Предназначены друг другу

Семья первого мужа

В семье Островецких всегда были деньги. До социализма, при социализме, после него. Мужчины этого семейства отличались деловой хваткой, любовью к жизни и женщинам.

Антонина Петровна Островецкая рано осталась вдовой с двумя сыновьями-близнецами на руках — Иваном и Григорием. В роду её мужа двойни рождались регулярно по мужской линии. И её муж Петр не был исключением. Близнецы родились сразу после войны. Их отец пришел с фронта с тяжелым ранением, но влюбленную в него Тоню это не остановило. Она вышла за своего Петечку замуж и прожила с ним десять счастливых лет, несмотря на многочисленные романы мужа. Петр Тимофеевич был директором крупного продовольственного магазина. Те десять лет, что отпустила ему судьба после войны, он не терял даром. Лишние деньги вкладывал в драгоценности. А как еще возможно было при социализме сделать накопления. Может, дотянулась бы до него рука закона или какого-нибудь ревнивого оскорбленного мужа, но военное ранение дало о себе знать. И Петр Тимофеевич сгорел за два месяца. Не помогли ни деньги, ни связи. Антонина Петровна не растерялась после смерти мужа. Припрятала денежки и драгоценности и пошла работать сначала продавцом в магазин покойного мужа, после её повысили в должности, деньги опять появились в семье. Тоня работала и растила мальчишек. Иван пошел в мать, был серьезный, уже в школе он был то председателем пионерского отряда, то комсоргом, и неудивительно, что его карьера была предопределена. В восемнадцать лет студента технического вуза рекомендовали в партию, а впоследствии и в партийную школу. Григорий был совсем другой. Он унаследовал авантюристический характер отца. Учился он неплохо, но любил погулять. «В отца пошел», — думала мать и прощала все выходки сына. Гриша, как и брат, поступил в технический вуз, но в партию вступать не стал, окончил и уехал по распределению в далекую Сибирь. Мотался сначала по социалистическим стройкам, повстречал на одной из них веселую комсомолку Аду, женился, потом прижился на золотых приисках в качестве главного инженера. Иван к тому времени возглавлял район. Он тоже женился. Но если Иван был верен своей красавице Лилиане, любил её, то Григорий продолжал гулять и при жене. Аделаида устраивала скандалы, порой дралась с мужем, но не собиралась уходить, любила она своего гулящего Гришку больше всего на свете, тем более у них уже был сын Владимир. Григорий же, сколько ни гулял, а всегда в семью возвращался. Он тоже любил свою Аду, своего сына. И еще была одна причина, по которой Аделаида сохраняла этот брак, прощала все мужу. Рожала она долго, тяжело, чуть не умерла, больше ей рожать не разрешали врачи.

У Ивана же детей не было. И вскоре выяснилось — причина в нем. Но мужчина очень любил свою красавицу жену, кареглазую черноволосую Лилиану, а та до боли в сердце хотела ребенка, своего, родного. Порой просыпаясь утром, говорила мужу:

— Господи, как я хочу ребеночка! Может, мне еще раз провериться, может, подлечат меня? И я смогу родить?

Иван скрыл от Лилианы результаты своих анализов, не признался, что это он бесплоден: боялся, что уйдет она от него. Об искусственном оплодотворении тогда еще не знали.

Решение этой проблемы брата нашел Григорий, который гостил в южном городе у брата с женой и сыном. Отпуск был долгий, первый за несколько лет. Иван как-то, выпив, поделился с Григорием своей бедой, сказал, что больше всего боится, вдруг Лиля его бросит, уж больно ей хочется своего ребеночка родить.

— Знаешь, я бы простил ей, если бы она с кем переспала, родила, я бы любил малыша. Но боюсь, узнает она о моей бесплодности и бросит меня, — в порыве пьяной откровенности сказал Иван Григорию.

— Братишка, — сказал Григорий. — Ты только морду мне не бей. Но все можно сделать быстрее и проще. Ведь мы с тобой две капли воды…

— Ну и что? — не понял брат.

— Давай я в баню схожу вместо тебя с твоей Лилианой. А там глядишь, родит она тебе наследника, по крайней мере, кровь Островецких будет…

— Ты чего? — побагровел Иван.

— Сам же сказал, что готов простить Лильке, если она с кем и переспит, лишь бы тебя не бросила…Так я могу помочь… Да шучу, шучу… Чего завелся….

Иван после этих слов лишился дара речи, но зерно сомнения было заронено, и Иван привык к этой мысли и решился. И когда Григорий возвращался с женой и сыном к себе в Сибирь, то Лилиана была уже беременна, беременна от Григория. Эта тайна, считал Иван, осталась между братьями, а тем более больше Григорий не приезжал к брату. Лиля родила мальчика, Александра. Иван честно пытался любить его. Но ни Иван, ни Григорий никогда не вспоминали про баню, словно этого и не было. Иван успешно продолжал партийную карьеру. У Островецких было все. Иван даже построил свой дом, большой, просторный. Жили хорошо, состоятельно, даже богато, до той степени, до которой позволял социализм.

