместник. Но слова не были слышны, он понимал лишь мысли Андафира. Сначала Наместник ничему не верил, но потом аргументы Злобена стали казаться для него всё более и более убедительными. В конце-концов Андафир был уже твёрдо убеждён, что Чёрный Кхаа не был виновен в уничтожении Мира Инад… Воспоминания вновь восстановили свой безумный темп, но вскоре опять остановились.

Андафир стоял перед тремя существами, испускающими столь яркий свет, что смотреть на них было невозможно. Сзади виднелся знакомый рогатый силуэт. «Лонхайн… Предатель…», слышал Дрикондор мысли Наместника. «Светлые» проговорили в унисон: «Мы говорим от имени Кхаа Света – Белого Лирена. Ты более не Наместник. Ты предал законы Кхаа, и будешь наказан!». Яркая молния рассекла воздух…

Смерть?..

Андафир открыл глаза. Он лежал на незнакомой кровати, в незнакомом доме. Но вскоре мысли прояснились. Он ощутил себя в теле мудреца Саграндра, целью жизни которого было найти укромное место и повести за собой людей, готовых служить сохранению мира в Цукердае, готовых жить единой семьей, в любви и уважении друг к другу. Цель Андафира была такой же, только он должен быть обучить этих людей магии и найти и воспитать избранного, на которого укажет Злобен…

И вновь воспоминания замелькали перед Дрикондором. Теперь это была жизнь Аяд-Гумура. Вот Андафир иногда дает свободу личности Саграндра, объясняя ему смысл их общей жизни. Он стоит перед зеркалом и смотрит на то, как в глазах начинают появляться совсем не его эмоции, расслабляет руку, секунду ничего не происходит, но затем рука вцепляется в горло и сжимает его. Андафир моргает и вновь видит только себя, горестно вздыхает.

Вот Злобен наконец находит избранного и торопит Андафира с принятием его в гумурцы.

Вот их с Аяд-Гумуром первая беседа, он рассказывает Дрикондору о первом уровне магии…

Проходят годы, и Андафир становится всё слабее, а Саграндр все чаще пробует вернуть контроль себе. Андафир уже не спит, он медитирует ночами, не давая сопернику никакой возможности ощутить власть над телом… Воспоминания опять помчались, быстро пролетел яркий комок воспоминаний, в котором Дрикондор ничего не разобрал.

И вот Андафир отбросил контроль над Саграндром. Все силы уходят на сдерживание Предата. Андафир полностью погружен в перекачивание энергии на щит, используя заклинание, которым давно поделился с ним сам Кхаа Злобен. Это требует максимальной концентрации, энергия бушует в старом теле, которое этого не выдерживает и посреди болевого шока, используя боль как проводник, прорывается Саграндр, на секунду возвращая себе контроль …

И сейчас Андафир еле-еле сдерживал его напор, борясь с болью в измученном теле, понял Дрикондор.

Рука Аяд-Гумура бессильно упала на постель. Многое стало понятно. Андафир, Второй из Наместников, выполнил задачу, поставленную перед ним Злобеном. Цели Кхаа Тьмы так и не прояснились, но было предельно ясно, что Саграндр вот-вот освободится, и скорее всего первым делом отомстит, уничтожит все то, что создал Аяд-Гумур. Это надо было предотвратить.

Дрикондор поднёс свои руки к лицу старика. Гумурцы никогда не убивали, и в их арсенале не было заклинаний, непосредственно ведущих к смерти. Но заклинания были и не нужны сейчас. Эмоции бурлили в душе Дрикондора, достаточным оказалось сконцентрироваться на них и направить искру полученной энергии к груди Аяд-Гумура. Сердце остановилось.

Это был первый уровень магии, обреченно подумал Дрикондор.

Он шёл по светящейся дорожке. Руки его до сих пор тряслись от содеянного, в душе продолжала бушевать буря эмоций. Он убил! Убил того человека, которому был обязан лучшим в своей жизни – годами жизни у гумурцев. Одним лишь Дрикондор успокаивал себя – иначе было нельзя.

Луна была высоко в небе, её лучи мягко освещали долину. Ночные светящиеся бабочки кружили над рекой, создавая на поверхности воды причудливые блики. Послышалась трель ночной птицы. Листья на широких деревьях приятно шелестели. Дрикондор понимал, что вскоре он покинет эти края, ставшие ему родными. Смертельной казни у гумурцев не было, за преступление, подобное этому, было только одно наказание – изгнание.

В деревне послышались крики. Гумурцы узнали о смерти своего наставника. Дрикондор не обратил на них внимания. Он шёл дальше. Впереди показался его дом. Сквозь тьму на Дрикондора смотрели два красных огонька. Ящерица, которую подарил ему Злобен, вернулась с охоты раньше, чем обычно. Дрикондор открыл дверь и она мгновенно скрылась внутри. В доме его уже ждали.

Агир и ещё несколько гумурцев, опутанные всевозможными защитными заклятьями, смотрели на Дрикондора полными ненависти взглядами.

– Я думал, ты стал одним из нас! – грозно сказал Агир, – но, видимо, жажду убивать искоренить невозможно! Ты хочешь власти?!

Дрикондору было грустно слышать эти слова. Он промолчал.

– Почему ты сделал это? Зачем?

Ответа не последовало…

– Ну, как хочешь. Ты под арестом до завершения суда. Нам поручено охранять тебя.

Дрикондор кивнул и сел на скамью. Ящерица, цепляясь своими коготками за складки одежды, взобралась на его плечо.

Время шло. Дрикондор по привычке водил руками по посоху. Как ему хотелось, чтобы это была иллюзия! Но это была правда. Ужасная правда.

– У нас же нет смертной казни… Но, может, Ай-Ай-Гумуры сделают исключение, – услышал он шёпот.

**************

Многие в деревне были друзьями Дрикондора, а Зеленобородый Ай-Гумур, который занимал не последнюю должность в деревне, стал особенно близок, но сейчас он не чувствовал никого, совсем никого… Пришла шальная мысль – может наказание смягчат, дадут возможность оправдаться, объяснить? Нет, за убийствоАяд-Гумура нет прощения…

Уже светало, когда пришла весть. Как Дрикондор и предполагал, его ждало изгнание. Его связь с Нири разорвут, а значит и жить останется совсем немного.

– Пошли! – грубо сказал Агир. Его повели к каменной башне, где когда-то произошло посвящение в гумурцы. Вся деревня вышла на улицы, чтобы увидеть убийцу. Сотни взглядов, полных ненависти, были направлены на Дрикондора, и одна единственная мысль спасала его от того, чтобы не сойти с ума: мысль о том, что могло бы произойти, не сделай он того, что сделал…

Вот он – величественный кристалл Нири, источник силы, за которую когда-то в Цукердае шли кровопролитные войны. Незримые нити энергии связывали каждого в этой деревне с кристаллом, и вскоре его связь разорвут. Рядом с кристаллом, переливающимся всеми оттенками синего цвета, стояла одинокая каменная башенка. Дверей в башне не было: стена сама отодвигалась, открывая проход. Погруженный в свои мысли, Дрикондор и не заметил, как оказался внутри. Лучи утреннего солнца сформировали «прожектор» и круг света упал на Дрикондора.

– Я, Серебряный Ай-Ай-Гумур, говорю от лица Аяд-Гумура, ныне покойного, и изгоняю этого убийцу из деревни! Пусть не знает он покоя до самой смерти, пусть не найдёт он убежища, и пусть будет обречён на вечное скитание! Гумур Дрикондор, отныне ты больше не гумурец!

По всему телу прокатились раскаты невыносимой боли и Дрикондор тяжело опёрся на посох, еле справляясь с ними. Дрикондор смирился с потерей Нири, но не ожидал столь сильной реакции на разъединение. Он попытался расслабиться и не сопротивляляться уходу Нири, но лишь усугубил ситуацию. Боль стала сильнее и все нарастала.

Синее сверкающее пламя окутало Дрикондора. Оно невыносимо жгло, хоть и не причиняло физического вреда. Душа Дрикондора не хотела расставаться с Нири, похоже и сам Нири не хотел отпускать Дрикондора. Но Серебряный явно знал своё дело.

Дрикондор не видел его, но понимал, что тот и не пытается облегчить его страдания, скорее наоборот. Это не было в обычаях гумурцев, но ведь и он – особый случай. Ай-Ай-Гумур вырывал нити Нири резко и неаккуратно, еще и еще раз заставляя Дрикондора страдать. Синее пламя становилось всё ярче, вокруг была только боль, невыносимая боль. Дрикондор не выдержал и закричал. Этот крик слышала вся деревня, в беспамятстве он упал на колени и боль полностью окутала его.

Пламя последний раз резко вспыхнуло и угасло. Боль ушла. Дрикондор тяжело опёрся на посох и встал. Луч, освещающий его, погас. Ай-Ай-Гумур закончил. В подтверждение этого раздался суровый голос:

– Ступай, Ирдоног, и больше сюда не возвращайся!

Как давно его не называли Ирдоногом!

Стена сзади Дрикондора отъехала в сторону, выпуская изгнанника. Надо было идти, хотя ноги и не желали двигаться.

Дрикондор шёл по дорожке, уже не светящейся под его ногами, оглядываясь на всё больше и больше отдаляющиеся скромные домики. Он покидает деревню, возможно навсегда. Дрикондор ухмыльнулся. Андафир рассказал ему всё, кроме того, что делать дальше. Надо наверное идти в какой-нибудь крупный город, поселится там, найти работу… Надо просто жить.

Дрикондор в очередной раз обернулся и с удивлением обнаружил, что всё ещё видит и домики, и Нири. По какой-то причине древнее заклинание маскировки, наложенное создателем деревни, всё ещё считало его за своего. Дрикондор плюнул на это и посмотрел вперёд. Деревня находилась далеко в горах, и вокруг на много километров не было ни одного жилища. Он открыл дорожную сумку и в нерешительности остановился, посмотрев на ее содержимое. С этими припасами не пройти даже трети пути до ближайшего населенного пункта …

– Что, не знаешь, куда идти? – послышался до боли знакомый голос. Дрикондор обернулся. Сзади стоял Учитель, – Зайдёшь ко мне перед тем, как отправишься в это далекое и опасное путешествие?

– Но я же ирдоног, изгнанник, я убил Саграндра!

– Какое мне до этого дело? Не мнись, пошли.

Старик протянул Дрикондору руку. Тот на секунду замешкался, но затем схватил её. Мгновением спустя они уже стояли в гостиной просторного деревянного дома.

Дрикондор ещё никогда не был в доме Учителя. Он жил на отшибе деревни, и никого к себе не пускал. Посреди комнаты стоял стол, почему-то накрытый ковром, вокруг него находилось несколько удобных на вид кресел. Все углы занимали большие шкафы, наполненные всевозможными свитками, книгами и склянками. Двери видно не было.

– Я всё знаю, Дрикондор, – сказал Учитель, – Присаживайся, наверняка мне есть что тебе рассказать.

Дрикондор был ещё более удивлён. Учитель знал обо всём, что рассказал ему Андафир?

– Откуда? – промямлил он.

– Садись, я тебе всё расскажу.

Дрикондор сел на одно из кресел и оно почему-то напомнило ему то, на котором он сидел в Храме Тьмы в Злинраке. Старик сел напротив него и улыбнулся:

– Это я использовал Чёрную Пыль на Саграндре, чтобы Кхаа Злобен смог вселить в него Андафира.

– Как? Вы тоже служите Злобену?

– Тщательнее выбирай выражение, Дрикондор. Я не служу ему, я просто понимаю, что будет намного лучше, если успеха добьётся он, а не Предат. Наверное, Андафир показал тебе всё не совсем точно, раз ты так думаешь…

– Я думаю, если он и ошибался, то не во многом. Я видел его воспоминания.

– Значит, у него совсем не было времени.

– Что Вы хотели мне рассказать?

– Много чего, но на всё времени не хватит. Ты думаешь, твоей миссией было убить бедного Саграндра? Нет, не зря же мы с Андафиром выбрали именно тебя среди многих, на кого за прошедшие тысячелетия указывал Злобен.

– Выбрали?! – Удивился Дрикондор, но тут же в его голове всплыли воспоминания. Его ещё не приняли в гумурцы. Он находится в доме Аяд-Гумура. Старик говорит: «Я слышал, что ты, Дрикондор, хотел узнать, что побудило гумурцев спасти тебя. Так вот. Я почувствовал, что у тебя в душе скрыто то, чего не достаёт даже мне. В тебе скрыта любовь, истинная любовь к этому миру».

Учитель улыбнулся:

– Вспомнил. Обратил ли ты внимание, что во время битвы Предат не использовал никаких заклинаний?

Дрикондор понял, что никогда об этом толком не задумывался.

– Из чего состоит Изначальный Уровень Магии?

– Из энергии, желания и чувств.

– Обычно в прямой стычке двух магов побеждает тот, у кого больше энергии… Но что, если их питают чувства, и они противоположны друг другу? Любовь и ненависть, горе и радость… Порой яркое и искреннее чувство вместе с желанием добиться цели может породить огромный вал энергии, который не высвободить никакими заклинаниями. Предат использует ненависть в основе своей магии, ты видел сам, во что она превратилась. Ты же – прямая противоположность. Из всех жителей Лирея возможно только ты обладаешь достаточным потенциалом, чтобы одолеть его.

Именно так я когда-то и заточил Предата.

– Заточили?

– Кажется у нас есть ещё время. Знаешь, сколько мне лет, Дрикондор?

– Нет, конечно же!

– Я тоже, – улыбнулся старик, – но очень много. Я родился тогда, когда энергия Нири ещё не была обуздана никем. Я первым научился использовать её, так я думал тогда. Я был первым из магов. Моё имя – Мидаминдон Сваеторексиус, может слышал где…

Дрикондор не мог поверить, что перед ним тот самый герой легенд. Но не стал задавать вопросов, а продолжил слушать.

– Я был молод, жаждал силы, стал первым королём Сваеторексиуса. Я обучал других, как использовать Нири, но оставался самым могучим из магов. Моё королевство процветало. И вот король Бор`с`ая Бортон Объединитель начал свой поход. Келебания пала, весть о казни их короля разлетелась по всем землям. Наш ближайший союзник, король Наифанокса Недарон Длинная Рука, сдался, едва войска Бортона вступили на его земли. Вскоре Бор`с`айское войско подступило к стенам Астиорадокса. Сначала перевес был на нашей стороне, ведь мы подчинили силу Нири.

Войско Бортона готово было бежать, когда из его рядов вышла одинокая фигура. Это был маг Бортона. Он брал силы из неизвестного мне источника, и этих сил было много, очень много… Я не смог противопоставить ему ничего, как бы не изощрялся в заклинаниях. Скоро пали мои маги, были разрушены стены столицы. Меня схватили и повезли торжественным конвоем в столицу образовавшейся Бор`с`айской Империи – Злинрак. Мне чудом удалось сбежать за день перед казнью, я был ранен. За мной гнались, и я укрылся в лесу рядом с городом. Когда мои силы были на исходе, я случайно (сейчас я уже не уверен в случайности, но тогда это было именно так) наткнулся на Храм Тьмы. Там и встретил Злобена.

Кхаа Тьмы рассказал мне всё. Он обучил меня Изначальному уровню магии, рассказал, кто такой Предат и как его одолеть. Вскоре я вернулся в Злинрак, теперь никто не мог меня остановить. Но в городе не было ни Бортона, ни его мага. Император гостил в Никире, маг же не появлялся с момента битвы под Астиорадоксом. Я выяснил, что придворного мага звали Поронос, и ему король в благодарность отдал в управление одно из покоренных королевств. Злобен уже предупредил меня, что этот Поронос – и есть Предат, овладевший его телом. И если Предат наберёт достаточно сил, он уничтожит Мир Лир.

Я пересёк всю Империю в поисках Предата и нашел его в родном Сваеторексиусе. Мы бились долго, и никто не мог одержать верх. Но в конце концов (детали стерлись из моей памяти), верх одержал я. Дух Предата был вырван из Пороноса, Посох Злобена, местонахождение которого указал мне Кхаа, стал оковами для него, и это было гарантией, что он впредь не сможет никем овладеть. Могу предположить, что со временем моё заклятье ослабло, или Кхаа ошибся и Посох не оказался надежной тюрьмой, но волею случая теперь Предат может взять контроль над каждым, кто возьмет в руки Посох и не сможет ему противиться. И у него теперь есть сила Посоха. Одно ясно точно – Предат не может покинуть посох просто так, ему нужно вместилище в этом мире, чтобы использовать имеющуюся у него силу.

– А что случилось со Злинраком? – зачем-то спросил Дрикондор.

– Это совершенно не важно. – Учитель смотрел в пол. – Я очень стар и я виноват, Дрикондор. Я испугался, испугался силы Посоха, не помог Андафиру, не забрал посох, упустил момент… Прости меня. Сейчас важно то, что Предат не мог не ощутить силу Наинекса, он поддался специально… Он хотел, чтобы именно Наинекс получил Посох. Правитель Нерфертии в серьёзной опасности. Ты должен помочь ему. Я пока не знаю как, но тебя выбрал не только Злобен, ты был избран и мной, и Андафиром. Надеюсь, вот это хоть немного сгладит мою вину.

Учитель подошёл к одной из многочисленных полок, засунул руку куда-то глубоко между книг и вытащил довольно увесистый кристалл Нири.

– Дай мне свой посох.

Дрикондор передал посох старику. Как только он оказался у учителя , верхушка раскрылась, словно цветок, и учитель вложил туда Нири.

– Вот тебе мой подарок. Этот кристалл настроен на тебя. А теперь ступай, но помни мою просьбу…

– Не знаю, как выразить благодарность…

– И не надо. Ступай.

Дрикондор кивнул, представил себе одну из гор рядом с Гормофоном, и произнёс заклинание перемещения.

Глава 2. ЕДИНЫЙ ЛИРЕЙ

– Мы подходим, – проговорил Келеп, – солдаты жаждут боя.

– Хорошо, держите орудия наготове. Не начинать атаку без моего приказа, – ответил Наинекс. На экране Шестилиона уже был виден извилистый, поросший небольшим лесом, берег. Из воды торчали крупные острые камни. Их было столь много, что казалось, даже небольшая лодка не смогла бы пройти между ними. Но флот Нерфертии состоял отнюдь не из лодок. Впереди был берег Шарнерона.

После победы над Предатом Наинекс решил, что «тянуть» больше нечего. Он собрал огромные силы, чтобы одним ударом взять столицу единственного оставшегося непокоренным королевства. Правитель рассчитывал, что после падения Коросона вся остальная страна покорится ему.

Шарнеронцы – послушный народ. За всю известную историю в стране не произошло ни одного восстания, ни одной гражданской войны… Династия королей Шарнерона начиналась с незапамятных времён, и, насколько Наинекс знал, традиции были тоже очень древними и безусловно соблюдались.

