Прелюдия к чуду

1

В аэропорт меня провожала бабушка. Ее причитаниям по поводу багажа, который я взяла с собой, не было конца и края.

– Мод, дорогая, ну зачем тебе столько техники… Неужели нельзя было ограничиться одним диктофоном?… Зачем ты везешь с собой эту штуку? – ткнула она пальцем в ноутбук. – А эту? – подергала она ремешок камеры. – Ну а эту? – щелкнула она морщинистыми пальцами по чехлу фотоаппарата.

– Бабушка, – терпеливо принялась объяснять я, – вот это – нужно мне для того, чтобы вести записи. Вот то – для того, чтобы снимать увиденное, вот это – для того, чтобы фотографировать. А на диктофон я смогу только записать речь собеседника. Ну и свои вопросы…

– Ну ладно, – сдалась бабушка. – Надеюсь, тебя не обчистят по дороге… Сейчас всякое бывает… Прошу тебя, Мод, будь осторожнее… Будь умницей, девочка моя…

Терпение и только терпение. В отношениях с бабушкой я всегда придерживалась этой простой формулы. Она у меня замечательный человек. Но, к сожалению, некоторые вещи понимает только после долгих объяснений. И еще очень любит причитать, узнав об очередных моих неприятностях. «Мод, девочка, ты доведешь меня до сердечного приступа» – это ее любимая фраза… Именно из-за «сердечного приступа» я не стала рассказывать бабушке о том, что рассталась с Джефом. Конечно, она узнает об этом рано или поздно. Но лучше поздно, чем рано…

За пять минут до посадки, когда бабушка сжимала меня в своих объятьях так, как будто делала это в последний раз, мне позвонила подруга Линда. Я с трудом оторвалась от причитающей бабушки и ответила на звонок.

– Мод! – каким-то истеричным голосом завопила Линда. – Ты уже в аэропорту?

– Да! – закричала я, пытаясь заглушить очередной поток бабушкиных причитаний. – Улетаю через пять минут. А что?

– Прости, что не могу проводить тебя! – надрывно извинялась Линда. – Как ты?

– Уже лучше… Не переживай, меня провожает Ба.

– А… Ты будешь писать мне, Мод?

– Обязательно. Не волнуйся, уже через месяц я буду дома, – утешила я подругу. У меня возникло ощущение, что проблемы вовсе не у меня, а у Линды. И я делаю большую ошибку, что оставляю ее на месяц… – Я напишу тебе. А письмо отправлю из Бухареста… Или из Брашова.

– Я буду ждать! Целую, Мод. Будь умницей!

– Постараюсь…

Я закрыла мобильный и устало вздохнула. Ну сколько можно твердить мне: «будь умницей»? Бабушка и Линда словно сговорились… Мне уже хотелось сделать им назло и быть совсем не умницей, а, напротив, сорвиголовой. Посмотрела бы я тогда на их удивленные лица…

– Мод, деточка, твой рейс! – засуетилась бабушка и чмокнула меня в щеку. – Будь умницей, моя дорогая!

– Тьфу ты! – пробормотала я про себя, а в ответ помахала бабушке рукой.

– Хорошо, Ба…

Наконец-то свобода! Свобода и путешествие! Если бы всю эту заманчивую перспективу не портил призрак Джефа, постоянно вылезающий из щелей моей памяти, было бы просто чудесно… Ну ты, тень отца Гамлета! – мысленно обратилась я к воображаемому Джефу. Оставь меня в покое хотя бы на месяц! А дальше я решу, что с тобой делать…

Поднимаясь по трапу самолета, я вспомнила слова продавца лотерейных билетов: «Может быть, вы снова поверите в сказку». И теперь они не казались мне такими уж безумными.

Признаться, я никогда в жизни не летала. И не выезжала дальше пригорода Хампстэда. Так что для меня все было впервые: и самолет, и путешествие, и еще не открытая мной Трансильвания.

Почему именно Трансильвания? Тот же самый вопрос задала мне Линда Свирилл, моя подруга, когда я рассказала ей, что, благодаря агентству «Путешествуй без проблем», отправляюсь в Румынию. Не спорю, это может показаться странным: молодая девушка, вместо роскошных тихоокеанских пляжей, выбирает непопулярную для туризма страну, о которой известно, что это родина знаменитого вампира графа Дракулы, описанного Брэмом Стокером, моим соотечественником.

Собственно, Дракула и привлекал меня больше всего. Фольклором я увлеклась еще тогда, когда лежала в пеленках и, по словам моей бабушки, «орала как резаный поросенок», а она тем временем успокаивала меня английскими народными песнями и сказками. С тех пор я полюбила песни, сказки, легенды, преданья – все, что связывает жителей современного мегаполиса с их прошлым – темными веками язычества и суеверий… А Румыния – страна, буквально кишащая этими преданьями. О Трансильвании даже говорить не стоит: Влад Дракула и Элизабет Баттори стали не только предметом обсуждения ученых, но и популярными героями кинематографа.

На самом деле я нисколечко не верила во всю эту чепуху. То есть я, конечно, верила в существование реальных исторических личностей, жестоких и кровожадных. Но назвать их вампирами у меня бы не повернулся язык. Вампиры и прочая нечисть – всего-навсего плод воспаленного воображения человека, который склонен усматривать в тех или иных неизвестных явлениях мистическую природу.

