Предел прочности. Книга третья.

Глава 3

Перед глазами белой стеной стоит яркий свет. Ничего не видно, но я продолжаю идти вперед. Чужие пальцы крепко вцепились в ладонь, продолжают настойчиво тянуть за собою. Слышу шелест юбок, перешептывание множества голосов:

- Господа, господа, смотрите – обезьянка!

- Оно выглядит, как человек. Оно… оно нас понимает? Ей-богу, это немыслимо!

Белая пелена начинает понемногу спадать, и вот уже передо мною знакомая бальная зала, забитая людьми под завязку. Мужчины сплошь во фраках: черных и строгих, дамы же наряжены куда разнообразнее: кто в бальных платьях, кто в обтягивающих вечерних, непременно с веерами в руках и ридикюлями кричащей расцветки. Зрители не только на балконах, но и внизу: столпились вокруг, окружили, из-за чего свободным осталось небольшое пятнышко, со стулом в центре. Именно туда меня и ведут, тащат сквозь людское море, которое продолжает беспрестанно волноваться сотнями голосов:

- Нет хвоста и шерсти…

- А ходит-то, ходит как человек! Поразительно, господа!

Подводят к стулу, заботливо усаживают, и я вижу наконец сопровождающего – доктора Мартинсона. Только одет он не в привычную форму медицинской службы - халат светло-лазурной расцветки, а все в тот же безликий черный фрак. И пенсне играет бликами на кончике носа.

- Ах, профессор, он как живой!

Экзальтированная особа в пышной юбке пытается ткнуть в меня веером, но доктор вовремя ее останавливает. Мягко улыбается, и развернувшись, обращается к обступившим нас зрителям:

- Дамы и господа, попрошу минуточку внимания. Перед вами наглядный образец животного из параллельного мира под номером 128. Как можете видеть, данное существо имеет крайнюю степень схожести с человеком: внешний вид, расположение внутренних органов.

- А хвост? У него имеется хвост, профессор?

- За весь вид сказать не могу, но у конкретной особи сей рудиментарный признак отсутствует. Впрочем, потерпите, чуть позже продемонстрирую это наглядно.

После слов лектора экзальтированная особа охает, заливается румянцем. Веер так и мелькает в руках, а жадный взгляд впивается в район ширинки. Благо, на мне белые кальсоны: не новомодные обтягивающие, а дедовские просторные, в которых и на улицу выйти не зазорно.

- Как вы знаете, в 128-ой параллели существует несколько кластеров. Часть из них более высокоразвитые, обладают зачатками цивилизации, другие же совсем дикие и отсталые, даже по меркам 128-ой. Населены наиболее агрессивными особями, обладающими низким уровнем интеллекта. Разумеется, само слово интеллект применимо здесь с большими оговорками.

Зал разрождается короткими смешками, а боязливый женский голосок из задних рядов вопрошает:

- Профессор, а оно на нас не кинется? Вон как зыркает.

- О, что вы, сударыня, будьте покойны, - подбадривает невидимую зрительницу доктор Мартинсон. – Хоть данное существо и принадлежит к наиболее агрессивному кластеру, но даже оно поддается дрессуре. Сейчас мы это наглядно продемонстрируем. Ассистент?

В зале воцарилась тишина, слышен легкий шелест платьев, кто-то один не выдержав, чихнул в углу. Совсем рядом слышу легкое треньканье, словно провели пальцами по струнам. И вновь волнами понеслись многочисленные перешептывания, до ушей донеслось нетерпеливое:

- Ну что там, что?

- Будь хорошим мальчиком, - шепчет мне в ухо доктор. Чужие пальцы заботливо гладят по голове, в рот засовывают безвкусную морковку. Пока хрумкаю корнеплодом, в руках оказывается балалайка, самая обыкновенная, тысячу раз виденная в фильмах и даже один раз в местном краеведческом музее, куда нас силком затащила классуха, под предлогом школьной экскурсии.

- Будь хорошим мальчиком, играй, - звучит рядом ласковый голос Мартинсона и снова чужая рука скользит по волосам, гладит.

Провожу пальцами по струнам – звучит знакомый аккорд. Еще раз, и снова, и снова, и вот уже слышится знакомая мелодия «Яблочка». Взвинчиваю скорость, кисть буквально мелькает в воздухе, выбивая залихватские звуки из музыкального инструмента, а публика в восторге: раздаются одобрительные возгласы, начинаю хлопать в ладоши. Экзальтированная дама и вовсе веер уронила от избытка чувств.

И такая меня злость пробрала, глядя на все эти сытые напомаженные рожи, что губы сами собою открылись, а изо рта понеслось:

- Эх, говори Москва, разговаривай Рассея!

Публика взвыла от восторга, хлопки перешли в нескончаемую овацию, а меня во всю несет:

Эх, яблочко, ты мое спелое,

А вот барышня идет, кожа белая.

Кожа белая, а шуба ценная,

Если дашь чего - будешь целая.

Хлопки стихли, в зале воцарилась мертвая тишина и только залихватская трель, выбиваемая из инструмента, неслась над головами ошарашенной публики. Круглые глаза зрителей, у кого от удивления, а у кого от страха, подзадоривают все больше и больше.

Эх, яблочко, да с голубикою,

Подходи, буржуй, глазик выколю!

Глазик выколю - другой останется,

Чтоб видал, говно, кому кланяться!

Слышится глухой удар – это экзальтированная особа рухнула на паркет вслед за веером, лишившись чувств.

- Остановите, да остановите его кто-нибудь! – несется испуганное. Я пытаюсь сыграть еще один аккорд, но множество рук тянется ко мне: отнимают балалайку, лезут в глаза, уши, мешают дышать. Отбиваюсь, пытаюсь вырваться на волю и… просыпаюсь.

Первые секунды пытаюсь понять, где нахожусь: почему такой низкий потолок, и не храпит Вейзер на соседней койке. Это сон, Петруха, всего лишь дурацкий сон. Нет никаких господ и дам, а ты один в дешевом мотеле, проснулся среди ночи и хочешь пить.

Складывается ощущение, что после лайнера организм никак не может насытится влагой. Воды купил целую упаковку, и за сутки половину распотрошил. На какой объем там было бутылок - литров на шесть? Теперь вот среди ночи проснулся и снова к горлышку приложился.

Хватаю полупустую тару и выхожу на узенький балкончик. Хорошо на улице, свежо, доносится лишь тихий шелест из темного массива леса. Ничего не понимает Хорхе, разве можно такие виды променять на городской пейзаж, пускай и навороченный, трижды выполненный по авторскому проекту. Оно может сейчас ничего и не видно, но ощущается – бесконечная природная мощь.

С наслаждением вдыхаю лесные ароматы полной грудь, а в ушах звучит заезженной пластинкой: «эх, яблочко, ты мое спелое».

Пора ложиться спать, завтра на работу.

Утро встретило меня хмурым небом и криками. Хозяйка мотеля была вновь чем-то недовольна, вымещая агрессию на забитом мужичке. Был здесь один странный тип, вечно пугливый: или в столовой зажмется в дальнем углу или норовит скрыться, едва завидев. Я сначала было решил, что виною всему мой внешний вид с палочкой и потрепанной физиономией, но нет - у мужчины явно проблемы с головой. Иначе кто еще, раз за разом, будет хлопать входной дверью, нарываясь на трубный рев.

Приняв утренний душ, спустился завтракать.

- Мне бы мяса, - пробормотал в столовой, увидев на подносе очередную тарелку с кашей. Кормят здесь вкусно, и овсянка отменная, но хочется порою разнообразия.

- А мне бы мужика нормального. Бери, что дают, - проворчала хозяйка и с глухим стуком опустила посуду, едва не выплеснув содержимое наружу.

«Да с тобою любой нормальный ненормальным станет», - хотел я высказаться, но вовремя прикусил язык. С нее станется, еще выселит без возврата уплаченной суммы. Хрен с ними, с деньгами, я вроде, как не бедный теперь, но место уж больно хорошее: свежий воздух, сосны кругом, а если хозяйку сменить, так и вовсе замечательным станет.

В столовой пусто, кроме меня за соседним столом сидит молодой парень. Ест, не поднимая головы, только ложка в руках мелькает. Я тоже на беседы с незнакомцами не настроен, поэтому быстро сметаю положенный завтрак и выдвигаюсь в путь.

Пешая прогулка до работы, рассчитанная на пятнадцать минут, обернулась вдвое дольше. Все дело в трости, от которой никак избавится не мог. Вроде с утра встал, коленка не беспокоила, но стоило спуститься вниз и пообщаться с гостеприимной хозяйкой, и началось – вечная ноющая боль, в доли секунды превращающаяся в пронзительную, стоило резко пошевелиться. Поэтому шел не торопясь, наслаждаясь лесными видами, благо запас времени к тому располагал.

У входа в отделение пусто. Привык уже к кипящему жизнью учебному корпусу, поэтому единственный человек, встреченный на крыльце, вызвал удивление. Не опоздал ли часом или вовсе в выходной день явился?

Захожу внутрь здания и по освещенному коридору двигаюсь до атриума. Здесь заметно оживленнее: сквозь шум водопада доносятся многочисленные голоса. Практически все скамейки заняты, люди неспешно прогуливаются, общаются и пьют кофе.

Точно, кофейку бы сейчас не помешало. Поднимаюсь на третий этаж, подхожу к перилам - вид с верхней точки открывается замечательный, на все эти объемы пространства, наполненные светом. Замечаю много деталей, которые раньше ускользали от внимания: аккуратные деревца в кадках, разбитые у лавочек цветочные клумбы, на рельефных конструкциях, поддерживающих водопад - побеги лианы. Прямо-таки джунгли зовут, не хватает только трубного рева слонов.

На улице пасмурно - сквозь прозрачный купол виднеется хмурое небо, оттого внутри здания делается еще уютнее. Не хочется никуда спешить, а просто стоять и любоваться потоками журчащей воды, сбегающей вниз по многочисленным кубам. С трудом отрываюсь от перил - надо идти, иначе опоздаю в первый рабочий день.

Перехватываю трость поудобнее и хромаю по коридору дальше. Возле кофейного аппарат вижу знакомую фигуру – Леженец внимательно изучает список предлагаемой продукции.

- Что Дмитрий, опять за кофе послали?

По официальным источникам парня зовут Димитрий, но никто особо не заморачивался с лишней буквой «и», включая самого спортсмена. С ужасом вспомнил бывшую соученицу Марианаллию, или Марианеллию, или хрен пойми как, влепившую толстяку пощечину за то, что упустил вторую букву «л» в имени. Оставалась только гадать, как вздорная аристократка смогла определить сей факт на слух.

- О, Воронов, куда запропастился? Тебя все обыскались, - радостно скалится Леженец.

Про ногу спросит – не спросит.

- А с ногой что? Опять с палочкой?

- Психосоматика.

- А-а-а, - понятливо тянет Леженец, и доверительно наклоняется к самому уху. – Я тут блондиночку свою почти трахнул.

- Да ладно, - играю роль глубоко удивленного человека.

- Прикинь, - спортсмен доволен произведенным эффектом. – В выходные проставлялся за первый рабочий день. Как это водится посидели в ресторанчике, выпили, а потом стали разъезжаться по домам. Ну я и не растерялся, вызвался проводить.

Дальше никаких пикантных подробностей не последовало. Дама пригласила Дмитрия подняться к ней домой на чашечку кофе, а сама отрубилась. Вот и вся история.

