Православие и религия будущего. О «духовности» экуменизма — главной ереси XX века

Описанные выше три рода “христианской медитации” — это всего лишь начало; обобщая, можно сказать, что влияние восточных идей и практики на некогда христианский Запад достигло поразительных размеров в 1970-х годах. В частности, Америка, которая каких-нибудь два десятка лет назад все еще была “провинциальной” в религиозном отношении, так как ее духовный горизонт был в значительной степени ограничен протестантством и католицизмом, стала свидетельницей ошеломляющего расцвета восточных (и псевдовосточных) религиозных культов и движений.

Истоки этого процветания можно проследить со времени неприкаянного и лишенного иллюзий послевоенного поколения (после второй мировой войны), которое проявило себя в 1950-х годах бессодержательными протестами и моральной разнузданностью “битников”. Их интерес к восточным религиям носил вначале, скорее, академический характер и служил прежде всего признаком их неудовлетворенности “христианством”. За ним последовало второе поколение — поколение “хиппи” 1960-х с музыкой “рок” и психоделическими наркотиками, с поисками “повышенного самосознания” любой ценой; тогда молодые американцы сломя голову бросались в политические движения (особенно против войны во Вьетнаме), с одной стороны, и в самозабвенное занятие восточными религиями — с другой. Индийские гуру, тибетские ламы, японские учителя дзен-буддизма и прочие восточные “мудрецы” прибывали на Запад и находили там толпы готовых учеников, которые обеспечивали им успех, и не снившийся европеизированным свами прежних поколений; молодые люди отправлялись на край света, даже на высокогорья Гималаев, чтобы отыскать мудрость или учителя, или наркотик, которые принесли бы им долгожданный “мир” или “свободу”.

В 1970-х годах за “хиппи” последовало третье поколение, внешне более спокойное, менее увлеченное “демонстрациями” и вообще не столь вызывающее в своем поведении; это поколение более глубоко погрузилось в изучение восточных религий, влияние которых стало значительно глубже, чем когда бы то ни было. Для многих из этого новейшего поколения религиозные “искания” уже закончены: они нашли восточную религию по своему вкусу и теперь серьезно занимаются ею на практике. Многие восточные религии уже стали “местными” на Западе, особенно в Америке: сейчас существуют буддистские монастыри, целиком состоящие из новообращенных американцев, и впервые появились американские и вообще западные гуру и учителя дзен-буддизма.

Давайте взглянем всего лишь на несколько иллюстраций — описаний подлинных событий в середине 1970-х годов, которые покажут нам, насколько восточные идеи и практика заполонили большинство молодых американцев (которые являются только авангардом всей молодежи мира). Первые две зарисовки показывают поверхностное увлечение восточными религиями и являются, быть может, лишь остатками движения 1960-х годов; две последующие обнаруживают более глубокую заинтересованность, характерную для 1970-х годов.

1. Хари Кришна в Сан-Франциско

На улице, примыкающей к парку Золотых ворот, в районе Хейт-Ашбюри (Сан-Франциско), стоял храм Самосознания Кришны... Над входом в храм двухфутовыми деревянными буквами было написано: “Хари Кришна”. Громадные окна-витрины были затянуты полотнищами с красными и оранжевыми узорами.

Звуки песнопений и музыки разносились по улице. Внутри стены были увешаны десятками ярких рисунков, пол покрыт толстыми красными коврами, и все было окутано туманной дымкой. Этот дым шел от курений, непременно употреблявшихся во время церемоний, одна из которых была в полном разгаре. Публика в помещении тихонько напевала едва слышные санскритские слова. Комната была полна почти до отказа, и примерно пятьдесят человек — на первый взгляд одна молодежь — сидели прямо на полу. В передних рядах сидело около двадцати человек, одетых в длинные свободные одеяния оранжевого и шафранно-желтого цвета, у которых носы были выкрашены белой краской. Многие мужчины выбрили головы наголо, оставив только пучок волос на макушке. У присутствующих женщин носы тоже были выкрашены белой краской, а на лбу были нанесены маленькие красные точки. Остальные молодые люди не отличались по внешнему виду от типичных обитателей Хейт-Ашбюри: украшенные головными повязками, длинными волосами, бородами и целым набором колец, колокольчиков и бус, они с энтузиазмом участвовали в церемонии. Человек десять, сидящие в задних рядах, по-видимому, были новичками.

