Прежде чем прозвучало: "Поехали!"

СВИДАНИЕ С КОСМОДРОМОМ

Юрий ГАГАРИН. В то время все у меня было хорошо. Только волновался за Валю. Со дня на день она должна была родить. На этот раз я ждал сына, а жена - дочку. Как там она? Все ли с ней в порядке? Я был очень занят и не мог оставаться с ней.

7 марта она родила дочку.

А 9 марта товарищи говорят мне:

- Ну, Юра, тебе еще один подарок ко дню твоего рождения…

Спрашиваю:

- Какой?

- Запустили четвертый корабль-спутник… Четвертый космический корабль-спутник в тот же день вернулся на Землю со своими пассажирами - собакой Чернушкой и другими живыми обитателями, калибром поменьше, а также манекеном, помещенным в кресле пилота. Основной целью этого запуска являлась проверка надежности конструкции космического корабля и всех установленных на нем систем, обеспечивающих необходимые условия для полета человека. По всему было видно, что такой полет совсем близок.

Но не только в нашей стране велась подготовка к полету человека в космос. Телеграфные агентства сообщали: в Соединенных Штатах Америки сформирована группа из семи кандидатов на первые космические полеты. Нас, конечно, не могли не интересовать эти смелые американские парни. Мы были уверены, что кому-то из нас рано или поздно придется встретиться с кем-то из них и поговорить об увиденном и пережитом. Мы знали, что космический полет может сблизить наши страны.

Ну а кто полетит первым? На этот счет у нас не было никаких сомнений: первым полетит в космос советский человек. Для такой уверенности были все основания.

Врач, первый начальник Центра подготовки космонавтов Евгений КАРПОВ. Специалисты проверили, перепроверили и скрупулезно проанализировали информацию, которая была получена в результате полета четвертого корабля-спутника с космическим зверинцем на борту. Государственной комиссии они доложили: технические неполадки устранены, весь ракетно-космический комплекс и системы управления посадкой действуют безотказно.

Кое-кому из специалистов успех этот вскружил голову. Самые нетерпеливые настаивали: пора запускать в космос человека. Однако члены Государственной комиссии в большинстве своем оставались непреклонными. Они считали, что необходимо еще раз все проверить. В числе наиболее неуступчивых были академики Мстислав Всеволодович Келдыш и Сергей Павлович Королев.

И было решено: прежде чем в космос уйдет корабль с человеком, надлежит провести еще один - «чистовой» - запуск беспилотного корабля-спутника.

Генерал-полковник авиации Николай КАМАНИН. На 25 марта был назначен последний пристрелочный запуск пятого по счету космического корабля-спутника из серии, вошедшей в историю космонавтики под кодовым обозначением «Восток». Следующим пунктом в советской программе освоения космического пространства значилось: орбитальный полет корабля-спутника с космонавтом на борту.

Мы решили, что будет очень полезно, если в запуске последнего из беспилотных кораблей-спутников примут непосредственное участие будущие командиры пилотируемых «Востоков». Такое решение диктовалось необходимостью конкретнее ознакомить космонавтов с жизнью стартовой команды, командного пункта и других объектов, чтобы наши питомцы получили полное представление о том, как готовится и осуществляется полет на всех его этапах - от доставки ракеты на стартовый стол до поиска спускаемого аппарата после того, как он приземлится.

За 10 дней до отбытия на космодром в отряде состоялось партийное собрание. В повестке дня было два вопроса:

1. Разбор заявления товарища Г. С. Титова о приеме кандидатом в члены КПСС.

2. Как я готов выполнить приказ Родины.

По первому вопросу решение коммунистов было единогласным: «Принять Титова Германа Степановича кандидатом в члены КПСС». Забегая вперед, напомню, что свой кандидатский стаж Герман Титов отрабатывал недолго. В августе 1961 года, после орбитального полета, длившегося более суток, он был принят в члены КПСС постановлением Центрального Комитета партии. В постановлении отмечалось, что «своим подвигом товарищ Титов Г. С. на весь мир прославил нашу социалистическую Родину и доказал, что он достоин быть членом Коммунистической партии Советского Союза».

Летчик-космонавт СССР Герман ТИТОВ. По вопросу «Как я готов выполнить приказ Родины» первым выступил Юрий Гагарин.

Вот что он тогда сказал:

- Я очень рад и горжусь тем, что попал в первую шестерку. Я не пожалею своих сил, чтобы быть в числе передовых. Могу заверить, что и впредь не пожалею ни сил, ни труда и не посчитаюсь ни с чем, чтобы выполнить задание партии и правительства.