- В следующий раз точно трахну, - подводит он итоги. Я слушаю, а сам краем глаза слежу, какой напиток выберет Дмитрий. Взял самый дорогой – кофе с карамелью и густой шапкой сливок. Интересно, сколько раз в день он бегает за напитками? Да и не только за ними – в руках у Леженца несколько шоколадок.

- Когда дело дойдет до постели, не ты ее трахнешь, она тебя.

- Чего это она? Чего она? – возмущается спортсмен, но я уже ковыляю дальше. Нельзя опаздывать в первый рабочий день, никак нельзя. Для остальных сокурсников он уже миновал, а я вот малясь подзадержался, отдыхая на пляжах Латинии.

Нахожу табличку с номером кабинета 353, осторожно стучу. Из-за двери доносится громогласное:

- Курсант, когда домой заходишь, тоже на пороге расшаркиваешься?

Вздыхаю и открываю дверь. Все коллеги уже на месте: Борко возится с папками, зеленоглазая Митчелл пьет чай, заботливо обхватив кружку ладонями, а Мо… Мо развалился в кресле, закинув руки за голову.

- Наконец-то, соизволил пожаловать, - пробурчал он, стоило переступить порог.

Борко даже головы не поднял, увлеченно перебирая бумаги, а Митчелл ахнула:

- Вселенная, с ногой-то что?

- Психосоматика, - сообщаю в тысяча первый раз.

- Слышь, курсант, какая соматика, - бурчит Мо и кресло жалобно скрипит под его весом. – В твоем возрасте из всех стрессов только один возможен – девка не дала. Так что хорош придуряться.

- Он детектив, а не курсант – заступается за меня Митчелл.

- Вот когда из звания исчезнет буква Z, тогда и будет детективом, а пока сопля зеленая, - моему напарнику явно вожжа под хвост попала. В таком настроение с ним лучше не спорить, поэтому игнорирую Мо и подхожу к столу Митчелл. Протягиваю заранее приготовленный пакет с подарками.

- Извини, что так вышло… Не хотел…

Вчерашний вечер потратил на поход в местный магазин, накупил вкусняшек разных, для себя и для Митчелл, которую чуть не угробил в рыжей пустыне, и в палату к которой меня так и не пустили.

Таня пакет принимает, в глазах ее на мгновение вспыхивают зеленые огоньки

- Какой же ты еще глупый, - произносит она, и вдруг, вскочив со стула, нежно обнимает. Все вышло настолько неожиданно, что ничего понять не успел, уткнувшись носом в шелковистые пряди волос.

- И я говорю постоянно: глупый он, - ворчит Мо на заднем фоне.

- Эй, а как же я? Я твой напарник, ты меня должна обнимать, - это уже Борко, оторвался от бумаг, и теперь активно выражал претензии.

Но Митчелл никого не слушает. Отстранившись от меня, серьезно смотрит в глаза и четко проговаривает:

- Запомни, детектив, в случившемся твоей вины нет. Я была старшей группы, я за тебя отвечала, поэтому больше никаких извинений. Иначе разозлюсь, по-настоящему, - выражение лица Митчелл не дает в том сомневаться. Погасли зеленые искорки в глазах, в воздухе отчетливо повеяло бурей. Всего лишь на мгновение, которое быстро прошло и вот уже вновь улыбка. – А подарок я возьму.

Пока женщина азартно шебуршила пакетом, вытаскивая на стол коробки со сладостями, меня отвлек Борко:

- Послушай доброго совета, парень: никогда не связывайся с Митчелл. Со мной ругайся хоть сто раз на дню, Мо можешь послать в дали дальние, но ее не трогай, иначе познаешь истинную боль.

Шутку Самуэля никто не поддержал: Мо и Митчелл увлеклись содержимым пакета, а я… Я до конца не был уверен, что это была шутка. Именно Татьяну назначили старшей в ходе проверочного теста, и именно она носила самое высокое звание из всех присутствующих.

- О, мои любимые, с орешками и в темной глазури, - Большой Мо заметно оживился, даже с кресла привстал. Кажется, я понял, как бороться с приступами раздражительности напарника – придется носить дежурную шоколадку. Осталось только сообразить, как отучить Мозеса пердеть в салоне автомобиля и будет великое счастье.

- Чайку бы сейчас, - пробормотал он мечтательно.

- Какой тебе чай, ненасытный, пил пять минут назад, - возмутилась зеленоглазая Митчелл. – И куда в тебя лезет?

- Опыт, Таня, исключительно опыт. В него еще много, что войдет, - Мо нежно погладил объемистый живот. – Слышь, молодой, метнись за напитками.

- Отставить неуставные взаимоотношения, - Митчелл нахмурила брови. – Еще раз подобное услышу, устным замечанием не отделаешься. А ты, Петр, запомни: позволишь один раз залезть себе на шею, век катать будешь.

- Таня, милая, да пошутил я. Просто учу молодого.

У Мо имелась масса недостатков, по одному на каждый килограмм лишнего веса. Только вот обвинить в дедовщине напарника было сложно, скорее в сложном характере.

- Плохо учишь, - Митчелл тем временем продолжала отчитывать. – Вместо того, чтобы парня за чаем гонять, лучше бы вспомнил про брифинг. Который через три часа, а он не в теме.

Мо начал лениво отбрехиваться в ответ, дескать «ничего важного», «ему там и быть не нужно», а взгляд целиком и полностью сосредоточился на открытой коробке конфет. Поняв, что ничего толкового от Магнуса не добьется, Митчелл обратилась ко мне:

- Петр, на твоем столе папка. Внимательно прочитай инструкцию и начинай готовится к командировке.

Как я рассчитывал провести первые месяцы работы? Например, как Борко, лениво перебирая бумаги на столе. Или в бесконечных патрулях с Мозесом, сонно созерцая пейзаж за окном машины и объедаясь в забегаловках. По факту все вышло иначе.

Я даже кофе толком выпить не успел, погрузившись в дела с головой. Открыл папку, которая оказалась ничем иным, как инструкцией: рабочее место содержите в чистоте, на работу не опаздывайте, с коллегами будьте вежливы и обходительны, в случае вопросов обращайтесь туда-то и туда-то.

Полезной оказалась информация о включении компьютера: нажмите на большую кнопку внизу экрана и ждите десять секунд. Для проведения аутентификации глаз необходимо держать открытым на уровне верхней планки. Ношение линз, очков и прочих элементов, способных затруднить считывание сетчатки, строго не рекомендуется.

Включил машину с первого раза и спустя несколько секунд любовался девственно пустым рабочим столом. Красивая картинка - на черном фоне парит хищная птица: крылья расправлены в полете, кривые когти выпущены, готовы вот-вот впиться в добычу. И все… Ан нет, имеется один ярлычок на столе, в виде листа бумаги с лупой. В него и тыкаю незамедлительно пальцем.

Экран мигнул ровным светом, перед глазами появился интерфейс программы, с кучей вкладок, таблиц и прочих элементов, количество коих настораживало. Пока тыкал пальцем, путаясь и пугаясь все больше, рядом возникла Митчелл. Я ее не услышал, скорее почувствовал тепло, исходящее от стоящего рядом человека.

- Подожди, - мягко останавливает она меня, - я понимаю, что экран сенсорный, но лучше пользоваться этим.

Женские пальцы исчезают под столешницей – щелчок, и наружу выскакивает платформа с клавиатурой и мышью. Стандартные устройства, разве что без проводов и со знакомой эмблемой седьмого отдела. Курсор послушно забегал по экрану, закрывая лишние вкладки.

- Это тебе не нужно… это тоже, - бормочет женский голос над ухом. – Вот, смотри.

Перед глазами открылась таблица, с несколькими колонками и всего-навсего одной строчкой, состоящей из беспорядочного набора букв и цифр.

- Твое первое дело, - торжественно заявила Татьяна.

«Второе», - мысленно возразил я, вспомнив покойного сына маэстро.

Видимо, Митчелл неправильно трактовала заминку с моей стороны, поэтому поинтересовалась:

- Ты знаешь, назначение этой программы?

- База, содержащая информацию по всем делам.

- Не по всем, а конкретно твоим, - поправила она меня. – Официальное название очень сложное, я и сама толком запомнить не могу.

- Интегрированная система учета…, - забубнил со своего места Борко.

- Что-то вроде того, - перебила его Митчелл. – Если интересно, всегда сможешь обратится к руководству пользователя. Мы же называем ее просто – база, а некоторые остряки помойкой.

- Помойка и есть, - подал голос Мо, все это время дремавший на кресле с закрытыми глазами. Или делавший вид, что дремлет. – Пока до сути доберешься, столько дерьма разгрести придется.

- Мозес, спи лучше, - мягко пожурила его Митчелл и продолжила: - здесь действительно много лишнего. Вначале придется помучаться, но со временем научишься вычленять главное. Пока же заострим внимание на базовых принципах работы с программой.

Митчелл навела курсор на единственную строчку, нажала на кнопку и… в глазах зарябило от количества высыпавшихся разделов. Их было десятки, сотни - некоторые мигали с восклицательным знаком, другие были закрашены серым, имелись и ярко-красные, оранжевые, синие. От представившегося многообразия мне как-то сразу поплохело, а Татьяна продолжила, как ни в чем не бывало:

- У каждого раздела есть своя иерархия.

Нажала на синюю строчку и, мама дорогая, – высыпала очередная куча из столбцов и строчек. Этот процесс когда-нибудь достигнет дна или передо мною бесконечная матрешка?

- Обо всем этом подробно сказано в руководстве, поэтому я остановлюсь на главном, - Митчелл вернулась в меню и навела курсор на строчку «задачи», мигающую восклицательным знаком. – С этого пункта должен начинаться рабочий день детектива. Начальство выставляет задачи, а мы их получаем, - строчка открылась, перед глазами мелькнула надпись «командировка в Сарчево», отмеченная датой.

- Уже завтра? – удивился я.

- Не ссы, курсант, прорвемся, - протянул лениво Мо.

- Поэтому важно каждый день просматривать задачи, в противном случае можно пропустить распоряжение сверху. Чем это будет грозить, лучше тебе не знать. Майор у нас человек вспыльчивый, скорый на расправу. Поэтому вникай, читай и не забывай ставить «принято» напротив задачи, - Митчел навела курсор на указанную кнопку, но нажимать не стала, предоставив это сделать мне. Сама же отступила от стола и нарочито громко обратилась к Мо: - может поможешь напарнику, скажешь на что обратить внимание в первую очередь?

- Ты мне из мальца бестолочь не лепи. Взрослый уже, сам во всем разберется, - недовольно пробурчал Мозес.

- Разумеется, а ты у нас будешь отлеживаться.

- Ничего не отлеживать, я может сейчас по делам пойду, - кресло под Мо жалобно скрипнуло, словно призывая седока: «иди уже, ну иди».

- И куда это ты у нас собрался, деловой? Небось чаи гонять будешь, в кабинете дружка рыжего.

- Много ты знаешь, - проворчал Мо, но с кресла своего встал и то облегченно выдохнуло. – Чая много нельзя, доктор говорит, от него давление поднимается. Пойду мальца отпрашивать, нечего ему делать на брифинге. Часа два бестолку промается и не поймет ничего толком. Пускай вон руководство лишний раз почитает, вникнет.