Церемония песнопений (мантр) постепенно набирала громкость и темп. Вот уже две девушки в длинных шафрановых платьях танцуют под пение. Руководитель хора начинает выкрикивать слова (из санскритских песнопений)... Вся группа повторяет слова, стараясь подражать интонации и ритму, заданному руководителем. Многие из участников играют на музыкальных инструментах. Дирижер отбивает ритм напева на ручном барабане. Две раскачивающихся в танце девушки аккомпанируют себе на ручных цимбалах. Один молодой человек дует в морскую раковину, другой бьет в бубен... На стенах храма было более дюжины рисунков, представляющих сцены из Бхагавадгиты.

Музыка и пение стали очень громкими и быстрыми. Барабан гудел, не затихая. Многие из молящихся начали выкрикивать какие-то свои слова на фоне общего пения, простирая вверх руки. Руководитель встал на колени перед портретом “духовного учителя” группы, стоявшим на маленьком алтаре в передней части комнаты. Напев достиг оглушительного крещендо, затем в комнате воцарилась тишина. Молящиеся встали на колени, касаясь лбами пола, пока руководитель произносил краткую молитву на санскрите. Затем он пять раз провозгласил: “Слава всем собравшимся здесь верующим,” и остальные повторили это восклицание, прежде чем поднять головы.8

Так выглядит одно из обычных молитвенных собраний движения “Самосознание Кришны”, которое было организовано в Америке бывшим индийским бизнесменом А. Ч. Бхактиведанта с целью принести индийское учение бракти дезориентированной и ищущей молодежи Запада. Более ранняя фаза интереса к восточным религиям (в 1950-х и в начале 1960-х годов) опиралась на интеллектуальное изучение, не особенно настаивая на личном участии; теперешняя, новейшая, фаза требует полной отдачи. Бхакти-йога означает единение с избранным “божеством” путем любви и поклонения ему, причем весь образ жизни меняется ради того, чтобы это поклонение стало основным занятием человека. Посредством внерациональных способов почитания (пение, музыка, танец, поклонение) ум “расширяется” и достигается “самосознание Кришны”, которое, при условии, что этим будет заниматься достаточное количество людей, должно положить конец нашему беспорядочному веку и ввести нас в новую эру мира, любви и единства.

В Сан-Франциско яркие одеяния “кришн” стали привычным зрелищем, особенно в тот день, когда ежегодно колоссальный идол их бога везут через парк Золотых ворот к океану, сопровождая всеми церемониями индуистских поклонений, — сцена, типичная для языческой Индии, но несколько непривычная в “христианской” Америке. Из Сан-Франциско движение распространилось по всей Америке и Западной Европе; к 1974 году в мире было 54 храма Кришны, многие из них — рядом с колледжами и университетами (почти все участники движения очень молоды).

Недавняя смерть основателя движения поставила под вопрос его дальнейшее существование; действительно, его последователи, хотя и очень бросающиеся в глаза, довольно немногочисленны. Но как “знамение времени” значение этого движения совершенно ясно, и оно должно глубоко встревожить христиан: множество молодых людей в наши дни ищет “бога”, чтобы ему поклоняться, и они не остановятся даже перед самой вопиющей формой язычества.

