Прерванная поездка

Утром встал с новой идеей. Времени на поиск жилья только один день. Пешком далеко не уйдёшь, а автобусы к сёлам, находящиеся в стороне от трассы, ходят редко. Сомневаюсь, что смогу за один день найти жильё и чтобы завтра туда уже завести ящики. Да и от Вадика пора съезжать, завтра могут приехать его родители.

Решил, что месячишко я смогу прожить и в палатке. Окрестные места ещё не стали так массово застраиваться. Да и на любителей пожить на природе ещё не все смотрят как на потенциальных ״терпил״. Тем более, мне не привыкать, учитывая мой многолетний палаточный стаж.

Осталось за малым - выбрать место. Карту я помнил. С учётом современных реалий, искать место под временную стоянку не стоит в окрестностях Малой Бетонки. Там в лесах полно военных объектов, есть опасность быть обнаруженным. Поэтому я выбрал для поиска подходящего места район, ограниченный Окружной железной дорогой, Киевским шоссе и перпендикуляром от Наро-Фоминска.

Сюда решил больше не возвращаться. Тайком взял штыковую лопату, чтобы не вызывать у Вадика неудобных вопросов, а мне нужно приготовить схрон для груза. С лопатой, завёрнутой в мешковину, как заправский дачник, я на электричке доехал до Нары. Пересёк шоссе и пошёл в сторону деревни Афанасовка. Когда за нею закончились обрабатываемые поля, то увидел грунтовку, уходящую влево. Колея оказалась совсем не наезженной. Решил пройти по ней, чтобы знать, насколько это место мне подходит.

Вскоре выяснилось, почему по этой дороге никто не ездит. Половодье за несколько сезонов проделало порядочную промоину. Засыпать её не стали. Наверно, это была дорога до места заготовки леса. Попользовались, и бросили. Если бы нужно было ездить на какое-то поле, то её привели бы в порядок.

Через пару километров вышел к заброшенной лесной делянке. По краям валялись не вывезенные брёвна, и даже чурбаки, которые годились для колки. Так, что, дровами я обеспечен, как и деловой древесиной.

Прикинул, где удобнее поставить палатку и как близко вода. Ладно, для очистки совести, пройдусь ещё дальше. Вышел на дорогу и продолжил путь. Вскоре дошёл до деревни Савёловка. Спросил у бабки, ковырявшейся в огороде, что там дальше по дороге. Ответила, что большой дачный посёлок. Поблагодарил её и пошёл обратно. Селиться в лесу, где поблизости обосновалось много народу, наверняка шастающих по лесам за ягодами и грибами, совсем не хотелось.

Вернулся на место поворота на бывшую лесосеку. Ящики нужно будет довезти метров за сто до поворота, где и выгрузить. Потом оттащу их подальше от дороги и закопаю. Перетаскивать к месту стоянки буду по очереди.

Начал выбирать место, где их закопать. Но прикинув предстоящий объём земляных работ, опомнился. Зачем мне закапывать ящики, если можно спрятать только содержимое? Опять же, ящики куда-то нужно деть, чтобы не вызвать нездорового любопытства у случайных граждан, да и они мне ещё пригодятся. Тем более что закопать можно два, а третий сразу оттащить к месту моего нового жительства. Вот там-то и нужно готовить тайники.

Потом выбирал место для палатки, которую поставлю завтра, а сегодня можно поспать и на лапнике. Подходящее место нашёл не в самом глухом месте, а, наоборот, в мелколесье. Меня трудно заметить, а мне отлично видны подходы. Для костра пригодилась яма, от поваленного дерева.

Места возможного появления посторонних застелил сухими мелкими еловыми ветками. Они громко трещат, когда на них наступишь. Вот такой таёжный датчик движения получился. Недалеко сливались два ручья. Так, что, я обеспечен независимыми источниками водоснабжения.

