Предназначены друг другу

Шурочка

Шурочка проявила большой интерес к маленьким братикам. Ксюше уже к тому времени надоело, что мама постоянно занята с малышами, что просит порой девочку побыть с ними, посидеть рядом, спеть им песенку, чтобы уснули. Качать детей Зоя не разрешала, да и невозможно это было с двумя младенцами. Шурочка же потихоньку наблюдала за Зоей и мальчиками, изучала малышей, удивлялась, какие маленькие у них ножки, ручки, тайком целовала. Очень хотела подержать на руках, но Зоя не разрешила, боялась — уронит девочка, сама еще маленькая. Если начинал плакать кто-то из близнецов, Шурочка бежала тут же. Гладила малыша, разговаривала, качала кроватку. Ей Зоя не запрещала. Как-то женщина, услышав плач одного из детей, подошла не сразу. И вдруг она услышала чистый детский голосочек. Это Шурочка пела песенку братикам, которую слышала от Зои.

Уходи с дороги, кот,

Наш Сереженька идет,

Да и Сашенька пойдет,

Возле киски упадет…

И малыш замолчал. Когда Зоя зашла, девочка сидела возле кроватки и гладила Сережу по ручке. Тот, довольно улыбаясь, таращил на неё свои карие глазки. Увидев Зою, девочка испугалась, отдернула руку, отошла от кроватки.

— Ты куда? — улыбнулась Зоя. — Не уходи. Поможешь мне. Подержишь Сережу на ручках, пока я Сашу буду переодевать?

— Да, — кивнула счастливая девочка.

— И я подержу, и я, — вбежала в комнату Ксюша. — Я тоже хочу.

— Садитесь на диван, сейчас дам, — скомандовала женщина.

Зоя перепеленала малышей, осторожно положила на руки сидящим на диване девочкам, показала, как правильно держать их. Малыши с любопытством рассматривали сестренок и не плакали. Ксюша тут же принялась целовать братика, приговаривать, какой он хороший. За ней робко повторила все это и Шурочка. Она нагнулась и осторожно прижалась губками к пухлой щеке малыша. Зоя быстренько взяла фотоаппарат. Надо Владьке показать идиллию. Старшие сестренки и их маленькие братишки.

Так пробежал месяц. Вернулась с выставки довольная Белла. Забрала дочь. Девочка соскучилась по матери, поехала домой без плача. Обиженно надулась Ксения, но её никто не спросил. И вот уже неделю Шурочка жила с матерью. Владислав заезжал, волновался, но Белла что-то задумала. Она не отпускала от себя девочку. Художница удачно продала картины и собиралась за границу вместе с дочерью, требовала, чтобы муж подписал все бумаги. Владислав расстроился. Он понял, что Белка выполняет свою угрозу — лишает его дочери. Зоя чувствовала себя виноватой. Грустная бродила Ксюша, совсем бросила есть без подружки.

— Владь! Поговори откровенно с Беллой, — не выдержала как-то Зоя, — пусть устраивает свою жизнь, а Шурочку оставит нам. Может, согласится? Она же художница. И хорошая художница. У неё бывают моменты вдохновения. И ей не до Шурочки… Поговори! Ведь ясно, что Белла просто мстит тебе.

И Владислав поехал в свой старый дом. Разговор кончился скандалом. Белла кричала, что не получит больше Владислав девочки.

— Да ты даже есть не готовишь, — взвился мужчина. — Опять хлопья с молоком. Шурочка не любит их. У неё животик стал болеть от твоей еды. Девчонка голодная сидит. Смотри, она опять вся прозрачная, опять говорить перестала. Ребенку плохо с тобой! Отдай дочку мне!

— Это не от хлопьев живот болит у Шурочки, — раскричалась в ответ Белла, — это от той еды, что твоя многодетная мамаша готовит.

— Зоя прекрасно готовит. Шурочка всегда хорошо кушала и не жаловалась ни на что.

— Поэтому ты и разжирел, как боров, — не осталась в долгу Белла. — И дочь такую же хочешь раскормить!

Скандал кончился ничем. Белла сказала, что дочь он будет видеть лишь в том случае, если вернется назад.

— Мы еще посмотрим, — ответил Влад. — Есть еще и суд. Я отберу у тебя дочь!

— Да чихала я на все суды, — ответила бывшая жена. — Я увезу дочь за границу. И развода ты не получишь. Так что вернешься! У Шурочки будет отец. А твои сыночки пусть ублюдками растут.

— Думай, что говоришь!

Влад встал, хлопнул дверью и ушел. Он не слышал, как Белла объясняла дочери, что она больше не нужна отцу, что у него есть другие дочки и сыновья.

— Вот видишь, папа уехал, не остался с тобой, — говорила она плачущей дочери. — У него теперь новая дочка, Ксюша. Папка твой её больше любит. И мальчиков своих он тоже любит. А тебя он совсем не любит. Если бы любил, он с нами остался бы. Да перестань сию минуту же реветь!

Шурочка испугалась крика матери, всхлипнула и замолчала. Села в угол на ковер, взяла в руки купленные Владом туфельки на каблуках, поставила их рядом, потом нашла подаренного Ксюшей розового зайца, прижала к себе. Белла равнодушно ушла. По лицу девочки опять потекли слезы.

