Предательство

Глава 33

Удар меча Нилани был быстрым, как молния, однако к тому моменту, когда меч опустился, старшая женщина крутанулась в сторону, встав за очередным бюстом. Светящееся лезвие срезало мраморную верхушку головы давно умершего учёного–родианца.

Нилани наступала. Лумайя отошла назад, хлопнув по бедру – погрузив пальцы сквозь одежду внутрь бедра. Она рванула, и в её руках внезапно оказался кнут. Лумайя дёрнула его назад, готовясь к удару; хвосты кнута, которых было несколько, а не один, разошлись в стороны, двигаясь, как какое–то облако; часть из них блестела металлом и имела зубчатую поверхность, часть светилась, как клинок светового меча. Лумайя хлестнула своим оружием вперёд; Нилани, чьи движения давали понять её смущение при виде такого необычного оружия, дёрнулась в сторону, но один из хвостов кнута, с металлической поверхностью, задел её лицо, распоров всю левую щёку. Нилани шагнула назад, тряхнув головой.

— Я не просто болтаю, джедайская девчонка, — сказала Лумайя. – И ты должна заметить, что, в отличие от тебя, я не атакую того, у кого в руках нет оружия.

— Дай Лумайе договорить, — заявил Джейсен.

— Разве ты не чувствуешь, что колеблешься? – в голосе Нилани появились резкие нотки отчаяния. – Она искривляет твой разум, твою волю.

Джейсен покачал головой.

– Нет. Если колебания и присутствуют, то это связано со сказанными фактами, а не с ментальными трюками. Прекрати, Нилани. Если бы подобные трюки использовались, разве ты бы их не почувствовала?

— Именно в этом и состоит правда о разнице между джедаями и ситхами, — отметила Лумайя.

— Заткнись, – Нилани снова рванулась вперёд, вращая световой меч так, что он образовал защитный круг.

Кнут Лумайи промелькнул вокруг краёв защиты. Концы нескольких хвостов чиркнули по груди и по правому бицепсу Нилани, вызвав лёгкие царапины и ожоги. Нилани вскрикнула и снова отскочила назад, сбитая с толку более совершенной техникой боя старшей женщины.

— И джедаи и ситхи имеют стремление доминировать, — продолжила Лумайя. – Но джедаи считают, что это противно их природе, поэтому они создают руководящие принципы, которые должны регулировать лишь их собственные действия… Пока не настаёт тот неизбежный день, когда обычное правительство вступает в такое противоречие с идеалами джедаев, что те начинают понимать, что им придётся навязать свои собственные правила другим, для их же спасения. Именно это случилось в последние дни Старой Республики. Но правила, созданные джедаями, являются чуждыми и аскетичными, не подходят обычным людям, и не могут быть использованы, как способ управления.

Ситхи же с самого начала отдают себе отчёт, что они могут выбирать, распространять ли свою власть на других… или нет. Если общество здорово, ситху нет необходимости вмешиваться. Вективус этого и не делал. Если же это не так, ситху следует действовать. А поскольку он знает, что его задача – исправить ослабленное правительство, он может создать систему власти, которая будет функционировать, имеется в виду, надлежащим образом.

Нилани подняла свободную руку. Бюст матери Дарта Вективуса стремительно, как мраморная ракета, полетел вперёд, направляясь в сторону Лумайи. Та щёлкнула навстречу ему своим световым кнутом, и девять или десять хвостов сошлись на скульптуре. Бюст разорвало на бесчисленные куски мрамора, усеявшие пол.

— Галактика растворяется в хаосе, — заявила Лумайя. – Сегодняшнее руководство не в состоянии спасти её; они – остатки тех, кто потерпел неудачу пятнадцать лет назад, во время юужан–вонгской войны. Джедаи тоже не могут вмешаться и исправить положение – ты знаешь, как они действуют и думают. Что тебе говорил Люк Скайуокер? Разве его тактика, его рекомендации помогли исправить что–либо? Нет. Каким бы хорошим человеком он ни был, он и его Орден являются всего лишь инструментами Галактического Альянса.

