Предательство

Глава 26

Корускант

Когда Люк вошёл в залу, ему показалось, будто он попал на повтор их первой конференции; с Кэлом Омасом, адмиралом Пеллеоном и адмиралом Ниатал на тех же самых местах за тем же самым столом. Все они, так же как и их помощники, подняли головы на вошедшего мастера, и, не успел тот сесть, Омас предположил:

— Похоже, у вас для нас хорошие новости.

Люк застыл:

— Стесняюсь спросить, что натолкнуло вас на такую мысль?

— Выражение на вашем лице, — ответил тот. – Вы улыбались. В наше время улыбка на лице джедая вселяет надежду.

— А, — Люк постарался, чтобы его лицо приобрело более серьёзное выражение. – Извините. Я не нарочно ввёл вас в заблуждение. Просто получил добрые вести о своём мальчике, Бене. Несколько часов назад он спас множество жизней на Лоррде.

Ниатал кивнула; её глаза навыкат на удивление явственно передавали ледяное недовольство:

— Прелестно. Уверена, из него получится хороший рыцарь–джедай… через много–много лет, когда новый кореллианский кризис станет для нас историей. Сейчас же…

— Сейчас, — подхватил Пеллеон, — нам не помешали бы более привычные обнадёживающие знаки.

— Не знаю, насколько это обнадёживающе, — проговорил Люк, — скорее утилитарно. Как вы, должно быть, поняли из переданного мной отчёта, появились некоторые сомнения в том, что Тракен Сал–Соло повинен в срыве конференции на станции Ториаз, или что причиной тому его бездействие.

Уголки рта Омаса скорбно опустились.

— К сожалению, разница между этими двумя факторами точно соответствует разнице между серьёзным преступлением и непреступным деянием вообще.

— Непреступным? – потрясённо переспросил Люк. – Вы шутите.

— Нет, — в тот момент Омас ничем не напоминал человека, способного на юмор – определённо не источник разных шуток. – Допустим, он не стал выкупать информацию, предложенную ему в том послании – как тогда доказать, что он воспринял её всерьёз? Что сообщение внушило ему доверие? Ибо он в любой момент может заявить, что не рассматривал это предложение всерьёз, что оно было розыгрышем какого–то чудака, не заслуживающим настороженной реакции.

Люк тряхнул головой, досадуя, что столь незначительное обстоятельство может испортить всё дело.

— Всё равно, если штурмовая группа осуществит захват и доставит его на Корускант, процесс, презюмирующий, что он выкупил эту информацию, затянется на месяцы. Или даже дольше. Сам Сал–Соло тем временем будет не у дел. Мирному урегулированию это пойдёт только на пользу.

Заседающие переглянулись.

— Это, — сказала Ниатал, — куда как более практичное решение, чем я ожидала услышать от джедая. Одобряю.

Люк откинулся на спинку кресла.

— Джедаи вообще – одни из самых прагматичных существ в галактике. В своих действиях мы исходим из того, что лучше делать что должно, чем вникать в тонкости, и считаем общую справедливость важнее, чем писаный закон. Но даже она зачастую бывает переоценена. Иногда осуждение по справедливости препятствует исправлению осуждённого.

— Мы рассмотрим ваше предложение, — сказал Омас. – Однако рассматриваться оно будет с точки зрения создания определённого прецедента. Если мы похитим правителя планеты – неважно, что формально он всё ещё подчиняется нашей системе власти, являясь в некотором роде её носителем, и что мы имеем полное право взять подозреваемого под стражу для суда – это действие породит общеизвестный прецедент похищения ставленников Галактического Альянса. Фактически, это означало бы, что я подготовил почву для похищения меня самого.

— Мы почти заручились благословением – неофициальным, правда – главного соперника Сал–Соло, — сообщил Люк. – Сестра рассказала о тайной встрече с премьер–министром Денджаксом Тепплером, и подтекст сказанного во время этой встречи явно говорит о том, что Тепплер беспокоится о сохранности своей жизни – как в политическом, так и в обычном смысле – каковая длится сейчас лишь постольку, поскольку Сал–Соло видит в нём некую ценность для себя.

Пеллеон фыркнул, негромко, но обидно.

