Препод

Глава 21

— Ах, как горело, обжигало, пламя страсти, нас двоих. Дарило жизнь, но угасало, остался дым, лишь едкий дым… — напевал я, проснувшись в преотличнейшем настроении.

Ну а как тут не радоваться, когда долги все оплачены и прилично денег ещё осталось. К тому же нашел ещё одну помеченную богом, которая хоть прояснила некоторые нюансы с такими как мы. В общем, по всему выходило, что метка устанавливала между нами некую связь и мы могли чувствовать других помеченных когда находились рядом. Именно благодаря этому чувству Селестина показалась мне знакомой при первой встрече. А неписаный кодекс Воина обязывает своим братьям и сёстрам по метке или, как тут говорили, — по оружию, помогать. В целом, имелось ввиду, помогать на поле боя, конечно, но то, что графиня-адмирал сюда и денежные проблемы включила, меня порадовало. Нежданно-негаданно я оказался весьма богат. По меркам преподавателя, конечно. Потому что с точки зрения леди Ройс я был беден как церковная мышь.

Как бы то ни было, настроение у меня было отменное, поэтому по лестнице вниз, на первый этаж, я спускался насвистывая незатейливый мотивчик. Навстречу попалась Виолар и я бодро поприветствовал студентку:

— Альтина, доброе утро!

Но та, будучи какой-то хмурой, только косо на меня взглянула, да буркнула что-то неразборчиво, протискиваясь мимо и подымаясь наверх.

«Женщины», — подумал я, пожав плечами, и пошел умываться.

Как человек взрослый, я был прекрасно наслышан о «этих днях» и мудро решил дать девушке время прийти в норму.

Взбодрившись холодной водичкой, насухо вытер лицо и руки полотенцем, после чего прошел в столовую, где миссис Шонс вовсю накрывала на стол.

С момента как я вернул ей деньги, бабку как подменили. Куда только девалась прежняя ворчливая карга. Встречали меня теперь неизменной улыбкой, а когда уходил, желали, — «счастливого пути». Да ещё перекормить норовили, охая, что совсем мало ем. Удержаться было сложно, потому что бабка, как оказалось, весьма недурно готовила. Вот и сейчас на столе меня уже ждала горка испечённых пирожков.

— Доброе утро, — произнёс я, с порога.

— Доброе утро, Вольдемарушка, — тут же засуетилась бабка, — я уже всё приготовила, садись, сейчас чаю налью.

— А с чем пироги-то? — присев за стол, тут же подтянул к себе блюдо, прицениваясь, какой пирог брать первым.

— Да всякие есть, с этого боку с луком-яйцом, с этого, — с картошкой, ну а тут с капусточкой квашеной.

— Богато! — довольно произнёс я, первым хватая тот что с капустой, после чего впился в мягкое подрумяненное тесто, быстро добираясь до сочной, с кислинкой, начинки.

Следующие минут пять слышалось одно моё негромкое чавканье, когда я поглощал пирожки один за другим, прерываясь только на глотнуть чаю. И только набив живот так, что уже не лезло, с протяжным — «уф-ф», отвалил, откидывась на заскрипевшую спинку стула.

— Ну спасибо, накормили от души, миссис Шонс, давно таких вкусных пирожков не ел.

Бабка тут же покраснела от похвалы, а затем, спохватившись, произнесла:

— Ой, Вольдемарушка, совсем забыла. Я же тут кладовку перебирала, да нашла кое какие вещи мужа своего, — покойничка. Он-то у меня, упокой земля его беспокойную душу, тоже магом был. Всё дома ему не сиделось, всё по экспедициям разным ездил. Так с одной из экспедиций своих и не вернулся.

— А куда экспедиции-то? — поинтересовался я.

— Да знамо куда, в Мёртвые земли ездил, искал там чего-то. Говорила я ему, незачем мёртвых тревожить, а тем паче мёртвых древних. А он всё, мол для науки надо. Дурачок был. Нет бы дома, хоть вон как ты, сидел бы, да преподавал себе спокойно, в Академии. И жив-здоров бы был. Эх, сгинул, так даже не знаю, где могила-то, да и есть ли она? Занесло снегом, поди, во льдах этих, мёртвого, или сожрала тварь какая без остатка.

Что прежний хозяин дома был магом, я слышал впервые. Но информация про экспедиции меня заинтересовала. В вещах могли быть какие-то карты, упоминания о местах раскопок, результаты исследований. Большая ценность для меня, как исследователя магии. С некоторых пор, мысленно, я называл себя именно так.

— А что за вещи-то, — вернул я, погрузившуюся в воспоминания о муже, бабку к теме разговора.

