Предатель, зачем ты вернулся?

Глава 30

— Нинуль, а давай чай попьем? — предложила Марина Степановна, заметно приободрившись. Поднялась из-за стола и включила чайник. И я наконец смогла перевести дух. — Я попросила Демьяна остановиться у кондитерской и купить чего-нибудь к чаю. И знаешь, что он купил? — обернулась она на меня через плечо, и я заметила в ее глазах живой блеск.

— Понятия не имею, — пожала я плечами.

— Твои любимые пирожные, — провозгласила она и побежала в холл, откуда возвращалась уже с сумкой. Из нее она достала картонную коробку с надписью “Картошка”, которую в итоге поставила в центр стола. — Нин, мне кажется, Демьян хочет достучаться до твоего сердца. И что-то мне подсказывает, у него имеются на это все шансы. Я бы вот очень хотела, чтобы вы забыли все обиды и жили счастливо.

У меня чуть глаз не выпал от таких вот заявлений.

Мама что, сговорилась с Демьяном?

Просто откуда такое желание свести меня с человеком, с которого и начались все мои проблемы? Это же невозможно!

Всякий раз, когда смотрю на него дольше обычного, я невольно проваливаюсь в прошлое и испытываю те же самые чувства, что и в тот злополучный день. Я чувствую себя вновь униженной и раздавленной.

— Вы сделали такой вывод, основываясь на том, что он купил пирожные? Только и всего? — произнесла я с недоверием, с затаенным смешком, и чтобы мама не заметила, как ее слова огорчили меня, я подошла к чайнику и стала разливать чай по чашкам. — Постойте, неужели вы всерьез считаете, что этим можно меня задобрить?

— Ну надо же с чего-то начинать первые шаги, а к тебе сейчас на хромой кобыле не подъехать, — ответила Марина Степановна с хитрецой, распаковывая коробку с пирожными. — К тому же сладкое для мозга полезно, а еще оно помогает справиться с любыми трудностями.

— Ну да, у меня же и трудности в жизни возникли, только потому что я сладкого мало ела, — буркнула я, не скрывая сарказма.

Мама хмыкнула, а я ее взгляд тем временем прожигал мою спину.

Ну вот зачем она начала давить на больное? И я ведь чувствовала, что это еще не предел. Лишь бы Марина Степановна не лезла в мою душу.

К счастью, она ненадолго отвлеклась на вихрем залетевшую в кухню Сашульку, которая держала в своих руках новую куклу, подаренную бабушкой.

— Баба, я хотю гулять!

— Сейчас, золотко, мы с твоей мамой доделаем дела, и пойдем с тобой погуляем во дворе, на качелях покатаемся, я вроде бы видела здесь качели, — ответила Марина Степановна, погладив внучку по макушке и подмигнув ей.

А под “доделаем дела” она, очевидно, подразумевала откровенный разговор о Демьяне. Как будто нам больше не о чем было поговорить.

И я попала точно в яблочко. Как только Саша убежала из кухни, напряжение снова порядком возросло.

— И мой тебе совет, Нин, — мама обратила на меня свой проницательный взор, — расскажи Демьяну правду о Саше. Как можно скорей. Не затягивай ты с этим. Он обязан знать.

Мои руки задрожали как неродные, когда я ставила чашки на стол.

Я не узнавала свою маму. Ее словно подменили. Она же как никто другой знала, насколько неизгладимый отпечаток оставляет на сердце предательство любимого мужчины. Сама же в свое время через подобное проходила. Развелась с мужем, узнав о нагулянном на стороне ребенка, а своего Бог не дал. Так и появилась у нее я.

А на мой вопрос, почему она так и не смогла простить своего бывшего мужа, всегда следовал один и тот ответ: “Кто предал однажды, предаст и дважды”.

И тут вдруг она сама же отходит от своей философии. Почему, спрашивается?

Вдохнула, выдохнула протяжно, стараясь держаться невозмутимо, тогда как внутри я собирала себя по кусочку.

— Мам, ответьте честно, Демьян вам что-то говорил, пока вы ехали до дома? — прищурилась я, ища в глазах Марины Степановны подвох.

