Прелюдия к чуду

4

Микаэль прочитал письмо и еще раз отругал себя за бесцеремонность. Как можно читать чужие письма? Как можно, подкупив портье, забраться в чужой номер? Раньше он никогда не позволял себе такого… Но сейчас… Он не знал, что владело им сейчас. Не банальное любопытство, уж это точно…

Может быть, зря он затеял все это? Может быть, стоит остановиться, пока еще не поздно… Но слова Мод о том, что мысли о Джефе отошли на задний план, подталкивали его к продолжению. Если Мод не думает о бывшем возлюбленном, если она счастлива в Трансильвании, значит, Микаэль прав… И ему не в чем себя упрекнуть.

Хотя, конечно же, есть в чем. И не стоит тешить себя иллюзиями. Он вторгся в чужую жизнь, в чужие мысли… Имел ли он на это право? Правда, Мод уже не была ему чужой. Временами Микаэлю даже казалось, что он знает ее всю жизнь… И еще ему казалось, что со своей подругой она недостаточно откровенна. Отделываясь общими фразами, Мод не говорит о сути. Она пытается казаться сильной и потому молчит о своих чувствах. Впрочем, ему ли осуждать за это Мод? Он и сам подчас поступает так же, как она…

Микаэль в последний раз пробежал глазами по письму. Что же ему делать? Остановиться или продолжать? Бросаться в омут с головой или спокойно стоять на берегу, ожидая, что все решится само собой?

Сумеречный замок Бран – потрясающее зрелище. Никогда в жизни я не видела более величественной и красивой картины. Укутанный лиловыми сумерками, окруженный сверкающим полотном снега, Бран, со своими шпилями, маленькими бойницами, резными окошками, – отправил меня во времена глухого средневековья. Я стояла перед замком, как зачарованная, и не могла даже сфотографировать великолепный вид. Настолько торжественной казалась мне эта минута…

Мы с Микаэлем остановились в гостинице, расположенной неподалеку от замка. Вечером в замке обещали провести экскурсию для постояльцев, а в гостинице намечалось что-то вроде банкета. Я хотела попасть на оба мероприятия сразу, и Микаэль меня поддержал. Но для начала нам нужно было принять душ и переодеться, для чего мы и разбрелись по своим номерам.

Это была моя первая ночь в гостинице. Я с замирающим сердцем вставила ключ в замочную скважину. Раньше мне только приходилось читать о том, как какая-нибудь дама небрежно открывает дверь, проходит в свои роскошные апартаменты и, не разуваясь, падает на кровать с балдахином. А теперь… Теперь в моем распоряжении был целый номер, где я могла делать все, что угодно…

Номер оправдал мои надежды. Конечно, кровати с балдахином в нем не было, но зато была отличная широкая кровать с деревянной спинкой, изрезанной причудливыми узорами. По стенам, оклеенным кремовыми обоями с золотистым рисунком, были развешены картины: зимние пейзажи Карпат и виды замка Бран. Около стены стояли вместительный шкаф из темного дерева и трюмо. В зеркале я могла видеть себя в полный рост. Что наверняка понадобится мне сегодня вечером: ведь на банкете я хочу выглядеть ослепительно… На полу номера лежал мягкий ворсистый ковер. Дизайнеры постарались: он был подобран точь-в-точь под цвет обоев – кремовый, с огромным золотым цветком посередине. По такому ковру мне было жаль ходить даже в тапочках – а вдруг я сомну нежные ворсинки?

Осмотрев комнату и разместив вещи на тумбочке в холле, я направилась осматривать ванную. Ванна привела меня в настоящий восторг: в ней могли уместиться два или даже три человека… Белоснежные кафельные плитки, чередующиеся с нежно-голубыми и розовыми, овевали ощущением покоя. Я поняла, что хочу принять ванну прямо сейчас, не откладывая.

Пустив воду и закупорив дно ванной, я оглядела голубые полочки над раковиной. Там стояла пена для ванны – с ароматом розы и гибискуса, прочитала я, гель для душа с запахом молока и меда, и лежала новенькая тряпичная мочалка. Я откупорила пену и щедро плеснула ее в воду. Струя воды ворвалась в переливающуюся жидкость, и та тут же запенилась, благоухая розовым ароматом.

