Преступник: Изгнанники Камигавы

Глава 1

Что-то важное происходило на задворках старого города. Тоши Умезава держался вдалеке от банды крысиных головорезов, пробиравшихся сквозь разрушенные здания на краю Эйгандзё, на достаточно большом расстоянии для зрительного и обонятельного контакта, дабы они не обнаружили своего тайного преследователя. Незуми-бито умели хорошо запутывать следы, но Тоши еще лучше умел их распутывать.

Он слышал тихий рычащий шепот от разговора двух крайних крыс. То, что они вообще что-то говорили, означало, что они понятия не имели о его присутствии.

- Чуешь че-нибудь?

- Неа.

- Слышишь че-нибудь?

- Неа.

- Я тоже. Пошли?

- Пошли.

Тоши прислушался к едва уловимым шуршащим звукам, когда они рванули нагонять остальных. Он насчитал почти дюжину незуми-бито, тайком пробиравшихся сквозь развалины. Неслыханным было увидеть одновременно более трех или четырех за пределами их территории в Болоте Такенума, кроме тех случаев, если они грабили твою лачугу, или резали тебе горло. Они были эффективными убийцами лишь в том случае, если их было много, и умелыми ворами, только если план разрабатывал кто-то другой.

Крысы, тем не менее, прекрасно следовали приказам и умело обменивали насилие на наличные, поэтому Тоши и выделил им достаточно пространства. Присутствие двенадцати или более незуми на улицах до захода солнца означало, что они трудились над чем-то серьезным. Если он будет внимателен, он сможет выгадать значительный куш со всего дела, даже не участвуя в нем лично.

Тоши выждал еще пару секунд, чтобы убедиться, что незуми отбежали далеко, и проследовал за ними. Внешне он был ничем не примечателен, среднего роста, среднего сложения, но он был жилист и гибок, и двигался с удивительно плавностью и грацией. В отличие от незуми, Тоши не издавал ни единого звука и не оставлял ни малейших следов. Его простой пепельно-серый плащ покрывала красно-черная кольчуга, защищавшая его от заточенного оружия. Лицо было вымазано черной грязью и его яркие зеленые глаза сверкали в тусклом сумраке.

Ему говорили, что он был обезоруживающе красив в мальчишеском смысле слова, но говорили это лишь те, кого Тоши побеждал, пытаясь объяснить, как ему это удалось. Кроме того, до сих пор, его лицо никогда не вытаскивало его из опасных ситуаций.

К его удивлению, незуми направлялись не на юг, от крепости Даймё, а на север, прямиком к ней. Это означало, что их целью были не трофеи из разрушенных городов и деревень, окружавших крепость, а скорее что-то такое, чем кто-то все еще владел и дорожил. Тоши отметил это про себя. Хорошо. Возможно, в конце концов, это дело стоило того, чтобы его ограбить.

Он следовал за незуми еще час, пока они пробирались через опустошенные руины. Он все больше воодушевлялся своими перспективами – незуми даже не пытались искать ценности в разбитых лавках и некогда роскошных имениях, встречавшихся по пути. Куда бы они не направлялись, что бы ни было их целью, оно стоило больше, чем добыча среднего ночного рейда.

Он, также, мельком заметил Мозго-Грыза, известного крыса, обладавшего небольшой толикой уважения в болотах. Тоши доводилось работать как вместе с Мозго-Грызом, так и против него за последние годы, и он знал, что тот действительно был умен и силен для незуми. Мозго-Грыз держался головы отряда, ведя за собой остальных. Тоши улыбнулся - Мозго-Грыз брался за опасную работу, но она всегда стоила риска.

Как предводитель отряда, Мозго-Грыз был также единственным, кого Тоши требовалось убедить, когда дело дойдет до объявления своих прав на добычу этой вечерней вылазки.

Тоши медленно выглянул из-за угла перед тем, как продолжить преследование. Впереди, незуми остановились и собрались все вместе у входа в аллею. Как только несколько крыс исчезли в аллее, Мозго-Грыз перекинулся парой слов с незнакомым незуми. Их разговор быстро перерос в жаркий спор.

Все признаки были на лицо – они стояли нос к носу, сгорбив плечи, обнажив ломаные зубы, а их странные, заостренные морды подергивались вверх, вниз. Тоши не мог расслышать, о чем они говорили, но через несколько мгновений Мозго-Грыз треснул второго по уху и толкнул его в аллею.

Тоши был впечатлен тем, как быстро и бесшумно Мозго-Грыз решил эту ситуацию. Он сам время от времени нанимал незуми для подстраховки в разных делах, и ему никогда не удавалось подчинить их так быстро без жутких угроз, проклятий, а, временами, и легких увечий.

Он выждал, пока Мозго-Грыз осмотрел окрестности и повел своих собратьев в аллею. Если его инстинкты его не подводили, Тоши знал, что незуми забьются в самое узкое из всех возможных мест, и будут ждать, когда появится человек с планом и скажет, что им делать дальше.

Тоши встал и прокрался на улицу. Все, что ему нужно было сделать, это втереться в крысиную банду до того, как появиться главарь, и заставить Мозго-Грыза выкупить невмешательство Тоши… или, еще лучше, Тоши сможет увязаться с ними за равную долю добычи. Самое сложное в любой игре – разглядеть удобную возможность, которая в данном случае лежала прямо перед ним.

Когда он подкрался достаточно близко, чтобы расслышать их сдавленный, хриплый шепот, Тоши прокашлялся. Все звуки в аллее затихли в одно мгновение. Он достал из-за пояса свою джитту, и, вертя ею в воздухе, посвистывая, вошел в аллею.

Тоши поймал шипованную дубину за рукоятку, как только первый незуми бросился в атаку. Крысоголовый вцепился в свободную руку Тоши своими маленькими, но сильными руками, но прежде чем его грязные когти смогли оцарапать кожу Тоши, очимуша небрежно ударил длинным концом своей джитты между его крысиных глаз.

Первый незуми обмяк, и Тоши уложил его на землю, опустившись на одно колено. Находясь теперь на уровне глаз с крысами, он поймал грязный, ржавый кинжал крюком своей джитты и резким поворотом вырвал клинок из крысиной лапы. Обратным движением он треснул рукояткой в живот нападавшего. Второй незуми захрипел и рухнул на бок.

- Хватит, Мозго-Грыз, - прошипел Тоши. – Или следующий уже не поднимется.

- Отставить! – Голос Мозго-Грыза был подобен скрежету по стеклу. Остальные незуми замерли на местах, сверкая красными от ярости глазами. Мозго-Грыз подошел к Тоши и толкнул его, не смотря на его бóльший рост, на землю прежде, чем Тоши смог выпрямиться.

- Исчезни, Тоши, идиот! Из-за тебя, нас всех убьют.

- Привет, грызун. - Мозго-Грыз выглядел скорее напуганным, чем разгневанным. Тоши, оттолкнул крыса в сторону и поднялся на ноги. – Я скажу простыми словами, чтобы ты смог разъяснить все своим приятелям. Ты что-то задумал. Я в доле.

- Нет, нет, нет. Это плохо, и ты дурак. Уходи, Тоши.

Тоши выждал паузу. Это не было похоже на стандартное поведение незуми. Ни угроз, ни трусливого нытья, никто не бежит за подкреплением. Неужели Мозго-Грыз решил прибрать всю сегодняшнюю добычу себе?

- Мы договоримся, - сказал Тоши. – Я в деле за одну десятую добычи. Никаких торгов. Справедливая доля.

Мозго-Грыз усмехнулся. – Нас пятнадцать. С тобой шестнадцать. И ты хочешь десятую часть?

Тоши улыбнулся, блеснув зелеными глазами. – Я могу прикончить парочку твоих парней, чтобы выровнять счет. Или, может, я просто подниму тут шум – разбужу патрульные отряды го-йо, и тогда никто ничего не получит.

- Никаких констеблей, - прорычал Мозго-Грыз. – Большое дело, тайна. – Его глаза нервно метались из стороны в сторону.

- Тогда обдумай все еще разок, - сказал Тоши. – Ты со своей бандой получаешь девять десятых, или вы не получаете ничего. Я тебе сделку предлагаю.

- Это невыгодная сделка, сир, даже для незуми. – Незнакомый голос был глухим, но пронзительным, словно сценический шепот. Он эхом отразился от кирпичей и прозвенел в ушах Тоши.

- Отойди в сторону, Мозго-Грыз. Я попробую обсудить сделку с этим предприимчивым молодым человеком.

Крысиный предводитель с отчаяньем взглянул в глаза Тоши. – Ну, вот. Теперь мы все умрем. Ты, я, мы, все умрем. Спасибо, идиот Тоши.

Тоши повернулся на звук голоса в глубине аллеи. Две фигуры в плащах и капюшонах вышли под быстро меркнущие лучи заходящего солнца. Они были высокими и узкоплечими, с крупными головами странной формы. Что-то в этом холодном глухом голосе и реакции незуми вызвало комок подозрительного страха в животе у Тоши.

- Вы, должно быть, мозги всего этого предприятия, - беспечно выкрикнул он. – Позвольте предложить вам мою…

- Голову? – силуэт, стоящий слева поднял руку с тонкими белыми пальцами и откинул свой капюшон. Его бледное лицо было небольшим и худощавым, с несколькими татуировками, пересекавшими его надбровные дуги. Его длинные гибкие уши были обмотаны вокруг головы, подобно тюрбану, и также были покрыты татуировками. Отметины на его голове и ушах двигались и смещались, словно хоровод из крошечных танцоров.

- Потому что, если ты предлагаешь свою голову, думаю, мы сможем прийти к соглашению довольно быстро. Утрата одного нищего очимуши едва ли станет ударом для общества. Эйтоку?

Тоши нервно сглотнул. Этот шиноби был соратами. Не удивительно, что Мозго-Грыз был так взволнован: работать с ними было настолько же непредсказуемо и опасно, как балансировать на отравленном острие меча.

Вторая фигура достала длинную катану из-под своего плаща и отбросила капюшон с лица. Это был буши, воин. Он был молчалив, но очевидно разгневан, и явно знал, как обращаться с мечом.

- Как-нибудь в другой раз, - сказал Тоши, как только соратами буши шагнул вперед. Затем, он быстро нагнулся и вонзил кончик своей джитты в лапу Мозго-Грыза. Он тут-же вытащил оружие из раны и пинком ноги оттолкнул вопящего незуми в центр крысиной банды, между собой и соратами. Крысы обезумели от ярости и паники, и аллея превратилась в месиво из шипящих, трясущихся тел.

Кровью Мозго-Грыза, все еще стекавшей с острия его оружия, Тоши нацарапал символ канджи на булыжниках мостовой.

- Дым, - тихо произнес он, сосредоточив всю силу воли и магию на символе, придавая ему форму и материю.

Сумрак аллеи озарился яркой вспышкой света, сменившейся гейзером зловонного пепельного чада. Тоши схватил еще одного крыса за хвост и метнул его в общую неразбериху. Затем он повернулся и бегом бросился назад, к болотным топям.

На бегу Тоши проклинал свою судьбу. Что вообще лунный народ делал там с незуми? Это было равносильно, как если бы элитная гвардия Даймё набрала в свои ряды пехотинцами слепых, безногих уличных сумасшедших. Должно быть, у них совсем тугие времена, если им приходится опускаться до трущоб среди развалин.

Ему доводилось слышать всякие небылицы о лунном народе, но никто из его знакомых никогда и никого из них не видел собственными глазами. Соратами славились своим превосходным умением передвигаться никем незамеченными – настолько, что их скорее считали вымыслом, чем реальным народом. Даже если ты оказал им услугу, ты, скорее всего, все равно окажешься мертвым, лишь для того, чтобы обрезать любые нити между ними и их преступлениями.

Тоши нырнул за очередной угол, запутывая свои следы насколько это было возможно, постоянно увеличивая расстояние между собой и лунными воинами. Он искренне надеялся, что они окажутся не столь хороши в разыскивании, сколь хороши они были в скрытности.

Блестящий стальной штырь неожиданно вонзился в каменную мостовую перед ним. Тоши резко остановился, его глаза метнулись вверх. Он успел заметить темную двупалую сандалию и бледную белую ногу, прежде чем чья-то рука не сдавила его горло и не оторвала его от земли.

Надо запомнить, подумал он, они хороши и в разыскивании.

Не в силах дышать, с кровавой поволокой на глазах, Тоши беспорядочно размахивал своей джиттой. Стальная хватка сжималась на его горле, и его пленитель встряхнул его, пытаясь выбить оружие. Тоши разрезал серую ткань своих штанов, пытаясь удержать джитту в руках. Острый ее конец наносил грубые красные полосы на его собственном теле.

С последней сильной встряской, джитта выпала на мостовую. Тоши почувствовал, как пояс с его мечом был сорван с него, а затем ощутил холодные объятия каменой стены, о которую его ударили лицом. Давление вокруг его горла пропало, но та же хватка теперь удерживала его голову прижатой к стене. Тренированная рука обыскала его тело на предмет скрытого оружия, и затем глухой голос прошептал, - Теперь он безоружен.

Голос соратами шиноби раздался откуда-то сверху. – Благодарю тебя, Эйтоку. Поверни его ко мне.

Тоши был грубо развернут и вытолкан на середину аллеи. Лунный воин схватил его за оба локтя и с силой сомкнул их за спиной очимуши.

- Полегче там, белобрысый, - простонал Тоши. Дергаясь, он сопротивлялся до тех пор, пока Эйтоку не ударил его о стену еще раз, не ослабляя давление на руки Тоши. Соратами буши вновь вытащил его на середину аллеи и поставил прямо.

Лунный шиноби спустился, паря на небольших серебристых облаках. Его лицо было спокойным, почти удовлетворенным. Его глаза были широкими и холодными. - Мозго-Грыз и его собратья разбежались, но мы скоро посетим их снова. А пока, я задам тебе один вопрос, нищеброд, и задам его лишь раз.

- Можно, это будет вопрос по истории? Я неплохо в ней разбираюсь.

Эйтоку сжал локти Тоши и очимуша снова застонал.

Шиноби подлетел ближе. – Что ты здесь делаешь?

Тоши еще немного побрыкался. – Простите, это уже был вопрос? Я был не готов.

Эйтоку организовал ему еще одно путешествие к стене. Тоши оставил еще немного своей крови на ее грубых камнях.

- Он ничего не знает, - сказал Эйтоку. – Убей его, и покончим с этим.

Тоши сплюнул кровь, осторожно, чтобы не замарать парящего соратами. Ни к чему быть излишне грубым. – Я знаю то, что вам бы лучше меня не трогать. Это вредно для здоровья.

Шиноби отлетел назад и воспарил чуть выше Тоши. – О? И кто же защищает тебя, голозадый очимуша? Что за ками отвечает твоим молитвам?

Тоши улыбнулся залитым кровью ртом. – Я сам о себе забочусь.

- Тогда тебе лучше уже приступать. Эйтоку, – парящий соратами начал подниматься выше, поворачиваясь спиной к Тоши, - можешь его убить.

К удивлению Тоши, Эйтоку отпустил его перед тем, как нанести смертельный удар. Конечно, у лунного воина были все основания быть уверенным в своих действиях. Тоши был безоружен, его руки толком не работали, и левая часть его лица разбухла и истекала кровью. Но в болотном обществе, в котором жил Тоши и незуми, самоуверенность погубила многих прожженных воинов.

Тоши даже не пытался защищаться. Его плечи были слишком истерзаны, а руки слишком обескровлены, даже чтобы просто ими пошевелить. Он просто стоял, взирая на соратами буши, утешаясь лишь тем, что даже если бы лунный воин проткнул его со спины, результат был бы тем же.

Меч Эйтоку сверкающим шепотом во тьме вошел в грудь Тоши, но так и не вышел с другой стороны, несмотря на то, что Эйтоку всадил его лезвие полностью, до рукояти.

Канджи, вырезанный Тоши на собственной ноге, вспыхнул. Холодное сероватое сияние отразилось в его глазах и на груди, в которую был воткнут меч Эйтоку. Очимуша улыбнулся.

- Похоже, что должно быть больно. – Он взглянул вниз, на клинок в своей груди, затем снова на Эйтоку. – Правда?

Рот соратами раскрылся, а глаза остекленели. Челюсть затряслась, но не издала никакого звука. Полоса черновато-фиолетового цвета проявилась в центре его груди, и Эйтоку схватился за нее одной рукой, вытаскивая меч второй. Воин и его клинок затем с шумом рухнули на землю.

В то же мгновение, серебряный штырь вонзился в лоб Тоши. Над его головой, парящий шиноби вскрикнул. Затем он, также, рухнул на землю, бесформенной грудой из мантии и вывернутых конечностей. Его белый лоб был украшен небольшим, идеально ровным отверстием.

Тоши быстро подобрал свое оружие. Оба соратами пытались пошевелиться, ухватить его за лодыжки, но он аккуратно обходил их сведенные судорогой пальцы. Спокойно, небрежно, он повязал свой пояс, перевесил катану и вакизаси, и сунул в ножны свою джитту. Исключительно по привычке, он перевернул обоих соратами пинком ноги и обыскал их тела на предмет ценностей.

Выбор был не велик. Эйтоку носил плотную, укрепленную ткань под своей мантией, но помимо его собственных мечей дайсо, указывавших на то, что он был самураем, соратами буши не имел ничего ценного. У его напарника не было даже лишних серебряных шипов, но на шее у него была какая-то серебряная эмблема. Как только Тоши потянулся к ней, соратами под ним забормотал.

Поднялся ветер, и прекрасно выработанное у Тоши чувство самосохранения взяло верх. Он отпрыгнул назад в тот самый момент, когда синеватое сияние окутало обоих соратами. С тихим шелестом две бледные фигуры исчезли в растаявшем свете.

- Не то, чтобы я вел счет, - выкрикнул он вслед исчезнувшим лунным воинам, - но сейчас голозадый очимуша из болота опережает высокомерных, отбеленных аристократов, два-ноль.

Возможно, послышался неясный, бестелесный шепот. Но игра еще не окончена.

Тоши нервно сглотнул. Он стер кровь с бедра и проверил знаки, которые он нацарапал на собственной коже. Канджи, отразившие удары соратами будут держаться лишь до тех пор, пока течет кровь, а наименьшая рана уже начала сворачиваться. Он вдруг понял, что стоит один посреди развалин, настроив против себя двух полубогов и самого способного незуми, из всех, что он когда-либо встречал.

Он осторожно скользнул в тень и быстро направился обратно, к болотам. Самое время ему было залечь на дно.

Его разум бешено работал, планируя все детали. Ему нужно было забрать пару вещей из своей лачуги. Он должен был кое-что подготовить прежде, чем уйдет. Но как только все эти мелочи будут завершены, менять сценарий будет уже слишком поздно.

Беззвучно, словно тень, Тоши выскользнул из развалин и скрылся во тьме.

Глава 2

Тоши сполз по отвесной насыпи из камней и грязи, отделявшей Болото Такенума от границ старого города. За двадцать лет Войны Ками разрушенные постройки на возвышенности постепенно осели в топкую почву, но пустынное болото служило ему домом задолго до этого. Как только его ноги ступили в болотную жижу, он бегло осмотрел знакомые акры маслянистой стоячей воды и зловонных топей.

- Дом, милый дом, - пробормотал он. Тоши пробрался сквозь топкую грязь, внимательно присматривая за возможными материализациями враждебных духов. Чаще всего они возникали в руинах, перед стенами крепости Даймё, но в последнее время их нападения участились и расширили диапазон.

Хотя сейчас топь представляла собой не многим больше, чем гниющий бамбуковый лес, пытающийся расти в вязкой отвратительной жиже, когда-то она была процветающим поселением. История о столь быстром ее упадке варьировалась в зависимости от рассказчика. Незуми утверждали, что болото было раем для них до тех пор, пока сюда не явились человеческие предки Даймё, которые все здесь разрушили. Местный культ колдунов йюши рассказывал о заклинании, наложенном несколько поколений назад группой огрийских магов – они намеревались основать здесь лежбище и охотничьи угодья для жутких демонических óни, которым они поклонялись, но в конечном итоге получилась очередная проклятая выгребная яма.

И все же, полагал Тоши, болото предоставляло убежище таким людям, как он: падшим и забытым. Большинство жителей топей были отвергнуты обществом Даймё, нежеланны в диких лесах, и не желавшими жить тяжелой, жестокой, и часто короткой жизнью горного разбойника. В болоте было свое общество, со своими законами и устоями, но в отличие от остального мира, они были само-регулируемыми и легко могли безнаказанно нарушаться… если вы были достаточно изворотливы и обладали определенной властью.