- И меня, и меня отпроси, большой господин, - взмолился Борко, да так жалостливо у него это вышло, что я даже проникся. – Триста семнадцатый том по делу Палача притащили. Целый том, на тысячу с лишним страниц! И еще одним угрожают до конца месяца. Забери меня в командировку, хоть в Сарчево, хоть в саму бездну, иначе не выдержу здесь, сломаюсь. Смилуйся, большой господин, леденцов целую горсть отсыплю.

- Абрикосовых? – деловито интересуется Мо.

- Их самых, только отпроси, отпроси – умоляю.

- Не получится, - честно признается мой напарник. - Свенсен на тебя большие планы имеет. Говорит, таких бюрократов, как ваш Борко, белый свет не видывал, и самое ему место быть в Башни, прикованному цепями. А конфетки приноси, они завсегда сгодятся.

Борко застонал от безнадеги, а Мо ушел, оставив витать в воздухе густой шлейф, сотканный из ароматов сладостей и пота. Митчелл справа застучала по клавишам, что ж и мне пора вникать.

Открыл папку и погрузился в новый неведомый мир. Не сказать, что увлекательный, но полезный - это точно. Само руководство было составлено подробно, вплоть до мелочей и нюансов, на какие кнопочки нажимать, как грамотно выйти, без потери внесенных данных. Порою чувствовал себя дебилом, которому разжёвывают элементарные вещи, но уж лучше так, чем тыкаться методом проб и ошибок.

Только начал вникать в само дело, как громогласный голос возвестил:

- Подъем на обед, курсант! Обед в нашей службе самое главное, ибо голодный детектив – злой детектив, а злой детектив – угроза для общества.

Взглянул на часы в углу экрана – без пяти двенадцать. И когда время успело пролететь?

- Йиуххх, - подала голос Митчелл, сладко потягиваясь. Руки подняла вверх, спинку выгнула, обтягивая форменной рубашкой соблазнительные холмики. – Пошли перекусим, Самуэль.

- Еще две странички… две страничке, - забормотал тот, яростно клацая мышкой.

- Сэм, с тобой все нормально, - в голосе Татьяны появились встревоженные нотки.

- Нееет, - простонал тот. – Кто-нибудь, обнимите меня, пожалуйста.

- Бедняжка, - Митчелл встала со своего места, и торопливо направилась к напарнику, выполнять его просьбу.

- Жалкое зрелище, а ведь когда-то был хорошим детективом, - прокомментировал Мо наблюдаемую картину. – Пошли, курсант, нечего на телячьи нежности смотреть. Обнимать тебя не собираюсь, поэтому губу не раскатывай.

Да я и не настаиваю. Вот почему кому-то в напарники достается зеленоглазая красавица, а кому-то… Посмотрел на несчастного Борко и понял: грех жаловаться на судьбу. Уж не знаю, чем он там занимается, но со стороны больше похоже на пытки, чем на работу.

Оставив парочку наедине, вышли из кабинета и направились в сторону столовой.

По пути Мозес вспомнил целый ряд прописных истин из разряда: служба службой, а обед – по расписанию. Попытался я было расспросить напарника о предстоящей командировке, но тот только нахмурил брови и велел заткнутся, дабы не портить аппетит. Ага, как же, такому испортишь. Напарник мой меньше всего походил на человека тонкой душевной организации. Подумаешь, какие-то там разговоры, навали ему кучу дерьма рядом с миской - не поморщится.

- Мясо само себя не съест, ему помощник нужен, - продолжал учить жизни Мозес. – Думаешь, если опоздаешь, тебе отдельно подогревать будут?

Я пожал плечами.

- Запомни курсант, сам о себе не позаботишься, другим тем более плевать будет. К гарниру какое берешь: на косточке или отбивные?

Я открыл было рот для разнообразия, но ответить не успел. Перед нами возник Рой Лановски, рыжий как сама бездна. Обнажив конопатое лицо в улыбке, воскликнул:

- Большой Человек, где пропадаешь?

- Дали вот в нагрузку, - Мо недовольно кивнул в мою сторону, - обучаю.

Обучает он, морда наглая. Полдня в кресле провалялся – дремал, да так сладко, что дело до храпа дошло. Пришлось Митчелл комкать бумажку и кидать в лоснящуюся от вечного жира физиономию. Судя по тому, что попала с первого раза – опыт имелся.

- Что он – инвалид какой, сам до раздачи не дойдет, - Рой резко умолк, обнаружив палочку в моих руках.

- Этот дойдет, - заверил его Мо и на пару с рыжим свернул в боковое ответвление. А мне одному даже лучше: не придется выслушивать многочисленные поговорки и пословицы иномирья, которые исключительно про еду.

Столовую нашел без проблем, привычно разместился за дальним столиком и взял ложку в руки. Народа мало, зал еле-еле заполнен на половину, из них добрая треть не обедала: кто болтал в компании или пил кофе, а кто сидел в одиночестве, как и я, уткнувшись в планшет или ноутбук.

- Можно? – раздался знакомый бас за спиной.

- Герб, конечно, - я подвинул поднос, хотя особой нужды в том не было: места за столом предостаточно.

Авосян сел напротив, громыхнув множеством тарелок: тут тебе и свиная рулька с картошечкой, и грибная похлебка, и острые сырные лепешки с зеленью, три булочки с фаршем и одна - с повидлом, два чая, россыпь конфет, печенье, зефир до кучи. Оно и понятно: наш великан огромный, такого чтобы энергией зарядить, целая прорва материи потребуется.

- Как тебе здешняя кухня? - интересуется Герб, пододвигая тарелку с супом.

- Вкусно, - признаюсь я. – Ем и вспоминаю родную казарму, даже меню один в один.

- Только платить за все приходится, - добавил великан.

Я не стал развивать тему, оно и так понятно. Академия вкладывалась в курсантов, в неоперившихся птенцов, а когда окреп, вырос, с гнезда впрыгнул и крылья расправил – будь добр, кормись самостоятельно. И кто виноват, что в звании последняя буква латинского алфавита и, как следствие, нищенский оклад. Учиться надо было лучше – истина, с которой не поспоришь. А если вздумаешь сомневаться, получи завалящего напарника, который только и делает, что пердит и храпит, пока чужие люди помогают.

- Тебе если нужно что, обращайся.

- Герб, с деньгами проблем нет, - ответил я прямым текстом и решительно сменил тему. – Вчера Альсон встретил на балу.

- Не интересно, - пришла очередь Авосяна менять русло разговора. Потому как сморщился парень, стало понятно – рана открытая, сильно болит. Ну не от похлебки же его так корежит, в самом деле.

Некоторое время ели молча: я дожевывал остатки булочки, а Герб, в один присест проглотивший суп, принялся за рульку. Столовые приборы мелькали в руках великана: аккуратно нарезая, накалывая и поднося пищу ко рту. Ни единого куска не вылетело из-под ножа, жир не брызгал в разные стороны, и не тек ручьями по губам. Мой сосед был на редкость чистоплотным и лишних звуков не издавал, будь то чавканье или шмыганье носом.

Раньше не обращал внимания на подобные мелочи, принимая за должное, пока судьба не подкинула в напарники Большого Мо. Теперь вот получал эстетическое удовольствие от того, как ест другой человек. Даже тарелка под ножом не скрипнет, а как держит пальцами, сколько элегантности в отточеных движениях. Помнится, сам Герб упоминал, что их с детства обучали столовому этикету. Заставляли правильно сидеть, держать ровно спину и не путать, когда применять ложку, а когда вилку.

Нет, Авосян не всегда был послушным паинькой. На совместных пьянках, бывало, так отрыгнет, что уши закладывало. Но то на пьянках, процесс можно сказать интимный, для своих, а в обществе всегда держал положенную марку. Настоящий аристократ.

- Как там наши? - интересуюсь последними новостями. Наши… В академии старался избегать подобного определения, а теперь пользуюсь без зазрения совести.

Герб ответил не сразу, сначала тщательно прожевал остатки свиной рульки, запил водой и только потом начал говорить:

- Нагуров и Мэдфорд в командировке: в Сарчево вчера отправились. МакСтоун сегодня после обеда планировал, но там какие-то проблемы возникли, бегал с утра как ошпаренный. Альсон и Ли к делу Палача подключили. Может еще кого на усиление бросят, сам знаешь, какая там каша заварилась.

Я вот не знал, хотя про Палача этого слышал через раз. Тот же Борко которую неделю страдал, разгребая последствия громкого дела.

- Остальные больше по мелочам, - продолжил говорить Герб. – У меня патрули в основном, недавно серию из краж повесили. Может слышал про…, - собеседник назвал слово, которое не только произнести сложно, но и на слух воспринять не легко. Кажется, спальный район в одной из столиц.

Честно признаюсь, что не в курсе. Герб лишь вздыхает:

- Да там ничего особенного, но все лучше, чем эти клятые патрули. Хоть какое-то разнообразие. А сам чем занимаешься?

- Завтра в Сарчево.

- Оно и не удивительно, - кивнул Герб, – Магнус один из самых активных по Кетаму.

Секретности в Организации выше крыши, но все всё знают. Или это Герб такой уникальный, благодаря связям родовитой фамилии?

Мы еще некоторое время болтали о пустяках. Я рассказал о сложностях в освоении новой программы, Герб удивился, что таковые в принципе возникли. Сделал это мягко и тактично, как и свойственно воспитанным людям. Это он еще не знает про мои мучения с мышкой: куда курсор движется, туда и рука, а следом остальное тело. Бывало, и стола не хватало, чтобы нажать на вкладку в противоположной стороне экрана.

Навыки общения с манипулятором минимальны, да и откуда им взяться, если дома компьютера нет. А в школе, то есть учитель информатики, то его нету, то работающих ЭВМ – девять штук на класс: пока один тыкает, двое рядом сидят, смотрят.

- У меня будет просьба, - неожиданно произносит Герб. – Ты если хочешь, можешь отказать, обиды с моей стороны не будет. Никаких обязанностей друг перед другом у нас нет, поэтому…

- Герб, давай ближе к делу, - не выдержал и перебил парня. Иначе будет пять минут ходить вокруг да около, заранее извиняясь и предупреждая. Ох уж издержки аристократического воспитания.

И Герб рубанул суть:

- Мой брат попал в беду. С детства грезил уголовной романтикой, книги читал про бандитов, криминальные фильмы смотрел. Семья думала, что эта зараза пройдет со временем, мало ли кто и чем по молодости лет увлекался. Но с каждым годом ситуация становилась все хуже: он стал пропадать ночами, появились мутные дружки. А тут еще отец закусил удила. Ты же знаешь главу нашего рода: человек упертый, к дипломатии не склонный. Если кто пошел против воли, разговаривать не станет, сразу ломать об колено. Вот и с братом так вышло, запер в родовом поместье и запретил нос наружу высовывать, лишив всяческих удовольствий. Только одного не учел: младшенький норовом весь в отца пошел, сбежал из-под замка на третьи сутки. Возможности у нашей семьи огромные, нашли быстро, в одной из местных банд, только вот вытащить оттуда не можем.

- Какие проблемы, у вас же частная армия под рукой? Окружили и зачистили гадюшник.

- Петр, он там не в заложниках, а на добровольной основе. Ну вытащи мы его силой, снова сбежит, еще умудрится вляпаться в дерьмо похуже. Я своего брата знаю, упертый что эта…, - Греб с досады приложился широкой ладонью о столешницу. Посуда звякнула, громкий хлопок эхом выстрела прогремел в столовой, привлекая ненужное внимание. Герб недовольно поморщился, сжал руку в огромный кулак и покрутил им для наглядности. – Пойми, здесь силой действовать нельзя, головой думать надо.

