Предатель

Глава 17

Посещение каюты Спока было подобно транспортации в другой мир. От внезапной жары, как в пустыне, у Кирка перехватило дыхание, а мрачный красный свет на мгновение вызвал ощущение, что глаза его застилает кровавая пелена. Обычно Спок поддерживал в своей каюте условия, более сходные с земными, но последние несколько дней он пытался прорастить семена какого-то напоминающего кактус растения с родной планеты...

Когда дверь закрылась за ним, Кирк вдруг понял, что эта обстановка может больше рассказать о Споке, чем что-либо другое. Больше, чем его логическое мышление, чем способность спать с открытыми глазами, даже больше, чем заостренные уши и зеленая кровь. Комната напоминала Кирку об инопланетном происхождении его первого помощника. Все это также свидетельствовало о силе духа вулканца и его преданности не только Джиму Кирку, но Звездному Флоту и Федерации. Для Спока рубка управления и весь "Энтерпрайз", за исключением этого редко используемого убежища, были чужим миром, со слишком ярким и резким светом, низкой температурой и лишенными логики, а часто и бессмысленно жестокими обитателями. Но даже предвидя то физическое и психологическое давление, которое ему приходилось выносить, вулканец выбрал свою судьбу. Он остался верен своему выбору и себе, несмотря на постоянный соблазн "быть более человеком", к чему Кирк сам его часто подталкивал, несмотря на упорное, хотя и не высказываемое годами желание Сарэка, чтобы их с Амандой единственный сын пошел естественным для вулканца путем, что было бы намного проще, менее болезненно эмоционально и физически. Но он выбрал Звездный Флот, чтобы бесчисленное количество раз подвергать свою жизнь опасности. Он даже рисковал своей честью, которая была для него важнее жизни, но все же менее важной, чем преданность тем, кто ему доверял. И он доказывал это не один раз, особенно в том, последнем путешествии на Талос-4 со своим другом и наставником Кристофером Пайком.

Поморщившись, Кирк вытер струившийся по лицу пот. Какого черта он пришел сюда? Здесь нет ничего такого, что могло бы помочь в сложившейся ситуации. Те диагностические программы, над которыми мог у себя в каюте работать Спок, были доступны с любого из сотен терминалов корабля, а знания Спока, его почти симбиотическая связь с компьютером – этого здесь нет. Это ушло, ушло вместе со Споком. Это не то, что могло остаться в окружавшей человека обстановке, как бы ни хотел Кирк, чтобы такое было возможно. Это то, что Спок десятилетиями воспитывал в себе, десятилетиями дисциплины и самоотречения. Это нельзя было передать кому-то другому, этому нельзя даже научить, разве что в самой зачаточной форме. Нет, ему нужно возвращаться в рубку управления, где на экранах отражалось и анализировалось все, происходящее с кораблем. Не было смысла больше оставаться здесь, предаваясь раскаянию и казня себя за то, что не смог верно оценить ситуацию, прежде чем разрешить Споку и Маккою отправиться на Ванкадию. Необходимо было лишь задать несколько очевидных вопросов. Возможно, он и не узнал бы о существовании защитного поля, но получил бы информацию о других изобретениях и догадался о возможности постороннего вмешательства.

– Капитан! – вызов по интеркому прервал течение его мыслей..

– Кирк слушает, – отозвался он, – в чем дело?

– Корабль колонистов только что снова появился, – послышался голос Зулу, – и он держит курс на орбитальную станцию! Примерно через тридцать минут станция окажется в пределах досягаемости лазерных пушек корабля!

– Установите максимальную мощность защитных полей, мистер Зулу. Мистер Причард, еще раз проверьте информацию о вооружении корабля – нет ли каких-нибудь изменений по сравнению с предыдущими данными.

– Уже проверил, сэр, – без промедления отозвался Причард. – Показания не изменились. И по-прежнему не регистрируется никаких живых существ.

– Исчезнувший экипаж... Продолжайте проверку, лейтенант. И не прекращайте выполнение диагностической программы Спока.

– Слушаюсь, сэр.

– Капитан, – послышался голос Ухуры, – премьер-министр...

– Хочет опять мне посоветовать разнести этот корабль на мелкие кусочки, – усмехнулся Кирк. – Скажите ему, что если у него нет новой информации, то я поговорю с ним позже.

Не дослушав ответ Ухуры, капитан отпустил кнопку интеркома. Он зажмурился, когда дверь открылась и поток яркого света из коридора на мгновение почти ослепил его. По пути к лифту Кирк почувствовал легкий озноб, когда прохладный воздух высушил влагу с его покрытой потом кожи.

– Что происходит, доктор? – спросил Роган.

Он стоял рядом со Споком и Финнеем, которые, расслабившись, сидели в двух пилотских креслах, молчаливые и безразличные. Они оставались в таком положении уже почта час, руки вулканца обхватывали голову Финнея.