С наступившей темнотой закончились и все дела на сегодня. А завтра начинается новый этап подмосковного подпольного существования. А я так и не определился, чем же всё-таки займусь, когда перевезу сюда гору оружия и боеприпасов. Я же не собираюсь партизанить против своих. И зачем мне его столько? Кто его знает, будут ли в этой реальности ״лихие девяностые״? Впрочем, можно зарыть хорошо, полить грядку машинным маслом и хорошо будет, если не придётся выкапывать.

Уже засыпая, вспомнил, что так за сегодня радио не послушал. Интересно, что там политики в Москве решили?

Вечером в пятницу, когда стало ясно, что Учредительный съезд компартии РСФСР откроется завтра в кинотеатре ״Октябрь״, новое Политбюро решило сесть за стол переговоров. Тем более, два человека, Лигачёв и Яковлев, были в обоих списках. Встречу договорись провести в пансионате ״Сосны״, на Николиной горе. Единственную женщину, Нину Переверзеву, соратники отговорили идти. Объяснили, что разговор будет откровенный, местами грубый и матерный.

Собрались почти все, за исключением Николая Рыжкова и Бориса Щербины, занятых по горло Чернобылем. Разместившись в креслах в большой гостиной, никак не могли определиться, в какой форме будет проходить сегодняшнее мероприятие. Ни у одной стороны не было официального лидера, и кто тогда будет хотя бы формально председательствовать?

- Предлагаю выбрать председательствующим, самого старшего товарища, - предложил Иван Лаптев.

- А кто у нас тут самый старый? - обвёл вокруг взглядом Анатолий Лукьянов. Остановившись на Лигачёве, спросил - Ты с какого года, Кузьмич?

- С двадцатого.

- А ты, Валентин Иванович, разве не старше его?

- Нет, младше на три года, просто я так выгляжу, - ответил Варенников.

- Давай, Егор, рули заседанием, - сказал Лукьянов, откидываясь назад.

- А Александр Борисович Чаковский с тринадцатого года! - вклинился Валентин Фалин.

Все уставились на редактора ״Литературки״, а потом перевели взгляд на Лигачёва. Внешне, трудно было понять, кто из них старше.

- Что же вы молчали, Александр Борисович? А? Мы не женщины, нам скрывать свой возраст нечего. Берите бразды в своё правление.

- Постойте, - вмешался Ельцин. - Здесь что, собрались вожди племён или коммунисты? Если уж решили назначить председательствующего из числа тех, кто старше всех, то предлагаю учитывать партийный стаж. У кого он самый больший, тот и должен быть им.

- Правильно, Борис Николаевич, - поддержал его Яковлев, и обращаюсь к Чаковскому, спросил. - Ты в каком году вступил в ВКП(б)?

- В сорок первом.

- Кто раньше?

- Щербина, в тридцать девятом, - тихо произнёс Маслюков.

- К сожалению, Бориса Евдокимовича здесь нет. Поэтому, Александр Борисович, начинайте заседание, и так времени много потеряли.

- Хорошо, Анатолий Иванович. Итак, - он откашлялся, и продолжил. - Мы собрались здесь по причине того, что группа наших товарищей, выступила с инициативой проведения Учредительного съезда коммунистической партии РСФСР. Наша позиция по этому вопросу всем известна. Давайте послушаем аргументы другой стороны. Кто хочет выступить? - и, заметив, что поднял руку Язов, кивнул ему, и сказал - Слово предоставляется генералу армии, товарищу Язову. Прошу Вас, Дмитрий Тимофеевич.

Тот хотел было встать, чтобы говорить стоя, но низкий журнальный столик к этому не располагал и он снова опустился в мягкое кресло, положив на столик несколько листков бумаги с текстом, написанным от руки.

- Товарищи! Всем нам известна позиция республиканских компартий, направленная на развал КПСС, а возможно, и СССР в целом. Так как, партия на сегодняшний день является связующим звеном, цементирующим составом, скрепляющим и сохраняющим государство, созданное великим Лениным и отстоявшим свободу и независимость во время великих испытаний.