- Думать, это не ко мне, это к Альсон надо. У нее с чуйкой полный порядок.

- Никаких больше Альсон, - прошипел Герб и я понял: на этот раз никаких, все серьезно.

- Хорошо, Герб, а от меня-то что требуется? Поговорить с ним?

– Я сам с ним переговорю, как брат с братом, без всяких посредников. Мне только сопровождающие нужны, на которых положится можно. Чтобы спину прикрыли, если что не так пойдет, и заварушка начнется.

Заварушка… Авосян в своем уме? Я ему что – спецназ ГРУ, соваться в змеиное логово?

- Может лучше подключишь к делу специалистов? – задал резонный вопрос.

- Те специалисты, кого хорошо знаю – работают на отца, а привлекать со стороны – рискованно.

- Тогда на прямую с главным банды связаться, денег предложить?

- Думаешь, не предлагали? Договорились, встретились, передали наличными, а этот сучёныш деньги взял и передумал. Теперь комедию ломает, выдвигает одно требование нелепее другого. Говорит, аристократишки его всю жизнь имели, теперь он их иметь будет. Власть почувствовал, гнида, - Герб настолько разозлился, что отставил тарелку в сторону. Вздохнул, выдохнул, слегка расправив кустистые брови. Добавил раздраженно: – с башкой у него проблемы.

М-да... Это же каким надо быть идиотом, чтобы играть против целого клана, да еще такого влиятельного, как Авосяны. Точно с головой непорядок. Не понимаю только, чего Герб с ним цацкается. С такими связями и влиянием давно бы вопрос порешил. Или есть нюансы? Ну да, куда без них, без подводных камней-то, это же аристократы.

Хотел я было отказать Гербу с его просьбой, своих проблем выше крыши, чтобы в чужие лезть, но тот вдруг произнес:

- Отец если узнает, проведет процедуру отречения от сына, а потом зачистит вместе с бандой, как позор рода. - Умолк на мгновенье и совсем уж тихо добавил: - я так не могу… Это брат мой, понимаешь?

Понимаю, старина! Прекрасно понимаю, у самого старший чудит.

- Когда?

- С командировки вернешься, сам найду.

- Договорились.

Герб пододвинул тарелку с остывшим супом, я откусил пирожок. Больше мы о серьезных делах за обедом не говорили.

Остаток рабочего дня постигал азы компьютерной грамотности, не поднимая головы: привыкал к мышке, вникал в суть новой программы.

Ох, прав был, Мо, когда говорил про помойку. Чего здесь только не было, одних допросов на тысячу часов. Я даже не сразу понял, что передо мною видео файл, тыкнул без разбора и понеслось из встроенных колонок:

- Да пошли вы в пень, гребаные ищейки. Любил я вас глубоко и сильно, как и матерей ваших… - общий смысл сказанного был приблизительно таким, ну может чутка грубее.

Подозреваемый не просто говорил, он орал во всю глотку, а вместе с ним хрипели колонки, не справляясь с децибелами.

Митчелл ойкнула от неожиданности, Мо всхрапнул и проснулся, один Борко колотил по клавишам не отвлекаясь. Хуже своей судьбы парень ничего не видел, поэтому на посторонние звуки не отвлекался.

Дверь открылась и в комнату заглянул Рой, рыжий как сама бездна:

- Что за шум? Новичка посвящаете?

- А ты чего без дела шляешься? – вопросом на вопрос ответил Мо

- Почему без дела, я может за чаем пошел.

- За чаем, это правильно. Погоди немного, я с тобою, - напарник потянулся, сладко зевнул и начал осуществлять процедуру подъема тела с кожаного кресла. У него единственного в кабинете имелась столь удобная подставка для пятой точки.

- Опять чай? Ты же пил полчаса назад? – возмутилась Митчелл.

«И конфеты все сожрал, которые другому подарили», - хотел я добавить, но постеснялся. Все-таки человек новый в коллективе, порядки не знаю. Да еще такой конфуз с колонками вышел.

- Лучше бы парню помог, у него сегодня первый рабочий день - продолжала отчитывать моего напарника Митчелл, а тому хоть бы хны: знай себе зевает и зад вспотевший чешет.

Впрочем, достучался сквозь толстую кожу до сердца Мо ей таки удалось, потому как Большой Человек подошел к моему столу и важно произнес:

- Вот тебе моя наука, парень: наушники висят на обратной стороне монитора. В следующий раз, когда надумаешь кинцо смотреть - воткни эти штучки в ухо, - толстые пальцы-сардельки протянули пластмассовый держатель с вкладышами. Только сейчас заметил, что ровно такие же имелись за каждым монитором в кабинете. – Активировать не забудь, иначе снова звук на переднюю панель выведешь. Все понял?

- Все, - согласно кивнул я.

- Он все понял, - торжественно заявил Мо. – Науку преподал, опытом поделился. Какие претензии будут?

- Иди давай, учитель, - вздохнула Митчелл и Мо пошел, важно и неторопливо, словно не за чаем собирался, а на вручение очередной премии.

М-да…

- Ты на него не обижайся, - произнесла Татьяна, когда дверь закрылась и в кабинете остались только мы вдвоем - убитый бумажной волокитой Борко был не в счет. – Мозес только на первый взгляд человек неприятный, а в душе очень мягкий и добрый.

Ага, а еще он радугой пукает. Видел я, как этот мягкий и добрый подозреваемого раскручивает.

- Тебе повезло получить в напарники хорошего детектива. Правда, у него своя, особая манера ведения дела, - тут Митчелл немного замялась. - Он может два месяца ничего не делать, а потом раздобыть такую информацию, что все управление на дыбы встанет. Свежий пример - нарколаборатория в Сарчево. Именно по его наводке на нее вышли, а до этого два года мучались, целое направление создали, разыскивая центр по производству Кетама.

А я что, я все понимаю: хороший детектив со сложным характером – классика жанра. Только вот кроме Митчелл его никто таковым не считает. Да и руководство особо не жалует, иначе давно бы дорос до капитана, а не ходил в вечных лейтенантах.

Истина познается в сравнении. Взять того же Марка, которого нахваливает каждый второй в отделении. Ему предоставили право первого выбора на драфте новичков. Он и взял лучшего ученика на потоке – Саню Нагурова. А Мо? А Мо никого не выбирал. Если верить тому же Нагурову, ему меня «впарили», принуждением заставили взять худшего курсанта выпуска. Уж не знаю: в наказание или еще за какие заслуги. Выходит, никакой Мо не хороший детектив, скорее плохой, может даже хреновый. Иначе с чего бы такое отношение к ценному кадру?

Остаток рабочего дня честно пытался разобраться в программе, но чем больше вникал, тем больше путался. Нет, сам интерфейс оказался простым в освоении, а вот содержимое… Информация была структурирована по видам и источникам, но не по сути. Чтобы вычленить главное, нужно было перелопатить гору папок, а здесь одних допросов на тысячи часов видео. И когда все это смотреть?

Если бы Митчелл не упомянула нарколабораторию, я бы даже не понял цель командировки в Сарчево. Речь шла про какие-то денежные схемы, убийство заместителя мэра, пропавших сотрудников таможни и останки контейнеров, найденных возле заброшенного причала. Читал… читал… и все не мог найти тот кончик нити, за который можно потянуть. Слишком много всего. Прав был Мозес, как есть помойка, в которую свалили всю имеющуюся информацию по заданной теме.

Строчки черными линиями мелькали перед глазами, фотографии, схемы, таблицы и даже формулы с графиками и прочими выкладками от науки.

- Курсант Воронов!

Я оторвал покрасневшие глаза от монитора и ошалело уставился на источник шума.

- Первый рабочий день закончен, курсант Воронов! – торжественно провозгласил Мо, встав в центре комнаты. - Приказываю выдвигаться к месту основного базирования, с целью: выспаться, отъесться, и хорошенько отдохнуть к завтрашнему дню. Утром на работу не выходишь, ждешь дальнейших инструкций по телефону. Все ясно?

- Нет, - честно ответил я.

- Чего непонятно?

- По какому телефону?

- По-рабочему, - рыкнул напарник, подозревая издевку с моей стороны. – Показать, как выглядит аппарат?

- Мо, а ты парню куда звонить собрался? Вы на склад сходили? - до Митчелл первой дошло, в чем собственно дело.

- Твою…, - послышалась отборная ругань от Мозеса Магнуса. – Сегодня последний день, майор шкуру спустит.

- Бегите давайте, может успеете.

И мы побежали, матерясь на ходу: Мо громко и во всеуслышание, а я тихо и про себя. Потому как ругал не существующие порядки, а обнаглевшего в конец напарника, только и способного, что дрыхнуть целый день, да чаи гонять с рыжим дружком. Еще и вкусняшки все слопал, подаренные зеленоглазой Митчелл, хотя та и просила оставить пару конфеток для Борко. Мягкий он и добрый - ага, как же, скорее наглый и прожорливый.

Мозес, несмотря на далекую от идеала фигуру, двигался на удивление споро. И даже смог оторваться, оставив меня метров на сто позади.

- Быстрее, - рявкнул он и смешно косолапя, начал спускаться по лестнице. Посмотрел бы я, кто быстрее, если бы не это гребаное колено. Пока ковылял к ступенькам, услышал сигнал лифта и раздавшийся следом голос:

- Молодой человек. Да-да, который с палочкой, вам на первый?

Слова принадлежали девушке, чье светло-голубое платье, резко контрастировало с темными цветами официальной формы. Тонкая фигурка стояла внутри кабины, вытянув руку и не давая дверце закрыться.

Я замер в нерешительности, и она воскликнула:

- Ну же, давайте.

В душе боролись две ипостаси: одна – безвольная, убеждавшая пойти к лифту, дабы не напрягать больную ножку, другая – гордый самец, требовавший показать девице, что инвалидов здесь нет, и мы сами как-нибудь дохромаем.

Победила натура безвольная, потому как самец про гордость забыл, разглядев короткое платьице.

- Экий вы стеснительный, - заявила девушка, стоило зайти внутрь. Облокотилась локотком о поручень и пробежалась взглядом от пяток до макушки, словно я был не случайным попутчиком, а товаром, рекомендуемым к покупке.

Выдох - это дверь закрылась, оставив нас один на один в замкнутом пространстве. Стараясь не смотреть в сторону незнакомки, бормочу:

- Написано – служебный, согласно правилам мне здесь находиться нельзя.

- Ну надо же, - произносит она задумчиво, растягивая слова, - а вы всегда играете по правилам?

«Нет, нет, скажи, что нет! Притворись плохим мальчиком, посмотри на нее наконец», - вопит внутри самец.

«Давно коленки не ломали, плохиш»? - заявляет другая натура. И я склонен с ней согласится, поэтому отвечаю твердое:

- Да, придерживаюсь правил.

В ответ же не услышал ожидаемого «фи». Девушка молчала, внимательно изучая меня, а я стоял, как оловянный солдатик, пялясь на стенку. Благо ехать было всего ничего – пара секунд и мы на первом.

Чтобы хоть что-нибудь сказать, произнес на прощанье дежурное: спасибо. В ответ же услышал ехидное:

- Всегда пожалуйста, детектив «правильный».

Так и не набравшись смелости посмотреть в сторону незнакомки, развернулся и захромал на выход. Мо уже ждал, вытирая пальцами-сардельками струящийся по лицу пот. Только глядел он не в мою сторону, а на лестничные пролеты, высоко задрав голову.