— Что мне всегда нравилось в политике… — проговорил он. – Нам приходится вступать в тайный сговор с марионеточным правителем Кореллии и планировать устранение человека, который мешает нам договориться между собой о мире. Ну и какой в этом смысл?

Люк развёл раскрытыми ладонями.

— Я не могу обеспечить вам осмысленность всех действий за столом переговоров. Посмотрим, что у нас… Я завершил эвакуацию с Кореллии малолетних джедаев, чтобы они не стали жертвами тамошней мстительности. Маре удалось ускользнуть из Коронета с компроматом на кореллианских правительственных служащих среднего звена, который можно использовать для давления на них – это по части разведслужбы. Мой отчёт опирался на сообщения джедаев со всех концов галактики, указывающих на усиление про–кореллианских настроений в определённых планетарных системах. Вот, в общем, почти всё, что я могу вам предложить.

Пеллеон кивнул, в своей характерной отрывистой манере.

— А вы хотели бы остаться на Корсуканте или вернуться на Кореллию к своей эскадрилье?

— Я хотел вернуться на Тралус.

— Мы были бы признательны, если бы вы остались здесь на несколько дней, пока мы не сообразим, где в этот кризис джедаи будут более востребованы.

Люк кивнул:

— Как пожелаете.

— И примите мои соболезнования о вашем мальчике.

Брови Люка взметнулись:

— Соболезнования?

— Я говорю не о его достижениях. А о том, во что он оказался втянут, — Пеллеон кривовато улыбнулся. – Молодёжь проходит войны и считает, что опыт поможет справиться с любой напастью. Но спустя годы их собственные дети идут на войну, и тогда–то родители понимают, что значит настоящий страх.

— Верно, — согласился Люк, и, восприняв слова Пеллеона, как начало прощания, поднялся на ноги. – Я рад, что вы всё ещё помните, какой он, этот страх.

Система Кореллии, орбита Тралуса

— У нас на хвосте! У нас на хвосте!

Сайэл Антиллес не ответила на звонкий, пронзительный вопль стрелка–салластанца. Она просто рванула ручку управления влево.

Но «Алеф» не ушёл в вираж. Вместо того сбоку произошёл толчок, так как на все дюзы вдоль корпуса была подана энергия. Корабль скользнул влево, хотя в его ориентации в пространстве и в скорости заметных изменений не произошло. Сайэл рывком опустила руль, и «Алеф» снова дёрнулся, на этот раз с выворачивающей внутренности внезапностью уйдя на несколько метров вниз, когда пошёл реактивный импульс из верхних дюз.

Лазерные выстрелы ушли в пустоту справа от «Алефа», потом переместились влево, но снова мимо – поскольку корабль нырнул вниз.

Зуэб Зан, салластанец, сидевший рядом в кабине, наконец–то смог развернуть пушку правого борта по направлению к корме. В прицельных скобках мелькнуло графическое изображение крестокрыла, преследующего «Алеф». Салластанец выстрелил, и красные пунктиры лазерного огня соединились на крестокрыле. На экране, подававшем изображение с хвостовой голокамеры, можно было видеть, как настоящие лазерные лучи ударили по крестокрылу; однако лучи эти были бледными, гораздо ниже полной боевой мощи, так что щиты истребителя без труда поглотили их.

— Стопроцентное попадание, — сообщил пилот крестокрыла. – Отличная работа, Антиллес. Зан.

— Благодарю, сэр, — бездумно отозвалась Сайэл. Она решила наскоро проверить диагностические отчёты, остававшиеся практически без внимания во время условного сражения, и не увидела никаких нарушений в функциях своего «Алефа», кроме незначительного истощения запаса энергии вследствие работы щитов и лазерных установок.

Крестокрыл, словно в насмешку над «Алефом», легко разогнался, и Сайэл даже закусила губу от зависти, когда он поравнялся с правым бортом.

— Замечания? – поинтересовался инструктор.

— Я всё ещё не освоилась с боковыми маневровыми, — ответила Сайэл. Она изо всех сил постаралась сдержать хныкливые нотки, чуть было не проскользнувшие в её голосе, хотя похныкать – это было именно то, чего ей хотелось больше всего. – Это не было похоже на высокоскоростное уклонение.