Через несколько минут я уже лежала в благоуханной воде и чувствовала, как мое тело с каждой минутой наполняется ощущением легкости и покоя. Сладкие ароматы розы и меда действовали на меня усыпляюще. И я даже испугалась, что засну прямо в ванне, а вода выльется через край.

Но я не заснула, потому что времени у меня было не так уж и много. Мне нужно было еще привести себя в порядок: накраситься и одеться к ужину. Я редко прибегаю к косметике, но сегодня был особенный вечер. Все-таки не каждый день оказываешься в Трансильвании, в замке, где был, хоть и проездом, сам господарь Влад Цепеш. Он же – граф Дракула…

Я вышла из ванной, насвистывая веселый мотив. На мне красовался нежно-розовый халатик, приятно облегающий тело. Почему-то мне пришло в голову, что если бы в этот момент в номер постучался Микаэль, я бы с удовольствием ему открыла. Почему? То ли потому, что после ванной я чувствовала свежий приток сил и энергии, то ли потому, что мне хотелось, чтобы Микаэль увидел меня такой: свежей, легкой, благоухающей…

Что это еще за мысли? – тут же отругала я себя. Забудь о том, что он мужчина. Воспринимай его исключительно как спутника и приятного собеседника. А если он начнет с тобой играть – играй в ответ. Но не забывай, о том, что правила в этой игре устанавливаешь ты…

Легко сказать, устанавливаешь, возразила я голосу разума. Я ведь даже не знаю, по каким правилам играют циничные девицы, вроде той, с которой переспал Джеф…

Я вспомнила тот момент, когда мы лежали в снегу и Микаэль поцеловал меня. Что это был за поцелуй… Я непроизвольно коснулась пальцами своих губ и зажмурила глаза. Как будто их коснулось легкое крыло бабочки…

– Ну все, хватит! – сказала я вслух самой себе и, открыв глаза, направилась к чемодану.

Вытащив кое-какую косметику и свое выходное платье, я расположилась у зеркала и принялась превращать себя в красавицу. Мне хотелось соответствовать атмосфере этого замка, поэтому я решила сделать легкий макияж в светлых тонах. Я взяла золотистые тени, смешала их с блестками и наложила на веки. Подвела глаза перламутровым карандашом и накрасила ресницы темно-коричневой тушью. Покрыв губы легким золотисто-коричневым блеском, я удовлетворенно посмотрела на себя в зеркало. Весьма недурно… Осталось надеть платье и туфли на высоком каблуке.

Мое любимое белое платье, усыпанное переливающимися стразами, сшила мне Ба. Один Бог знает, сколько она выдержала, заставляя меня «стоять и не дергаться» во время примерок, которые случались по несколько раз на дню. Надо сказать, и мне было нелегко, когда моя подслеповатая бабуля, в очередной раз промахиваясь, тыкала булавкой в мое чувствительное к уколам тело. Но платье все-таки было сшито. Оно напоминало мне снег солнечным зимним утром. Потому что было моего любимого белого цвета и так же красиво переливалось, как снежинки на солнце.

Я надела платье и покружилась перед зеркалом. Мое отражение улыбалось какой-то особенной, загадочной улыбкой. Раньше я не видела такой улыбки на своем лице. Это что-то новенькое…

Экскурсовод вел нас по коридорам старинного замка, и с каждой минутой я все сильнее и сильнее проникалась средневековой атмосферой, царившей в этом замке на скале. Правда, как выразился Микаэль, экскурсовод «лил слишком много воды и чрезмерно нагнетал атмосферу». Но ведь, попав сюда, туристы мечтали о сказке. И они ее получали…

– Замок Бран, – объяснял мне Микаэль, – попросту не выжил бы без такого наплыва туристов. Он нуждается в реставрации, в ремонте, а на это нужны деньги. Вот румыны и пользуются образом «графа Дракулы», выхолощенного Брэмом Стокером. На самом деле прозвище «Дракула» – вовсе не народного происхождения. Влада Третьего назвали так только потому, что его отец был награжден орденом Дракона. А «дракон» по-румынски – «дракул». Кстати, это слово еще переводится как «черт». Забавная игра слов, правда? А вот «Цепеш» как раз народное прозвище. Влад обожал сажать на кол провинившихся подданных и врагов Валахии. Отсюда и «Цепеш» – «сажающий на кол». Но таким образом Влад, выражаясь словами наших репортеров, сильно «снизил уровень преступности» в Трансильвании. Конечно, кому же хотелось торчать на коле за курицу, украденную у соседа…

Я поморщилась. Не очень-то приятно было слушать такие рассказы. Особенно на ночь глядя. Микаэль понял, что кровавые подробности лучше опустить, поэтому замолчал.

