Предательство

Глава 34

Система Кореллия, орбита Тралуса

Лея смотрела на панели контроля боевой обстановки, на которых выводились последние данные по ситуации на Реллидире. Щиты штаб–квартиры сняты. Штаб–квартира уничтожена. Граждане Тралуса заполнили улицы, расстреливая наземные подразделения оккупационных сил Альянса из ручных бластеров и охотничьих бластерных винтовок.

На дальней стороне Тралуса из гиперпространства выходили крупные корабли и оборудованные гиперприводом истребители флота Кореллии, присоединяясь к схватке в небе над Реллидиром, и их численность всё увеличивалась, на что флот Альянса отвечал запусками новых эскадрилий истребителей.

От Хэна были транслированы скрытые сообщения в виде сжатых пакетов данных; они поступили с его инфопланшета через сложно устроенный комлинк, приклеенный к нижней части одного из мышедроидов, шнырявшего поблизости где–то рядом с мостиком. Эти сообщения гласили: Хэн жив, Джейна жива, Ведж жив, дочь Антиллеса жива.

С «Додонны» была дана команда отступать. Эскадрильи истребителей Альянса подчинились, прекращая бой там, где и когда они могли это сделать, некоторые из них остались позади, обмениваясь последними ударами с недружелюбными кореллианцами.

Лею снова вызвали на мостик, где она присоединилась на проходе к адмиралу Лимпан. Они вместе наблюдали, как уцелевшие в бою истребители, базирующиеся на «Додонне», строятся для посадки в ангары корабля.

— Мы могли бы удержаться здесь, — сказала адмирал Лимпан. – Если бы бросали в схватку всё больше и больше сил. И всё же это было бы контрпродуктивно. Ещё больше затруднило бы достижение мира. Мы этого не сделали, и мы не будем этого делать… но это делает итог сегодняшнего боя неизбежным. Молодые и храбрые мужчины и женщины, погибшие сегодня, погибли за предопределённый результат.

Лея молча кивнула, соглашаясь.

— То, что произошло сегодня – точно не победа, и даже не поражение. Это выглядит так, как будто мы все плясали под чужую дудку.

— Альянс здесь ни при чём, — сказала Лея.

— Как и кореллианцы, — пожала плечами адмирал. – Возможно, это всего лишь случайность. Я верю в такую возможность; я часто видела подобное. Но никто не сможет посчитать эту случайность удачной. Случай вообще никогда не учитывает наши интересы, — она повернулась к Лее. – Полковник Мойан говорит, что ваши тактические рекомендации были весьма обоснованными и очень помогли. Хотя он был удивлён их некоторой консервативностью, учитывая вашу репутацию.

Лея пожала плечами.

– Мы становимся старше, и больше стремимся защитить тех, кого ведём в бой. Если я стала более консервативной, то по этой причине.

— Конечно. Вы вернётесь на Корускант, или на Кореллию?

— Пока на Кореллию. Там я смогу консервативно приводить доводы в пользу мира, пока те, кто разожгли войну, будут с важным видом ходить вокруг и хвастаться победой.

— Я распоряжусь, чтобы ваш шаттл сопровождали истребители.

Лея покачала головой.

– Никто не будет стрелять по безоружному шаттлу. Это не юужан–вонгская война, где бессмысленная жестокость была обычным делом. Обе стороны… наши.

— На данный момент, — на лице адмирала, хотя по стандартам людей оно считалось невыразительным, Лея видела печаль и пессимизм. – Мой жизненный опыт говорит, что превращение «нас» в «них» не занимает много времени. И когда это случается, становится возможной любая степень жестокости.

— Это правда.

Адмирал вновь повернулась к иллюминаторам.

– Да пребудет с вами Сила, Принцесса.

— И с вами, адмирал.

Когда она сидела в шаттле, возвращавшемся на Кореллию, Лею охватила печаль, и первые несколько минут полёта она просто не понимала – откуда взялась эта печаль, и что означает. Ведь вся её семья осталась жива.

Затем она нашла ответ. Её семья осталась жива – но она, в каком–то смысле – нет. На некоторое время она превратилась в кого–то другого. Защищая мужа и дочь, она лгала и обманывала, причём не так, как это должен делать любой политик, но как бесчестный интриган. Любой, кто узнает правду о её действиях, сможет использовать их, как способ давления, чтобы ослабить её, или, возможно, ухудшить мнение о ней у других.

Она попыталась понять, как далеко она могла зайти, чтобы защитить Хэна и Джейну. Если бы у неё был доступ к коду самоуничтожения, который мог уничтожить любого пилота, который слишком к ним приблизился, стала бы она использовать его? Если бы она имела возможность изменить коды ретрансляторов, чтобы дружественные цели выглядели врагами, заставив пилотов Альянса массово сбивать друг друга, и пожертвовав сотней или тысячей жизней ради одной, ради жизни того, кого она любит, стала бы она это делать? Пожертвовала бы она миром, которого они так отчаянно добиваются, отправила бы она целые нации на войну друг с другом, чтобы защитить тех, кого она любит?