— Пожалуй, — согласился инструктор. – Но ты неплохо справлялась. Добилась, чтобы я промахнулся. Зан?

Салластанец призадумался.

— Турель правого борта заедает, — заметил он. – Если так пойдёт и дальше, нам что–нибудь отстрелят.

— Хорошо, доложите об этом главному механику.

Рот у салластанца недовольно скривился.

— Хотелось бы знать – вдруг на других «Алефах» тоже заедают турели. Если так, то это плохой знак.

— Я проверю. Итак, этот вылет завершён. Заводите машину на посадку.

Крестокрыл резко ушёл в сторону, к Тралусу и кораблям на его орбите, среди которых был и «Синий ныряльщик» – новый дом Сайэл.

Сайэл ревниво проследила за изящным манёвром лёгкого истребителя. Потом начала медленно разворачиваться, чтобы последовать за ним. Её «Алеф» мог развивать невероятную скорость в атмосфере – сравнимую со скоростью перехватчика ЭТА–5, но был настолько тяжеловеснее привычных ей машин, что простейший маневр разворота занимал гораздо больше времени. Маневренность боковых двигателей, с помощью которых она уклонялась от огня, не шла ни в какое сравнение с присущей другим истребителям юркостью. Она переключила бортовой коммуникатор на приём и проговорила:

— Я по–прежнему его ненавижу.

— Я тоже, — энергично закивал Зуэб, отчего мясистые складки его лица заколыхались.

— Всё равно что летать на грузовом спидере. Довелось мне и это попробовать.

— На Кореллии?

Сайэл кивнула.

— Была одна работа. Я хотела накопить кредитов на обучение.

— Твой отец – известный генерал в отставке, а ты копила на обучение?

— Не совсем так. На каждый кредит, положенный мною в целевой фонд, он добавлял четыре своих. Но первый я должна была заработать сама. Это по–антиллесовски: мы лёгких путей не ищем, — выйдя наперерез траектории «Синего ныряльщика», она переключила управление на жёлто–чёрного астромеха Р2, который расположился за спинами пилота и стрелка. – Спасибо, кстати.

— За что?

— За то, что не драматизируешь моё кореллианское происхождение. Или моё происхождение из семьи известного генерала.

Зуэб только отмахнулся.

— Я сужу с долгосрочной перспективы. Это не ты кореллианка – дочь известного генерала. Это он – отец знаменитого пилота–испытателя нашего Твика. Надо только дождаться.

Сайэл усмехнулась.

— Нравится мне твоё отношение.

Пилот–испытатель. Отец тоже занимался чем–то подобным на протяжении многих лет, но вряд ли ему попадались корабли, похожие на «Алефы». По сравнению с крестокрылами, столь любимыми отцом, «Алефы» были просто летающими танками. Бронированные двухместные машины с надстроенными генераторами, «Алефы» были сконструированы более десяти лет назад, на исходе войны с юужан–вонгами, один–в–один с юужан–вонгскими кораллами–прыгунами – тяжёлыми одноместными кораблями, защищёнными толстым панцирем и подвижными сингулярностями, которые возникали перед импульсами лазеров и ракетами и полностью поглощали их.

«Алефы» столь запредельной защитой оснащены не были. Они довольствовались толстой бронёй и щитами, развёртываемыми теми самыми надстроенными генераторами. Бортовое вооружение было представлено двумя счетверёнными лазерными пушками, расположенными симметрично по разные стороны округлой кабины, причём спаренная стрельба могла быть отключена, создавая непредсказуемый разлёт импульсов – как способ обхода пустот кораллов–прыгунов. Также на фюзеляже имелись пусковые трубчатые направляющие, по одной для ударных ракет и для протонных торпед. В общем и целом, «Алефы» отличались ударной тяжестью – «тяжёлый» было самым ходовым словом для обозначения большинства функций корабля.