Кстати, на мое преображение он отреагировал достаточно бурно. Меня никогда не осыпали таким количеством комплиментов. Джеф, очевидно, был человеком, пресыщенным красиво одетыми женщинами. Поэтому, когда он увидел меня в этом платье, он не сказал мне ни слова о том, как я выгляжу. Наверное, это для него было в порядке вещей…

Сам Микаэль тоже принарядился. Он надел черный костюм с шелковой темно-синей рубашкой. Из правого кармана пиджака торчал алый платок. Алый платок на черном фоне смотрелся несколько экстравагантно, но интересно. Я заметила, что темные тона своей одежды Микаэль старался украсить одной яркой деталью. До этого – волосы, перевязанные алой лентой, а теперь – алый платок… Что ж, алый цвет прекрасно дополнял образ загадочного красавца.

Но больше всего меня очаровали его волосы, которые он распустил по плечам. Густые и мягкие, они струились, как шелк. Я не могла отделаться от желания потрогать их. В Англии длинноволосых мужчин увидишь не так часто…

И вот экскурсовод открыл перед нами массивную деревянную дверь какого-то погреба или подвала.

– Спускайтесь, пожалуйста, – вежливым тоном предложил он нам.

Во мне взыграло любопытство.

– А куда мы идем? – поинтересовалась я у экскурсовода.

– Увидите, – загадочно улыбнулся он.

Подвал, в который мы спускались, был довольно темным. В ноздри мне ударил запах не то плесени, не то сырости.

– Что это? – шепотом спросила я Микаэля.

– Сейчас увидишь, – в тон экскурсоводу ответил он.

Мне не нравились все эти загадки и недомолвки. С меня хватило цыганки, которая наговорила мне бог знает чего. Но пришлось смириться. Ведь кроме экскурсовода и Микаэля вряд ли кто-то мог дать ответ на мой вопрос.

Наконец мы спустились. Передо мной открылось жутковатое зрелище. Стол, покрытый темной скатертью, а на столе – гроб. И все это в перспективе удручающей темноты. Не полной, конечно, но все же… Я недоверчиво покосилась на экскурсовода: шутки шутить вздумал?

– Это гроб, в котором спал знаменитый граф Дракула, – ледяным голосом произнес экскурсовод.

Я только и успела подумать, что он сам не верит в то, о чем говорит, как крышка гроба начала приоткрываться и из нее выглянуло чье-то бледное лицо. И тут погас свет…

Признаюсь, несмотря на весь мой материализм, мне стало страшно. Но тут я почувствовала, как чья-то сильная и нежная рука сжала мою руку. Рука была теплой и явно не принадлежала Дракуле. По длинным пальцам и кольцу я догадалась, что это рука Микаэля. Он думает, что мне страшно, усмехнулась я про себя. А через несколько секунд осознала, что мне действительно было страшно, но, благодаря его прикосновению, страх ушел…

Я уже не думала о том, почему нас окутала темнота, о том, кто выбрался из приоткрытой крышки гроба. Я думала только о руке Микаэля, сжимающей мою руку. От его прикосновения мое тело затрепетало. Я почувствовала, что хочу большего, чем это дружеское пожатие. И подумала, что если бы Микаэль повторил свою попытку поцеловать меня сейчас, я бы не стала сопротивляться…

Понимаю, что это звучит дико. Девушка, оказавшаяся в подвале замка Дракулы, да еще и при таких обстоятельствах, думает о поцелуях… Но в ту минуту я была настолько увлечена прикосновением Микаэля, что позабыла и о том, зачем нас привели сюда, и о том, кто выбирается из-под крышки гроба…

Однако свет тотчас же включили. Улыбающийся экскурсовод показал нам артиста в нелепом черном плаще, который «с блеском» исполнил роль вампира.