2. Гуру махарадж-джи на хьюстонском астродоме

К осени 1973 года многое-множество восточных гуру новейшей школы с легкой руки Махариши Махеш Йоги с его ТМ водворилось на Западе и собрало толпы последователей только для того, чтобы исчезнуть с глаз публики после короткого и яркого царствования в огнях реклам. Махарадж-джи был наиболее эффектным и, можно добавить, наиболее возмутительным из этих гуру. Когда ему минуло пятнадцать лет, он уже был провозглашен “Богом”, его семья (мать и трое братьев) была “святой семьей”, а его организация (“Миссия божественного света”) имела общины (ашрамы) по всей Америке. Восемьдесят тысяч его последователей (“преми”), подобно почитателям Кришны, должны были отказаться от мирских удовольствий и медитировать, чтобы достигнуть “расширенного” сознания, которое сделало бы их идеально спокойными, счастливыми и “блаженными”, — это состояние духа, в котором все кажется совершенным и прекрасным именно в том виде, в каком существует. При специальном посвящении, когда они “получают звание”, ученикам показывают яркий свет и три других знака внутри их, на основе которых они позже смогут медитировать самостоятельно (“Новое религиозное сознание”, стр. 54). Вдобавок к этому “знанию” учеников объединяет вера в то, что Махарадж-джи и есть “Господь Вселенной”, сошедший к нам, чтобы провозгласить новый век мира для рода человеческого.

В ноябре 1973 года “Миссия божественного света” на три дня арендовала хьюстонский астродом (громадный крытый стадион под куполом), чтобы представить “самое священное и важное событие в истории человечества”. Должны были собраться “преми” со всех концов света, чтобы поклониться своему “богу” и приступить к обращению всей Америки (через средства общественной информации, представителей которых предусмотрительно пригласили) в свою веру, начав, таким образом, новую эру в истории человечества. В соответствии с этим это собрание было названо “Тысячелетие-73”.

Типичным представителем преданных учеников Махарадж-джи был Ренни Дэвис, участник левых демонстраций в 60-х годах, один из “чикагской семерки”, которых судили за учиненные на Национальном демократическом съезде в 1968 году беспорядки. Лето 1973 года он посвятил пресс-конференциям и речам, адресованным ко всем, кто хотел его слушать, возглашая на всю Америку: “Он — величайшее явление в истории, а мы позволяем себе спать в его время... Мне хочется кричать на улицах. Если бы мы понимали, кто он такой, мы бы проползли на коленях через «всю Америку, чтобы коснуться головой его ног”.9

И в самом деле, поклонение Махарадж-джи заключается в том, что перед ним простираются ниц, произнося санскритскую хвалебную фразу. Его появление на “Тысячелетии-73” было встречено бурной овацией, он воссел на высокий трон, голову его венчала огромная золотая “корона Кришны”, на световом табло стадиона засветилось слово “Б-О-Г”. Молодые американские “преми” рыдали от счастья, другие танцевали на сцене, оркестр играл “Господь Вселенной” (переделку старого протестантского гимна. — “Духовный супермаркет”, стр. 80, 94).

И все это происходит — повторим — в “христианской Америке”. Это уже нечто большее, чем простое поклонение языческим богам. Каких-нибудь несколько лет тому назад такое поклонение живому человеку казалось бы неслыханным в любой христианской стране; теперь же оно стало привычным для многих тысяч “богоискателей” на Западе. Перед нами — предвестие поклонения антихристу в конце сего века — тому, кто в храме Божием сядет... как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фес. 2, 4).

“Тысячелетие-73” было, как видно, вершиной популярности Махарадж-джи. Собственно говоря, на торжестве присутствовало всего пятнадцать тысяч последователей (значительно меньше ожидаемого числа), и не произошло никаких “чудес” или “знамений”, которые бы показали, что “новая эра” и вправду началась. Движение, которое настолько зависело от рекламной шумихи и было в такой зависимости от популярных вкусов определенного поколения (вся музыка “Тысячелетия-73” была в основном скомпилирована из популярных песенок “контркультуры” 1960-х годов), неминуемо должно было довольно скоро выйти из моды; а то, что Махарадж-джи недавно женился на своей секретарше, нанесло еще более значительный урон его популярности в качестве “бога”.

Другие из “духовных” движений нашего времени в меньшей степени, как кажется, представляют собой предмет прихотей современной моды и более указывают на ту глубину влияния, которую восточные религии имеют сегодня на западе.