Но – и тут Сайэл содрогнулась – надо же было придать кораблю донельзя нелепый облик. С этой круглой кабиной, напоминающей увеличенную кабину СИД–истребителя, с круглыми транспаристальными иллюминаторами, расположенными перед пилотом и стрелком, с двумя вытянутыми гондолами реактивных двигателей, сужавшимися к концам; и с этими своими пушками по бокам, «Алеф» больше всего походил на гигантскую голову тви’лекка, вытянувшего назад лекку и нацепившего громоздкие наушники. Неудивительно, что испытатели «Алефов», да и все прочие, кто видел эти корабли, обзывали их «Твиками».

Тем не менее, пилотировать такой корабль было всё–таки лучше, чем мусоровозы, спасательные шаттлы или буксиры.

Пилот–испытатель. Сайэл призадумалась. Как бы сильно она ни невзлюбила Твика за эти несколько дней, одно было ясно – не показать корабль с лучшей стороны экспертам из Галактического Альянса просто нечестно по отношению к истребителям такого класса. Кроме того, это нечестно по отношению к доброму имени Антиллесов. Раз уж она открыла свою принадлежность к известной фамилии, то просто обязана добавить ей ещё славы. Провести корабль через все манёвры так точно, чтобы наблюдающие даже не поняли, как ей это удаётся.

Она переключила коммуникатор на передачу:

— Серый–один, это Четвёртый. Приём.

— Слушаю тебя, Четвёртый. Приём.

— Ничего страшного, если перед возвращением на «Ныряльщик» я окунусь в атмосферу Тралуса? Хочу погонять эту машинку на разных режимах. Скорость в атмосфере, термоустойчивость, фигуры пилотажа. Приём.

— Очень инициативно, Четвёртый. Разрешение дано. Приём.

— Спасибо, я отключаюсь, — Сайэл перевела коммуникатор в прежний режим.

Зуэб бросил на неё тоскливый взгляд:

— Хочешь довести меня до головокружения своим полетом, да?

Сайэл сочувственно закивала:

— Нет, только до рвоты.

— Договорились.

Город Лоррд, планета Лоррд

Бен вернулся в кабинет доктора Ротам как раз к тому моменту, когда пожилая преподавательница начала излагать предварительный результат своих исследований. Входя, он увидел, что описываемая связка лежит на большом столе, а над ним висит голографическая копия с ярлычком на каждой кисточке.

Ротам вещала:

— …Сверху вниз, и, судя по структуре, именно в таком порядке они читаются. Привет, Бен.

— Привет, — Бен сделал несколько шагов и стал за стулом Джейсена. Тот разглядывал голограмму.

— Итак, — продолжала Ротам. – Первый сверху – из Фиррера, погибшего мира, чьё население рассеялось по другим мирам; техника плетения применялась для записи имён, а в некоторых отсталых культурах – для оказания магического влияния на них. Сообщение гласит: «Он изменит свою сущность» или «Он изменит своё имя», в данном контексте оба изречения идентичны.

Тот, что за ним, я уже вам переводила, принадлежит народу бит из расы эйлагар: «Он уничтожит тех, кто попирает справедливость».

— С ало–чёрным было легко, поскольку это вторая по счёту тактильная письменность, что я изучила в своей жизни – техника, изобретённая узниками Кесселя. «Он изберёт судьбу, предназначенную слабым».

Хоть Джейсен и не пошевелился, Бен всё же почувствовал вспышку эмоций брата. Нилани, должно быть, тоже почувствовала; она бросила на Джейсена удивлённый взгляд, но тот не обернулся, обратив всё своё внимание на доктора Ротам. Сама учёная дама, похоже, ничего не заметила.

— Смысл следующего, ядовитых жёлтых и зелёных тонов, мне не удаётся уловить. За ним идёт ещё один головоломный фрагмент. Красные, жёлтые и светло–зелёные узлы представляют собой цветочную композицию старого альдераанского языка цветов – представьте, что это букет в вазе, где красные и жёлтые точки являются цветами, а зелёные – стеблями, и вы пойметё. Это переводится как «Он сам укажет, как его любить». Вообще–то, «я», а не «он», но я взяла на себя смелость предположить, что тут, как и везде, следует говорить в третьем лице.

— Кстати говоря, — перебила Нилани, — это точно «он», а то, может, там повсюду «она»?

Ротам покачала головой.