Прошла неделя. Белла ни разу не дала Владиславу увидеться с дочерью. Шурочка переживала, плохо спала ночью, кричала во сне, металась. Белле это надоело, она взяла дочь и повела к врачу. Тот прописал кое-какие успокоительные лекарства. Белла зашла в аптечный отдел при большом супермаркете.

Это был трагический день для многих жителей города. Пьяный милиционер в этот день расстрелял посетителей супермаркета. Одна из пуль угодила в Беллу, которая закрыла собой дочку. Художница Светлицкая умерла моментально, даже не осознав этого. Падая, она потянула на пол девочку. Шурочка лежала рядом с мертвой матерью, измазанная кровью, боясь плакать и шевелиться. Это спасло жизнь девочке. Пьяный подонок посчитал девчушку мертвой, когда добивал раненых.

— Мама! — раздался взволнованный голос Ксени. — Мам! Иди быстрее сюда! В телевизоре показывают Шурочку и тетю Беллу. Тетя Белла лежит на полу, вся в красной краске, а Шурочка сидит рядом и плачет. Ой! Мама! Её какие-то тети увели от тети Беллы. Мама, а вдруг Шурочку украли? Она так сильно плачет. Она бежит к тете Белле, а её схватили и унесли. Мама! Ну, где ты?

— Что ты говоришь? Фантазируешь опять. Придумываешь, как вернуть Шурочку, — улыбнулась устало Зоя.

Она только что уложила близнецов, хотела сама передохнуть.

— Мама, это правда!

В голосе дочки было столько испуга, волнения, Зоя поверила.

Ксеня сидела возле телевизора с еле слышным звуком. На экране показывали новости. Зоя ничего не понимала: люди, лежащие на полу, нечеткая съемка. Она узнала большой продуктовый супермаркет их города. Женщина быстро переключила на другой канал. Здесь всегда новости шли на несколько минут позже. Зоя прибавила звук. Голос диктора рассказывал, что какой-то милиционер расстрелял в супермаркете людей. Вот любительская съемка. Зоя всматривалась. О, ужас! Ксюша была права, на экране плакала Шурочка, вцепившись в лежащую на полу мать. Белла не шевелилась. Господи! Жива она или нет? Что с Шурочкой? Надо что-то делать! Белла, похоже, ранена. Вон сколько крови вокруг. В любом случае девочку надо забрать. А Владислав, как на грех, уехал на два дня. Зоя ахнула и бросилась к телефону, надо ему позвонить, но вспомнила, что уронила свой сотовый в воду. Он не работал теперь. А Ксения свой давно сломала. Зоя не разрешила Владиславу купить девочке новый. Как же Владьке позвонить? Есть же стационарный телефон. Зоя лихорадочно пыталась вспомнить номер Владислава. Не вспомнила. Нет, придется все самой делать. Надо немедленно найти Шурочку и привезти сюда, домой. Господи, близнецы совсем маленькие. С Ксюшкой не оставишь. Соседки тети Клавы, как назло, дома не оказалось.

— Ксюша, собирайся, мы едем за Шурочкой, — сказала Зоя. — Надо подумать, куда бы могли её увезти. А! Буду звонить в милицию.

На экране тем временем появились телефоны для справок. «Позвоню туда!» — Зоя быстро записала номер. Начала звонить, но ей толком не ответили. Решение пришло само собой. Женщина быстро собрала малышей, несмотря на холодную погоду — стояли сильные морозы — выкатила коляску и отправилась в больницу, куда, по словам диктора, увозили раненых в супермаркете детей. До больницы было пешком идти минут десять. Женщина почти что бежала. Чтобы не отставала Ксюша, посадила её сверху на закрытую коляску. «Держись!» — приказала она.

На счастье Зои, Шурочка сразу нашлась. В приемном покое сказали, что девочка здесь, находится на втором этаже, в педиатрии, она не ранена, но очень напугана, наверно, можно будет забрать домой. Зоя, попросив вахтершу присмотреть за близнецами, покачать в случае чего, оставив на свой страх и риск возле коляски и Ксюшу, побежала на второй этаж за девочкой. Бледненькая Шурочка, переодетая в больничную пижаму, поджав ноги, сидела на кровати и мелко дрожала. Она даже не плакала. Никому в больнице не было дела до маленькой испуганной девочки.

— Я забираю её, — сказала Зоя медсестре. — Шурочка, девочка моя, я пришла за тобой. Пойдем домой, к папе.

— Где мама? — увидев Зою, спросила девочка.

По щекам ребенка сразу потекли слезы. Зоя села рядом, обняла несчастную девочку. Шурочка обхватила её руками, прижалась.

— Я не знаю, моя девочка, — ответила Зоя. — Но мы её найдем. А сейчас пойдем со мной. Пойдем, нас ждут Ксюша и братики.

Но медсестра что-то долго делала, никак не могла раскачаться. Не было на месте врача, который должен был выписать девочку. Зоя дергалась, внизу дети с чужим человеком.

— Шурочка, девочка моя, — попросила Зоя. — Посиди минутку одна. Я сбегаю, проверю Ксюшу и братиков.

Но Шурочка вцепилась в неё и не отпускала её руки. Когда Зоя пыталась встать, девочка завыла. Завыла, в прямом смысле этого слова, как испуганный волчонок, который остался один и хочет есть. Зоя вздрогнула от этого звука, тут же села назад.