- Я здесь, - рапортую наставнику и тот вздрагивает от неожиданности.

- Бездна тебя забери, ты как… А впрочем не важно, ходу курсант.

И мы снова понеслись вперед. Мо ледоколом, расшвыривая попадающихся на пути людей, я следом, нещадно припадая на больную ногу. Скорость такая, что трость уже не помогала.

Сам склад оказался на цокольном этаже, захватив все видимое пространство. Не удивлюсь, если его помещения находятся и на минус первом, и на минус втором – видел в лифте такие кнопки.

Мо пушечным ядром влетел в пустой холл, и сразу к запертой двери, дернул с досады. Нажал на кнопку вызова и, не дожидаясь ответа, принялся со всей мочи тарабанить волосатым кулаком. Послышался щелчок – рядом с дверью открылось небольшое окошечко, внутри пожилая женщина - про таких обычно говорят «божий одуванчик». Посмотрела на Мозеса с улыбкой и ласково так, по-матерински пожурила:

- Что ж ты дружочек опять опаздываешь, твой-то один без телефона остался.

И Мо, вечно ворчливый Мо, неожиданно засмущался и начал, сбиваясь, объяснять, что у него работа и раньше не мог.

Работа у него, работничек…

Старушка была одного мнения со мною, поэтому слушала монолог, подперев подбородок ладонью. И столько скепсиса читалось ее в глаза, что Мо сам себе перестал верить. Сбился, запутался, на что сердечная женщина лишь пододвинула планшет.

- Спасибо, - буркнул напарник и жестом подозвал меня. Приложил большой палец к экрану, я повторил за ним – экран мигнул синим цветом и погас. После незамысловатой процедуры аутентификации нам выдали небольшую коробочку.

- Доставай давай, - потребовал напарник.

- Может лучше дома распакую?

Мозес так посмотрел, что спорить дальше не решился. Раскрыл коробку и обнаружил стандартную сенсорную модель, неоднократно виденную в иномирье.

- Что знаешь про служебный телефон? – строго спросил Мо.

- Он… звонит?

- Ох и балбес, - не выдержал Мо и вздохнул. Несколько секунд приходил в себя, потом продолжил: - слушай внимательно, курсант. На нулевой параллели только один оператор и связь только служебная. Ты не сможешь набрать любой понравившийся номер и позвонить кому угодно. Для этого необходимо пройти верификацию…

Кого? Вот не уверен, что космо-русский словарь, встроенный в мою голову, правильно перевел значение слова. Порою он сильно чудил, и простые, обывательские понятия заменял философскими терминами или наоборот. А бывало, что слово такое отсутствовало в русском языке, и тогда он находил наиболее близкие по значению, по одним ему ведомым алгоритмам, искажая суть сказанного до абсурда. Поэтому я попросил:

- Можно объяснить на примере.

- Покажи… объясни, - проворчал Мо и принялся извлекать содержимое коробки наружу. – Это твой телефон, курсант. Да вы возьми ты его в руки, не бойся. Кнопка питания с правой стороны, небольшая такая. Включил?

- Требует подтвердить личность.

- Ну так подтверди. Помести палец на кругляш с обратной стороны. Бездна! Хватит копошиться, любой прикладывай: хочешь - указательный, хочешь - средний. Телефон настроен на конкретную личность, в его памяти двадцать отпечатков.

- И с ноги считает? – удивился я.

- Курсант, доведешь меня, - Мо и без того был раздражен длинным забегом. Вынужденная заминка с телефоном его просто убивала. Лицо красное, лоснится от пота, кудряшки редких волос прилипли к мокрому лбу. В глазах читается непременное желание придушить глупого напарника, и стискиваемы в кулаки пальцы-сардельки тому явное свидетельство.

Решив не играть с огнем, я последовал совету и экран первого мобильного телефона в моей жизни загорелся ровным светом. На заставке мелькнул силуэт порядком поднадоевшей хищной птицы, расправившей громадные крылья в полете.

- Сейчас твой справочник девственно пуст. По умолчанию стоит диспетчерская и всякая хрень, типа хозяйственных служб. Чтобы добавить в записную книжку новый контакт, нужно проделать следующую операцию…

Мо извлек из кармана свой телефон и вплотную поднес к моему, выбрал в меню «найти адресата». Спустя секунду увидел надпись на экране «добавить Мозеса Магнуса в записную книжку».

- Чего замер, жми принять. Вот… теперь, мы сможем другу другу звонить, курсант. Чего глазками хлопаешь? Сразу предупреждаю: будешь беспокоить по всякой ерунде, удалю в бездну.

- А какой у меня номер?

- Красивый и длинный… Курсант, ты еще не понял - у тебя его нет. Его нет ни у кого в этом мире. Хочешь кому-нибудь позвонить, сначала найди человека, и добейся предварительного согласия.

- Сложности какие-то, - пробурчал я. В голове давно созрела идея найти номер Светки Кормухиной, созвониться и попытаться уговорить на новую встречу. Увы, грандиозным планам сбыться не суждено.

- Каждый разговор записывается, и хранится на серверах до пятнадцати лет, в зависимости от важности конкретной персоны. Поэтому следи за языком, лишнего не наболтай, - уже тише проговорил Мо. Поймал мой недоуменный взгляд и снисходительно улыбнулся. - А ты как думал, курсант, здесь тебе не гражданское общество. Весь этот мир, вся нулевая параллель – суть есть Организация. Помни об этом и никогда не забывай.

Утром следующего дня я принял первый звонок в иномирье. Мо был краток: день до вечера свободный, отдыхай и наслаждайся жизнью, но без капли спиртного. Потому как после шести за мною заедут и отправимся мы в командировку в далекий город Сарчево.

Время свободное есть, ну и чем заняться на досуге? В казарме думать об этом не приходилось. Там или учишься, или учишься. В промежутках между учебой снова учишься, а если получится упасть на горизонтальную поверхность – спишь.

От нечего делать включил телевизор и наткнулся на знакомую физиономию Алекса Вэнзла – Принца «Хрустальной Принцессы».

- Вы спрашиваете, что для меня было самым сложным? - парень встряхивает головой, поправляя непослушную челку. Задумчиво смотрит вдаль, а зрители в студии ждут, готовые внимать каждому произнесенному слову. И Алекс вознаграждает их: – груз ответственности.

Тишина…

- Понимание того факта, что от тебя зависит спасение тысячи жизней.

Громкие аплодисменты. Спасение, груз ответственности… Самым сложным была гребаная вентиляция. Сегодня опять полночи ползал по трубам, пытаясь найти выход наружу, а марионетка ухала - пугая и корча страшные рожи за решеткой. Надо будет переговорить с Мартинсоном, может у него найдутся таблетки от кошмаров.

Перелистнул канал, а там кино показывают. Уже знакомый лайнер, две темные фигуры с автоматами наперевес заходят в помещение ресторана.

- Выходи, ищейка, мы знаем, что ты здесь, - заявил тот, что помордатее. Похоже, он главный, потому как отдал приказ напарнику проверить барную стойку, сам же пошел к стене. Встал ровно под вентиляционным отверстием, еще и спиной повернулся. Водит стволом из стороны в сторону и орет, как заведенный: - выходи, выходи по-хорошему, иначе хуже будет.

А вот и главный герой, появился из чрева металлической трубы - тот самый Вэнзл крупным планом. Сдувает наползшую на глаза челку, хитро улыбается. Что у него там в руках блеснуло? Нож? И точно - лезвие мелькнуло в воздухе, а мордатый пират забился в предсмертной агонии, издавая невнятные звуки сквозь закрывшую рот ладонь.

- Это тебе за Эрика, - шепчет герой и брезгливо отталкивает мертвеца в сторону. Странно, второй пират не услышал звук падения тела. Зато среагировал на бутылку, которую Вэнзл случайно зацепил ногой.

Играет тревожная музыка, вот он – напряженный момент. Бандит медленно поворачивается, слишком медленно, еще чуть-чуть, и вот он замечает главного героя, подсвеченного чуть ли не фарами автомобиля. Алекс стоит гордо, задрав подбородок, в руках окровавленный нож. Я ожидал увидеть стрельбу, но пират отчего-то забыл про оружие, заорав во всю глотку:

- Все сюда, я нашел его!

Герой зло щерится, берется за лезвие двумя пальцами – бросок и нож торчит из горла пирата. Тот начинает булькать, щедро фонтанируя брызгами крови. Даже умудряется сделать несколько шагов вперед, прежде чем рухнуть на палубу.

«Та-дам», – грохочет из динамиков грозная музыка, на весь экран гордый профиль героя.

- Ты отомщен, Дилан, - и вновь парень сдувает наползшую на глаза челку: не иначе, модная фишка восходящей звезды кинематографа. Остается только понять, откуда он берет все эти имена: Эрик… Дилан. Увы, ответа мне так и не дали: кино резко обрывается, и картинка переносится в студию.

- Вы видели фрагмент нового художественного фильма, процесс съемки которого в самом разгаре. Сейчас с нами на связи главное действующее лицо картины, неподражаемый Алекс…

На роль Алекса Вэнзла пригласили Алекса Вэнзла. Умно придумано, ничего не скажешь.

Народ в студии зашелся от восторга: люди визжат, топают ногами и хлопают в ладоши. Шума столько, что не слышно речи ведущего.

- Мы любим тебя, Алекс! – визжит прямо в камеру молодая девчонка.

Морщусь от боли в ушах, вновь щелкаю пультом - ну хоть здесь обошлось без Принца «Хрустальной Принцессы». Солидный дядька долго и упорно рекламирует новый робо-пылесос. Гадит везде и всюду: льет сок на пол, сыпет землю на ковер, а металлический малыш послушно за ним убирает. Почему-то ведущий неимоверно раздражает: машет руками, беспрестанно говорит и говорит, а робот-малютка, наоборот, вызывает всяческое сочувствие: своим безмолвием и покорностью. Ох, чувствую, доиграются они до «и восстанут машины».

Выключаю телевизор и спускаюсь вниз за очередной порцией кофе. Под бдительным взглядом хозяйки извлекаю из приемника стаканчик с горячим содержимым. Скажет, не скажет?

- Прогулялся бы сходил.

Скажет… Вот не может она промолчать, обязательно надо словечко ввернуть.

- Под вашим присмотром, оно как-то спокойнее.

- Нашел мамку, - фыркает женщина. - Вымахал детина, пора уже оторваться от юбки.

Хотел я съязвить в ответ: постоял, подумал и пошел восвояси. Настолько скука заела, что желания препираться не возникает. Даже поговорить толком не с кем – мотель пустой, стоит на отшибе. Телефон дали и тот бестолковый: звонить никому нельзя, еще и записывают, зараза. Единственный плюс – игра в кубики, от которой устаешь через десять минут. Эх, сюда бы мою Денди с непроходимыми «Черепашками-Нинзя» или Витькину Сегу МегаДрайв, о которой только мечтать можно. Стоп, а чего мечтать?

Спустя час я распаковывал свежеприобретенную приставку, до одурения пахнущую новым пластиком. Достал из пакетика геймпад: не тонкий и дешевый от Денди, а дутый, с множеством кнопок, встроенным динамиком и кучей индикаторов. Была еще перчатка, и джойстик, и странный девайс-полусфера, к которому подступится сложно, не то что играть. Вот оно, иномирье!

Полный ожиданий порвал обертку и извлек наружу долгожданную коробку с игрой. Ох и пришлось повозиться, чтобы отыскать ее на прилавках магазина.