3. Тантрическая йога в горах Нью-Мехико

На покрытой травой возвышенности, на высоте семи с половиной тысяч футов в горах Джемез, на севере штата Нью-Мехико, собралась тысяча молодых американцев (большинство в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет) на десять дней в период летнего солнцестояния в июне 1973 года, чтобы заниматься духовными упражнениями. Каждый день они встают в четыре часа утра и собираются до рассвета (закутавшись в одеяла, так как утром холодно), рассаживаясь рядами перед сценой, построенной снаружи. Все вместе они начинают день с мантры на пенджаби (язык из группы санскрита), чтобы “настроиться” на духовные упражнения, которые им предстоят.

Сначала несколько часов занимаются кундалини-йогой — это последовательность трудных физических упражнений, песнопений и медитации, целью которых является достижение сознательного управления телесными и духовными процессами и приготовление к “реализации бога”. Затем происходит церемония подъема двух флагов: американского и “флага народа Водолея (Аквариуса)” (этот “народ”, как подразумевается, — мирные люди “эры Водолея”, или тысячелетия, к которому этот культ готовит людей) в сопровождении гимна “Боже, спаси Америку!” и молитвы за американский народ. После вегетарианской трапезы (что типично почти для всех культов) и лекций на теоретические и практические темы все готовятся к долгим занятиям тантрической йогой.

До сих пор в западном мире очень мало слыхали и почти не занимались тантра-йогой. Все серьезные люди сходятся во мнении, что это в высшей степени опасные занятия, всегда производимые вместе мужчиной и женщиной, которые пробуждают чрезвычайно мощную психическую энергию и требуют внимательного контроля и наблюдения. Считается, что на Земле единовременно живет только один учитель тантра-йоги; упражнениями на “солнцестоянии” в Нью-Мехико руководил “великий Тантрик” наших дней, Йоги Баджан.

Все, одетые в одинаковые белые одежды, рассаживаются длинными прямыми радами, мужчины против женщин, тесно соприкасаясь плечами с соседями по ряду и спинами — со следующим рядом. От сцены расходятся около десяти прямых радов, длиной по двадцать пять метров; ассистенты следят за безукоризненной прямизной рядов, чтобы обеспечить правильное “течение” йогического “магнитного поля”.

Начинается пение мантр, со специальными строфами, посвященными покойному гуру, который является “личным покровителем” Йоги Баджана. Сам Йоги — впечатляющая фигура, ростом под метр девяносто сантиметров, с окладистой черной бородой, облаченная в белые одежды и увенчанная белым тюрбаном, — появляется на сцене и начинает говорить о своей мечте, которая может быть построена путем духовной подготовки людей в наши дни, — о “новом прекрасном творческом народе” Америки; тантрические упражнения — основное звено этой подготовки — поднимают людей от их обычного “индивидуального сознания” до “группового сознания”, а затем и до “вселенского сознания”.

Начинаются упражнения. Они крайне сложны, связаны с серьезными физическими усилиями и болью и пробуждают сильнейшие эмоции: страх, гнев, любовь и т. д. Все должны делать точно одно и то же совершенно синхронно; трудные позы сохраняются в полнейшей неподвижности длительное время, сложные мантры и упражнения должны выполняться в строгой координации с партнером и со всеми в данном ряду; каждое отдельное упражнение может занимать от 31 до 61 минуты. В этой интенсивной групповой деятельности исчезает самосознание индивидуальности (личности) и наступают сильные сопутствующие эффекты — физическое истощение, иногда даже временный паралич, эмоциональная опустошенность или экзальтация. Кроме того, никто на “солнцестоянии” не имеет права разговаривать с кем бы то ни было, так что нет возможности рационально осмыслить испытанные ощущения, обсудив их с другими, целью является радикальное преображение собственной личности.

После дневных занятий по таким темам, как восточные школы самозащиты, практическая медицина, диетология и устройство ашрамов, начинается вечерняя сессия (после второй трапезы): “Распеваются санскритские мантры на музыку популярных народных и рок-песенок, некая смесь рок-фестиваля и “радостной молитвы” на непонятном языке — это входит в приемы Йоги Баджана, задавшегося целью сделать свою религию “исконно американской” (“Новое религиозное сознание”, стр. 8-18).