— Не надо, — прошептала она. — Не надо так плакать. Я без тебя не пойду.

Девочку опять начала бить дрожь. Женщина взяла Шурочку на руки и стала укачивать, напевать песенку, что пела близнецам. Постепенно малышка успокоилась. Дрожь её прошла, но тонкие ручонки не отпускали Зою.

— А теперь встаем, Шурочка, — осторожно сказала Зоя, — и идем вниз. Вместе идем, моя девочка. Давай мне свою ручку

— К братикам? — робко проговорила девочка, вкладывая свою ладошку в руку Зои.

— К братикам, — подтвердила Зоя.

— И к Ксюше?

— И к Ксюше.

— И к папе.

— И к папе. Он скоро приедет. А Шурочка наша уже дома. Ждет папу.

Про маму девочка не спросила. Детский ум подсознательно стал обходить эти вопросы. Зоя взяла девочку за руку и ушла с ней. Надоело ждать. Сколько можно! Не стала никого предупреждать. Пусть поищут после. Слава Богу, Ксюша за это время не отошла от детей. Малыши спали. Рядом сидела пожилая вахтерша, строгим взглядом следила за коляской. Зоя, уходя, сунула ей пятьдесят рублей. Лишь при выходе Зоя сообразила, что у Шурочки нет теплой одежды. Как вести домой Шурочку? Она рванулась, было, назад, но девочка вцепилась в неё и опять завыла. Ксюша бросилась обнимать подружку.

— Я не уйду никуда, малышка. — Зоя ласково погладила рыжую головку. — Господи, что же я не взяла из дома Ксюшину одежду?

Старая вахтерша посоветовала:

— А вы вызовите такси, мамаша, да и доедете без одежды. В машине тепло. Попросите прямо к крыльцу подъехать. Многие так делают.

— А ведь верно, — обрадовалась Зоя. — Деньги у меня с собой. У вас нет номера такси?

— Давайте я своего сына вызову. Он таксист.

У вахтерши сын подрабатывал извозом. Та быстро ему позвонила. Немолодой мужчина отвез женщину с детьми домой. Помог с коляской, укутал в свою куртку девочку и бегом отнес по морозу в подъезд. Не хотел брать денег.

Вымыв и накормив девочку, перепеленав малышей, Зоя села на телефон обзванивать больницы, искать Беллу. Нигде не было. Наконец, решившись, она позвонила в морг. Художница Светлицкая Белла Васильевна была там.

— Все, — устало подумала женщина. — Шурочке я ничего говорить не буду. Но надо Владу сообщить как-то.

Она не знала, что Влад тоже видел новости и, бросив все дела, мчался домой. Уже в дороге, в тех же самых новостях, он услышал, что убита местная известная художница Светлицкая, которая была с дочерью в супермаркете. Пострадавших детей отвезли в центральную детскую больницу. В больнице, куда Владислав бросился за дочерью, ничего не могли сказать, не знали, где девочка. Она была по всем документам, поступила в отделение педиатрии, но ребенка ни в палате, ни в туалете, ни в рекреациях — нигде не было. Владислав устроил хороший разнос всем работникам. Медсестра твердила, что Шурочку увела какая-то женщина. Документов она у женщины не спросила.

— Женщина была с детьми? — спросил мужчина в надежде, что это Зоя.

— Нет, одна, — уверенно ответила медсестра.

Владислав лихорадочно набирал номер Зоиного мобильника. Телефон молчал. «Может, мать из деревни приехала и забрала Шурочку?» — мелькнула мысль. И тут же мужчина отклонил её. Мать уже давно звонила бы, орала на весь свет и по телефону, без телефона. Но почему молчит Зоя?

— Господи, неужели и она была в магазине в тот момент, — холодело сердце мужчины. — Нет, сегодня холодно. Вряд ли Зоя пойдет в такую погоду гулять с детьми, тем более в магазин, — успокаивал он сам себя. — Может, разрядился телефон, а Зоя не заметила, закрутилась с детьми.

От отчаяния он выскочил из отделения, пообещав посадить всех от заведующего и кончая вахтером, если не найдется его дочка, быстро сбежал по лестнице. Внизу, в приемном покое, седая мудрая женщина сказала:

— Не расстраивайтесь, мужчина, найдется ваша девочка. Не пропадают в нашей больнице дети. Не первый уже сегодня шумите. Да и как не шуметь. Такое горе обрушилось… Вот сегодня тоже прибежала одна мамаша, с двумя младенцами и девочкой. Как вы, перескандалила тут со всеми, переругалась. А дочку сразу нашла. Обо всем подумала та мамаша, а вот одежду, теплую, чистую, не догадалась взять ребенку. Так и вызывала ей такси. В больничной пижаме увезла девочку она.

— С близнецами была женщина?

Владислав, не мигая, смотрел на пожилую вахтершу. Сердце замерло.

— Ну да, двойня лежала в коляске. Мальчики. Девочка, сестричка, такая деловая, разговорчивая, с ними осталась, пока мать бегала на второй этаж. Я помогала, качала коляску, пока мамаша вторую дочку искала.