На экране Шестилиона промелькнуло несколько населённых пунктов. В основном это были небольшие посёлки, но один раз Наинекс заметил довольно крупный город, по границам которого сканеры корабля отметили несколько огневых точек. Но орудия молчали…

– Они уже давно засекли нас, – констатировал Келеп. В его голосе явно слышалась нотка удивления, – почему же не пытаются остановить?

– У них нет шансов. Они понимают это.

Какое-то время царило многозначительное молчание, но спустя несколько минут Келеп решил его нарушить:

– Мы пролетаем над Киронским Лесом. Считается, это одно из самых красивых мест на планете.

Наинекс просмотрел на экран. Зрелище действительно было впечатляющим. Под крейсером мелькали кроны тысяч и тысяч огромных древних деревьев. Лес был столь плотным, что казалось, под сплошным покровом крон царила абсолютная темнота…

Шестилион замедлил свой ход. Стая разноцветных птиц облаком взлетела из-под этого сплошного зелёного покрывала. Их наверняка спугнул нерфертский флот. Это облако цветных тел взорвалось и рассыпалось на сотни маленьких птиц.

– Вот он, Коросон, – воскликнул Келеп.

Наинекс отвлёкся от птиц и посмотрел вперёд.

Коросон сильно отличался от прочих городов Лирея. В нем практически не было небоскрёбов, служивших обычно отличительной чертой обычного современного города. Вместо них на небольшом удалении друг от друга стояли трёх-четырёх этажные кирпичные домики с крышами, раскрашенными в яркие цвета. Из-за этого Коросон занимал огромную площадь и был разделен на несколько районов, каждый из должно было закрывать своё защитное поле. Наинекс автоматически отметил, что дома на стыке районов были менее защищены. Странно… Им еще не встретился ни один патрульный корабль… Даже защита города похоже отключена… На что надеются шарнеронцы?

Тем не менее на ловушку это не было похоже. На экранах корабля Наинекс ясно видел, что по улицам города ходят обычные люди, кипит обычная городская жизнь. Никто не волновался, не гудели сирены, жизнь города шла своим чередом, будто грозный вражеский флот на самом деле был просто стаей ворон, пролетающих над Коросоном.

На всякий случай Наинекс проверил, не находится ли он в иллюзии. Он прошептал несколько заклятий, прислушался к Кристаллу Мудрости Света. Ничего.

– Высаживайте десант.

Келеп уже было хотел передать приказ Наинекса по громкой связи, как вдруг капитан Шестилиона доложил:

– Правитель, нас вызывают. Сигнал идёт из королевского дворца.

– Выведите на экран.

На мониторе Шестилиона показалось смуглое царственное лицо. Угрюмый, но в то же время величественный взгляд упал на Правителя. Этот взгляд словно буравил собеседника, и в тоже время придавал особую торжественность и значительность, и даже огромный двойной подбородок не уменьшал производимого впечатления. На голове сияла огромная золотая шапка, усыпанная драгоценностями.

– Правитель Нерфертии Наинекс Неир, приветствую Вас!

– Король Шарнерона Домборн, Вы бессильны предо мной, сдавайтесь! – ответил Наинекс жёстким голосом.

Лицо короля на мгновение исказилось, но вскоре прежняя торжественность вернулась.

– Народ Шарнерона никогда не будет служить чужому владыке. Тебе придётся убить всех, ибо никто из нас не перейдёт под твою власть под угрозой силы!

После такой отважной реплики обычно связь заканчивается и откуда-нибудь выныривает замаскированный вражеский флот, готовый оборонять столицу. Но ничего подобного не случилось, и выждав многозначительную паузу, Король Шарнерона торжественно продолжил:

– Но я понимаю, что отступать Нерфертия не будет. И всё закончится гибелью моих подданных. Однако я не могу просто передать трон Правителю Нерфертии, позор ляжет на всю мою семью на века, и люди не примут такого решения. Но есть один выход…, наша древняя традиция, почитаемая всеми без исключения.

Возможно Вам покажется это странным или неприемлемым, но поверьте, Вы не представляете, как мне тяжело далось это решение, только понимание безвыходности ситуации привело к такому выбору.

Вы сразитесь в ритуальный поединке с наследником престола, на проклятых мечах. По традиции поединок смертельный, и когда побеждённый падёт, сражение будет остановлено и победитель займёт его место. Вы будете биться с моим старшим сыном и, как не тяжело мне это произносить, одержите победу, а я немедленно передам трон Вам как наследнику. Вы согласны?

– Наи, давай высадим десант, захватим столицу и всё. Нечего так морочиться… – посоветовал Келеп. Наинекс глянул на него с неодобрением и ответил королю:

– Есть шанс обойтись малой кровью. Я согласен.

– Я очень рад Вашему справедливому решению. Поединок состоится в полдень. До тех пор чувствуйте себя во дворце, как дома.

С этими словами король отключился.

– Наи, я понимаю, твоё мастерство фехтования не имеет границ, но всё же, обрати внимание, поединок по традиции смертельный, а оружие работает в обе стороны … И кто будет судьей? Вдруг ты проиграешь? Что тогда? Вся Нерфертия будет под властью Шарнеронских королей?

– Они чтят свои традиции, – спокойно ответил Наинекс, – Мы же их традиции чтить будем до тех пор, пока они не преградят нам путь.

Келеп явно был недоволен, но всё же согласился. Обмен многих жизней на жизнь единственного принца Шарнерона выглядел очень привлекательным, не говоря уже об отсутствии потерь среди нерфертских солтдат.

Шестилион сел на посадочную площадку перед дворцом, остальной флот остался в ожидании. Наинекс был полностью уверен в себе. Он считался одним из самых сильных фехтовальщиков Лирея, и это без учета Кристалла Света. Даже без помощи Сайлена и Келепа, его силы с лихвой хватило бы, чтобы сравнять роскошный дворец с землёй.

На посадочной площадке их уже ждали. Около сотни торжественно одетых солдат выстроились перед Шестилионом, образуя длинный коридор до самых ворот. Наинекс вышел из корабля, окружённый четырьмя тенями. Он считал, что такие меры предосторожности были абсолютно не нужны, на Келеп настоял на том, что и для формальности, и для солидности охрана необходима. Впереди всей процессии шёл Келеп с обнажённым Мечом Смелости Света, отливающим красноватыми отблесками.

Со стороны дворца по живому коридору двигалась похожая процессия. Окружённый шестью угрожающего вида воинами с обнажёнными проклятыми мечами, шествовал король Шарнерона. Перед воинами шёл юноша в доспехах, похожих на чешую дракона. В руках он сжимал длинный узкий меч. Сначала клинок не привлёк внимания Наинекса, но потом, посмотрев на него повнимательнее, он с удивлением обнаружил, что клинок не только проклят, но и окружён сложными заклятиями.

Наинекс внезапно вспомнил, что первыми проклятое оружие стали делать именно шарнеронцы, и они достигли в этом ремесле немалых успехов. У них тоже когда-то был Кристалл Нири, но группа людей захватила его и захотела свергнуть короля. Тогда вся страна восстала против них, и, даже обладая силой Нири, они не смогли победить. Кристалл же уничтожили, чтобы у будущих поколений не появилось такое же искушение.

Обе процессии встретились посреди коридора из солдат. Келеп и юноша с удивительным мечом отступили в сторону, позволив Наинексу и королю Шарнерона выйти вперёд.

– Правитель Нерфертии Наинекс! Я, Король Домборн, лично провожу Вас в Ваши покои. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы угодить Вам.

– Я благодарен Вам за столь радушный приём, но всё же предпочёл бы прежде всего уточнить правила поединка, – ответил Наинекс.

– Конечно! Но позвольте отложить этот диалог до нашего прихода в тронный зал.

Наинекс кивнул, и они пошли ко входу во дворец. Тронный зал был не слишком просторным, но и не маленьким. Уйму места занимали стеклянные шкафы, стоящие вдоль стен. За витринами были видны всевозможные доспехи и холодное оружие. Наинекс вздрогнул, почувствовав, что всё оно проклято. У дальней стены стоял деревянный резной трон, за ним виднелись три двери. Король сел на трон, тотчас из крайней правой двери было вынесено большое кресло, обитое белым мехом и установлено напротив короля. Юноша, сопровождавший короля, встал рядом с троном. Наинекс сел на кресло, Келеп встал рядом.

– Перейдём сразу к делу, – начал король Шарнерона, – ритуальный поединок – одна из наших важнейших традиций. Тысячи лет королевские сыновья сражались друг с другом, чтобы занять трон. По законам трон Шарнерона передаётся старшему сыну, но младший может стать королём, одолев брата в смертельном поединке.

Поединок между Правителем другой страны, не королевского рода, и наследником Шарнерона, проводится в первый раз. Соблюдение правил поединка гарантирует признание его результата всеми подданными короля Шарнерона. А правила остаются те же, что и на протяжении столетий. Бой будет проводится на Площадке Поединка в саду. Вам выдадут ритуальные проклятые мечи, и вы будете сражаться в смертельном бою. Победитель получит право занять престол, а учитывая обстоятельства, я лично объявлю перед поединком, что уступаю трон победителю. Возможно, мы сможем даже остановить поединок, когда будет ясно, что последует смертельный удар…, традиции штука тонкая, мы сейчас как раз изучаем детали.

– Эта Площадка Поединка… Она имеет какие-то особенности, кроме ритуальных?

Король улыбнулся.

– Она была создана во времена первых королей. Никто не знает, как она работает в точности, но если кто-то на неё вышел с оружием, дороги назад уже нет.

– Все это лишь красивые слова. Мне нужны детали!

– Площадка формирует вокруг себя непроницаемый щит. Никто и ничто не сможет его пересечь до окончания боя.

– Хорошо… – сказал Наинекс, добавив про себя «Это ничего не меняет в самом поединке».

– И ещё. Так как Вы обладаете силами Нири, Вы и Ваш противник должны будете надеть Оковы Поединка. Они ограничат Ваши магические способности. Итак, Вы согласны на Поединок?

Наинекс был немного разочарован. Получается, эти Оковы блокировали самый простой путь к победе. Но всё же, что могут сделать какие-то побрякушки с мощью Кристалла Света?

– Согласен, – ответил Наинекс.

– Отлично, а теперь я провожу Вас в Ваши покои, – сказал король и указал на двери за троном.

– Ваши слева… – проговорил до этого молчавший юноша. В его голосе ощущалась сильная неприязнь.

– Простите, я забыл вас познакомить, – спохватился король: – это мой старший сын, Конагрон, Ваш противник.

Конагрон угрюмо кивнул. Наинекс кивнул в ответ и шагнул, следуя приглашению короля, в левую дверь.

Комната, в которую зашел Правитель, была широкой и на редкость светлой. Свет из панорамных окон освещал разнообразные мечи, висевшие на стенах. Даже над огромной кроватью был прикреплен щит с какой-то витиеватой гравировкой по ободу. Наинекс закрыл за собой дверь и улёгся. На его поясе шевельнулся Меч Мудрости Света, на удивление молчавший с самого утра, и проговорил:

– Прилично, прилично. Но вот только что здесь делает весь этот оружейный хлам? Да и щит над тобой не внушает доверия, не могу разобрать надпись на нем. Надо покопаться в древнем шарнеронском…

– Наверняка это просто традионное оформление жилища, но с королевским размахом. Ты же видишь, они просто помешаны на своих древних традициях…

Конагрон шёл по коридору замка, судорожно сжимая в руках Дабанрок, Королевский Клинок. Он представлял, как он этим клинком пронзит грудь Правителя Нерфертии, надежда стать королем Шарнерона внезапно вспыхнула с новой силой. Человек, подчинившей себе весь Лирей, всегда представлялся ему сильным, красивым, в сверкающих доспехах, а не худощавым, невысоким юношей с задумчивыми глазами, да еще и лысым. Он понимал, что кристалл Нири делает его противника гораздо сильнее, но только не здесь, в Шарнероне, в Оковах Поединка. По реакции Правителя Нерфертии было совершенно непонятно, знал ли он это, но ходили слухи, что Наинекс Неир – один из лучших фехтовальщиков Лирея, и нужно было быть готовым ко всему. Но какой же предоставлялся шанс …

Конагрон отдавал себе отчет в том, что ему отведена незавидная роль, и поединок был затеян отцом, чтобы без больших, возможно огромных жертв, передать власть Наинексу в угодной для народа форме, но именно по этой же причине народ примет и его Королем Шарнерона, а дальше будь, что будет. Вот только просьба отца посоветоваться перед боем с сестрой вызвала в нем некоторое удивление. Слова же о том, что нужно посопротивляться для вида и потом молить Правителя о пощаде – «Он не кровожаден, мы все обговорим тайно», вызвали в нем приступ отвращения.

Конагрон отворил дверь своих покоев и с удивлением обнаружил молодую статную девушку, сидящую на его кровати. Это была его младшая сестра. На голове сверкал золотой обруч, обозначающий принадлежность к королевскому роду. Длинное чёрное платье, традиционное для колдунов, спадало на пол.

– Привет, брат! – сказала Дорна, улыбнувшись.

– Здравствуй, сестра. Что ты здесь делаешь?! – Дорна редко уходила из Обители Колдунов, а ещё реже появлялась в замке. Замок она не любила, никто не знал почему.

Дорна с самого детства проявляла интерес к магии. Читала книги о нерфертских и сирионских магах, о Нири. Знала теорию магии лучше многих. Никто не думал, что это увлечение заставит её стать колдуньей. Однажды утром они просто ушла из замка в Обитель. Вся семья просила ее вернуться, колдуны считались «грязной кастой» в Шарнероне. Без кристалла Нири жизнь колдуна была коротка и опасна, каждое применение магии отнимало часть жизненных сил. Но она настояла на своём и все в семье словно забыли про неё. Все, кроме Конагрона. Он любил сестру больше других, писал ей письма, поддерживал в трудные минуты…

Вскоре Дорна достигла настолько значительных успехов в магии, что на совете Обители было принято решение избрать ее Верховным колдуном. Возможно на это повлияло происхождение Дорны, но это решение изменило отношение шарнеронцев к колдунам, дочь Короля не могла быть "грязной колдуньей", и с тех пор официально ее называли не иначе, как Верховный Чародей.

– Ты знаешь, как это ни удивительно, со мной связался отец. Сказал, тебе нужна моя помощь, – ответила Дорна и ещё раз улыбнулась.

– То есть – помощь? – удивился Конагрон.

– Наинекс намного сильнее тебя в фехтовании, хоть и кажется таким хилым. Даже в Оковах Поединка у тебя нет шансов.

– Я так не думаю. Этот поединок – всего лишь необходимый для отца ритуал, но я могу использовать этот ритуал и по-другому.

Дорна внимательно посмотрела на брата :

– Я понимаю тебя, как никто другой. Ты только представь, что будет, если ты победишь. Все земли Нерфертии по праву будут принадлежать тебе…

– К сожалению это невозможно! – в сердцах ответил Конагрон, – нерфертцы не принимают чужие законы и не чтят чужих традиций! Хорошо, если мы сможем поднять народ и удержать Шарнерон в своих руках. Да, возможно люди устали от интриг отца, но пойдут ли они за мной?

Дорна опять хитро улыбнулась.

– Наинекс Неир создал великое государство. Но пока оно ещё далеко не прочно. Только Правитель держит всех вместе. Далеко не весь совет Вардабиоши поддерживает его политику. Если Наинекс умрёт, в глазах многих ты будешь единственным претендентом на власть Правителя по закону, пусть и не закону Нерфертии. Устроить переворот в нашу пользу будет не так сложно. Уж я об этом позабочусь.

– Ну и как ты собираешься мне помочь?

Дорна выглядела чрезвычайно довольной:

– Оковы, согласно правилам поединка, накладывает Верховный Чародей, то есть я. Можешь быть уверен, Правитель Нерфертии не сможет использовать ничего, что хоть как-то увеличит его обычную, человеческую силу. А меч, предоставленный ему, не сможет коснуться твоего тела.

– Но я же тоже буду носить Оковы Поединка!

– Оковы будут наложены, но ты не маг и не заметишь их. А я лишь поддержу твои силы и добавлю немного ловкости…

Предложение сестры казалось всё более и более заманчивым. Угрызения совести мучили Конагрона, он не хотел нечестной победы. Он сомневался. Сестра посмотрела ему в глаза и повторила:

– Выиграй поединок, и весь Лирей будет нашим. Ты согласен на мою помощь?

Глаза Дорны сверкнули. Сомнения Конагрона вмиг пропали.

– Да, – сказал он.

– Держи, – в руке сестры появился треугольный амулет на тонкой золотистой нити, – надень его на время поединка. Дорна встала и вышла из комнаты. Конагрон остался один, сжимая в руке железный треугольник с замысловатым узором.

Солнце заволокли тучи. Немного накрапывал дождик. Небольшая круглая площадка, казалось, видала времена наместничества самого Шариона. Вокруг на небольшом расстоянии высились древние деревья, под кронами которых расположился король Шарнерона в окружении почетного караула и тени, прибывшие в замок вместе с Наинексом. Тени стояли поодаль, настороженно поглядывая по сторонам.

Над площадкой парил невысокий человек в чёрной мантии, лицо его закрывал капюшон.

– По закону предков, – прозвучал низкий женский голос, – я, Верховный Чародей Шарнерона, начинаю этот поединок! В ваших руках оружие, используйте его!

Он эффектно взмахнул руками и Наинекс почувствовал у себя в руке рукоять меча. Клинок показался ему немного тяжеловатым и чуть несбалансированным, но всё же оружие было выполнено на славу.

– Поединок будет честным, для этого я накладываю на участников Оковы.

Наинекс ощутил на своих плечах вес доспехов. Наручи врезались в кисти, а по ногам пошел и сразу пропал озноб от холодных и неприятные наколенников. Наинекс сжал кисть на рукояти, махнул – меч ощущался как прежде, появившиеся на руках невидимые перчатки совсем не мешали.

– Доспехи, которые Вы почувствовали, – говорил колдун, – не дадут использовать магию. Это зеркало, которое отразит все Ваши магические силы обратно. Вся энергия, которые Вы попытаетесь использовать против противника, обратится против Вас!

Как же он был глуп! Все, что он попытается использовать, Оковы перенаправят обратно, если этот Чародей, конечно, не обманывает. Похоже поединок действительно будет зависеть только от мастерства бойцов, но останавливать ещё не начавшийся поединок Наинекс не собирался, несмотря на возникшие сомнения. В конце концов его противник был в таких же условиях, а управлялся с мечом он очень даже неплохо. Да и Келеп с тенями стояли рядом, наблюдая за происходящим…

– Да начнётся поединок! – завершил чародей свою речь и исчез.

– Порви его. – ободряюще сказал Келеп.

Наинекс ступил на площадку. Одновременно с ним это сделал и его противник. Спину обдало жаром: вокруг площадки появился какой-то странный красноватый барьер. Правитель не стал пробовать его на прочность и медленно пошел вперед.

