Преподавательница

Глава 11

Сказать, что мне было стыдно с утра (ну как с утра, встала я ближе к обеду) — ничего не сказать.

Я напилась, пыталась завлечь малознакомого мужчину в постель, мою затею вычислили, на что я стала дерзить и устроила какой-то допрос с пристрастием. Лариса, ты позор семьи.

Подруга Ольга приехала через полчаса после моего звонка, привезя с тобой успокоительные: 0,5 пива и 2 кг мороженного. Я рассказала ей про вчерашнее, она посмеялась. Я любила Олю за кучу самых разных вещей, но главное: она всегда была невероятно позитивной. Даже если я была в отчаянии или даже истерике, она всегда могла найти подходящие слова и приободрить меня.

— Лар, не гноби себя! А лучше так: забудь ты про него. Нет, не так: запомни всё, что он тебе сказал по существу проблемы, а его самого забудь. Зато смотри, как хорошо вышло: получила высококвалифицированную психологическую помощь. Я же, кстати, потом нашла, что он психолог!

Просто тебе забыла сказать… Когда в бассейне искала, открыла какой-то сайт, там много было про него, но все на немецком. Нужно было дать тебе прочитать. Ты бы перевела, все бы знала, не опозорилась бы, — последние слова Ольга говорила уже с плохо сдерживаемым смехом.

Я накрылась пледом с головой, прячась от нее. Вот тебе и 29 декабря. А я так ждала этот день! Ждала, видимо, чтобы опозориться. Конечно, знай я, что этот мужчина читает меня, как открытую книгу, я бы не стала даже думать о возможности какого-то общения с ним. Да, мне очень не хватает секса, но легкие связи меня перестали прельщать (эта выходка стала исключением, результатом пьянства), а последние длительные отношения не принесли удовлетворения. И что теперь делать? Самоудовлетворение осточертело, мужчина, с которым я бы хотела связать жизнь, все как-то не находился. С женщинами я не пробовала. Ммм, женщины… Я высунула голову из под пледа, посмотрела на Ольгу. Подруга смотрела что-то по телевизору, слизывая мороженное с ложки: несколько капель упали на обнаженные колени девушки. Легкая пищевая эротика. Но единственная мысль, которая появилась у меня в голове от созерцания открывшегося вида, была фраза: «Измазалась, как свиненок». В это время Оля повернулась ко мне:

— Ээ, что за взгляд? О чем ты думаешь?

Я подмигнула девушке, и послала воздушный поцелуй.

— Ооо, мать, — протянула она. — Совсем плохо что ли? Может еще тебе за пивом сходить?

Нет, лесбиянкой мне не быть.

— Нет, пива точно больше не надо. Нужно остатки вещей собрать, самолет в 18:15.

Пока я упаковывала чемодан, Оля вызвала такси. Сама осталась у меня, чтобы моему воображаемому коту не было скучно. А я не говорила? Да, у меня есть воображаемый кот. Я очень сильно люблю кошек, но у меня аллергия на шерсть. Не такая, когда чихают и чешутся, а такая, что «твою мать, почему вся моя одежда в шерсти, как я пойду на работу?!».

Поэтому мы с Олей лет пять-шесть назад придумали кота, которого обе полюбили и по очереди кормили-гладили. Даже Влад после пары месяцев привык к коту. Однажды даже пошутил, что он не может заниматься сексом, потому что кот смотрит.

Хотя после разговора с доктором Германом, меня эта шутка больше печалит, чем смешит.

В аэропорт я прибыла во время, даже ждать не пришлось. Все время в самолете я старательно гнобила себя, клятвенно пообещала себе две вещи: никогда больше не пить и, неожиданно, более тщательно искать информацию о человеке в интернете.