Муж Аделаиды Семеновны не был исключением из семьи Островецких, он тоже делал деньги. Григорий, веселый гуляка и одновременно деловой человек, долгие годы был одним из главных инженеров на золотых приисках. Как уж он сумел, но золотишко хорошо осело в его карманах. А потом наступила расплата. Мужа Аделаиды арестовали, судили, дали большой срок, имущество конфисковали, а золота так и не нашли. Аделаида Семеновна давно предчувствовала эту беду. Золото она надежно спрятала. Не знал где она даже Григорий. Но в трудные дни, когда Гришу арестовали и судили, жена его понимала: нельзя трогать это золото, еще хуже будет Грише. Семья бывшего главного инженера впала в крайнюю бедность. На помощь Аделаиде Семеновне пришел Иван. Он занимал крупный партийный пост в одной из южных областей. Ему удалось скрыть неприятности, случившиеся с братом, его арест мог отразиться на его карьере. Но Иван был в большом долгу перед Григорием, благодаря Гришке, сохранилась его семья, и он принял участие в судьбе его сына и жены, которые остались безо всего. Факт кражи золота по-прежнему не был подтвержден. Но Иван не стал добиваться пересмотра дела, боялся за свое благополучие. Григорий, словно зная, что настанет час расплаты, что ему недолго ходить в живых, просил жену во время свидания позвонить брату — пусть приедет. И брат тайком навестил арестованного Григория, обещал выполнить все его просьбы. Аделаида получила приказ от мужа выполнять все советы Ивана. Поэтому она оформила развод, вернула свою девичью фамилию — Наумова. Наумовым стал и единственный сын Владимир. Вскоре пришло известие, что Григория убили на зоне. Иван привез в родные места тело брата и похоронил возле родителей. За могилой следила Лиля. После этого Иван устроил жену умершего брата подальше от себя и от их бывшего места жительства. Аделаида Семеновна работала секретарем директора завода в Ас-ке, где через два месяца получила жилье. Так Аделаида Семеновна оказалась в малогабаритной хрущевке. По просьбе Ивана, о себе не напоминала и с родственниками не встречалась, тем более, уже в живых не было веселого гуляки и делового человека Григория, а Ивана Ада недолюбливала. Сын Владимир пошел не в отца, не обладал ни смелостью, ни хваткой, ни умением веселиться. Рано женился. Взял женщину старше себя, с ребенком, усыновил мальчишку. Внуком Аделаиды Семеновны стал Антон, умный, головастый мальчишка. Матери, Арине Андреевне, некогда было заниматься сыном, вот и подкинули мальчишку приемной бабушке. Приемный внук часами мог слушать бабушку, её рассказы о дедушке Григории. Когда грянула перестройка, Антон уже был взрослым, состоявшимся человеком. Он воспользовался моментом, начал делать деньги. А помогла ему Аделаида Семеновна. Не пропало золото, что приобрел её покойный муж. Оно дождалось своего часа, своего нового владельца, послужило стартовым капиталом для Наумова Антона. Антон стал богатым, очень богатым. Женился, родился ребенок, но Арина не дала сыну жить с семьей. Развела. Невестка попалась зубастая, отсудила при разводе приличную часть.

— Дурак ты, Антон, — сказала ему Аделаида Семеновна, — хорошую бабу упускаешь. Она такая же хваткая, как и ты. Вместе бы горы свернули.

— Или в тюрьме оказались, — ответил Антон. — У Дины непомерные требования.

Бабушка промолчала.

А потом, Зоюшка, Антоша встретил тебя, — писала Аделаида Семеновна. — И я тогда благословила его первый развод. А как бы ты стала его женой?

Антон разбогател. Он давно лелеял мечту сделать королевский подарок бабуле — купить ей новую большую квартиру. Аделаида Семеновна радовалась. Арина Андреевна была категорически против.

— Куда в вашем возрасте такая огромная жилплощадь? — шипела она. — Живите в своей двушке. Вам этого много.

— Я еще замуж выйду, Арина, — весело отвечала бабушка. — Я женщина темпераментная, интересная. Или новых наследников найду, чтобы тебе квартира не досталось. Разыщу Дину и подарю ей. Она ведь вам наследника родила.

— Это не от Антона, — взвивалась Арина.

— И мне Антон неродной внук, — не оставалась в долгу свекровь. — Но я могу подождать еще правнуков. Или лучше второй жене Антона оставлю квартиру.

Когда Аделаида Семеновна это говорила, она имела в виду Зою, которую полюбила от всей души. Вторая жена внука не умела фальшивить, была веселая, интересная женщина, с большим уважением относилась к мужу, к его родителям, к бабушке. Мать же Антона, помня, как первая жена Дина отсудила большие деньги, поставила сыну перед женитьбой условие, чтобы он перевел все свое состояние на её имя.

— Тогда и женись на молоденькой, — сказала она сыну. — Никакой развод тебе не страшен будет. А у меня в любом случае только ты наследник.

Про Юльку Арина молчала. И Антон ухватился за эту мысль, его все-таки немного смущала разница в возрасте — он женился на молоденькой Зое. А вдруг брак с Зоей не будет долгим. И весь капитал Антона стал в скором времени формально принадлежать матери. С новой женой Антону повезло, так считал он сам. Веселая, умная, любой разговор поддержит, Зоя сразу вошла в их общество. Манеры женщины были безукоризненны. И с сексом был полный порядок, жена не строила из себя святошу, она откровенно признавалась: «Мне нравится. Я люблю секс!». Денег для жены Антон не жалел. Зоя поддерживала его во всем, была в курсе всех его дел. Прожив несколько лет с Зоей, мужчина подумывал, чтобы часть акций перевести на её имя, но встала на дыбы мать. Зоя и Антон практически не ссорились, жили хорошо и дружно. Лишь раз Зоя сильно рассердилась на мужа и даже впоследствии чуть не ушла от него. Это было в тот день, когда Антон отмечал удачную сделку и перебрал спиртного.