Старый город растворился в желтоватом, серном тумане за спиной Тоши, пробиравшегося в глубины болота. Его лачуга находилась в юго-восточной части топей, на границе между торфяником Босса Урамон и крупной деревней незуми. Если Тоши будет держаться западнее и пройдет по дуге, он минимизирует шансы повстречать кого-нибудь из собратьев Мозго-Грыза. Это приведет его на территорию йюши, но он был в прекрасных отношениях с несколькими наиболее влиятельными колдунами культа. И если они его остановят, ему будет относительно легко договориться с ними и пройти дальше.

Туман перед ним рассеялся, и Тоши заметил пару вооруженных охранников, стоявших под высоким факелом. За спиной у охранника мужчины был привязан громадный боевой меч но-дачи, а плечи и грудь покрывала грубая пластинчатая броня. На нем также была металлическая широкополая шляпа и черный шарф поверх носа и рта. На женщине была тяжелая накидка поверх цветного кимоно, и широкий капюшон, закрывавший ее лицо и голову. Ее длинные волосы струились из-под капюшона, доставая до локтей. Они были странного фиолетово-черного цвета, из-за чего Тоши казалось, что на ней надет плащ. На поясе у женщины был простой топор фуецу, а на плече был вышит яркий фиолетовый цветок.

- Эй, - позвал Тоши. – Я иду сквозь туман. Не убейте меня случайно.

Мужчина напрягся и положил руку на но-дачи. Женщина раскрыла черно-фиолетовый веер и изящно отогнала им туман от своего лица. Тоши внимательно всмотрелся сквозь желтеющую дымку и заметил блеск металла на каждом ребре веера. Это был тессен, замаскированное оружие, способное либо заблокировать удар меча, либо пробить руку обладателя указанного меча.

Тоши шагнул из тумана, держа ладони открытыми по бокам. Он уставился на женщину и фиолетовый цветок на ее плече. Тоши улыбнулся.

- Кику, - сказал он. – Я узнал твою камелию. Только не говори, что тебя понизили до приграничной охранницы. Даже твои мастера йюши не настолько глупы, чтобы так растрачивать твои таланты.

Мужчина шагнул вперед, достав свой меч, но женщина остановила его нежной рукой. Ее широкие, яркие глаза внимательно осмотрели Тоши. Она сделала шаг вперед и посмотрела на его мечи.

- Привет, Тоши, - сказала Кику. Ее голос звучал скучающе томно. – Это не лучшая ночь, чтобы искать работу.

- Сегодня я ничего не ищу. Мне лишь нужно вернуться в свою лачугу, не наткнувшись на крыс.

Кику пожала плечами. – Иди. Но если ты собрался срезать путь через наши земли, то я бы на твоем месте волновалась не из-за незуми-бито. Ками сегодня ночью особенно свирепы и жаждут крови.

- И поэтому ты одета, как один из Урамоновских секачей? Где твои фиолетовые шелка и юбки с разрезом? Куда делся гламур и красота, что делали Кику самым прекрасным кошмаром, известным на все болото?

- Это тебя не касается. – Она улыбнулась, но ее глаза остались широко раскрытыми и сконцентрированными.

Тоши подавил дрожь. Кику была сногсшибательна, но при этом вселяла ужас. Она могла в мгновение ока убить десятерых одной лишь магией, но ее скучающее выражение лица, при этом, редко менялось. От нее исходила безумная, жуткая энергия сытой кошки, ищущей жертву для мучений и пыток. Она не была врагом Тоши, но они относились друг к другу с осторожностью.

- Так, - сказал он беззаботно. – Вы не возражаете, если я пойду дальше?

- Нет, если ты уйдешь быстро, - сказала она. - И тихо.

- Все понял. Я лишь…

Мужчина охранник неожиданно начал задыхаться и трястись. Туман сгустился и закружился вокруг них, создавая высокий конус из ветра и серных испарений.

Тоши спешно отпрянул от охранника. Очимуша узнал признаки манифестации ками. Судя по тому, как Кику отбежала в сторону, она узнала их тоже. Клубящаяся стена тумана расширилась вокруг них, давая им возможность отойти подальше от пораженного охранника. Тоши попробовал коснуться тумана рукой, не сводя глаз с проявляющегося ками. Стена испарений была плотной и на ощупь была похожа на шерстяное покрывало. Ему не очень хотелось увязнуть в ней в непосредственной близости к враждебному духу.

Кику также опробовала барьер на прочность, затем распахнула свой веер и прикрыла им лицо от переносицы и ниже. Тоши кивнул ей и приготовил оружие к бою. Война Ками снова добралась до топей.

У ками было несколько способов пересечь барьер между их домом в мире духов какуриё и материальным миром уцушиё. Тоши видел, как они, мерцая, проявлялись и таяли в воздухе, подобно миражам, или отращивали свои бесформенные тела из мха, дерева, камней, всего, что находилась поблизости.

Священники и монахи говорили, что у всего в уцушиё есть свой дух ками: у рек, полей сражений, мечей, кладбищ… даже предков людей. Существовали ками, олицетворявшие дух целых городов, и ками людей, их населявших. Были духи песен и солнечного света, смерти и тьмы. Двадцать лет назад, простые духи фермерского поля и крестьянского колодца восстали против людей, молящихся им. Затем, более крупные и могущественные существа натянули на себя безобразную плоть и принялись за мародерство, не взирая ни на то, кого они убивали на своем пути, ни насколько праведными были их жертвы. Ками ураганов, огня, и молнии перестали быть случайными разрушителями и начали нападать на племена Камигавы с точностью и расчетом.

Когда все эти разъяренные духи явились, их образ был незнакомым и неузнаваемым. Словно путешествие из духовного мира в плотский было настолько калечащим, что превращало их в итоге с кошмарных чудовищ. Тоши был знаком с несколькими чрезмерно религиозными типами, которые утверждали, что чудовищный облик ками был неизбежен, поскольку они были божественными сущностями, которым теперь приходилось существовать в мире грубых физических форм. Какую бы форму они не принимали, их всегда сопровождали облака меньших спутников-аспектов, кружащих в воздухе вокруг божества подобно верным слугам своего короля. Эти аспекты были неотъемлемо связаны с той формой, какую приняли ками – у ками поля битвы могло быть облако из кинжалов, ками леса появлялся с роем листьев. В Болоте Такенума жили многочисленные прорицатели, готовые облегчить ваш кошелек в обмен на их объяснения значения внешнего вида какого-нибудь враждебного ками. За дополнительную плату, они также скажут вам, как его усмирить.

Тоши не знал, и ему было безразлично, что делало духов настолько ужасными, но ему доводилось сражаться с ками, как величиной с дом, так и размером с бабочку. В общем, он предпочитал бабочек. Никто толком не знал, почему духи природы и хранители домашних очагов стали настолько мстительными. Насколько Тоши понимал, единственно важным был лишь тот факт, что физические манифестации ками делали их такими же уязвимыми к стали и магии, каким было все в уцушиё. Духи могли убить, но их самих также можно было убить, и это укладывало всю эту неразбериху в понятные Тоши рамки.

Он был в десяти ярдах от обреченного охранника, когда тот раскрыл рот, чтобы закричать. Мужчина стоял с раскрытыми челюстями и дрожащим горлом, но единственными звуком был треск его костей. Глухой рев вознесся над вихрем стонущего ветра, и затем охранник исчез в облаке крови и доспехов в тот миг, когда ками вырвался прямо из его тела.

Он был полных тридцать футов в длину от головы до хвоста, хотя Тоши не рискнул бы спорить с какой стороны было что. Длинная, цепкая лапа с множественными локтевыми суставами высунулась из центра сжавшейся, личинко-образной массы. С одной стороны у него был рот, похожий на рваную рану, полную острых зубов, загнутых вовнутрь. Над пастью располагался один красный глаз, еще два желтых были по бокам, и темно-зеленый на костяшках его единственной лапы. Неуклюжее тело ками парило над сырой землей, окруженное жужжащим облаком мелких насекомых.

Он казался каким-то растерянным и дезориентированным из-за своего путешествия из мира духов в это болото, и замер, принюхиваясь к воздуху и стряхивая куски мяса охранника со своих выпученных глаз. Тоши обошел вокруг омерзительного духа, держа наготове оба меча. Он подумал достать джитту, но решил оставить убийственную магию для Кику. В конце концов, это была ее специализация.

За двадцать лет войны, Тоши видел не так много ками, наделенных даром речи, и никогда не слышал, как они говорили. Обычно, они просто появлялись и начинали рвать все вокруг на куски. Вот и этот ками обратил большинство своих глаз к очимуше и метнул к нему свою длинную лапу. Тоши был на достаточно большом расстоянии, но все же шагнул назад и поманил чудовище, удерживая все его внимание на себе. Очевидно, ками решил, что более крупные цели представляют большую опасность, и решил оставить Кику на десерт. Он будет не первым существом, погибшим из-за подобной ошибки.

Личинко-образный дух сделал еще один рывок, отмахнув в сторону мечи Тоши своими когтистыми пальцами. Тоши попятился, и ками последовал за ним.

- Кику? Я его отвлекаю. Пара пустяков, если ударить сзади. – Он полоснул палец на лапе ками своей катаной. Чудовище взревело.

- Пара пустяков? Он смотрит прямо на меня, - сказала Кику. Она скрестила руки, словно обидевшись, и закрыла свой веер. – И мне не нравится, как его глаз на меня пялится.

- Он нападает на меня, - прокричал Тоши.

- И как это меня касается? – Кику ухмыльнулась, и Тоши выругался. Ему нужно было просто начертить канджи и самому использовать заклинание. А лучше, зайти за спину Кику и заставить ее отбиваться, защищая их обоих.

- Просто убей его, - выкрикнул Тоши. Он уклонился от очередного рывка, но теперь его спина уже упиралась в плотную стену тумана. – Если я умру здесь, знай, что мой призрак вернется, и будет терзать тебя вечно.

- Стань в очередь. У меня уже есть парад привидений, марширующих за мной дружным строем.

Ками выбил у Тоши катану, в ответ он отрезал еще один палец коротким вакизаси, но пространство для его защитных маневров стремительно сокращалось.

- Не говори мне, что великая и ужасная Кику сможет пропустить возможность убийства, - крикнул он. – Разве ты здесь не ради этого?

- Ради этого. Но никто ничего не говорил о спасении внештатных воров.

- И охранников, как я понимаю. – Тоши пронзил лапу ками своим коротким клинком и навалился всем своим весом на рукоятку. Ему удалось повалить лапу на землю и прижать ее своим телом. В этом положении, ками не мог провернуть свою тушу вокруг своей лапы, чтобы приблизиться на расстояние укуса. Он вновь зарычал от раздражения, затем плюхнулся в болотную жижу, собираясь с силами стряхнуть Тоши со своей искалеченной лапы.

Тоши замкнул взгляд на Кику. – Кроме того, - сказал он. – Технически я не внештатный. Помнишь?

Мощная конечность хрустнула под ним, и Тоши взмыл в воздух, верхом на лапе ками. Если он отпустит меч, потустороннее чудовище с легкостью поймает его в воздухе. Если он оставит все, как есть, ками разобьет его о землю и проглотит целиком, как очищенный грейпфрут.

Но вместо этого, невесомый фиолетовый цветок плавно опустился на центральную тушу ками и грациозно всколыхнулся на его спине. Тоши видел движение губ Кику, произносившей заклинание, плотно сжимая в руках свой веер тессен.

Небольшой цветок камелии выпустил корни, впившиеся в кожу на спине ками. Чудовище задрожало, швырнув Тоши в топкую жижу болота. Оглушенный очимуша все еще чувствовал в руках свой меч, и отчаянно пытался держать его острием вверх, для отражения дальнейших ударов.

Ударов не последовало. Обезумевший ками кружился на месте, царапая свою спину в том месте, где цветок пустил корни. Спокойный фиолетовый цвет камелии потемнел до токсично черного в том месте, где он коснулся плоти ками, и его гротескные корни, извиваясь, впивались все глубже в его тело.

Тоши поднялся на ноги и быстро отыскал свою катану. Ками все еще метался и вертелся на месте, его вопли от боли и ярости эхом расходились по всей топкой окрестности. Кику стояла на безопасном расстоянии от него, обмахиваясь своим веером.

- Брось топор! – заорал Тоши. – Он все еще жив, все еще опасен. Да что это с тобой? У тебя, что почасовая оплата?

Кику фыркнула. – Холодное оружие это такой примитив, - сказала она. – Ты же не просил бы плотника работать с губкой вместо дерева?

- Просил бы, если бы он смог убить эту громадину быстрее, чем ты. – Тоши подождал, просчитывая движения раненного ками. Когда его глаз повернулся в другую сторону, он бросился вперед и отсек его лапу в первом плечевом суставе.

Искалеченный ками издал жуткий вопль и бросился всей тушей к Тоши. Очимуша отпрыгнул в сторону, перекатился, и встал на ноги рядом с Кику.

Туман за их спинами начал таять. Стоя рядом на безопасном расстоянии, они наблюдали за тем, как кошмарные потоки крови и гноя орошали стоящую топкую воду. Ками барахтался в болоте, все еще пытаясь дотянуться до них, но совсем скоро его усилия замедлились, и вовсе прекратились. Одно за другим, светящиеся насекомые потускнели и опали рядом в основной тушей чудовища. Личинко-образный ками все еще дышал, но дыхание его было затрудненным, и по его мерзкому телу уже начали проходить предсмертные конвульсии.

Тоши подошел к умирающему духу, держа катану наготове.

- Он уже мертв, - произнесла Кику. – Я убила его. Его мозгам просто нужна минутка, чтобы понять это.

Тоши встал над подрагивающей тушей. – Эта штука от меня ничего не получит, - сказал он и вонзил свой меч глубоко в самый крупный глаз ками.

Черная кровь брызнула из раны, и ками простонал в последний раз. В то же мгновение вихрь унялся, желтый туман рассеялся полностью. Затем ками медленно начал таять.

Тоши смахнул кровь со своей катаны и протер ее лезвие пучком болотной травы. Цветок Кику все еще цвел на спине чудища великолепным и пахучим корсажем поверх жуткой груды окровавленного мяса. Когда мертвый ками растаял в тумане, яркий цветок лаванды остался, отмечая место его гибели.

Без единого слова Кику повернулась и отправилась назад в серный мрак, к поселению своего культа.

- Так, - прокричал ей вслед Тоши. – Ты не против, если я пройду по вашей земле?

Кику, не оборачиваясь, с безразличием махнула ему рукой.

- Отлично, - сказал Тоши. – Это правда, все, чего я хотел.

Тоши добрался до своей лачуги перед самым рассветом. Его дом располагался в самой унылой и невостребованной части болота, известной, как Нумай, где дома строились на бамбуковых сваях. В то время как богатые и влиятельные люди, такие, как Босс Урамон жили в восстановленных имениях, заброшенных за годы войны, обычным обитателям болот приходилось довольствоваться гораздо меньшим. Тоши даже провел некоторое время среди трущобных халуп и общих гнездилищ незуми, и если бы дело было не в самих крысах, он бы во многом предпочел бы их дома своему собственному.

И, тем не менее, юго-западный квартал болот обеспечивал его достаточной уединенностью и анонимностью. Совать нос в чужие дела в центральных топях было опасно, порой суицидально, чего нельзя было сказать о Нумай. Здесь вряд ли можно было найти кого-нибудь, кого стоило бы знать, и уж точно не было ничего, что можно было бы украсть, поэтому Тоши мог здесь делать все, что было его душе угодно.

Сейчас же его душе было угодно собрать пару ценных для него вещей и взять небольшой отпуск где-нибудь подальше от лунного народа, незуми, и нападений ками. Возможно, он отправится на побережье, и пару недель будет объедаться мидиями и морскими угрями. Понежится на солнце и насладится ощущением, что за ним никто не охотится.

В жилище Тоши не было входа; это была деталь, которую он осознанно упустил при строительстве своей хибары. Нет двери - нет посетителей. Его однокомнатные трущобные владения располагались футах в двадцати над поверхностью болота, зачарованные заклинаниями и примотанные веревкой к нескольким прочным бамбуковым опорам. Стенами служила хаотичная мешанина из досок и балок, утащенных из других домов, а крыша являла собой тростниковый кошмар поверх небрежно уложенных стропил.

Тоши быстро осмотрелся вокруг и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, быстро взобрался по одной из бамбуковых опор. С этого угла, он на руках прополз по одной из досок к потайному люку. Тоши толкнул люк снизу и вполз в окутанную мраком комнату.

Он быстро нащупал в темноте старую масляную лампу, зажег ее искрой, высеченной из кусочка кремня, осторожно прикрывая пламя, чтобы не ослепнуть от его яркости. Маленькая лампадка отбрасывала тусклое подобие света, но его вполне хватило для Тоши, чтобы увидеть комнату и все, что в ней находилось.

Четверо соратами расслабленно лежали в углах его жилища. Он узнал Эйтоку и его напарника шиноби, с которыми он познакомился в аллее.

Двое других тоже были лунными буши, одетыми так же, как Эйтоку в броню из укрепленной ткани с традиционной парой самурайских мечей.

Пятая соратами сидела, улыбаясь, на полу прямо перед ним. Все представители лунного народа были изящными и обоеполыми, но эта была наиболее женственной из всех, кого ему довелось видеть. Ее длинные уши были завязаны на затылке. Ноги были скрещены, и она сидела, откинувшись слегка назад, на руки с задумчивой ухмылкой на лице.

- Привет, - сказал Тоши. – Вы не видели Тоши Умезаву? Он должен мне денег.

- Взять его, - сказала женщина. Тоши лишь краем глаза успел заметить размытое движение, как уже был скручен, обезоружен, и уложен лицом вниз на грубый дощатый пол. Кто-то, вероятно Эйтоку, с силой пнул его ногой по ребрам. Кто-то другой схватил Тоши за волосы и рывком поднял его голову лицом вверх.

- Ты унизил соратами, - сказала женщина. Ее голос звучал без злости, скорее расстроено. – Хуже того, ты испортил нашу операцию сегодня вечером. Это два весьма примечательных подвига для такого нищеброда, как ты. Воистину, всемилостивый кролик на луне улыбнулся тебе этой ночью.

Тоши моргнул. – Кто где что сделал когда?

Женщина рассмеялась, ее глуховатый голос звучал неожиданно тепло и радостно. – Ты никогда не слышал о кролике на луне? Потрясающе. Какому ками ты молишься?

- Он не молится, - сказал соратами, пытавшийся оторвать Тоши голову. – Он «сам о себе заботится».

- Я забочусь и о своих друзьях, - добавил Тоши. Пот заливал его глаза, и он слышал, как бешено бьется его сердце. – Если бы ты решил стать моим другом, я бы…

Эйтоку заткнул его еще одним ударом ноги. – Держите его руки, - сказал самурай. – Он пользуется магией канджи.

Женщина подалась вперед, почти вплотную к лицу Тоши. – Расскажи мне о своих друзьях, - сказала она. – Кто-нибудь из них знает, где ты был сегодня вечером?

- Я соврал, - мгновенно ответил Тоши. – У меня, вообще-то, нет никаких друзей.

- Хммм, - произнесла женщина. Казалось, ее взгляд пронизывал голову Тоши насквозь. – Это верность или искренность?

- Ни то, ни другое, - сказал он. – Проверьте тыльную сторону моей левой ладони и увидите.

- Не прикасайтесь к нему! – Рявкнул Эйтоку. – Он полон лжи, этот прохвост.

- Да, это я вижу. – Женщина выпрямилась и встала на ноги. Она кивнула напарнику Эйтоку. – Проверь его ладонь, шиноби. Он заинтриговал меня, этот самовлюбленный очимуша, не молящийся никому. Остальные, держите его крепче.

Шиноби из аллеи взял руку Тоши и вывернул ее ладонью вниз. Он взмахом указал на лампу, и один из самураев поднес ее ближе. Самурай с лампой, шиноби и женщина склонились над рукой Тоши.

- Треугольник, - наконец, сообщила она. – Очень впечатляюще. Хотя линии немного кривоваты. Возможно, тебе стоит подыскать татуировщика, у которого не дрожат руки от наркотической ломки.

- Это не просто треугольник, - сказал Тоши. – Это хёдзан, айсберг. Видите? Там и канджи и все остальное. – Он сжал запястья вместе, открывая большую часть знака.

- Это гангстерская татуировка, - фыркнул Эйтоку. – Он один из наемных силовиков Босс Урамон.