Затем слово предоставили мне.

- Мы стоим на пороге новой эры - эры начала космических полетов. Настала пора сделать первый шаг за пределы атмосферы. И если мне будет оказано доверие, я хотел бы лететь коммунистом, - сказал я.

Приведу еще выдержку из выступления Алексея Леонова. Он, в частности, сказал вот что:

- Наше собрание когда-то будет рассматриваться как историческое. В течение столетий человечество рвалось на большие высоты. И вот нашим товарищам первым представилась такая возможность. Я желаю самого хорошего им в выполнении этой почетной обязанности. Мы бы тоже хотели быть вместе с вами, но мы понимаем, что нельзя всем быть первыми. Выполняя свои обязанности вдали от вас, мы будем рядом с вами и сделаем все для того, чтобы обеспечить вам успешный полет.

Позже проводить такие партийные собрания превратилось в традицию. Всякий раз накануне вылета на космодром экипажи космических кораблей отчитываются перед коммунистами о готовности к предстоящему космическому полету, получают дружескую поддержку и советы.

Это партийное собрание состоялось 13 марта, а 24-го, на рассвете, мы вылетели в Байконур.

Директор Джезказганского областного краеведческого музея Сутемген БУКУРОВ. Бросим взгляд на карту Казахстана. Вот голубой лепесток Аральского моря, или, по-казахски, Арал-Тенгиза - моря островов. Один из них - Барсакельмес, что в переводе на русский означает: пойдешь - не вернешься. Вот Приаральские Каракумы - Черные пески. В действительности черные эти пески белы до рези в глазах и чернеют лишь вместе с небом. По южной кромке песчаной пустыни вьется Сырдарья. На карте она голубая, извилистая и очень похожа на осциллограмму.

Населенные пункты жмутся к реке. Да еще к железной дороге. А чаще всего поселки с тревожными именами - Джусалы, Дюрменьтобе, Тюратам - ютятся на узкой полоскемежду рекой и железной дорогой. Потому что в краю безводья и бездорожья нет ничего важнее, чем вода и дорога.

Вот Улутау - Великие горы, а вот Алтыншокы - Золотая сопка. Когда-то на нее поднимался сам Тимур. Он же Тамерлан. Он же Темир-ленг - Железный Хромец.

На вершине Золотой сопки каменная плита.

«В год овцы 793 Тимур прибыл в Страну Токмак, дабы покорить Тохтамыша-хана. В этом месте я повелел воздвигнуть памятник. Люди, вспоминайте обо мне с молитвой», - высечено на граните.

А где-то вот здесь возвышается другой памятник: белокаменный четырехгранник на низком постаменте.

На лицевой стороне - герб Советского Союза. Под гербом - слова:

«Здесь гением советского человека начался дерзновенный штурм космоса».

В скобках - дата: 1957.

Этот сдержанно строгий обелиск как бы начальный пикет на великом пути в межзвездные просторы. И стоит он по соседству с бетонной стартовой площадкой - той самой, с которой 4 октября 1957 года, когда страна готовилась к празднованию 40-летия Октябрьской революции, посредством двухступенчатой пятидвигательной ракеты был выведен на орбиту первый искусственный спутник Земли.

Решение о строительстве в Байконуре космодрома - стартового комплекса для испытания космических ракет, как его называли на первых порах, - было принято 12 февраля 1955 года. В истории космодрома Байконур эта дата является исходной.

В истории космодрома, но не в истории Байконура.

Первые, хотя и отрывочные, сведения о Байконуре стали появляться в письменных источниках в самом начале нынешнего века.

В 1907 году английские предприниматели, заинтересовавшись богатейшим месторождением медных руд, обнаруженным в окрестностях нынешнего Джезказгана, провели в этом пустынном, удаленном от путей сообщения и промышленных центров крае разведывательные работы. В 120 верстах к западу от Джезказгана, в урочище Байконур, выявили перспективные залежи каменного угля.

Джезказганское месторождение медных руд было собственностью горнопромышленника Рязанова. В 1909 году Рязанов за 260 тысяч рублей уступил месторождение англичанам, решившим построить в Джезказгане медеплавильный завод. Топливной базой завода должны были стать угольные копи, созданные в урочище Байконур, которое с этой целью английские дельцы взяли у казахских баев в аренду. 27 апреля 1914 года англичане приступили к строительству. Пустить завод предполагалось в 1918 году.