— Не в каждом фрагменте это очевидно, но там, где можно понять – исключительно «он». Так, на чём я остановилась? Ах, да. После идёт очень простенький. Серо–коричневый относится к образцам и ныне существующей на Корусканте субкультуры нищих бродяг, которые гордятся тем, что не работают, а воруют и побираются. Они адресуют друг другу надписи на стенах, скажем, о том, что владельца ресторана легко разжалобить. Трёхмерный вариант их языка сообщает, что «Он победит и разорвёт все цепи».

И так далее. Бен, заскучав, совсем потерял нить разговора, выхватывая из объяснений лишь переводы фраз: «сбросит кожу и отрастит новую», «пойдя на жертву, он обретёт силу», «выберется из кокона», «познает братство», «заведёт любимца» – и это означает не то, что он приручит какое–то существо, а каким–то образом создаст его сам…

Джейсену Бен уделял куда как больше внимания, поскольку ещё один или два раза расшифровка узлов так подхлёстывала его эмоции, что Бен мог их почувствовать.

Наконец доктор Ротам закончила излагать.

— Этот вам уже известен. Рилот, культура Тау'ип: «В боли он обретёт силу». Сказать по правде, я не знаю, имеет ли порядок расположения фрагментов какое–то значение. Он может быть произвольным, а может нести в себе какую–то дополнительную мысль. Я просто не в состоянии это установить.

Джейсен кивнул:

— Вы нам очень помогли, доктор. Ээ, вы пропустили один, — он поднялся на ноги и потянулся к голограмме, кончиками пальцев прикоснувшись к коричневому с чёрными штрихованными линиями фрагменту.

— Да… я не смогла его прочесть. Хотя и видела такое раньше – узор в виде зигзагов, множество торчащих когтей и клыков, — Ротам, видимо, сомневалась. – На статуэтках и фигурках с Зиоста.

На этот раз поразилась Нилани.

Джейсен же воспринял информацию с лёгким кивком:

— Это значит что–то вроде «Он пройдёт путь от умиротворения к конфликту» или, может быть, «Его жизнь будет на грани между миром и конфликтом».

Учёная дама взглянула на него с любопытством:

— Откуда вы знаете?

— Хотите – верьте, хотите – нет, но я просто знаю это. Смысл вплетён в эти узлы таким образом, что лишь одарённый в Силе сможет прочитать.

— Я не могу, — сказала Нилани.

Джейсен пожал плечами:

— Сможешь, когда подучишься в использовании Силы.

— Что такое Зиост? – спросил Бен.

— Одна из основных планет, откуда ведут своё происхождение ситхи, — проговорила Нилани, понизив голос, словно опасалась, как бы кто не подслушал.

— Вообще–то в собрании этих изречений чувствуется существенное ситхское влияние, — Джейсен указал на голограмму. – Некоторые из них похожи на перефразированные постулаты ситхской философии. Например, тот, что про победу и цепи. Так что у нас тут образчик трудов некого существа, знакомого с делами ситхов по меньшей мере на уровне джедайского историка.

— Надеюсь, что это всего лишь историк, — заметила Ротам. – Ещё одно и последнее, что я могу вам сказать: я пригласила одного мастера посмотреть на плетение, и он утверждает, что это – не одних и тех рук дело. Следовательно, вы столкнулись не с существом, которое могло бы единолично владеть всеми техниками письма. Вы столкнулись не с тем, кто сплёл их все, а с кем–то, кто зачем–то собрал их и соединил в одно полотно. Что для меня – большое облегчение, поскольку в противном случае оказалось бы, что у меня есть учёный–соперник, о котором я не подозревала все эти десятилетия, — она провела ладонью по лбу, выражая эти жестом всё своё облегчение.

Джейсен улыбнулся.

— Доктор, ваша помощь просто неоценима. А ведь мы попросили вас проделать столь много работы за столь короткий срок. Я вам очень признателен.

Она просияла.

— Я расцениваю это как шанс, хоть на исходе жизни, выразить благодарность джедаям за всё, что они сделали.

— Мы сейчас уезжаем. Но если вам станет известно что–то ещё об этих кисточках, об этих переводах, немедля связывайтесь с нами, — Джейсен завернул связку в кусочек ткани и спрятал в поясной мешок.