Конагрон сделал быстрый выпад. Наинекс парировал. Принц Шарнерона ловко развернулся и ударил ещё раз. Наинекс еле смог защититься: сила удара была ненормальной для обычного человека.

Конагрон наседал, делая всё новые и новые удары. Они были столь быстры, что Наинекс еле успевал за ними, никакие изыски фехтования не помогали перейти в атаку. Казалось, что меч разом потяжелел и сделался неповоротливым. «Нет, так не бывает», – удивлялся небывалой силе и скорости Конагрона Наинекс, но противник наседал всё сильнее и сильнее. В рядах наблюдавших за боем нерфертцев ощущалось недовольство и возмущение. До Наинекса долетали обрывки их возгласов, но он не понимал, о чём они говорят.

Наинекс отступал к краю. На лице Корнагрона вдруг промелькнуло торжество: он понял, что его победа практически предрешена и Наинексу не выйти живым из поединка. Спина Правителя почувствовала жар: дальше отступать некуда. В голове пробежала волна боли, сознание на мгновение помутилось, и Наинекс чуть не пропустил удар в живот. Кто-то попытался связаться с ним, но Оковы, будь они прокляты, блокировали эти попытки.

Оставалось только защищаться. Он резко присел, сделав вид что подвернул ногу, Конагрон, улыбаясь, медленно занес меч и получил удар снизу прямо под грудь. Ничего не произошло, меч Наинекса спружинил и отскочил, как от защитного поля.

– Что за… – сказал Наинекс вслух. Конагрон не медля нанес удар сверху, но Наинекс успел откатиться в сторону и чуть не влетел в барьер.

Все, кто наблюдал за поединком, отчётливо видели эту сцену.

– ОСТАНОВИТЕ БОЙ! – донесся крик Келепа. Раздались незнакомые звуки выстрелов из энергетических винтовок, огонь вела охрана короля Шарнерона. Правитель понял, что попал в ловушку.

Тени, опытные солдаты, участвовавшие в разных передрягах, успели вовремя поставить защиту. Секундой позже они открыли огонь из своего оружия.

Правитель лежа парировал ещё один удар нечеловеческой силы и скорости. Только многолетняя практика в фехтовании и мастерство учителей до сих пор спасали его от смерти.

Конагрон совсем потерял осторожность. Он наносил удар за ударом, подолгу замахиваясь, ни капли не заботясь о своей защите. Наинекс лежал на спине, из последних сил подставляя свой клинок под удары, и проклинал всё. Проклинал судьбу, проклинал короля Шарнерона, обманувшего его. А он, великий Правитель Нерфертии, даже не обнаружил здесь подвоха. Понадеялся на Кристалл Света!

Яркая белая молния рассекла воздух и впилась в барьер, потухнув. Келеп использовал всю мощь Кристалла Света и не смог пробить какой-то щит! Перестрелка переросла в рукопашный бой. Шарнеронцы накинулись на теней с проклятыми мечами, тени использовали магию, но заклинания теней не останавливали врагов. Наинекс смутно увидел, как довольно крупный энергетический шар просто растворился в воздухе, подлетая к шарнеронцу.

Следующий удар Конагрона был слишком силён. Рука Наинекса дрогнула и меч со звоном упал. Через секунду меч принца Шарнерона пронзил живот Наинекса. Наинекс, истекая кровью, схватился за меч Конагрона. «Ну вот и всё. Кто бы мог подумать, что я умру так», – пронеслась в голове Наинекса мысль.

Конарон наклонился:

– Ты достойно держался, Правитель Нерфертии. Но тебе не победить здесь, в Шарнероне. Умоляй о пощаде, все должны видеть это. И, возможно, будешь жить.

Наинекс с трудом поднял голову.

– Да иди ты… – Прошептал Наинекс. Конарон пнул его, качнув меч из стороны в сторону. Было невыносимо больно, мысли застилал туман. Конагрон наклонился ещё ниже:

– Ну тогда помучься, я подожду.

Тени бросили магию и схватились за клинки. Странно, но шарнеронские воины не уступали нерфертским теням и в мастерстве. Сверкнула еще одна молния, потом еще одна, стена вокруг не дрогнула. Келеп что-то истошно кричал и размахивал мечом, рядом с ним лежали неподвижные шарнеронцы.

Потеря крови начала сказываться на сознании Наинекса. Взгляд сам собой упал на треугольный амулет, болтающийся на груди Конагрона. В голове пронеслось несколько смутных мыслей, как будто кто-то впихивал какие-то команды ему в черепную коробку, кто-то требовал подчиниться, отдать контроль над телом ему, и Наинекс сдался этому напору.

Рука Наинекса отпустила меч, сама собой вытянулась вперёд и ухватилась за треугольный амулет. Боль притупилась, пелена перед глазами Наинеса спала. Лицо Конагрона исказила гримаса ужаса, он дернулся, но руку словно свело судорогой. Наинекс почувствовал струящуюся через амулет энергию и увидел молодую девушку с таким же амулетом, сидящую где-то во дворце. Она не замечала его прикосновения. И тогда Наинекс вздохнул, зачерпнул из амулета столько силы, сколько смог.

В него хлынула не просто энергия, привычная энергия Нири, это была жизненная сила девушки. Наинекс видел искажённое муками её лицо. Она старела на глазах, кожа становиться сухой и морщинистой, глаза ввалились. Колдунья попыталась закрыть канал, но теперь она была не властна над ним. «Я выпью её всю…», – сказал сам себе Наинекс, – «В назидание будущим поколениям». Щёки девушки втянулись, волосы выпали, лицо покрыли глубокие морщины. Она горбилась, уменьшалась. Она попыталась закричать, но лишь беззвучно открыла рот, глотая воздух. Конагрон в ужасе отпустил меч и рухнул на колени. Он тоже видел всё это. Девушка упала замертво.

Наинекс откинул меч и встал, рана на животе быстро затянулась. Правитель чувствовал себя лучше, чем когда-либо раньше.

– Ты не знал, что за жульничество в таких делах обычно сразу отправляют на тот свет? – произнёс Наинекс. Он схватил Конагрона и бросил на красноватую поверхность щита. Послышалось шипение, лицо принца исказила мучительная боль. Правитель Нерфертии поднял свой меч и молча вонзил его Конагрону прямо в сердце.

Щит упал. Бой вокруг разом прекратился. Шарнеронцы упали на одно колено, склонив головы.

Король угрюмо смотрел перед собой.

Глава 3. НЕОБУЗДАННАЯ СИЛА

Шестилион взлетел с посадочной площадки около дворца. Вардабиоши Жизнеер, ныне регент Шарнерона, наконец-то прибыл. Теперь больше ничего не держало Наинекса в этой стране. В столице осталось лишь несколько кораблей, остальной же флот был распределён по всему Шарнерону, чтобы закрепить власть Правителя. Народ легко сдавался новой власти: Наинекс выиграл в ритуальном поединке, и шарнеронцы приняли результат древнего обычая. Бывший Король был казнён за попытку покушения на Правителя. Шарнерон оставался последней не присоединившейся к Нерфертии державой, и цель, к которой Наинекс стремился столько лет, была наконец достигнута. На всем Лирее теперь развивался только один флаг.

Наинекс был чрезвычайно утомлён. Тяжёлые испытания, бой с Предатом, и всего три дня спустя поединок за трон Шарнерона, в котором он чуть не погиб. Мало того, присоединение новых территорий – сложный процесс, и весь вчерашний день Наинекс просидел за бумагами. Сейчас Правитель мечтал как следует отдохнуть.

– Куда летим? – спросил Келеп. На его лице всё ещё были видны отголоски волнений. Не нужно было читать его мысли, чтобы понять, брат винит себя за то, что не смог защитить Наинекса, когда тот был в смертельной опасности.

– В Сириону, – Правитель посмотрел в глаза брату, – не вини себя. Я сам с радостью бросился в приготовленную ловушку.

Келеп кивнул и спросил:

– Полетим через Ими-пространство?

Наинекс не очень любил Ими-пространство, но это был самый удобный и быстрый способ.

– Как хочешь, – сказал Наинекс.

– Переходим в Ими-пространство. Курс на Сириону, – отдал приказ Келеп капитану Шестилиона, и тот, ловко проведя пальцами по панели управления, включил генераторы перехода.

Привычная вспышка и темнота. Пол задрожал: включились Ими-двигатели. Наинекс посмотрел на навигационный экран: Шестилион медленно двигался к ярко синей точке – маяку.

Теоретически из Ими-пространства корабль можно вывести хоть в другом конце мира, но чем дальше отстояли друг от друга точка входа и точка выхода, тем больше энергии требовалось для перемещения. С захватом новых территорий, например, выяснилось, что для перемещения между материками через Ими-пространство требуется энергия, вырабатываемая средней энергостанцией за день. Поэтому целесообразнее было приблизится к точке выхода, пройдя какой-то путь в самом Ими-пространстве.

В Ими-пространстве не было каких-либо ориентиров, поэтому были установлены маяки – специальные устройства, отмечающие удобные точки входа-выхода. Они постоянно посылали сигналы, по которым корабли могли легко вычислить их положение.

Тогда же ещё один вопрос встал перед учёными: на кораблях использовалась сила Нири для генерации необходимой энергии и передвижения. Но Ими-пространство отвергало энергию Нири, и никакая магия, основанная на силе кристалла, не работала. Раньше нерфертцы через переход «вносили» корабль в Ими-пространство в одном месте и «доставали» его в другом, в работе каких-либо систем корабля или его движении не было необходимости. Но чтобы передвигаться между маяками, нужны были хотя бы работающие двигатели. Пришлось восстановить технологии, существовавшие до открытия Нири и использовать их. Ими-двигатели Шестилиона были самыми обыкновенными – реактивными.

Крейсер долетел до маяка. Вновь сверкнула вспышка, сопровождающая появление Ими-перехода, и Шестилион оказался над Сирисом, столицей Сирионы. Город мало изменился с момента его присоединения к Нерфертии. Технологии сирионцев и нерфертцев до объединения были приблизительно одинаковы, потому Сирис отчасти даже напоминал Астиорадокс до перестройки. Две ярких детали выделяли этот город: поистине гигантский порт и огромные и прекрасные Королевские Сады. Именно там собирался провести следующий месяц Наинекс.

Шестилион плавно сел на посадочную площадку перед Королевским Дворцом. Прибытия Наинекса никто не ожидал, так что почётного караула рядом с площадкой не было. Железное брюхо Шестилиона плавно открылось, и Правитель спустился по трапу, вдохнув прохладный сирионский воздух. Такого чистого и свежего воздуха не найдёшь нигде на Лирее. Возможно лишь в лесах Нероизор, убежище нетронутой человеком природы и месте обитания нерфертских драконов, было столь же хорошо.

Правитель сделал знак теням, собиравшимся было последовать за ним. Уж сейчас телохранители ему были совсем не нужны.

– Келеп, иди скажи местным чиновникам, что я прибыл. Пусть подготовят мне покои, – Наинексу на ум пришла неожиданная мысль, – и свяжись с домом. Пусть доставят сюда посох Предата.

Келеп не знал, что и сказать. Наконец он промямлил:

– Зачем?

– Со времени победы над Предатом мы так и не поняли, что это и как он работает… Хочу в этом разобраться.

Наинекс поглядел на величественный королевский дворец, развернулся и пошёл в сторону садов.

– Ты куда? – не понял Келеп.

– Пойду прогуляюсь. Великий Акора, я так устал… – Наинекс поймал недовольный взгляд брата и добавил, – иди уже, скажи о моём прибытии. Ну что здесь может мне навредить?

Келеп кивнул с ноткой неодобрения и в сопровождении теней направился к королевскому дворцу.

Наинекс же не торопясь подошёл ко входу в сады. Он мог бы использовать заклинание перемещения, чтобы оказаться в самой их гуще, но ему не хотелось сейчас делать какие-либо манипуляции с энергией Нири. Всё, о чём сейчас мечтал Наинекс, была тихая прогулка. Он прошёл через арку, обвитую диковинным плющом, и окунулся в совершенно иной мир.

Сколько бы лет он не прожил на свете, никогда не перестал бы восхищаться этим удивительным местом! Миллионы цветов благоухали вокруг, фруктовые деревья одновременно цвели и плодоносили, а кусты были искусно подрезаны самыми лучшими садовниками. Небо окрасилось в оранжевые цвета: солнце садилось. Наинекс даже видел этот величественный огненный шар сквозь листву деревьев. Белые как снег облака медленно проплывали на ярко-оранжевом фоне. Правитель запретил любым летательным аппаратам пересекать небо над Садами, а специальные выделенные маги следили за погодой. Вечно цветущие цветы окружали Правителя. Ярче всех волшебной синевой сияли цветы Астонор – гордость Сирионы. Они были в каждой клумбе, и другие цветы были рядом с ними ещё прекраснее.

Наинекс прошёл прошел через кусты, попутно сорвав пару ягод, и вышел на небольшую площадку. Она была мощена плитками разных оттенков, сквозь щели пробивался мох. Посреди находился фонтан, вершину которого венчала скульптура девушки в длинном платье, держащей в руках кувшин. Вода лилась из горлышка кувшина и по небольшому желобку стекала в самый низ, откуда вновь взлетала искрящимися на солнце струями.

– Наинекс! Что ты здесь делаешь? – Правитель оторвал взгляд от фонтана и посмотрел вперёд. На другом конце площадки стояла Манокисана, принцесса Сирионы. Она была одета, в свое любимое длинное белое платье. В руках Манокисана сжимала цветок Астонор. В этот момент она была необычайно похожа на девушку с кувшином, и Наинекс невольно залюбовался ею.

– Наинекс?

– Да? Я решил провести какое-то время здесь, в Сирионе. Уж очень у вас тут спокойно. Мне надо хорошенько отдохнуть.

Манокисана улыбнулась:

– Я думаю, ты заслужил этот отдых… Я слышала. По всем каналам объявили о присоединении Шарнерона. Когда-то я даже и представить не могла, что весь Лирей, всё это скопление вечно недовольных и протестующих народов, станет единым целым! Ты сделал это, Наинекс.

– Да… Но сколько крови пролилось…

– Ты же сам мне рассказывал, что все эти жертвы оправданны. Войн больше не будет, ведь больше не с кем воевать. Такова была цена за долгую и спокойную жизнь.

Наинекс усмехнулся:

– Да, что-то меня понесло на философские размышления. Какие же, однако, разные народы населяют Лирей! Одни гибли тысячами, а другие решили взять обманом. А когда этот обман не удался, легко сложили оружие…

Манокисана взяла Наинекса за плечи и посмотрела ему в глаза:

– Забудь про это. Ты сделал всё, о чём мечтал. Просто отдохни.

– Да… Как дела тут, в Сирионе?

– Да ничего особенного. С похорон отца ничего особо не изменилось.

– Скучаешь по нему? – сказал Наинекс с сочувствием в голосе.

– Конечно. Он был моим отцом. Но, увы, прошлое не изменить, надо жить дальше, – Манокисана резко сменила тему, – ты не угадаешь, какие пирожные я научилась делать!

Они долго говорили на различные темы. Манокисана продолжала говорить о своей жизни в Сирионе, Наинекс рассказывал о своём поединке в Шарнероне. Они говорили и говорили, пока наконец солнце не село и всё вокруг не погрузилось в полумрак. Манокисана предложила перейти во дворец. Наинекс с удовольствием согласился.

Когда они выходили из садов, Правитель увидел садящийся за дворцом четыреон. Это был не обычный военный крейсер, подобных было всего пять во всем флоте и они могли сравниться по огневой мощи с Шестилионом, Королевским Крейсером. Наинекс вспомнил, что этот крейсер был специально произведен для перевозки магических артефактов. И тут же вспомнил о своих планах.

– Сейчас, к сожалению, у меня есть небольшие дела, – сказал он Манокисане, – вынужден покинуть тебя. Предлагаю встретиться завтра.

– Что за дела? – удивлённо спросила Манокисана.

– Да так, нашёл себе занятие во время отдыха. Не морочь себе голову.

Секунду спустя он стоял на посадочной площадке.

Перед ним находился один из сильнейших кораблей нерфертского флота. Корпус был необычайно гладок. Казалось, на крейсере не было ни единого орудия, но это было далеко не так. Из-за уникальной формы его нельзя было обнаружить на радарах. На одном из крыльев было написано название крейсера – «Хранитель». Это был лучший корабль для перевозки важных грузов.

Трап обступили тени. По позолоченной полоске на их серых одеждах можно было понять, что это тени самого лучшего, королевского отряда. По трапу спускался ещё один тень. Между его рук левитировал продолговатый предмет в чехле.

Наинекс подошёл к ним. Тени расступились. Один из них сказал:

– Правитель, груз по вашему повелению доставлен.

– Спасибо, я возьму его сам

– Предупреждаю вас, сейчас груз находится под магической защитой, перенаправляющей всю его магию обратно. Не советую Вам снимать её.

– Это уже моё дело, – сказал Наинекс, небрежно схватил предмет и вырвал его из заклинания левитации.

Вся сила Предата находилась сейчас в этом предмете.

Кристалл Света несомненно обладал огромной силой, но каковы были возможности, полученные братьями, до конца понятно не было. Точкой связи с Кристаллом Наинекс считал его знак на руке, но он был непостоянен, иногда фактически не виден. Доподлинно о самом кристалле не было ничего известно, как и об его силе, и никто не мог сказать, что в один прекрасный день он просто не перестанет отдавать свою энергию. Да и неудача Келепа в Шарнероне озадачила Наинекса.

Поэтому Наинекс решил подчинить себе силу Посоха. В случае удачи он сможет получать силу из обоих самых сильныхартефактов, о которых когда-либо было известно, и возможности будут воистину безграничны. Но были опасения, и даже уверенность, что Посох Предата вступит в конфронтацию с Кристаллом Света…

Наинекс проговорил заклинание перемещения и оказался на небольшой каменной площадке. Её окружали густые деревья, за которыми в полумраке была видна лишь непроглядная ночь. Одинокий фонарь на краю площадки служил единственным источником света. Эта была самая окраина Королевских садов.

Он почувствовал всплеск энергии за спиной.

– Ты уверен, Наинекс? – Келеп стоял сзади, – это очень тёмная магия. Не стоит ей пользоваться.

Брат был мастером в заклинаниях перемещения, так что отследить, куда переместился Наинекс для него труда не составило. Тем более Правитель не особо заметал следы. Он давно подозревал о планах Наинекса, но молчал, удрученный событиями в Шарнероне.

– Не ожидал тебя здесь увидеть… Келеп, представь, чего мы добьёмся, овладев силой Посоха и научившись использовать и её, и силу Кристалла Света. Магов такого уровня силы мир Лир ещё никогда не видел! Да, Предат использовал посох в своих гнусных целях, но мы то можем использовать его во благо!