На прошедшем Пленуме ЦК КПСС, увлёкшись выборами Политбюро, не избран Генеральный секретарь. А ведь это его прямая обязанность. Позиция ЦК, не включившего в Политбюро ни одного представителя Союзных республик, явилась первопричиной случившегося демарша. Тем самым, подогрелись националистические настроения среди части местной интеллигенции и религиозных деятелей.

За прошедшее время, по поводу постановлений ЦК, в республиках прошли свои Пленумы и приняли соответствующие решения. Только коммунисты, проживающие на территории РСФСР, не имеют трибуны для озвучивания собственной позиции, кроме той, что имеется на общесоюзном поле. Голос коммунистов России не слышен советскому народу и мировой общественности. Вот по этой причине и было принято решение на созыв Учредительного съезда. В рамках существующего Устава КПСС, мы не имеем полномочий выразить свою позицию в такой ситуации...

- Дмитрий Тимофеевич! Ты не на трибуне, а мы не в зале. Нечего разводить политесы. Давайте поговорим нормальным языком, тем более, что Устав не запрещает проводить собрания в первичных парторганизациях для обсуждения любых вопросов внутрипартийной жизни, - прервал докладчика маршал Ахромеев.

- Неужели не понятно, что не избрание руководителей нескольких республик, только повод для открытого противостояния и разыгрывания националистической карты! - воскликнул Леонид Замятин.

- И что дальше? Если мы пойдём на попятную, тем самым продемонстрируем, что нами можно манипулировать и впредь. И этим мы покажем свою слабость и нашим сторонникам в других республиках, пока лояльно к нам относящихся. И про нас будут говорить: ״Акела промахнулся!״ - поддержал его Аркадий Вольский.

- Допустим, мы не пересматриваем итоги Пленума, и в Политбюро нет ни одного руководителя республиканской компартии. Процесс обособления от Москвы зайдёт так далеко, что все республики выйдут из подчинения КПСС. А что такое КПСС? Это сумма четырнадцати компартий. Если от этого числа отнять столько же, то в результате будет ноль! - эмоционально произнёс Язов.

- Даже если от СССР отделятся эти же четырнадцать республик, то государство сохранится, так, как останется стержень, костяк, становой хребет, если хотите - Российская Федерация. А ״мясо״ нарастёт, - поддержал его Яковлев.

- Поэтому, мы и хотим, созданием российской компартии, подстраховаться. После развала КПСС, рухнет и Советский Союз. Не дадим нашим врагам надежды на это! - вставил свое слово Ельцин.

- Э, Борис, так ты далеко зашёл. Зря наших товарищей называешь врагами. Не имеешь право, и оснований нет никаких. Они тебе этого не простят. А твои страхи сильно преувеличены и беспочвенны. Это наши товарищи, с которыми мы многие годы работали на благо страны. Они делом доказали свою приверженность делу коммунизма. И обвинять их в предательстве партии и Родины? Не по товарищески. Это я тебе как коммунист - коммунисту говорю. И хорошо, что сейчас восьмидесятые годы, а не тридцатые, - удивил всех, доселе молчавший, Евгений Примаков.

Дальнейшее пикирование показало, что каждая сторона, какие бы доводы не приводили соперники, убеждена в своей правоте и ни на какой компромисс, идти, не согласна. В итоге договорились, что будут пристально отслеживать любые попытки на ослабление роли партии в государстве и решительно их пресекать.

Положительным итогом встречи стало то, что договорились не критиковать публично позицию друг друга. А возникающие разногласия разрешать подобного рода неформальными встречами. Заверили, что на завтрашнем съезде будут присутствовать и некоторые члены нового Политбюро, но только в качестве гостей, без права голоса.

На лапнике толком не выспался. Ничего, сегодня привезу спальник, и можно будет жить припеваючи.