— Ой, да, — всплеснула та руками, — шкатулка от него осталась, запертая. Сама-то я открыть не смогла, наверно заклинание какое на ней. Так может у тебя получится. Что добру пропадать.

— Действительно, — хмыкнул я, ковыряясь в зубах тонким ножом, — ладно, заберу, может и правда, что интересное там лежит.

Шкатулка оказалась крупнее, чем я представлял по описанию, размером скорее с походный сундучок, что-то типа нашего ящика для инструментов. Прямоугольный, с ручкой на крышке посередине. Забрав его у хозяйки, поднялся к себе и водрузив на стол, принялся разглядывать.

Пусть я, в текущем своём состоянии, магом был совсем юным, так сказать, хоть и с памятью прежнего владельца тела, но внутренняя чуйка меня от поспешных попыток вскрытия подарка, удерживала. Вряд ли, конечно, прежний владелец в качестве защитного заклинания впихнул туда что-то убойное, что разнесёт тут полдома, или даже просто угрохает незадачливого взломщика, как-никак это могла попробовать сделать и жена, но вот то, что внутреннее содержимое может быть просто уничтожено, было очень и очень вероятно. Весил сундучок прилично, поэтому что-то, скорее всего, внутри было и это что-то хотелось получить целым и неповреждённым.

Проведя внешний осмотр, по петлям крышки я определил лицевую сторону, но замка на ней не увидел. Аккуратно прощупал пальцами, но никаких панелей, камуфлирующих и скрывающих запорное устройство тоже не обнаружил, дерево из которого была сделана шкатулка казалось монолитным. Скорее всего, и правда запиралось всё на магию.

Сегодня первой парой у моих была ботаника, так что пару часов у меня ещё было, и, решительно усевшись и пододвинув поближе к себе сундучок, я принялся экспериментировать. То, что сразу подберу ключ, я не надеялся, но определённая система в моих действиях была. Ключ, с вероятностью в девяносто девять процентов, стихийный, если мы ориентируемся на уничтожение содержимого в случае несанкционированного доступа. А как говорит нам пособие магистра Гюнбура Ровса, по стихийным взаимодействиям, — стихийные заклинания вложенные в предмет, в нашем случае, деревянную шкатулку, при воздействие той же стихии, испускают гармонические колебания определенной частоты, проще говоря, магическое плетение под воздействием той же стихии начинает резонировать и это можно отследить.

Начав пробовать одну за другой, нужный эффект почувствовал на заклинание холода и тут же азартно потёр руки. Догадка оказалась верна и теперь я знал какой именно стихии стоит ключ.

Впрочем, дальше задачка предстояла не менее сложная. Для открытия замка следовало повторить уникальную комбинацию магического плетения, вложенную в шкатулку, которую знал только сгинувший хозяин, и плетение могло быть как простым, занимающим малую часть стенки ящика, так и опутывающим его весь. Последнее маловероятно, конечно, такой величины плетение слишком мощный эффект даст, но предполагать нужно было всякое.

И вот тут, мне, пожалуй, мог помочь эффект, описанный ещё одним магом, живущим две сотни лет назад. Его книга, весьма доходчиво рассказывающая об особенностях стихийной магии, была написана аккурат в восемьсот первом году, буквально чудом не угодив под нож очередной реформы образования. А описал он явление, которое назвал контррезонансом. Если стихийное плетение подвергнуть воздействию контрстихии, то оно начнёт реагировать, борясь с воздействием.

Окутав ладонь огнём, который давался мне всё лучше и лучше, я принялся методично обрабатывать стенку ящика, стараясь держать на таком расстоянии, чтобы дерево не начало обугливаться, но жар шёл.

С минуту ничего не происходило, но затем, на одной из обработанных таким образом поверхностей стал проступать покрывающийся инеем узор. Быстро погасив ладонь, я дал узору проявиться полностью а затем, облизнув пересохшие губы, стал вести пальцем по плетению, вливая туда ману.

Стоило пальцу дойти до конца, выписав последнюю завитушку, как внутри шкатулки щёлкнуло и крышка чуть-чуть приподнялась.

Стараясь не дышать, я встал со стула, обошел стол и, достав палку, из которой собирался сделать указку, подцепил крышку и откинул её, тут же присев за стол, если вдруг какое-то заклинание, всё-таки надумает сработать. Но всё было тихо. Дополнительной защиты на шкатулке не было.

Выдохнув, я сел обратно, заглянул в шкатулку, после чего, молча ее закрыл. Посидел немного, приоткрыл, посмотрел ещё раз и снова закрыл. Сглотнул, пробормотал:

— Блин, не может быть.