- Ахх, - сказала женщина. – Значит, тебя все-таки кто-то защищает. Но Босс Урамон здесь нет, маленький головорез, да нам было бы плевать даже, если бы она здесь была.

- Я не работаю на Урамон, - сказал Тоши. – И ни на кого другого. Вы что, не слышали о мстителях хёдзан? Мы работаем на себя.

- Как страшно. И я полагаю, айсберг символизирует вашу скрытую мощь? Напади на вершину, и остальная банда выйдет на поверхность в поисках мести? Это ведь то, что делают мстители, верно? Мстят за плату.

- Иногда. Мы еще рискуем иногда.

Лунная женщина рассмеялась снова. Затем, ее улыбка испарилась, как облачко дыма, и ее глаза вспыхнули холодным, синим светом.

- Думаю, мы потратили на тебя достаточно времени, мститель хёдзан. Полагаю, айсберг, это лишь хитроумная уловка для того, чтобы заставить всех думать, будто у тебя есть скрытая глубина. Это ощущение опасности держит людей на расстоянии. Ты лжешь, что бы никого к себе не подпускать, не так ли? Иначе, зачем бы ты жил в самом унылом и мерзком месте во всем мире? Серьезно, даже незуми не пришли бы сюда без очень веских причин.

Прижатый к полу очимуша не сводил с нее глаз. – Я уже предупреждал твоих шестерок, и теперь предостерегаю тебя. Отпусти меня и вали отсюда, или все это обернется для всех вас плачевно.

- Не обращайте внимания, - сказал Эйтоку. – На его теле больше нет канджи, и он не в состоянии начертить их, пока мы держим ему руки.

Женщина соратами вновь непринужденно села на пол. – Думаю, мы повесим твое тело где-нибудь на видном месте. Чтобы местные хорошенько все поняли. – Она кивнула, и Тоши услышал звук выходящего из ножен меча.

Над его головой луна выглянула из-за ночного облака. Ее свет пролился сквозь дыру в крыше, отбросив на пол рваную тень.

- Ты прав, ушастый, - громко сказал он. – Я не могу начертить канджи. Но я могу воспользоваться тем, что я встроил в крышу.

Как один, соратами взглянули вверх. От лунного света, тени стропил образовали ясный символ.

- Стоять, - тихо прочел Тоши.

В ответ, мерцающий фиолетовый бриз подул сверху и волной окатил всю комнату. Лунный свет растаял, вновь скрывшись за облаком. Когда он вновь осветил комнату, позы всех соратами нисколько не изменились. Их глаза метались из стороны в сторону, и некоторые из них издавали едва слышные стоны, но в остальном они оставались неподвижны, замерев на месте.

Тоши быстро начал освобождать свои руки. Пальцы удерживавших его Соратами были достаточно гибкими, чтобы он смог вывернуться из-под веса лунных воинов, по пути, пинками освобождая свои ноги. Двое из державших его самураев опрокинулись на пол, когда Тоши встал, и остались лежать в тех же позах, словно каменные статуи.

Очимуша спешно подошел к тайной половице, достал из-под нее мешочек монет, новую джитту, и небольшой сверток из ткани, перетянутый бечевкой. Он был очень осторожен и следил за тем, чтобы случайно не коснуться соратами. Случайный контакт мог прервать парализующее заклинание, а он вовсе не горел желанием пробиваться отсюда с боем. Он распрямил одежду и подошел к сидящей на полу женщине соратами.

- Здесь наши пути расходятся, - сказал он, перевязывая свой сверток через плечо. – Я сегодня сорвал ваше дело и разбил в кровь ваши носы, но я не убил вас. Давай оставим все как есть. Сделай нам всем одолжение и не ищи меня больше.

Глаза женщины были наполнены яростью. Беги быстро, ее голос звучал в ушах Тоши, хотя ее губы не двигались. Беги далеко. Тебя это не спасет.

Он поднял бровь. – Это был твой голос в аллее, не так ли? – Он наклонился к ее лицу. – Счет удвоился. Видишь, чем заканчиваются игры со мной? Если ты хочешь, чтобы мы с этого момента пытались убить друг друга с первого взгляда, это твой выбор. Но я гарантирую, что ты даже не заметишь, как я подберусь к тебе.

Возможно.

Тоши пожал плечами. – Ты все время повторяешь эту бессмыслицу. – Он встал и прошел к люку на полу. Он открыл его, сел на краю и, обернувшись, взглянул на двух опрокинутых лунных воинов, оба они теперь беспомощно смотрели в потолок.

- Вы легко отделались, - выкрикнул он. – Вы бы видели те позы, в которых я собирался вас оставить.

Затем он спрыгнул вниз, с всплеском приземлившись в болото. За первые его пару шагов, луна успела скрыться за очередным облаком. Когда она вышла вновь, она залила всю округу зловещим серебряным светом.

Тоши взглянул вниз. Тени от бамбука и части его лачуги образовали символ в грязи, который он не задумывал. Более того, если он сделает шаг назад и добавит к нему плавающие листья бамбука и болотную траву, он сможет различить несколько символов, небольшую группу канджи, образованных естественным путем, которую его глаза выделили из общего пейзажа.

Тоши вздохнул, а затем тихо выругался. Мерещащиеся повсюду символы были побочным эффектом владения магией канджи, подобно тому, как ребенок с чрезмерным воображением видит в простых облаках множество образов. Тоши уставился в землю вокруг него, не желая интерпретировать силуэты, но не в силах устоять перед этим.

Тени образовали канджи, означавший «луна».

Листья и трава объединялись в символ «неудержимый».

Маслянистая грязь, поднятая со дна его шагами, читалась, как «несчастье», или, если прищуриться и наклонить голову, «катаклизм».

И, наконец, упавший росток сломанного бамбука отдаленно напоминал грубый треугольник, схожий с отметиной на его руке. Пока Тоши рассматривал его, бамбуковый росток снесло слабым течением на несколько футов, пока он не пересек тень символа «луна». Затем, объединенный символ хёдзан/луна вспыхнул пламенем, опалив вязкую почву и подняв в воздух зловонное облачко серого дыма.

Тоши выругался еще раз. Он не молился ни одному из ками, но ясно осознавал силу духовного мира. Эти четыре символа заставили его основательно задуматься, поскольку он считал, что подобные удачно проявленные канджи должны были непременно быть переведены теми, кто их обнаружил. Значение «луны» казалось ему ясным – на полу его лачуги томилась целая куча соратами. Символ хёдзан указывал на его личную причастность к празднику этого вечера.

Символы «неудержимый» и «несчастье» его всерьез озадачили. Сами по себе, они ничего путного не предвещали. Но, объединив их с другими символами, Тоши обнаружил более конкретную и важную интерпретацию, чем общее предостережение о неясном катаклизме. Либо лично он приближался к несчастью, либо соратами. Либо несчастье было неотвратимым, либо соратами были неудержимыми. Он повертел потенциальные значения символов в уме, пытаясь найти что-нибудь, не указывающее на пересечение хёдзан и лунного народа, ведущее, в свою очередь, к необратимой катастрофе для обеих сторон.

Затем, как это часто бывало, когда магия указывала ему на то, чего он не желал видеть, Тоши разозлился. Не было смысла ехать на море, объедаться мидиями, если соратами горели жаждой мести и готовы были неотступно преследовать его до тех пор, пока всех их вместе с ним не поглотит необратимая трагедия.

До сих пор Тоши был жив и по большей части здоров, благодаря умению распознавать потенциальные угрозы и реагировать на них до того, как они станут по-настоящему опасными. Он тяжело вздохнул, придя к единственному явному значению странного набора символов. Хёдзан пересек путь соратами, и отныне они будут связаны до тех пор, пока нечто огромное и разрушительное не случиться со всеми ими. Он не избавится от них, не уплатив прежде своей десятины кровью, огнем и болью.

Он почувствовал, как давление вокруг него возросло, и воцарилась звенящая тишина. В стоячем болоте под его лачугой медленно начал вращаться водоворот, из которого начала подниматься бесформенная фигура. По совпадению, или по замыслу соратами, прямо под его домом начал прорываться ками. Даже сюда, в Нумай, духи пришли со своей войной, чтобы убить скромного очимушу.

- Превосходно, - сказал Тоши. Инстинкт самосохранения был величайшим из его даров, благодаря которому, он так долго оставался жив в Нумай. Вторым таким даром была привычка бить первым. Если знаки указывали на обоюдно разрушительные события между ним и лунным народом, он сделает все, чтобы это произошло на его условиях и по его графику. Мстители хёдзан работали наемниками, взыскивая отмщение за плату, но иногда они рисковали. Иногда, когда, вокруг его шеи уже была затянута петля, они были обязаны производить упреждающее отмщение.

Он затянул покрепче сверток за плечом, отвернулся от манифестирующего духа, и исчез во мгле.

Глава 3

К закату следующего дня Тоши уже был в скалистом предгорье, далеко на востоке от Нумай. Грубая, твердая почва окружалась несколькими каменными иглами естественного происхождения. Когда-то давно они были раскидистыми горами, но столетия холодных, секущих ветров постепенно разъели их до состояния тонких, громадных колонн, уходящих своими вершинами высоко за облака. Вся местность была изрезана приземистыми острыми гребнями горных склонов и крутыми отвесными утесами, лишенными всякой растительности. Воздух здесь был очень холодным, морозным и пронизывающим, поскольку большая часть влаги была сконцентрирована над уровнем снежных вершин. Здесь, внизу, у подножья гор, почва была сухой, пыльной и каменистой, а весь пейзаж, монотонно бежевым.

Обычно, подобное путешествие заняло бы несколько дней даже на самых быстрых скакунах и по лучшим дорогам Даймё. Тоши позволил себе немного расслабиться. Соратами уж никак не будут ожидать, что он сможет пройти так далеко за столь короткий срок, даже если бы они узнали, куда он направлялся.

Тоши прощупал свой сверток, который теперь был немного легче, чем в ночь, когда он покинул свою хижину. До сих пор, противостояние лунному народу вынуждало его раскрывать некоторые из своих сильнейших скрытых умений, просто, чтобы остаться в живых. Он бы с радостью попридержал свой секрет быстрого передвижения чуть подольше.

Теперь, когда он на шаг опережал соратами, Тоши сконцентрировал все свое внимание на ближайших задачах. Он был на границе земель Годо, а король разбойников санзоку ревностно охранял свои владения. Как последний оплот против армии Даймё, Годо вел партизанскую кампанию против Конды вот уже почти десять лет, и лишь необъятность его сурового региона и потери в ресурсах Даймё от Войны Ками сохраняли разбойникам жизнь и свободу.

Годо и его люди также были вовлечены в территориальную борьбу с местными племенами гоблинов акки, но Тоши никогда не интересовался этими подробностями. Сам он редко выбирался в предгорье, а когда выбирался, то следовал безопасным прямым маршрутом между Годо на юге, и акки на севере. Он, вероятно, мог бы пройти к своей цели тем же методом, что и привел его так далеко, но это могло бы раскрыть его секрет и присутствие разбойникам. Это также могло привлечь внимание акки, которые начали бы его преследовать, пока бы не поймали. Лучше было пойти пешком и привлечь к себе меньше внимания.

Тоши шел, пока не зашло солнце, и во тьме уже невозможно было различить тропу. Чем продолжать идти в потемках, рискуя провалиться в пещеру акки, Тоши обернулся своим плащом и начертил канджи на пыльной земле. Этот знак сделает его невидимым и необнаружаемым без прямого физического контакта, который был маловероятен в этой пустынной области.

Было холодно и неуютно, и вой боевых псов Годо дважды будил его, но Тоши удалось все же выкроить несколько часов необходимого отдыха. Восход застал его уже в пути, идущего на восток вдоль линии горного хребта. Он замечал все больше растений и животных с ростом температуры и смягчении жестоких ветров. К северу от этих мест простирался великий лес Дзюкай, настолько же буйный, насколько предгорье было бесплодным. Но цель Тоши находилась в другом месте, в глубокой, скалистой долине на самом краю горного массива.

Он понял, что почти пришел, когда увидел ряд голов, насаженных на колья. Они были в различных стадиях разложения, большая их часть принадлежала слишком отважным или глупым разбойникам, слишком далеко ушедшим от своих полевых лагерей. Некоторые были начинающими учениками, не пережившими свой испытательный срок. Среди прочих, здесь находились несколько нечеловеческих черепов, которых Тоши не смог опознать.

Позади частокола голов стоял громадный квадратный валун, полностью преграждающий истоптанную тропу, ведущую на восток. Рядом с валуном покоился гигантский молот с рукояткой, превышающей по длине рост Тоши, и боевой частью размером с паланкин. Валун был треснут и пробит в нескольких местах от ударов молота, но, судя по холмам песка и пыли, нанесенных ветром с одной его стороны, громадное орудие не понималось уже несколько лет.

Тоши кивнул, впечатленный увиденным. Между головами и молотом, сообщение было ясным: это земля о-бакемоно, и вас сюда не звали. Огры-колдуны не любили посетителей, но любили есть людей. Для о-бакемоно, особенно того, которого он пришел повидать, предостережения были невероятно социальным жестом.

Тоши свернул в сторону, чтобы проскользнуть между кольями, обойти громадный валун, и вернуться на тропу. На тыльной стороне валуна были вырезаны два канджи. Большинство людей, осмелившихся зайти настолько далеко, были бы переубеждены символами на скале, которые указывали имя и статус существа, владевшего этой долиной: огр Хидецугу, шаман о-бакемоно.

Тоши прошел дальше, в долину. Как он и ожидал, после того, как он миновал жуткие предупреждения, реакция не заставила себя долго ждать.

Высокий, широкоплечий парень в пыльной красной робе вышел из каменной хижины на краю долины. Он был лысым и, хотя он слегка прихрамывал, шаг его был уверенным и даже зловещим.

- Поворачивай и беги, - выкрикнул детина. Его голос был подобен его телу, крепкий и сильный. – У мастера Хидецугу уже есть ученик.

Тоши поставил на землю свой сверток и поднял руки. – Я Тоши Умезава, у меня дело к твоему учителю. Позови его.

Парень подошел ближе, и Тоши увидел, что он был сплошь покрыт шрамами. Его руки и грудь были иссечены сетью рваных порезов. Его левый глаз был рассечен глубокой раной, должно быть нанесенной топором или ногтем Мастера Хидецугу. Его подбородок был смещен в сторону, а нос был расплющен по правой щеке.

Громадный парень остановился и достал из-за спины жуткого вида тецубо, восьмигранную боевую дубину с рядами острых металлических шипов.

- Поворачивай и уходи, - сказал он. – Или присоединяйся к остальным головам. – Он взмахнул тяжелой тецубо с такой же легкостью, как если бы она была ивовым прутиком. – Если твой череп не развалиться на куски.

- Я не стану делать ни то, ни другое, - сказал Тоши, - потому что меня тебе не запугать. Слушай, просто сходи, позови Хидецугу и скажи ему всего три слова: Тоши, хёдзан, вопросы. Если он все равно не захочет поговорить со мной, то можешь выбить мне мозги так, как тебе захочется.

Лысый детина зарычал и сделал шаг вперед, поднимай над головой свою дубину.

- Хватит. – Голос Хидецугу прогремел из каменной хижины, подобно горному обвалу. Он был таким низким, что Тоши почувствовал дрожь в позвонках. – Отойди в сторону, Кобо. Я знаю его.

Лысый парень опустил дубину и повернулся к Тоши боком, склонив голову. Его глаза были закрыты, и Тоши услышал, как он шепчет ученическую мантру.

О-бакемоно Хидецугу выполз из хижины. Дверь в нее была вдвое выше Тоши, но огру все же пришлось встать на четвереньки и напрячься, чтобы протиснуться сквозь нее. Когда он оказался снаружи, он встал на ноги и зашагал к тропе. С каждым громыхающим шагом, земля содрогалась, встряхивая клубы пыли.

Рост Хидецугу превышал двадцать пять футов, каждая его конечность была толщиной с тело Тоши. На нем была красная роба, подобная той, что была на его ученике, только его была еще и украшена черными узорами. На каждом его плече была тяжелая, обточенная пластина из полированного металла, а корсет из того же металла покрывал его от пояса до колен. Громадная голова огра была плоской и широкой, как драконья, с острым костяным гребнем, проходящим от центра его лба до затылка. Огромные заточенные зубы выступали поверх губ, словно даже его мощные челюсти не могли сдержать их. Он также нес с собой дубину, но его оружие было подобно цельному стволу дерева с вбитыми в него штырями, длиной с человеческую руку. Его глубоко посаженные глаза светились, как две красные звезды, а голодный язык свисал с одной стороны его кошмарного рта.

Тоши быстро закатил рукав и выставил свою татуировку. – Приветствую тебя, брат по клятве, Хидецугу.

Огр продолжил идти, мимо Кобо, прямиком к Тоши. Он уронил толстый край дубины на землю и навалился на нее, как на опору, склонившись над гостем.

- Умезава, - прогремел он. Он оттянул броню со своей левой ключицы, открыв выжженный на коже треугольник, такой же, как у Тоши. Под треугольником виднелся высохший канджи хёдзан.

- Ты сказал «вопросы», очимуша. Давай покороче. – Хидецугу отпустил броню, и она гулко ударила его о плечо, закрыв выжженное клеймо.

- Мы можем поговорить внутри? Я бы хотел согреться и промыть горло от пыли.

Хидецугу выпрямился и ударил дубиной о землю. – Вопросы, - повторил он. – И покороче. Меня ждут другие гости, поважнее тебя.

- Ладно, - сказал Тоши. – Ты ведь такой общительный парень.

Хидецугу зарычал и крепче сжал рукоятку дубины.

- Учитель, - проговорил лысый детина. – Если этот червь досаждает Вам…

- Расслабься, толстячок, - сказал Тоши. – Много лет назад я пришел к Хидецугу, и мы создали пакт. Я могу досаждать ему, но мы с ним братья по клятве, и обязаны защищать и мстить друг за друга.

Хидецугу наклонил голову. – Твоя память весьма избирательна, Тоши. Я припоминаю, что ты явился с псами Урамон для того, чтобы убить меня. И когда я доставал последнего их них из зубов, ты предложил договориться.

Тоши пожал плечами. – Я к тому времени уже разработал план выхода из банды Урамон. Ты лишь предоставил мне такую возможность.

- Скорее, ты меня позабавил. И я был уже сыт.

- Не надо строить из себя великодушие. Я дал тебе возможность раз и навсегда снять Урамон с хвоста. Она знает других огров тоже. И демонов. И чудовищ. Рано или поздно, один из них пришел бы за тобой.

- Или все разом. И поэтому я согласился на твое предложение. Ненавижу отвлекаться.

- Это видно по твоему входному коврику из обезглавленных гостей.

Хидецугу сжал дубину. – Сейчас, брат по клятве, меня отвлекаешь ты. Выкладывай, с чем пришел.

- Хорошо, хорошо. Посмотрим. Вопросы, короткие вопросы. – Он щелкнул пальцами и произнес, - Соратами? Ками в бешенстве? Знамения. Неудержимый, несчастье, моя голова на плахе. Хёдзан. – Для большей зрелищности, каждую точку он отмечал щелчком пальцев. – Пакт. Клятва. Мои проблемы – твои проблемы.

Огр фыркнул, но не ответил. Игривая улыбка Тоши растаяла.

- Заварилось что-то крупное, Хидецугу. У меня проблемы с соратами, и канджи выглядят плохо. Знаки говорят, что лунный народ и хёдзан уничтожат друг друга. Я начинаю нервничать, когда знамения используют подобные обобщения.

Хидецугу прищурился. – Похоже, тут все довольно конкретно.

- Но они указывают не на мня, - сказал Тоши. – Или тебя. Если хёдзан и соратами исчезнут, что случится с представителями обеих групп? Я не собираюсь сидеть и ждать ответа, если вся эта неразбериха в итоге меня прикончит.

Хидецугу ухмыльнулся, обнажив свои громадные клыки.

У Тоши внутри все похолодело. Радость огра ему нравилась еще меньше, чем двусмысленные знамения.

- Хидецугу, - сказал он. – Брат по клятве. Что тебе известно?

Глаза огра плясали, пока его хитрый ум просчитывал возможные варианты. Он поднял дубину, и Тоши отпрыгнул назад, но Хидецугу лишь положил оружие обратно, на плечо.

- Кобо, - сказал он, не глядя на лысого ученика. – Сходи к роднику и набери ведро воды. Тоши - наш последний гость на сегодня, и даже я не ожидал его. Нам предстоит обсудить важные дела.