После завтрака ополоснулся и переоделся, чтобы от меня не воняло костром. С воссозданным жвачкой лицом, в Москву приехал в начале десятого. Занялся поиском машины для вывоза багажа. Можно было прийти на стоянку у вокзала и, выстояв очередь, получить желаемое, но не хотелось, лишних свидетелей. А органы, в случае чего, быстро найдут и его, и меня. Поэтому направился к Рижскому рынку.

Привычных Газелей ещё не было и в помине, как и грузовиков в частном пользовании. Повезло найти крестьянина на ״Ниве״, приехавшего с женой из тамбовщины, продавать яблоки. Торговаться он умел хорошо, сказывался рыночный опыт. Сошлись на двадцати рублях. Но и такси обошлось бы не меньше.

Виталий уже стоял у ворот багажного отделения. Я показал ему квитанции, по которым отправил ящики. Потом передал бутылку армянского коньяка ״особо выдержанного״.

В машину грузили сами. Только я настоял, чтобы класть вверх дном. Не хочу, чтобы водила знал, откуда и кому прибыл груз. А то написано, что адрес получателя в Москве, а на самом деле армейские ящики везут в глушь.

Попрощался с Виталием, договорившись созваниваться, и мы поехали. Сначала по Садовому, а потом выехали на Ленинский проспект. Интересно было видеть Москву без рекламы на каждом столбе и доме. Да и улицы были почти пустые без машин. Пересекли ещё узкий МКАД. Водитель, назвавшись Петром, пытался было меня разговорить, но я сослался на бессонную ночь, сказал, что очень хочу спать.

Тому ничего не оставалось делать, как ехать молча. Лучше бы радио включил, подумал я. Но приглядевшись, приёмника на панели не обнаружил. Когда я показал на поворот с Киевского шоссе, он забеспокоился.

- Ты ведь сказал, что в Наро-Фоминск.

- Так это село и относится к Наро-Фоминску. Тут всего пару километров.

Проехали Афанасово, и метров за сто до нужного перекрёстка, остановил машину.

- Всё, приехали.

- А где же твой дом?

- В соседней деревне. Но туда ты не проедешь, там колея с полметра, не меньше.

- Ты что, на себе потащишь?

- Я что, слон? Брат на тракторе приедет в час. Вот на нём и повезу дальше.

Выгрузили ящики. Расплатился с Петром и ״Нива״ уехала. Только она скрылась за поворотом, как я быстро оттащил ящики в кусты. Не хватало, чтобы кто увидел меня с ними на дороге. Потом выяснилось, что я не доехал почти двести метров до вырытых ям. Нет, чтобы положить с краю дороги приметный камень или деревяшку, тогда бы не пришлось тащить ящики волоком такое расстояние.

Потом начался сизифов труд. Два ящика закопал, а один поволок к месту стоянки. Закопал его. Вернулся, откопал один и проделал ту же процедуру с ним, а потом повторил всё с третьим. Когда опомнился, было уже семь часов вечера. После перекуса занялся установкой палатки и обустройством стоянки. Хорошо, что я пометил, в каком из ящиков, что находится, иначе пришлось бы откапывать и вскрывать все подряд. А всё снаряжение у меня было сконцентрировано в одном.

Зато заснул как убитый. Ещё бы, столько протащить волоком по заброшенной грунтовке тяжеленые ящики. Жалел, что не догадался припасти кусок фанеры или доски, чтобы прибить снизу. Тогда намного легче было бы, а то поперечные рейки цеплялись за любой бугорок или корень.

Хоть с опозданием, но Учредительный съезд открылся. В президиуме разместились пятнадцать подписантов. Но первые секретари обкомов и автономных республик, согласившиеся приехать, потребовали, чтобы члены Политбюро ЦК КПСС, находящиеся в зале, тоже заняли там места. На реплику Ельцина, что названные товарищи присутствуют на съезде в качестве гостей, ответили возражением в отношении данной позиции.