После чего открыл в третий раз. Но лежавший там артефакт и не думал пропадать. Почему подумал, что это артефакт? Ну, когда перед тобой лежит предмет от которого так и прёт сложнейшей магией, и ты совсем, вот просто совсем не понимаешь, что это такое, зачем и для чего, значит точно, — артефакт давно исчезнувшей цивилизации. Той самой, что вот уже тысячу лет находится под многометровой толщей льда в Мёртвых землях.

Сказать, что мне повезло, это ничего не сказать. Такие вещи стоят дорого, очень дорого. Мало того, это может оказаться вещь выполняющая какую-нибудь нужную и важную функцию и тогда и вовсе её цена взлетает до небес. А уж какой это подгон лично мне. Прикоснуться к тайнам древних магов, хоть немного заглянуть через призму вот таких находок на их быт и понять, что это была за цивилизация, да моё нутро историка буквально пищало от восторга. Пожалуй, это как джекпот в лотерею выиграть, не меньше.

Вот только, что-то мне слишком часто, в последнее время, стало везти. Пришла отрезвляющая мысль. Подозрительно часто. Словно судьба, одаривая сейчас, готовила какую-то пакость в будущем. Слишком уж хорошо всё складывалось. И от долгов избавился, и денег получил, и даже крутую одежду имперского боевого мага. А вот теперь ещё баснословно дорогой артефакт. Чем-то это явно должно было компенсироваться. Осталось понять чем. Снова руки оторвёт? Или в этот раз ноги? Или, чего мелочиться, сразу голову?

«Впрочем, — остановил я себя, — может я просто нагнетаю и ничего такого страшного меня не ждёт? И это всё предрассудки, ходящие в народе суеверия?»

Успокоив себя таким образом, я взглянул на часы и принялся спешно собираться. Времени на то, чтобы заняться самим артефактом у меня уже не оставалось, надо было бежать в Академию. Поэтому я закрыл сундук и спрятал его подальше в шкаф, решив к изучению доставшегося сокровища приступить чуть позже.

Проводив взглядом последних покидающих аудиторию студентов, морально и физически выжатых после факультатива, я ещё раз вспомнил прошедшие занятия и снова подумал, что чего-то не понимаю. Если парни, в общем и целом, вели себя как обычно, то мои девочки-отличницы, во главе со старостой группы, демонстрировали предельно странное поведение. То вспыхивали румянцем при виде меня, то наоборот, глядели словно с обидой. Не могли ответить на самые простые вопросы, будто разом поглупев. Складывалось впечатление, что все их мысли занимало что угодно, но только не учёба. И ладно бы, это была только одна студентка, но когда пять сразу… Не может же быть, чтобы у них «эти дни» у всех одновременно начались. Это только простудой все вместе болеют. Нет, тут что-то было иное.

И вновь за окном было уже темно. Правда над стеной окружавшей Академию уже потихоньку вставал Мимс, заливая серебристым светом стены древнего замка.

Выйдя во двор, я полюбовался на холодные башни, увенчанные высокими шпилями. Было как-то по особенному тихо, полная луна светила ярко как никогда, отчего древняя твердыня становилась какой-то сказочной, волшебной. Если конечно так можно сказать про магическую, в общем-то, Академию.

Решив немного прогуляться, я наблюдал, как Мимс поднимается выше, а тень от внешней стены опускается всё ниже и ниже, а затем увидел, как в одном месте, лунный свет, проникнув между зубцами башни, очерчивает словно дверной проём на стене замка.

Невольно вспомнил свои детские фантазии и, представив, что это действительно дверь, как в сказке «Али-баба и сорок разбойников», со смехом коснулся стены и громко произнёс:

— Сим-сим, откройся!

Вот только, когда в ответ что-то треснуло, а по кладке побежали, наливаясь светом, магические руны, стало как-то не до смеха.

Светящаяся арка, меж тем, полностью оконтурила проём, а затем камень внутри неё пропал, открыв тёмный проход и лестницу круто уходящую ступенями куда-то вниз, а ещё, послышалось, будто чей-то призрачный голос еле слышно выдохнул:

— Кровь наследника.

— Какая кровь, какого наследника? — нахмурившись, пробормотал я, осторожно заглядывая в темноту.

И тут меня словно током ударило. Я вспомнил уничтоженную записку, спрятанную в этой самой мантии, что на мне сейчас. Именно там писалось про наследника. Я постарался восстановить полный текст записки.

— Наследнику владетеля, в час когда ночное светило встанет над третьей башней…

Я повернулся к внешней стене, посчитал башни и обречённо вздохнул, ошибки быть не могло, эта башня, над которой сиял Мимс, была как раз третьей, если считать от ворот. Как я ни пытался избежать персонального квеста, он всё равно меня нашел.