- Какой жанр предпочитаете? - тонким голоском вопросил продавец-консультант.

- Мне бы с сюжетом и пострелять.

- Хм, недавно поступила в продажу новинка «Остров желаний». Девочка-рабыня сбежала из рук злых пиратов, корабль потерпел крушение, а сама она высадилась на таинственном пляже.

Мне демонстрируют красочную обертку, где полуголая девица весьма аппетитных форм отбивается от множества врагов. Лезвие меча сверкает в лучах невидимого солнца, разит врагов направо и налево, так что кровища и конечности летят в разные стороны. Оружие в руках героини не просто большое – оно огромное, раза в три больше самой обладательницы.

- А можно, где за мужчину играть?

Парень с явным интересом посмотрел на меня и перешел к следующей стойке:

- Есть игра из популярной серии «Стальные клинки». Два юноши бьются плечом к плечу против захватчиков родного королевства. Главным героям предстоит преодолеть множество преград на своем пути. Повзрослеть и стать по-настоящему близкими друг другу.

С картинки на меня уставились два пацана субтильного телосложения, раскрашенных что Вейзер перед вечеринкой. Рубашки расстегнуты, головы запрокинуты, в глазах загадочное томленье. Подозревая скрытый подвох перевернул коробку и обнаружил весьма пикантную сцену, где один у другого на коленях сидел, лицом к лицу, нежно обнимая и…

- Мне бы более традиционное, - спешно возвращаю предложенный товар.

- Традиции какого мира вас интересуют? - охотно отзывается консультант.

М-да, интересно будет посмотреть, как он выкрутится, когда я назову цифры родной параллели. Всучит примитивную игру с кубиками или скажет, что высокие технологии предназначены исключительно для человека, а не обезьян?

- Спасибо, я как-нибудь сам.

Продавец с оскорбленным видом отходит в сторону, отворачиваясь от грубого покупателя. А мне что, мне с ним детей не крестить. Подхожу к полкам и начинаю копаться в товаре, помятую о прошлом опыте. Сколько времени провел на рынках, рассматривая картриджи под целлофановой пленкой или в картонной коробке. Только была одна проблема – игр для Денди существовало ограниченное количество. Уже через год мы с пацанами смекнули, что новинки не выходят и все, что остается - бесконечно играть в одно и тоже. И даже надпись вроде «Чип и Дейл 3» не вводила в заблуждение, хотя порою надежда и мелькала: а вдруг.

В иномирье же столкнулся с трудностями иного рода: игр было много, всяких разных и обо всем. Ты мог воевать и строить, управлять маленьким магазинчиком и целой империей, кататься на горных лыжах и плавать на яхте, путешествовать и выживать. Вторые, третьи, десятые части, с дополнениями и сезонными пропусками, назначение которых так и не понял, а спросить постеснялся: уж больно обиженным выглядел недавний консультант. Куча обозначений и фраз вроде «игра в духе классической фаранги», в выборе не помогали, а только больше запутывали.

Может взять сразу с десяток, а потом разберусь? Я так бы и сделал, но тут внимание привлек небольшой завал, ярко контрастирующий с общим порядком, где все бочком и рядком, ровненько в одну линию.

Коробки были свалены в одну большую корзину, а внизу красовалась надпись: «распродажа - игра за золотой». Подошел ради любопытства, достал одну – посмотрел, вторую, и тут взгляд зацепился за черную обложку с нацарапанными цифрами.

Сто тридцать два… Что это - номер мира? Никогда о таком не слышал. Беру коробку, смотрю обратную сторону: на ней изображен мужик охреневшего вида, весь в крови и грязи, в некогда белой майке-алкоголичке. Внизу шел текст:

Джон очнулся в заброшенной лаборатории, без памяти и шансов выбраться наружу. Неизвестный эксперимент провалился и все, что после него осталось – опасные монстры, притаившиеся в сумраке коридоров. Сможет ли наш герой выбраться наружу, преодолев сто тридцать два уровня подземного объекта? Раскрыть тайну и вернуться живым к семье?

Вот оно! Это вам не чистенькие мальчики и девочки с мечами, на фоне лазурного неба и шпилей замков. Весь в крови и гов… грязи, без шансов выбраться наружу. Беру!

- Игра сделана на движке прошлого поколения, - надменно произнес консультант, чье любопытство оказалось сильнее обиды. Он встал рядом и теперь с высоты двухметрового роста заглядывал через плечо.

А мне что, мне плевать. Последнее, во что играл, был «Duke Nukem 3D» на Витькином компьютере, который и не 3D ни разу. Поэтому любая игра, даже самая старая – это целый эволюционный прорыв.

- На купленной приставке пойдет? - интересуюсь я.

Продавец пренебрежительно хмыкает, дескать «такое» пойдет даже на тапке.

- Тогда беру.

И вот я открыл коробку, но вместо ожидаемого диска увидел свернутый плакат, коллекционные фигурки монстров, руководство, наклейки. Не понял, а где сама игра? Убрал все лишнее и на самом дне, в специальном углублении, обнаружил темную пластину размером с ноготок – карта памяти. Уже сталкивался с подобным чудом техники в период обучения. Это вам не дискетка с родного мира, куда записал пять плохеньких фотографии и амба. Еще не факт, что считать получится: ломались постоянно. Сейчас же пальцы держат объемный носитель информации, унифицированный и используемый повсеместно: будь то телефон, телевизор или камера на шлеме. Удобная штука, может и родная планета когда-нибудь до такого додумается, лет так через двести.

Нахожу в приставке специальный слот, вставляю карту и провожу долгожданный запуск. Экран гаснет, появляется надпись о сценах насилия, жестокости и нецензурной брани. Рекомендуемое возрастное ограничение – двадцать три года. Да вы издеваетесь: боевое оружие можно, а чтобы поиграть – пять лет ждать? Нет уж ребят, выключать приставку не намерен.

Щелкаю текст дальше: медицинские противопоказания, права и номер лицензии. Ниже курсивом текст, советующий надеть наушники. Имеются такие: большие, полноразмерные, идут в комплекте поставки вместе с игровой приставкой.

Берусь за черную матовую поверхность - уши обволакивает мягкая ткань. Никаких дополнительных настроек и проводов. Последнее здесь отсутствует в принципе, нет привычной грозди шнуров, свисающих с телевизора. Разве что идет один к питанию, но можно было обойтись и без него: аккумулятор устройства рассчитан на пятнадцать часов автономной работы.

«Вы принимаете лицензионное соглашение»?

Да-да, когда же уже начало?

Из темноты выплывает плохо освещенный коридор, трещит лампа под потолком, звук падающих капель. Поворачиваю голову налево и понимаю, что в реальности протекать нечему, это там в игре. А графон – охренеть можно! Это не видео, как подумалось сначала, а крутая компьютерная графика. Казалось бы, чего удивляться, видел виртуальную реальность в очках, понимал, на что способны здешние дизайнеры и программисты. Но то другое, то воспринималось сознанием как тренажер и, по сути, таковым и являлось. Здесь же перед глазами привычный экран телевизора, в руках геймпад. Все - как положено, все – как и должно быть. Нажимаю начать новую игру и ухожу с головой.

Вокруг тьма и безысходность, из оружия подвернувшийся под руку гвоздодер. Хромаю вперед, придерживаясь за стены, в сторону ближайшей двери. Откуда-то из черноты доносится чавканье: кто-то кого-то жрет, легонько поскуливая. Туда мы не пойдем Джон, уж точно не в одних трусах и без оружия. Нам нужен огнестрел, срочно!

Вроде та сторона выглядит безопасной, лежит какое-то оборудование и тело охранника. Может там найдется что полезное? Не успеваю приблизиться, как с потолка выстреливает щупальце. Обхватывает мертвое тело, и утаскивает наверх.

Герой шарахается, а вместе с ним и я, больно бьюсь о деревянную спинку кровати.

- Дерьмо, - шепчет Джон.

- Вот ты влип, старичок, - соглашаюсь с ним я, – но мы выпутаемся, обязательно. Не из такой задницы выбирались.

Вслушиваюсь в темноту – ничего, только вдалеке чавкает неведомая тварь, да продолжает капать из прохудившихся труб.

- Может осмотреться? - сообщает Джон.

- Подожди, старичок. Тут торопиться не стоит, поверь моему опыту. Уж точно не с палкой в руках.

Делаю осторожный шаг вперед и … Шлем с глухим звуком падает сверху, потолок над головой начинает трещать. Бежать, Джон, что есть мочи бежать.

Куда там… Сожрали нас в первые минуты игры. Вздыхаю и нажимаю «с последней точки сохранения».

- Ничего старичок, нам просто надо сыграться.

И мы сыгрались. Вскоре я разжился плохеньким пистолетом на восемь патронов, нашел броню и худо-бедно научился отстреливать тупых тварей, а тех из них, кто поумнее – избегать, ориентируясь на один лишь звук.

Это был не аналог старого доброго Doomа, как думалось вначале. Твари не перли бесконечной толпой, а боеприпасов вечно не хватало. Приходилось экономить каждый патрон, продумывать возможные пути отступления и способы атаки. Ни всё стрелять напропалую, где и ножом приходилось поработать или тем же гвоздодером – на редкость полезная штука: черепа с одного удара проламывала.

Хватало и логических загадок, поиска ключей, упражнений на ловкость пальцев. Последнее давалось особенно сложно, но я потихоньку привыкал к расположению кнопок и необычайной толщине геймпада.

За несколько часов, проведенных в подземелье, мы с Джоном сроднились по-настоящему: подбадривали друг друга словечками и радовались как дети, поймав радиосигнал на сто двадцать девятом уровне. Девушке была нужна помощь, и мы ползли к ней по вентиляции. Да-да, по той самой гребаной вентиляции, набивая шишки и натирая мозоли.

- Держись, старичок, - подбадривал я напарника, и тот был молодцом – держался. Не хныкал, не страдал, только ругался отборно, когда особенно доставалось.

Кажется, ушел в игру окончательно, потому как не сразу понял – здесь присутствует кто-то живой. Нет, не рядом с Джоном - тот стоял полутемном коридоре совершенно один. Посторонние были в моей комнате, где я сижу и играю, абсолютно забыв про время, еду и прочие потребности организма.

Поворачиваю голову и дергаюсь от неожиданности – дверь распахнута, на пороге возвышается фигура Мозеса. Рот напарника открыт в немом крике, из-за спины выглядывает непонятно чему радующаяся хозяйка. И тут я допускаю роковую ошибку: снимаю наушники.

- … зачем носился как угорелый, телефон выписывал? Сидит он тут играет, блять! – и дальше длинная тирада матом.

Поднимаю лежащий рядом телефон – шестнадцать пропущенных. То-то чудилось, что из-за закрытых дверей знакомая мелодия доносится. Но я-то думал – это слуховые галлюцинации Джона. У мужика начались проблемы с восприятием окружающей действительности, всюду маленькая дочка мерещилась. Она пела ему, уговаривала не сдаваться, совсем как…

Мо резко заткнулся и несколько секунд стоял молча, изучая меня внимательным взглядом. Уж не знаю, чего он там такого увидел, но орать перестал окончательно. Бросил короткое: «жду в машине» и вышел наружу.

Хозяйка отеля в отличие от Мо уходить не спешила, с любопытством разглядывая обстановку в комнате. Вертела носом направо и налево, всматриваясь в мельчайшие детали.