Мы с Микаэлем встретились взглядами. В отличие от остальных девушек, которые были на экскурсии, я не покрылась смертельной бледностью, не дрожала как осиновый лист и не собиралась падать в обморок. Микаэль был удивлен и даже восхищен моим спокойствием. А мне совершенно не хотелось посвящать его в причины моего хладнокровия.

– Неужели тебе не было страшно? – поинтересовался он у меня, когда мы вышли из подвала.

– Совсем чуть-чуть, – призналась я. – В самом начале. Когда выключили свет. И то, скорее, от неожиданности… Значит, вот как привлекают туристов в Трансильванию?

Микаэль пожал плечами.

– Я же говорил – Бран нуждается в реставрации. А этот способ – всего лишь невинная уловка. К тому же туристы на это «клюют». Что поделаешь, всем нужен адреналин в крови. Ну ты сама понимаешь… Хотя ты-то, наверное, не понимаешь. – Он посмотрел на меня с улыбкой. – Я даже завидую тебе: такое спокойствие при таких обстоятельствах. Когда я в первый раз оказался здесь, то чуть было не сошел с ума от страха…

– Ты? – удивленно переспросила я. У меня в голове не укладывалось, как мужественного Микаэля мог напугать этот нелепый маскарад.

– Да, я. Просто… я-то верю в существование темных сил. Но, признаться, видел вещи и пострашнее этого «Дракулы».

Глаза его загадочно заблестели, но я решила не подыгрывать ему и не расспрашивать, что же такое он видел. Чтобы напугать меня Микаэлю Миршану нужно будет очень постараться. Так пусть старается…

После посещения «дракульского» подвала мое настроение заметно поднялось. То ли оттого, что в глазах Микаэля я выглядела теперь бесстрашной «победительницей вампиров», то ли потому, что мои руки до сих пор сохраняли тепло и нежность его прикосновения.

Второе объяснение нравилось мне меньше. Я не хотела влюбляться в Микаэля, но теперь чувствовала, что лишь оттягиваю неизбежное. У меня все еще был шанс пойти на попятный. Я ведь могла отказаться ехать с ним в Мишвидце. И тогда все встало бы на свои места. Наши пути разошлись бы и мы, скорее всего, больше никогда не увидели бы друг друга. Но от слова «никогда» у меня в душе начинала пульсировать тревожная пустота. И я вновь убедила себя в том, что мои отношения с Микаэлем не представляют никакой опасности. Я не могу влюбиться. Ну просто не могу, и все тут…

Я вспомнила о том, что написала Линде о Микаэле: «Не строй иллюзий насчет наших отношений. Он просто хороший приятель». По-моему, эта дописка выглядела глупо. Уж если кто и «строил иллюзии», так это я…

Банкет в гостинице был гораздо менее интересным событием, чем экскурсия. Народу было довольно много, но, в основном, это были скучающие семейные пары.

Где-то в середине банкета появился тот самый актер, который изображал Дракулу в подвале замка. Он показал отдыхающим несколько забавных номеров с то исчезающей, то появляющейся настоящей летучей мышью, а потом принялся бродить между столиками и болтать с туристами. Надо сказать, этот «дракула» больше смахивал на фокусника. Но мне очень хотелось поболтать с ним о его работе, а еще – признаюсь, об этом я просто мечтала – рассмотреть вблизи его летучую мышь.

Поэтому мы с Микаэлем подошли к актеру и предложили ему выпить вместе с нами за процветание замка Брана. Галик – так звали актера – не отказался и присоединился к нашему обществу. Слава богу, английский он знал так же хорошо, как румынский, поэтому проблем в общении с ним у меня не было.

Я спросила его, сможет ли он показать мне летучую мышь.

– Никаких вопросов, – улыбнулся он и извлек мышь из своего «дракульского» цилиндра. – Это Сибилл. Моя партнерша.

– Какая миленькая! – расплылась я в улыбке. – А можно погладить?

– Конечно. Не бойтесь, она не станет вас кусать.