Влад подскочил, расцеловал ничего не понимающую седую женщину и помчался домой. С замиранием сердца, тихо-тихо, словно это должно было оправдать его надежды, открывал он дверь своей квартиры. На цыпочках, не раздеваясь и не разуваясь, пошел в спальню. Дома все было в порядке. Орали и вертелись в своей кроватке близнецы. Зоя что-то им ласково говорила, стоя у кроватки. Играли тут же в комнате на пушистом ковре две девочки, дочери Зои и Влада: Шурочка и Ксюша. Шурочка время от времени тревожно поднимала головку, находила глазами Зою, облегченно вздыхала. Увидев отца, девочка не бросилась к нему, а тихонько встала и бочком-бочком пошла к Зое, обхватила руками, спряталась за неё.

— Ты что, солнышко, — спросила женщина, которая в это время взяла на руки одного из малышей, — ты опять испугалась? — Зоя увидела незаметно вошедшего Владислава. — Господи! Владь, в самом деле, можно испугаться. Шурочка, девочка! Не бойся! Это наш папа приехал.

Шурочка не отвечала. Она исподлобья смотрела на отца, не отпуская Зои. Владислав подошел, присел рядом, протянул руки к дочке:

— Шурочка, доченька моя, ты испугалась? Чего ты боишься?

— Т-ты повезешь меня к маме? — спросила девочка, слегка заикнувшись и отстранившись от отца.

Лицо она спрятала, уткнувшись в живот женщине. Владислав не знал, что ответить. Зачем это спросила дочка: хочет она к матери или, наоборот, боится этого? Насторожилась и Зоя. Пока взрослые размышляли, Ксюша сама все решила.

— Нет, Шурочка, — шагнула к ним девочка, — я не отпущу тебя. Ты будешь всегда жить с нами. С нами наш папа, поэтому у нас ничего не случается.

— Правда? — глаза ребенка не мигая, очень серьезно смотрели на отца. Руки все также обвивали Зою. — Я буду с тобой жить?

— Правда, — сказал Владислав. — Конечно, со мной.

— И с тетей Зоей.

— И с тетей Зоей, и с Ксюшей, и с мальчиками.

Девочка продолжала обхватывать женщину, держащую Сережу на руках. Сашенька, которого оставили в кроватке, громко стал выражать свое недовольство.

— Шурочка, солнышко, — попросила Зоя. — Может, ты мне поможешь, подержишь немного нашего Сережу, а я пока возьму Сашу. А то нашему папе надо раздеться.

Девочка тут же протянула руки к малышу. Зоя дала ей ребенка.

— Неси папе, — сказала Зоя.

— Он не разделся еще, — ответила девочка.

— Умница моя, помнишь, что папа с холода пришел. А ну, папа, быстро раздевайся! И разувайся тоже! Шурочка тебе Сережу несет.

Владислав быстро скинул куртку и обувь, Шурочка осторожно принесла ему братишку. Влад взял сына одной рукой, другой обнял дочку. Она доверчиво прижалась к нему.

— Папа! Мой папа.

— И мой, — подлезла к ним Ксюша.

— А вы все мои, — надежные руки Влада обнимали детей.

— Ну вот и хорошо! — повеселела Зоя. — А теперь Сережу несите мне, мальчикам давно спать пора.

Шурочка опять взяла малыша и понесла Зое. Так маленький братик стал помогать сестренке забыть страшное событие.

Не сразу Шурочка пришла в себя после смерти матери. Первую ночь она долго не могла уснуть. Только начинала засыпать, как перед глазами появлялась мать, она толкала девочку и падала на неё сверху. Девочка боялась этих видений, она тут же начинала плакать, биться, кричать. И видения исчезали. Зоя заварила успокоительные травы, напоила девочку. Это помогло ненадолго. Шурочка поспала часа два, потом вновь закричала — ей снилась Белла. Проснувшаяся Зоя уже спешила к ним. Но опять выручила Ксения. Сердитая девочка перелезла к сестре в кровать, обняла и сказала:

— Не кричи. Я буду с тобой спать. Я никому не дам тебя в обиду. Пусть только кто тебя тронет, я как дам. Вот видишь, какие каблуки у туфелек. Вот я взяла их с собой, — Ксюша положила туфельки рядом на подушку. — Я как каблуком дам…

Как ни странно, это помогло, Шурочка перестала плакать, уснула, больше крика и плача не было.

Зоя не разрешила Владу взять дочь на похороны Беллы. Не пустила даже попрощаться с матерью. Решение это не просто далось женщине. Она позвонила знакомому детскому врачу, что всегда лечила Ксюшку. Та выслушала терпеливо сбивчивые слова взволнованной женщины и сказала: «Лучше не надо, не ходите к покойной Белле, пожалейте ребенка. Что такое смерть, девочка еще не поймет, а вид мертвой матери может дать нежелательную реакцию. Вам и так еще много предстоит перенести». И Зоя убедила Влада, что Шурочка должна остаться дома. Старшая бездетная сестра Беллы, Ольга, была этим очень недовольна. Она сердито высказывала зятю, что Шурочка обязательно должна была попрощаться с матерью.

— Я прилетела из Израиля, чтобы попрощаться с сестрой, — разгневанно говорила она Владиславу. — А ты не привел сюда дочь Беллы.

— Девочка не спит уже несколько ночей, кричит, — терпеливо отвечал мужчина. — Ты предлагаешь ей еще один удар нанести по детской психике. Пусть лучше в будущем Шурочка меня обвинит, что не попрощалась с матерью… Да и Беллу этим не вернешь… А сейчас здоровье девочки важнее.