- А вы не стесняйтесь, проходите, - улыбнулся я ей как можно шире. - Можете в вещах личных покопаться.

Если и думал смутить хозяйку отеля своим предложением, то глубоко заблуждался. Только услышал в ответ насмешливое:

- Лучше б баб водил.

В командировку нас сразу не отправили. Выдали новую одежду, не имеющую ничего общего с официальной формой детектива. У Мо появился солидный костюм с жилетом, у меня – безликая серая водолазка, ничем непримечательные брюки и пальто им под стать. Из имеющегося имущество разрешили разве что шляпу оставить, а напарнику леденцы, кои он тут же не преминул отсыпать полные карманы.

Выдали идентификационные удостоверения на журналистов «Новостной недели». Я теперь числился специальным корреспондентом Полом Уитакером, со всеми вытекающими правами и полномочиями. И даже имел право на ношение огнестрельного оружия – небольшого пистолета, легко помещавшегося во внутреннем кармане пальто. Не стрелял из такого не разу, даже модель толком не знал, но кого такие мелочи волнуют. Сунули в руки без кобуры и запасного магазина, дескать, крутись дальше как хочешь, а мы свою миссию выполнили.

Пожаловался на беспечность организаторов напарнику, а тот вместо того, чтобы поддержать, заявил:

- Воду не баламуть, курсант. Журналисты только так и носят.

Ну и балбесы они, ваши журналисты. Может еще ствол за пояс заткнуть, как в стародавние времена?

Сели в старенький корнэт ярко-красной расцветки: Мо привычно за руль, я на переднее рядом. Хотел уйти назад, на шикарный кожаный диван, где спалось на удивление сладко и приятно. Ну и тут Мозес влез со своими правилами:

- Ты пассажир?

- Нет, но…

- Ты мой напарник, а напарник должен сидеть рядом.

Спорить не стал, откинулся в кресле и задремал под мягкое покачивание автомобиля.

Проснулся от резкого толчка, едва не приложившись лбом о боковое стекло. Громко выразился Мо, поминая бездну и прочих треклятых тварей. Крутанул влево и под колесами знакомо зашелестел гравий. Мы явно объезжали какое-то препятствие на дороге.

Попытался разглядеть подробности, но куда там – на улице шел настоящий ливень. Тарабанил нещадно по крыше, заливая стекло сплошным потоком, сквозь который с трудом угадывались контуры дороги.

- Настоящий ураган, деревья повалило - поделился информацией Мо, заметив, что я больше не сплю.

Ну надо же, наконец-то дошло. А ведь предупреждали его, что погода стремительно ухудшается, что отправляемся на свой страх и риск, и что портал за нами сразу блокируется, во избежание, потому как молнии магнитом притягивает к месту перехода. Он и до нас был закрытый, но Мо потряс какой-то бумажкой, и технари нехотя пропустили.

И вот теперь едем… Дальний свет фар выхватил из темноты поверхность асфальта, сплошь засыпанного мелким мусором: ветками, листьями, комьями грязи. Кое-где попадались булыжники, размером с добрый кулак.

- Здесь завсегда так, сказывается близость океана. Вот помню, случай был …

Мо рассказывал долго и увлеченно, а я вглядывался во тьму, чувствуя лбом холодную поверхность стекла. Видел только собственное отражение: левую часть лица, освещенную лампочками бортовой панели. Чувствовал запах дождя, который пробирался внутрь салона, и даже запертые двери тому не были помехой. А еще пахло кислым потом, не столь едким, как обычно, заметно разбавленным влагой.

- И несемся мы, значит, по мокрой трассе километров под двести…

Каково это, ехать в командировку не с потным боровом, а с милой блондинкой? Попытался представить образ симпатичной девушки за рулем, но не получилось. Фигура Мо бы слишком велика и пахуча, заслоняя собою любую фантазию. Еще и говорила без конца:

- Потащило нас в сторону от сильного бокового…

Всматриваюсь в темноту: за стеклом, сквозь дождевые потеки, видится сумрак длинного коридора и Джон, заматывающий бедро после очередного укуса. Как он там один, на минус сто двадцать третьем уровне. Знаю, что глупо, что это всего лишь игра, а вот поди ж ты, сроднился с виртуальным персонажем, и словно близкого человека оставил. Слезы вместе с ним наворачивались, когда образ дочки видел - единственное, что продолжало тянуть наверх, мешая пустить пулю в лоб от безысходности. Этаж выше завалило, выхода нет, и я даже представить не мог, как мы с ним выбираться будем. Уровни ниже затоплены - это руководство лаборатории невовремя всполошилось и теперь заметает следы катастрофы. Скоро вода доберется до Джона.

- А оно хрясь – и вдребезги, - Мо от души хлопнул ладонями по рулю. – Водитель наружу вылетел, вслед за стеклом, а меня в кресле прижало, что ни бзднуть, ни пернуть (на космо выражение звучало грубее). Вишу вниз головой и вариантов выбраться никаких. Корпус машины сплющило, даже рукой пошевелить не могу, какой там освободиться.

Но Мо в итоге освободился. Лет десять назад был он куда худее и гибче, вот и умудрился сломанной рукой до ремня дотянутся. Сутки помощи дожидался, а напарник его так и остался лежать на асфальте со свернутой шеей.

- Тогда ураган прошел, не чета нынешнему. Половину вышек связи на западном побережье из строя вывел, а ты говоришь…

Я ничего не говорил. Как в машину сели, так и молчал. Сначала спал, теперь вот пялился на собственное отражение в окне, потому как ничего другого в темноте не видно. Еще и льет как из ведра – вода стекает сплошными потоками с крыши.

Через десять минут Мо взял резко влево, и мы остановились у целого скопления огней. Из салона толком не разглядеть, но по силуэтам напоминает придорожный мотель, ровной такой же в котором и живу.

- Приехали? - интересуюсь у напарника.

- Не-а, еще пять километров до города. Выходи давай, перекусим чутка и проведем неофициальный брифинг.

Чутка в понимании Мо обернулось целым ужином с рагу из жирной свинины, густой мясной похлебкой и десертом в виде сливочного торта. Не тортика, а именно торта, большого и круглого, с ярко-алой шапкой из клубники, выглядевшей настольно аппетитно, что даже я не удержался и отведал пару кусочков.

Мо же умудрялся одной ложкой зачерпывать суп, другой – белоснежный бисквит, несколько не смущаясь, таких мелочей как вкус жира на губах вперемешку со сливками. Главное - жрать, как можно больше, закидывая топливо в две руки.

- Что знаешь про операцию, - произнес напарник, когда с едой было покончено, а сам он откинулся на диванчике, сыто отрыгнув.

- В городе Сарчево была обнаружена подпольная лаборатория по производству Кетама, - начал я.

- Тихо, - шикнул на меня Мо, - куда разорался, мы с тобой не на прогулке.

И чего так переживать? Сидим в небольшом помещении на пять столов. Из посетителей мы с напарником, да хозяин мотеля, который двумя минутами ранее сгреб грязную посуду со стола, и сейчас гремел ею за стенкой.

- Давай дальше.

- Это все, - пожал я плечами.

- М-да, не густо.

Мо на что рассчитывал? Я только пол дня с программой разбирался и к мышке привыкал, а стоило файлы открыть и по уши увяз в болоте информации. Чего только не начитался, даже четырехсотлетнюю историю города узнал, бывшего когда-то шахтерским поселком.

- Значит, слушай сюда, курсант. Вот тебе моя краткая выжимка. Помнишь такого человека – Проктора Саласами?

Еще бы не помнить барыгу из пригорода. Именно при знакомстве с ним попался на глаза привет от брата в виде граффити: «три Пашки-ниндзя».

- Информация с ноутбука Проктора оказалась крайне полезной. Наши аналитики кипятком писали, столько новых зацепок образовалось. Они и вывели нас на Сарчево – городок небольшой, можно сказать, сонное захолустье. Постоянно проживающего населения меньше ста тысяч, треть из них – деды, да бабки: пенсионеры, которые никуда не спешат, медленно доживая свой век. Производства практически не осталось, а вот транспортная инфраструктура сохранилась еще с прошлого века. Западнее расположен морской порт, предназначенный для грузоперевозок. В паре десятков километров севернее имеется взлетная полоса, а восточнее проходит скоростная магистраль, связывающая соседние государства. Хочешь – порошок водой вывози, хочешь - воздухом, а можно и по земле. И главное – глухомань. Как наши аналитики такое место проморгали, ума не приложу.

Мо сделал паузу и полез пальцами-сардельками под стол. Напарник мой, лишенный всяческих предубеждений в плане манер и культуры поведения, исходил из следующего принципа: оно если чешется, то можно почесать. И не важно, что ладонь в жире, а сам находишься в публичном месте. С этой его привычкой я худо-бедно смирился, потому как не в школе благородных девиц вырос. Куда хуже обстояли дела с пальцами, которую он начинал обнюхивать после почесывания. Уж явно не клубникой пахло, зачем тогда к носу подносить? Особенно когда коллега напротив осуществляет прием пищи.

Благо, в этот раз обошлось - Мо извлек наружу планшет. Положил на стол и внимательно посмотрел на меня.

- А теперь, напарник, секретная часть брифинга.

Внутри словно струну натянули. Обычно Мо употреблял термин «курсант», потому как исходя из его логики до детектива я не дотягивал: не хватало звания и опыта. И тут вдруг сразу - напарник. Всеми фибрами души почувствовал, что разговор предстоит серьезный. И не ошибся.

- Секретная - это значит никто кроме нас двоих о ней не узнает. Тема не будет всплывать в нашем кабинете, в коридорах отделения, даже в машине.

Я осторожно кивнул. Мо начал пугать – из вечно расслабленного, и расплывшегося на диване тела, он вдруг превратился в собранного человека. И даже взгляд изменился, стал жестким и цепким. Я видел такой однажды, когда допрашивали Проктора Саласами.

- Лаборатория находится в Сарчево, сомнений в этом нет. Осталось только определить, где именно, и вот здесь начинаются проблемы. Руководству важно захватить оборудование, нужны живыми повара – те, кто не посредственно готовит Кетам, поэтому действовать будем максимально скрытно. Иначе… иначе взорвут лабораторию к хренам собачьим, вместе с находящимися в ней людьми. Синдикат известен своим умением зачищать хвосты.

Я уже знал, что речь шла об одной из крупнейших преступных группировок – Конкасан. Печально известной лично для меня, потому как на одном из тестов грубо ошибся, написав вместо вышеупомянутого названия - Конкакаф (конфедерация футбола Северной и Центральной Америки). Всплыл в глубинах памяти очередной привет из родного мира. И надо такому случится, что слово из трех букв «каф» означало на слэнге иномирья не что иное, как мужской половой орган. Труне не преминул подтрунить по данному поводу, Леженец ржал до посинения, а сокурсники целый месяц припоминали, все спрашивали, как я собираюсь бороться с… Впрочем, неважно.

- Можно было провернуть операцию по-тихому, - продолжил говорить Мо. – Месяца три-четыре работы в поле, и точно бы на них вышли. Но нет, мы же не можем по нормальному, потому что у нас, сука, сроки поджимают, квартальные отчеты, - волосатые пальцы напарника подтолкнули планшет в моем направлении. – Читай!

Я взял девайс и провел пальцем по экрану – тот мигом ожил, предоставив взгляду статью на новостном портале.

- Сегодня утром жители города Сарчево, а также граждане всего цивилизованного мира были потрясены циничным…

- Про себя читай, - прошипел Мо.