Вот только почему кровь наследника? Но тут я поглядел на мантию и вспомнил, почему её окрасили в красный, потому что не смогли до конца вымыть кровь.

— Да ну нафиг! — поёжился я.

Ещё раз взглянул в темноту, прислушался. Может это был слуховой обман, но показалось, что где-то там, в глубине, слышится какое-то лёгкое пошкрябывание, словно неторопливо поднимается что-то…

Поспешно отступив, я махнул рукой, нервно произнёс:

— Закройся, блин.

Попятился назад, всё удаляясь от светящейся арки, пока та, наконец, не погасла, а камень в проёме не возник вновь.

— Уф, — выдохнул я, вытирая холодный пот со лба.

Ещё не хватало, чтобы за мной следом оттуда вылезла какая-то дрянь, непонятным образом пережившая сотни лет заточения.

Воровато оглянувшись, свидетелей произошедшего я не увидел и поспешил домой. А ещё появилось острое желание выпить и чего-нибудь покрепче.

— Ну что такое? — со скукой спросил, спускавшийся по лестнице будущий граф Честер у замершего в фойе графской резиденции одногрупника.

— Собирайся, — коротко произнёс угрюмый сильнее прежнего Ботлер, — сейчас зайдём за остальными и ко мне.

Парень кутался в плащ, нахохлившийся, даже чутка сгорбившийся, словно под тяжестью незримого груза. Вся сонливость с графского сына слетела сразу.

— Что такое? — с тревогой переспросил он.

Но Бари только сощурился и произнёс два коротких но очень ёмких слова:

— Похоже начинается.

Через час, все вчетвером, они были уже у Ботлера.

— А мама? — поинтересовался Маршуш.

— Уехала, — лаконично ответил Бари.

Посадив товарищей в гостиной, сам он быстро убежал куда-то в глубину дома.

— Он тебе что-нибудь объяснил? — спросил Авсан у Тара, но тот только отрицательно покачал головой.

— Сказал, что начинается. А что начинается, когда начинается, ничего не сказал.

Тут Ботлер вернулся держа в охапку кучу каких-то предметов, а затем высыпал их грудой на стол.

— Что это? — подтянулся к столу Русавр, но, разглядев, присвистнул от удивления, — это то, о чём я думаю?

— Да, — мотнул головой хозяин дома, — боевые амулеты имперской гвардии. Мать припрятала, но я нашел.

— А ты не боишься, что она тебя потом?.. — уточнил Маршуш, с приоткрытым ртом разглядывая диковинные предметы.

— Не уверен, что это потом будет, если мы их не используем, — ответил Бари, затем принялся амулеты раздавать, заодно сразу поясняя назначение и принцип действия.

— Это защитный, при активации дает личный магический щит на пять минут. А это боевой, выдаёт струю огня на тридцать секунд, можно использовать импульсами либо одной струёй.

— А это? — ткнул пальцем Тар.

— Не трогай! — Ботлер тут же подхватил указанный амулет, надел на себя, — это «Последний шанс».

— А чего он делает?

— Выкачивает всю ману из ядра умирающего мага и взрывает. Мать рассказывала, у них один применил, там потом воронка метров пятьдесят была. Кучу врагов положил.

— А зачем он тебе? — осторожно поинтересовался Авсан, переглянувшись с остальными.

— Надеюсь не пригодится, — мрачно ответил Бари, пряча амулет под одежду, — на всякий случай, если не получится с Чёрным плащём разобраться так.

— Слушай, так что было-то? — спросил Тар, примеряя розданные амулеты на себя.

Тот что огненный, был в виде браслета на руку, а защитный крепился на манер большой броши.

— Я видел, как Чёрный плащ открыл потайную дверь.

— Это которую? — поинтересовался графский сын, продолжая любоваться браслетом, — ту, что за портьерой у входа в башню? Или за статуей гончей, в тупике на втором этаже?

— Нет, — покачал головой парень, — ты не понял, реально тайную. Он открыл её снаружи, в стене замка. Прямо посреди голого камня.

— Это как? — вновь распахнул рот Маршуш.

— Если бы я знал как, — скривился Ботлер, — просто подошел, хлопнул по стене ладонью, крикнул какую-то непонятную фразу и та открылась.

— И что потом?

— А ничего. Поглядел вовнутрь, затем отошел, ещё раз что-то сказал и та закрылась, хотя, думаю, он её просто спрятал.

— Но зачем ему это?

— Не знаю, но сделаю всё, чтобы его остановить, — с мрачной решимостью произнёс парень, — я не позволю ему сотворить зло.