— Удачи вам в исследованиях, джедай Соло.

Когда они вышли из квартиры доктора Ротам в коридор и направились к спидеру Нилани, Джейсен поинтересовался:

— Ну, как прошёл день, Бен?

— О, по–моему, очень хорошо, — Бен постарался выглядеть – и ощущать себя – бесстрастным. – Я нашёл шаттл.

Джейсен улыбнулся.

— Ага, это вряд ли было трудно. Всего–то и надо – первым делом в космопорт.

— Да не твой шаттл.

Джейсен нахмурился:

— А чей?

— Тот, который ускользнул от нас со станции «Ториаз».

Джейсен чуть не споткнулся, и Бен едва сдержал смех. Брат сказал:

— Постой. А ты уверен?

Бен кивнул.

— Ретрансляторный код сходится, как и внешний облик. Это шаттл класса «Страж» без стандартного вооружения.

«Стражи», более крупные, усиленные бронированием родственники «Лямбды», которую пилотировал Джейсен, было привычно встретить на любом космическом маршруте галактики.

— А как ты его нашёл? – спросила Нилани. Действия Бена во время и сразу после зрелищного самоубийства Хоарра впечатлили её, и вот она снова впечатлена. Бену пришлось взять себя в руки, чтобы не зазнаться.

Он скорчил рожицу. Слишком трудно было объяснить, облечь в слова. С другой стороны – Нилани ведь была джедаем.

— Я провёл там немного времени, пытаясь понять, чего же хочу. Наверно, я даже не думал об этом. Скорее чувствовал. И всё это время отмечал каждый прибывающий шаттл. Они как бы привлекали моё внимание, хотя с транспортниками и грузовыми кораблями такого не было. Что в тот момент казалось странным.

Нилани кивнула:

— Это Сила тебя вела. Ты был открыт ей в тот момент.

— Наверно. А потом я вспомнил, о чём мама всё время твердит. Она говорит, что любая деталь, какой бы мелкой ни была, может оказаться очень важной. И тогда я вспомнил о шаттле с «Ториаз». Мама ведь шпион, знаете ли.

Нилани усмехнулась.

— Знаем.

— Вот я и просмотрел инфопланшет, все заметки Джейсена с подробностями, которые нам некогда было разбирать, и решил – вдруг в журналах космопорта есть записи об этом шаттле. И он нашёлся – всего в километре от того места, где взорвался Y–крыл.

— На кого он зарегистрирован? – спросил Джейсен.

Бен достал инфопланшет и раскрыл его. Вся информация оставалась развёрнутой на экране.

— Человек, женщина по имени Бриша Сио. Она с Комменора. У шаттла её не было; заплатила она лишь за неделю пользования ангаром. Контактной информации не оставила. Администрация космопорта полагала, что владелица находится на борту, но все системы шаттла оказались отключёнными. Я сообщил обо всём лейтенанту Самрэну. Он поручил кому–то присмотреть за кораблём.

— Очень хорошо, — сказал Джейсен. – Но что, если эта Бриша Сио прокрадётся на корабль и улетит, когда наблюдатель Самрэна приляжет отдохнуть?

— Тогда передатчик на корпусе сообщит нам, куда она направляется, — пожал плечами Бен, как будто в этом не было ничего особенного.

Джейсен засмеялся:

— Неплохо сработано. А в оставшееся время ты что делал?

Бен нахмурился:

— Вот ты и начал надо мной потешаться.

Тот кивнул.

— Ты так хорошо справляешься со всем, что делаешь – если мы не будем потешаться над тобой, твоё эго разовьётся до колоссальных лэндо–калриссианских размеров.

— Было бы весело, — Бен понизил голос до мягких, вкрадчивых тонов голоса старого друга семейства Соло и обратился к Нилани. – Привет, я Бен Скайуокер.

— Ой, это получилось ужасно, — воскликнула она.

— И я никак не могу решить: то ли я любезный, то ли обходительный. Может, ты окажешь мне помощь.

— Прекрати, — проговорила Нилани.

— Я налью вина, а ты пока расскажешь, что тебе во мне нравится.

— Джейсен, что–то он у тебя разговорился…