Описанная выше религия — не что иное, как современная переделка религии сикхов из Северной Индии, в сочетании с некоторыми практическими школами йоги. Эта организация, получившая название “3 Эйч-О” т.е. “Healthy-Happy-Holy Organization”: “Организация здоровья, счастья, святости”, была основана в 1969 году в Лос-Анджелесе Йоги Баджаном, который, собственно говоря, приехал в Америку, чтобы стать педагогом, и только случайно сделался основателем религиозного культа, обнаружив, что занятия йогой пользуются успехом среди “хиппи” Южной Калифорнии. Комбинируя “духовные” искания “хиппи” с собственными познаниями об индийских религиях, он сформировал “американскую” религию, которая отличается от большинства восточных религий тем, что придает особое значение практической мирской жизни (подобно сикхам в Индии, которые в большинстве своем занимаются торговлей); от всех последователей требуется, чтобы они состояли в браке, имели прочную семью, состояли на службе и участвовали в общественной жизни.

Со времени своего основания в 1969 году “3 Эйч-О” разрослась более чем до 100 ашрамов (общин, которые служат местом сбора для приезжающих последователей) в американских городах; несколько таких ашрамов есть в Европе и в Японии. Несмотря на отчетливое внешнее отличие от других восточных культов (полноправные члены культа формально становятся сикхами и всегда носят традиционный тюрбан сикхов и одеваются в белое), “3 Эйч-О” объединяет с ними одинаковый успех среди бывших “хиппи”, то, что его главной целью является “расширенное” (или “вселенское”, или “трансцендентальное”) сознание, и то, что они считают сами себя “авангардом”, который приблизит новую “духовную эру” (многие группы называют ее астрологическим термином “эра Водолея”).

И хотя этот культ провозглашает относительно нормальную жизнь человека в обществе, он является таким же “знамением времени”, как и индуистские культы, насаждающим явный эскапизм” (стремление убежать от действительности. — Прим. пер.), он подготавливает нас к “здоровой, счастливой, святой” Америке, ни словом не обмолвившись о Христе. Когда убежденные и “счастливые” американцы безмятежно разглагольствуют о Боге и о своем религиозном долге, не упоминая о Христе, действительно убеждаешься, что “постхристианская эра” воистину наступила.

4. Тренировки дзен в северной Калифорнии

В лесистых горах на севере Калифорнии в тени громадной горы Шаста — “священной” горы местных индейских племен, давнего средоточия оккультных поселений и деятельности, которая ныне вновь оживилась, — с 1970 года возник монастырь дзен-буддистов. Дзеновские храмы были задолго до 1970 года в крупных городах западного побережья, где жили японцы, были и попытки организовать монастыри в Калифорнии, но “Аббатство Шаста”, как его называют, является первым успешно организованным американским монастырем. (В дзен-буддизме “монастырь” — это прежде всего школа обучения и тренинга дзеновских “священнослужителей” обоего пола)

Атмосфера Аббатства Шаста очень упорядоченная и деловая. Посетители (которым разрешаются экскурсии под руководством гида в определенное время, но запрещается общаться с обитателями) видят монахов или учеников в традиционных черных одеяниях и с выбритыми головами; каждый явно знает, что ему следует делать, и отчетливо ощущается общая серьезность и углубленность.

Тренинг представляет собой курс, рассчитанный на пять (и более) лет, который дает право окончившим его стать “священнослужителями” и учителями дзен и отправлять буддистские церемонии. Как и в мирских школах, ученики платят за помещение и стол (175 долларов в месяц, вносимых ежемесячно вперед, — это уже способ отсева несерьезных претендентов), но сам образ жизни скорее монашеский, чем студенческий. Одежда и поведение предписываются строгими правилами, общие вегетарианские трапезы проходят в полном безмолвии, не допускаются посетители и праздные разговоры; вся жизнь сосредоточена вокруг зала для медитации, где ученики не только медитируют, но и едят, и спят; все недзеновские религиозные обряды запрещены. Жизнь чрезвычайно интенсивна и заполнена, и каждое дело обыденной жизни сопровождается особой буддистской молитвой, которая произносится про себя.