- Внутри. – Добавил Тоши.

Хидецугу фыркнул опять. – Внутри.

Обитель Хидецугу была обманчиво малой снаружи. Каменная хижина закрывала громадный покатый туннель, ведущий в глубокую подземную пещеру, которую огр вырыл собственными руками. Пещера была тускло освещена и, казалось, простиралась в бесконечность. Небольшие островки света, создаваемые факелами и жаровнями, располагались неравномерно по всей протяженности бескрайней пещеры. Шаги Тоши эхом отражались от твердых каменных стен вдали, но представления о размерах пещеры у него складывались лишь отдаленные.

Хидецугу подвел его к большой пылающей жаровне, стоящей рядом с кирпичной печью у восточной стены. Здесь же стояла грубая деревянная скамья с набором металлических прутьев, аккуратно разложенных, подобно столовым приборам на званом ужине. Огр начал возиться со скрученными, покрытыми сажей кусками металла.

- Это Тоши, - прорычал он. – Очимуша из топей. – Он привернул небольшое приспособление к одному из прутьев с металлическим щелчком и бросил получившееся устройство в печь, оставив снаружи лишь один его край.

- И что? – В унисон раздались голоса справа и слева от печи, но пламя мешало Тоши увидеть говорящих.

- Он видел знаки, знамения. Расскажи им, Тоши.

- Рассказать кому?

Хидецугу фыркнул и махнул рукой. Два одинаковых воина вышли на свет с каждой стороны от печи. Оба человека были совершенно одинаковыми практически во всем, рост, сложение, поведение, и они двигались в унисон с точностью человека и его отражения. У них были тонкие заостренные усы и бородки, одеты они были в отполированную броню разбойников, которую Тоши всегда считал нелепой и неудобной. Тяжелые пластины на плечах и бедрах звенели при ходьбе, как монеты, руки они держали на длинных изогнутых мечах, висящих на их поясах.

Тоши обратил внимание, что под широкими рогатыми шлемами у близнецов были прически в разбойничьем стиле, сплетенные в косы и переброшенные за плечо. Коса разбойника слева была перекинута через правое плечо, а у его брата – через левое. Тоши подумал, что они были похожи на симметричные подставки для книг в виде статуэток варваров, но он удержал свое мнение при себе.

- Эти люди представляют Годо, - сказал Хидецугу. – А у тебя за спиной, Бен-Бен, из Ичи, племени акки. Расскажи им свою историю.

Тоши не обернулся, но услышал звуки шагов крабо-образного гоблина акки. – А ты что будешь делать? – спросил он.

- Я тоже послушаю.

Тоши пожал плечами. – Я наткнулся на нескольких соратами в развалинах, у крепости Конды. Они работали с бандой незуми. Позже, они выследили меня и напали в моем собственном доме, но мне удалось уйти. Я видел знамения, которые говорят, что это еще не конец.

- И на него напал ками.

Тоши встревожился, но сдержал свою реакцию – Хидецугу прав, хотя, я не знаю, как он об этом узнал.

Огр ухмыльнулся снова и радостно зарычал. Взмахом руки он попросил Тоши продолжать.

- Ну, да, на меня дважды нападали разъяренные духи. – Тоши вновь пожал плечами. – Думаю, происходит что-то крупное, и оно для всех закончится плохо. Мои проблемы с соратами относятся к этому косвенно, но мне кажется, что все это как-то связано между собой.

- Тоши – маг канджи, - сказал Хидецугу. Он вынул металлический прут из печи и проверил его раскаленный край. – Мы с ним связаны этим знаком. – Огр показал им светящийся от накала край прута, который был выгнут в треугольник, с канджи хёдзан прикрученным под ним.

Тоши узнал в этом куске металла железное тавро, и заметил, что близнецы узнали его тоже.

- К чему это? – сказал один.

- И как все это относится к нашему соглашению? – спросил второй. – Я думал, мы обо всем договорились.

- Кобо! – Хидецугу положил тавро обратно в огонь. – Принеси ведро.

На самой вершине спуска Тоши увидел силуэт лысого здоровяка, спускавшегося к ним.

Акки за его спиной начал ворчать. – Слишком много людей, - сказал он. – Хидецугу обещал, только два человека Годо. – насупился Бен-Бен. – Ради этого я покинул свое убежище.

В свете огня, Тоши взглянул на горного гоблина и засмеялся. Бен-Бен выглядел смехотворно, приземистый и покрытый броней, словно броненосец с длинным, острым носом и твердым, каменным панцирем поверх спины и плеч. Он был не выше незуми, но его руки были непропорционально крупными и сильными, а его широкие ладони венчались длинными, острыми когтями. На шее у него висел небольшой кожаный барабан, а на ногах были надеты деревянные сабо на толстой подошве. По непонятной для Тоши причине, на голову Бен-Бена была натянута мокрая, склизкая штука с множеством рук или щупалец, которую гоблин нес с такой важностью и помпой, будто это был головной убор императора.

- Я тоже не понимаю, Хидецугу. Я пришел за информацией и, возможно, убежищем на пару дней. Я не знаю, что за кашу ты тут заварил с Годо и гоблинами, и мне это безразлично.

Оба близнеца сощурили глаза. – Не суй сюда свой нос, очимуша.

Тоши улыбнулся. – Вы говорите это так, словно это угроза. Если бы вы не были псами-падальщиками санзоку, я мог бы воспринять это серьезно.

Близнецы синхронно выхватили мечи, но замерли, услышав рычание Хидецугу. – Я тоже видел знамения, - сказал огр шаман. – И, как бы ни был груб Тоши, вы должны знать: Его успех, это успех Годо. То, что вы задумали с акки не сработает, если Тоши умрет здесь. Я видел это.

Ученик Кобо вышел на свет и грузно поставил деревянное ведро на каменный пол. Мутная белая жидкость выплеснулась через края, и лысый здоровяк тихо отошел, встав за Хидецугу.

- Кроме того, - сказал Хидецугу, - Тоши мой брат по клятве и также мой гость. Если вы причините ему вред, я буду вынужден принять ответные меры. – Он сунул всю свою руку в огонь, с жутким зловонием опалив волосы на своей плоти. Без малейшего признака дискомфорта, Хидецугу вытащил раскаленное тавро из печи и осмотрел его светящийся край. Он подул на него, как на изысканный деликатес, и тавро загорелось ярче.

- Нам были даны гарантии, - зашипели близнецы.

- Обещали, что боли не будет, - эхом отозвался Бен-Бен.

- Моя связь с Тоши древнее любых обещаний, данных Годо и Ичи. Не далее, чем неделю назад вы обратились за моей помощью. Я помог вам. Вы пришли за моим советом. Вот, что я вам говорю: следуйте своему плану. Но запомните этого человека и этот знак. – Он взмахнул железным тавром. – События будут пениться и пузыриться вокруг него и его символа хёдзан.

Без предупреждения, Хидецугу вдруг вонзил раскаленное тавро в грудь лысого ученика. Кобо закричал, чувствуя, как горит его кожа и шипит кровь, но не сдвинулся с места. Сжав кулаки и со слезами боли в глазах, ученик мужественно стоял под натиском огра. Хидецугу навалился на прут с тавром, и под подошвами ученика послышался треск крошащихся камней.

С тошнотворным звуком, Хидецугу выдернул прут из плоти своего ученика. Кобо зашатался, но устоял на ногах. Медленно, он выпрямился вновь в полный рост и сложил на груди руки, запястьями чуть ниже дымящейся раны. Он тяжело дышал, и его глаза были влажными, но лицо оставалось несгибаемой маской безразличия.

Хидецугу окунул дымящееся тавро в ведро, из которого с шипением поднялось небольшое облачко пара.

- Убирайтесь, - сказал огр близнецам разбойникам. Он повернулся к акки и кивнул в сторону выхода из пещеры. – Ты тоже. Вы просили моего благословения и совета. Я дал вам и то, и другое. Идите.

- Благодарим тебя, Хидецугу о-бакемоно. – К их чести, разбойники не показали свой страх, но Тоши чувствовал, что у них тряслись поджилки. Направляясь к выходу, они двигались уже безо всякой синхронности, отличавшей каждое их движение совсем недавно. Теперь они были просто двумя людьми, в спешке идущими в одном направлении.

Если Тоши правильно понял последнее выражение лица акки, Бен-Бен был, очевидно, более ошарашен, но при этом менее напуган. Возможно, не все гоблины жили в постоянном состоянии растерянности, но этот явно был из их числа. Он приподнял свою склизкую медузо-образную шляпу и неуверенным шагом направился к выходу, всеми силами стараясь избегать островков факельного света.

Оставшись наедине с Хидецугу и Кобо, Тоши раздраженно спросил, - Что, черт возьми, все это было? Я в их территориальных войнах участвовать не собираюсь. Они меня больше не увидят.

Хидецугу отбросил в сторону прут с тавром и подцепил ведро своим мизинцем. Он протянул свою громадную руку к Тоши и потряс дымящейся емкостью у очимуши под носом.

- Пей, - сказал он.

- Отвали. – Он с подозрением взглянул в молочно-белую жидкость. Чернеющие куски обожженной плоти плавали на ее поверхности. – Я не стану жрать рагу из твоего ученика.

Ведро не шелохнулось. – Пей, - повторил Хидецугу.

Огрийскому колдуну не нужно было угрожать. Все его естество, от позы до свирепого выражения лица, говорило многое о том, что ждало Тоши, если он откажется снова.

Тоши выругался, вдохнул, и принял ведро. Задержав дыхание, он поднес его к губам и сделал долгий, медленный глоток.

Его горло распиралось от глотков, один, второй, и затем Тоши бросил ведро и попятился назад.

- Фуу, - сказал он. Он плюнул в жаровню и вытер рот о рукав. – Чем ты его кормишь, Хидецугу, навозом яков? Он воняет больше, чем свиная ферма незуми.

Хидецугу, не обращая внимания на Тоши, обратился к своему ученику. – Зажги жаровню у южной стены. – Даже когда силуэт парня растворился в темноте, Тоши все еще видел дым от раны на его груди.

Хидецугу повернулся к нему. – Ты видел знаки, очимуша, знамения, - сказал он. – Пойдем, я покажу тебе, что видел я.

Тоши сплюнул еще один кусок Кобо и проследовал за огром. Судя по эхо, они приближались к одной из стен пещеры Хидецугу. Шаги о-бакемоно замерли, и Тоши обошел огра, чтобы стоять с ним бок о бок.

- Ты тут совсем размяк, Хидецугу, - сказал он. – Даже, если все действительно плохо, я бы никогда не подумал, что увижу тебя, общающимся с…

Тоши замолк, когда жаровня перед ними озарилась пламенем. Языки огня явили их взору на удивление элегантную мозаику на стене, составленную из крошечных кусочков отшлифованных камешков черного и красного цвета. Силуэт на мозаике был кошмарным сплетением зубов и челюстей, увенчанных тремя зловещими глазами, расположенными в форме треугольника. Фигура была окружена облаком из перепончатокрылых падальщиков.

Над силуэтом был нанесен канджи, описывающий его имя: Всепоглощающий Óни Хаоса. Тоши не был уверен, относился ли канджи к названию мозаики, или к имени самого чудовища.

Под мозаикой, прибитый гвоздями к стене пещеры, неподвижно лежал изможденный ками. Он был мокрым и тяжелым, словно глубоководная рыба, вытащенная из моря. Он даже по форме напоминал рыбу, с широким телом, сужающимся к низу, а затем вновь расширяющимся в широкий, плоский хвост. У него были выпуклые, похожие на дубины отростки, торчащие из-под бесформенной головы, а ряды треугольных зубов в его искривленном вертикальном рту уходили ему прямо в горло. Небольшие, острые чешуйки, по форме напоминавшие полумесяцы, вяло кружили вокруг него. Когда одна из чешуек касалась железных гвоздей, которыми ками был прибит к стене, она раскалывалась и падала на холодный каменный пол.

- Он пришел сюда в поисках тебя, - сказал Хидецугу. – Он выкрикивал твое имя, когда проявлялся. Мне пришлось быстро отложить его, но теперь, когда встреча завершена, и ты здесь, можешь мне все рассказать.

Тоши ошарашено уставился на пригвожденного духа. По его опыту, ками были либо живыми и подвижными, или мертвыми и искалеченными, но они никогда не были беспомощными узниками. Мысль о том, каких усилий, должно быть, стоило пригвоздить это громадное чудище к стене и оглушить его, не убивая, заставила Тоши содрогнуться.

- Твои проблемы – мои проблемы, брат по клятве, - сказал Хидецугу. От его раскатистого голоса позвоночник Тоши затрясся. – Поэтому, я должен знать все.

Он обхватил Тоши одной рукой вокруг талии и поднял его на уровень глаз, где его кошмарное дыхание сдувало волосы очимуши, подобно летнему порывистому ветру.

- Что ты натворил, Тоши, - прочавкал он, - чтобы навлечь на нас гнев мира духов?

Глава 4

Рациональная часть сознания Тоши говорила, что ему нечего было бояться. Хидецугу мог в любой момент раздавить его, но огр не сделал бы этого, не подставив себя под смертельный риск. Клятва, связывавшая их, была как благословением, так и проклятием – если они обернуться друг против друга, последствия будут непредсказуемыми и плачевными. Тоши пытался думать в стальной хватке Хидецугу, стараясь придумать отговорку, способную удовлетворить о-бакемоно. Мудрого огра можно было склонить к здравому смыслу, если он был достаточно уравновешен для того, чтобы к нему прислушаться.

Тоши никак не мог придумать убедительный аргумент, по большей части из-за того, что он был не в состоянии сконцентрироваться ни на чем, кроме жутких зубов Хидецугу, и мощной челюсти, вмещающей всех их. Жар, вонь, которую источал о-бакемоно перекрывали все его органы чувств. В итоге, не разум, но тело Тоши потребовало, чтобы он что-то ответил.

- Не могу, - прохрипел он, - дышать.

- Тогда шепчи. – Хидецугу аккуратно встряхнул его в воздухе, и Тоши почувствовал, как трещат его ребра.

- Не знаю, - выкрикнул Тоши. Он вздрогнул, тщетно пытаясь отодвинуть толстые пальцы со своей талии. Затем он сделал еще один глоток воздуха. – Соратами гнались за мной. – Он скорчился. – Увидел знаки. Пришел сюда.

Хидецугу повернул запястье так, что Тоши теперь был вытянут параллельно полу. – Ты не ограбил алтарь соратами? Может, убил лунного священника?

- Нет, - прохрипел Тоши. Он сощурился и с трудом вцедил немного воздуха в легкие. – Поставь меня… брат по клятве. Ты же знаешь, я… держусь подальше от ками и их шестерок. Я расскажу… все, что знаю. Я… пришел за помощью. Помнишь?

Хидецугу снова повернул Тоши, и пристально взглянул в глаза очимуши. Тоши чувствовал, как его губы разбухли, и, казалось, глаза и барабанные перепонки начали выпирать из черепа.

- Опусти меня, - сказал он. – Или убей. – Со всем достоинством, на какое он только был способен, разбойник с налитым кровью лицом скрестил руки на груди и гневно уставился на Хидецугу.

- Ты что-то скрываешь, - сказал огр. – С другой стороны, я от тебя другого и не жду.

Хидецугу разжал кулак, и очимуша грузно упал на колени. Прижав руки к своей искривленной грудной клетке, Тоши закашлял и попытался восстановить дыхание.

Огр терпеливо ждал, пока Тоши сквозь боль наполнял легкие воздухом. Когда очимуша смог подняться на одно колено, Хидецугу сказал, - Ты на самом деле ничего не знаешь, верно?

Тоши в последний раз прощупал рукой грудную клетку. – Не знаю о чем?

- О том, что нападения ками учащаются и становятся более опасными, чем прежде. Они заходят туда, куда не смели заходить, куда они должны быть неспособны заходить. – Он указал на морского ками на стене. – По-твоему, он похож на горного духа?

Тоши втянул носом воздух. – Сейчас он похож на мешок, отбитый тем молотком, что валяется у входа в долину. Но, насчет твоего вопроса о нападениях ками: да, они становятся все хуже. Уже несколько месяцев. Об этом все знают.

- Ты в курсе этого, - сказал Хидецугу, - но ты ничего об этом не «знаешь».

Встав на ноги и выпрямившись, Тоши вытянул руки и сделал долгий вдох, пока не почувствовал боль в легких. – Тогда, обучи меня.

Хидецугу отвернулся. – У меня уже есть ученик. И, даже если бы его не было, я бы тебя не выбрал. – Огр указал толстым, когтистым пальцем на пригвожденного ками. – Он пришел сюда в поисках тебя, сразу после того, как ты увидел знаки, приведшие тебя ко мне. Либо за тобой охотятся, либо, ты блефуешь, чтобы я поверил, что за тобой охотятся.

Тоши прищурился. – Что ж, - процедил он сквозь зубы, - это не так уж и важно, верно? Ты обязан меня прикрыть.

- И прикрою. Но тебя преследуют не только соратами, но и ками. Тебе нужна особая помощь, помощь, которую я тебе предоставить не в силах.

- С каких это пор сражение с ками вышло за пределы твоих способностей? – Тоши начал было смеяться, но ему все еще не хватало воздуха в легких. Он закашлялся, затем сказал, - Скорее всего, меня преследовал всего один ками. Остальные на болотах были лишь безмозглыми потусторонними чудищами, нападавшими без разбора на материальный мир.

Хидецугу усмехнулся. – Как тебе удается владеть столь мощной магией с настолько скудными познаниями о ее источнике? В делах ками не бывает случайностей совпадений. Не существует «безмозглых потусторонних чудищ». У всего есть свое предназначение, и каждый дух существует, для исполнения данного предназначения.

- Тоши пожал плечами. – Это я принимаю. – Он указал на морского ками. – И какое же предназначение у этой штуковины?

Улыбка Хидецугу обнажила ряд острых зубов. – В данный момент, он – закуска для моего óни.

- Ты понял, о чем я. Зачем он пришел сюда? Если его послали те же духи, что указали мне знамения, то чего они хотят? Ты не спросил эту рыбину, прежде чем повесить ее на стену?

Хидецугу зарычал от раздражения. – Сейчас он не говорит. Возможно, уже не может. С тех пор, как я его пригвоздил, он ни слова мне не сказал.

Тоши смерил взглядом неподвижного ками. – Не думаю, что он скоро заговорит… если вообще заговорит. Есть идея получше. Почему бы тебе не спросить у своего óни?

Глаза Хидецугу вспыхнули. – Осторожно, брать по клятве. Не произноси его имя. Он не такой дружелюбный, как я… и не связан никакими клятвами.

- Ну, поэтому, спросить его должен ты. Он же знает тебя, верно? Он дух, нам нужна информация из мира духов. Все довольно просто.

Хидецугу сощурил один глаз и раздул ноздри. – Óни и ками настолько же отличаются друг от друга, насколько море отличается от суши. Вместе они образуют берег. По отдельности, в них нет ничего общего.

- Значит, все? Ты молишься óни, я вовсе не молюсь, значит, нам просто не повезло? Должен же у тебя быть какой-нибудь ритуал. Ты же о-бакемоно. Ты, по идее, должен знать такие вещи.

Хидецугу оттопырил верхнюю губу. – Я знаю ритуалы. Но, вместо них, возможно, ты бы мог смазать свою джитту собственной кровью и начертить у себя на лбу канджи «просвещение». И мы бы все узнали.

Тоши помотал головой и сказал, - Не. Я бы лучше получил ответы от кого-нибудь. Просвещение порождает леность. Даже если канджи не изжарит мне мозг, он превратит меня в безмятежного и бездействующего созерцателя.

- Значит, мы снова вернулись к незнанию.

- И невозможности что-либо узнать.

- Не правда, - сказал огр и хлопнул в ладони. Резкий призыв эхом прокатился по пещере. – Кобо!

Тоши шагнул назад, когда к ним тяжелыми шагами подошел лысый громила. От ученика огра резко разило запахом горелой плоти, и Тоши все еще видел дымящийся знак свежего клейма. Рука Кобо неуклюже свисала со стороны чернеющего знака, и он ритмично сжимал кулак, словно пытаясь восстановить ее чувствительность или работоспособность. Помимо этого, а также легкого вздрагивания во время речи, и пары капель пота на его широком черепе, юнец не выдавал никаких внешних признаков, что жуткая рана его хоть немного беспокоила.

Посмотрим, насколько он крут, когда мухи начнут откладывать в нем яйца, думал Тоши. Затем, вслух, он сказал, - Если ты намерен прочесть его кишки, дай мне отойти подальше от брызг.