И я прочитал: про теракт в торговом центре, про сотни погибших и тысячи раненных. Местные больницы переполнены и уже не справляются с потоком пострадавших. Кого размещают в коридорах, а кого в импровизированных госпиталях, созданных на скорую руку в спортивных залах учебных заведений. Ко всему прочему ситуация усугубилась разыгравшейся непогодой. Из-за надвигающегося тайфуна городок, и без того считавшийся далекой глухоманью, оказался отрезанным от внешнего мира.

Непогода надвигается… Я посмотрел на залитые дождем окна, что мелко дрожали под сильными порывами ветра. И ведь это даже не тайфун, его преддверье.

- Наших рук дело.

- Что? – не понял я.

- Руководство нашло решение проблемы по поиску лаборатории – закрыть город. Способ проверенный, отработанный десятилетиями. Блокируешь периметр, и нагоняешь внутрь кучу народа – войска спецназначения, детективов, полицию до кучи. И тупо прочесываешь метр за метром. А что бы у Синдиката не возникло подозрение, что ребятки прибыли по их душу, необходимо провести отвлекающий маневр, создать образ ложной цели. Например, мы ищем террористов. Нашли местную ячейку анархистов и подбили их на небольшой взрыв, подкинули безвредную хлопушку.

- Безвредную? – удивился я. – Да тут в радиусе сотни метров дома покрошило, от центра одни развалины остались.

- А этому есть определение, - Мо перегнулся через стол и тихо проговорил, - гребаная некомпетентность. У нас с некоторых пор серьезными операциями руководят офисные крысы – золотые мальчики и дня не проработавшие в поле. На направление по Кетаму поставили молодого идиота, только и умеющего, что жопы чужие лизать и голосовать правильно, при распределении бюджетных потоков. Там, - Мо ткнул пальцем-сарделькой в потолок, - в политику заигрались, а мы говно разгребаем.

Охренеть… Я пытался осмыслить сказанное. Мысли с трудом шевелились в вязкой патоке, словно угодил во временную ловушку и секунды прекратили свой бег. Но нет, часы не остановилось – ливень все так же хлещет за окном, шумит, превращая асфальт в сплошную лужу.

- И… и что теперь с ним будет?

- С золотым мальчиком? Должны были отдать под негласный суд. Сам понимаешь, Организации такая реклама не нужна. К взрыву мы не коим образом не причастны, это все они – анархисты.

- Почему должны были отдать?

- Застрелился в рабочем кабинете, а скорее застрелили, потому как для такого дела кишка нужна, а покойный был трусоват.

- Но зачем убивать, если…

- Затем, что оказавшись в тюремных застенках, мальчик мог начать болтать, и кто знает, какие схемы и задействованные в них лица всплыли бы наружу. Группы влияния глотку друг другу рвут за кусочек власти, а здесь такой шанс завалить конкурента.

Я не понимал… Отказывался понимать…

«Важна жизнь каждого заложника», - твердил нам Труне на занятиях. А здесь единым махом шестьсот сорок семь погибших, и это только по предварительным данным. Все из-за того, что кто-то оказался недостаточно квалифицированным для занимаемой должности. Из-за прогнившей структуры управления Организации, позволяющей некомпетентным людям занимать важные посты, а что еще хуже – принимать важные решения. Группы влияния… Да какие в бездну группы влияния – это же не бизнес, не политика, это Служба Безопасности, призванная спасать и защищать. А тут, сука, борьба за власть, за финансовые потоки!

Ловлю на себе внимательный взгляд Мо, не выдерживаю и спрашиваю:

- Зачем мне это рассказал?

- Затем, что мне нужен напарник.

- Который впарили, как залежалый товар, - срывается с языка.

- Ага, значит, донесли… Быстро они, - ухмыльнулся Мо. Он нисколько не выглядел смущенным, из-за того, что маленький секрет раскрыли. Наоборот, сидел и улыбался, вполне себе довольный жизнью. – Впарили, врать не буду. Даже выбора особого не оставили, сказали - бери, что дают. А потом почитал на досуге твое дело и подумал, что толк выйдет.

- Из обезьянки с отсталого мира?

Мо прищурился и как-то особенно зло посмотрел на меня.

- Это ты местных аристократов наслушался, которые каждый второй уроды из-за бесконечной выпивки, наркоты и инцестов? А если завтра овцой назовут, блеять начнешь? Чтобы больше такой херни не слышал, - пухлая ладонь с размаху приложилась о столешницу.

И тут же на шум среагировал хозяин отеля – высунулся из дверного проема. Убедился, что имуществу мотеля ничего не угрожает, и скрылся обратно, греметь посудой.

- По брифингу вопросы есть?

Какие могут быть вопросы. Собрались ехать в закрытый город, где недавно произошел теракт. Будем прочесывать улицы в поисках неведомой лаборатории. Только вот…

- Я бы на месте Синдиката все производство уничтожил. Слишком подозрительная шумиха в городе.

- Разумно, - согласился Мо, - но существует одна загвоздка. Кетам – наркотик сложный для синтезирования, настолько, что производят его в одном месте - Сарчево. Злые языки поговаривают, что высокотехнологичное оборудование стащили с испытательных стендов Организации. Украли штучно и продублировать уже не смогут, потому как знаний не хватает.

- То есть уничтожив лабораторию в Сарчево, мы покончим с Кетамом навсегда, - уточнил я.

Мо согласно кивнул, тогда я продолжил:

- Синдикат не будет убивать курицу, которая несет золотые яйца. Только в крайнем случае, когда ситуация станет совсем безнадежной.

- Странная метафора с курицей, - Мо поморщился, - но вроде того. Пока есть вероятность, что весь этот шум в городе из-за анархистов, Синдикат будет сидеть тихо и не высовываться...

- Еще и тайфун этот.

Мы, не сговариваясь, одновременно посмотрели в окно, туда, где лил бесконечный дождь.

Машина была припаркована в паре метров от мотеля, но пока добрались до нее, прыгая по сплошной луже, промокли до нитки. Вода ручьями стекала с лица, так что Мо не выдержал и достал полотенце с бардачка. Тщательно вытер голову и шею и протянул влажную тряпку мне. В нос ударил резкий запах пота.

Я вежливо отказался и Мо настаивать не стал, закинув полотенце на заднее сиденье. Видимо подразумевалось, что оно таким образом быстрее просушится. Заодно, сыграет роль ароматизатора в салоне автомобиля, только пахнуть будет отнюдь не ёлочкой.

Скоро тема с запахами ушла на задний план. Непогода окончательно разбушевалась, превратив окружающий мир в кромешную тьму. Свет фар не справлялся с дорогой, и оставалось только гадать, как Мо выбирает направление движения. Напарник буквально навис над рулем, вглядываясь в водные потоки на лобовом стекле. Изредка взгляд его скользил в сторону бортового компьютера. Как пилоты, идем по приборам?

Не успел пошутить по этому поводу, как нам прилетело из темноты: кусок дерева или мусор, похожий на него. Я аж дернулся от неожиданности, больно потянув шею, а Мо витиевато выругался. Стекло выдержало удар стихии, лишь мелкая дрожь пробежала по его поверхности.

- Не ссы курсант, доберемся.

Мозесу были чужды сантименты, и всякие там «утешательства», поэтому прозвучавшие слова поддержки окончательно ввергли в уныние. Все очень хреново… Еще и свист в салоне образовался, едва слышный, и нескончаемый. Хоть бы не с ходовой проблемы, хоть бы не с ходовой.

- После удара уплотнитель малясь отошел, - прочитал мои мысли Мо, - ерунда это.

И ровно после прозвучавшего «ерунда» нас потащило по дороге в бок, медленно и неумолимо.

- Держись, курсант! – заорал напарник. Я и так держался всеми возможными способами: за ручку, за кресло, закрыв глаза и втянув голову в плечи. Мотор взревел и машину заметно тряхнуло. Кажется, нас стащило на обочину и, судя по заметному крену, едва не скинуло вниз.

- Давааай бл….., вывези папочку! - надрывался Мо, в такт ему завывал двигатель. Зад повело вправо-влево, машина дернулась всем корпусом, а колеса бешено завращались, выплевывая гравий с комьями влажной земли. Я не видел этого, не мог видеть: закрыв глаза и согнувшись, ожидал неминуемого падения. Но его так и не последовало.

Корнэт взбрыкнув в очередной раз, дернулся и рванул вперед. Слишком шустро для такой погоды, когда из всей видимости только отсветы молний. Хотелось сказать, что в небе, но разряды херачили прямо перед нами. А может статься, что и в нас, потому как машину бесконечно трясло, обо что-то било и кидало из стороны в сторону.

- Вот она, моя старушечка, - довольно проорал Мо. – Все эти новоделы ваши давно бы снесло к херам собачьим, а в ласточке мощи на троих будет.

Хотелось сказать в ответ, что новоделы по гаражам стоят, а умные детективы по домам сидят, чаи горячие гоняют с пряниками. Много чего обидного хотелось выплеснуть, но я смолчал, вспомнив золотое правило: «водителя за рулем не раздражать». Вот когда приедем…

Приехали спустя пару минут. Сначала вдалеке показался яркий свет маяка, а потом и бетонные стены блокпоста, перегородившего проезжу часть.

Нас загнали в специальный бокс, по размерам напоминающий небольшую мастерскую. Внутри уже стояло несколько машин, среди которых без труда распознал пару десантных джипов и транспорт седьмого отдела с профилем хищной птицы на борту. Интересно, а детективов сюда каким боком занесло. Тоже угодили в непогоду и теперь вынуждены проводить время на посту?

Яркий свет прожектора ослепил глаза.

- Вы двое, медленно выходим из машины. Руки на капот, ноги на ширине плеч, - послышалось громогласное из динамиков.

- Курсант, без шуток, - несколько нервозно пробурчал Мо. – Ребятки лишены чувства юмора, поэтому делай, что говорят. И запомни, мы журналисты «Новостной недели».

Я кивнул и следом за напарником выбрался наружу. Глаза невыносимо слепило, так что разглядеть окружающее пространство не представлялось возможным. Успел только заметить серьезную вмятину на боковой дверце - след сильного удара.

- Башкой не вертеть! – проорал кто-то за спиной, и с силой ударил по голени, заставляя шире раздвинуть ноги. Чужая рука опустилась на плечо, придавив к влажному корпусу машины, другая начала бесцеремонно ощупывать тело. И первым же делом нашли пистолет во внутреннем кармане пальто.

- Кто такие? – прозвучало требовательно. Задавшего вопрос видеть не мог, буквально распятый на автомобиле. Голова повернута в бок, яркий свет больно режет глаза.

- Журналисты мы из «Новостной недели», - бурчит Мо, - должны быть в списках.

Дуло автомата требовательно тычет под ребра, и я послушно повторяю:

- Пол Уитакер, журналист «Новостной недели».

И вот зачем спрашивать, если все документы на руках? Некоторое время ничего не происходит, а потом да ушей долетает обрывок разговора.

- … нет, который мордатый. Похож? Один в один, как на ориентировке.

Какая ориентировка, что за ерунда?

- Задержать до выяснения, - звучит резкий приказ. Руки с силой заводят за спину, заставляя выгнуться дугой. До чего же больно, зараза! Со скрежетом стискиваю зубы, подавляя рвущийся наружу стон. Чувствую холодный металл наручников на запястье.

Съездил, называется, в командировку…