Хотя Аббатство принадлежит к “реформированной” секте Сото дзен, чтобы подчеркнуть ее независимость от Японии и приспособленность к американскому образу жизни, все обряды и церемонии следуют традициям японского дзэн-буддизма. Это церемония посвящения в буддисты; обряды, приуроченные к равноденствию и празднующие “преображение личности”; церемония “кормления голодных духов” (поминовения усопших); “День Основателя”, когда возносятся благодарения тем, кто передавал традицию дзен, вплоть до сегодняшнего учителя; фестивали, посвященные просветлению Будды, и тому подобное. Поклонение выражается в поклонах перед изображением Будды, но главное во всем обучении — это учение о “естестве Будды” внутри каждого человека.

Учитель дзен в Аббатстве Шаста — представительница Запада и притом женщина (буддизм это допускает), Джийю Кеннет, англичанка, родившаяся в семье буддистов в 1924 году, обученная буддизму различных толков и получившая “посвящение” в монастыре Сото дзен-буддизма в Японии. Она приехала в Америку в 1969 году и на следующий год организовала вместе с немногими молодыми учениками монастырь, который с тех пор очень быстро разросся, привлекая главным образом молодежь (юношей и девушек в возрасте примерно двадцати лет).

Причиной такого процветания монастыря — не говоря о естественной привлекательности дзэн-буддизма для поколения, которое тошнит от рационализма и чисто формального обучения, — видимо, является и мистицизм “подлинной передачи” дзеновского учения и традиций, так как аббатиса прошла обучение и получила “посвящение” в Японии; а ее личные качества — то, что она иностранка и рождена в буддистской вере, но при этом вполне в курсе современных настроений (в сочетании с чисто “американской” практичностью) — вполне объясняет ее влияние на молодое поколение новообращенных американцев-буддистов.

Цель дзеновского тренинга в Аббатстве Шаста — заполнить всю жизнь “чистым дзеном”. Ежедневная медитация (временами она доходит до восьми-десяти часов в день) становится основой той сосредоточенной, интенсивной религиозной жизни, которая должна привести к “постоянному миру и гармонии тела и духа”. Особое значение придается “духовном росту”, и публикации Аббатства — журнал, выходящий раз в два месяца, и несколько книг аббатисы — обнаруживают очень тонкое понимание духовного позерства и фальшивок. Аббатство возражает против насаждения японских национальных обычаев (в противовес буддистским); предостерегает против опасности “беготни по разным гуру” и ложного поклонения учителям дзен; запрещает астрологию, предсказание будущего (даже китайскую “Книгу перемен”), выходы в астрал и все другие виды психической и оккультной активности; вышучивает академический и интеллектуальный (в отличие от экспериментального) подход к дзен-буддизму и делает особый упор на тяжелый труд и суровый тренинг, отметая все иллюзии и фантазии о самом себе и о “духовной жизни”. Обсуждения “духовных” вопросов юными “священнослужителями” дзен (опубликованные в Журнале Аббатства) своим серьезным и эрудированным характером удивительно напоминают дискуссии между серьезными молодыми православными мирянами и монахами. По интеллектуальному направлению и взглядам эти молодые буддисты кажутся очень похожими на многих из наших православных верующих. Сегодня молодой православный христианин вполне мог бы сказать: “Вот где бы и я сам пребывал, если бы не милость Господня”, настолько убедительно искренними выглядят духовные воззрения этого дзеновского монастыря, который дает почти все, что может пожелать молодой религиозный искатель наших дней — за исключением, разумеется, Христа, истинного Бога, и вечного спасения, которое лишь Он один может даровать.