- Как было написано в разосланных телеграммах, делегатами данного съезда, автоматически становятся делегаты XXVII съезда КПСС. Члены Политбюро, тоже были такими же делегатами, как и все здесь присутствующие. Значит, они имеют право голоса и право быть избранными в президиум и в любой другой орган съезда, - заявил с места Борис Пономарёв.

Гулом одобрительных голосов его поддержало большинство делегатов. Лигачев, решил было поставить вопрос на голосование, на что ему резонно возразили, что пятнадцать человек разместились за столом без голосования. Тому ничего не оставалось делать, как предложить присутствующим в зале членам Политбюро ЦК КПСС, занять места в президиуме.

Правда вышла заминка с отсутствием необходимого количества кресел. Но спустя полчаса проблему разрешили. Затем с программной речью выступил Михаил Соломенцев. Ему, как председателю Комитета партийного контроля, была известна истинная ситуация в партии и в республиках. Он с фактами и цифрами довёл до делегатов, что в национальных республиках, все более-менее значимые должности, занимают представители титульной нации, что вызывает, пока только не гласное недовольство. С каждым годом ситуация только обостряется. В местных парторганизациях, парткомы также возглавляют не уроженцы других республик.

- Но в создаваемой компартии РСФСР, такой дискриминации не будет. Единственным критерием назначения коммуниста на руководящий пост будет являться его профессионализм, интернационализм и партийная честность, - этими словами он закончил своё выступление.

Александр Яковлев зачитал проект Устава КП РСФСР. Ничем оригинальным от устава компартий Союзных республик или КПСС он не отличалась. Видимо, сказалось отсутствие времени на основательную подготовку. Вполне возможно, существовала и боязнь отпугнуть от новой партии коммунистов, которые боялись открытого обособления от КПСС. Или тех, кто входит во всесоюзную номенклатуру.

Голосовать за Устав отказались, предложив президиуму отпечатать текст и раздать всем делегатам.

После перерыва, Егор Лигачёв зачитал Программу партии. И она ничем не выходила за привычные рамки. Особой дискуссии не получилось. Самое трудное насупило тогда, когда Юрий Маслюков, внимательно прочитавший Устав, спросил у Лигачёва:

- Егор Кузьмич. Как я понял, денежные средства, поступающие в виде членских взносов, формируют бюджет КП РСФСР. Какую часть будете перечислять в КПСС?

Инициативная группа стала вчитываться в текст, что-то живо обсуждая между собой. Другие члены Политбюро тоже оживились, передавая друг другу имевшийся у них экземпляр Устава. Наконец, Лигачёв ответил, что этот вопрос ими детально не прорабатывался. Пообещав, что после завершения съезда и принятия Устава и Программы, специальная группа вплотную займётся этим вопросом.

Тут уже остальные соратники Маслюкова, стали говорить с места, что вопрос финансирования партии является третьим или даже, вторым по значимости. И оставлять его открытым на неопределённый срок - политически безграмотно. И если руководство создаваемой компартии на словах провозглашает главной своей целью сохранение КПСС, то на деле получается обратное.

- У КПСС имеются собственные печатные издания и полиграфические мощности. Они вполне могут возместить поступления от членских взносов, - заверил их Лигачёв.

- А я считаю, что и их, нужно передать под юрисдикцию нашей партии, - возразил соратнику Ельцин.

- И что тогда останется КПСС?

- Мы подумаем о разумном отчислении части прибыли.

Слушавшие это делегаты в зале, не верили своим ушам. Им было странно наблюдать, как эти высокопоставленные коммунисты спорят как торговцы на рынке. В президиуме, тоже почувствовали неуместность публичного дележа финансов. И договорилась обсудить это вечером в более узком кругу.

А затем продолжили общеполитическую дискуссию, вплоть до окончания первого дня работы съезда.