Лея не знала, поскольку утвердительные и отрицательные ответы смешивались в её голове, а она уже не была тем человеком, каким была полчаса назад. Но всё же ответов «да» было достаточно, чтобы обеспокоить её, чтобы заставить задуматься, в кого она превратится, если все ответы станут утвердительными.

Это было именно то, что называлось привязанностями, решила она, те виды привязанностей, которые джедаи традиционно стремились избегать. Это было принесение в жертву не принадлежавших ей жизней, чтобы сохранить своё собственное счастье.

В будущем, если придётся, она с охотно отдаст свою жизнь, чтобы спасти Хэна, или её детей, или Люка и его семью… но она никогда не пожертвует чужой жизнью.

Ни она, ни Хэн не будут жить вечно. Когда–нибудь он или она умрёт. Такова жизнь. Но она сделает всё, что сможет, чтобы этого не случилось – всё, кроме зла.

Принятие этого решения было похоже на ощущение от клинка из транспаристали, вонзившегося в её сердце и сломанного так, что кончик остался внутри.

Но это был правильный выбор.

Когда пилот, наконец, объявил через громкоговорители шаттла: «Входим в атмосферу Кореллии», Лея была в мире с собой. Не счастлива – она почти чувствовала, как из её сердца струится кровь, заливая пол – но всё же она была спокойна.

Звёздная система MZX32905, рядом с Биммиэлем

— Проведи все необходимые церемонии над её телом, — попросил Джейсен.

Лумайя кивнула.

– Она была доблестным воином. Я позабочусь о ней.

Они стояли в большом шлюзе, расположенном рядом с ангаром, в котором ожидал шаттл Джейсена. К борту шаттла была пристыкована переходная труба, и в неё было подано давление. Бен, без сознания, уже был на борту, в кресле, и его световой меч снова висел на поясе.

— Я знаю, это причинило боль, — сказала Лумайя. – Но ты уже стал сильнее благодаря ей.

Джейсен, страдая, посмотрел на неё.

– Это только слова, Лумайя. «В боли он обретёт силу». Они нисколько не уменьшают трагедию, которая только что случилась

— Это не просто избитая фраза, Джейсен. Это необходимая часть этического допущения для использования наших сил, — она указала рукой за шаттл и двери ангара, на далёкие звёзды. – Джедаи находят равновесие через отказ от привязанностей. Ситхи привязанности приветствуют… но мы находим равновесие в том, что умышленно и болезненно для нас жертвуем тем, что любим больше всего. Только так мы сможем удержать в памяти понимание потери, боли, смертности – то, что переживают обычные люди.

Джейсен обдумал её слова. Они имели смысл. Такая философия позволяла ситхам сохранять сильные эмоции… но боль удерживала эти эмоции под контролем. Ситхи, вроде Палпатина, которые не следовали этому принципу, придерживались философии брать, не теряя, и их жадность обрекла их и всех, кто был рядом.

Включая деда Джейсена, Дарта Вейдера.

— Ты станешь тем, кем не смог стать твой дед, — сказала Лумайя. – Возвращайся домой, делай всё, что сможешь, чтобы остановить войну и чтобы найти время учиться. В конце концов, тебе придётся найти себе ученика. Возможно, Бен подойдёт, но я считаю, что он уже слишком пропитан воззрениями джедаев о доброте и спокойствии, поэтому присматривайся не только к нему. Тебе нужно научиться открывать свой разум для тех аспектов Силы, которые тебя учили игнорировать или презирать. А величайшие знания и силы придут к тебе в момент величайшей принесённой тобой жертвы, когда ты откажешься от того, что не менее ценно для тебя, чем жизнь – обессмертишь свою любовь, пожертвовав ею.

— Увидим, — сказал он.

— Возвращайся, и я помогу тебе увидеть.

Она стояла и смотрела через транспаристальную стену воздушного шлюза, как Джейсен поднялся на борт, задраил люк и отсоединил переходную трубу. Шаттл поднялся на репульсорах, аккуратно повернулся в сторону открытых ворот ангара, и вылетел наружу.

Усталая, опустошённая и торжествующая, Лумайя вернулась в гостиную, находившуюся в верхней части её жилища. Она легла на диван и через исцарапанный транспаристальной купол уставилась на звёзды.

— Я победила, — сказала она.

Из тёмного угла комнаты вышел и повернулся к ней Джейсен – в тёмной одежде, со свисающей с пояса чёрно–золотой рукоятью светового меча, и с глазами цвета расплавленного золота. Его рот не двигался, но до разума Лумайи донеслись слова: «И значит, я должен уйти. Перестать существовать».

— Ты никогда не существовал. Ты проекция – энергия тёмной стороны из этой пещеры, которой была придана форма моим воображением и обликом Джейсена Соло. Но ты вернёшься. Постепенно Джейсен Соло станет тобой.