В монастыре преподают буддизм, не похожий на “холодную и отвлеченную дисциплину”, а исполненный “любви и сочувствия”. В противовес обычным толкованиям буддизма, аббатиса подчеркивает, что средоточие буддистской веры — не последнее “ничто”, а живой “бог” (по ее уверениям, это и есть эзотерическое буддистское учение). “Тайна дзена... состоит в том, чтобы знать наверняка, для себя лично, что космический Будда существует. Истинный учитель — это тот или та, кто никогда не колеблется в своей уверенности и любви к космическому Будде... Я была вне себя от радости, когда наконец твердо узнала, что он существует, моя любовь и благодарность не знали границ. И такой любви, которая исходила от него, я тоже никогда не чувствовала; вот почему я хочу, чтобы все тоже почувствовали ее”.10

В настоящее время в Аббатстве Шаста и его монастырях-филиалах, расположенных главным образом в Калифорнии, находится около семидесяти учеников, готовящихся к роли “священнослужителей”. Монастырь находится в стадии бурного роста, что касается как его собственной территории, так и его “миссии” среди американского народа; растет движение мирских буддистов, которые считают Аббатство своим религиозным центром и часто совместно с психологами и другими заинтересованными лицами удаляются туда на сессии медитирования различной продолжительности. Аббатство Шаста со своими публикациями, консультациями и инструктажем в городах Калифорнии, с проектами школы для детей и приюта для престарелых, действительно, успешно идет к своей цели — насаждению дзен-буддизма на Западе.

К христианству аббатиса и ее ученики относятся довольно благосклонно — они уважают “Добротолюбие” и другие духовные православные писания, признавая, что Православие — наиболее близкое им из “христианских” верований, но считают, что сами они “выше” таких предметов, как теология, диспуты о доктринах и всякие “измы” и считают, что все это находится вне “истинной религии” (“Журнал”, янв. — февр., 1978, стр. 54).

Дзен фактически не имеет теологического фундамента, он опирается всецело на “опыт” и, таким образом, впадает в то самое “прагматическое заблуждение”, которое уже отмечалось выше в нашей книге в главе об индуизме: “Если оно действует, значит, оно истинно и хорошо”. Дзен без всякой теологии не более чем индуизм способен отличить доброе от злого в области духовного опыта; он может только утверждать, что нечто кажется хорошим, потому что приносит “мир” и “гармонию”, насколько можно судить природными силами разума, а не опираясь на какие-либо откровения, — а все остальное он отметает как более или менее иллюзорное. Дзен обращается к так широко распространенной в наши дни тонкой гордыне тех, кто полагает, что может сам себя спасти, и поэтому не нуждается ни в каком спасителе, кроме самого себя.

Из всех современных восточных учений дзен, возможно, самое интеллектуально изощренное и духовно трезвое учение. Его учение о сочувствии и о любви к “космическому Будде” — быть может, самый высокий религиозный идеал, которого может достигнуть человеческий разум без Христа. Его трагедия в том и заключается, что в нем нет Христа, а значит, нет спасения, и сама его изощренность и трезвость очень эффективно препятствуют его последователям искать спасения во Христе. При всем своем спокойном и сочувственном тоне дзен, быть может, является самым печальным из всех напоминаний о “постхристианской” эпохе, в которую мы живем. Нехристианская “духовность” уже больше не чуждое влияние, проникшее на Запад, она сделалась собственно американской религией и пустила глубокие корни в сознании Запада. Пусть это послужит нам предостережением: религия будущего будет не просто культом или сектой, но могучим и глубоким религиозным течением, которое будет абсолютно убедительно для ума и сердца современного человека.

5. НОВАЯ “ДУХОВНОСТЬ” ПРОТИВ ХРИСТИАНСТВА

Можно привести множество других примеров восточных культов на Западе; каждый год приносит новые культы или новые перелицовки старых. Вдобавок к откровенно религиозным культам в последнее десятилетие особенно размножились мирские “культы самосознания”, как их назвал один популярный журнал (“Ю. С. Ньюс энд Уорлд рипорт”, 16 февраля, 1976 г., стр. 40).