- Молчи, глупец. Кобо лучший ученик из всех, что у меня были за последние десятки лет. Я бы никогда не извел его ради простого гадания. – Когда мускулистый парень приблизился, Хидецугу сказал, - Тоши, что ты знаешь о боевых монахах будока из леса Дзюкай?

- Ничего. Они же в лесу сидят. Я никогда туда не хожу.

Хидецугу жестом руки подозвал Кобо подойти ближе к свету от жаровни. – Кобо пришел из Дзюкай, оттуда, где обитают шаманы каннуси. Это святые люди, особо фанатичные в своем духовном служении. Они посвящают свои жизни почитанию Мёдзин Сплетения Жизни.

- Тоши кивнул. – Дебилы.

Хидецугу зарычал. – Некоторые из этих священников тренируют боевых монахов будока, служителей, практикующих и совершенствующих древние боевые искусства их братства. Кобо принадлежит к долгой династии будока, но он решил превзойти своих учителей, стать больше, чем его предки. Он решил стать ямабуши, убийцей ками. Но ямабуши живут в горах, а не в лесах, и поэтому он пришел в предгорье, в поисках наставника.

- Те несколько учителей ямабуши, которых он смог отыскать, не снизошли до того, чтобы обучить своему искусству лесного монаха. Они знали о его потенциале и отказывали ему. Со временем, он пришел ко мне.

- Пять лет он служит мне, и у него все еще все части тела на месте. Он все еще послушен, все еще в своем уме. Он даже не слишком кровожаден, но у меня есть еще пара лет для того, чтобы воспитать это в нем. Я не могу сделать его ямабуши. Но я могу сделать из его того, кто сможет сокрушить в пыль ямабуши, равно как и ками.

Тоши еще раз осмотрел громадного лысого ученика. – Да, он весьма примечателен. Тебе стоит гордиться им.

- Народ Кобо в лесу тесно связан со своими духами. А я в хороших отношениях с местными ямабуши.

- В смысле, они настолько тобой запуганы, что не рискнут тебе перечить.

- Именно.

Кобо стоял стоически и молчаливо. Тоши перевел взгляд с ученика на огра. – Так, ты думаешь, племя лысого может что-то знать?

- Я полагаю, что будет не сложно заручиться помощью монахов будока против соратами и их ками. Духи лесов всегда противостоят духам небес – таков порядок вещей. Воинов должна заинтересовать твоя история, Тоши. Их враг наступает, вероятно, будет несложно пробудить их к действию.

- Грядут большие перемены, брат по клятве, мистические и военные события в глобальном масштабе. Мы должны ступать осторожно, или они раздавят нас. Ты сам видел, гоблины и разбойники делают свои первые, пробные шаги к союзу. Если вам двоим удастся пробудить лесных монахов, пока я введу в игру ямабуши, у соратами будет куда больше причин для беспокойства, чем одинокий очимуша со своими мстителями.

Тоши улыбнулся. – То есть, мы тут все взбаламутим, чтобы отвести от себя удар? Мне нравится. – Затем он обдумал то, что сейчас сказал Хидецугу, и леденящий ужас сковал его живот. – «Вам двоим»? – переспросил он. – В смысле, я и этот ходячий утес?

- Это то, что я предлагаю.

- Тогда, это то, от чего я отказываюсь.

- Почему? Ты пришел в поисках ответов и помощи. Вот и то, и другое в одном предложении: Ищи в другом месте.

- Но почему он, почему лесные монахи? – недоумевал Тоши. – Я понял из твоих слов, что они не позволят ему вернуться. С чего ты взял, что они послушают меня, если я явлюсь к ним с ним на привязи?

Хидецугу злобно ухмыльнулся. – Они послушают, или он продемонстрирует, какую ошибку они совершили, изгнав его пять лет назад. Кобо, - неожиданно рявкнул он своему ученику. – Оставишь, по крайней мере, одного из своих бывших учителей в живых, чтобы тот смог ответить на вопросы Тоши.

- Конечно, учитель.

Тоши помотал головой. – Я против, - сказал он. – Если ты хочешь натравить своего парня на путь мести, делай это без меня. Избиение кучки монахов никак не снимет соратами у меня с хвоста.

- В лесу много монахов. Некоторые из них заинтересуются твоим предложением. Кобо может не успеть отыскать свое племя до того, как ты найдешь будока, которые окажутся более… сговорчивыми. К тому же, тебе понадобится его защита по пути. Или ты намерен сражаться с ками и соратами сам?

- Я не собираюсь сражаться. Я хочу залечь на дно. – Он взглянул на Кобо. – Он слишком заметен для дна.

- Тебе не стоит на это рассчитывать, - мрачно сказал Хидецугу. – Помни, если бы их планы сработали, они бы уже ждали тебя здесь.

Тоши раскрыл рот, но, передумав, закрыл его.

Хидецугу ободряюще кивнул. – Подумай об этом, Тоши. Ты когда-нибудь слышал о соратами в лесу?

- Я не слышал ни о чем в лесу, тупоголовый, - огрызнулся очимуша. – Я никогда там не был.

- Осторожно. – Хидецугу сжал рукоятку дубины, но не поднял ее. – Лунный народ ненавидит лес так же, как и ты. Их сила исходит от их дома в облаках, от духов неба и луны. Лесные духи не будут им рады и не потерпят их.

- Как и меня. Я из Нумай. – Но отговорки Тоши заканчивались. Огр был прав, хотя Тоши не мог себе вообразить более мрачной перспективы, чем разведывательный поход в дебри Дзюкай. Он взглянул на Кобо. – Он умеет драться?

- Он бывший монах будока, который пять лет был моим учеником. – Хидецугу улыбнулся лукавой, победной улыбкой азартного игрока с выигрышным раскладом в руках. – Ты думаешь, я бы послал его твоим телохранителем, если бы он не был на это способен, брат по клятве?

- Ты все это спланировал заранее, - понял Тоши. – Ты собирался заслать своего парня вместе со мной в лес с той самой минуты, как этот рыбий ками шлепнулся в твою пещеру, – моргнул Тоши. – Поэтому ты его заклеймил, чтобы сделать его частью клятвы хёдзан?

- И это было не простое решение. Но Кобо поможет нам решить нашу проблему. Меньшее, чем мы можем отплатить ему, это быть готовыми решить его проблему.

Хидецугу нагнулся к лицу Тоши, и снова очимуша почувствовал инстинктивный порыв убежать и спрятаться.

- Это именно то, что ты будешь делать, - прорычал огр. – Я отметил его знаком хёдзан, а ты поглотил его плоть. Он теперь один из нас, мститель. И ты, Тоши, завершишь ритуал, и будешь нести такую же ответственность за него, какую мы несем друг за друга.

Тоши был не в силах выдержать свирепый взгляд огра. – Что, если я откажусь?

- Тогда нам больше нечего друг другу сказать. – Хидецугу толкнул его пальцем, таким же толстым, и таким же острым, как копье. – Сделай это, Тоши, и сделай, как следует. Это моя цена за помощь тебе. Мой ученик вернется живым, или ты обязан будешь отомстить за него, согласно нашему договору. Произнеси клятву, принимающую Кобо в наше братство, чтобы я знал, что ты будешь защищать его жизнь так же, как свою собственную. Иначе, мы будем все сидеть здесь и ждать, пока сюда не явятся соратами, или другой ками, чтобы забрать тебя. – Хидецугу выпрямился в полный рост, и Тоши услышал, как гребень на черепе огра притерся к потолку. – Кто знает, когда, или каким жутким будет их визит? Возможно, моих сил не хватит, чтобы защитить тебя. Я, конечно же, сделаю все, чтобы отомстить потом за тебя, как того требует наш договор.

Тоши поднял глаза на о-бакемоно. Насколько он ненавидел признавать правоту Хидецугу, сложившиеся обстоятельства он ненавидел еще больше. У него действительно практически не оставалось выбора.

Он достал свою джитту и обратился к Кобо, - Протяни руку. – Быстрыми, умелыми движениями Тоши нацарапал треугольник хёдзан и канджи на ладони лысого парня. Рука Кобо была мозолистой и жесткой, и Тоши пришлось провести символ несколько раз, прежде чем он врезался в кожу громилы.

Затем Тоши повторил то же самое на собственной руке и принялся за Хидецугу. Острый конец джитты был еще менее эффективен на ладони огра, но Тоши терпеливо работал, пока не нанес все нужные символы.

По его знаку, все трое соединили руки. Несколько мгновений они стояли в тишине, ощущая холодный поток безымянной силы, перетекающий от одного к другому, подобно воде в акведуке. Все они хранили полнейшее молчание.

Затем, Тоши произнес, - Мы свободны, связаны лишь друг с другом. Моя жизнь твоя, твоя – моя. Вред одному, это вред всем. Выжившие должны отомстить. Взятое у хёдзан, да вернется десятикратно.

Тоши выронил руку ученика и выдернул свою из ладони огра. – Все, - сказал он. – Когда мы уходим?

Хидецугу взглянул на мозаику óни и на ками, распятого на стене.

- Скоро, - сказал о-бакемоно. – Сразу после того, как мы должным образом почтим Всепоглощающего.

- Я бы сам уже чего-нибудь поглотил. Меня уже тошнит от подножного корма.

Глаза Хидецугу заблестели. – Ты когда-нибудь ел плоть ками? У тебя никогда не будет шанса попробовать более свежий кусок.

Будучи не в состоянии понять, шутит ли огр, Тоши вздрогнул.

По приказу Хидецугу Кобо зажег факелы и жаровни. Интерьер пещеры запылал адским оранжевым светом, и кроваво красные тени заплясали на всех стенах.

О-бакемоно стоял на коленях перед мозаичным алтарем его óни. В предсмертных судорогах морской ками еще раз дернулся в тщетных попытках освободиться от грубых железных гвоздей, намертво вбитых в стену. Хидецугу рычал на странном диалекте, слова которого Тоши разобрать не мог, но представлял, что канджи этого языка были короткими, резкими, и ужасными.

Кобо бегал вокруг своего учителя, зажигая факелы и швыряя их к алтарю. Иногда слова Хидецугу звучали громче и пронзительнее, и тогда его ученик спешно открывал глиняный сосуд и разбрызгивал тягучую красную жидкость из него по полу пещеры.

Тоши стоял на почтительном расстоянии от ритуала. Он и раньше наблюдал Хидецугу за работой и знал, что лучше всего было заранее подготовить себе быстрый путь к отступлению. Кроме того, огр предупредил его, что Всепоглощающему Óни Хаоса было все равно, что поглощать. Призванный для пожирания ками, он, не раздумывая, может наброситься на любых посторонних людей поблизости.

Дым сгустился, и воздух в пещере наполнился зловонием. Тоши услышал едва слышный звук, словно жужжание роя саранчи, спускающейся на поле. Жужжание становилось громче, и Хидецугу повысил голос, чтобы его слова были слышны поверх нарастающего шума.

Языки пламени играли на поверхности мозаики, и яркие искры посыпались из стыков между ее изразцами. Тоши показалось, что его зрение на мгновение затуманилось, но когда он отвел взгляд от алтаря, то понял, что все прекрасно видит. Поверх изображения óни образовалось некоторое искажение, растущее с каждой секундой.

Всепоглощающий Óни Хаоса протолкнул один из своих голодных ртов в физический мир. Призрачные образы дюжины подобных ртов начали проявляться в искаженном пространстве вокруг него. Паря, словно насекомые, перепончатокрылые падальщики визжали и трещали на расстоянии, вдали от óни, в расширяющемся вихре затуманенного воздуха. Появилась еще одна пара прожорливых челюстей, за ней третья, и четвертая. Через считанные секунды, еще с десяток бестелесных ртов проявились в пещере, принюхиваясь к воздуху, толкаясь между собой, концентрируясь на беспомощном ками. Поверх этого вихря разъяренных зубов и челюстей, раскрылись три громадных глаза, собранных в форме вертикального треугольника. Два крупных рога начали проступать над верхним глазом, осматривавшим всю пещеру, пока два нижних ока жадно зафиксировались на умирающем ками.

Подобно косяку хищных рыб, летающие пасти набросились на морского духа, вырывая огромные куски его плотной распухшей плоти. Ками извивался в своих оковах и начал реветь глубоким, скорбным голосом, пронизанным болью. Кровь, чешуя, и куски мяса разлетались во все стороны от алтаря, создавая кошмарное облако из липких останков жертвоприношения. Нижние глаза óни закатились в глазницах, но третий продолжал, не мигая сверлить свою пищу, сияя страшным кроваво-красным огнем, пока пасти óни наслаждались своей ненасытной бойней.

В центре жуткого вихря, ками, наконец, умер и начал растворяться в воздухе. Рты óни растворялись вслед за ним, преследуя свою жертву из одного мира в другой, не желая упускать ни единого укуса. Жужжащий рев замолк, и воздух начал очищаться. Последним элементом, растаявшим на фоне зловещего панно, был верхний глаз óни.

Хидецугу продолжал зачитывать ритуальные слова. Затем, встал, закрыл глаза и распростер руки. Он хлопнул в ладоши со звуком, подобным взрыву пороховой бочки, и все огни в пещере разом погасли.

Тоши стоял совершено не подвижно в неожиданно возникшей темноте, чувствуя, как пот струится по его затылку. Он слышал шаркающую походку Кобо, передвигавшего что-то по полу, но совсем не слышал Хидецугу.

- Теперь все, - сказал огр. Его голос послышался у Тоши за спиной, и очимуша подскочил от неожиданности. – Собирайся в путь. – Хидецугу усмехнулся. – Кобо.

Факел вспыхнул в руке ученика. Кобо был уже не в своем красно-черном облачении, но в простой шерстяной повязке, закрывавшей его от пояса до колен. Его запястья были обмотаны колючей проволокой, и Тоши также заметил несколько металлических колец, вставленных в его могучий торс. От кольца на его ключице тянулась полоса из звериной кожи, спускаясь к одному из ребер, и затем снова вверх, к другой ключице. Грубые кожаные полосы терлись о свежее, влажное клеймо на груди Кобо.

- Дай угадаю, - сказал Тоши. – Ты нарядился, как один из лесных монахов.

Кобо кивнул. Тоши вдруг понял, что он не слышал, чтобы этот детина проронил хоть слово со времени, когда он сюда пришел.

- Так, - сказал он, - этот Всепоглощающий Óни вон там… ты умеешь его призывать? Потому что там, в лесу дела могут пойти туго, и я бы хотел знать заранее, на что ты способен.

Ученик огра не отвел глаз от взгляда Тоши, но выглядел несколько обескураженным.

- Нет, - сказал он. – Я вовсе не обладаю такой силой.

- Пока, - добавил Хидецугу.

- Хорошо, - сказал Тоши. – Я бы не хотел оказаться рядом с этой штукой, если поблизости не будет Хидецугу с его дубиной и подходящей приманкой. Будь попроще, и мы прекрасно с тобой поладим.

Кобо взглянул на своего наставника, и огр кивнул ему. Ученик кивнул в сторону Тоши и произнес, - как скажешь, брат по клятве.

- И не называй меня так. – Он указал жестом на Хидецугу и себя. – Когда это делаем мы, это вроде как мило, что-то, вроде игривого подкола между друзьями. Когда так говоришь ты, это звучит слишком зловеще.

- Но он действительно твой брат по клятве, Тоши. Я настаиваю на этом.

- Не надо ни на чем настаивать. Я уже связан клятвой, и не нарушу ее.

Хидецугу шагнул мимо Тоши и опустился на корточки перед своим учеником. – Ступай. Ищи, как я тебя учил. Следуй примеру Тоши – он эксперт в вопросе выживания.

- Я не подведу Вас, учитель.

Хидецугу мотнул головой в сторону выхода. Снаружи, утреннее небо лишь начало превращаться из ночной мглы в предрассветное зарево.

Без лишних слов, Кобо повернулся и побрел вверх по склону, к выходу из пещеры. Тоши наблюдал за ним, затем повернулся к Хидецугу.

- Думаешь, это сработает?

Огр принялся возиться с углями, медленно гаснущими в жаровне. – Когда-нибудь мы все умрем. Фокус в том, чтобы умереть достойно, с открытыми глазами.

Тоши помотал головой. – В твоих словах уже почти нет смысла, старик. Через пару лет тебе понадобится еще один ученик, чтобы вытирать слюни с твоих дряхлых губ.

Хидецугу побрел вглубь пещеры, исчезнув во тьме всего за пару громадных шагов.

- Выясни, что тебе угрожает, Тоши. – Голос огра эхом отразился от каждой стены, и Тоши напрягся, чтобы определить его источник. – Ибо это угроза всем нам.

Несмотря на все волевые усилия, Тоши все же оглядывался по сторонам, когда покидал пещеру Хидецугу. Он не особо горел желанием высмотреть еще знамения, которые могли бы указать ему, что его ждало впереди. Но он был адептом канджи, и не мог удержаться от того, чтобы инстинктивно высматривать знаки повсюду.

К его облегчению и необъяснимому ужасу, он не увидел ничего, кроме Кобо, терпеливо стоящего у выхода из лачуги огра. В полной тишине они отправились на север, ступая на свои тени от восходящего из-за горного гребня солнца позади них.

Глава 5

Жемчужное-Ухо стояла у окна мезонинного этажа крепости Даймё. Легким поворотом головы она могла сменить вид от богатой, людной роскоши внутри башни к полному опустошения и разрухи миру снаружи.

Товабара изменилась до неузнаваемости за двадцать лет, с того дня, как она поднялась на вершину башни, чтобы объявить о рождении принцессы. Тогда, вид с этой высоты открывался на горизонт, наполненный деревнями и городами с хорошими, ровными дорогами и обширными обработанными полями.

Теперь, из своего окна, женщина-лиса все еще видела почти всю западную Товабару, от укреплений у основания башни, через остовы деревень и городов, и вплоть до размытого горизонта, превратившуюся в затянутую дымом и туманом пустыню. Внизу горели костры, и патрульные стражи выходили с зажженными фонарями в туманный сумрак. Крошечные пятнышки света боролись с бескрайней мрачной мглой.

Когда-то, эта крепость была центром бескрайних владений Конды, краеугольным камнем его королевства. Сегодня, башня и ближайшие примыкающие к ней земли и являлись, по сути, всем королевством Конды. Его земли были разорены Войной Ками, его люди были либо мертвы, либо в бегах, либо теснились за стенами башни, как кролики в норе.

Крепость Даймё Конды все еще гордо возвышалась над остальными его владениями. Некогда венчавшая яркое, блестящее общество, теперь она была лишь одним из немногих устоявших крупных строений в округе. Башня была первым великим деянием юного правителя, как монарха, и, как только были возведены ее внешние стены, служила, как защитной крепостью, так и дворцом. Управляя из этого центра власти, Конда сумел прогнать разбойников из Арабы, объединив дюжину местных военачальников под своим знаменем, и сделал свой народ величайшей силой в Камигаве.

Фундамент башни был вырезан в основании горы. Ее назвали башней, потому, что она была очень высокой, однако по ширине, она даже в середине была крупнее любого другого замка в королевстве. На ее возведение ушло огромное количество мощнейшей магии, тридцать тысяч рабочих, и более десяти лет строительства. К тому времени, как последний шпиль был установлен на свое место, Товабара уже была нацией, достойной подобного великого капитолия, и Конда заслужил свое право править в нем.

Жемчужное-Ухо взглянула вниз, на клубящиеся облака пыли, подобно хищникам блуждавших в развалинах, затем подняла взгляд вверх, к солнцу, тусклому и холодному, за бесконечным покровом желтых туч. Двадцать лет войны обескровили землю, затянув ее безнадежностью и окрасив бледными, болезненными оттенками.

Далеко внизу, ее острый слух уловил крики солдат. Она всмотрелась сквозь туман и увидела группу воинов, обступивших неопределенную массу. Ками явились снова, как это было всегда. Стражники и солдаты Конды вышли на бой с ними, как это они поступали постоянно.

Внутри здания громко прозвенел латунный гонг, собирая всех высших советников Конды на их еженедельный сбор. Невзирая на волнения за вратами крепости, Конда настаивал на том, чтобы решать внутренние дела в установленном порядке.

Жемчужное-Ухо страшилась этих собраний все больше, с каждой неделей. Перебранки между дипломатами были едва ли не столь же болезненными, как истории о беспокойстве акки и налетах разбойников, стекавшиеся со всего королевства. Если бы она была свободна делать, что пожелает, она бы давно вернулась к своему народу, в лес.