В окрестности Джезказгана, на строительные площадки, предстояло перебросить оборудование, машины, продовольствие, а до станции Джусалы - самой близкой из железнодорожных станций - было 370 верст бездорожья. Англичане придумали, как выйти из затруднения.

От станции Джусалы по направлению на Джезказган рабочие уложили 14 километров железнодорожных путей - узкоколейку-времянку. По узкоколейке двинулась сцепка из пяти паровозов, тянущих за собою товарный состав с грузом 3300 тонн. Диковинный этот поезд растянулся в длину на 2,5 километра. Как только головной паровоз приближался к концу путей, состав останавливался, рабочие разбирали участок пути, примыкающий к хвостовому вагону, и снова укладывали шпалы и рельсы перед поездом. В топках паровозов сжигался уголь, который на лошадях и верблюдах доставляли с Байконурских копей. К месту назначения поезд прибыл в октябре 1917 года - через 2 года 11 месяцев со дня отбытия со станции Джусалы.

После победы Октябрьской революции на Байконурских каменноугольных копях был создан ревком, во главе которого встал большевик Игнат Деев - участник баррикадных боев на Красной Пресне, сосланный после поражения революции 1905 года в Казахстан. Тогда же появилась в Байконуре и большевистская партийная организация - одна из первых на территории Казахстана. Возглавил ее все тот же Игнат Деев.

В 1920 году завод, рудник, а вместе с ними и угольные копи Байконура были национализированы. Однако год спустя английские капиталисты предприняли попытку вернуть себе Джезказган и его богатства. В 1921 году их представитель Томас Арли писал:

«Ставлю перед Советским правительством вопрос о том, чтобы взять Джезказган в долговременную концессию». Вопрос Арли действительно поставил, но Советское правительство решило этот вопрос не в пользу англичан: в концессии им было отказано.

Инженер Владимир ТВЕРДОВСКИЙ. Почему космодром был сооружен именно в Байконуре, а не в каком-либо ином месте?

Представьте себе, что вы баллистик и вам нужно найти географическую точку, которая была бы наиболее удобна для старта ракеты.

Выбор такой точки, а следовательно, и места для космодрома сопряжен с рядом определенных трудностей и ограничений.

Подсчитано, что космодром выгоднее располагать как можно ближе к экватору, так как при разгоне в восточном направлении ракета-носитель получает дополнительную скорость. Величина этой скорости равна на экваторе 465 метрам в секунду, а на широте Байконура составляет примерно 316 метров в секунду.

Из сказанного совершенно очевидно, что с экватора может быть запущен более тяжелый космический аппарат, чем с любой из широт, находящихся южнее или севернее.

Не случайно, таким образом, стремление строить космодромы как можно ближе к экватору. Так, американский космодром имени Кеннеди размещен на широте около 25 градусов, и советские космические корабли, стартующие с космодрома Байконур, оказываются в несколько худших условиях по сравнению с ракетами США: за счет того, что точка старта отстоит от экватора дальше, советская ракета-носитель «проигрывает» американской около 150 метров в секунду. В то же время американская ракета, установленная в Байконуре, не смогла бы выйти на орбиту спутника Земли: ей потребовался бы запас дополнительного топлива. Но из этого следует и другое: советская ракета, стартуя с мыса Канаверал, имела бы избыток топлива, он мог бы быть использован для запуска более тяжелого космического аппарата.

Но ведь в Советском Союзе есть районы, расположенные южнее Байконура, а выбор тем не менее пал на Байконур. Почему?

Район, где ракетчики предполагают разместить космодром, должен отвечать нескольким непременным условиям.

Во-первых, месторасположение космодрома должно быть достаточно удобным для транспортировки ракет-носителей, космических аппаратов и компонентов топлива. Это весьма существенное требование, так как размеры и масса современных космических ракет, да и отдельных космических аппаратов достигают весьма внушительных величин. Отсюда ясно, что космодрому необходимо иметь железнодорожный узел с подъездными путями, или порт для стоянки, маневров и разгрузки барж и судов, или же аэродром со всеми обязательными для него службами. Современные космодромы располагают, как правило, комбинированными средствами транспорта: порт и железнодорожный узел, железнодорожный узел и аэродром или же все три эти транспортных средства в комплексе. Конечно, почти всегда имеются еще и шоссейные дороги.

Во-вторых, космодром - хозяйство очень и очень энергоемкое, поэтому он должен быть оборудован необходимыми энергокоммуникациями, теплоэлектроцентралями, трансформаторными подстанциями, линиями электропередачи.