– Это неоправданный риск…

– Да, может и опасность есть. Я даже уверен, что она есть. Но поверь мне, я приму все меры предосторожности.

– Какие могут быть меры предосторожности в работе с Кристаллом Света и Посохом Тьмы?!

– Поверь, Келеп, я смогу контролировать их.

– Может, хотя бы пригласим Сайлена? Тогда мы сможем втроём противопоставить силу Кристалла Посоху, если что-то пойдет не так, как ты планируешь.

Наинекс поморщился:

– Келеп, я думаю наоборот, чем сильнее Кристалл Света, тем труднее мне будет его удержать от конфронтации с Посохом. Я бы не хотел, чтобы и ты был здесь.

Келеп вздохнул:

– Я не уйду. Но если ты стоишь на своём, может я как помогу?

Наинекс улыбнулся:

– Хорошо. Тогда расставь защитное поле. Уж очень не хочется повредить эти прекрасные сады. И желательно, чтобы это поле питалось от тебя.

Келеп кивнул. Он отломил ветку у растущего рядом с ним дерева, поломал её на четыре равные части и воткнул их в землю вокруг площадки. Затем взялся за одну из них, сказал слова заклинания и между палками вырос красноватый пузырь, накрыв собой площадку.

– Готово.

Наинекс кивнул. Он посмотрел на левую руку, где сейчас отчётливо виднелся символ Кристалла Света. Символ пульсировал: он чувствовал присутствие посоха Тьмы. Наинекс приложил другую руку к нему, направляя силу своего Нири. Синий обруч окружил знак Кристалла и тот перестал пульсировать.

Наинекс понимал, что не сможет остановить силу, идущую в него через Кристалл. Но он может попробовать заставить Кристалл «не увидеть» Посох.

– Ты готов? – спросил Наинекс.

– Да, – ответил Келеп, его металлическая рука упала на рукоять меча Смелости Света.

Правитель встал в центр площадки и осмотрел чехол. Всё таки тени постарались на славу. Помимо сдерживающей магии в чехол были заложены многие чары, направленные в основном на защиту посоха от посторонних рук. Правитель провёл рукой по гладкой кожаной поверхности, и та плавно распахнулась, открывая своё содержимое.

Он не стал сразу брать Посох, а провёл рукой над навершием посоха, и вокруг него появился такой же синеватый обруч, как и вокруг символа Кристалла Света. Теперь и Посох не должен был «видеть» Кристалл. Аккуратно и медленно Наинекс взял Посох. Длинная, чёрная как самая тёмная ночь, и холодная как лёд, рукоять, навершие в виде глаза, который в руках Предата сиял, словно живой… И огромная сила, находящаяся внутри. Правитель чувствовал её…

Наинекс сжал Посох правой рукой, пытаясь забрать лишь каплю силы, готовый в любой момент отстранится, оборвать связь. Но энергия, казалось бы так и хлещущая из артефакта, не поддавалась. Он попытался ещё раз, открывшись чуть больше, и ещё, но не удалось получить даже намека на поступление силы. Келеп, видимо ожидавший куда более устрашающих результатов, выдохнул с облегчением. Наинекс не сдавался, все больше и больше открываясь для энергии Посоха.

Вдруг Правитель с ужасом осознал, что он не может остановиться. Рука онемела и вцепилась в Посох, он словно все быстрее и быстрее падал куда-то. Нескончаемый, огромный поток силы хлынул в Правителя, и его окутало фиолетовое пламя. Левая рука непроизвольно поднялась вверх, из неё ударила молния, врезалась в защитное поле Келепа и чуть не пробила его.

Страх прошёл. Правитель был опьянён этой силой. Он мог сделать практически всё. Наинекс чувствовал, что сейчас Лонхайн, бывший Наместник мира Лир, был бы букашкой по сравнению с ним.

– Наинекс?! – услышал он крик Келепа, но не обратил на него внимания. Небо окрасилось в жёлто-красные цвета. То ли это была лишь иллюзия, вызванная защитным полем, то ли это происходило по всей Сирионе, но Келеп тоже испуганно уставился на небо. Из руки Наинекса вырвалась ещё одна молния и пузырь защитного поля с грохотом разорвался.

Правитель посмотрел на брата. Неописуемый ужас застыл на его лице. Вдруг Келеп поднял руку и из неё ударила яркая белая молния. Пламя, окутавшее Наинекса, поглотило её. Правитель сделал шаг к брату в этот момент символ Кристалла Света заискрился на его левой руке, и сноп разрядов забил фонтаном в сторону Посоха.

– Нет! Только не это! – прокричал Правитель. То ли Келеп своей молнией, то ли сам Посох разрушил заклинание, ограждавшее Кристалл Света. Чёрная молния вырвалась из Посоха, руку пронзила невыносимая боль. Наинекс понял, что сейчас две великие силы, которые он пытался подчинить себе, порвут его пополам. Какое-то движение на поясе. Секундой спустя что-то металлическое и тяжелое ударило его по пальцам руки, сжимающей посох, и рука разжалась…

– Наинекс! Наинекс! Очнись!

Правитель открыл глаза. Он лежал у корней могучего дуба на той же площадке. Неподалёку лежал Посох Тьмы. Одну руку нещадно саднило, пальцы второй не слушались.

– Что… что произошло? – проговорил Наинекс.

– Что-то страшное. Я же предупреждал тебя! Всё шло вроде бы нормально, как вдруг тебя фиолетовое пламя. Не поверишь, но моя рука сама поднялась и с неё сорвалось какое-то чрезвычайно мощное заклинание. Клянусь, это было одно из сильнейших боевых заклинаний, которые я когда-либо видел. Не защити Посох, тебя бы уже не было. Потом, видимо, твой Кристалл увидел Посох. Вокруг белые искры, черные разряды, защита рухнула… Ну а потом… вот…

Келеп дал Наинексу Меч Мудрости Света. Когда то похожий на золото металл почернел, рукоять была как-то странно вывернута. «Мирдлон?», – позвал мысленно Наинекс. Никто не ответил.

– Кажется, он… умер… – сказал Келеп.

– Не может быть! – проговорил ошеломлённый Наинекс. Верный друг, Меч Мудрости Света, умер? Правитель прижал клинок к своей груди.

– Пойдём… – проговорил Келеп, – уже совсем поздно. И похоже мы переполошили весь город, нас будут искать.

Наинекс кивнул. Он был ошеломлён. Эта самоуверенность, уже во второй раз! Безумец!

– Что будем делать с посохом? – спросил Келеп.

– Да пусть он сгинет во бездне! Прикажи теням запрятать его туда, где его никто не сможет достать. И пусть это место будет как можно дальше от меня! – сказал Наинекс в сердцах.

Келеп заклинанием левитации поднял Посох Тьмы с земли и аккуратно положил его в чехол. Затем, с опаской держа Посох на расстоянии, помог Наинексу подняться и произнёс заклинание перемещения.

Глава 4. НЕОЖИДАННАЯ АТАКА

Край яркого утреннего солнца показался между вершин высоких цукердайских гор и осветил блестящую гладь моря. Воркран стоял на стартовой площадке и наблюдал за погрузкой вооружения в транспортники. «Вот и кончилась вечная война», подумал он и с облегчением вздохнул. Пришёл конец бесконечному горю. И скоро Северный Рубеж, центр по борьбе с цукердайским сопротивлением, навсегда покинет эту страну. Вооружение будет перераспределено между другими военными базами, а многие солдаты и офицеры, в том числе и он, скорее всего демобилизуются.

Несколько лет назад Воркран служил в пехоте на базе Ветров, очень далеко отсюда. Тогда, в стычке с десантом Цукердая, был убит его давний друг Ард. Его раны оказались слишком тяжёлыми, чтобы Нири смог их излечить. Для только что поступившего на службу Воркрана это оказалось страшным ударом, он демобилизовался и отправился домой в Никир. Но и там война достала его – вскоре пришло известие, что его брат, служивший на другой базе, героически погиб в бою.

Всю ночь Воркран не спал и мучился только одной мыслью: отомстить, а утром вновь отправился на сборный пункт. Там, после внимательного рассмотрения личного дела, его отправили на подготовку в диверсионное подразделение. Воркран изучал придворный этикет, его познакомили с родословной Вождей Цукердая и вскоре он был внедрен каким-то посыльным к мелкому чиновнику, работающему во Дворце Гормофона. Воркран оказался на редкость шустрым и понятливым малым, как говорил работодатель, и через некоторое время его карьера начала стремительно расти. Никто этого не ожидал, но однажды Воркран оказал какую-то незначительную услугу сыну Вождя Цукердая, Дрикондору Вросрандону, и стал его слугой. С тех пор Нерфертия знала планы своего противника.

После падения Цукердая Дрикондор бежал и организовал сопротивление, и во время одной из вылазок, благодаря Воркрану, он был пойман. Его повысили до капитана и приписали к Северному Рубежу, крупнейшей военной базе в Цукердае. Многие годы база служила центром борьбы с сопротивлением, пока оно наконец не утихло. То ли боевой дух у цукердайцев поубавился, то ли силы кончились, но они перестали проявлять какую-либо активность.

И теперь командование приняло решение о том, что Северный Рубеж более не нужен. Было решено переправить вооружение и людей на другие базы. Воркран встречал своё последнее утро на Северном Рубеже.

Сзади послышались шаги. Воркран обернулся: к нему подходил старший офицер.

– Вот Вы где… Я Вас с утра ищу.

– Что такое? – удивлённо спросил Воркран.

– Сегодня утром, когда обходили периметр базы, был найден этот флаг. Никто понятия не имеет, может быть это чья-то глупая шутка…

У офицера в руках был чёрный флаг на длинном древке. На полотнище белыми нитками были вышиты очертания древнего герба Цукердая. Воркран покрутил в руках древко из какого-то красноватого дерева – на нём были вырезаны слова старого цукердайского языка, который использовался в основном при дворе. Он хорошо знал этот язык.

«Разум», – гласила надпись.

– Что за глупости, – проговорил Воркран, вернув флаг офицеру, – продолжайте погрузку.

– Она практически завершена. Сейчас в транспортники грузится охрана. Мы готовы покинуть базу.

– Хорошо, – Воркран улыбнулся, – тогда время отключить энергоснабжение. Пройдём в штаб.

Они медленно шли вдоль четырёх массивных кораблей. Это были обычные транспортники, ничем не вооружённые и предназначенные только для перевозки грузов. Рядом с каждым на посадочной площадке стояли по четыре стандартных истребителя – двосая. Впереди виднелось приземистое здание штаба, к которому примыкала сторожевая башня. В башне были установлены радары и системы обзора территории. Таких башен на Северной Рубеже было три.

Толстые металлические двери штаба были широко открыты. Воркран и первый офицер вошли внутрь. Дюжина молодых и не очень офицеров сидели за экранами, наблюдая окружающую территорию. Воркран мог поклясться, что только что офицеры весело болтали между собой, но замечаний делать не стал, он и сам находился в расслабленном состоянии: всё-таки через полчаса база будет покинута.

– Капитан, всё готово к отключению, – отрапортовал дежурный.

– Отлично. Не будем медлить, пройдёмте в энергетический узел.

Воркран вместе со старшим и первым офицерами прошли в открытые двери энергетического узла. Главный энергоблок светился мягким голубым светом, испускаемым кристаллом Нири, зажатым между трёх стержней. Нерфетия, богатая месторождениями кристаллов, использовала их не только как источник магии, но и в качестве источников обычной энергии. На случай уничтожения или повреждения главного энергоблока были предусмотрены несколько вспомогательных, представлявших собой большие аккумуляторные батареи. Полностью заряженные, они могли питать базу около двух недель. Рядом с главным блоком стоял пульт.

Воркран провёл по нему рукой и нажал на несколько кнопок. На экране появился запрос дополнительного подтверждения двух офицеров. Каждый из них ввел свой код, и на экране появилось финальное предупреждение о том, что вспомогательные источники также отключаются и база будет полностью обесточена. Воркран нажал на кнопку «Продолжить», и с металлическим лязгом стержни освободили Нири. Первый офицер достал кристалл, положил его в небольшой ящик, закрепленный рядом, и опечатал его.

Воркран шел к стартовой площадке, офицеры опечатывали двери и где-то задерживались. Солдаты один за другим заходили по трапу в брюхо последнего транспортника, предназначенного для персонала. Он был еще достаточно далеко, и торопиться было некуда. За время службы база стала родным домом, покидать ее не хотелось. Воркран задумчиво поглядывал по сторонам. как вдруг краем уха услышал странный отдалённый шум.

Шум усиливался и стал отчётливо различим звук работы двигателей. Воркран посмотрел назад: к базе приближались четыре странных летательных аппарата, напоминавших нерфертские летающие такси – и узнал «аппараты свободы».

Цукердайское сопротивление захватывало обычные летающие такси и приделывало к ним разнообразное вооружение. Этот импровизированный истребитель был слаб и неуклюж из-за отсутствия брони и низкой маневренности, но он летал и стрелял. Кроме того, если нерфертцы делали оружие на своих кораблях неприметным и малозаметным, то цукердайцы предпочитали выпячивать его напоказ, и это выглядело устрашающе.

Воркран нажал на кнопку на своём браслете связи и прокричал:

– Поднимайте истребители! Быстро! – и про себя добавил: «Как же они удачно подгадали …»

Попыталась взлететь только самая дальняя четвёрка истребителей, но не успела: «аппараты свободы» уже летели над посадочной площадкой и сбрасывали бомбы. Воркрана поразила осведомленность пилотов «такси»: бомбы падали точно на посадочные площадки для истребителей.

Затем они сформировали нечто вроде квадрата и между ними замерцало серое окно: открылось окно в Ими-пространство. Оттуда вылетела еще одна четверка и сразу нанесла удар по транспортнику для персонала. Корабль взорвался и заполыхал.

Остальные три транспортных корабля все еще пытались взлететь, экстренно закрывая шлюзы. Тем временем из перехода вылетело еще четыре «аппараты свободы».

– Но откуда… Откуда они узнали столь точную информацию… – прошептал Воркран и услышал крик и выстрелы энергетического пистолета. Он обернулся, но ствол оружия уже был наставлен на него. За ним стоял старший офицер, направив на него своё пистолет. Рядом лежал первый офицер, половина черепа которого была снесена выстрелом в упор. Воркран зачем-то отметил, что для нерфертца с силой Нири на регенерацию такой страшной раны уйдёт минимум две недели.

– Предатель! – Воскликнул в сердцах он, – Зачем?

Офицер улыбнулся:

– Ты должен был раскусить свою же недавнюю тактику, – с этими словами он снял с шеи амулет с Нири, бросил его на землю и раздавил ногой. Это был просто кусок цветного стекла! Теперь Воркран понял, почему черты лица его старшего офицера так походили на цукердайские.

– Твои последние слова? – наигранно спросил он.

– Реквано!

Раздался выстрел, но магический щит успешно поглотил энергетический заряд.

– Файеренто! – поток пламени вырвался из рук Воркрана и противник заорал от боли, выронив оружие. Воркран выхватил из кобуры свой пистолет и выстрелил.

Окинув взглядом стартовую площадку, Воркран увидел, что остальные три транспорта все еще целы. «Аппараты свободы» присосались к ним, словно пиявки. Внутри шёл бой. Сопротивление хотело захватить оружие, понял он. Воркран надавил кнопку на браслете:

– Оружие не должно попасть в руки врагов! Режим самоликвидации, немедленно!

Но вместо ответа транспортные корабли один за другим начали взлетать и направились прочь от базы. Несколько «аппаратов свободы» отделились от них и направились обратно. Воркран с ужасом понял, что они летят к нему, поднял пистолет и прошептал несколько защитных заклятий. Вокруг появилось еле заметное синеватое поле. Он был намерен унести с собой столько жизней, сколько сможет.

Три аппарата, жужжа своими двигателями, приземлились рядом. От прежних летающих такси здесь мало чего осталось, Воркран насчитал около шести торчащих в разные стороны стволов разных калибров. В одном из «аппаратов свободы» открылась дверь, и оттуда вышел человек в простых грязных штанах и такой же рубашке. На поясе висела кобура пистолета, но в глаза бросился какой-то объёмный прибор и множество аккумуляторов, подключённых к этому прибору. Ему явно было тяжело нести всю эту амуницию, но он самодовольно улыбался. Воркрану показалось, что он уже его где-то видел.

Не раздумывая Воркран направил пистолет на противника и нажал на курок. Сверкнула жёлтая вспышка и энергетический заряд ударил в невидимую преграду перед человеком. Прибор на его поясе зажужжал.

– Нерфертцы! Чуть увидел что непонятное, сразу стрелять! – сказал человек высоким голосом. Продолжая ухмыляться, он не торопясь расстегнул кобуру… Воркран оцепенел, это не был энергетический пистолет. Какое-то совершенно незнакомое оружие странно дрогнуло, рука подпрыгнула вверх и послышался громкий хлопок. Что-то горячее вонзилось Воркрану в живот, он согнулся и упал, боль была адской. Ни один из поставленных щитов не заблокировал этот выстрел! Мало того, посмотрев на рану, Воркран с ужасом обнаружил, что Нири даже не пытается её залечить.

– Что за… – прошептал он в смятении.

– Ты – знаменательная личность, капитан Воркран.

– Да кто ты такой?!

– А ты меня не запомнил? – в голосе прозвучала издёвка, – Мы уже виделись… Вспомни, Дрикондор Вросрандон пойман, его везут на публичную казнь через весь Цукерадай, попутно отлавливая тех, кто пытается спасти Вождя.

В пути местные жители сдают одного человека, говоря, что он глава одной из ячеек сопротивления. Нерфертцы арестовывают его, а ты советуешь их командиру подсадить его к Дрикондору, наложив заклинание, опьяняющее рассудок. Человек должен был разговориться, увидев своего Вождя. Но всё, что удалось узнать – это то, что этого человека зовут Фар Ард, что он фермер, да еще и похоже не очень лояльный к Вождям Цукердая. Этот человек не производит общепринятое впечатление цукердайского лидера, и его отпускают. А зря! Конечно прошли годы, но я смог объединить сопротивление под единым командованием. Моё имя – Фар Ард, запомни это перед смертью.

И Воркран всё вспомнил. Как же они тогда ошиблись!

Фар Ард продолжал:

– Я позволю тебе еще немного насладиться этой прекрасной жизнью…

Воркран смотрел на противника полным ярости взглядом.

– Думаю, будет невежливо разговаривать с тобой в таком положении. Эй! Поднимите его!

Из «аппарата Свободы» вышли два рослых цукердайца и направились к Воркрану. Он попытался встать сам, но пуля, засевшая у него в животе, словно сковала всё его тело, мышцы свело и он не смог разогнуться. Его бесцеремонно схватили и подняли так, чтобы лицо находилось напротив лица Арда. Воркрану оставалось лишь злобно смотреть в холодные глаза противника.