Леди Жемчужное-Ухо подобрала подол своей мантии и скользнула вниз по мезонинной лестнице в большой зал, где проводилось собрание. Она была несвободна. Она была связана долгом перед своим народом, своей должностью, и милыми ее сердцу друзьями. Ее величайшая отрада в Эйгандзё также была и ее тяжелейшей ношей – как бы она желала просто собрать вещи и уйти. В лес, в деревню, да хоть в Нумай. Куда угодно, только бы не оставаться здесь, в этом проклятом королевстве Даймё Конды.

Когда лапа Леди Жемчужное-Ухо коснулась нижней ступени, к ней подошли две девушки. Меньшая из них была одета в голубую мантию до пола с широкими белыми рукавами, традиционную форму Академии Минамо. У ученицы волшебников были короткие, прямые коричневые волосы, окаймляющие лицо и подчеркивающие ее широкие карие глаза. Она была худощавой и жилистой, и мускулы на ее руках были столь же рельефными, как у солдат. Жемчужное-Ухо улавливала на ней запах лакированного дерева и тетивы. Учителя Минамо, помимо мастерства владением магией, обучали своих учеников искусству стрельбы из лука, кюдзуцу, и Рико-оме была одной из лучших учениц в обеих этих дисциплинах. Лицо и осанка ученицы-лучницы были весьма женственны, но по сравнению с девушкой, стоящей рядом с ней, Рико казалась Жемчужному-Уху простоватой и похожей на мальчика.

Женщина-лиса бранила себя за эту строгость. Она была предрасположена к Принцессе Мичико, дочери Даймё, и было несправедливо проводить какие-либо сравнения с ней. Более того, все при дворе были едины во мнении, что Мичико обладала божественной красотой, безупречной и завораживающей, подобно полету горлицы. Она была высокой, изящной, и двигалась с легкой, почти гипнотической грацией. Ее лицо было широким, открытым, с пытливым взглядом прекрасных глаз. Ее улыбка была желанной наградой, слезы – горьким наказанием.

- Леди Жемчужное-Ухо! – Возбужденно прошептала принцесса. – Рико говорит, что в сегодняшнем собрании примут участие какие-то важные делегаты из ее школы.

- Да, должны принять, Принцесса. – Внешним видом, голосом и манерами Принцесса Мичико очень напоминала Жемчужному-Уху Йошино. – Я сама видела, как они прибыли сегодня утром.

- Как Вы думаете, ученые привезли добрые вести?

- Этого я не знаю. Но пойдем, и узнаем это вместе. – Она поклонилась Рико. – Ты должна простить нас, Рико-оме. Если ты подождешь нас в своих покоях, я пришлю весточку, когда собрание завершится.

Ученица поклонилась в ответ. – Благодарю Вас, Леди Жемчужное-Ухо. Я подожду.

Когда Рико начала подниматься по лестнице, Жемчужное-Ухо взяла Мичико под руку и повела ее в зал.

- Что вы изучали сегодня? - Жемчужное-Ухо давно поняла, что развести двух подруг было проще, если поддерживать разговор с одной из них.

- Мы читали о соратами. Если я рассчитываю однажды править королевством вместе с отцом, я должна изучить все племена и народности Камигавы. – Отвечая на вопрос, Мичико все же повернула голову, чтобы помахать рукой подруге.

- Это впечатляющая миссия, Мичико-химе. - Жемчужное-Ухо нежно подтолкнула ее, и принцесса вновь повернулась к ней. – Лунный народ загадочен сам по себе. Лишь немногие за пределами этой башни встречали их. Мой собственный народ ведет прохладные, но любезные отношения с ними не одно поколение, и даже мы знаем о них крайне мало.

- Рико говорит, что академия часто сотрудничает с ними. Она полагает, в школьных архивах даже могут быть записи тысячелетней давности.

- Ресурсы академии поистине огромны.

- Когда-нибудь, мы отправимся туда вместе и как следует изучим соратами.

- Вы и я, Принцесса? Или Вы и Рико?

Мичико улыбнулась. – Надеюсь, все втроем.

Совсем, как ее мать, подумала Жемчужное-Ухо. – Нужно поторопиться, - сказала она. – Собрание не может начаться без Вас.

Вместе они пересекли большой зал и вошли в меньший кабинет в западном крыле. У одной стены комнаты стояли кресла с высокими спинками, а у другой – ряд накрытых столов. Несмотря на то, что столы ломились от разнообразнейших блюд и напитков, никто из присутствующих ничего не ел и не садился в кресла.

Вместо этого, около двадцати наиболее уважаемых членов совета стояли в небольших группах, озабоченно перешептываясь. Леди Жемчужное-Ухо узнала Генерала Такено, изнуренного и склоненного под тяжестью двадцати лет войны. Посол соратами, который находился у покоев Даймё в ночь рождения Мичико, также был здесь, вместе с закутанным в мантию магом и юношей с белыми волосами и голубыми глазами. Жемчужное-Ухо узнала в этом молодом парне Чорью, еще одного ученика из академии, и друга Рико и Мичико. Он был старше, и более продвинут в учебе, и часто принимал участие в визитах высокопоставленных лиц академии в Эйгандзё.

Остальные участники собрания были солдатами, министрами, торговцами, и другими яркими представителями королевства Даймё.

Мичико неожиданно указала в один из углов комнаты. – Смотрите, Леди Жемчужное-Ухо! Кицунэ-бито, как Вы.

Жемчужное-Ухо вздрогнула и быстро осмотрела угол, на который указывала принцесса. В комнате находился еще один кицунэ, самец невысокого, компактного телосложения. Его серые глаза словно засмеялись, встретившись взглядом с Жемчужным-Ухом. Затем он исчез за группой офицеров.

- Вы его знаете?

Жемчужное-Ухо кивнула, не сводя глаз с того места, где стоял ее соплеменник. – Знаю. Но, думаю, он начал пользоваться оберегами с местных рынков. В противном случае, я бы его учуяла.

Глаза Мичико вспыхнули от любопытства, и она прошептала, - Кто он? Он лазутчик? Он выслеживает Вас?

Жемчужное-Ухо похлопала ее по плечу. – В этом нет ничего столь таинственного, принцесса. Мой народ шаловлив, падок на фокусы и розыгрыши. Полагаю, его послали старейшины деревни для донесения или получения какой-то информации. И он прячется от меня лишь потому, что он очень дурашлив.

- Мне он показался красивым, - сказала Мичико. – Как его зовут?

- Назовем его, пока что, Острое-Ухо.

Мичико поморщила нос. – Не понимаю.

- Моя сестра тешится надеждой на исполнение ее небольшого желания. – Произнес самец кицунэ, стоя за их спинами. Он скользнул между ними и обнял рукой Жемчужное-Ухо. – Леди Жемчужное-Ухо надеется, что я здесь не задержусь.

Жемчужное-Ухо усилием воли заставила себя говорить спокойно. – Принцесса Мичико, это мой брат. Поклонись принцессе, Острое-Ухо.

Невысокий лис сделал шаг назад и низко поклонился, театрально размахивая рукой за спиной. – Прошу меня простить, Мичико-химе. Я не желал проявить неуважение. – Все еще кланяясь, Острое-Ухо принялся размахивать еще и одной ногой, и хвостом, балансируя на одной ноге.

Мичико рассмеялась. – Я не в обиде. Леди Жемчужное-Ухо никогда не упоминала, что у нее есть брат.

Острое-Ухо выпрямился и взял руку принцессы. – У нее их семеро, - сказал он, и опустился на колено, прижав кисть Мичико к своему мохнатому лбу. Он вновь подскочил вверх и выпустил ее руку. – И девять сестер. У нас, кицунэ, большие семьи. Думаю, у меня есть пара, тройка родственников, которых я ни разу даже не встречал.

- Звучит, как прекрасный сон. - Жемчужное-Ухо скрестила руки и укоризненно взглянула на Острое-Ухо.

- Леди Жемчужное-Ухо!

- Нет, Принцесса, не обращайте на нее внимания. Острые языки также характерная черта кицунэ-бито. – Он наклонился и легонько ткнул своей вытянутой мордой в щеку Жемчужного-Уха, которая вовремя отвернула морду, подставив лишь щеку.

Острое-Ухо казался невозмутимым. – Я скучал по тебе, сестра. Вся деревня непрестанно выпытывает у меня новости о твоих делах при дворе.

- Тебе нечего будет им рассказать, ели мы не дадим Принцессе Мичико открыть это собрание. - Жемчужное-Ухо повернулась к Мичико. – Прошу Вас.

Принцесса кивнула и прошла к небольшому возвышению в торце комнаты.

- Зачем ты пришел? – Прошептала Жемчужное-Ухо.

Острое-Ухо смотрел прямо, не сводя глаз с принцессы. – Я пришел, как и все остальные, для донесения новостей о войне.

- Каких новостей? Я уполномоченный посол при Даймё, и я…

- Шшш. Принцесса собирается говорить.

Слуга прозвонил колокольчиком, и гул в комнате стих. Мичико возвела руки и произнесла, - Достопочтенные гости. Верные стражи королевства. Представители всех краев Камигавы. От лица моего отца, Даймё Конды, я приветствую всех вас.

Собравшиеся в комнате ответили в унисон, - Да здравствует Даймё.

- Да, он то уж точно здравствует, - прошептал Острое-Ухо. Жемчужное-Ухо ткнула его локтем.

- Это собрание, - продолжала принцесса, - созвано в интересах Даймё, и ваших, собственных. Для того чтобы помочь вашим нуждам, он должен о них знать. Все прошения будут услышаны. Но сначала, Генерал Такено поведает о прогрессе в защите этой крепости.

Мичико сошла вниз, и постаревший, высохший генерал взошел на помост. Его волосы были седыми и редкими, его пальцы тряслись, но его глаза были ясными, а голос сильным.

- Королевство продолжает страдать от вторжений из мира духов. – В комнате послышались возмущенные перешептывания, но строгий взгляд Такено заставил их стихнуть. – Почти месяц с нашей стороны нет потерь. Мы охраняем ограниченную территорию, и солдаты реагируют на нападения в считанные секунды. Мы обучились искусству сдерживать их в локализированных зонах, лишь с незначительными ранениями с нашей стороны. Ситуация стабильна.

- Прошу прощения, Генерал, но это не так. – К ужасу Леди Жемчужное-Ухо, голос принадлежал ее брату и прозвучал прямо около нее. Придворные, генералы и сановники во всей комнате уставились на них и начали перешептываться, прикрыв лица руками.

Такено опустил грозный взгляд на самца кицунэ-бито. – Вы говорите не по регламенту, сир. Кто Вы такой, чтобы делать столь громкие заявления безо всякого уважения к процедуре собрания?

Брат женщины-лисицы подмигнул ей и сделал шаг вперед. – Я Острое-Ухо. – Он поклонился еще раз, взмахнув рукой. – Из кицунэ-бито.

- У Даймё уже есть советник от лисьего народа.

- Проживающий в этой крепости, сир. Я же принес новости из восточных окраин леса.

- И? Выкладывайте свои новости, и покончим с этим. Это Вам не театр для тренировки ораторского искусства.

- Два дня назад, - сказал Острое-Ухо, - моя священная матушка молилась у семейного алтаря. Она воззвала к ками ее любимого дерева, древнему, но незначительному духу, живущему среди кедров. Она просила его о благословении. Вместо этого, дерево напало на нее. Ей удалось сбежать с жуткой раной поперек горла и истерзанной в клочья одежде.

- Позже, на другом краю деревни, мать пела колыбельную своим новорожденным детям. Она пела о пчелках, цветах, и сладких летних деньках. Неожиданно возникло облако насекомых, которые как один напали на семью, жаля детей до полусмерти.

- А на совете старейшин, когда было решено отправить самого умного и красивого из нас донести эту грустную весть, явился ками в образе трехголовой лисицы с телом яка и хвостом змеи. Он плюнул на стол совета, объяв его пламенем, и набросился на самых уважаемых наших старейшин, расколол священный камень и сорвал крышу с дома.

Жемчужное-Ухо ахнула, и не одна она.

Острое-Ухо поклонился еще раз. – Вот моя история. Мы решили, что Даймё должен об этом узнать.

Такено задумчиво смотрел на лиса. – Если это правда… - начал он.

- Я тоже это видел, - перебил его один из торговцев. – Мои сыновья были в бухгалтерской конторе, и они уверяют, что монеты поднялись в воздух и градом обрушились на их головы. Когда я вошел посмотреть, отчего они кричат, я увидел лик моего состояния, глумящийся и извергающий проклятия.

Увешанный наградами охранник Даймё шагнул вперед. – Я вложил клановый клинок моих предков в руки моего новорожденного сына. Лезвие изогнулось и порезало его живот.

Острое-Ухо повысил голос, перекрикивая растущий гул. – Война Ками отныне касается не только нарушений границ Арабы. Ее уже не удержать в этих прочных стенах быстрой реакцией солдат. Самые обычные домашние духи присоединились к битве, и они настолько же жестоки, как и те, что воюют с людьми Даймё.

Лунный посол наклонился и прошептал что-то магу, который кивнул ему в ответ. Затем оба, соратами и маг повернулись и направились к выходу, ученик Чорью проследовал за ними.

- К порядку, - рявкнул Такено, топнув ногой, чтобы успокоить взволнованных и чрезмерно шумных сановников. – За этим мы здесь и собрались, чтобы узнать…

Гнетущая волна давления прижала уши Жемчужного-Уха к голове. Воцарилась тишина, предшествующая оглушительному раскату грома, сотрясшего всю комнату. Пыль осыпалась с потолочных балок, и Генерал Такено спрыгнул с помоста.

В комнате внезапно стало тесно, а в ее центре возникла громадная симметричная фигура. По высоте, она достигала потолка, а в ширину была с половину комнаты. Тонкий стебель в центре ее тела соединял два огромных выпуклых нароста, составлявших большую часть ее туши. Существо было слегка сгорблено, походя на гигантский гриб у края зеркальной поверхности. Паучьи лапы росли из его центра, сжимаясь и разжимаясь, прощупывая окружение, и разряды белой энергии расходились по всей его поверхности.

Пространство вокруг чудища наполнилось сгустками света, подобным фонарикам в тумане. Его острые, как копья отростки застучали по полу и гротескно замахали в воздухе, а несколько из них выпрямились и задрожали.

Жемчужное-Ухо метнулась мимо жуткого ками, в три быстрых прыжка достигнув Принцессы Мичико. Несмотря на то, что она была меньшего роста, чем Мичико, Жемчужное-Ухо схватила принцессу, словно та была младенцем, прижав ее обеими руками к груди.

С ядовитым облаком белого дыма, пузырчатый ками выстрелил несколько своих острых пальцев, подобно залпу из стрел. Некоторые из них раскололись о прочные стены, другие воткнулись в стыки между камней. Одна из заточенных фаланг рассекла воздух рядом с помостом, в том самом месте, где мгновение назад стояла Мичико.

Жемчужное-Ухо крепче сжала Мичико своими жилистыми руками и бросилась к двери, не теряя из вида дергающиеся лапы ками. Она не могла бежать очень быстро с принцессой на руках, но все же она бежала гораздо быстрее самой Мичико.

В следующее мгновение Острое-Ухо уже был рядом с ней, взяв на себя половину веса Мичико. В глазах ее брата все еще виднелся хитрый блеск, но выражение остальной части лица было смертельно серьезным. Они встретились глазами, кивнули друг другу, и помчались из комнаты для официальных встреч, держа принцессу между собой. С того момента, как Жемчужное-Ухо двинулась с места, прошло едва ли больше секунды. Они несли Мичико в безопасное место, слыша, как длинные, скелетообразные копья вонзались в пол за их спинами с каждым следующим шагом.

Выскочив из комнаты, кицунэ прижались к каменной стене, закрывая Мичико своими телами. Многие из присутствовавших на собрании людей в панике разбегались мимо них. Некоторые были окровавлены, с торчащими из тел копьями. Двое уже лежали лицом в растекающихся лужах крови; их, не раздумывая, топтали те, кто бежал за ними, спасаясь от огромного ками.

Те, кому удалось выбраться из комнаты, сталкивались с фалангой солдат, бегущих внутрь. Острое-Ухо крепче прижался к Мичико и Жемчужному-Уху, и его сестра ответила тем же. В общей суматохе, более безопасного места для принцессы найти было невозможно.

Жемчужное-Ухо нагнула голову и украдкой бросила взгляд в комнату. Жуткий разбухший ками держал нескольких делегатов в своих цепких острых лапах, бряцающих друг о друга, подобно вязальным спицам. Когда две или больше его лап соприкасались, они выстреливали тонкую серебристую нить, опутывая раненных, тех, кто остался сражаться, или был слишком напуган, чтобы сбежать. Шелковые нити расползались по своим жертвам, заглушая крики и подтягивая их тела ближе к чудовищу. Те, кто не успел спастись, или не был придушен шелком, были разорваны взмахами острых паучьих лап.

Такено и самурай, докладывавший на собрании, с мечами наголо рубились с агрессивным духом. Они не остановили чудовище, но замедлили его продвижение и нанесли несколько глубоких порезов на его пухлом теле. В комнату вбегали солдаты, и под руководством Такено начинали разрезать коконы, освобождая плененных сановников.

Постепенно солдаты расчистили комнату и повалили опухшее чудовище на залитый кровью пол. Когда последние из его лап были отрублены, кошмарное существо начало вопить. Во время боя оно выращивало новые отростки, но не могло заменить ими утраченные лапы достаточно быстро, чтобы оставаться боеспособным. Оно попыталось прорваться, раздавить солдат своим весом, но они удерживали дистанцию с помощью своих алебард нагината и копий с U-образными лезвиями, сасумата.

Жемчужное-Ухо повернулась к принцессе. Мичико сидела с распахнутыми о ужаса глазами, ошарашенная, бормочущая что-то себе под нос. Она прислушалась, и поняла, что принцесса молилась своему отцу.

Женщина-лиса взглянула на своего брата, веселье полностью ушло из его взгляда. Острое-Ухо беспомощно пожал плечами.

- Отец, - сказала Мичико с неожиданной уверенностью в глазах. – Мы должны рассказать об этом отцу. Он знает, что нужно делать.

Это было так по-детски, желание маленькой девочки, чтобы ее родитель все исправил. Леди Жемчужное-Ухо не была уверена, что Даймё Конда был на это способен, но принцесса была права в одном: Даймё должен был знать о случившемся.

- Я согласна, Мичико-химе. Мы должны идти к Даймё Конде.

Мичико замерла, изумленная, словно она только сейчас заметила, что лисы защищали ее. – Да. Пойдем те же немедленно.

Из комнаты донесся еще один жуткий вопль, и из ее дверей вылетел окровавленный меч.

- Через пару секунд, - сказал Острое-Ухо.

Леди Жемчужное-Ухо кивнула, и они прижали Мичико между своими телами, пока кошмарные рубящие звуки не прекратились, и вопли ками не затихли окончательно.

Глава 6

Острое-Ухо проследовал с Леди Жемчужное-Ухо и Мичико до самых верхних этажей башни Даймё, куда не допускался никто, кроме наиболее доверенных советников Конды. Подойдя к стражникам, бесстрастно преграждавшим вход скрещенными копьями, Острое-Ухо попрощался с сестрой и принцессой.

- Я буду ждать вас в большом зале, - подмигнув, сказал он, низко поклонился и добавил, - Ваше Величество.

Поднявшись, он встретился глазами с Жемчужным-Ухом и слегка ссутулил плечи, повернув голову на бок. Ее брат был бездельником и лентяем, но она знала, что он беспокоился за ее безопасность и безопасность Мичико. Если она попросит, он останется неподалеку, чтобы в случае необходимости услышать ее зов.

Но вместо этого, Жемчужное-Ухо едва заметно кивнула и бросила короткий взгляд на лестницу. Острое-Ухо сощурил глаза, кивнул в ответ и направился вниз по ступеням.

Стражники отдали честь и спросили Леди Жемчужное-Ухо, по какому делу они пришли.

- Мне нужно видеть отца, - сказала Мичико. Ее лицо превратилось в печальную фарфоровую маску, но из-за ее сложенного бумажного веера видны были лишь ее распахнутые глаза. – Случилось ужасное…

- Принцесса возвращается с собрания советников, - мягко перебила ее Леди Жемчужное-Ухо. – У нее срочное донесение для его Светлости.

Стражники кивнули и развели копья. Леди Жемчужное-Ухо переступила порог и вошла в смежные покои, пока Мичико благодарила стражников из-под своего веера.