Нилани попыталась снова, на этот раз, используя бюст ботана. Он успел пролететь половину пути между ней и Лумайей, когда старшая женщина вытянула свою свободную руку, и бюст завис в воздухе. Секунду он медленно двигался в сторону Лумайи; затем он медленно пополз в воздухе к Нилани. Словно они играли в игру «кто кого перетолкает» и ни одна из женщин не могла победить.

В голосе Лумайи появилась хриплость, выдавшая её напряжение.

— Верджер пожертвовала собой, чтобы ты смог принять мантию ситха, которую она предназначала тебе. Ни один джедай не признал бы, что такой вид самопожертвования возможен для ситхов, но это правда. Прими то, чему я должна научить тебя, Джейсен. Прими это место, и энергию тёмной стороны, которая в нём содержится. Прими знания, которые хранятся в гробницах на Зиосте. И используй их против сил, которые стремятся разорвать в клочья эту галактику. Восстанови порядок. Дай своему двоюродному брату, дай своим и другим детям шанс вырасти в галактике без войны.

— Ты всё ещё придерживаешь правду, — сказал Джейсен. Его голос был твёрд, а выражение лица – неуступчивым. – Это ведь ты убила начальника охраны на станции «Ториаз»?

— Да, — сказала она. – Разумеется. Я поймала его слишком поздно, чтобы предотвратить нападение на тебя – оно уже шло. Но я смогла вырвать из него признание о том, на кого он работал, и отомстить за погибших.

— И на кого он работал?

— На Тракена Сал–Соло. На кого же ещё?

— А все эти происшествия на Лоррде – тебе они даже и не снились, так? У тебя был прямой доступ к злоумышленникам.

Лумайя мельком взглянула в сторону, на бюст, зависший между ней и Нилани. Он потихоньку начинал приближаться к ней, и напряжение от усилия сдержать его начало проявляться на её лице.

— Да. Мои видения вызывали их видения. Я могла бы прямо вмешаться в их планы – возможно, с точно такими же результатами, которых добился ты.

— И почему ты этого не сделала?

— Я использовала их, чтобы проверить тебя, – Лумайя закрыла глаза и напряглась всем телом, но бюст продолжал приближаться к ней. – Ситхам, как и джедаям, приходится определять судьбы остальных. В отличие от джедаев, они знают, что иногда это означает необходимость пожертвовать одним, чтобы могли жить двадцать. Я должна была выяснить, понимаешь ли это ты. Ты понимаешь.

— А как насчёт твоего союзника? – спросил Джейсен. – Тот враг, которого мельком видит, но не может разглядеть мастер Скайуокер? Тот человек, который, как он говорит, не существует?

Лумайя выдавила смешок, прерванный судорожным вздохом от усталости.

– Джейсен, это ты, а эти видения — о тебе. О ситхе, которым ты станешь. Люк не может различить его черт, поскольку он не желает принять то, что он видит сквозь Силу – твоё лицо у следующего Повелителя ситхов, — её последние слова больше походили на выдох, и в этот момент она утратила контроль над Силой. Бюст ботана полетел в неё. Она ударила статуэтку кнутом, слишком коротким ударом, который в любом случае не попал бы, но траектория полёта бюста изменилась. Пройдя ниже хвостов кнута, он, вместо того, чтобы врезаться в голову или грудь Лумайи, ударил её правую руку, выбив рукоять кнута; хвосты оружия изогнулись на полу, словно живые, царапая при движении поверхность.

Нилани прыгнула вперёд с рубящим ударом, направленным на врага. Её меч пошёл вниз…

И встретил меч Джейсена. Его клинок удерживал её меч, а его глаза смотрели прямо на неё.

— Я ещё не закончил, — сказал он.

В голосе Нилани была безнадёжность.

– Я не знаю как, но она обращает тебя. Разве ты не видишь?

— Прекрати слушать только ушами, — сказал Джейсен. – Загляни в Силу. Разве есть хоть какой–то поток Силы от неё ко мне, от меня к ней, что–либо, что могло изменить мой разум или мои взгляды?

Нилани выдерживала его взгляд ещё секунду, затем закрыла глаза.

На этот момент она была уязвима для контратаки. Но Джейсен только держал свой клинок перед её оружием. Лумайя не атаковала и даже не пыталась вернуть в руку свой кнут; она всего лишь держалась за предплечье и кисть, куда пришёлся удар статуэтки.