— Но Шурочка никогда больше не увидит мать, — не слушала его Ольга. — Никогда, никогда. Пусть она побудет здесь. Поезжай за дочерью.

— Не будет Шурочки на похоронах, — отрубил отец. — Все, вопрос обсуждению не подлежит. Я сейчас отвечаю за дочь!

— Ты бы мог привести Шурочку, — поддержала Ольгу приехавшая на похороны Галина Ивановна, — я бы побыла с ней, последила. С кем ты оставил Шурочку?

— А то не знаешь? — сердито ответил сын. — Шурочка с Зоей.

Мать недовольно фыркнула.

— Кто такая Зоя? — подняла брови Ольга.

— Моя жена, — ответил мужчина. — Что смотришь на меня? Я давно ушел от Беллы. У меня новая семья.

— Правильно писала Белка, ты как мартовский кот, — горько проговорила Ольга, — одну жену не успел похоронить, на другой уже женился.

— Мы возле гроба, — напомнил мужчина. — Давай не будем обсуждать мою личную жизнь. Хочешь, поговорим после.

Беллу отпели, похоронили, поминали в ресторане. Уже все разошлись, остались самые близкие. Ольга опять завела разговор о Шурочке.

— Девочку отдашь мне, — решительно заявила она. — У меня детей нет. Шурочка будет мне дочкой. Я давно мечтаю о детях. И тебе легче будет.

— Нет, — не согласился мужчина. — Шурочка будет жить с нами.

— Со мной ей будет лучше, чем с мачехой, — стояла на своем Ольга. — Мой муж состоятельный человек. Известный детский врач. Я увезу девочку. Ей ничто не будет напоминать о трагедии. Мы Шурочку подлечим, поможем ей пережить и забыть страшные дни.

— Нет, — повторил Владислав. — Даже речи не может быть.

— Я ведь могу и в суд подать, — пригрозила сестра Беллы. — Я ближайшая родственница девочки.

— Подавай, — ответил мужчина. — Только помни, я отец Шурочки.

— Я не буду выступать на твоей стороне, сынок, — вмешалась мать. — Если ты выбрал Зойку и хочешь жить с ней… Отдай нам тогда Шурочку…

— Ты совсем чокнулась на своей ненависти к Зое, — зло прервал её Владислав. — Сколько можно винить людей в несовершенных ими грехах. Я знаю, ты не можешь забыть, как утонула Ларисочка… Но Зоя-то в чем виновата? В том, что ты отпустила дочь одну гулять. Да и вспомни, что отец Зои тогда первую вытащил из воды Ларису, а после — Андрея и меня… Я был там, видел, я сам тонул, в конце концов… Ведь тебе было после стыдно. И Андрюшке ты не могла смотреть в глаза… А Зою ты все ненавидишь… Зоя не должна была следить за Ларисой… Она и так подняла тревогу…. Да и с себя вины, мать, не снимай, не надо было разрешать Ларисе одной гулять, где хочет…

— Сынок! — остановил его тихий всегда отец. — Не надо… Пожалуйста, не надо говорить о Ларисе. Не надо…

Владислав взглянул на сразу поникшую мать и пожалел, что так жестоко нанес ей удар — вспомнил страшные дни, когда утонула его младшая сестренка Лариса. Уводя разговор в сторону, спросил мать:

— С чего в тебе такая рьяная любовь к внучке проснулась? Готова забрать! Что же не посидела с ней, когда я просил об этом, когда Белка по выставкам моталась? А сейчас и себе взять готова Шурочку.

— Сам говоришь, Шурочка — мне родная внучка, — ответила мать. — Я люблю её.

— Что же ты сыновей моих ненавидишь? Они тоже родные внуки тебе. Или не веришь, что мои? Ни разу не посмотрела, не приехала. И отца не пустила? Почему слюной брызжешь, когда речь заходит о Зое? Думаешь, она плохая мать?

— Владислав, — голос матери был неожиданно тосклив, — ты неправ. К твоим детям у меня нет ненависти, ни минуты не сомневаюсь, что наши это внуки, от тебя. Я их люблю… Но Зою я не приму. Не проси. Так что ты выбирай между мной и Зоей…

— Галина, — вмешался вечно молчаливый отец, и голос его был строг и сух, — ты сейчас замолчишь. Ты переходишь все границы… Имей совесть. Я ведь тоже все слышу. Владислав не будет никого выбирать… Ему жить, не тебе. Ты уже как-то вмешалась, заставила его жениться на Милке. Где эта Милка, где наши старшие внучки? Не знаешь. Вот-вот, помолчи лучше. А ты, Ольга, если так переживаешь за девочку, поезжай с Владом к нему. Познакомься с Зоей… Она хорошая…

Галина Ивановна молчала.

— Я так и сделаю, — ответила Ольга. — Если Шурочке там плохо, я её сразу заберу. Не посмотрю, что есть отец.

Сергей Петрович и Галина Ивановна поехали домой, в деревню. Ольга к Владиславу.

Девочки сами открыли дверь отцу. Шурочка испугалась при виде тети, очень похожей на маму. Девочка не бросилась к ней, а съежилась, отступила робкими шагами, оглянулась, но Зои не было рядом, она была с малышами, что плакали, тогда Шурочка забилась в угол, закрыла лицо руками. Она так пряталась: не видит чужую тетю, значит, нет её.