– Она ничего не боится, – гордо заметил Микаэль. – Даже в подвале Брана не испугалась…

– Я заметил, – кивнул Галик. – Вообще-то это редкость. Обычно дамы тут же просят успокоительного.

Я протянула руку к мыши. Ее глаза лениво приоткрылись и блеснули, точно маленькие черные бусинки. На ощупь она была гладкой и приятной. А крылышки, которые я так давно мечтала потрогать, оказались замшевыми. Совсем как мои осенние перчатки.

– Си-ибилл, – мечтательно протянула я. – Жаль, что такую нельзя иметь дома.

– Почему же, – улыбнулся Галик. – Можно. Если ваш дом – темная пещера. Или подвал замка Бран.

Мы с Микаэлем рассмеялись. Галик, несмотря на свой «сценический образ», оказался довольно забавным мужчиной. Он много шутил и рассказывал смешные истории о туристах, которых он разыгрывал в подвале. Микаэль поведал ему о том, что мы едем в Мишвидце и о том, что я собираюсь писать работу о трансильванских преданьях. Галик сразу как-то сник, как будто ему сказали, что Солнце остынет уже через пять лет.

– Мишвидце… – задумчиво произнес он. – Деревенька в горах…

– Вы бывали в Мишвидце? – удивленно спросил Микаэль.

– Не бывал. Но слышал кое-что об этой деревеньке, – неохотно ответил Галик.

– И что же? – поинтересовалась я, поглаживая Сибилл по замшевым крылышкам.

Галику, очевидно, не очень хотелось отвечать на этот вопрос. Он выдержал довольно длинную паузу, а потом все-таки решил ответить.

– Один из моих приятелей знаком кое с кем из этой деревушки… Там… э-э… творятся какие-то странные вещи.

– Они всегда творились, – махнул рукой Микаэль. Кажется, это был его любимый жест, выражающий известную шекспировскую фразу: «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам».

– Ну… – протянул Галик. – Может быть, и всегда, но сейчас, по слухам, там происходит что-то невообразимое…

Наконец я не выдержала. Как могут два взрослых человека всерьез рассуждать о вампирах? А я не сомневалась, что, говоря «невообразимое», Галик имеет в виду именно их.

– Послушайте, вы же взрослый человек, – обратилась я к Галику. – Ну неужели вы действительно думаете, что в двадцать первом веке, пусть и в глухой деревне, может обитать какая-то нечисть? Скорее всего, жители Мишвидце сами себя запугали. Или им просто нравится бояться. Надо же бояться хоть кого-нибудь… Уж вы-то должны это понимать – ведь вы каждый день дурачите туристов своим «Дракулой».

– Я не дурачу, – обиделся Галик. – А играю Дракулу. Это две разные вещи.

Я не хотела обидеть актера, поэтому поспешила извиниться:

– Простите, я, наверное, слишком резка. Просто я так устала от того, что все делают загадочные лица и пытаются доказать мне, что вампиры существуют…

– Мод – безнадежная материалистка, – иронично усмехнулся Микаэль. – Она верит только в то, что видит.

– Надеюсь, вам не доведется увидеть тех, кто запугал жителей Мишвидце. – Галик посмотрел на меня так, будто я посягнула на святая святых. – А на вашем месте, – окинул он Микаэля осуждающим взглядом, – я бы не повез любимую девушку в Мишвидце…

Мои щеки залил густой румянец. Я не осмелилась даже посмотреть на то, как к Микаэль отнесся к последней фразе Галика. Интересно, с чего он взял, что я «любимая девушка» Микаэля? Мне казалось, что мы вели себя, как обычные друзья.

Но Микаэль, вопреки моим ожиданиям, не взбунтовался против слов Галика.

– Я хочу показать Мод настоящую Трансильванию, – невозмутимо ответил он. – А она хочет ее увидеть. Так что я не везу ее туда силком.

Галик пожал плечами.

– Конечно, это ваше дело… Но все же будьте осторожны…

Мне надоела эта тема, поэтому я поспешила ее сменить.

– И давно вы выступаете с этой милашкой? – Я указала Галику на Сибилл.

– О, – оживился Галик, – уже несколько лет. Обычно у нас более насыщенная программа, но сегодня я чертовски устал, поэтому ограничился парочкой номеров. А вам нравятся летучие мыши?