Наконец, глаза Нилани открылись, а взгляд стал более спокойным.

– Нет, — признала она. – Лумайя не применяет против тебя никакой техники Силы. Ты не находишься под влиянием присутствующих здесь энергий тёмной стороны. Я не понимаю, что происходит.

— Выключи свой световой меч, — приказал Джейсен.

Она подчинилась.

Он отключил свой. Теперь единственный звук опасности доносился от включённого светового кнута Лумайи. Старшая женщина посмотрела на своё оружие, и светящиеся хвосты погасли, став почти невидимыми нитями.

— Вот так, — сказал Джейсен.

– Теперь мы можем во всём разобраться.

— Да. – Нилани повернулась к Лумайе. – Шира Бри, я беру вас под арест от имени Галактического Альянса. Вас будут судить за…

— Нет, — сказал Джейсен. – Я решил изучить то, чему она должна меня научить. Это значит, что ей придётся остаться на свободе. Остаться здесь.

Нилани, не веря, посмотрела на него.

– Джейсен, закон…

— Закон – это то, как мы его понимаем, — пожал он плечами. – Она сказала, что она Лумайя, Нилани, но она не доказала этого. Всё, что нам нужно сделать – это не поверить ей, опустить это заявление в наших рапортах, и буква закона соблюдена.

Нилани слегка сдвинулась, отступив назад и подняв рукоять своего светового меча на несколько сантиметров вверх.

– Я возьму её под арест.

Лумайя прервала её.

– Я согласна быть арестованной.

Оба джедая уставились на неё.

— Неужели? – спросил Джейсен.

— Разумеется, – взгляд Лумайи был спокойным и грустным. – Я знаю, что моя судьба уже не принадлежит мне. Я хочу увидеть, как Орден ситхов возродится с тобой во главе, Джейсен, и по этой причине я приношу тебе клятву верности, — произнося эти слова, она встала на колени, опустив голову – предлагая или принять клятву, или нанести смертельный удар. — Но кто бы из вас не принял решение, здесь решится моя судьба и моё будущее.

Нилани тихо сказала:

— Заведи руки за спину, — когда Лумайя подчинилась, Нилани вытащила пару станирующих наручников из футляра на поясе.

Джейсен нахмурился. В этой ситуации было что–то неправильно, и на секунду он заподозрил предательство со стороны Лумайи, но быстрый взгляд в немедленное будущее развеял эту мысль. Он увидел, как Лумайя покорно позволяет вести себя обратно к шаттлу.

Его разум метнулся вперёд по возможным временным линиям. Как часто повторял Йода (так часто, что эта общеизвестная цитата усеивала архивы джедаев) – «Будущее всегда в движении», и происходящее сейчас влекло за собой много вероятных вариантов будущего.

Но в некоторых областях они сходились. Нилани свидетельствует против Ширы Бри, также известной, как Лумайя, также известной как Бриша Сио. Лумайя приговорена и казнена, заперта в одиночной камере, заперта в тюрьме и убита кем–то, чьего отца она убила десятилетия назад. Всё, что она знала, исчезает, умирает вместе с ней.

Во всех этих вероятных будущих галактика продолжала дестабилизацию, во всех её уголках вспыхивали восстания, Галактический Альянс разрушался, как поражённый раковой опухолью организм, пожирая себя изнутри, его население погибало.

Термальные детонаторы разрушали это место, разнося астероид на миллионы кусков, уничтожая скрытое здесь знание. Древний звёздный разрушитель обрушил ливень турболазерного огня на поверхность Зиоста, стирая сохранившиеся там знания.

Множество временных линий сошлись на Джейсене Соло и Люке Скайуокере, сведя их вместе. Они противостояли друг другу, окружающая обстановка менялась каждую секунду в каждой временной линии, однако оставались неизменными их стойки и активированные световые мечи в их руках, и их лица, искажённые гневом и горем потери.

Они крутились, наносили удары, столкновения их мечей вызывали вспышки света, сильнее погружая во тьму стены о пол за ними. Они сражались, не останавливаясь, их потеря давала им силу, пока… Джейсен не убил Люка. В каких–то вероятностях это был рубящий удар сверху, прошедший в грудную клетку. Где–то это был неуловимый взглядом поперечный удар, сносящий голову с плеч старшего мужчины. Иногда это был укол в живот, за которым следовали минуты агонии, когда Люк корчился в напрасной борьбе за жизнь, пока Джейсен, с бегущими по щекам слезами, стоял неподалёку на коленях.