Антон хорошо нагрузился. Подписал все документы и расслабился. Это часто стало у него появляться в последнее время. Зоя была сердита, но от мужа не отходила. Она забрала кейс с документами у Антона и держала его при себе. Тут же была бабушка, Аделаида Семеновна. Антон часто её звал присутствовать при некоторых сделках, считал, она приносит удачу. Компаньон и родственник Антона, муж его сестры Юльки, Игорь Вальяжников, предложил продолжить отмечать удачную сделку у него на даче. Антон сразу согласился. Зоя нет, но ей пришлось подчиниться. Она пыталась схитрить, уговаривала, чтобы по пути заехали к ним, а уж там она заставит мужа остаться дома, но Игорь догадался о намерениях молодой женщины. Ничего не вышло. Недовольная Зоя обронила:

— Ладно, едем. Сейчас буду готова.

— Нет, не сейчас, а сию минуту, — возразил радостный Антон.

— Я в туалет, — ответила жена.

— Туда можно, — согласился муж.

— А я уж домой поеду! — сказала Аделаида Семеновна. — Я устала. Не для старух не спать по ночам. Зоенька, следи за Антошей. А мне уж вызовите такси, побалуйте старуху.

— Бабуля, ну какая ты старуха? — обнял её Антон. — Ты самая лучшая у меня. Самая молодая. Готовься, я к твоему дню рождения куплю тебе огромную квартиру. Теперь у меня еще больше денег.

— Хорошо, внучек, — ответила бабушка. — Давай облобызаемся, и вызывайте такси. Игорь. Позвони! Старухе пора поспать.

Антон расцеловался с бабулей, а Игорь с удовольствием вызвал такси. Старуха отличалась проницательностью и не любила его и Юльку, свою единственную родную внучку, жену Игоря. И не скрывала этого.

— Давай, Антоша, я кейс заберу с документами, — сказала бабуля. — А то еще пропьешь где-нибудь. Спрячу их в свой ридикюль.

Аделаида Семеновна показала свою любимую сумку огромных размеров, там уже что-то лежало.

— А он у Зойки. Сейчас придет и отдаст, — весело произнес Антон.

— Ну, нет уж, — возразил Игорь. — В такси везти такие бумаги. Да и возраст у вас уже не молодой. Нет, Аделаида Семеновна, кейс будет у Антона. Так лучше и надежнее.

— Ладно, — согласилась бабуля. — У Антона, так у Антона. Пойду-ка и я в туалет. А то памперос забыла сегодня надеть.

Бабушка любила позлить чопорную Юльку. Антон захохотал. А Аделаида Семеновна подмигнула вернувшейся Зое и вышла из комнаты, но по пути пыталась взять кейс у неё. Игорь не дал этого сделать. Словом, бабуля уехала без кейса. Зоя поддержала Игоря, но так и не дала никому документов в руки, пока не приехали к Вальяжниковым. На даче пьянство продолжилось. Юлька веселилась с мужиками, а Зоя отказалась пить, она устала. Молодая женщина ушла в выделенную им комнату, устроилась отдыхать. Посмотрела еще раз в кейс. Улыбнулась. Файлы с бумагами были на месте.

— Не буду больше за собой носить, — решила она. — Хватит.

В душе поднималась злость на мужа, который и не собирался спать. Было уже поздно. Стемнело. Внизу все также шумели мужчины и Юлька. Порой доносились взрывы смеха. Неожиданно среди ночи к Юльке заехала её знакомая, почти подруга. Художница Белла Светлицкая. Зоя сверху слышала все их разговоры.

— Творческая натура! — закричала Юлька и рванулась навстречу. — Заходи!

Подруги расцеловались.

— По какому поводу праздник? — осведомилась Белла.

— Отмечаем удачную сделку. А где твой новый-то? — спросила Юлька.

— А ну его, мужлан, — манерно протянула художница. — Никакого воспитания. В саду остался. Недоволен. Я творческий человек. У меня полет фантазии, мне нужно вдохновение, а он, видите ли, домой хочет. Поесть захотел, поспать, работал сегодня много, заявляет мне… Да и пить ему нельзя. Он за рулем.

— Зачем тогда замуж за него собралась? — поинтересовался пьяненький Антон. — Муж хвост прижмет. Перестанешь летать в свои творческие полеты. Зови сюда мужика. Познакомимся с твоим будущим мужем.

— Нет, пусть сидит в машине, — ответила Белла, — а то мне все настроение опять собьет, и я потеряю все вдохновение…

— А зачем все-таки тебе такой муж? — не отступал Антон.

— Надо же за кого-то выйти. Тебя я упустила.

— На фиг ты мне нужна, ты, как дохлая рыба в постели, — ляпнул Антон.

— Я умею хорошо притворяться, — ответила Белла, ни капли не смущаясь.

— Вот сучка, — подумала Зоя, слушая, как гомонит компания. — Кому же ты такая достанешься? Пойду, гляну на тебя.

Зоя тихонько спустилась через заднюю дверь, чтобы её никто не увидел, заглянула в гостиную, увидела высокую интересную девицу, но не желая знакомиться, отступила и спряталась в дальней уютной беседке, абсолютно скрытой кустами сирени. На улице было хорошо, сирень одуряющее пахла.

— Надоели вы все, — сказала женщина про себя, — никого не хочу видеть и слышать. Лучше подышу свежим воздухом.

Но и сюда доносились отдельные выкрики.