– Еще как, – улыбнулась я. – Вообще-то мне нравятся все мыши. И обычные, и летучие. Дома у меня целая «мышиная» коллекция…

– Отлично! Значит, я смогу сделать вам подарок.

Галик, как настоящий фокусник, извлек из своего цилиндра маленькую летучую мышку, сделанную, кажется, из бронзы. Она стояла на подставке, распахнув большие крылья. И ее головка забавно склонилась вбок, словно мышка спрашивала: «Ну и как я вам?».

От радости я захлопала в ладоши.

– Какая прелесть! Теперь я смогу пополнить свою коллекцию очередным шедевром. Спасибо, Галик! Это настоящий сюрприз.

Польщенный Галик расплылся в улыбке. Правда, Микаэлю, по-моему, не понравились мои восторги. Между бровей залегла складочка, которая служила сигналом: Микаэля что-то беспокоит… Может быть, он ревнует? – внезапно осенила меня догадка. Но с чего? Между нами нет никаких отношений, кроме приятельских. Да и потом, красавец Микаэль едва ли рассматривает меня всерьез. Скорее, просто хочет поиграть, как кошка с мышью…

Проболтав с Галиком еще какое-то время, мы с Микаэлем решили отправиться спать. Завтра нам предстояла очередная поездка, перед которой стоило набраться сил. Но «сюрпризы» на этот вечер еще не кончились. Наши с Микаэлем номера располагались на одном этаже. И когда мы подходили к его номеру, я увидела, что горничная выносит из него горшки с цветами. Я очень удивилась:

– У меня в номере тоже горшки с цветами, – огорченно пробормотала я. – Неужели они вынесут и мои?

– Не вынесут, – ответил Микаэль, отведя от меня взгляд. – Я сам попросил, чтобы цветы убрали.

– Но зачем? – ошеломленно спросила я. – Цветы – это прекрасно…

– Не выношу цветов на подоконнике, – ответил Микаэль.

Мне хотелось спросить его, почему, но я решила отложить этот вопрос на потом. Посмотрев на Микаэля, я почувствовала щемящую боль внутри. Его глаза померкли, и лицо как будто постарело на несколько лет. Мне захотелось взять его голову и прижать к своей груди. Чтобы успокоить его, как маленького ребенка. Не знаю, что было у него с цветами, но… Это произвело на него очень сильное впечатление. А я… я никогда не думала, что можно настолько остро почувствовать чужую боль. Боль едва знакомого человека…

– Пойду, пожалуй, спать, – бросил Микаэль и, очевидно, чтобы не показаться грубым, улыбнулся мне. Лучше бы он этого не делал. Улыбка была жалкой, вымученной. Мне стало еще больнее.

– Спокойной ночи, – сказала я ему. – Пусть тебе приснятся хорошие сны…

Он снова улыбнулся, но на этот раз улыбка не казалась жалкой. Его улыбка была как лучик солнца, промелькнувший из-за хмурых туч.

– Спасибо, Мод. Не беспокойся. Теперь мои сны будут самыми светлыми…

В номере меня ожидал очередной сюрприз. Перед сном я решила принять душ, но, когда залезла в ванну и пустила воду, на меня хлынула струя ледяной воды. Но я точно помнила, что нажимала на красный рычажок! Покрутив рычажки, я поняла, что они перепутаны. Вместо горячей воды текла холодная, и наоборот…

Мистика, какая-то, думала я, засыпая. Я ведь точно помню, что до моего ухода с рычажками был полный порядок. Неужели постарались работники отеля? Если не забуду, обязательно скажу им об этом завтра…

Завтра меня ожидает таинственная деревня Мишвидце, о которой я так много слышала. Что ж, по крайней мере, я не забуду этой поездки. И, наверное, никогда не забуду Микаэля… Мысль о возможном расставании снова напугала меня, и я поторопилась отогнать ее.

Мне вспомнилось его лицо, когда он говорил о комнатных растениях. Как человек может переживать из-за таких вещей? Хотя, конечно же, может, если они связаны у него с неприятными воспоминаниями…

И все же, Микаэль – очень странный мужчина. Но, может быть, именно поэтому меня так к нему влечет?