«И я, наконец, получу имя. Имя ситха».

— Да.

Призрак ситха двинулся вперёд, встав над ней.

«Он узнает, что это ты организовала нападение на станцию «Ториаз». Что хорошие люди были погублены фантомами, созданными твоим разумом, фантомами, принявшими облик тех, кого они любили. Что грядущую войну можно было предотвратить, если бы не твоё вмешательство».

— Да, возможно, когда–нибудь он узнает. Но до тех пор, его гнев и гнев его семьи будут направлены на Тракена Сал–Соло, чья вина в этом нападении намного больше, чем моя – поскольку он делал то, что делал, исключительно из собственной выгоды. А к тому времени, как Джейсен откроет правду полностью, он поймёт, насколько он важен, насколько необходимы были эти действия, чтобы он стал тем, кем стал, и он простит меня.

«Я чувствую его эмоции. Он будет ненавидеть тебя за то, что ты сделала».

— Но он также будет любить меня за это.

«Да».

Лумайя улыбнулась.

– Значит, я достигла равновесия. Равновесия ситхов.

Фальшивый Джейсен кивнул, затем медленно, и без видимых страданий, поблёк и исчез.

Бен, с затуманенным взглядом, осторожно щупая живот, вошёл в рубку шаттла и рухнул в кресло второго пилота.

— Как долго я был без сознания?

— Часы.

— А где Нилани?

Джейсен помедлил, подбирая слова. Мягкое и осторожное объяснение могло, в долгосрочной перспективе, нанести больший ущерб, чем короткая и холодная правда.

— Бен, она мертва.

Бен выпрямился в кресле. На его лице, обращённом к Джейсену, появились боль и недоверие.

– Как? Это сделал ситх?

— Да и нет, – Джейсен обдумал ответ; обдумал смесь лжи и правды, которую когда–нибудь ему придётся раскрыть. – В нижних пещерах было существо, называвшее себя ситхом. Но оно им не было. Это был просто адепт тёмной стороны Силы, который научился подпитываться энергиями, заполнявшими это место. Это сделало его очень сильным… но только там, на астероиде. Он послал против нас смертельно опасные иллюзии.

— Я помню. Я сражался с мамой. Она выбила из меня всю начинку.

— Так же, как она могла бы сделать в реальности. Нилани сражалась с фантомами её собственной неадекватности, с которыми, как я считал, я помог ей справиться ещё тогда, когда она была учеником. Она оказалась слишком слабой. Они убили её.

— Ох… ситхово отродье, — Бен сгорбился. – А что насчёт… насчёт… Биши? Бирши? – подросток явно смутился.

— Бриши, — поправил его Джейсен. Он слишком хорошо знал, почему смутился Бен, и почему неправильно произносил её имя. Пока мальчик спал, Джейсен вмешался в его память, стерев воспоминания Бена о женщине, которую он знал как Бришу, почти также искусно, как художник реставрирует классический портрет. Вне всякого сомнения, Бен смутился из–за внезапной неспособности вспомнить её облик. Джейсен припишет это большому количеству пинков и ударов, которые пришлось выдержать Бену.

— Она тоже умерла. Погибла от ран, — он изобразил тяжёлый вздох. – Я приказал доставить на астероид побольше взрывчатки и взорвать его

Правда состояла в том, что любой, кто последует по координатам местонахождения убежища Бриши–Лумайи, находящимся сейчас в памяти шаттла, обнаружит только облако обломков. Джейсен подделал данные в памяти шаттла, указав маршрут от Лоррда до совсем другой ненаселённой звёздной системы с астероидным полем. На данный момент, Лумайя была защищена от обнаружения.

— Хорошо, – Бен сидел молча несколько минут, барабаня пальцами по подлокотнику своего кресла. – Это нечестно. То, что они умерли.

— Нечестно. Но это случается. Это жизнь. Мы просто должны найти способ… стать сильнее от этого.

Бен кивнул.

– Наверное, ты прав.

Корускант

— Он существует, — Люк поднял голову от терминала. По экрану шли последние данные о схватке у Тралуса, но Мара ощущала, что тревога на его лице была вызвана чем–то другим. – Теперь он существует в реальности.

— Твой призрачный враг.

— Да, — Люк встал. – Наверное, именно поэтому на нас напали сегодня — используя фальшивых Джейсена и Бена. Они настолько сильно заняли наши чувства, что мы пропустили его возникновение – кем бы и где бы он ни был. Возможно, это случилось совсем близко, в противном случае не было необходимости отвлекать нас, — он смотрел во все стороны, как будто гладкие каменные стены анклава джедаев должны стать прозрачными и показать врага, но они оставались тёмными.

— Мы найдём его, — сказала Мара. – И расправимся с ним, — она вновь посмотрела на терминал, и на её лице появилась улыбка. – Сообщение от Джейсена и Бена. Они возвращаются домой.