— Где моя половина? — кричал Антон. — Я хочу Белке ее показать. Пусть знает, на кого я её променял. Моя жена не чета тебе, художнице, и в постели не притворяется. Мужики, вы все мне должны завидовать! Моя Зойка — это что-то невероятное…

— Вот что говорит, дурак пьяный, — подумала Зоя. — Получит завтра.

— Спит твоя темпераментная половина, — язвительно засмеялась Юлька. — Наверно, темперамент бережет.

— Пусть спит, — сказал Игорь, — она кейс охраняет.

— А я пока могу за Белкой приударить, — предложил Антон. — Помнишь, как, бывало, мы с тобой зажигали…Давай, вспомним старое… Как ты меня на себе хотела женить…. Только я хитрый…

Зоя сидела в беседке, вдруг услышала шаги, кто-то хотел нарушить её уединение. Вошел мужчина, как видимо, спутник творческой натуры Белки. Зоя узнала его, хоть и не видела очень долго.

— Здесь кто-то есть? — спросил он. — Извините, что нарушил одиночество. Но в дом мне не хочется идти…

— Какой вежливый, — насмешливо ответила Зоя. — Проходи, Владислав. Что, не слушает тебя, твоя Белка?

— Зоя? А ты откуда здесь?

— А там мой муженек отплясывает, — она кивнула в сторону шумной компании. — С твоей творческой натурой. Во! Уже лобызаются! Скоро, глядишь, и в кусты сбегут. Как сюда попал?

— Белка заволокла. Ей позвонила подруга. Что-то важное хотела сообщить.

Владислав сел рядом с Зоей.

— Я не видел тебя несколько лет.

— Все так, — скупо ответила женщина.

— Я ведь я так и не поцеловал тебя тогда, — мужчина решительно подвинулся ближе.

Руки Владислава властно обхватили молодую женщину, и Зоя потеряла моментально контроль над собой. Она не ожидала, что на неё так повлияют прикосновения мужчины. Она еще помнила, как Влад оторвался от её губ, стал целовать шею, потом спустился ниже, расстегнул блузку и стал целовать грудь. Больше Зоя не принадлежала себе, она подчинялась только ему. Все дальнейшее помнилось, как удивительное всепоглощающее наслаждение. Ей было даже плевать на то, что их кто-нибудь может застать. Да и черт тогда с Антоном, уйдет она от него и все!

Но вот вернулась способность различать свет и темноту, перестали скакать в экстазе мысли. Страшным усилием воли женщина взяла себя в руки.

— Ловко мы устроились, всем нос натянули, — насмешливо заговорила она, торопливо поправляя блузку. — Ты своей Белке, я Антону. Правду говорят про Владислава Елизарова, ни одной юбки не пропустит.

— И все юбки довольны, — ответил мужчина. — И все они не против. И ты такая же.

— Дурак, — обиженно ответила Зоя.

Владислав молчал. Мужчина был несколько растерян. Он не ожидал от Зои подобного всплеска, такого понимания каждого его движения, и сам был несколько испуган своими чувствами, вот и пытался скрыть. Влад не заметил, что обидел своими словами Зою. Потом спросил:

— Зоя, ты не хочешь своего олигарха бросить?

— Не хочу, — со злостью ответила Зоя. — Он вполне меня устраивает.

— А может, бросишь и ко мне?

Зоя не ответила. Встала и ушла. Ей показалось, что в их комнате мигнул отсвет огня, словно открывали дверь. А там лежал кейс. Удивленный Владислав остался один, но ненадолго.

— Все так, — констатировала Зоя, войдя в дом. — Прошлись по кейсу. А может, его унесли. Ну и пусть! Надо проучить Антона.

Она поспешила в комнату. Но вернулась на секунду, обняла Владислава, поцеловала его в губы и прошептала:

— Спасибо за твои слова. Но ты, Владька, безбожно опоздал. Я жена другого. И между нами, тобой и мной, сегодня ничего не было. Это только сон. Это тебе и мне приснилось. Но, черт побери, все было замечательно!

В её голосе было столько напора, столько уверенности в своей правоте и в то же время огромная просьба, и Влад согласился. А Зоя спешила в дом, она неслышной тенью проскользнула через заднюю дверь, быстро забежала в ванную комнату, что была в другом конце коридора. Кто-то выскользнул с пакетом из гостевой комнаты, но, увидев движение открывающейся двери, затаился под огромной портьерой. Женщина вышла из ванной и медленно пошла в выделенную им комнату. Ей не удалось рассмотреть, кто стоял за портьерой. Жаль. Зоя легла спать. Буквально через минуту ввалился развеселый Антон. Он пытался оказывать жене знаки внимания, но через мгновение вырубился. Так и не уснувшая Зоя слышала, как отъехала машина с Владом и Беллой, как Юльке во дворе говорил муж:

— Слава Богу, умоталась твоя творческая натура. А мужика Белла отхватила ничего. Только, по-моему, он жениться не хочет на ней.

— Плохо ты Белку знаешь. Она своего добьется, — засмеялась Юлька.

— Я тоже, — ухмыльнулся Игорь.

Зоя, глядя на спящего рядом мужа, удивленно думала:

— Как я так смогла в чужом доме, с Владькой? Как утром в глаза Антону смотреть? А вот как! Так, как я приказала Владьке: мне просто приснился сон. И надо сказать, приятный сон. Я сделаю так, что Влад больше ни разу не попадется на моем пути, а если попадется, я его не узнаю. Я жена Наумова Антона. И все же, как здорово было! Я не жалею!