Вдоль стен главной палаты стояли охранники Даймё, все как один закаленные в боях и заслужившие полное доверие повелителя. Они стояли плечом к плесу, не шевелясь, их глаза были скрыты за шляпами из сплетенной лозы. Ни один из них не поднял голову, когда Леди Жемчужное-Ухо и Мичико вошли в комнату, ни одна складка на их мантиях не шелохнулась.

Тот же соратами, что был на собрании, стоял у дальнего края комнаты, преграждая вход в верхнюю палату, точно так же, как и в ночь рождения Мичико. Для стороннего наблюдателя, все представители лунного народа были неопределенного возраста и пола, но Жемчужное-Ухо наблюдала за этим соратами вот уже двадцать лет, и все ее чувства говорили ей, что это был мужчина.

Лунный советник поклонился Мичико, но на Леди Жемчужное-Ухо бросил лишь холодный, равнодушный взгляд.

- Его Светлость сейчас не принимает посетителей.

- Возможно. – Шерсть Леди Жемчужное-Ухо ощетинилась. – Однако, это не светский визит, его дочь принесла новость огромной важности.

Соратами усмехнулся, словно новости Мичико не заслуживали и секунды внимания ее отца. Этот лунный советник был извечным препятствием для всех, кто искал аудиенции с Даймё. За десятки лет служения в башне, Жемчужное-Ухо неоднократно приходила сюда для встречи с Кондой, но вместо этого всякий раз натыкалась на резкие и раздражающие беседы с угрюмым послом.

- Соратами-сан. – Мичико шагнула вперед и поклонилась, согнувшись в талии. – Мне необходимо сейчас же говорить с отцом.

Леди Жемчужное-Ухо наблюдала за тем, как он взвешивал сложившуюся ситуацию. Он присутствовал на собрании, поэтому, скорее всего, знал, о чем собиралась рассказывать Мичико. Даймё часто отодвигал свою дочь на второй план, когда духи становились активны, но она все же была его дочерью и принцессой королевства.

- Даймё не принимает посетителей, - наконец, произнес лунный советник. – Но, Принцесса, подождите здесь, и я приведу его к Вам.

Не дожидаясь ответа, соратами повернулся и поднялся по лестнице, в дальней части комнаты. Жемчужное-Ухо смотрела, как его бледный, призрачный силуэт растворился во мраке, но все еще слышала его шаги, легкие, как перо, падающее на каменный пол.

Несколько долгих мгновений прошло в полной тишине. Затем, прогремел мощный голос Даймё.

- Освободить палату.

Охранники лишь на мгновение замешкались, затем построились в две длинные шеренги и с нечеловеческой точностью маршем вышли из комнаты.

Жемчужное-Ухо нервно сглотнула, готовясь к встрече с Даймё. Отсылка солдат была знаком доверия и уважения, но она не могла не думать о том, что это также означало отсутствие всяких свидетелей в общении отца с дочерью. Если Мичико раскроет какие-либо тайны, никто кроме Жемчужного-Уха и посла соратами их не услышит.

Поступь Конды спускалась по темным ступеням, и вскоре Даймё, собственной персоной вошел в палату. Леди Жемчужное-Ухо поклонилась и услышала, что Мичико проделала то же рядом с ней. Посол кицунэ выпрямилась, сделала глубокий вдох и взглянула на Даймё.

Конда казался в точности таким же, каким он был в ночь рождения Мичико. Его лицо было все еще гладким, лишь с намеком на морщины. Его белые волосы все еще были яркими и здоровыми, завязанными в узел под ермолкой. Его пронизывающие миндальные глаза все еще хаотично летали в его голове, мечась из стороны в сторону, вверх и вниз, подобно слепым рыбкам в банке. Он был окружен ореолом бледного света, что могло быть и зрительным эффектом от факелов, горящих за его спиной. Его лицо было живым, твердым, властным и решительным. Лишь его блуждающий взгляд намекал на яростное бурление потаенных мыслей Даймё.

- Мичико, - резко произнес он. В последнее время в компании Мичико он проявлял очевидное безразличие и незаинтересованность. Сегодня, тем не менее, он распростер руки и подозвал Мичико к себе, его лицо повернулось в ее сторону, хотя взгляд продолжим блуждать по комнате. Помимо выражения лица и поворота головы, он всем своим видом походил на радушного, заботливого отца.

- Даймё, мой повелитель. – К ее чести, Мичико сохраняла чувство собственного достоинства, подобающее принцессе. Жемчужное-Ухо знала, что девушка предпочла бы броситься в объятья Конды и рассказать ему все, что она видела в едином долгом бессвязном потоке из слов и слез. Вместо этого, она неспешно подошла к отцу и позволила его длинным жилистым рукам обнять ее.

Пока он прижимал свою дочь к груди, зрачки Конды метались вверх и в бок, словно пытаясь посмотреть за плечо, не дожидаясь поворота головы. Леди Жемчужное-Ухо проследила за траекторией его взгляда и поняла, что она пытался смотреть в темнеющий проход с лестницей за ним. Она содрогнулась, вспомнив, что Конда держал на вершине той лестницы.

- Моя дорогая. – Конда выпустил дочь, взяв ее за плечи. – Я уже слышал о нападении на собрании. Ты была ранена?

- Нет, милорд. Леди Жемчужное-Ухо и ее брат вовремя и быстро защитили меня.

- Леди Жемчужное-Ухо всегда была самой быстрой в вопросах твоей защиты. – Даймё взглянул на Жемчужное-Ухо. – Но я впервые слышу о ее брате.

- Милорд, Острое-Ухо прибыл для участия в собрании, - сказала Жемчужное-Ухо.

- Хах. И я так понимаю, он здесь не задержится.

- Нет, милорд.

- Что ж, тогда, я должен вознаградить Острое-Ухо из кицунэ-бито до его отъезда.

- В этом нет необходимости, милорд. – Сказала Жемчужное-Ухо, про себя добавив, он и без того уже зазнался.

- Я пришла к Вам из-за Острого-Уха, отец. – Мичико шагнула вперед и взяла его руку. – Он говорит, что его деревня на краю леса подвергается нападениям. Даже самые простые и милосердные ками становятся враждебными.

Лицо Даймё помрачнело. – Прискорбно, - сказал он. – Но ожидаемо. Вторжения ками становятся все более частыми и жестокими с каждой неделей.

- Но так быть не должно, - сказала Мичико. – Люди, наш народ, как и народ Леди Жемчужное-Ухо, всегда почитали духов. Мы молим их о благословении и наставлении. Почему же они вредят нам?

Леди Жемчужное-Ухо нервно переминалась с ноги на ногу. Она замечала в Мичико вспышки Леди Йошино, и, только если его странные новые глаза вообще не были слепыми, их также мог заметить и Даймё Конда.

Повелитель башни улыбнулся, но с его блуждающим взглядом, это выражение было каким угодно, но не утешающим.

- Почему? – нежно повторил он. – Это вопрос, на который мы все хотим получить ответ. Я полагаю, ками реагируют на что-то новое и могущественное. – Он вытянул руки, вознеся их к потолку. – Эта башня, это королевство, выстояло, процвело, и превзошло все, что Камигава знала до сих пор. – Он опустил руки, положив их на плечи дочери.

- Ками нашего королевства должно быть воистину велик, - сказал он. – Сияющий, мощный маяк порядка и надежды. Полагаю, другие духи реагируют на него, и нас, подобно другим племенам, реагировавшим на меня, когда я впервые решил объединить их. Они относятся с недоверием к этой новой силе и нападают из-за беспочвенного страха и отчаянного желания сохранить собственный статус.

- Но не беспокойся, дочь моя. Какое-то время будет конфликт, и даже кровопролитье, пока чаши весов не выровняются, и мир духов не признает преимущество нашего собственного ками… как полководцы и короли разбойников признали в итоге наше слово законом.

- А до тех пор, мужайся и полагайся на поддержку Тераши Солнца и Мёдзин Очищающего Пламени. Эти духи уже признали правду и никогда нас не бросят.

Даймё улыбнулся, продолжая неуверенно блуждать взглядом по комнате. Он держал Мичико за плечи, на расстоянии вытянутой руки, а она смотрела на него со смешанным выражением неуверенности и благоговения.

- Милорд мудр, - тихо произнесла Жемчужное-Ухо. – Знать мыли духов не дано никому, кроме мудрейших и наиболее просвещенных старейшин моего народа.

Конда повернул лицо к Жемчужному-Уху, не отводя рук от дочери. – Я знаю то, что я знаю, - сказал он.

- Милорд, - сказала Леди Жемчужное-Ухо.

Даймё поднял руки и вложил их в рукава. Он подошел к лестнице и встал на первую ступень. – Мне нужно заняться делами королевства. Если у вас больше ничего нет.

Леди Жемчужное-Ухо поклонилась. – Есть еще одно, милорд. Мой брат принес печальные вести из моей деревни. Я бы желала отъехать к своему народу, с тем, чтобы уверить их в твердой вере Даймё в наше общее будущее.

Конда пожал плечами. – Разумеется. Я назначу конный эскорт…

- Отец, - перебила его Мичико. – Рико-оме пригласила меня посетить Академию и воспользоваться ее архивами.

Даймё нахмурился, тень от его бровей пала на блуждающие глаза. – И?

- Я хочу отправиться туда.

- И речи быть не может.

- Почему? Если мне суждено однажды занять место рядом с Вами, я должна узнать все, что в моих силах. Леди Жемчужное-Ухо повторяет это изо дня в день.

- И тебе стоит прислушаться к своей учительнице. Тебе предстоит постичь более чем достаточно всего, находясь в стенах этой крепости.

- Но…

- Не перечьте Даймё, - перебила ее Леди Жемчужное-Ухо. – Это неприлично для дочери и непростительно для принцессы.

Лицо Мичико залилось краской. Она закрыла рот и поклонилась.

- Простите меня, отец.

Суровое лицо Конды было обращено в сторону дочери, пока его глаза блуждали по сторонам. – Теперь можете меня оставить.

Леди Жемчужное-Ухо шагнула вперед, взяла Мичико за руку, и отвела принцессу назад. – Один момент, милорд. В свете нападения ками внутри стен башни, я сконцентрирую обучение Принцессы Мичико на стрельбе из лука.

Конда одобрительно проворчал. – Очень хорошо. Она должна быть способна постоять за себя в случае необходимости. Кто будет ее инструктором?

- Я наняла одного эксперта в йабусаме. Он известен тем, что способен усадить новичков в седло и обучить попадать в цель на полном скаку за считанные недели.

Конда поднялся еще на одну ступень, повернув лицо к мраку на вершине лестницы. – Это приемлемо. Через две недели я посещу занятия дочери и погляжу на ее успехи.

- Мы будем готовы впечатлить Вас, милорд.

Не проронив более ни слова, ни взгляда, Даймё взошел по лестнице и скрылся во тьме.

Жемчужное-Ухо сжала плечо Мичико и строгим взглядом приказала ей держать рот на замке. Она спешно направила принцессу на выход, сквозь смежную палату и на главную лестницу башни.

Когда они уже были в нескольких пролетах от стражников, одни на всей лестнице, Мичико не выдержала, - Зачем Вы это сделали, Леди Жемчужное-Ухо? Я не желаю оставаться здесь и обучаться стрельбе из лука, пока Вы…

- Принцесса, - строго сказала Жемчужное-Ухо. – Мне уже сегодня пришлось однажды исправить Ваше упрямство. Если я буду вынуждена сделать это еще раз, то тренировка по стрельбе из лука покажется Вам пикником на термальных источниках по сравнению с Вашим наказанием.

Мичико в отчаянии прошла еще два пролета лестницы. Наконец, Жемчужное-Ухо сказала, - Вы чувствуете себя несправедливо обиженной, Принцесса?

Дочь Даймё подозрительно взглянула на Леди Жемчужное-Ухо. – Да, чувствую. Если нападения ками происходят повсюду, то здесь не безопаснее, чем в любом другом месте. Рико и Чорью говорят, что архивы магов могут помочь.

Жемчужное-Ухо поддела Мичико локтем. – И?

- И я хотела увидеть академию. Я лишь слышала истории и видела гравюры, но Рико говорит, что она еще более захватывает дух, когда видишь ее своими глазами. Все строения парят над водопадом, а в облаках над ней…

- Рико, - задумчиво произнесла Жемчужное-Ухо. – Твоя подруга из академии.

- Да, Рико. Моя подруга из академии.

- Она учится, чтобы стать волшебницей.

- Да. Она хочет однажды стать великой волшебницей.

- А пока, она изучает историю, алхимию, прикладные искусства?

- Иногда. Она изучает много всего. К чему Вы клоните?

- Зелья, наговоры, волшебные камни. Жизнь ученика полна всего нового, не так ли? Что еще изучает Рико?

Мичико остановилась и скрестила руки. – Вы уходите от ответа.

- Нет, Принцесса, Это Вы уходите от него. Что еще изучает Рико?

- Древние волшебные языки. – Мичико вызывающе взглянула на Жемчужное-Ухо. – Каллиграфию. Медитацию. Приливные ритуалы.

Жемчужное-Ухо вздохнула. – Стрельбу из лука?

- Рико лучшая лучница в классе, – моргнула Мичико. – Погодите…

- Кто-то в этом роде… одаренная лучница, соученица… будет весьма кстати дочери Даймё при изучении владения луком, не так ли?

- Я могу обучаться вместе с Рико, пока Вас не будет?

- Именно так. Не думаете ли Вы, что я оставила бы Вас одну, без единого собеседника? Вы бы с ума сошли, и, заодно, свели бы с ума половину башни.

- Но Вы, - начала Мичико. – Вы сказали, что знаете эксперта в йабусаме. Рико стреляет с земли.

- Я действительно знаю эксперта йабусаме. Мы с ним прикрыли Вас, когда ками напал на собрание.

Глаза Мичико округлились. – Острое-Ухо? Ваш брат обучает верховых лучников?

- Обучает. И, как я сказала, он может развить Ваши навыки за очень короткое время. Рико здесь лишь для умасливания сделки, но она также может научиться чему-то у него. – Леди Жемчужное-Ухо выпрямилась во весь рост, подведя глаза как моно ближе к уровню глаз Мичико, невзирая на разницу в их росте, эффект от этого был невероятным.

- Я поклялась Вашей матери, что буду всегда защищать Вас. Останьтесь здесь, в безопасности стен Вашего отца, под защитой охранников Вашего отца, в компании Вашей ближайшей подруги и моего ближайшего родственника. Я отлучусь ненадолго. А когда я вернусь, я надеюсь, у меня будет больше понимания того, почему духи обернулись против нас. И почему они сосредоточили ярость на королевстве Вашего отца.

Мичико призадумалась, затем низко поклонилась перед Леди Жемчужное-Ухо. – Простите меня, сенсей, - сказала она. – К Вашему возвращению, я обучусь в достаточной мере, чтобы впечатлить Вас, как и отца.

Жемчужное-Ухо дотронулась своими мягкими мохнатыми пальцами до подбородка Мичико и приподняла ее лицо. – Ты никогда не разочаровывала меня, дитя мое. Теперь, ступай в свои покои. Я отыщу Острое-Ухо и расскажу, что у него есть работа в стенах башни. Перед ужином мы придем с ним на проверку твоего снаряжения и готовности.

Мичико улыбнулась и быстро сбежала вниз по лестнице, на ходу подобрав полы своей длинной мантии.

Жемчужное-Ухо наблюдала за ней, пока принцесса не скрылась за дверным проходом в нескольких лестничных пролетах ниже. Она устало вздохнула и повернулась, вновь взбираясь на верхний этаж. Когда она достигла его, она коротко свистнула.

- Выходи, Острое-Ухо.

Улыбающийся самец кицунэ-бито вышел из тени за резным декоративным сундуком. – Я правильно услышал? – сказал он. – Ты только что устроила меня на государственную службу?

- Мне нужна твоя помощь, братец. Пойдем со мной. – Жемчужное-Ухо повернулась и скользнула в дверь рядом с резным сундуком.

Острое-Ухо усмехнулся. – А мама еще говорила, что это я был самым хитрым.

Жемчужное-Ухо зажгла свечи и принялась зачитывать молитву, пока ее брат не проскользнул в комнату за ней. Не говоря ни слова, Острое-Ухо взял свечу и присоединился к молитве, направляясь к сестре. Они встретились по центру комнаты, кивнули друг другу и задули свои свечи.

- Я еду домой, - сказала Жемчужное-Ухо.

- Это я слышал. Но объясни мне, что ты ожидаешь узнать там такого, что помогло бы принцессе здесь?

Жемчужное-Ухо отошла в дальний угол комнаты и села, скрестив ноги, в центре полукруга мерцающих свечей. – На кону стоит больше, чем принцесса.

- Это верно, - сказал Острое-Ухо, - но ты уходишь не поэтому. – Он скользнул через комнату и сел напротив Жемчужного-Уха. – Все говорят, что ты бы вернулась домой давным-давно, если бы не принцесса. Говорят, она скорее твое наваждение, чем ученица.

Жемчужное-Ухо закрыла глаза. – А ты, брат? Что скажешь ты?

- Я скажу, что она приносит тебе большую печаль, как и большую радость.

Жемчужное-Ухо кивнула, все еще не открывая глаз. – Иногда она меня беспокоит. Она так благородна, так доверчива, так нежна.

Острое-Ухо несколько мгновений молчал, затем сказал, - Чем это беспокоит тебя?

Жемчужное-Ухо открыла глаза. – Потому что в ночь ее рождения были знаки. Противоречивые знамения без определенных значений.

Глаза Острого-Уха заискрились. – Ну, так выкладывай их, и давай взглянем на них. Знамения обманчивы, но и я тоже. Если мы вместе разберем все…

- Это не игра, братец. Помимо появления Мичико, год ее рождения был мрачным для Даймё. Начались вторжения ками. Мать Мичико была одной из первых убитых, когда ее караван был атакован по пути к лекарю из кицунэ-бито.

Жемчужное-Ухо отвернулась. – Роды были очень сложными. Леди Йошино так до конца и не оправилась от них.

Голос Острого-Уха звучал утешительно. – Вы с ней были близки.

- Я очень восхищалась ей. И была с ней, когда родилась ее дочь. Я внимательно наблюдала за Мичико все эти годы, высматривая какие-либо признаки того ужаса, что нависал над ней в ту ночь. И хотя с того дня королевство погрязло в кровопролитье и бездуховности, ничто из этого не связано с принцессой. Она умная, прекрасная, благородная девушка, но она всего лишь девушка. Она не более благословенна или проклята, чем кто-либо другой. И все же, я чувствую, что она как-то связана с Войной Ками, хотя бы лишь тем, что начало ее жизни совпало с началом войны.

- И пока я наблюдаю, жду и беспокоюсь, мир продолжает разлагаться и угасать. Даймё сидит в своей башне и не стареет, пока духи Камигавы опустошают его королевство. Он полагает, что они ревнуют к его новой власти, которую мало кто видел, и никто не в состоянии постичь. Боюсь, даже он сам.

- Теперь нападения ками происходят и за пределами его владений. Что-то усилило их гнев, и Мичико в этом как-то замешана. Я знаю, что она ключ, но никак не пойму к чему.

Острое-Ухо наклонил голову. – Почему это так важно? Почему тебе не все равно?

- Ты сам принес ответ на этот вопрос, братец. Дух кедров нападает на тех, кто молится ему. Чудовищная лиса изрыгает проклятия на совете старейшин. Все это, эта война, она расширяется. Она всегда грозила поглотить нас всех, а теперь она приводит эту угрозу в исполнение.

Острое-Ухо прищурил один глаз. – Это объясняет, почему, но не объясняет, почему не все равно «тебе?» У Даймё лучшие ученые, шаманы, и маги со всего мира. Что ты можешь узнать такого, чего не могут узнать они? Какое решение можешь предложить ты, из того, что они до сих пор не предложили?

Жемчужное-Ухо снова закрыла глаза, сделав несколько глубоких вдохов прежде, чем ответить. – Более двух десятков лет я стою одной ногой в мире Даймё, - сказала она. – Но вторая нога твердо стоит дома, среди моего народа. Ты правильно поступил, придя сюда, Острое-Ухо. Я слишком долго не была дома. Возможно, после этого визита, я достигну равновесия разума и ясности мысли, отсутствие которого не дает мне увидеть истину.

Острое-Ухо встал. – Как скажешь, Жемчужное-Ухо. Но, думаю, есть еще что-то, чего ты мне не говоришь. Что-то, что беспокоит тебя, и чем ты не желаешь делиться. Я провел много лет, обманывая людей ради собственного развлечения, сестра, так что меня не просто обмануть.