Наконец, в-третьих, трассы полета запускаемых с космодрома ракет должны проходить над малонаселенными районами, а зона падения отработавших ступеней ракет - располагаться в незаселенной местности. Поэтому космодромы в основном строятся в пустынных районах материков или на океанских побережьях. Так, американские ракетно-испытательные полигоны находятся на Тихоокеанском и Атлантическом побережьях США, а трассы запускаемых с них ракет пролегают над водами этих океанов. Французский космодром Хаммагир расположен в пустыне Сахара, а Байконур - в малонаселенном районе степного Казахстана.

Итак, всем требованиям, которые необходимо было взять в расчет при выборе места для будущего космодрома, оптимальнее всего отвечал Байконур.

Генерал-полковник авиации Николай КАМАНИН. Мы прилетели в Байконур в самом конце марта. Ярко светило солнце, и в воздухе уже пахло весной. Космонавты впервые увидели космодром. Посыпались вопросы:

- Как жизнь?

- Как быт?

- Как работа?

«Старожилы» Байконура, которому только-только исполнилось шесть лет, едва успевали отвечать. Впрочем, насчет быта все было ясно и без ответов: тут и там высились подъемные краны, белели стены новостроек. Как и в Звездном, быт в Байконуре еще не был окончательно налажен.

Академик Борис РАУШЕНБАХ. Тем, кто сейчас бывает на космодроме и живет там в удобных и хорошо обставленных гостиницах, не так-то легко себе представить жизнь в запыленных песчаными ветрами одноэтажных деревянных бараках.

В трех отдельных домиках, очень похожих на самые скромные из тех, что сегодня украшают пригородные садовые участки, жили некоторые главные конструкторы, в частности Сергей Павлович Королев и Валентин Петрович Глушко.

Огромным преимуществом всех этих домиков и бараков было то, что любой живущий в них человек мог днем и ночью в считанные минуты оказаться около ракеты или корабля.

Будущих космонавтов расквартировали в паре десятков километров от производственной зоны в условиях, которые наблюдающие за ними врачи считали удовлетворительными. Молодые, веселые, они стали общими любимцами и на жаргоне космодрома назывались просто «ребята».

Генерал-полковник авиации Николай КАМАНИН. Больше всего космонавтов интересовали командный пункт и стартовая площадка. Сергей Павлович Королев и хозяева космодрома ввели их, как говорится, в курс дела на всех участках стартового комплекса. Это было необходимо для того, чтобы ребята не только знали, как организуется работа на том или ином участке, но и были уверены в абсолютной надежности всей системы пуска ракеты.

Ведущий конструктор Олег ИВАНОВСКИЙ. Особое впечатление произвела ракета-носитель с космическим кораблем: космонавты впервые увидели и корабль и ракету собранными вместе.

- А ты знаешь, что сказал Павел Романович Попович, глядя на ракету: «Наверное, надоело ей возить собачонок на орбиту. Пожалуй, она сама понимает, что подходит очередь человека!»

Планы и действия ученых, запускающих корабли с животными, ребятам, конечно, понятны, - говорил мне Евгений Анатольевич Карпов, прилетевший на космодром вместе с будущими космонавтами, - но столь же понятно и их желание сесть в кабину и самим полетать там, в загадочном космосе. Любой из них уже готов к полету, все они знают, что полет не за горами и что сейчас они прилетели на космодром, чтобы участвовать как бы в генеральной репетиции.

На космодроме помимо нас, инженеров, космонавтов встретили их давнишние знакомые - медики, далеко уже не новички в испытательных делах.

- Видели нашу путешественницу? - спросил летчиков Владимир Иванович Яздовский. - Прошу познакомиться!

Юрий ГАГАРИН. Нам показали дворняжку светлой рыжеватой масти с темными пятнами. Я взял ее на руки. Весила она не больше шести килограммов. Я погладил ее. Собака доверчиво лизнула руку. Она была очень похожа на нашу домашнюю собачонку в родном селе, с которой я частенько играл в детстве.

- Как ее зовут?

Оказалось, что у нее еще нет имени - пока она значилась под каким-то испытательным номером. Посылать в космос пассажира без имени, без паспорта? Где это видано! И тут нам предложили придумать ей имя. Перебрали добрый десяток популярных собачьих кличек. Но все они как-то не подходили к этой удивительно милой рыжеватенькой собачонке.

Ведущий конструктор Олег ИВАНОВСКИЙ. В этот момент в комнату вошел Л. И. Горегляд, заместитель Каманина, летчик, Герой Советского Союза. Гагарин взглянул на его грудь и, опуская собачонку на пол, сказал:

- Ну, счастливого пути, Звездочка!