Эти группы “терапии сознания” включают “Эрхардский тренинг-семинар”, основанный в 1971 году, “Рольфинг”, “Управление сознанием Сильва” и разнообразные формы общения и “биологической обратной связи” (биофидбек); все они сулят “снятие напряжений” и “раскрытие скрытых возможностей” человека на более или менее приемлемом “научном” жаргоне XX века. Вспоминаются и другие движения “самосознания” — от “Христианской науки” до “Науки духа” и “Наукологии”, которые тотчас же выходят.

Все эти движения несовместимы с Христианством. Всех православных христиан следует решительно призвать не соприкасаться с ними. Почему мы так категорически утверждаем это?

1. Эти движения не имеют никакой опоры в христианских традициях или практике, но являются чистейшим продуктом восточных языческих религий или современного спиритизма, более или менее разбавленных и зачастую претендующих на “нерелигиозность”. Они не только распространяют ложное, не согласное с доктриной христианства воззрение на духовную жизнь, они направляют человека, посредством языческих религиозных опытов или психических экспериментов, на ложный духовный путь, который ведет к духовной и психической погибели, а в конце концов — и к вечной гибели души.

2. В частности, ощущение “духовного покоя”, которое дают разнообразные медитации, будь то без особого религиозного содержания (как это обещает ТМ, некоторые формы йоги и дзен и все мирские культы) или с языческим религиозным содержанием (как Хари Кришна, “Миссия “3 Эйч-О” божественного света”, “3 Эйч-О” и т. д.), — это вступление в “космические” духовные области, где более глубинные стороны человеческой личности вступают в контакт с настоящими духовными существами. А эти существа, в теперешнем человеческом падении, — прежде всего демоны (бесы), или падшие духи, которые ближе всего к человеку.11 Даже сами медитирующие дзен-буддисты, невзирая на всю свою осторожность в духовных “опытах”, описывают свои встречи с этими духами (приправленные человеческими фантазиями), то и дело оговариваясь, что они с ними не “отождествляются”.12

3. “Посвященные” в опыты духовного мира, которые дают “культы самосознания”, вовлекают человека в нечто неподвластное сознательному контролю человеческой воли; таким образом, будучи единожды “посвященным”, человеку уже чрезвычайно трудно выпутаться из сети нежелательных психических переживаний. “Новое религиозное сознание” становится врагом христианства, намного могущественным и опасным всех ересей прошлого. Когда опыт становится впереди доктрины, обычные христианские орудия защиты, охраняющие человека от нападения падших духов, устраняются или нейтрализуются, и пассивность и “раскрытость”, характерные для новых культов, буквально раскрывают человека для пользования бесом. Изучение опытов и переживаний многих “культов самосознания” показывает, что в них наличествует закономерная прогрессия от опытов, которые поначалу “добры” или “нейтральны”, к опытам, которые становятся странными и пугающими и в конце концов приобретают несомненно демонический характер. Даже чисто физическая сторона таких психических учений, как йога, таит в себе опасность, потому что они предрасполагают человека к психическим настроениям и опытам, которые являются первоначальной целью йоговских упражнений, из которых они и происходят.

Сила соблазна, присущая “новому религиозному сознанию”, в наше время настолько велика, что она может овладеть человеком даже тогда, когда он считает, что остается христианином. И это относится не только к тем, кто развлекается поверхностным синкретизмом или комбинациями христианства с восточными религиями, о которых мы говорили выше; это относится также и к растущему числу людей, которые считают себя ревностными христианами. Глубокое невежество в области истинно христианского духовного опыта, свойственное нашему времени, приводит к ложной христианской “духовности”, которая по своей природе близка к “новому религиозному сознанию”.

В главе VII мы подробно и внимательно рассмотрим наиболее широко распространенное из современных течений “христианской духовности”. В ней же мы увидим пугающие перспективы, которые открываются, когда “новое религиозное сознание” овладевает благонамеренными христианами, даже православными христианами, до такой степени, что нам ничего не остается, как думать о духовности современного мира в апокалипсических образах “великого отступления”, которое охватит почти весь род человеческий перед концом нашего века. К этому вопросу мы вернемся в заключение этой книги.