— Все, — подумала грустно Зоя, которая, чувствуя что-то нехорошее, вышла в прихожую сразу с двумя близнецами на руках, — все три дня насмарку, опять испугали девочку. Зачем Владька привез сестру Беллы? Господи, сделай так, чтобы только несчастная малышка не начала опять плакать…

Владислав поспешил взять у Зои одного из детей, более крупного, Сашу.

— Шурочка! Почему ты не хочешь со мной говорить? — ласково спросила Ольга. — Прячешься от меня? Я твоя тетя Оля. Помнишь меня?

Она подошла к девочке, присела на корточки, пыталась отвести её ручонки от лица. И Шурочка закричала. Тоненько, испуганно, как зайчонок. Ольга испугалась этого тонкого звериного крика. Зоя бросилась к Шурочке с малышом на руках. Но её опередила стоящая рядом Ксения. Девочка изо всех силенок оттолкнула чужую тетю, встала, закрыла собой прятавшуюся сестренку.

— Уходи, — сердито закричала она. — Не трогай мою Шурочку, а то как дам тебе сейчас! — она сняла с ноги любимую туфельку и замахнулась на Ольгу.

Вид у маленькой заступницы был разгневанный, решительный… Ольга отошла, испуганная грозным видом Ксюши и тонким криком Шурочки. Девочка так никого не подпустила к себе, кроме Зои. Та присела возле Шурочки с малышом на руках.

— Где наша девочка? Куда спряталась? Кто пришел к нашей Шурочке? Кто по ней соскучился? — ласково заговорила Зоя. — К ней наш Сережа-капризуля пришел. Он соскучился по сестренке. Шурочка, давай покажем тете Оле, как ты умеешь держать своего братика. На, возьми Сережу. Посмотри, он к тебе ручки тянет. Сережа любит нашу Шурочку.

Девочка раздвинула на минуту ладошки, скрывающие лицо.

— Пусть она уйдет, — она показала на Ольгу.

Женщина поняла и поспешила уйти в комнату. За ней поспешил Владислав с другим близнецом на руках.

— Ты поняла теперь, почему не взял я Шурочку на похороны матери. Что мне, в психлечебницу ребенка надо бы после отправить? Она всех боится, кроме Зои, Ксюши, меня и близнецов. Близнецы только и спасают. Шурочка первый день только и сидела в их комнате, все Сережку качала. Не знаю почему, но с малышами она успокаивается. Вчера Шурочка хоть с Ксюшкой стала выходить играть в другую комнату. А сегодня все опять насмарку. Видишь, опять в угол забилась, опять ночью кричать во сне будет.

— Извини, пожалуйста, — расстроено проговорила Ольга. — Я все понимаю, я сейчас же поеду в гостиницу.

— Не надо, — в дверях стояла Зоя. — Шурочка уже успокоилась, она с Ксюшей ушла в их комнату и согласилась поговорить с вами. Только сразу скажите, что вы её не забираете.

— Шурочка, — голос вошедшей Ольги был приветлив и спокоен. — Мне можно войти? Ты не бойся, я не возьму тебя у папы…

Девочка сначала нашла глазами Зою и только после кивнула головой. Она уже сидела на своей кроватке. На руках у нее лежал один из близнецов. Девочка очень аккуратно его держала. Малыш был недоволен, крутил головой, махал ручками и ножками. Чувствовалось, что ручонки девочки уже устали, но малышка чувствовала ответственность и держала его из всех сил. Зоя села рядом.

— Ну давай мне, нашего горластого, нянюшка моя.

— А ты мне еще дашь его на ручки? — девочка с облегчением передала маленького братика.

— А ты еще не устала?

— Нет, — поспешно сказала девочка. — Я ему песенку про котика спою. Сережа всегда мои песенки слушает.

— Конечно, дам, — пообещала Зоя. — И песенку ты ему споешь, чтобы он крепче спал.

— И Сашу дашь подержать?

— И Сашу, — засмеялась Зоя. — И Ксене тоже дам.

— Мне не надо, — поспешно сказала Ксюша.

Все засмеялись. Улыбнулась робко и Шурочка. И это разрядило обстановку.

— Пойдем со мной, — потянула подружку за руку Ксюша. — Мама, мы торт возьмем. Ты говорила, как папа приедет, так и можно будет.

Ксюшка не теряла момента, знала, что сегодня Зоя не будет требовать подождать ужина, поэтому можно просить их любимый «Рыжик».

— Берите, — махнула мать рукой. — Только руки вымойте.

Шурочка, услышав про торт, торопливо слезла с кровати, убежала следом за Ксенией. Раздался звук открываемого холодильника.

— Все, ужин для девчонок отменяется, — подвела итог Зоя. — Не будут они котлеты есть. Ксения точно.

— Я так думаю, что Шурочка возьмет еще и колбаски, — засмеялся Владислав. — Может, и Ксюшка с ней за компанию кусочек съест.

— Да, большая семья у вас, — вздохнула Ольга.

Она про себя с грустью констатировала, что в новом доме Владислава гораздо уютнее, лучше, теплее, чем у Беллы.

— Пойдемте и мы к столу, — пригласила Зоя.

— Да мы сытые, — ответила Ольга.

— А чайку с тортом? — спросил Владислав. — «Рыжик» называется. Зоя сама печет. Исключительно вкусный. Только она редко нас им теперь балует.