Люк умирал.

Люк умирал.

— Нет, — прошептал Джейсен. Он вернулся обратно в реальность.

Нилани и Лумайя уходили прочь. Молодая женщина держала старшую за плечо, направляя.

Джейсен активировал меч и ударил. Нилани отскочила прочь, но светящееся лезвие всего лишь разрубило наручники, которые сковывали руки Лумайи за спиной.

Обе женщины смотрели на него.

— Она останется свободной, — сказал Люк Нилани. – Если ты заберёшь её… — он не смог продолжить: «Люк умрёт. И это я его убью».

Это были не просто слова. На секунду его опять затянуло в потоки вероятностей, ведущие в будущее.

Нилани могла уйти без пленницы. Она возвратилась на Лоррд и рассказала всё старшим. Люку.

Джейсен убил Люка. Люк умер.

Он смог убедить Нилани молчать. Позже она переосмыслит своё обещание и нарушит его, расскажет всё Люку.

Джейсен убил Люка. Люк умер.

И только в той вероятности, где Нилани погибла, Люк остался стоять, руководил и жил. Его окружали иные трагедии, туманные и неясные, но он остался жив.

Джейсен снова вернулся в настоящее. Правда того, что он только что пережил в Силе, ошеломила его.

Но это была правда, и он должен быть достаточно сильным, чтобы принять её.

Лумайя знала всё, или часть правды. На её щеках были слёзы, такие же, как те, что он чувствовал на своих.

— В этом и состоит путь ситхов, — сказала она, обращаясь к нему. – Мы становимся сильнее, идя на жертвы.

Джейсен кивнул, с неохотой признавая этот факт.

– Да.

Нилани посмотрела на него, и за него, на его намерение.

Со звуком, который наполовину был стоном, она повернулась и побежала прочь.

Джейсен рванулся за ней.

Реллидир, Тралус

На деловой квартал, окружавший Центр сценических искусств, обрушивалось всё больше ракет. Дроиды–наводчики на земле уже не направляли их на кратер, находившийся на месте базы Галактического Альянса. Вместо этого, они нацеливали ракеты во врагов, находившихся в воздухе – в истребители Альянса.

Хэн начал подниматься, направляясь к одному из них, крестокрылу с ретранслятором, посылавшим на частоте 22NF07 сигнал НОСТ1103, или Наземные Оккупационные силы Тралуса, номер 1103.

Подъём его не был ни лёгким, ни быстрым, ни безопасным. Небо до сих пор кишело истребителями Галактического Альянса, и на удивление многие из них пытались его подстрелить. Они ныряли и поднимались вдогонку за ним, стреляя из лазерных пушек; мстительный пилот перехватчика даже попытался его протаранить – явно самоубийственный манёвр, если бы Хэн не завалился вбок и не позволил маленькому скоростному истребителю пролететь сквозь место, где он только что находился.

Замысел Хэна был прост: подойти к дочери достаточно близко, чтобы преследующие её ракеты отвернули, и начали искать новые цели.

В те редкие моменты, когда он не уворачивался от обстрела и наблюдал за ней, он видел, что она неплохо справляется и сама. Её крестокрыл, подныривая и дёргаясь из стороны в сторону, всё выше поднимался в небо, стреляя из собственных лазерных пушек по кореллианским штурмовикам и перехватчикам класса «бдительный». Её цели или отворачивали в сторону, дымя, или взрывались, оставляя после себя в небе до странности мирные и яркие облака разрывов.

Если ракеты летели к ней спереди, она заваливалась набок, и они промахивались, или стреляла из пушек, и они взрывались, уничтожая ракеты, летевшие рядом. Если ракеты подбирались к ней сбоку или сзади, она избегала их, поднимаясь, или ныряя – неуничтожимый лист, пойманный сверхзвуковым ветром – и эти ракеты тоже проходили мимо.