– Твоя гордость не даст тебе спросить, почему я не убил тебя сразу. А я мог бы с лёгкостью всадить пулю тебе не в живот, а, допустим, в голову… Ты никогда не ощущал чувства полной победы над противником? Не тогда, когда армия врага разгромлена, нет, а когда сам враг стоит перед тобой на коленях и ничего не может сделать. Он бессилен пред тобой… – наглая ухмылка Фар Арда маячила прямо перед глазами Воркрана.

– Так или иначе, тебе суждено умереть. Вероятно ты ошарашен, не понимаешь, что произошло. Ты ранен, но твой замечательный, всемогущий кристалл никак тебе не помогает. Причём ты ранен простым древним пистолетом, который стреляет обычными металлическими пулями.

Фар Ард поднял руку и покрутил пистолетом перед глазами Воркрана. Пожалуй что-то похожее он видел при дворе, в бытность свою слугой Дрикондора. Это оружие использовалось в первые годы войны между Нерфертией и Цукердаем. Оно быстро вышло из использования, так как энергетическое намного превосходило по многим параметрам, и осталось только у знати Цукердая и только лишь для ритуалов.

– Почему же рана от такого примитивного оружия оказалась неподвластна всесильному нерфертскому Нири? Энергетическое оружие и не требует пуль или снарядов… Боеприпасы, которые постоянно кончались – вот главный недостаток древнего оружия. Нужно было постоянное производство, металл и другие компоненты, но главное – металл! И я сделал из этого недостатка преимущество. Странно, что никто до этого тогда не додумался – сделать пули проклятыми.

Проклятое оружие создавалось магами, не владеющими Нири, против практически бессмертных владельцев кристаллов. Они отдавали свою жизнь, ту силу, что делает их тело тёплым и заставляет кровь течь по их жилам, но взамен получалось оружие, раны от которого не могли залечить ни заклинания, ни энергия обычного кусочка Нири. Такие маги умирали, "проклиная" мечи, топоры, кинжалы. Но ведь проклясть можно любой кусок металла, нужна только цель, оправдывающая самопожертвование мага!

Фар Ард словно прочитал мысли Воркрана:

– Да, это последний подарок короля Шарнерона. Я дал ему идею давным давно, но он не хотел жертвовать своими колдунами ради каких-то маленьких железячек, война была далеко от него. И только когда главой колунов Шарнерона стала его дочь, и он осознал неизбежность нападения нерфертцев, девять его колдунов пожертвовали собой и создали проклятые пули для этого пистолета. Я должен был остановить Правителя Нерфертии, но увы, не сложилось. Отпустите его!

Цукердайцы бросили Воркрана и он без сил повалился на землю. Фар Ард направил на него свое ужасное оружие.

– Я воистину удовлетворён этой победой. Я не увидел только одного: как ты молишь меня о пощаде! Попроси, и тогда, может быть, я не пристрелю тебя.

Из последних сил Воркран прошептал:

– Тебе не одолеть Нерфертию…

– Ты только не думай, что эти пули останутся в твоём теле. Они слишком ценны, чтобы не использовать их повторно.

Сказав это, Фар Ард нажал на курок.

Глава 5. СТРАННЫЕ ДНИ

Всю ночь Наинекса мучили кошмары. Вначале он стоял в круглом зале, перед ним был каменный обелиск, на вершине которого сверкала яркая белая звезда. Правитель сложил руки и звезда плавно спланировала к нему. Сзади раздался злобный противный смех. Наинекс обернулся: там стоял Предат, из его посоха били яркие молнии. Наинекс поднял руку со звездой, и молнии растаяли. Звезда вырвалась из руки, метнулась к Предату и, ударив в него, пропала. Там, где только что стоял Предат, остался лишь покрытый пеплом посох.

Наинекс шагнул к посоху. Каждый шаг давался всё труднее и труднее, но он продолжал идти. Наконец Правитель наклонился и подобрал его, глаз загорелся ярким фиолетовым пламенем и жадно уставился на Наинекса. По полу пошли трещины, которые всё расширялись и расширялись, пока пол не провалился. Под звуки доносившегося со всех сторон жуткого смеха он падал, падал, падал…

Правитель открыл глаза. Он, махая могучими чёрными крыльями, парил над долиной, окруженной высокими горами. Неподалёку была видна пирамида Храма Светсембрионов, окружённый переливающимся желтоватым защитным полем.

Перед нем был Светлый Лирен.

– Брат, зачем ты делаешь это? Что с тобой не так? Остановись и вернись к нам! Ты ещё можешь искупить свою вину! – говорил Кхаа Света.

Ответ прозвучал неожиданно, как будто кто-то произносил слова за Наинекса:

– Ты глуп, Лирен. Вы все глупы. Никто не понимает, насколько прекрасна пустота, чистая и бесконечная! Кроме неё не должно быть ничего!

Лирен снова воскликнул:

– Ты обезумел, брат! Просто сдайся и мы все обсудим!

– Никогда, – сам собой прозвучал ответ.

– Да будет так! – в глазах Правителя сверкнула белая вспышка.

Вокруг был абсолютный мрак. Иногда казалось, что где-то сзади начинали мерцать переливающиеся краски, но когда он поворачивал голову, там была всё та же тьма.

– Истинный порядок… – раздался голос в голове, – так и должно быть.

Наинекс закрыл глаза и, когда вновь открыл их, оказался в тёмном зале, освещённым лишь неярким светом факелов. Посреди стоял человек в длинном чёрном плаще. Капюшон был откинул, и Наинекс отчетливо видел его лицо. Это был черноволосый красивый мужчина с необычайно бледным лицом. Недобрый огонёк светился в глазах. Он улыбнулся, протянул Наинексу конверт, и странным высоким голосом сказал:

– Отнеси его в Королевские Сады и положи под куст с ярко-красными цветами.

Человек ещё раз улыбнулся и исчез. Наинекс остался один в тёмном зале с письмом в руке. Свет факелов задрожал, и вскоре он оказался в полной темноте.

Правитель открыл глаза. Постель была мокрой от пота. «На редкость дурацкий сон», – подумал Наинекс, встал и потянулся. На глаза попался двойной клинок, вычищенный до золотого блеска. На его острие тускло отблескивал символ Мудрости Света. Правитель вздохнул. Всё-таки он был слишком самоуверен, и вот теперь Мирдлона нет. С горечью Наинекс снял меч со стены и вложил в ножны.

До завтрака было еще далеко, Правитель спустился вниз, прошел через пока ещё пустой обеденный зал, взял пирожок и вышел на посадочную площадку. Одного из сильнейших нерфертских боевых крейсеров, «Хранителя», на ней уже не было. Тени исполнили приказ Правителя – Посох покинул Сириону и теперь находился в безопасном месте. Наинекс задумчиво доел пирожок и вернулся, его завтрак был уже подан.

Послышались шаги. Наинекс поднял глаза: в обеденный зал зашла Манокисана, было видно, что настроение у неё хорошее. Прислуга засуетилась, накрывая ей завтрак рядом с Правителем.

Уловив угрюмое настроение Наинекса, принцесса спросила беспокойным голосом:

– Наинекс, что-то не так? Ты какой-то весь странный, переживаешь. Это как-то связано с твоими вчерашними делами?

Правитель вздохнул:

– Отчасти да… Да и сны какие-то странные снились.

– Так что случилось? Знаешь, я видела это странное небо над Сирисом, что-то сверкало далеко в Садах… – спросила Манокисана озабоченно.

– Вчера я хотел обуздать новую эмм… магическую силу, но всё пошло наперекосяк. Спасая меня, погиб дух моего меча, Мирдлон.

– Великий Кхаа! – Воскликнула Манокисана, – Как так могло случиться? Он же был Мечом Мудрости Света!

Правитель доел кашу и принялся за второй пирожок. Манокисана вздохнула. Её хорошее настроение исчезло. Она встала из-за стола и сказала:

– Что-то мне есть расхотелось. Давай сходим в Королевские Сады, ты немного развеешься.

Сон не давал Наинексу покоя. Наверное пойти прогуляться и отвлечься от размышлений было бы неплохо.

– Пойдем, – Он поднялся из-за стола. Манокисана еле уловимо улыбнулась и летящей походкой направилась прочь из зала.

Они вышли из полуоткрытых дверей во двор. От широкой площади, вымощенная маленькими плитками необычной формы, отходили три дорожки: две из них огибали замок и вели к посадочной площадке, а одна шла прямо в Королевские Сады.

Дорожка бежала через совершенно чудесный мир деревьев, цветов и прочих всевозможных растений, иногда от неё отходили в сторону тонкие извилистых тропинки. Со всех сторон Наинекса окружало великое разнообразие красок, от ярко красного до тёмно синего. Позолоченные фонари еще горели, но их свет уже меркнул в лучах солнца.

Они шли и шли вперёд, наблюдая за цветными бабочками и разнообразными птицами, которые населяли Королевские Сады. Птицы пели свои изысканные трели и Наинекс невольно заслушался ими, сон, мучивший его всё утро, стал далеким и нереальным Манокисана мечтательно смотрела в небо, затем повернулась к Наинексу, пошарила рукой в своей сумочке и достала свёрток. Разворачивая его, она улыбнулась:

– Вот, попробуй, я испекла к твоему приезду.

В свёртке оказался всё ещё тёплый, дымящийся пирожок. Наверняка Манокисана использовала магию, чтобы сохранить пирожок тёплым. На пирожке угадывались буквы сирионского языка, который Наинекс уже давно научился понимать. Там было написано его имя.

– Спасибо, – сказал Правитель и откусил пирожок. Вначале он показался ему на удивление вкусным, но спустя несколько мгновений весь вкус пропал. Казалось, во рту была безвкусная противная мучная каша, а не аппетитный пирожок.

– Что-то не так? Тебе не нравится? – спросила Манокисана. Наинекс ещё раз откусил пирожок и медленно прожевал:

– Ну что ты! Всё замечательно! – расстраивать Манокисану не было никакого желания. Но вкус пирожка исчез… Интересно, почему?

– Знаешь, Наинекс, когда я пеку эти пирожки, я всё время думаю о тебе, – Манокисана посмотрела на дорожку, потом медленно перевела взгляд на Правителя и посмотрела ему в глаза, – что бы я делала, если бы не ты! Ты словно яркий свет, ведущий меня через все невзгоды…

Она ещё раз улыбнулась и взяла Наинекса за руку. Правитель вздрогнул. Её прикосновение обожгло, словно пламя. От внезапной боли Наинекс отдёрнул руку. То же сделала и принцесса. Они удивлённо посмотрели друг на друга.

– Наинекс, с тобой всё в порядке? Твоя рука такая ледяная…

– Да, что-то прохладно. – проговорил Правитель и отвёл глаза. Его взгляд упал на большой куст.

На нём цвели яркие красные цветы.

«Какие красные цветы…» – вспыхнула яркая мысль. Наинес застыл. Манокисана восприняла это по-своему, ей явно было неловко из-за произошедшего, и сказала:

– Я, пожалуй, пойду… Встретимся на обеде, – и, прежде чем Наинекс успел что либо ответить, скрылась за размашистым деревом.

Правитель подошёл к цветущему кусту. Он вспомнил фразу из своего сна: «Отнеси его в Королевские Сады и положи под куст с ярко красными цветами». Наинекс наклонился и пошарил около корней. Садовник, проходивший неподалёку, бросил удивлённый взгляд в его сторону, но не остановился, а поспешил побыстрей уйти. Мали ли, что там Правитель делает …

С ужасом рука нащупала плотный лист – это был конверт из чёрной как смоль бумаги с подписью: «Наинексу Неиру, Правителю Нерфертии». Наинекс непослушными руками разорвал конверт и развернул такой же чёрный лист.

Красные буквы заплясали у него перед глазами, размашистым, но в то же время понятным и даже красивым почерком было написано:

Здравствуй, Наинекс!

Предположу, что когда ты читаешь это письмо, ужас медленно овладевает тобою. Как же так? Великий Правитель Нерфертии, покоривший весь мир, содрогается от какой-то записки? Нужно отдать тебе должное, ты одолел Лонхайна, а он был силен. Но он погряз в своей заносчивости и надменности, овладеть его разумом было проще простого. Посмотрим, насколько легко сдастся твой…

Удачи!

Как только Наинекс прочитал эту записку, она тотчас рассыпалась в пыль, которую развеял ветер. Неописуемый ужас охватил Правителя, ему было страшно, настолько страшно, что совладать с собой было просто невозможно.

Наинекс бежал по извилистым аллеям садов, не помня себя. Ему казалось, что со всех сторон, из-за каждого куста, на него глядят чьи-то злобные и хитрые глаза. Он летел к своим покоям, словно это было единственное место, где Правитель мог укрыться от этой невиданной опасности.

Наинекс с разбегу налетел на придворную служанку, чем она занималась конкретно, он не знал. Какая-то необыкновенная ярость охватила Наинекса. Он выхватил свой меч и замахнулся. Служанка испугалась, упала, и рыдая быстро убежала прочь, рыдая. Меч, тяжело звякнув, опустился на камень дорожки.

Ярость вновь сменилась нечеловеческим ужасом и Наинекс, позабыв даже убрать клинок в ножны, бросился вперёд.

Он вбежал во дворец и оказался в тронном зале. Не долго думая, он вбежал вверх по лестнице, пробежал по коридору, никого не встретив, и оказался в своих покоях. Когда Наинекс задвинул засов, чувство ужаса немного утихло. Он лёг на кровать и посмотрел в потолок. «Что это было?!», – пронеслись мысли в его голове.

– Здравствуй, Наинекс, – раздался высокий голос. Правитель удивлённо посмотрел по сторонам, но никого не обнаружил. Мысли двигались как-то вяло, устало, но тот, кто разговаривал сейчас с ним, мог быть только им, этим красивым бледнолицым мужчиной из сна. И Наинекс понял, кто это. «Проваливай из моего разума, Предат!»

– А ты догадливый, – Наинексу показалось, что он слышит смешок, – но поверь, тебе не выгнать меня. Теперь я – это ты, я – часть твоего сознания. Ты идеально подходишь для моей цели. Попытайся понять меня, Наинекс Неир.

Правитель огляделся – он находился над неизвестным ему, залитым ярким солнцем городом. Шпили небоскрёбов устремлялись в голубое небо, задевая лёгкие перистые облака. Кругом сновали какие-то летательные аппараты, по улицам города шагали люди.

– Любовь… Счастье… Гармония… – говорил Предат, – Миры процветают, все счастливы. Именно этого и хотел Отец. Он и видит только это счастье, но не может заметить обратную сторону. Всегда находятся недовольные своей жизнью, например те, кому не досталось этого счастья «в полной мере», как они думают, завидуя другим…

Теперь Наинекс оказался в пещере, вокруг проглядывали жёлтые кристаллы. Потные и грязные люди в набедренных повязках какими-то примитивными кирками откалывали от кристаллов куски, собирали их и клали в вагонетки.

– Казалось бы, это – обычный мир, но в этом, привычном тебе, мире достаток, счастье одних зависит от тяжелого труда других, подчас не имеющих никаких прав. Акора не видит труда и лишений. Он видит только счастье и благополучие, достигнутое этим трудом. Но это только начало…

Картина перед глазами Наинекса сменилась вновь. Человек в униформе стоял среди шахтеров и властно указывал рукой в сторону забоя, шахтёры обступили его и что-то кричали на непонятном языке, значения слов Наинекс не понимал.

– Находятся те, кто не согласен с установленным порядком вещей. И проливается кровь.

К спорящей группе бежали еще двое в такой же униформе, размахивая чем-то, напоминающим оружие. Шахтёры накинулись на них, словно стая диких зверей, и, когда они отпрянули, перед ними лежали лишь три бездыханных тела.

– Кровь порождает кровь. Горе опускается на мир, царит смерть и разрушение. Акора этого не видит.

Город уже объят пламенем. Люди бегут по улицам, убивая друг друга. Падают статуи, разрушаются дома, горят библиотеки. Ярко-красные отсветы пожаров окрашивают облака в небе.

– Акора создал этот мир из своей любви! Но зачем он создал его таким?!

Блаженство растеклось по телу. Наинекс парил во тьме. Вскоре он скорее ощутил, чем увидел глазами, необычные отблески вокруг себя. В них угадывались миллиарды полупрозрачных лиц, и все они смотрели на Наинекса. Ни пол, ни возраст угадать было невозможно, все они походили друг на друга.

– Хейдонрант. Истинная пустота. Загробный мир, если тебе угодно. То, откуда всё появилось, – говорил Предат, – Царство вечного блаженства для душ. Именно здесь душа достигает вершины счастья, ибо здесь нет горя. Но душа не может вечно находится здесь из-за Вселенной Акоры.

Одно из лиц исказилось болью и начало постепенно растворяться в темноте. Картинка вновь сменилась. В колыбельке лежал новорождённый младенец. Над ним, улыбаясь, склонилась женщина в красивой накидке.

– Души покидают Хейдонрант только чтобы отведать горя!

В комнату вломилась толпа, размахивая палками, кирками. Женщина в ужасе закричала, загородив собой ребёнка, и на неё обрушился град ударов. Темнота.

Наинекс открыл глаза. Он все еще лежал в своей постели.

– Мы можем стать союзниками, Наинекс. Мы ведь стремимся к одной цели: чтобы не было горя. И даже делаем это почти одинаково. Мы во многом похожи. Согласен ли ты стать моим союзником?

Наинекс задумался. Предат был несомненно в чём-то прав, но что-то в его рассуждениях казалось Наинексу странным, неверным. Но вот только что?

– Я дам тебе время подумать, Наинекс. Если захочешь поговорить, просто позови.

Наинекс прикрыл глаза и сразу заснул. Снов не было. Назойливый стук разбудил его и, с трудом разлепив глаза, он с недовольством отметил, что услул прямо в одежде. Стала понятна и причина пробуждения: в дверь кто-то упорно и громко стучал. Наинекс поморщился, встал и открыл дверь. Там стоял Келеп, на лице его читалось волнение.

– Наи, что с тобой происходит? Ты напугал Манокисану, переполошил прислугу, заперся в своей комнате еще вчера утром и не выходишь уже сутки. Ты даже не ел!

Правитель ещё раз поморщился, сгоняя сонливость. Прошли сутки? Ему хотелось рассказать брату обо всём, о том, что Предат вселился в него, Наинекс даже начал что-то говорить, но остановился. Идеалы Предата показались очень даже благородными, и почему-то захотелось верить своему недавнему врагу. У Келепа длинный язык, лишняя информация может обернуться многими проблемами. Ответ прозвучал неожиданно грубо:

– Какое тебе дело, что я делаю в своих покоях?!

Келеп замялся:

– Ну это немного странно…

– Хорошо, я сейчас спущусь на… – Наинекс глянул на часы, висящие в комнате. Было время обеда, – на обед.