Перелет (пусть и небольшой) прошел нормально, но я долго добиралась до сестры. Я просила меня не встречать, а лучше приготовить за меня все салаты, так как обычно это была моя обязанность. Ближе к ночи я наконец-то добралась до загородного поселка, где обитала семья Кукошко — моя сестра Эля, ее муж Егор, сын Антошка и маленькая-маленькая девочка Олеся. От родителей я везла кучу гостинцев, а обратно обещала привезти свежие фотографии детей и носочки Олеси (мама собирала первые носки всех детей в роду — у всех свои причуды). Малышка спала на руках у Эли, спрятав личико. Поэтому женскую половину семьи в первый вечер мне увидеть не удалось, зато с мужской я пообщалась будь здоров. С Антоном поиграли во всевозможные игры, с Егором попробовали всевозможные сорта домашних наливок (обещание больше не пить не распространяется на домашние наливки зятя!). «Как хорошо, что ты приехала», — одними губами прошептала мне сестра, когда я уходила спать.

31 декабря — с детства был моим самым любимым праздником. Родители очень много работали, и только новогодние дни были гарантом их нахождения дома. Мама была врачом, одна из первых в городе (а возможно и в стране) открыла частную медицинскую клинику. После этого в ней умер врач, и родился администратор. У меня были какие-то отрывочные воспоминания из детства о «маме в белом халате», но уже в школьные годы я знала маму «не мешай мне составлять отчет для минздрава». Нет, она была замечательной родительницей в плане реализации моих потенциалов: в детстве мне читались книжки на английском (мама его боготворила), мама же рассмотрела во мне способность к языкам, и отдала в языковую школу. Но внимания мне часто не хватало. И его восполнял отец: душа компании, балагур, знающий все анекдоты и умеющий их феерично смешно рассказывать, папа-сочувствущий, папа-понимающий,

папа-поддерживающий. И, как всегда говорила мама, «но папа-безработный». Да, так сложилось, что в 90-е он потерял работу, ушел с головой в процесс творческой самореализации — «папа-краснодеревщик». Творчество со временем переросло в работу, работа начала приносить хорошие деньги.

Папа мастерил такие волшебные предметы интерьера! У меня в квартире стоит торшер, сделанный отцом. Он как из сказки: выглядит как небольшое дерево, в кроне кроется лампочка, посередине ствола есть дупло (там у меня всегда хранятся запас конфет, и иногда там прячется мой выдуманный кот), стоит дерево на широких, основательных корнях. И все это из дуба! Именно его отметил Герман.

В общем, к началу первого десятилетия XXI века оба родителя ушли с головой в работу. Мы с Элей стали хранительницами домашнего очага: мы рано научились готовить, стирать, делать уборку, гладить, менять постельное, напоминать родителям оплачивать счета, и прочее. И за это я им даже благодарна: моя подруга Ольга, которая жила в других условиях, даже яичницу с трудом себе может приготовить. Все ее детство и юность прошли под эгидой «плыви, Сурова», так как на секцию плавания ее отдали еще в первом классе. И это притом, что девочка ужасно боялась воды. Но ее отца, который за счет ребенка реализовывал свои амбиции, это не смутило. Первые полгода тренер говорил родителям моей подруги:

— Заберите вы ребенка, не мучайте его. Она не способна к плаванию.

Даже отказывался заниматься с ней, на что отец Оли ответил:

— Если вы не будете ее тренировать, то я ее отдам какому-нибудь шарлатану или сам буду учить, пока не утоплю.

Конечно, он просто рискнул взять тренера измором и нажимом на жалость. Что, кстати, подействовало. Теперь Оленька — мастер спорта по плаванию. Он не жалеет о потраченном на тренировки детстве, и сама занимается воспитанием будущих поколений пловцов.

Мое детство прошло тоже с перегрузками, но интеллектуального характера: языковая школа, притом самая престижная в городе, давала очень хорошую базу, но, если выражаться языком марксистов, надстройку ребенок должен был производить сам. Домашнее задание по английскому и немецкому отнимало всё время, и на другие предметы его порой не оставалось. Поэтому тогда, как и сейчас, мои знания, например, по математике равны нулю. Я даже не пытаюсь сама что-либо посчитать, в магазинах я не смотрю на цену — я ее все ровно не запомню, а если все-таки возникнет необходимость, то только калькулятор и при этом с проверкой на пять раз. Не так давно в вузах ввели бальную систему, при которой студент в течение семестра набирает баллы за ответы, контрольные, рефераты, а перед экзаменом они суммируются. И это самая сложная часть учебного процесса для меня: казалось бы, там счет в пределах 100, однако, я и там могу накосячить. Студенты, зная это, присутствуют при пересчете баллов, выглядывая из-за моей спины, и исправляют в случае чего. Выглядит всегда очень комично.