Иногда рядом с ней летел другой крестокрыл, поддерживая её, двигаясь так, что делалось жутко от мгновенной согласованности их действий, от их совершенной взаимодополняемости

В какой–то момент приближавшиеся к ней справа три ракеты взорвались в двухстах метрах от её крестокрыла без всякой видимой Хэну причины. Были ли они задеты шрапнелью? Уничтожила ли их Джейна взмахом руки и импульсом Силы? Хэн не знал.

Но он понял две вещи. Первая состояла в том, что как бы быстро он ни поднимался, вернее, мог позволить себе подниматься, учитывая постоянные наскоки вражеских пилотов, она поднималась быстрее. Вторая вещь представляла собой причиняющее боль осознание, сковывавшее его, как тяжёлая сеть опутывает усталого пловца: Джейна не нуждалась в его помощи.

Она была замечательным пилотом с не менее замечательным ведомым. Она была старше и опытней, чем был Хэн, когда он на «Тысячелетнем Соколе» сражался с истребителями с первой Звезды Смерти. Что–то в ней было от Хэна, что–то от Леи, и в результате она фактически господствовала в воздухе.

В его сердце смешались гордость и боль от осознания того факта, что дочь превзошла его.

Рядом с правым бортом его бомбардировщика промелькнули зелёные молнии лазеров, и приближающийся «Ревун» взорвался. Вырванный из размышлений в реальность, Хэн взглянул направо и налево, осознал, что по обеим сторонам его сопровождают штурмовики, и чуть не выпрыгнул из кресла.

Но на его панели датчиков они светились зелёным – свои.

В его ушах раздался голос Веджа, и Хэн понял, что он слышит его уже некоторое время:

— В чём дело… эээ… Первый?

— У нас есть эскорт для выхода с поля боя, — объяснил Ведж. – К тебе уже должны были подойти.

— Они здесь.

— Мы должны покинуть район, Второй. У врага всё ещё численное превосходство, а мы не в истребителях. Кроме того, я думаю, что этим шустрым крестокрылом сверху управляет твоя дочь. Будет досадно, если тебя собьёт собственная дочурка, правда?

Хэн засмеялся. Смех был нервным.

– Это точно. Ладно, выводи меня отсюда. Кстати о дочерях, мне надо поговорить с тобой.

— Давай.

— Позже, на базе.

— Как скажешь.

* * *

Через несколько долгих минут битва над Реллидиром переместилась дальше от деловой части города. Прибывающие ракеты были израсходованы на Центр сценических искусств, против истребителей, которые были слишком медлительны или неудачливы, чтобы уклониться от них, и против друг друга, когда подрыв одной ракеты уничтожал целое их звено.

Сайэл наблюдала за небом в свой иллюминатор. Всё тело болело, и она чувствовала во рту привкус крови

— Как дела? – спросила она.

Зуэб, стоявший коленями на своём кресле, развёрнутом в обратную сторону, вынырнул из кучи перемешанных схем и проводов, с которыми работал, и одарил её уклончивым взглядом.

– Так себе.

— Мы сможем выйти на орбиту?

— На орбиту – да, — пожал плечами салластанец. – Но не восстановить целостность корпуса. Знаешь, что будет, если надуть воздушный шарик, и отпустить его летать, выпуская воздух? Вот это мы и есть.

— Подключи наши лётные комбинезоны к источникам воздуха и тепла. Несколько минут на холоде мы продержимся.

— Да, босс, – Зуэб повозился около спинок их кресел, подключая костюмы к подающим устройствам для получения энергии и воздуха, затем вернулся на своё место. Сев, он издал звук боли. – Ох. Такое ощущение, что у меня больше не осталось позвоночника.

— А разве он у тебя когда–нибудь был?

— Невежливо.

Он пристегнулся к креслу.

Сайэл запустила двигатели. Они взвыли неестественно громко, звук казался искажённым и неправильным, однако диагностическая панель показывала, что энергия на реактивные двигатели подаётся. Медленно и аккуратно Сайэл оторвалась от земли и направила покорёженный нос «Алефа» в небо в стороне от гущи боя, затем включила ускорение.

— Мы проиграли, — сказала она.

— Ты прекрасно справилась.

— Я прекрасно справившийся неудачник.

— Я готов летать с этим неудачником хоть каждый день. Кстати, лейтенант Барадис считает, что ты хорошо выглядишь.