Келеп кивнул и удалился. Наинекс постоял какое-то время в коридоре, размышляя, потом двинулся по направлению к обеденному залу. Открыв дверь, он обнаружил, что стол уже накрыт и все те, кому подобало обедать за одним столом с Правителем, уже расселись. Наинекс встретился глазами с Манокисаной, подумал «Прямо сейчас волноваться точно не о чем… », – и сел во главе стола.

Начался обычный шумный обед. На небольшой сцене в углу зала выступали не очень известные, но талантливые музыканты, все общались между собой, рассказывали разнообразные истории, смеялись. Наинекс не ощущал вкуса пищи, задумчиво смотря перед собой: он был погружён в раздумья. Правду ли говорит Предат? Безумец ли он? Или безумец тот, кто создал эту Вселенную? Как много вопросов!

– Позвольте доложить! – Наинекс услышал за спиной голос военного министра Сирионы. Эту должность Правитель учредил в Сирионе совсем недавно, по аналогии с привычным ему устройством власти. В каждой из четырёх областей Нерфертии был Совет, в который входило по три выбираемых народом министра: министр правопорядка, министр торговли и министр благополучия. После завоеваний Наинекс основал в каждой новой провинции похожий орган, который состоял также из трёх министров, только они не избирались, а назначались Правителем.

– Докладывайте… – сказал устало Наинекс.

– Срочное сообщения от Сайлена, из Цукердая, позвольте включить?

– Включайте.

Экран на стене мигнул, на нём появилось суровое лицо Сайлена:

– Всем добрый день. Я посчитал должным немедленно доложить Правителю о событии, произошедшем на подвластной мне территории. Происшествие дает мне повод предположить, что Сопротивление Цукердая все-таки возродилось.

Наинекс не мог взять в толк, зачем ради этой мелочи потребовалось его внимание, он хотел было уже прервать брата, указав на то, что это его проблемы, но, передумал, решив не делать этого публично, престиж брата не должен пострадать, и продолжил слушать.

– Вчера мы планировали законсервировать Северную Базу, бывший центр борьбы с сопротивлением. Но транспортные корабли с оружием не прибыли вовремя, потому мы отправили разведывательный крейсер на место. И вот что обнаружилось.

Лицо Сайлена сменилось на изображение разгромленной военной базы. Постройки практически не были тронуты, основной бой проходил на стартовой площадке для кораблей. Были видны многочисленный следы от взрывов и сгоревший остов грузового корабля.

– С горечью хочу сказать, – продолжил Сайлен, – это первый случай такого масштаба, где не выжил ни один наш солдат. Около двух сотен, судя по телам рядом с кораблем, полегло в этом бою. Это весь персонал.

Нерфертия являлась самой малонаселённой областью Лирея, и население продолжало постепенно сокращаться. Но тем не менее, Нерфертия покорила весь Лирей. Это было связано с тем, что Нерфертия была чуть ли не единственной страной, имеющий достаточно кристаллов Нири, чтобы обеспечить ими всех своих граждан. С Нири нерфертского солдата практически невозможно было убить. Двести человек – это огромные потери.

Изображение вновь сменилось, приблизившись к месту боя. Теперь на экране была видна ещё более жуткая картина. На потрескавшемся покрытии стартовой площадки гордо развевался чёрный флаг с вышитым белыми нитками гербом старого Цукердая.

Его древко было выполнено из кроваво-красного дерева, и прямо под ним, среди брошенного оружия, лежал одинокий офицер. На мундире были видны только две небольшие кровоточащие точки, никак не вызывающие ощущения смертельных ран.

– Это бывший командир базы, Воркран Кандор. Его тело положили нам на показ, желая оскорбить нашу армию, возможно Правителя Нерфертии лично. Но любопытно то, как он был убит. Судя по ранам, это может быть только проклятое оружие, но вопрос: какое и откуда? Здесь, в Цукердае, один единственный проклятых меч был в коллекции бывшего Вождя, и он строго охраняется. Кроме того, эти раны нанесены не мечом.

Изображение пропало, брат закончил:

– Это всё, что я хотел сказать. Я лично сделаю всё возможное, чтобы подавить мятеж. Но враг явно опасен, так что прошу Вас, Правитель, отдать приказ перебросить в Цукердай дополнительные силы.

С этими словами Сайлен отключился.

Наинекс нахмурился. Сейчас ему страшно не хотелось думать о государственных делах, а обед, обещавший быть приятным, превратился в какой-то военный совет. Он лениво сказал, не обращаясь конкретно ни к кому:

– Сайлен справится сам.

Все за столом посмотрели на него, и продолжили разговоры, как будто никакого сообщения и небыло. Музыка вновь заиграла. Никто не посмел возразить Правителю. Вскоре обед закончился, Наинекса опять сморил сон и он направился к своим покоям.

На полпути его догнала Манокисана. На лице её явно читалось волнение.

– Наинекс, что с тобой происходит? Что то не так?

– С чего ты решила?

– Ты ведёшь себя странно, заперся у себя на целые сутки, а на обеде возникло такое ощущение, будто тебя вообще не интересует ни гибель людей, ни Цукердайское Сопротивление… И вообще ты сейчас уснешь. Это как-то связано с той магической силой, про которую ты говорил?

Наинекс вспомнил Келепа. Да что они все привязались?!

– Правитель этой страны – я. Принимаю те решения, которые считаю нужными. Делаю то, что считаю правильным! Какая тебе разница?

Манокисана удивлённо посмотрела на Наинекса. Обиженно отвернувшись, она быстро удалилась. Наинекс вошёл к себе, упал в постель и мгновенно заснул, даже не думая о том, что проснулся всего час назад.

Ему совершенно ничего не снилось. На утро он проснулся совершенно бодрым, но чем ближе солнце было к закату, тем сильнее находили на него тревожные мысли. Он всё думал над словами Предата. Что, если всё это время он стремился к ложной цели, защищал то, что ему не следовало защищать?

Следующие несколько дней прошли, как в тумане. Перед его глазами всё всплывали образы горящего города под кроваво-красным небом, умирающая женщины и умиротворенные лица, парящие в пустоте.

От Сайлена приходили плохие новости. Отряды Цукердайского Сопротивление с поражающим успехом захватывали новые города и постепенно продвигалась к столице. Наинекс не думал об этом, он размышлял над словами Предата. Получается, Великие Кхаа вовсе не прародители всего живого, а подобно рабовладельцам, держут в неволе души людей, настоящий дом которых – Хейдонрант, изначальная Пустошь?

Вокруг была только темнота, Наинекс не чувствовал своего тела. Наконец то ему было легко, неописуемая радость охватила сознание, мысли заволакивал приятный туман. Перед ним был Предат, он улыбался своей широкой ухмылкой, которая уже не казалась Наинексу жуткой. Голос Предата звучал отовсюду:

– Наинекс, Правитель Нерфертии, ты согласен помочь мне?

Теперь Наинекс знал ответ. Все сомнения пропали:

– Да, – сказал Правитель и проснулся. Голова была ясной, как никогда. Он посмотрел на свою правую руку. Символ Предата на ней расплылся, словно чернильная клякса, поглотив своей чернотой другой символ, еле видимый на его фоне.

«На площадке за дворцом стоит Четыреон с Посохом, доберись до него, и ничто уже не сможет нам помешать», – прозвучал знакомый голос.

«Четыреон?», – удивился Наинекс. Он ведь приказал спрятать Посох как можно дальше.

«Не волнуйся, я об этом уже позаботился», – ответил Предат.

Наинекс было шагнул за дверь, но взгляд его упал на висящий на стене неподвижный Меч Мудрости Света. «Почему бы и нет», – подумал Правитель и взял его.

Он быстро прошёл зал и вышел из замка. Обошёл его, никого не встретив, и вышел к стартовой площадке. Но ней и правда стоял уже знакомый Наинексу «Хранитель», трап обступили тени, среди них Правитель заметил красный плащ Келепа. Они громко спорили:

– Почему этот посох здесь?! – возмущённо кричал Келеп.

– Правитель приказал привести его сюда.

– Правитель такого не приказывал! Немедленно увезите его обратно! Я знаю своего брата, он не мог передумать!

Тут к ним подошёл Наинекс:

– Это мой приказ. Дайте мне посох.

На Правителя уставились полные ужаса взгляды. Наинекс понял, что он до сих пор в ночной рубашке, и символ Предата отлично видно. Но Келеп смотрел не на руку.

– Глаза… – прошептал Келеп, – Твои глаза… Это его глаза…

Келеп выхватил Меч Смелости Света из ножен. Тени тоже выхватили своё оружие.

– Покинь Наинекса, Предат! – Прокричал Келеп, крепче сжимая рукоять меча. Наинекс улыбнулся:

– Я Наинекс. Предат лишь помогает мне. Отдайте мне посох.

– Ах ты ж тварь! – Выдохнул Келеп.

– Ты ничего не понимаешь…

– Что вы стоите как истуканы?! Правитель не в себе, его нужно связать! – и тени дружно набросились на Наинекса. Он хотел было начать произносить заклинание, но Предат остановил его: «Слишком долго». В груди Наинекса затеплилось то неописуемое, тёплое чувство, что он чувствовал в абсолютной темноте, будучи душой. Он выбросил вперёд руку с символом Предата и направил это чувство в неё. Души всех этих теней должны быть свободны…

Перед Наинексом появилось чёрный мутный пузырь, в который провалились прыгнувшие к нему тени. Спустя несколько секунд пузырь исчез, у ног Наинекс лежали десять неподвижных тел. Поражённый Келеп стоял неподалёку.

Наинекс прыгнул и мгновенно оказался на трапе, где лежал чехол с посохом. Келеп с криком бросился на Наинекса, но Правитель взмахнул рукой, отбросил брата прочь и достал Посох Тьмы. Они торжествовали. Теперь их ничто не сможет остановить.

Теперь они вернут всем душам, запертым в смертных телах, свободу.

Глава 6. ЧУВСТВА

Наинекс держал в руке Посох и ощущал пульсации готовой наполнить его энергии. Прошлая попытка объединить силы Посоха и Кристалла была на редкость неудачной, и Правитель с ужасом осознал, что это может повториться еще раз, только в этот раз рядом не будет Мирдлона…

«Об этом я уже позаботился», – услышал Наинекс голос Предата. – «Просто полностью откройся». Наинекс закрыл глаза. Две силы хлынули навстречу друг другу и столкнулись, словно волны, но ничего не произошло… Они наполняли его, вместе и каждая в отдельности, тянулись друг к другу, но не вступали в конфликт. Их разделяла какая-то магическая перегородка, она изгибалась и вибрировала, Посох отдавал гораздо больше энергии, чем Кристалл. Посох сейчас был намного сильнее.

«Неплохо, правда? Но их надо бы уравновесить, не так ли?», – проговорил Предат. «Насколько крепок барьер?» – уже не сомневаясь в его надежности, спросил Наинекс. «Барьер, который я поставил, выдержит гораздо больше, чем то, что может дать Кристалл всем троим одновременно. Дело за твоим братом…»

– Наинекс! Ты слышишь меня? Очнись! – кто-то тряс его за плечи и кричал прямо в лицо.

Наинекс пришел в себя и улыбнулся Келепу, это был он:

– Не трогай свою железку, она тебе не поможет, – сам собой вырвался ответ.

– Я не хотел этого… Прости! – Келеп занес меч, знак на руке блеснул и из меча вырвалась яркая красная молния.

«Вот это да!» успел удивиться Наинекс, Келеп похоже выдал свой максимум. Но как это было предсказуемо… Сработал щит, похоже подготовленный заранее, и ещё что-то, совсем непонятное. Глаза застило чернотой, и когда она отступила, Наинекс увидел беспомощно висящего перед собой, скрюченного брата. Меч валялся рядом. Посох был направлен на Келепа, и немного подрагивал в руке, а из запястья брата струился поток энергии, заканчивающийся на другой руке Наинекса. Свет жадно наполнял его своей силой. В голове Правителя звучал громкий хохот Предата.

– Просто убей меня… – простонал Келеп.

«Нам нужна сам кристалл… А потом мы освободим его душу от страданий».

Символы Кристалла Света пульсировали в соединяющем их энергетическом разряде. Наинекс взял брата за ладонь и сжал руку, отвернув глаза от слепящего снопа искр.

«Отлично, теперь дело за мной. Соедини их вместе». Наинекса наполнило знакомое чувство радости и удовольствия, непонятно откуда появилось желание получить Кристалл Света целиком, и только себе. Он попытался соединить руки, но почувствовал сопротивление, и это не было только сопротивление брата, сам символ на руке Келепа отталкивал его руку. Одновременно он почувствовал… Почувствовал за удовольствием, дарованным Предатом, другое, невиданное чувство, исходившее от Келепа. Это была надежда и она захлебывались в потоке удовольствия, Предат побеждал. Рука брата ослабла, ритуал был уже практически завершен.…

До боли знакомый голос окликнул его: – Наинекс! – Это была Манокисана. Где-то глубоко шевельнулось удивление и неожиданная радость. Что-то сразу произошло, сломалось в заклинании Предата, внезапная судорога свела руку Наинекса и он непроизвольно отдернул её. Рука брата безвольно повисла, на его запястье еле заметной нитью все еще продолжал мерцать символ Кристалла. «Наинекс!», – воскликнул Предат, явно недовольный, – «Помни о нашей миссии! Если она тебе мешает, освободи её душу! Она будет рада.»

Наинекс обернулся, Келеп беспомощно упал и распластался у него под ногами.

Манокисана, в своём снежно-белом платье, которое развевалось на внезапно поднявшемся ветру, медленно шла к Правителю. Волнение и страх были написаны на ее лице. Наинекс направил на неё посох.

Но он не мог. Не хотел.

«Что ты мнёшься?!», – в прежде спокойном голосе Предата послышалась тревога. Или показалось? – «Убей же её!»

Словно холодный душ окатил Наинекса. Убей. Именно это холодное и чёрствое слово скрывалось под обольстительным «освободи». Почему же он не задумывался раньше, что значит «освободить»?

По правой руке, сжимавшей посох мёртвой хваткой, пробежала волна острой боли. Наинекс бросил взгляд на руку: символ Злобена пульсировал ярким фиолетовым светом рядом с расплывшейся кляксой метки Предата. Он не мог отвести руку, но Манокисана, шепча что-то ласковое, подходила все ближе и ближе. Боль огненной плетью ударила по руке, поднялась вверх и скрутила всё тело. Наинекс закричал…

Он сидел в уютном кресле с высокой спинкой. Перед ним стоял круглый журнальный столик, на котором дымились две чашки ароматного напитка под названием чай. Напротив, на таком же кресле, наблюдая за Наинексом всеми шестью глазами, расположился Кхаа Тьмы, Чёрный Злобен. По его лицу скользнула еле заметная улыбка.

– Ну вот мы и снова встретились, Наинекс. Жаль, что при таких обстоятельствах…

– Где я?

– В собственном разуме, не узнаёшь?

Наинекс огляделся. Погружаясь в собственный разум, он воспринимал его как большой луг, покрытый разнообразными цветами. Каждый цветок или травинка были частью его разума, воспоминанием или знанием. Наинекс бродил по лугу, иногда останавливался и внимательно рассматривал цветы перед собой в поисках нужного. Но с момента последнего визита здесь произошли жуткие изменения. Трава и цветы потемнели, луг заволок какой-то мутный густой туман, сквозь который еле-еле можно было что-то разглядеть. С каменного возвышения, на котором они сидели, внизу, в тумане, был виден силуэт страшного чудовища. Оно напоминало огромного осьминога, раскинувшего бесчисленное число щупалец по всему лугу.

– Он потерял бдительность, решил, ты полностью его… – проговорил Злобен, но вдруг прервался: – Нет, не совсем!

Щупальца вырвались из тумана, распрямились, скользнули по желтоватой сфере вокруг Наинекса и Злобена и ушли обратно в туман. Злобен засмеялся, смотря куда-то вниз:

– Что, съел? – затем повернулся к Наинексу, – Всё же Предат сильнее меня, как не обидно это признавать. Надо было подкопить сил, но, как ты наверное догадываешься, дальше ждать нельзя, что есть – то есть… Так что времени у нас не так много.

Я слышал, как Предат пудрил тебе мозги своими «идеалами». Он фанатик своей идеи, при всех его знаниях и умениях – он безумец. Он хочет сделать всех счастливыми, он хочет, чтобы не было горя… Мы, Кхаа, понимаем, но не принимаем его идеи. В Пустоши не существует горя. Но значит ли это, что Пустошь – есть абсолютное счастье?

Горе и радость – две противоположности, и если убрать одно, останется ли другое навсегда? Пустошь – источник вечного блаженства, вечного удовольствия. Долго находясь там, душа теряет своё «я», свою индивидуальность.

Только жизнь, вечно меняющаяся, непредсказуемая, порой несчастная, а порой приносящая радость, способна сохранить личность. Думаешь, если бы Кхаа хотели сделать Вселенную, лишённую горя, был бы нужен Кхаа Тьмы? – Злобен ухмыльнулся, – Пустошь – это абсолютный обезличенный Порядок, а наша Вселенная – кусочек хаоса внутри неё. Если Предат добьётся своего, все души превратятся в одинаковые потоки энергии, не способные мыслить. Ты чувствовал через Предата удовольствие, дарованное Пустошью. Скажи мне, может ли оно сравниться с огнём любви или бурей ярости?

Даже Предат это понимает, используя в основе самых мощных своих заклинаний не Пустошь, а ненависть, чувство, доступное только здесь, в этой Вселенной.

Наинекс всё понял. Слова Злобена пробудили в его рассудок, развеяли сладкий туман, навеянный Предатом. Его обманули как простодушного дурачка!

Правитель посмотрел вниз, ему показалось, что туман стал чуть менее густым.

– Что мне делать? – спросил Наинекс.

– Бороться. Как бы не был силён Предат, его можно прогнать из разума. Он боится сильных чувств и я помогу тебе.

Из тумана вновь показались щупальца. Откуда-то из глубин послышался высокий голос Предата:

– Что ты делаешь, Наинекс? Поздно, ты слишком слаб…

Щупальца охватили сферу, стало заметно темнее. Сфера дрожала и раскачивалась, на лице Злобена явно читалось неудовольствие:

– Я долго не выдержу его натиска. Если он прорвётся сюда, к остатку твоего чистого сознания, ты проиграешь! Брось Посох!

Наинекс сидел в кресле перед Злобеном за жёлтой сферой-защитником и одновременно стоял на стартовой площадке, и кричал, направив посох на Манокисану.

Крик прервался. Девушка вздрогнула, но сделала еще шаг вперед. На Посохе уже висело подготовленное Предатом заклинание. Одна только мысль, и он убьет её. Нет! Он не убьёт её! Не убьёт!

Рука Наинекса, сжимающая посох, начала медленно опускаться. Неужели он справился?