Ночёвка в палатке мне больше понравилось, чем под открытым небом. Комары почти не кусали. Может эти места их не устраивали или уже сезон заканчивается. Как-никак, уже вторая половина августа. А в этих краях осень начинается рано. Скоро зарядят дожди и похолодает. В тот год, хотя можно сказать, что в этот, большой снегопад в Москве был уже двадцать седьмого сентября.

Весь день решил посвятить обустройству стоянки. Первым делом решил перепрятать оружие. Оба ППШ разобрал и хорошо смазал. Во Владике я подобную процедуру уже проделывал, но потом её удалил, чтобы запах оружейной смазки не чувствовался в багажном отделении, где всегда находится проводник. Потом с парой снаряжённых магазинов и тремя пустыми, завернул в тряпки и полиэтилен. Каждый автомат спрятал между корней берёз. Один в трёхстах метрах от палатки, другой в километре. Цинки с открывалками закопал поблизости от них.

С карабинами проделал ту же процедуру. Только один засунул в ствол поваленного дерева.

По десять банок таёжной тушёнки с котелком и другими мелочами, в качестве НЗ, тоже спрятаны в надёжном месте. Для этого сгодились солдатские вещмешки, имевшиеся в изобилии в подземных казематах. Я ими перекладывал железо в ящиках, чтобы не гремело по дороге.

Со всей тары убрал адрес отправителя и получателя. Два ящика приспособил вместо кровати, оторвав предварительно поперечные планки. Не люблю спать, когда низко. Третий ящик приспособил вместо стола. Посмотрел на часы, скоро начнёт темнеть. Надо будет завтра сходить, и купить керосиновую лампу и сам керосин. Тратить дефицитные батарейки не хочу.

Послушал новости. Сегодня воскресенье, на съезде перерыв, делегаты изучают Устав и Программу. А вечером передали новость, которую ждал, но не верил. На Пушкинской площади состоялся митинг в поддержку создания компартии России. Собралось человек тридцать Пол..., то есть, милиция их не разгоняла и никого не арестовала. Фамилии организаторов не назывались. Интересно, кто это побежал впереди паровоза?

В той жизни тоже поддерживали ״правильных״ коммунистов. Даже создали ״Демократическую платформу КПСС״, надеялись, что удастся вернуть партию на тот путь, с которого её увели функционеры.

Попытался послушать западные станции, но сквозь вой ״глушилок״ новых подробностей не услышал, разве только-то, что там назвали число митингующих в пятьдесят человек.

Вытащил из карманов все имеющиеся деньги и пересчитал дважды. Получившейся суммой остался крайне огорчённым. Всего имелось в наличии сорок три рубля и восемнадцать копеек. Понятия не имею, сколько стоит керосинка, но деньги убавятся. И что самое плохое, совсем не находил выхода из финансового краха.

Из легальных способов было только снятие денег с книжки и заработать. Первый вариант отпадает. А где здесь в окрестностях можно заработать копейку? Ближайшая овощебаза, про которую знал наверняка, была в Толстопальцево. Приходилось ездить с коллективом. Но, чтобы заработать на разгрузке, тоже нужен паспорт. Не думаю, что там про мою фамилию знают. Да и сколько я заработаю на разгрузке? Два рубля - тонна. А вагон с луком весит мало, получим на четверых рублей по десять, за каторжный труд. Картошку и капусту ещё массово не завозят. Да и бригады давно устоявшиеся. И знают заранее, когда придёт выгодный груз. А таким случайным и разовым работникам, как я, достаётся самая худшая работа. Да и каждую ночь не станешь ездить. В общем, это можно только из отчаяния, когда в кармане останется один рваный рубль.

Походить по дачным посёлкам? Попросить вскопать огород или выкопать картошку? Ну, заплатят мне трояк и покормят разок, а дальше? Забор починить? В общем, перспективы очень плохие. И продать мне нечего. Были бы сейчас кооперативы, тогда другое дело. Нет, их грабить бы не стал! Но их бы ״крышевали״ доморощенные бандюки. Вот их можно было бы ״поробингудить״ за пятьдесят процентов.