Утром Антон, у которого сильно болела голова, и сердитая Зоя собирались домой. Выяснилась неприятная деталь. Антон для чего-то решил посмотреть документы и выяснил, что с положил не те бумаги. Игорь разохался, у него даже подскочило давление, Юлька побежала за шприцем, чтобы сделать укол. Зоя зло сказала мужу:

— Какого черта, не думаешь совсем. Надо бросать пить! Я даже спала с твоим кейсом в обнимку, а тут одна макулатура. И все твоя расслабленность. Моли Бога, чтобы документы были в офисе, на столе, где лежали эти ксерокопии, приготовленные к утилизации. Может, и документов уже нет. Изрезали.

Антон запсиховал, вызвал такси, он с Зоей поехал в офис. Рвался и Игорь. Но Зоя раскричалась:

— Лежи тут, а то еще скорую надо будет вызывать. Не до тебя. Юлька! Что молчишь? Скажи, пусть муж дома остается.

Так и решили. В такси Зоя спокойно сказала домашний адрес.

— Зоя, а офис? Нам же туда! — измученные тяжким похмельем глаза мужа смотрели на женщину.

— Тебе похмелиться надо сначала… Домой заедем, рассола хлебнешь!

— Зоя, хватит, знаю, виноват…

— Не надо нам в офис, — невесело ответила женщина. — Документы у Аделаиды Семеновны. В ридикюле она их вчера увезла… Только вот что, Антон, я со стола клала в кейс другие ксерокопии. Мне так кажется. А на этих полоски сверху. Там не было. Кто-то подменил папку.

— Зойка моя, — расплылся Антон, не слушая про полоски. — Ты спасла меня.

— Антон, да ты послушай, что я говорю! Подумай, кто мог подменить ксерокопии? — не отступала Зоя.

— Зоя, ты же сама говоришь, спала с документами. Никуда не выходила.

— Выходила… — женщина быстро прикусила язык, но тут же нашлась. — В ванной я была, в туалете…Когда вы пьянствовали во гостиной…

Антон думал на всех, кроме Игоря, у которого, в самом деле, поднялось давление, когда дома он обнаружил вместо украденных ночью документов другую пачку ненужных ксерокопий без полосок. Компаньон тут же позвонил Антону, спросил, нашлись ли документы. Трубку взяла Зоя.

— Нет, — ответила та сердито. — В офисе их нет.

Антон непонимающе смотрел на жену, которая говорила по телефону с Вальяжниковым.

— Не верю я твоему Игорю, — объяснила она. — Пусть помучается.

— Зоя, ты неправа, — неуверенно возразил муж.

— Права! Права! — убежденно ответила Зоя.

Но все же с тех пор муж настороженно относился к компаньону. Игорь же возненавидел Зою. Он догадывался, что без неё и Аделаиды Семеновны здесь не обошлось. Они подменили документы. Больше некому!

Аделаида Семеновна решила взять удар на себя, когда на пороге её старой хрущевки появился помятый Антон с женой. Она, подмигнув Зое, объясняла, что не знает, зачем захватила эту папку со стола.

— Склероз у меня, наверно, Антоша. Маразм старческий… Не соображаю совсем, что делаю.

— Так я вам и поверил, — смеялся Антон, — а то я не помню, как убирал все в кейс. И если бы Зоя его не взяла, я не выпустил бы кейса из рук, даже пьяный. Зойка! Признавайся, когда успела заменить все?

— В туалете, — буркнула женщина.

— Это я ей велела, — упрямо вставила бабушка.

— Вы мои самые любимые женщины. Я обязательно куплю вам замечательные подарки. Тебе, бабуля, квартиру. Большую, какая была у тебя при дедушке Грише. Я помню, ты рассказывала, и свое обещание выполню…

— Купишь, — скептически заметила Зоя, — если Арина Андреевна одобрит. Так что подумай, прежде чем говорить.

— Куплю, не сомневайтесь… А тебе, дорогая моя женушка…

— Я мне надо маленькую девочку… Дочку, — сказала Зоя, у которой было неспокойно на душе за вчерашнее. — Пора нам с тобой детей, Антоша, заводить.

— Нет, еще не время, — ответил муж. — Я не хочу детей. Рано еще. Давай поживем друг для друга. Ты молодая, интересная. Я хочу, чтобы ты такой и оставалась. А беременность всю твою королевскую фигуру испортит.

Зоя промолчала. Антон подарил ей машину. Розовый «Вольво», чем вызвал очередное неудовольствие матери.

— Ты забыл, как тебя обобрала Динка, — кричала мать. — А Зойка молодая, тоже уйдет от тебя. И пропала твоя машина.

Зоя не присутствовала при этом разговоре.

— Мама, ты не должна так говорить про Зою. Она спасла мои документы, — и Антон все рассказал матери.

— Все Зойку нахваливаешь. А я ей не верю. Тоже когда-нибудь тебя бросит, как Динка. Или ребенка чужого родит. А ты будешь верить, — огрызнулась Арина Андреевна. — Вот ты вчера пьяный был…

— Мать, — прервал её муж. — Зоя всю ночь была со мной. Не было вообще случая, чтобы мы спали в разных кроватях. Она даже в командировки со мной ездит. Если родит, то только от меня. В этом я уверен. И помни: пропали бы все наши магазины, если бы не она. А Серебров живьем бы закопал, меня и всю мою семью…

— А я все равно не верю, — не сдавалась мать, не слушая про заслуги невестки. — Ты, небось, дрых в отрубе, а она с кем-нибудь развлекалась. Может, даже рядом с тобой на кровати и смеялась.