Сестра наоборот пошла в класс физмата. И в последствие стала весьма неплохим экономистом. Мне всегда нравилось наблюдать за ней в студенческие годы. Она готовилась к семинарам в нашей с ней комнате, и я тайно подглядывала за ней: тонкие длинные пальчики вели по строчкам цифр, мозг перемножал их, добавляя какие-то коэффициенты, и в итоге Эля получала тот результат, который нужен. Она с красным дипломом закончила вуз, поступила в аспирантуру, встретила там своего Кукошко, и на этом ее путь в науке завершился. Я знала много коллег-женщин, чьи мечты о научной карьере прервали роды и декрет. После рождения ребенка приоритеты в жизни женщины меняются.

Итак, в мой любимый день в году, 31 декабря, я, как обычно, вынуждена была готовить салаты с самого утра. Эля «отскочила» от готовки из-за Олеси, ее муж — из-за футбола. Остались мы с Антохой: мальчик чистил овощи, я резала. Дело шло медленно, зато я насладилась общением с маленьким поваренком. С каждым годом он становился все интереснее и интереснее, я уже представляла, как он будет сводить с ума одноклассниц: на следующий год он идет в 1 класс. Огромные глаза, от природы яркие губы, россыпь веснушек, рыжие кудряшки.

Вечером была традиционно истоплена баня, в семье была традиция — хотя бы символически ополоснуться в бане, как бы смывая всё плохое, что было в уходящем году. Я вызвалась помыть племянника, в бане он вызвался помыть мне волосы: результатом стал насквозь мокрый халат, полбутылки вылитого шампуня, плохо промывающиеся волосы. «Зато глазки не щиплет»,

— сказал Антон, радостно тряся бутылку детского шампуня. Отправив чистого ребенка в дом, я сама насладилась банным паром. Прабабушка, таскавшая меня в детстве с собой в баню, всегда говорила, что русской бане стоит думать о светлом. Я встала перед маленьким зеркалом, висевшим в предбаннике исключительно для того, чтобы брился Егор. Совсем крошечное зеркальце отразило мое раскрасневшееся от жары лицо, лоб был покрыт капельками пота, глаза задорно блестели. Я улыбнулась своему отражению, и неожиданно для себя подумала, что именно сейчас я счастлива. Все проблемы той, другой жизни, которая протекает вдали от этого поселка, от моей семьи, от этой бани, имеет значение только там, где она есть. И пока есть это, другое место, где я защищена от всех невзгод, я смогу справляться с любыми проблемами. «Что за всем этим следует? Следует жить, шить сарафаны и легкие платья из ситца» — прозвучала строчка известной песни у меня в голове.

Я вернулась умиротворенная, с четкой целью предотвратить, преодолеть все проблемы — болезнь отца, угрозу сокращения, проблемы в личной жизни. Пока я мылась, все домашние нарядились, мне оставалось высушить волосы и надеть заранее приготовленное платье. Под бой курантов я, под удивленные взгляды семьи, написала на листочке свое новогоднее желание. Поддержал меня только Антоша, но так как сам еще не умел писать, попросил своего папу написать за него. Через плечо зятя я прочитала желание племянника «Хочу лего Бэтмен». Мы подожгли оба листочка, бросили в мой бокал, раз уж по малолетству Антоха шампанское не пил, и я почти залпом выпила его.

— Будет тебе лего! Мне один человек сказал, что эти сожженные листочки гарантируют исполнение желания.

Уверенность моя подкреплялась тем, что под елкой, в голубой подарочной обертке, уже ждал тот самый набор Лего серии The Lego Batman movie. Сестра рассказала мне о том, что племянник его очень хочет, еще 2 недели назад, и я в тот же день купила его в «Детском мире».

— И тети Лалисино желание обязательно исполнится, — уверенно сказал Антоха. Он не выговаривал букву «р».

"Посмотрим" — подумала я.