Ясен перец, что имеются современные ״Корейки״, но мне ни про одного не известно. Нет у меня знакомого Шуры Балаганова. Но одна идея всё-таки появилась! Эх, уже поздно, надо было сегодня бы с утра поехать, а завтра смысла нет, понедельник. Продолжу с утра обустройством заниматься.

Очередной день съезда начался с небольшого скандала. Некоторые делегаты, а именно два Первых Секретаря, Геннадий Колбин, из Ульяновска, будущий Первый секретарь Казахстана, сменивший Кунаева. С его назначением в Алма-Ате прошли первые столкновения, погибли люди, десятки были осуждены. И Юрий Соловьёв, из Ленинграда. Они обвинили инициативную группу в популизме, сославшись на вчерашний митинг. Оказывается, что под конец мероприятия, на площадь приехал Борис Ельцин. Справедливости ради, надо сказать, он не выступал. Но само его появление вызвало большой интерес, как среди участников, так и зрителей.

- Вы считаете, что коммунист не должен присутствовать на площади, когда там выступают другие коммунисты? - с места задал вопрос невольный виновник.

- Мы не это имеем в виду.

- А что? Разве поддержка нашей с вами работы в этом зале, коммунистами за его стенами, является чем-то неприличным? Или вы считаете для себя позорным, что нам, здесь присутствующим, желают успехов такие же товарищи, но без мандатов?

- Мы такого не говорили...

- Можно я вставлю слово? - спросил Яковлев. И дождавшись кивка, продолжил. - Вы бы и Владимира Ильича обвиняли в популизме за его выступление на Финляндском вокзале?

- Нашли с кем сравнивать, - произнёс Соловьёв.

- В семнадцатом году, сколько было в России большевиков? А сейчас в Москве коммунистов, которыми руководит Борис Николаевич? Я не сравниваю личность Ленина с Ельциным, но сравниваю степень известности. И то, что руководитель коммунистов города, послушал, о чём говорят его товарищи, жители этого города, его прямая обязанность. Или вы доверяете только докладам своих референтов и помощников, а сами не считаете нужным узнать, чем живут, о чём говорят рядовые члены партии?

Гул одобрительных голосов вынудил зачинщиков вернуться на свои места и сделать вид, что они изучают бумаги. Какое-то время в зале переговаривались делегаты, расспрашивая соседей о том, что же вчера такое случилось.

Потом ведение заседания взял в свои руки Лигачёв. Прошло краткое обсуждение некоторых статей. Пятничный камень преткновения, а именно статьи финансирования, остались в прежней редакции. Добавилась формулировка об ״иных источниках״. Он быстро поставил на голосование проект Устава, который и был принят почти единогласно. Воздержались только двое из Политбюро, Юрий Маслюков и Анатолий Лукъянов. Субботнее вечернее заседание, на котором собирались биться за каждую копейку, закончилось, так и толком не начавшись. Со стороны России, на него прибыли второстепенные участники. Члены Политбюро сочли это формой оскорбления и покинули пансионат.

Программу партии тоже приняли без долгого обсуждения. Настала очередь главного, можно и так сказать, голосования. Предстояло избрать Секретариат КП РСФСР, который бы выбрал из своих рядов Первого секретаря. В список голосования вошли пять человек из инициативной группы и пятеро из Политбюро, а именно: Иван Лаптев, Леонид Замятин, Аркадий Вольский, Евгений Велихов, и Александр Чаковский.

Список был довольно странный. Одни гуманитарии, если можно так сказать, хотя Велихов и физик. Похоже, что новым руководителям не хочется иметь в соратниках известных и сильных личностей.

На этом объявили перерыв, чтобы обсудить кандидатуры Первого секретаря. Покидая зал кинотеатра, делегаты гадали, кого же изберут. Все признавались, что им будет кто-то из первой троицы, имея в виду Ельцина, Яковлева и Лигачёва.