– Когда мы узнаем результат?

В голосе Рогана прозвучала скрытая тревога, не понравившаяся Маккою. Если профессор потеряет контроль над собой и поддастся своим чувствам, то паника может стать всеобщей. А это им меньше всего сейчас нужно.

– Теперь, профессор, – сказал Маккой, взяв его под руку и уводя от двух неподвижно сидящих людей, – Спок получит необходимую нам информацию, просто глубокое проникновение в мозг человека требует много времени. Главная наша задача сейчас, – он приложил палец к губам и понизил голос не помешать контакту.

"Конечно, – подумал Маккой, – никакие громкие звуки не могут им помешать, но это поможет Рогану сохранить спокойствие".

Роган кивнул.

– Я понимаю, доктор. Но просто невыносимо сидеть здесь беспомощными и ничего не делать.

Маккой почувствовал симпатию к этому человеку. Он много раз за свою жизнь был вынужден ждать подобным образом, и, по правде говоря, в данном случае он в равной степени надеялся на Джима и на Спока. Он никогда раньше не слышал, чтобы вулканец мог извлечь из чужого мозга такую информацию при помощи телепатического контакта.

– Мы не можем сидеть здесь и просто ждать своей смерти! – вдруг закричала одна из пассажирок челнока – маленькая плотная женщина. – Мы должны взять на себя управление кораблем, развернуть его...

– Со всеми ловушками, которые, вероятно, установили клингоны? – перебил ее Маккой. – Это бесполезно. Мы просто умрем раньше.

– Но хоть что-нибудь мы должны сделать! – раздраженно воскликнул другой пассажир.

– Вы слышали, что говорил доктор Маккой, – попытался успокоить их Роган. – Наш единственный шанс – ждать, когда мистер Спок получит нужную информацию.

– Я считаю, что надо рискнуть и установить контроль над кораблем! – настаивала женщина. – Откуда мы знаем, что этим людям Федерации вообще можно, верить?

– Разве у нас есть выбор? – спросил профессор, выходя вперед и становясь лицом к лицу с мятежными пассажирами. – Послушайте! Неужели вы забыли, что мы все ученые, и что сама цель постройки этого корабля – предотвратить подобные конфликты?

Женщина некоторое время молчала, разглядывая офицеров "Энтерпрайза". Наконец, кивнув головой, она отступила вместе с группой стоявших позади нее пассажиров.

Маккой благодарно посмотрел на Рогана.

– Спасибо. Думаю, вы только что еще раз спасли мне жизнь.

– Вас ждут, доктор, – сказал Роган, кивнув в сторону Спока и Финнея. Он уже не пытался скрыть волнение. – Надеюсь, у них все получится.

Финнею казалось, что экран компьютера уже несколько часов плавает у него перед глазами. Изображение было нечетким, но не исчезало, удерживаемое другим разумом, который при более близком рассмотрении тоже оказался его собственным. В голове проносились обрывки программ, извлекаемые из дальних закоулков его мозга: воспоминания о похожих проектах, работы столетней давности...

Все это время голос неотступно следовал за ним, помогая преодолевать боль, сконцентрировать внимание на изображении и вспомнить, что оно означает. Последовательно и безжалостно, не умолкая и не останавливаясь, он снова и снова заставлял его сосредоточиться. Пока...

Вдруг изображение прояснилось. Какая-то часть его мозга – их мозга – смогла наконец-то сфокусироваться на нем, вспомнив, что если он не сможет сосредоточиться и понять смысл мерцающих на экране символов, то умрет вместе со всеми находящимися на борту людьми. Ему стало ясно, что на экране информация о последних стадиях проверки, а данные об измененном пароле, если их вообще можно извлечь, находятся где-то в самом начале.

Перед его глазами возник предыдущий образ экрана, тот самый, в котором он обнаружил суть внесенных Келгаром изменений, и он почувствовал, что другая половина его мозга согласилась с ним, как будто заглядывала ему через плечо. Медленно, образ за образом, они двигались назад, и каждое следующее изображение было отчетливей предыдущего. Здесь измененный фрагмент, там строка – Келгар хорошо замаскировал изменения, сделав их как можно проще, чтобы случайный взгляд на программу не обнаружил бы никаких различий. Наконец они отыскали всю необходимую информацию. Но ее еще нужно было извлечь, интерпретировать и восстановить. Это напоминало поиск нескольких слов на листе бумаги, когда само значение слов являлось лишь одним из многих сотен анализируемых элементов: химического состава чернил каждой буквы, как эти чернила взаимодействуют с бумагой, толщины и качества бумаги, и еще множества других признаков.

Но информация была здесь, должна была быть здесь. Медленно, скрупулезно он – они – начали извлекать ее.