— Мать! — голос сына был полон возмущения.

— Арина, замолчи, — прикрикнула бывшая тут же на неё Аделаида Семеновна. — По себе судишь! Забыла, что твой сын уже взрослый мальчик.

Но взрослый мальчик, оказалось, все же оформил машину на своего отца, Зоя ездила по доверенности. На все была доверенность… Этим воспользовались родственники после смерти Антона.

Но в те дни женщина об этом не думала, она весело и незаметно сражалась со свекровью. Именно она не дала мужу забыть его слов — купить бабушке, Аделаиде Семеновне, большую квартиру. Свекровь упорно, разумно и корректно возражала сыну:

— Зачем немолодой женщине такая огромная жилплощадь? Четыре комнаты. Она прекрасно может жить с нами, если ей плохо в своей двушке. Если ты, Антоша, хочешь вложить деньги в недвижимость, оформи на меня квартиру, а бабуля, так и быть, пусть там живет.

— Мама, — ответил сын. — На тебя уже наша квартира оформлена. Хватит с тебя квартир.

— На меня можешь оформить, — сказала Зоя. — Если тебя волнует этот вопрос. Но я думаю, что бабушка еще долго проживет.

— Ни в коем случае, — ответила мать Антона. — Антоша уже одну квартиру оставил первой жене. А вдруг и вы расстанетесь.

Зое впервые стало обидно. Неловко почувствовал себя и Антон. Но спорить с матерью не стал. Он только примирительно сказал:

— Мам! Я хочу сделать моей любимой бабуле подарок. Она всегда мечтала о большой квартире. И пусть это будет именно её квартира. Я еще маленьким обещал ей это. Хватит бабуле жить в своей хрущевке. Пусть по-человечески поживет, погуляет по комнатам.

И купил, и документы сделал на Аделаиду Семеновну. А Зоя получила доверенность на машину.

Обида у женщины долго не проходила, хоть и старалась она это скрыть. Антон удивлялся, что это случилось с веселой покладистой женой. Неужели из-за квартиры обиделась или из-за машины. Пока она живет с ним, Антоном, все у неё будет. Мать это знает, она ничего не говорит, когда Антон делает дорогие подарки Зое, даже порой поддерживает сына. А недвижимость, он обещал матери, вся будет оформлена на неё. При разводе пришлось выплатить огромные отступные Динке. Обжегшись на молоке, Антон предпочитал дуть на воду.

— Зоя, — попросил Антон, когда он вместе с ней смотрел новое бабулино жилье. — Ты обставь бабушкину квартиру. Привезем бабулю на день её рождения прямо сюда.

— Антон, — возразила жена, — бабушке там жить, пусть сам выбирает мебель. Кроме того, она очень любит ту, что стоит в её хрущевке…

— Ну вот, — фыркнула свекровь, — много старуха понимает. Я сама куплю мебель, Антоша. Потом умрет Аделаида Семеновна, все менять придется.

— Почему придется? — не поняла Зоя.

— Наследник бабули — отец Антона, мой муж, — ответила свекровь. — Умрет она, квартира Юле достанется.

— Так вроде Антон покупает квартиру, — возразила Зоя. — Почему Юле? И зачем вы о смерти Аделаиды Семеновны говорите?

— Надо реально смотреть на вещи, Зоенька, — высокомерно ответила свекровь. — Бабушка немолода уже.

Антон молчал. Мать не всегда бывала тактичной. Но ругаться и ссориться не хотелось. Вечером Зоя немного решила посмеяться над мужем:

— Вот, дорогой мой, денег куча у тебя, и все мамочкины.

Муж неожиданно обиделся:

— Мама права…

— Ага, даже квартиру заранее от старой бабули запланировала дочульке передать. А то муж у неё, бедняжка, недостаточно зарабатывает.

— Зоя, я тебя не понимаю.

— А что понимать? — Зоя стала сердиться. — Мама реально смотрит на вещи. Бабуле скорую смерть пророчит, тебе развод со мной. И больше всего вы обеспокоены тем, чтобы мне ничего не досталось. Может, Антоша, в самом деле пора о разводе поговорить, чтобы мамина правота подтвердилась, — выпалила она и ушла спать.

Неделю она не впускала мужа в спальню к себе. Помирила их Аделаида Семеновна. Она приехала за Зоей.

— Зоюшка, поедем мебель выбирать, — попросила она. — Мне одной не справиться. Знаешь, Антоша мне дарственную на квартиру сделал. Квартира только моя теперь. Поедем, девочка, поможешь мне. Давай Аринке на нервы подействуем. Кстати, ты не знаешь, кто бы мог мою мебилишку подновить. Надо найти какого-нибудь реставратора. Привыкла я к свои комодам и кровати…

И Зоя поехала. Вечером она сообщила мужу, что беременна.

— Зоя, а может, не надо нам пока детей? — неуверенно сказал Антон.

— Мама против? Не дала благословения? — сразу пошла в атаку Зоя. — Вдруг не от тебя рожаю? Вот что, дорогой мой, живи один. Надоело! Я ухожу от тебя. Прямо сейчас. Передай маме, что второй невестке ничего получить не удалось. Даже алиментов на будущего ребенка. Не претендует она. Пошли вы все к черту!

Зоя стала решительно одеваться.

— Куда пойдешь? — спросил муж.