— Так у неё же четверо детей на руках, — сорвалось с губ Ольги. — Когда все успеешь?

Взрослые пошли на кухню. К радости Зои, девочки взяли не колбасу, а по котлете со сковородки и, довольные, поедали их прямо руками, точнее, ела одна Шурочка, Ксюшка откусила кусочек и положила обратно на сковородку. Её больше занимал торт.

Ольга осталась ночевать в доме Владислава. Слышала, как плачет во сне Шурочка, как просыпаются близнецы, как мечутся между детьми Зоя и Владислав, как что-то говорит Шурочке, успокаивает её светловолосая сестренка Ксения.

— Да, достается Зое, — с сочувствием подумала Ольга. — А Шурочка её любит. Это хорошо.

Ольга уехала через девять дней. Эти дни она жила в доме Зои и Владислава. Вернее сказать, только ночевала. Она вместе с Родионом Бородиным разбирала картины сестры в её мастерской. Владислав доверил им это. Он не любил черно-серых урбанистических пейзажей, что писала художница Светлицкая. Они производили на него мрачное впечатление. Не возразил, когда Родион посоветовал кое-что продать.

— Картины Беллы сейчас пользуются спросом, — пояснил он мужчине. — Можно продать даже неудачные. А вот эти, — он показал, с точки зрения Владислава, на самые мрачные, — скорее всего, будут расти в цене. Их оставьте себе. Это настоящий капитал.

Ольга себе попросила одну их ранних работ Беллы. На ней были изображены их давно умершие родители. Владислав равнодушно на все согласился. Но повесить мрачные пейзажи покойной жены в светлом доме Зои наотрез отказался. «Да я лучше подарю какому-нибудь музею!» — откровенно сказал он. Потом помолчал и предложил: «Ольга, возьмите одну из этих картин себе. Вот из этих, дорогих. Я думаю, Белла бы была довольна. Остальное продавайте или действуйте, как сочтете нужным». Домой Владислав взял только одну небольшую картинку — медвежонка, что нарисовала Белла, когда родила девочку. Толстый медвежонок сидел на сваленном дереве и сосал молоко из бутылочки. Картина была написана не в стиле художницы Светлицкой — она была светлая, радостная. Шурочка любила смотреть на этого медвежонка. Белла унесла эту картинку из дома в наказание за то, что пятилетняя девочка плохо убрала свою комнату. Шурочка тихо плакала, когда Белла снимала со стены картину, а Владислав в очередной раз ругался с женой, но ничего не добился. Влад решил вернуть ребенку его любимую картинку. Принес домой, но показать дочке не решился, рассказал только Зое. «Пусть лежит пока на шкафу, — сказала женщина. — Время покажет». К вечеру картину нашла Ксюша, тут же пришла в восторг, разохалась при виде толстого медвежонка, уговорила Шурочку подарить ей. Та только соглашалась с деловой Ксенией. И вскоре под мудрым детским руководством Владислав вешал картину в комнате девочек. Теперь толстый медвежонок хитро поглядывал на сестренок своими черными глазами, все так же поглощая молоко из бутылочки.

Шурочка привыкла за эти дни к тете Оле, говорила с ней иногда, но без Зои наедине с тетей не оставалась.

Сегодня Ольга уезжала. Девочка почему-то опять испугалась, спряталась за Зою, отказалась прощаться с Ольгой. Расстроенная женщина уехала, так и не поцеловав на прощание единственную племянницу. Расстроена женщина была еще и тем, что в душе она завидовала Владу и Зое, их большой семье, их детям. Как Ольге хотелось ребеночка! Но никак не подойдет их очередь на усыновление… Ольга так надеялась вернуться назад с Шурочкой… Муж говорил, чтобы она обязательно привезла ребеночка… Он тоже хочет детей.

Близнецы тоже чувствовали суматоху в этот день и капризничали. Уставшая за эти девять дней, Зоя совсем выбилась из сил. Наконец к вечеру мальчишки нагулялись, наорались, успокоились, Зоя их выкупала, они наелись и стали засыпать.

— Можно я покачаю кроватку, — тихо попросила Шурочка.

— Можно, — согласилась Зоя.

Сашенька, насосавшись материнского молока, давно спал, Сережа все вертелся, иногда хныкал. Шурочка стала аккуратно качать его кроватку. Мальчик внимательно смотрел на маленькую нянюшку и улыбался. Улыбалась и Зоя, глядя на них. Она присела на кровать. Глаза слипались. А еще котлеты не пожарила. Владислав вернется, есть захочет… Мысль где-то потерялась, Зоя, сидя, на минуту уснула. Пришла Ксюша, сказала заботливо:

— Ты, мама, полежи. Мы укачаем Сережу и будем тихо смотреть мультфильмы. А потом сами спать ляжем. Папа вернется поздно, он ведь тетю Олю на самолет провожает. Ты поспи немножко. А то молоко пропадет от усталости, — добавила она под конец озабоченным голосом.

— Вы мои помощницы, — невольно улыбнулась Зоя, с наслаждением вытягивая ноги на кровати.

Глаза её отказывались уже открываться. Она видела, что Сережа успокоился, вот-вот уснет и задремала сама. Проснулась она оттого, что кто-то открывал ключом дверь. Женщина бросила взгляд на часы. Двенадцатый час. Это вернулся Владислав. А Зоя даже никакой еды не сварила. Уснула. Она бросилась почти что бегом в прихожую.