«Дурак!», – прокричал Предат, – «Пусть Я еще не совсем Ты, но Я у тебя в руках!». «Посох! Брось Посох!», – кричал Злобен, но было уже поздно. Наинекс обнаружил, что больше не чувствует руку, теряет власть над своим телом. Мысли путались… Заклинание сорвалось.

Темнота окутала Манокисану. Она закричала и упала на колени. «Я вижу, она дорога тебе, так пусть умрёт в муках!» – раздавался в голове Наинекса голос безумца. Он ничего не мог поделать: руки больше не слушалась его, Посох управлял его телом. Отчаяние овладело Наинексом, и защитная сфера сократилась, туман лизал спинки кресел, щупальца угрожающе раскачивались над головой.

«Дай мне овладеть твоим разумом и она умрёт быстро!»

«Наинекс, держись!», – Услышал Правитель знакомый голос Меча Мудрости Света.

«Я же убил тебя!»

«Ты лишил меня сил, давай считать это нокаутом»,– ответил меч, – «но, в конце концов, я же все еще меч!»

По его руке, обвившись кольцами, полз Мирдлон. Его двойное лезвие раскрылось, словно пасть зверя, готовившаяся к укусу, и сомкнулась на руке Правителя. Рука, вместе с Посохом, подвластным Предату, отлетела прочь. Тьма отступила от принцессы и она упала в обморок.

«Посох – это его сила. Чем дальше он от тебя, Наинекс, тем слабее влияние Предата», – продекламировал меч. «Мирдлон, я думал ты умер!». «Подумай, Наинекс, я лишь кусок металла, как я могу умереть? Если тебе интересно, обсудим это потом. А сейчас нужно прогнать эту тварь прочь из твоего разума».

Жёлтая сфера вспыхнула и начала увеличиваться. Предат отступал. Его щупальца уже не пытались пробить сферу, они охватили ее и дрожали от напряжения.

«Это тело моё! Вам не остановить меня!»

По туману, прежде спокойному, пробежала рябь. Где-то из глубин начал пробиваться фиолетовый свет. Туман взвился крутящимся потоком и завертелся вихрем вокруг защитной сферы. С визгом ударили яркие молнии, защитная сфера замерцала, ее поверхность пошла рябью. Наинекс бросил взгляд на Злобена. На его прежде спокойном лице с нахальной ухмылкой теперь было видно явное напряжение и азарт. Никогда еще Злобен не показывал свои эмоции.

«Откуда у него столько сил?!»

Ответил Злобен: «Сейчас он использует ненависть. Его ненависть копилась тысячами лет. Вряд ли у нас сейчас есть что-то, что можно противопоставить ей…»

Наинекс всё ещё стоял на взлётной площадке. Боль от отрубленной руки волнами проходила по телу, но Наинекс старался не обращать на неё внимание. Перед ним лежала Манокисана. Вздох облегчения вырвался сам собой, платье местами почернело, как будто обгорело, но никаких серьезных ран или ожогов видно не было. Она пришла в себя.

– Наинекс… – прошептала она.

– Я проиграл… Прости… – единственное, что смог выговорить Наинекс.

– Я люблю тебя! Пожалуйста, не бросай меня! – чуть ли не прокричала она. На глаза её навернулись слёзы.

Ураган ярости Предата сжимал последний островок сознания Наинекса. Оставалось несколько секунд…

«У нас есть шанс!» – раздался голос Мирдлона.

«Какой еще шанс?», – удивился Наинекс, чувствуя, как Предат поглощает его сознание и трескается сфера.

Голос Злобена впился в него, словно игла: «Целуй её, дурень!». Он из последних сил подался вперёд, посмотрел Манокисане в глаза и их губы соприкоснулись.

Тьма…

Туман…

Впереди сверкнула вспышка и Наинекс увидел звезду. Она становилась все ярче и ярче, и вскоре превратилась в ослепительно сверкающую, прекрасную девушку. Перед Наинексом парила Манокисана, предлагая ему свою руку. Туман, окружавший его, сопротивлялся, словно вязкая противная жидкость, Наинекс с трудом протянул руку, и они соприкоснулись.

Наинекс вновь был посреди своего разума. Перед ним сидел Злобен, на коленях лежал Мирдлон, но сферы, отделявшей их от Предата, больше не было. Туман внизу отступал. Наинекс поднял глаза: над ними сиял силуэт Манокисаны, под ее необычным светом щупальца разваливались и рассыпались. Предат выл и кричал. «Любовь… Чувство, что Великий Акора положил в основу Мироздания», – сказал Злобен, ухмыльнувшись.

Что-то внутри Правителя шевельнулось, и он почувствовал необычайную теплоту в душе. Внезапно он осознал, что тоже любит… Всё это время он откладывал чувства на второй план, у него не было времени разобраться в себе. А сейчас он понял, ясно и отчётливо понял, что полюбил Манокисану так же, как и она его…

«Будь ты проклят, Наинекс!», – голос Предата дрожал, – «Сегодня я проиграл, признаю…»

Туман развеялся. Он был свободен. Предат больше не был властен над ним.

Наинекс открыл глаза. Он стоял на коленях, прижимая к себе рукой Манокисану. Она смотрела ему в глаза и улыбалась. Они победили!

Рядом лежал Посох Тьмы, вокруг него струился еле заметный тёмный туман. Древко посоха всё ещё сжимал обрубок руки. Правитель ужаснулся и посмотрел на плечо: чуть ниже локтя болталась рваная ткань, через которую сочилась и капала крупными каплями кровь. Рана была нанесена Мечом Мудрости Света, проклятым оружием, и Нири не мог залечить её. Наинекс внезапно понял, что если ему вскоре не окажут помощь, он может скончаться от потери крови…

«Похоже вся проклятость из меня вышла. Я реально просто меч…», – послышалось задумчивое рассуждение Мирдлона – «Эй, хозяин, спешу тебя обрадовать – твоя рука "до свадьбы заживет", точнее вырастет».

Наинекс перевел взгляд на плечо – зрелище было еще то … Кровь уже не сочилась, рваный рукав задеревенел и отвис, и из него торчала культя руки, уже закрытая розовой пленкой новой кожи. Рука зудела, но боли не было.

«Вы любите друг друга!» – это был опять Злобен, – «Пока он обескуражен, Вы сможете вырвать его из Посоха, лишив единственного источника силы в этом мире! Представь что Посох – это твой разум, войди в него и не отпускай свою принцессу… Сейчас … Мне пора.»

– Ну что ж, попробуем, – улыбнулся Наинекс.

– Что попробуем? – спросила Манокисана, удивленно посмотрев вокруг.

– Злобен говорит, мы можем уничтожить зло в этом Посохе.,

– Кхаа Тьмы? Это все разве не его рук дело? Это же его Посох, да?

– Знаешь, не совсем. Долго объяснять. Поверь мне. Сейчас нужно окончательно решить с этим Посохом, надо исключить возможность повторения этого кошмара.

Манокисана доверчиво улыбнулась и крепче прижалась к Наинексу, он аккуратно коснулся коленом Посоха и закрыл глаза.

Они стояли посреди равнины, поросшей иссиня-черной травой. Над ней завис гигантский глаз, Это и есть Предат, понял Наинекс.

Глаз повернулся к ним и отпрянул… Вокруг прогудело раскатом: «Зачем вы здесь? Двоем?» Наинекс оглянулся на Манокисану. Она улыбалась, от их крепко сжатых рук исходило все сильнее разгорающееся сияние, которое слепило этот жуткий глаз. Черное веко судорожно моргало, но не могло защитить, свет пронизывал его насквозь. Глаз отступал, не в силах отвернуться от сияния. Предат боится, не может контролировать себя, догадался Наинекс.

«Давай уничтожим его», – он повернулся к Манокисане и потянулся к ней. Она ответила, и между их губами запылала новая звезда, поглотившая своим восхитительным светом всю равнину.

Где-то совсем вдалеке бился голос Предата – «Злобен! Ты сам дал мне эту силу, я же признал поражение, зачем…» – Эхо голоса затихало – «Время нас рассудит…». Голос оборвался. Над равниной, объятой искрящимися лучами, стояла звенящая тишина.

Наинес открыл глаза, Манокисана все также счастливо и доверчиво прижималась к нему, положив голову на плечо. Черный и блестящий, неожиданно холодный посох касался колена, его безжизненный глаз уставился в небо. Предата не было, но сила Посоха никуда не делась. Холодная и густая, она медленно наполняла его, упираясь в магическую перегородку. Рядом билась сила Кристалла Света. Барьер, поставленный Предатом, всё ещё работал.

– Наинекс? Манокисана С вами всё в порядке? – внезапно раздался голос Келепа, он прихрамывая подходил к ним, опираясь на свой клинок.

– Теперь – да. Манокисана спасла нас всех.

– Я видел… – сказал, улыбаясь, Келеп, – когда свадьба?

Манокисана немного покраснела. Наинекс, улыбнувшись, ответил:

– Попридержи коней, Келеп! Ты лучше скажи, как ты?

– Если не считать того, что ты чуть не убил меня, всё просто замечательно! Жаль, конечно, ребят…

Наинекс осмотрелся. Совсем рядом лежали тени.

– Надо обеспечить им достойные похороны… и сообщить семьям…

– Интересно, как это будет звучать? «Я, Правитель Нерфертии, охваченный тёмным духом, убил этих теней», – не упустил шанса съязвить Келеп, затем его взгляд упал на посох и на его лице застыло удивлённое выражение.

– Мы выгнали какой-то странный глаз оттуда. – смущенно проговорила Манокисана.

Их беседу прервала приближающаяся охрана дворца, спешно занимающая боевой порядок. Раздался озадаченный, но твердый голос начальника охраны:

– Правитель Нерфертии Наинекс Неир, отойдите в сторону и не двигайтесь. Вы арестованы за убийство теней королевского отряда, возникла неловкая пауза, покушение на жизни принцессы Сирионы Манокисаны Сирис, а также Вашего брата Келепа Неира. Если Вам нужна врачебная помощь, скажите об этом.

– Стойте! – прокричала Манокисана, – я все обьясню! Правитель находился под контролем безумного духа!

– Это не в моей компетенции. Совет Вардабиоши решит. Отойдите в сторону.

Наинекс посмотрел на Посох Тьмы, лежащий на земле. Он мог сейчас сделать всё, что угодно. Но зачем? Как раз совет Вардабиоши то, что возможно сейчас и нужно. И сделал медленный шаг в сторону:

– Всем нужно успокоиться. Мне не нужна помощь. Я сдаюсь. Не трогайте посох для вашего же блага.

Он почувствовал лёгкое магическое колебание и через секунду рядом с ним оказались два бойца. Целая секунда! «Слабаки», – подумал Наинекс, улыбнувшись.

– Я могу сдать посох брату?

Все молчали. Наинекс очень медленно, используя заклинание левитации, поднял Посох и переложил его в чехол, валяющийся неподалеку. Запечатал его первым пришедшим на ум заклинанием, потом оглянулся на Келепа и добавил еще парочку. Охрана испуганно отстранилась.

– Давайте, ещё наручники наденьте! – прокричал сзади Келеп. Охрана никак не отреагировала.

Наинекса снова привели в обеденный зал. «Надо что-то с этим будет сделать, Замок явно подходит только для развлечений…» – подумал Наинекс. За столом сидел Вардабиоши, имени его Наинекс не помнил, остальной Совет уже присутствовал на экране.

– Наинекс Неир, Правитель Нерфертии, Вы обвиняетесь в неоправданном убийстве десятерых граждан Нерфертии и в покушении на жизнь первых государственных лиц, – продекламировал Вардабиоши Ликтор, почтенный старик с узкими внимательными глазами.

«Ликтор… Несомненно, он постарается воспользоваться этим шансом». Вардабиоши Ликтор был уважаемым членом совета, но не испытывал симпании к Правителю, считая его действия чрезмерными и опасными. Обычно его влияние уравновешивал Жизнеер, но недавно он был назначен регентом Шарнерона и покинул Совет. Похоже, в его отсутствие большая часть Совета склонялась к взглядам Ликтора, и сейчас неожиданно появился хороший повод сместить Наинекса.

Сам Наинекс считал, что вряд ли им удасться найти в Нерфертии человека, который будет править лучше него, особенно сейчас, когда только что отгремела война и на Лирее было неспокойно. Конфликтовать с Советом Вардабиоши, тем более грубо навязывать свою волю, не хотелось, по законам Нерфертии именно Совет олицетворял волю народа, а становиться диктатором Наинекс не собирался.

– Вы признаёте свою вину?

– Нет, Вардабиоши Ликтор. Я не контролировал себя, во всём виноват лишь темный дух, овладевший моим телом и мыслями, – ответил Наинекс.

Ликтор улыбнулся:

– Какое простое оправдание. К сожалению, Совет не верит словам, а никто из присутствующих не может подтвердить…

– Я могу! – перебила старика Манокисана, – Я видела этот дух, Наинекс допустил меня в свой разум.

Ликтор нахмурился:

– Допустим, некие темные силы действительно овладели Правителем. Но разве Правитель не должен уметь сопротивляться такому влиянию? Наинекс Неир успешно прошел такое испытание на выборах! Да и куда пропал этот дух?

– Предат. Его имя – Предат. И это не просто дух, – сказал Келеп, – то, что было на испытании, просто детский лепет по сравнении с ним. Ну а куда он делся – Наинекс, объясни уже им…

– Почему мы должны этому верить? Ведь именно Вы, Келеп Неир, как оказалось и не прошли подобное испытание. Возможно Наинекс Неир добровольно подчинился этому темному духу, чтобы усилить свои магические способности, и это единственное правдоподобное объяснение всему произошедшему… И нет никаких гарантий, что этот дух не проявит себя в будущем. Мы не можем оставить в руках того, кто осознанно или случайно оказался под таким влиянием, нашу страну. Совет может снять обвинения в покушении на Ваши жизни, но открывшиеся обстоятельства вынуждают Совет принят меры безопасности.

Наинекс Неир, сейчас мы проголосуем, и Вы будете смещены с должности Правителя.

Вот же незадача! И главное, у них есть право. Если большинство поддержит Ликтора, а так и будет судя по молчанию совета, он может быть отстранен от управления страной до следующих выборов. Становиться деспотом, правящим только силой, Наинекс не хотел, он уже было начал что-то говорить, но замолчал, поняв, что любые аргументы будут лишь его словами и уже не подействуют на Вардабиоши Ликтора.

На экране появился посыльный.

– Правитель, … – начал было он, его прервали:

– Наинекс Неир под судом. Его обязанности временно выполняет Совет Вардабиоши. Что такого важное могло прервать наше заседание?

Посыльный запнулся, и после недолгой паузы продолжил громким голосом:

– Совет Вардабиоши, Цукердайские мятежники осаждают Гормофон! Сайлен Неир сообщает, что у гарнизона не хватит сил, чтобы долго их сдерживать.

Наинекс вздохнул. Ещё одна проблема. Ну что, великий и могучий Совет Вардабиоши, как же вы собираетесь её решать?

Ликтор ответил сразу:

– Ответьте от нашего имени. Бросить город. Вывести все силы из Цукердая, и объявить, что Нерфертия возвращает им их независимость.

Так вот оно что! Вот почему Ликтор так не любил его. Старик не принимал объединение Лирея под началом Нерфертии. Неужели этот проклятый политик разрушит всё то, что он создавал на протяжении более чем сотни лет?!

Экран гудел. Далеко не все члены Совета Вардабиоши были довольны словами Ликтора.

– Стойте! Позвольте! Совет не решал этого! Ликтор, Вы – это не весь совет! Мы не можем покинуть Цукердай! Это нарушит единство Нерфертии! В конце концов, восстания вспыхнул в других регионах! – вскочил Вардабиоши Одрант, полный человек лет пятисот.

– Нерфертия должна вернуться к своим первоначальным границам! Каждый народ должен иметь право на независимость! – ответил Вардабиоши Сабик, симпатизирующий Ликтору.

За экраном начался сущий хаос. Вардабиоши спорили, пытаясь перекричать друг друга и доказать свою правоту. Ликтора поддерживало лишь двое, остальные настаивали на подавлении мятежа. И Наинекс понял, что это уникальный шанс сохранить и лицо Совета и свои полномочия.

– Уважаемый Совет! Пока вы спорите, сидя в уютном дворце Астиорадокса, Сопротивление убивает граждан Нерфертии в Цукердае, а сейчас под угрозой Гормофон. Промедление недопустимо. Я начал эту кампанию, и Лирей должен остаться под законом Нерфертии. Я лично отправлюсь к брату и на месте решу этот вопрос. Цукердай останется нашим, жертвы будут минимальны. Если же моя поездка окончится неудачей, значит Ликтор прав, и Нерфертии нужен другой Правитель.

Ликтор попытался возразить, но его перебили сразу несколько других Вардабиоши. После минутного обсуждения слово взял Одрант:

– Совет проголосовал. Ваше предложение принято. Сейчас Вы – Правитель Нерфертии. На случай Вашей неудачи – наш флот должен быть готов немедленно вылететь.

– Неудачи не будет… Я отдам приказ флоту, но вылетит он только по приказу, подписанному всеми членами Совета, единогласно. Надеюсь, Вы сможете договориться, если возникнет крайняя нужда.

Я заберу Шестилион и Посох.

– Разве Посох не связан с этим «духом», о котором вы говорите?

– Я изгнал его. Теперь это просто огромный источник магической силы.

На лицах Вардабиоши было заметно удивление.

Одрант кивнул:

–Хорошо. Я всегда считал, что Нерфертии нужен такой Правитель, как Вы.

Глава 7. БЕССМЫСЛЕННАЯ ВОЙНА

Дрикондор смотрел в зеркало в ванной комнате. За неделю проживания в Гормофоне он уже успел отвыкнуть от своего настоящего лица. В городе пришлось применить на практике познания в магии иллюзии. Каждый день он скрывал от окружающих своё лицо, мало того, нужно было ещё что-то делать с огромным, по сравнению с миниатюрными нерфертскими, кристаллом Нири в посохе. И только в минуты, когда он был один, Дрикондор мог сбросить все эти заклинания и расслабиться.

В первые два дня ему пришлось совсем тяжко, пришлось даже ночевать на улице. Хорошо, что нашёлся добрый прохожий, пожертвовавший своим временем и объяснивший Дрикондору новые правила. Оказалось, в Нерфертии (а значит теперь и в Цукердае) всячески помогали бездомным: если у человека были документы, подтверждающие личность, он мог пойти одну из специальных гостиниц, которые обычно находились на окраине города, и получить бесплатное жильё.

Нет гражданства? Пожалуйте в городское управление, там всё, даже гражданство Нерфертии, оформят меньше чем за день. Такой трюк с гражданством появился совсем недавно: Нерфертия стремилась предоставить своё гражданство всем желающим жителям присоединённым территорий.