— В бомжи, — ответила Зоя. — А ты думал на аборт? Не дождешься.

— Уже темно!

— Ну и что! Убьют в подворотне, и проблем не будет со мной, с моим ребенком. Пусти!

Антон встал в дверях и не отпустил её. Зоя опять заперлась в своей комнате. Утром муж уехал по делам. Зоя решительно собралась в деревню к маме. Вещи не стала забирать, оставила записку:

— Это все на ваши деньги куплено. Отдай мамочке или сестре. Мне хватит только ребенка!

Тут же на столе кучкой лежали драгоценности, что дарил Антон. Она сняла даже обручальное кольцо.

Зоя не доехала до деревни. В дверях столкнулась с Аделаидой Семеновной. Не выдержала молодая женщина, расплакалась. Все рассказала. Бабуля увезла к себе Зою.

— Поживешь у меня, в новой квартире. Поможешь диваны расставить, — говорила она. — Успокоишься, а там, глядишь, и Антон за тобой приползет на коленях. Знаешь что, Зоюшка, мне во время беременности так хотелось грейпфрутов. Мой Гриша тогда ящик целый приволок. А тебе чего хочется? А то давай закатимся куда-нибудь, душу отведем.

— Вы не смейтесь только, — перестала плакать женщина. — Аделаида Семеновна, я пельменей хочу. Не домашних — магазинных. Я купила пачку, а Антон увидел и выбросил…Говорит, еще отравлюсь…

— В чем дело, едем в пельменную. Там такие же пельмени, как и в магазине. А Антон у меня получит…

Женщины вызвали такси и отравились в пельменную.

Зоя послушалась бабушку, осталась пока у неё. Они пообедали в пельменной, вернулись домой, распланировали, как расставить мебель. Зоя прилегла отдохнуть после, Аделаида Семеновна тем временем поехала к Антону. Что тот выслушал, Бог знает, он никогда не говорил. А по адресу его матери старая женщина прошлась, не стесняясь.

— Твоя мать всегда была гулящей и жадной бабой. Она сама повертела хвостом будь здоров, поэтому и в других только шлюх видит. Ты ведь не мой внук, Антоша, ты знаешь это. Но я тебя любила, я сразу стала считать внуком. Что смотришь, не нравится, как я говорю о твоей матери, может, вернуть тебе дарственную? Верну. У меня моя хрущевка еще есть. Мой сын тебя любит и твою мать. Мы приняли её. Как она забыла все быстро. Про первую жену тебе наплела, развела вас. Потому что Динка не по зубам ей оказалась, командовать собой не дала. И с Зоей вам Арина не дает жить. Ты прислушиваться стал к жене. Арине это не нравится. У твоей Зои золотой характер. Она надежная, никогда не предаст. Все, чего она хочет, ребенка. Она у тебя когда-нибудь чего-нибудь просила? Молчишь! Вот и молчи. Зоя ждет ребенка. Твоего ребенка. Думай, внучок. И последнее. Ты знаешь, Антон, у меня есть золото, ты с него начинал свой бизнес. Сейчас ты вернул мне его. Молодец! Это наше семейное золото — золото Островецких. Но без Зои ты его не получишь. Я сегодня написала завещание, что наследниками будут твои и Зоины дети. Не будет детей, все оставлю Зое. Не Юльке, родной внучке. Та двуличная. Улыбается, а глаза змеиные так и бегают — чего бы выпросить, унести себе. Она за всю жизнь одно хорошее дело совершила — свела тебя с Зоей. Так что думай, Антоша. Я ведь тоже хочу спокойной старости. А кроме Зои, мне не на кого надеяться. Всем буду лишняя, даже тебе.

Антон и так жалел, что поругался с Зоей. И потом верность жены не вызывала сомнений. Он был уверен, что ребенок, которого носила жена, только его. Антон поехал уговаривать Зою вернуться. Та молчала. Потом сказала:

— Я хочу съездить к родителям, в деревню. Дай мне время подумать. Я устала слышать от твоей мамочки, как я тебя брошу, как наставлю тебе рога. Я уже хочу это сделать, чтобы зря не говорила твоя мама. И я никогда больше не приму ни одного дорогого подарка от тебя.

— Почему?

— Нотариусы отказываются доверенности подписывать. У меня все по доверенности. Ты и на мои украшения оформи доверенность.

— Ну, Зоя!

— Это ведь мамино имущество. Пусть все забирает себе. Я, Антоша, умею довольствоваться малым. Уйди, я прошу тебя. Я не хочу сейчас видеть тебя, говорить с тобой. Уйди!

Но истинная причина была другая. Зоя узнала от Римки, что Владька официально развелся со своей Милкой. Женщине до боли в сердце хотелось его увидеть. Почему так? Она замужем за другим, ждет ребенка, а тоска по школьной любви подступила к горлу.

— Я съезжу в деревню и дам ответ, — упрямо твердила Зоя.

А в голове было: а вдруг там встретится Владька?

— Я с тобой поеду, — попросила Аделаида Семеновна.

— Хорошо, — согласилась Зоя.

Бабуля очень любила её отчима. «На мужа моего покойного похож, на Гришу», — говорила она. Все, кого любила Аделаида Семеновна, сразу становились похожи на её мужа. И отчим с большим уважением относился к бабушке.