— Ты что такая испуганная? — спросил Владислав.

— Владька! Я проспала, я даже не приготовила тебе поесть, — обескуражено произнесла женщина.

— Ничего, — засмеялся Влад. — Обойдусь бутербродами и чаем. Колбаса и сыр есть?

Он обнял женщину. Руки у него были холодные, замерзшие.

— Какая ты у меня уютная, теплая, — произнес он, целуя женщину. — Как же я по тебе соскучился!

И вдруг почувствовал жгучее желание заняться с ней любовью. Прямо сейчас!

— Заюшка моя, а ну её, эту еду. Все дети спят?

— Все, — ответила Зоя, она сразу все поняла. — Пошли быстрее в спальню, — шепнула она. — Я страшно по тебе соскучилась!

Обнявшись, торопливо они добрались до кровати. Владислав даже не поцеловал мальчишек, не заглянул к девочкам, потому что целовал Зою. А она приникла вся к нему.

— Владька, как я соскучилась! Владька, я люблю тебя, — шептала она. — Господи, как мне хорошо с тобой.

Владислав забыл про все рядом со своей женщиной. Куда было Белле до его горячей Зои. Он целовал каждую клеточку тела её, а она смеялась: «Еще». И сама бежала губами по его телу. Для неё не было запретов в любви. А Владу никакие женщины с ней не были нужны.

Уставшие, лежали они, прижавшись друг к другу, все еще обнимая друг друга, не желая расставаться. Кто-то из близнецов всхлипнул. Головы отца и матери моментально повернулись к кроваткам.

— Бог ты мой, — Зоя резко села на кровати.

В кроватке был только один близнец — Саша. Вторая кроватка была пустая.

— Где же Сережка? О чем я думала? Он же у нас спит обычно по двадцать минут. А прошло уже четыре часа.

Зоя была в панике.

— Что ты, Заюшка? — Владислав прижал её к себе. — Ты о чем говоришь?

Он еще не понимал, что случилось.

— Владька, я потеряла ребенка, — глаза жены расширились от испуга.

— Что? — взгляд мужчины упал на пустую кроватку.

Оба, в чем мать родила, вскочили и бросились к двери, проверить другие комнаты. В последний момент Влад остановил Зою:

— Надень хоть халат. Ты же голая. А там девочки. Вдруг не спят.

— И ты тоже.

Путаясь в рукавах, она накинули что-то из одежды и ринулись в комнату девочек. Там никого не было: на девочек, ни малыша. Постели были даже не разобраны. В зале тоже никого. Владислав бросился в ванную комнату, Зоя — на кухню. Никого! Столкнулись оба в коридоре по пути в последнюю комнату, а бабулину. А в комнате бабули, раскинув ручки и ножки, важно сопел на широкой кровати маленький мальчик. С двух сторон по бокам лежали сестрички. Ручка спящей Шурочки заботливо обнимала братика. Одеяло сползло. Владислав засмеялся тихонько, поправил одеяло, обнял остолбеневшую Зою:

— Зайка-Зойка, пойдем и мы еще в кроватку. Поиграем еще немножко. Здесь полный порядок. Смотри, как хорошо спят наши ангелочки.

Но не удалось. Проснулась Шурочка.

— Тетя Зоя, — сказала она. — Сережечка не спал, я его забрала. Ксюша сказала, что ты устала, всю ночь не спала.

— Ты не бойся, мама, — добавила спросонок Ксения, — мы держали его правильно, когда уносили. Прижали к себе, чтобы спинку поддержать, и головку держали. Мы вдвоем Сережу принесли сюда. Положили, Шурочка легла с ним рядом, чтобы он не упал. Сережка и не плакал даже. Только улыбался. Они и уснули оба. Я сходила, посмотрела за Сашкой. Он спал. Ты тоже. Мне было скучно, я легла с ними. Мам, — добавила она обиженно, теребя пижамку. — Сережка меня описал. Я вся мокрая.

Влад и Зоя тихонько расхохотались. После быстренько уложили всех детей по своим местам, легли сами. «Я потеряла ребенка», — повторил мужчина и опять засмеялся. Засмеялась и Зоя. С тех пор, если Сережа долго не засыпал, звали Шурочку. Мальчишка с ней быстро успокаивался. А девочка перестала кричать во сне. Она боялась разбудить братика. Сработала какая-то система контроля, а может, все знающая Ксюшка рассказала, как мама сказала тете Ольге на прощание:

— Девочку мы вам не отдадим. Не мечтайте об этом, Ольга. Любой суд будет на стороне отца.

— Да я и сама вижу, что не надо мне брать девочку. — Ольга помолчала, потом задала вопрос: — Зоя, вы не обидитесь?

Женщина молчала.

— А вы любите девочку Беллы, не притворяетесь по отношению к Шурочке? — сестра Беллы с тревогой смотрела на Зою.

— Нет, — твердо ответила Зоя. — Не переживайте. Благодаря Владиславу, перестала болеть Ксения, он практически вернул моему ребенку здоровье и вдохнул в неё жизнь. Я никогда не обижу Шурочку. Она часть Владислава. А я люблю его. И Шурочку я тоже люблю. Да сами подумайте, как можно не любить эту девочку!