— Чего?

— Он сказал это вчера на обеде.

— Ты пытаешься меня отвлечь.

— Да. Получается?

— Нет, — она нахмурилась. – Значит, Барадис?

— Сам я так не считаю. У людей слишком маленькие головы, чтобы они хорошо выглядели.

— Заткнись, — усмехнулась Сайэл.

Звёздная система MZX32905, рядом с Биммиэлем

Нилани бежала со скоростью тренированного спортсмена, но когда она вышла из пещеры, где находился дом Дарта Вективуса, и где работал генератор искусственной гравитации, её движения стали неуверенными, а прыжки слишком длинными – она не имела того опыта перемещения при слабой гравитации, какой был у Джейсена.

Он начал её нагонять.

Она запрыгнула по рельсам вверх, в сторону жилья на поверхности, её световой меч давал достаточно света, чтобы видеть шпалы, на которые можно поставить ногу.

На некоторых из них Джейсен видел пятна крови из ран, нанесённых кнутом Лумайи.

Рельсы поднимались вверх через дыру в потолке пещеры, и за этой точкой Джейсен больше не видел Нилани. Он оставил свой меч включённым, но закрыл глаза, разыскивая её с помощью Силы – и обнаружил, что она стремительно двигается к нему, вытянув ногу в неуклюжем боковом ударе.

Не глядя на неё, он изогнулся вбок и ударил Нилани мечом. Он не вкладывал силы в удар; этого не требовалось. Меч вошёл в нижнюю часть её бедра, прорезав одежду, кожу и мышцы. Вскрикнув, она пролетела мимо него, ударилась о каменную поверхность пола пещеры и в странной манере, вызванной слабой силой тяжести, откатилась в сторону.

Он прыгнул к ней, медленно, точно и хищно.

Когда он приблизился, она сидела, не в состоянии встать, световой меч, снова активированный, был в её правой руке, а правая нога, уже бесполезная, под ней. Он видел часть нанесённой ей раны, чёрной от сожжённой плоти и крови. Нилани посмотрела вверх, в ярком свете их световых мечей на её лице ещё сильнее выделялась боль.

— Джейсен, не делай этого, — сказала она.

— Ты не имеешь понятия, что поставлено на карту.

— Меня заботит не моя жизнь или смерть, — сказала она ему. – Когда я присоединилась к Ордену, я вручила свою судьбу Силе. Меня заботишь ты. Если ты это сделаешь, ты станешь чем–то плохим. Чем–то, стремящимся к разрушению.

— Ситхом.

— Нет. Назови это, как хочешь. Как ты назовёшь того, кто убивает без необходимости? Того, кто встаёт на сторону зла из–за хорошо обоснованного доказательства.

Он стоял и смотрел на неё, и его разрывали чувства – его собственные, её чувства, и те, что родились здесь тысячелетия назад от энергий тёмной стороны. Её здоровье и красота, которые он повредил и повредит ещё сильнее. Её почти осязаемые отчаяние и разочарование царапали его нервы, как наждачная бумага.

Его наполнила глубокая печаль, печаль из–за происходящей трагедии. В несметном числе вариантов будущего Нилани он неясно видел совершённые ей хорошие и добрые дела, любовь, возможно, семью и детей. Он собирался рассечь связь между Нилани и этими вероятными будущими, и чувствовал боль от этого разреза. В каком–то смысле это чувство было почти успокаивающим, напоминанием ему, что он всё ещё может ощущать обычные человеческие эмоции, обладать человеческой шкалой ценностей.

— Нилани, — сказал он, — прости меня. Ты… дефлекторный щит, который направит будущее по пути трагедии. И ты слишком молода и слаба, чтобы понять это, чтобы исправить это.

— Джейсен…

Он нанёс удар, который превратился в вихрь движений, связывающий её клинок. Этот приём разоружил её, оставив руку нетронутой, но заставив её световой меч, вращаясь, улететь в темноту.

Джейсен ударил снова, хирургически точным уколом, который вошёл в центр её груди, выйдя из позвоночника.

Когда он вытащил меч, её тело завалилось набок, и он ощутил, как Нилани исчезает в Силе.

Пока она падала, и до момента, когда её голова опустилась на каменную поверхность, её глаза не отрывались от него.