Но любопытство – не единственное, что руководило мной, когда я выбрала Румынию из всех возможных стран. Тема университетской работы, которую мне предстояло сдать в следующем месяце, вполне соответствовала цели моей поездки: «Поверья румынских крестьян и сохранившиеся по сей день языческие обряды». Профессор, мой научный руководитель, узнав о том, что я отправляюсь в Трансильванию, позволил мне написать о более узкой области – о поверьях и языческих обрядах, связанных с румынскими вампирами или, как он называл их, вулкодлаками.

– Романтично, ничего не скажешь, – скептически усмехнулась Линда, узнав о цели моей поездки.

– Мод, девочка, – бормотала моя суеверная бабуля, осеняя меня крестом. – Неужели ты полезешь в самое логово вампиров?

Я долго объясняла подруге, что в данный момент мне совершенно наплевать на романтику, а бабушке, – что настоящими вампирами бывают только летучие мыши. В Северной, кажется, Америке… Обеим пришлось смириться. Не смирилось, к сожалению, только мое сердце. Вместо того чтобы думать о загадочной «стране за горами» – так переводится слово «Трансильвания» – я была погружена в мысли о Джефе…

Микаэль краем глаза покосился на девушку, бойко поскакавшую в сторону «удобств». Он заприметил ее еще в аэропорту. Белая курточка с капюшоном, отороченным голубым мехом, смешной помпон на темно-коричневой шапочке, расшитой белыми снежинками. Такие же, в белых снежинках, рукавички. И светло-голубые джинсы, весьма сексуально обтягивающие стройные ножки. Завершали этот легкий приятный образ белые сапожки на маленьком каблучке. В сумерках он с трудом разглядел ее лицо, но, кажется, оно было очень красивым. Правда, и очень грустным…

Незнакомка в сумерках, назвал ее про себя Микаэль. В самолете он пригляделся к ней внимательнее – она оказалась его соседкой – и окончательно убедился в том, что девушка очень красива.

Длинные золотые волосы рассыпались по плечам. Поначалу Микаэль даже подумал, что они крашеные – уж слишком ослепительно блестело это золото, но, приглядевшись, понял, что их цвет все же натуральный. Нежный овал лица был покрыт легким пушком, как кожица персика. Глаза… Эти глаза были без преувеличения огромными. Миндалевидные, опушенные густыми темными ресницами, они постоянно меняли свой цвет: от светло-зеленого до медово-янтарного… Рот у нее был небольшим, но пухлым. На верхней губе был маленький, чуть заметный шрам. Из-за этого шрамика казалось, что на ее губах постоянно блуждает загадочная полуулыбка. Но при этом оно все равно оставалось грустным. И потому «улыбка» тоже была грустной.

Он не был рабом женской красоты. Скорее, ценил в женщинах душу. Нежное невинное лицо этой девушки казалось одухотворенным… И Микаэлю вдруг невыносимо захотелось узнать, что происходит в душе его сумеречной незнакомки…

Поэтому, когда девушка отправилась в дамскую комнату, он покосился на ноутбук, который она оставила открытым. Его незнакомка постоянно стучала клавишами, и он предположил, что она пишет письмо.

Конечно, подумал он, читать чужие письма – верх неприличия. Но ему так хотелось заглянуть в мысли девушки, которая ему понравилась… И Микаэль приоткрыл крышку ноутбука. Он угадал. Незнакомка действительно писала письмо.

Микаэль рассеянно пробежал глазами несколько вводных строк. За ними последовало именно то, чего он так ждал: описание ее чувств, ее состояния. Он с интересом принялся читать дальше, не забывая поглядывать на проход между сиденьями. Вдруг его незнакомка появится на горизонте? Тогда, в лучшем случае, его ожидает взгляд, полный презрения.

Но, к счастью, девушка задержалась в дамской комнате. И Микаэль смог дочитать письмо до конца. Он прикрыл крышку ноутбука и задумался.

Интересно, эта девочка всерьез считает, что ее парень стал эгоистом и бабником только потому, что его испортили деньги?

У Микаэля на этот счет было совсем другое мнение. Ее Джеф – самый настоящий идиот, если мог предпочесть этому чистому созданию кого-то еще. Если осмелился изменить ей… И дело здесь не в том, что он богат. А в том, что он – человек, не умеющий и, скорее всего, не желающий держать в узде свое естество. Микаэль не раз сталкивался с такими мужчинами. Они никогда не стремятся к тому, чтобы найти любовь. И даже если женятся, то делают это лишь для того, чтобы соблюсти условности. А потом изменяют жене, и с удовольствием, оправдывая себя тем, что «запретный плод всегда сладок»…

Слава богу, у Микаэля была совсем другая мораль. И неудивительно. Его дедушка всегда говорил ему: «Будь верен сам, если хочешь, чтобы хранили верность тебе».

Глаза Микаэля скользнули по проходу. А вот и она… Он прикрыл глаза, сочтя за лучшее предстать ее взгляду спящим. Он знал, что теперь, после того, как прочел письмо, будет рассматривать Мадэлайн с особым любопытством. И она сразу поймет, что что-то не так…

Микаэль почувствовал, как она садится рядом с ним, и вдруг понял, что не хочет расставаться с этой девушкой. Не хочет, чтобы она уверовала в то, что богатство – порок, что любовь – всего лишь «сети, ловко расставленные природой». Он решил: в Трансильванию эта белокурая девчушка поедет с ним… Если, конечно, захочет. А он постарается сделать так, чтобы она захотела…