— Говорил, конечно, что тут скрывать, — качнула она головой, непринужденно перекладывая в тарелки пирожные. — Вообще-то, всю дорогу мы только о тебе и разговаривали.

— И о чем же, если не секрет? — поинтересовалась я неуверенно и сглотнула, избавляясь от горького кома, который встал в горле как пробка, мешая дышать.

— Нин, Демьян любит тебя, и хочет всё исправить. На твоем месте, я бы дала ему шанс. Единственный и последний. Вот увидишь, он от него ни за что не отступится.

— Мам, перестаньте, — буркнула я, не поднимая на нее взгляда и категорично мотая головой.

— Поверь, дочка, — она обхватила обеими руками мое лицо, заставляя посмотреть на нее, — не давала бы я тебе таких советов, если бы не была настолько сильно уверена в Демьяне. И потом, что бы ты мне ни говорила, я знаю, ты тоже до сих пор любишь его.

Я пришла в растерянность. Меня передернуло от неприятного чувства, словно маме каким-то образом удалось забраться ко мне в голову.

Впрочем, для нее я всегда была, как открытая книга. Марина Степановна видела меня насквозь. Бессмысленно было что-то доказывать…

Она права в какой-то степени. Я ведь долгое время занималась самообманом, но в действительности у меня остались чувства к Демьяну. Там, где-то очень глубоко в сердце. Они корнями проросли в меня. Не смогла я от них избавиться по сей день, сколько ни пыталась. Разве что заглушить немного удалось, чтобы они так сильно не отравляли меня изнутри.

— Ну, признайся, дочка. Что ты вечно держишь всё в себе? Нельзя так. Хотя бы самой себе сознайся, легче же станет, — упрашивала она меня, как бы посыпая мою голову пеплом.

— Мам, всё это очень сложно, — из последних сил противилась, ощущая, что еще немного, и меня прорвет. — Дайте мне немного времени.

— А вот и мы! — раздался позади бодрый голос Демьяна, из-за которого я подлетела в воздух.

Перепугалась, что Демьян мог подслушивать наш с мамой разговор. Но когда я обернулась, поняла, что ему было до этого. Всё потому что он был занят ребенком, которого держал в своих руках. На вид ему было чуть больше года.

— Мама, Саша приехал! — радостно воскликнула дочка, кружась волчком вокруг Демьяна, стоявшего в проем кухни. Он выглядел таким жизнерадостным, словно за те сорок минут, что его не было, он смог решить все существующие проблемы и подпитаться позитивом.

— Знакомьтесь, это Александр Демьянович, — Демьян подхватил ручку очаровательного малыша и неуклюже помахал ею нам.

Марина Степановна сразу же подбежала к Демьяну и стала рассматривать ребенка, тискать. И, судя по сморщенному и раскрасневшемуся личику малыша, эти тисканья ему ой как не понравились.

— Ох, какой бутузик сладкий, дай-ка мне его подержать, — неугомонная мама протянула руки к малышу, который в эту же секунду завыл как сирена и вцепился в Демьяна своими пухлыми пальчиками.

— Да я бы с радостью, да только он не подпускает к себе никого, кроме меня и его няньки, — пояснил Демьян, нахмурившись и собирая слезки со щек сына. — До истерики иной раз доходит.

— Это потому что мамка ему нужна! — заявила Марина Степановна, а затем обратилась ко мне: — Нин, ты погляди-ка, он же копия нашей Саши! Хм, бывают же такие совпадения!

— Это уж точно, — с трудом вымолвила я, пялясь во все глаза на малыша.

Именно по этой причине я и не могла сдвинуться с места. Стояла как пришибленная и не могла поверить своим глазам. Мальчик и впрямь был похож на нашу Сашульку. Не просто похож. Они были как две капли воды.

И вот ответ на мой вопрос, почему меня не покидало ощущение, что Демьян давно уже догадался, что Саша его дочь. Потому что он узнавал в ней своего сына. Он видел, как они похожи. И у него не оставалось никаких сомнений, что в жилах моей дочери течет и его кровь тоже. Потому-то он и не давил на меня. Не расспрашивал об отце Саши. Демьян ждал. Ждал, когда я сама решусь ему обо всем рассказать.