Когда Дрикондор пришёл в городское управление, чиновники так сильно старались разыскать хоть какие-то данные «Дрикондора» в своих базах данных, что обман чуть не раскрылся. Но, слава великим Кхаа, всё обошлось, нашелся какой-то цукердаец, очень похожий на сотворенную утром иллюзию, и Дрикондор получил нерфертское гражданство под именем «Андорт Ран». После он заселился в одну из государственных гостиниц для бездомных. Комната была, разумеется, очень маленькая, санузел общий на четыре комнаты, но это было несравнимо с жизнью на улице. Мало того, для людей, не обладающих Нири (таким и представился Дрикондор), существовал бесплатный обед, который был очень даже вкусным.

Вынужденных постояльцев таких гостиниц привлекали к общественным работам, стараясь как-то вытащить их из столь прискорбного положения. Поучаствовав в уборке нескольких дворов и оказав помощь на стройке, Дрикондор даже обзавёлся небольшим капиталом в размере десяти файсев.

День не обещал ничего необычного. Дрикондор оделся и вышел из комнаты. В коридоре стоял Каб, его сосед. Когда Цукердай ещё был независим, Каб был пьяницей в своём худшем проявлении. Из-за постоянных попоек ушла жена, вскоре его уволили с работы, он пропил всё своё имущество и единственное, что оставалось – это скитаться по улицам, побираясь в постоянных поисках пропитания. Но пришли нерфертцы. Каб обрел крышу над головой, нерфертские психологи-волонтёры отучили его от дурной привычки, и вот сейчас его жизнь постепенно налаживалась. Он нашёл работу и уже искал съёмную квартиру, куда хотел переселиться.

Каб был очень взволнован. Его лицо выражало крайнюю степень возбуждения и растерянности, он переминался с ноги на ногу.

– У тебя что-то случилось? – спросил удивлённо Дрикондор.

– Ты что, не слышал? Гормофон осаждают!

– Да ладно… Кто?

– Благородное Сопротивление, будь оно проклято! А Нерфертия с её великой армией ничего не может, раз позволило им дойти до Гормофона.

– Откуда ты это узнал? – спросил шокированный Дрикондор.

– Сходи в столовую. Там срочные новости по телевизору идут.

Дрикондор побежал в столовую. Это всё какая-то шутка, розыгрыш, война давно покинула не только Цукердай, весь Лирей. Но нет, в зале собралось много народа: все смотрели на экран: там шёл срочный выпуск новостей.

«Цукердайское Сопротивление атакует Гормофон. Нам удалось взять интервью у Сайлена Неира, главы Цукердая.»

На экране появилось до боли знакомое лицо. Сильный, гладко выбритый подбородок, целеустремленный взгляд, глубокие фиолетовые глаза, немного приплюснутый нос. Весь его вид внушал уверенность, но то, что он говорил, вызвало у собравшихся страх:

«С сожалением хочу сообщить жителям Гормофона, что это не обычная банда, город атакуют хорошо организованные военизированные части, большой численности. Гарнизону города будет непросто. Мы стягиваем дополнительные силы, ожидаем подкрепление из Нерфертии, но на это нужно время. Рядом со стеной города организован набор добровольцев. Мы будем рады всем, кто способен держать оружие. Жители Гормофона, Нерфертия хочет создать мир без распрей и войн, в котором не будет места насилию! Но за этот мир нужно бороться, нам нужна Ваша помощь…»

Со звоном разбилось окно и в столовую влетела бутылка с жидкостью. Она разбилась о стол, жидкость выплеснулась и загорелась. Влетела еще одна… Через минуту пламя охватило центр комнаты.

– Пожар! – закричал кто-то.

– Так вам и надо, нерфертские прихвостни!

Дрикнодор посмотрел в окно. Группа молодых цукердайцев оживленно жестикулировала. У одного из них в руках была такая же бутылка. «Молодые бунтари, идеалисты, решили поддержать Сопротивление, посеять панику внутри города. Они просто не видели настоящей войны …», с сожалением подумал Дрикондор.

Бутыль, брошенная юношей, влетела в помещение и разбилась. Девушка, не успевшая вовремя отпрыгнуть, закричала, огонь охватил её платье. Люди задыхались в дыму. Телевизор продолжал вещать: «…Мы должны отстоять город…».

Дрикондор принял решение, больше нельзя скрываться. Надо явить своему народу истинное лицо и угомонить его. Он сбросил маску.

Кристалл Нири, зажатый в посохе, замерцал. Огонь в комнате разом потух. Все уставились на Дрикондора.

– В-вождь… – прошептал Каб.

Дрикондор заговорил. Его голос был многократно усилен магией:

– Я больше не Вождь. Я признаю власть Нерфертии. Нерфертия принесла в Цукердай то, чего здесь не было уже десятки тысяч лет – мир. И мы должны его сохранить, – он повернулся к окну: – Расходитесь по домам.

Молодежь бросилась врассыпную.

– Спасибо… – прошептала девушка, запахиваясь в остатки одежды.

– Пора навести порядок в моей стране. – сказал Дрикондор и вышел на улицу через разбитое окно.

За годы жизни у гумурцев он понял, что война не принесёт ничего, кроме горя и страданий. Дрикондор, прежний яростный и безмозглый вояка, обнаружил, что гумурцы живут намного лучше, чем остальные цукердайцы. В своей уединенной деревне они построили общество практически без конфликтов, и жили в гармонии, уважая друг с друга. И Дрикондор хотел такого же для всего Цукердая.

Теперь было ясно, что Наинекс идет другим путем, но желает того же, только для всего Лирея. Он решил одной большой войной окончить все распри на Лирее. В одной большой стране, с едиными законами для всех, даже люди, родившиеся на противоположных краях Лирея, будут воспринимать себя как единый народ. Да, для этого должно пройти время и затихнуть обиды, но ничто не дается просто так, особенно такие великие начинания. И цукердайцы, воюя за независимость, приносят лишь несчастье своему народу, обостряя взаимную ненависть.

Нужно остановить, образумить лидеров Сопротивления. Изолировать их, если они не поймут этих элементарных доводов. Не безумцы же они, наверняка и их цель – благополучие народа Цукердая. Криталл мерцал, импульс за импульсом отдавая энергию Дрикондору, и он взлетел над городом. За стеной шло сражение.

Он перелетел стену и ужаснулся. Шел ожесточенный бой, уже не было места логике и разуму. Где искать этих лидеров? Отдадут ли они приказы, дойдут ли эти приказы до бойцов? Остановятся ли солтаты Нерфертии? Их было слишком много и они сражалиcь, прямо здесь и сейчас. Он мог образумить каждого поодиночке, но как заставить всех услышать его? Энергии его кристалла Нири не хватит на всех.

Внизу сверкали выстрелы. Обе стороны использовали нерфертское оружие. Перевес был явно на стороне цукердайцев. Защитное поле города с трудом поглощало непрерывные энергетические разряды и уже поплыло красноватыми разводами, говорящими о его истощении.

На нескольких возвышениях вокруг города были умело установлены огневые точки городского гарнизона. Многие из них уже были уничтожены, но оставшиеся безостановочно поливали цукердайцев энергетическими разрядами. Над городом, словно огромный дракон, завис тяжёлый крейсер. Видимо именно оттуда Сайлен командовал обороной. Четыреон время от времени делал залпы из мощных лучевых орудий, оставляющие воронки на поле за городской стеной, но похоже больше для психологического эффекта. На стены города был выставлен десяток переносных орудий.

Этого бы точно хватило для защиты города от остатков Сопротивления, но в атаке на город был задействован арсенал целой военной базы, которые создавались в каждом захваченном регионе. Сейчас в атаке участвовали в основном истребители, нерфертские двосаи. Они отличались высокой манёвренностью, так что ни огневые точки по периметру, ни крейсер, предназначенные для борьбы с более крупными целями, не могли нанести значительного урона «стае» двосаев. Только иногда залп из поворотных орудий крейсера, предназначенных для борьбы с истребителями на небольших расстояниях, достигал своей цели. Но их было маловато для такой «стаи», и они держались на удалении от четыреона.

Вдалеке были видны несколько танков «паук». «Пауки» могли сравниться по огневой мощи с лёгким крейсером, и даже обладали своим собственным защитным полем. Они пока не двигались, оставаясь вне досягаемости нерфертцев.

Вдруг истребители расступились. Воздух замерцал, и из Ими-перехода вынырнули три цукердайских бомбардировщика. Дрикондор вспомнил, что приказал начать их разработку в бытность своего правления. Фигурку такого бомбардировщика он вырезал в первые свои дни в деревне гумурцев. Один из кораблей немедленно дал залп всей обоймой в сторону четыреона и ушел обратно в переход. Первые ракеты уничтожили защитное поле крейсера, остальные разорвали его на кусочки. Дрикондор заметел одинокую фигуру, охваченную фиолетовым пламенем, падающую вниз. Сайлен не успел сделать ничего, кроме как защитить себя.

Теперь пошли в бой «Пауки». Залп – и защитное поле города с треском упало. Город остался без защиты.

Дрикондор ощутил за спиной дрожание воздуха. За ним открылся еще один переход в Ими-пространство и из него вышел Шестилион, Королевский Крейсер. Сам Правитель прибыл на битву.

Цукердайцы, видимо, ожидали прибытия подкрепления. Бомбардировщики начали боевой разворот, пауки немедленно сделали залп в сторону Шестилиона. Защитное поле Королевского Крейсера дрогнуло, поглощая выстрелы. Потом произошло нечто непонятное… Как будто огромный, невидимый великан сжал в руках корабли Цукердая и наступил на «Пауки». Истребители внезапно наткнулись на невидимую преграду, и словно птицы, ударившиеся о стекло, рухнули на поле. Рядом со скрежетом взрывали землю смятые, словно раздавленные консервные банки, бомбардировщики. Из глубоких ям беспоможно торчали ноги «пауков».

Выстрелы замолкли с обоих сторон, воцарилась тишина. И цукердайцы, и нерфертцы застыли в замешательстве.

Дрикондор почувствовал присутствие силы, огромной силы на капитанском мостике Шестилиона. Эта энергия могла сравниться с той, что использовал Предат, но это был вовсе не он.

Вот он, шанс. Той силы должно хватить, чтобы помочь ему обуздать свой народ, привести его в чувство. Дрикондор встал на стену Гормофона. Для начала надо бы понять, кто находится на мостике Шестилиона. Странно, но попытка просмотреть мысли команды корабля не встретила никакого сопротивления, можно сказать даже, что перед ним широко распахнули дверь. На мостике был стандартный персонал корабля, пилоты и навигаторы, пара боевых магов, скорее всего теней, какой-то чиновник и сам Правитель. Источником этой энергии был он.

Наинекс почувствовал его присутствие. Или он хотел, чтобы с ним связались… Да, ему просто открыли дверь для общения, понял Дрикондор.

«Дрикондор… Это твоя армия? Никаких объяснений, просто сдавайся. Это ультиматум. Не думай, просто скажи – сдаюсь. И отдай приказ.»

Дрикондор почувствовал, как воздух вокруг просто зазвенел от напряжения, натянулся как струна, Дышать стало тяжело. Наинекс перестраивал свою огромную силу, не используя никаких заклинаний, он готов был все стереть в порошок при малейшей угрозе.

«Я на твоей стороне», – быстро ответил Дрикондор и постарался открыть свои мысли Наинексу.

«Ты говоришь правду. Тогда просто отойди и не мешай. Я должен тебе… Не хотелось бы тебя зацепить.» – Наинекс явно был в замешательстве.

«Что ты сделаешь с Сопротивлением?»

«Все эти люди – теперь мой народ, но они угрожают единству Нерфертии. Обездвиживания будет достаточно, затем их развезут по тюрьмам и лагерям. Отсканируем мысли, найдем всех остальных. Если кто-то окажет сопротивление – сам будет виноват. Это самое малое наказание.»

Дрикондор мысленно улыбнулся. Вряд ли в Цукердае хватит тюрьм на всех членов Сопротивления и сочувствующим им.

«Придумаю что-нибудь», – Наинекс прочёл его мысли.

«Я могу остановить мой народ. Я – тот, кого они наверняка послушают. Мне только нужно, чтобы каждый цукердаец услышал мои слова. Каждый. Жертв не будет,. По крайней мере тюрьм для непослушных точно хватит.»

«Хорошее предложение», – сказал Наинекс. Дрикондор почувствовал облегчение в его словах, – «Начинай. Они слышат тебя. Не думаю, что нужно угрожать, но сам понимаешь…»

Дрикондор ощутил сильный всплеск магии, исходящий из Королевского Крейсера. Заклинание начало действовать. Дрикондор видел перед собой тысячи призрачных человеческих силуэтов. Тут были и бойцы цукердайского Сопротивления, и солдаты гарнизона. На многих солдатах в городе не чувствовался Нири – это были цукердайцы, принявшие сторону Нерфертии. Силуэты все добавлялись, он видел их жен, сыновей, отцов …

Все эти люди отчётливо видели и слышали его, затаив дыхание они ждали, что он скажет.

Во рту у Дрикондора внезапно пересохло. Он понял всю важность этого момента. Простые слова могут остановить войну, если не навсегда, то очень и очень надолго, а могут ещё больше разжечь огонь, и тогда кровопролития не избежать.

А он ведь даже никак не подготовился! Даже не знал, с чего начать. Неловкое молчание повисло над городом. Все ждали Вождя. «Чего же ты молчишь?» – услышал Дрикондор голос Наинекса и понял, что либо он начинает, либо…

– Славные сыны Цукердая и Нерфертии, приветствую вас! Я, Дрикондор Вросрандон, последний Вождь Цукердая. Выслушайте меня.

Цукердайцы – народ воинов, мы воевали с самого начала времён, сначала между собой, потом с колонистами Дирена, война с Нерфертией длится уже тысячелетие. Но значит ли это, что теперь только эта война может быть смыслом нашей жизни? Да, Нерфертия захватили Цукердай. Но кто они, наши враги, жестокие угнетатели или же равные нам люди, желающие наставить нас на верный путь? Вы живете в разных городах, спросите себя, разве простым людям, всем вам, стало хуже? Разве Цукердай стонет под гнетом Нерфертии? Разве не стало в наших городах меньше несчастных и обездоленных?

Вы удивляетесь, тот ли я тот Дрикондор, Вождь, что когда-то вёл вас в бой… Да, это я. Скажу вам больше, не все цукердайцы – воины, далеко в горах скрыто поселение, где цукердайцы живут без конфликтов. Я жил там и удивлялся той гармонии, тому благополучию, которого достигли те люди. У них нет сложных технологий, но я могу вам точно сказать, что любой из них намного счастливее вас.

Нерфертия когда-то была нашим верным союзником. По прихоти нашего Вождя началась эта война, погибли миллионы цукердайцев и нерфертцев, ненависть между нашими народами пролегла навеки. Никто из вас не знает, почему мы воюем. Мы слепо мстим за погибших, и так без конца … Пора каждому из вас подумать! За что мы воюем сейчас, за что вы умираете здесь? Бросьте оружие! Остановитесь!

Дрикондор видел, чувствовал, что его речь подействовала. Один за другим воины, и цукердайские, и нерфертские, стали демонстративно бросать оружие на землю.

Вдруг рядом раздался резкий хлопок.

Дрикондор почувствовал резкую боль у себя в груди. Это не был энергетический заряд, это была металлическая пуля. Она засела глубоко внутри и какая-та мощная магия исходила из неё, пожирая жизненную силу. Пули прокляты … Дрикондор скорчился от боли, упал на колени и с трудом повернул голову в сторону стрелявшего.

Недалеко стоял высокий, худой, ничем не примечательный человек, в глаза бросался только его ярко-красный плащ. Дуло примитивного пистолета в его руке слегка дымилось после выстрела. Дрикондор вспомнил его. Когда Сайлен вез его в Астиорадокс на суд, он подсадил к нему пойманного цукердайского командира. Однако тот умело сопротивлялся заклинанию, и вскоре его отпустили ни с чем. Это был он.

Сейчас на них смотрели все. Наинекс похоже решил не вмешиваться.

– Жизнь Цукердая – война! Предателей ждёт смерть!

Ещё один выстрел. Он упал.

Дрикондор вспомнил, как в его молодости солдаты часто шутили, что нерфертцу с Нири хоть голову отруби, а жить будет. Сейчас Дрикондор понял, что отчасти это была правда. Нири с трудом удерживало жизнь. Да, он не мог пошевелиться, но он был жив. Боль волнами шла от ран, терпеть было невозможно, но подготовка цукердайского солдата, которую Дрикондор когда-то прошёл с отличием, видала и не такое, поэтому он всё ещё был в сознании.

Что, всё так и кончится? Этот фанатик сможет уничтожить весь тот настрой, что Дрикондор с таким трудом создал. Негодование смешалось с отчаянием, и Дриконор вновь услышал слова Учителя – «Сначала в нужде, затем с трудом, потом магия станет твориться легко, так говорил первый, кто овладел Изначальным уровнем магии». Дрикондор вцепился в пульсирующую нить, связывающую его с кристаллом, и вложил в нее всё то, что чувствовал.

«Пули – просто куски металла».

Он встал. Боли больше не было.

– Н-не может быть! – прокричал Фар Ард. Его лицо исказила гримаса ужаса.

Он стрелял. Стрелял без остановки. Еще семь выстрелов. Дрикондор улыбнулся. Любой давно бы уже умер от таких ран. Но не он. И не сейчас.

Патроны кончились. Дрикондор улыбнулся.

– К-как… – прошипел Фар Ард.

Дрикондор поднял руку, и кусочки металла зависли в воздухе. Дрикондор сжал руку, пули обратились в пепел.

– Ты не человек… – прошептал Фар Ард.

– Человек. Такой же как и ты. Но я отбросил жажду крови своих предков.

– Давай, убей меня! Преврати меня в пепел!

– Я здесь не для того, чтобы убивать. Я призываю всех, и тебя, Фар, бросить оружие! Остановитесь! В этой войне нет смысла! Хватит с нас смертей!

Фар Ард посмотрел на свой пистолет:

– Столько труда… И ради чего же? Чтобы всё закончилось так… И что же теперь?

– Ничего, – перед ними появился силуэт Наинекса, – теперь все вы – мой народ. Есть ли смысл в наказании, если человек осознал свою вину? Идите. Идите в свои дома, к своим семьям. Нерфертия прощает вас.

Иллюзия завершилась. Солдаты ликовали.

Наинекс обратился лично к Дрикондору:

– Нерфертия благодарна тебе. Как и я лично. Что ты хочешь в качестве награды?

– Награда мне не нужна. Я буду тут, со своим народом.

– Тебе решать. Но знай, теперь ты станешь героем не только для Цукердая и Нерфертии, но и для всего Лирея, ты станешь тем, чья воля окончила то, что начал я. Надеюсь, ты сможешь сохранить это звание.

Дрикондор кивнул и обратил свой взгляд вперёд, на горы, высоко над которыми сияло яркое солнце.