Все присутствующие сразу согласились с этим именем: в сообщении ТАСС пассажирка пятого космического корабля была названа Звездочкой.

Врач, первый начальник Центра подготовки космонавтов Евгений КАРПОВ. К этому эпизоду нужно добавить, что вместе со Звездочкой в космический полет отправлялся «Иван Иванович» - манекен, имитировавший космонавта. Манекен этот умел петь. И даже не на один, а на несколько голосов. Он исполнял песни из репертуара хора имени Пятницкого.

Ведущий конструктор Олег ИВАНОВСКИЙ. Радисты требовали в качестве контрольного сигнала человеческий голос. Естественно, предварительно этот голос нужно было записать на бортовой магнитофон, а затем передавать по радио с борта на Землю. Но что записать? Проще всего - цифровой счет, как обычно делают связисты, проверяя свои линии. Но представьте, что какие-то радиостанции на Земле, приняв случайно с борта советского спутника голос человека и не поверив официальным сообщениям, раззвонят по всему свету о том, что «русские секретно вывели на орбиту человека»! Кстати, именно весной 1961 года западная пресса настойчиво писала о том, что «Советы готовят в космосе что-то новое и грандиозное». Нет, счет не подходил. Ну тогда песню! Поразмыслив, пришли к выводу, что песню тоже нельзя. Скажут, русский космонавт запел на орбите. Техники же требовали только голос, и никаких других сигналов. И не помню, кто уж и предложил: «Давайте запишем хор имени Пятницкого! Голос будет, и вряд ли даже самые борзые западные журналисты и комментаторы решатся заявить о выводе в космос целой русской капеллы!» Так и было сделано.

Инженер-конструктор Святослав ГАВРИЛОВ. Полет человека был так близок, что казалось, можно даже и не запускать этот последний зачетный корабль-спутник: до того все отработано, опробовано, нет никаких сомнений в успешном проведении первого космического полета человека. Единственное, чего не знали испытатели, - готов ли к такому полету сам человек.

Они видели космонавтов внешне спокойных и веселых, подобранных и сосредоточенных, но кто из них больше всего подходит для выполнения роли первого? Этого испытатели точно не знали. Правда, предположения были всякие, в том числе и те, которые ближе всего подходили к истине. Но до заседания Государственной комиссии никто не мог сказать последнего слова. А космонавты? Они не знали, но полагали: им будет Юрий Гагарин.

Юрий ГАГАРИН. Пуск! Короткое, как выстрел, слово. В пламени, выбивающемся из сопел, в грохоте все сильнее и громче рокочущих двигателей высокий и тяжелый корпус многоступенчатой ракеты как бы нехотя поднимается над стартовой площадкой. Ракета, словно живое, разумное существо, в каком-то раздумье, чуть подрагивая, на секунду-другую как бы зависает у земли и вдруг стремительно, оставляя за собой бушующий вихрь огня, исчезает из поля зрения, словно росчерк, оставляя в небе свой яркий след. Все произошло так, как я и предполагал.

- Вот так и тебя будем провожать, Юрий! - сказали мне товарищи.

Врач, первый начальник Центра подготовки космонавтов Евгений КАРПОВ. Старт ракеты, унесшей в космос корабль с «Иваном Ивановичем» и Звездочкой, прошел великолепно.

Потрясенные грандиозностью увиденного, космонавты не таили восторга.

Сергей Павлович, внимательно наблюдавший за ними, с лукавой усмешкой спросил:

- Ну как запуск? Перьвый сорт?

Позже мы узнали, что именно так произносит он слово «первый», когда бывает очень доволен.

Молодые офицеры возбужденно, наперебой делились своими впечатлениями, превознося ракету, что называется, до небес.

- Совсем скоро, друзья, мы вот так же будем провожать в космос одного из вас, - сказал Королев. И обнадежил: - Не беспокойтесь, дела хватит всем. Полеты только начинаются, и все вы будете первыми, каждый в чем-то принципиально новом, в своем.

Врач Александр БАБИЙЧУК. После возвращения космонавтов в Звездный я, приехав по служебным делам в ЦПК, помнится, спросил у Павла Ивановича Беляева:

- На запуск ракеты, наверное, и смотреть-то страшновато?

Беляев ответил с улыбкой:

- Нет, но это просто потрясает. Такая мощь!

В ЦПК космонавты пробыли всего несколько дней. В начале апреля им предстояло снова лететь в Байконур. Близился исторический час запуска космического корабля с человеком на борту.