В деревне Зоя не стала говорить родителям, что поругалась с Антоном. У отчима в последнее время стало сдавать сердце. Зоя его очень любила, звала отцом. Никто в деревне не знал, что он неродной отец. Он удочерил девочку сразу, как женился на маме. Мама заметила, что у дочки какие-то проблемы. И тут Зоя скрыла, сказала только, что устала, что беременна. Мама и папа обрадовались и успокоились. Это нормально, что их девочка капризничает. Ведь она скоро станет мамой.

После обеда женщина пошла к брату, Андрею, выслушала все сплетни, что рассказала Римка, отправилась с ней на дальний огород. Римка была довольна компанией, весело болтала обо всем и ни о чем. Когда шли назад, показалась свадебная машина.

— Кто же это женится, почему не знаю, как же это так? — любопытная Римка припустилась изо всех ног.

Зоя шла медленно. На душе стало нехорошо. Она издали увидела Владислава, рядом с ним шла в белом платье с заметным уже животом, но при этом в фате, светловолосая женщина. Это второй раз женился Влад. Женился на Белле.

Жители дома преградили им дорогу. Свидетель жениха весело торговался с ними, доказывая, что поздно брать выкуп, молодые из загса уже едут. Римка стояла в толпе весело гомонящих баб и тоже требовала свою долю.

— Зойка, — крикнула она. — Иди сюда.

Зоя не пошла, остановилась в отдалении. На крик Римки никто не обратил внимания. Лишь один человек забегал глазами, обыскивая деревенскую толпу. Это был сам молодой муж, Владислав. Он обнаружил Зою, стоящую под березкой. На миг их глаза встретились.

— Все, опоздала! Опоздала, как всегда, — думала Зоя.

— Поспешил, поспешил, как всегда, — думал Влад. — Зачем я женюсь на Белле? Ведь не люблю её. Нисколько не люблю. Но она беременна… Зоя, почему ты всегда меня отталкиваешь? Почему ты приказала забыть тот вечер?

Зоя отвела глаза первой и ушла. Сказать, что она расстроилась? Ничуть. Наступило долгожданное равнодушие. Влад — её детская, первая любовь. А как говорили на лекциях психологии в их институте — это яркое чувство, но недолговечное, неглубокое. Оно быстро уходит в прошлое. Но вспоминать о нем придется всю жизнь. Так и Зоя: она вспомнила свою школьную любовь. А под сердцем у неё ребенок. Его отец Антон. У Зои хороший верный муж. У неё есть все.

Дома у родителей её уже ждал Антон. Он приехал в пустую квартиру, увидел лежащие кучкой драгоценности, прочитал записку, сердито скомкал и выбросил её. Без Зои все было тускло и уныло. Пришла мать. Он, было, обрадовался ей. Но Арина Андреевна кинулась убирать украшения.

— Ты молодец, Антоша, — приговаривала она, — что не даешь воли Зое, видишь, как она заговорила. А драгоценности я отдам Юлечке.

Мать быстрыми руками все сгребала в свою сумочку.

— Мать, не тронь! — голос сына был сердит. — Это не ваше. Сколько я могу вам давать денег! Вы имеете все. Дайте и мне пожить спокойно и счастливо. Да, положи ты золото назад. Сказал, не твое это. И ключи отдай от моей квартиры. Здесь живу я. Не ходи сюда больше без предупреждения.

Мать ошеломленно молчала.

— Ты, наверно, даже трусы проверяешь, какие моя жена покупает, — сердито продолжил сын.

— Да, — пыталась возразить Арина Андреевна. — Твоя Зойка, знаешь, какое дорогое белье покупает. Ты на неё тратишь кучу денег.

— Что? Ты, в самом деле, и в белье копалась?

Антон был в шоке: дорогое белье жены покупалось по его требованию. У Зои идеальная фигура. Антону нравилось её раздевать.

— Вот что мать, отдай ключи от квартиры. Прямо сейчас давай, — приказал он. — Что стоишь, вытаскивай из сумочки. Больше ты сюда хозяйкой не ходишь. У меня своя семья. Мы с Зоей будем рожать.

— Антоша! Как же так!

— Мать, уходи. Я еду за женой. Выложи золото. И ключи, ключи.

И Антон тут же поехал за женой.

Он сидел за столом, все уже знали, что скоро появится внук или внучка. Зоя обрадовалась мужу, почему-то расплакалась. «Это гормоны! — пояснила Аделаида Семеновна. — Я, когда ждала Вовку, за своим Гришей как-то даже с молотком бегала, убить хотела…» Бабушка грустно замолчала. Все они вернулись тем же вечером в богатый дом Антона.

Антон изменился. Сдувал пылинки с жены. Потерять её не хотелось. Мамочка не появлялась у них. А Зоя стала прежней. Внимательной, ласковой. У неё был смысл в жизни. Скоро она станет мамой. Антон привык к мысли, что скоро у них будет ребенок. Он утверждал, что давно хотел ребенка, что Зоя не так его поняла, когда он сказал, что не вовремя жена забеременела. Радовалась Аделаида Семеновна. Притихла свекровь. Ведь по-прежнему все имущество формально принадлежало ей. Рано ли, поздно ли, но с Зоей она справиться. Уж на что Динка была зубастая, но и та отступила…

Зоя не говорила больше об имуществе. Зачем ей какая-то недвижимость. Деньги всегда были на её банковской карточке. Арина Андреевна больше не приходила в их дом. Родилась девочка, самое очаровательное создание на свете. Вся в папу, светловолосая, голубоглазая. Антон был счастлив. У Зои и Ксюши было все. Зоя хотела второго ребенка. Но только одним вечером приехали и сказали Зое, что Антон умер от сердечного приступа.