- Я сказала тебе лишь правду, Острое-Ухо.

- Не сомневаюсь в этом. Ты не обманщица. Но ты упустила что-то, Жемчужное-Ухо, и посему, я по праву нарекаю тебя «упускальщица».

Жемчужное-Ухо поморщилась от раздражения. – Этот разговор бесполезен. Ты нужен мне, чтобы защитить Мичико, пока меня не будет. Обучи ее основам йабусаме, научи ее держаться в седле и владеть луком. Я не задержусь дольше недели. Я не смогу уйти, если ты не дашь мне своего согласия.

- Я сделаю все, как ты просишь, - сказал Острое-Ухо и улыбнулся. – Но ты заинтриговала меня, сестра, и сделала это не случайно. Я выжму информацию из нашей юной принцессы, я выщипаю из нее подробности о ее жизни здесь, в башне. Я спрошу ее, что она думает о знамениях, отметивших ночь ее рождения.

- Ты ничего подобного не сделаешь. – Глаза Жемчужного-Уха вспыхнули. – Она всего лишь ребенок, невинный, никогда осознанно не сделавший никому вреда. В ней нет злобы, и все же, Мёдзин Очищающего Пламени проливал слезы в день ее рождения. Скажи мне, как спросить простого, непорочного ребенка, почему мир духов реагирует на нее, словно на меч, вонзившийся в гнездо шершней. Скажи мне, Острое-Ухо, и тогда мы вместе спросим об этом у нее.

Острое-Ухо мгновение держал разъяренный взгляд Жемчужного-Уха, но затем склонил голову. – Прости, Жемчужное-Ухо. Я сделаю так, как ты просишь, и обучу принцессу искусству йабусаме.

- Благодарю тебя. – Жемчужное-Ухо медленно опустила веки и начала еле слышно молиться. Когда мантра была завершена, она сказала, - Я должна положиться на тебя, братец. Прошу тебя, хоть раз в жизни, будь ответственным.

- Не беспокойся, - лукаво ответил Острое-Ухо. – Ты удивишься, насколько ответственным я могу быть. Только не жалуйся на меня, когда я сделаю из принцессы первоклассную верховую лучницу, и она пожелает завербоваться в кавалерию Даймё. – Он протянул Жемчужному-Уху руку.

Не открывая глаз, Жемчужное-Ухо потянулась к брату. Она сжала его теплую ладонь, и отпустила ее.

Затем Острое-Ухо бесшумно выскользнул из комнаты, оставив Жемчужное-Ухо тихо молиться среди свечей.

Глава 7

Спустя всего день их совместного путешествия, Тоши решил, что Кобо, в конце концов, был вовсе не таким уж скверным компаньоном. Громадный лысый монах едва ли проронил хоть слово, нес большую часть поклажи, и не отставал ни на шаг. Вместе они быстро пересекли скалистое предгорье, пока дорога не стала мягкой и глинистой, и ростки растений настырно пробивались сквозь твердую бежевую грязь.

Тоши шел позади Кобо, который очевидно был более знаком с маршрутом. Теперь же, когда юнец замешкался, Тоши нетерпеливым взмахом руки велел ему идти дальше.

- С этого момента я уже не в своей среде, - сказал он. – Теперь ты ведешь.

Кобо заворчал. Он подправил свою ношу и пошел вперед, оставляя большие, глубокие следы в мокрой траве.

Они продолжали идти до полудня. Когда они сделали привал, чтобы напиться воды и пожевать вяленого мяса, к которому Тоши старался не сильно присматриваться, он спорсил, - Сколько еще до первых деревьев?

Кобо прикрыл ладонью глаза от солнца. – Не далеко.

- Так, сколько?

- До заката. – Отрезал монах и снова двинулся в путь. Тоши запихал в себя остатки трапезы и заторопился за ним.

По пути, он испытывал ученика огра, медленно покрывая разрыв между ними. Ранее, ему показалось, что у Кобо было ограниченное периферийное зрение с левой стороны, вероятно в результате повреждения глазницы. Его слух, тем не менее, был безупречным, и это, похоже, компенсировало его недостаток. Очимуша задел ногой попавшийся камень, и голова Кобо тут же дернулась влево.

- Это всего лишь я, - сказал Тоши.

- Я знаю, - ответил Кобо. Он искоса взглянул на Тоши, затем вновь перевел все внимание на дорогу.

Тоши не особо восхищался Кобо, но он уважал любого, кто мог выдержать целых пять лет унизительного режима обучения у Хидецугу. Теперь, когда все они были связаны клятвой хёдзан, он задумался, не ослабит ли о-бакемоно физические наказания этому парню. Он быстро осмотрел спину и плечи Кобо, рассматривая сеть из шрамов и незаживших ран. Он почувствовал запах все еще свежего, красного клейма хёдзан на груди Кобо и решил, что, скорее всего, Хидецугу теперь будет еще более жестоким учителем.

Спустя несколько часов, они ступили сквозь завесу плюща и кедровых стволов в прохладный, тенистый лес. Солнце садилось, но у них в запасе все еще было несколько часов дневного света. Над их головами, сквозь толстые ветви кедров струился желтоватый свет и плясал на мхе и обнаженных корнях, покрывавших землю.

- Погоди, - прошипел Тоши.

Кобо остановился. – Нам еще далеко идти…

- Шшшш. – Тоши взглянул вверх на кроны деревьев и прислушался. – Я что-то слышал.

Кобо нетерпеливо пожал плечами. – Лес полон шума. Хидецугу учил меня отфильтровывать ничего не значащие звуки. Тебе придется привыкнуть.

- Тогда я чувствую какой-то запах. Не шевелись секунду и доверься своему брату по клятве.

Кобо заворчал и ослабил веревки своей поклажи. Тяжелый узел шумно грохнулся на землю и перекатился на бок.

- Я ничего не чувствую.

- Это потому, что Хидецугу размазал твой нос по всему лицу. Заткнись и дай красивому, умному члену нашей команды оценить ситуацию.

Тоши уставился на стоящие впереди деревья. Сквозь гущу леса виднелся лишь намек на тропу, но она вела к небольшому просвету между деревьями. Массивные ветви и свисающие куски мха отбрасывали темные тени по обе стороны от просвета. Среди городских развалин Тоши видел проулки, похожие на эту тропу. Обычно в них поджидала засада незуми-бито.

- Кобо, - прошептал Тоши. – У тебя с собой есть какое-нибудь метательное оружие?

- Хм?

- Метательное оружие. Луки, копья, шурикены. Хоть цепь с грузилом. Что-нибудь, что мы можем бросить отсюда, чтобы попасть в кого-нибудь вон там. – Тоши указал на просвет.

Кобо покачал головой.

- За нами там кто-то наблюдает. – Тоши быстро осмотрел землю вокруг в поисках чего-нибудь, что можно было метнуть. – Я хочу выкурить их оттуда.

- Понял, брат по клятве. – Кобо присел на корточки и зарылся пальцами в грязь. Гладкая, круглая верхушка крупного камня показалась между его руками.

- Полегче, - прошипел Тоши. – Этот булыжник больше, чем он…

С напряженным хрипом, Кобо наполовину вывернул из земли валун, величиной с бочку. С вздувшимися на спине мышцами и пульсирующими венами на висках, ученик огра издал рев, эхом прокатившийся по лесу.

В облаке пыли и грязи валун вышел из земли. Кобо попятился назад, взвалил камень на плечо, и расположил ладони под ним. Низкий, угрожающий рокот послышался в его груди, и его ноги разбухли, зарываясь в грязь.

- Ну ладно. Хватай это валун. Не обращай на меня внимания, - огрызнулся Тоши. Он вытащил одной рукой свою джитту и взял длинный меч во вторую, отступив подальше от Кобо на случай, если юнец не справится со своим грузом.

Но лысый монах был в своей стихии. С напором грубой силы и очередным оглушительным ревом, он швырнул булыжник через тридцать футов открытого пространства. У Тоши была всего секунда на то, чтобы полюбоваться видом, как грубый снаряд взлетел над травой и по дуге рухнул в тени и мох по правую сторону от тропы.

- Смотри под ноги! – Заорал Тоши. Кобо вопросительно нагнул голову, тяжело переводя дыхание.

- В идеале, - пояснил Тоши, - ты должен был подождать, пока я выкрикну это, прежде чем швырять камень.

Кедровые листья и обломанные ветки посыпались сверху, но Тоши не мог разглядеть булыжник. Он прищурился, присматриваясь к длинной когтистой руке теперь неподвижно лежавшей на тропе. Обладатель руки был скрыт за кустами и листвой.

- Раскрой здоровый глаз, - сказал Тоши, указывая на руку, - и посмотри туда.

Кобо прищурился, затем выпрямился, ударив кулаком по раскрытой ладони. – Акки, - проговорил он.

- Акки, - согласился Тоши. Он повысил голос, выкрикивая, - Итак, справа от тропы теперь все смято в лепешку. А то, что слева от тропы скоро станет лепешкой. Кобо… неси второй булыжник.

Кобо выглядел растерянным, и начал уже было пожимать плечами. – Больше камней нет, брат по…

Две мелкие фигуры неожиданно выскочили из своего укрытия слева от тропы. Один из гоблинов акки повернулся к ним лицом, преграждая дорогу, пока его напарник бросился в гущу леса. Маленькое чудовище вызывающе закричало, размахивая своими длинными руками и стуча по собственному панцирю когтистыми пальцами.

- Вперед, - выкрикнул Тоши, бросаясь в атаку. – Я хочу поймать второго, прежде чем он приведет с собой весь свой клан.

Не смотря на свой небольшой рост, оставшийся акки сумел заслонить собой всю тропу. Он был безоружен, но его когти были весьма опасны, а твердые пластины на плечах защищали его от мечей Тоши. Очимуша притормозил, приблизившись к акки, но держась на расстоянии от длинных рук гоблина.

- Назад, уходи, - визжал акки. – Убью, убью, убью насмерть!

Тоши опустил взгляд на маленького забияку. – Кобо, - спокойно сказал он, - пни-ка этот навозный шар через лес, будь так добр.

Громадный лысый вихрь пронесся мимо Тоши. Комический взгляд удивления и страха на лице акки был бесподобен. В следующее мгновение он исчез за рычащим силуэтом Кобо.

Громадная нога в сандалии врезалась в грудь акки, послав его в воздух, словно детский надувной мяч. Маленький монстр завопил улетая, неуклюже вертясь, пока не врезался в центр твердого ствола кедра.

Кобо повернулся. – Я не могу бегать на большие расстояния, брат по клятве.

- Тогда отойди в сторону, - сказал Тоши, проносясь мимо него. – И пытайся не отставать.

Тоши бежал, сбивая джиттой ветки и прорезая длинным мечом ползучие стебли плюща. Акки во многом походили на незуми, полагал он. Мелкие и трусливые, но многочисленные. Гоблины и близко не были так хороши в уходе от преследования, как крысы, поэтому Тоши было не трудно проследовать по следу убегающего акки. За спиной он слышал грохот и треск поспевающего за ним Кобо. Хидецугу стоило обучить его бегу как на длинные, так и на короткие дистанции.

Возможно, это было не важно. Если Тоши сможет настигнуть акки, все, что ему нужно будет сделать, это задержать его, пока не появится ученик огра и не завершит дело. Хидецугу не хвастался боевыми навыками Кобо – лысый здоровяк действительно был силен.

Он выскочил на поляну как раз вовремя, чтобы заметить, как акки скрылся за плотными кустами на противоположной ее стороне. Тоши вложил меч в ножны и бросился через спокойную лужайку, едва замечая яркое закатное солнце над головой. Он почти настиг его. Еще пара мгновений и он схватит акки и сядет ему на голову.

Тоши нырнул в кусты и подавил вскрик, когда земля ушла из-под его ног. Сохраняя равновесие, он скользил вниз по наклону, чувствуя, как ветви хлещут его по лицу и груди.

Ослепленный, Тоши закрыл лицо руками, продолжая бежать. Он осторожно поглядывал на землю перед собой, во избежание очередных сюрпризов, которые почва могла ему преподнести. Тоши полу-выпал на очередную поляну, и, как только вновь обрел контроль над своей инерцией, почувствовал запах дыма.

Очимуша опустил руки. Повсюду вокруг него на пятьдесят ярдов во все стороны были повалены деревья. Большая часть древесины, похоже, была свалена в огромный костер в центре расчищенного круга. Яростно пылал огонь, языки его пламени были выше любого близстоящего дерева.

Группы гоблинов акки стояли на коленях вокруг костра, бормоча молитвы и подбрасывая в воздух землю. Большинство были безоружны, но у некоторых в руках были грубые костяные дубины и самодельные копья, сделанные из сломанных мечей, крепко привязанных к палкам. Освещенные огромным пламенем, грязные существа казались окрашенными в красные оттенки преисподней.

Как один, половина акки замолкла и обернулась в сторону Тоши.

- Вечеринка в мою честь? – Сказал Тоши, более громко, чем собирался. – Вот это сюрприз.

Рядом с костром, три акки стояли рядом с двумя людьми, державшими в руках по факелу. Тоши не узнал самого крупного гоблина, но остальные были ему знакомы. Там был тот, за кем он гнался, он все еще тяжело дышал, выпятив глаза. Рядом с ним стоял отшельник Бен-Бен, пришедший из хижины Хидецугу. На его узловатой маленькой голове все еще была надета нелепая шляпа в виде кальмара.

Люди были также ему знакомы. Одетые в доспехи разбойников, оба мужчины медленно повернулись в сторону Тоши, и жестокие ухмылки рассекли их одинаковые лица.

- Ты, - сказал первый близнец. – Очимуша с грязным языком.

Голос второго близнеца был громче мантры гоблинов и бушующего костра. – Завершите ритуал, - сказал он. Затем он взглянул на своего брата. – Это не может быть совпадением. Он умрет?

- Умрет. – Первый близнец повернулся к отряду вооруженных акки, стоящих неподалеку и нетерпеливо размахивавших своим оружием. – Убить его.

Один из акки с криком выпустил грубое копье в воздух. Тоши едва смог отразить его джиттой, отпрыгнув в сторону. Когда остальной отряд приготовил свое оружие, Тоши попятился назад, осматривая заваленную дымом поляну. Путь за ним шел круто в гору. Все остальные направления были заполнены мерзкими жабами с твердыми головами, крошечными мозгами, и приказами сделать ему больно.

Он подумал о канджи, который бы превратил землю в сырой, вязкий зыбучий песок, но это не подействовало бы на всю поляну, и к тому времени, как он окончит его чертить, в нем уже будет торчать с полдюжины копий акки. Ему нужно было что-то другое, заклинание или тактика, способная противостоять небольшой армии.

По левую сторону от него еще один акки завизжал и прыгнул ему на спину. Грязные пальцы маленького чудовища вцепились в лицо Тоши и, пытаясь его стряхнуть, Тоши увидел, как боевой отряд выпустил в него град копий.

Быстро, Тоши развернулся на месте, подставив копьям спину. Он почувствовал толчок и акки на его спине захрипел. Затем послышался еще один толчок, когда второе копье отскочило от крепкого панциря гоблина, за ним третий. Затем Тоши услышал влажный шлепок и почувствовал, как острие копья коснулось его собственной поясницы. Акки, сидящий на нем верхом, забулькал и замер.

Тоши стряхнул с себя труп гоблина, насквозь проткнутого копьем. Он ощупал рану на пояснице, мрачно кивнув. Она была мелкой, почти безболезненной, но сильно кровоточащей. Он снова повернулся лицом к костру, осторожно следя за вооруженным отрядом акки, сокращавшим расстояние между ними.

Все гоблины, у которых были копья, уже успели их выбросить. У оставшихся в руках были палки и дубины с шипами. Он повернулся так, чтобы они не видели его рану, и провел джиттой по крови, стекавшей по спине.

- Ну, что ж, мне, пожалуй, пора, спасибо, - сказал он, взмахнув окровавленной джиттой. – Вам лучше отойти, или я сделаю что-то, о чем вы пожалеете. Я тоже об этом пожалею, но вы пожалеете больше, обещаю.

- Продолжайте мантру, - сказал первый близнец.

- Эй, вы там, - сказал второй, указывая на еще одну группу акки. – Помогите позаботиться о нашем госте.

Еще двенадцать акки направились к нему, и Тоши стиснул зубы. Кровь, слезы и прочие плотские выделения на его джитте усиливали мощь начертанных ею канджи, но единственное колдовство, которое у него было в запасе для группы такого размера, было сложно контролировать. Он мог поразить всех на поляне временной чумой, если он был не против также стать ее жертвой, но он еще не настолько отчаялся.

Злобный, кривозубый акки швырнул свой каменный метательный топор. Он промахнулся, но оружие глубоко вошло в ствол дерева за спиной Тоши.

Возможно, ситуация была все же настолько отчаянной, подумал он. Тоши взглянул вниз, выискивая ровный участок земли, на котором он бы мог начертить символ.

В следующее мгновение громадная лысая фигура вырвалась из леса, словно пушечное ядро. Кобо промчался мимо Тоши со своей боевой дубиной тецубо наготове. Массивный юнец врезался прямо в отряд гоблинов, и страшный рев его был неотличим от голоса Хидецугу.

Поначалу, Тоши мог лишь наблюдать за тем, как Кобо прикладывался к акки своей тецубо. Возможно, он был не очень быстрым на длинных дистанциях, но в ближнем бою он был подобен торнадо. Шипованная дубина ожила в его руках, разбивая оружие гоблинов в щепки, и вместе с ними их обладателей в кровавые месива. Он вращал тяжелым оружием, словно изящным жезлом, кроша кости, дробя черепа, и пробивая естественную броню акки, как черствый хлеб. Ценность ученика огра, как компаньона в путешествии, росла с каждой секундой.

Близнецы выкрикнули еще один приказ, и очередная волна акки бросилась к Кобо. Они окружили его и в буквальном смысле, начали ползти по нему, словно по дереву, пока он разбрасывал других гоблинов дубиной в разные стороны. На мгновение, Кобо был полностью покрыт телами вопящих акки, и громадный детина приник к земле. Затем, как собака, стряхивающая с себя воду, Кобо поднялся, встрепенулся, сбрасывая с себя злобную орду акки.

Кобо прокрутил свою тецубо вдоль одной руки, затем за шеей, и вниз по другой, встав в позицию полнейшей готовности. Он взглянул на близнецов, подзывая их пальцами к себе.

- Это мой брат по клятве, - выкрикнул Тоши. – Мы присматриваем друг за другом.

Оба близнеца подняли руку, затем одновременно сделали рубящий жест вниз. Мантра акки замолкла и единственными звуками на поляне остались лишь стоны павших гоблинов и треск костра.

- Впечатляюще, - сказал первый близнец.

- Но это, - сказал второй, - наш покровитель, Мёдзин Бескрайней Ярости. И мы тоже присматриваем друг за другом.

Второй близнец взмахнул рукой, и костер расширился за пределы поляны, заполнив все пространство кроваво-красными языками пламени.

Тоши был слегка удивлен, обнаружив себя живым и невредимым. Когда его зрение прояснилось, он увидел, что все акки пали на колени лицом к костру. Близнецы все еще ухмылялись, не сводя глаз с Тоши и Кобо.

Гигантский, роскошный деревянный трон парил над грудой горящих бревен. Это было кресло, достойное короля-воина, завоевавшего большую часть мира и построившего замок из костей своих врагов. Небольшая статуэтка из нефрита и рубина располагалась в центре трона, держа различное оружие в каждой из шести своих рук.

Статуэтка и трон были окружены яркими красными языками пламени, мерцавшими слишком медленно, словно их огонь каким-то образом был тяжелее и плотнее пламени костра. В этих языках Тоши различил подобие лица над троном и множество рук по обе стороны от него. В некоторых руках были четки, в других веера, но большая их часть держала мечи, копья и другое холодное оружие. Эти руки и предметы вращались вокруг центральной фигуры на троне, паря, словно пузыри в масле.

Ты.

Глаза Тоши увлажнились, и в ушах послышался треск, когда жуткий голос ками ворвался в его голову. Он боролся с желанием отвернуться, притвориться, что он не знает о том, что Мёдзин Бескрайней Ярости обращался непосредственно к нему.

Тебе здесь не место, Тоши Умезава. Ты инструмент в руках моих врагов. Ты станешь примером для них.

- Благословение, - вскричал первый близнец. – О, Великий Ками, мы исполним все, что ты пожелаешь.

- Коснись нас своей мудростью, надели нас твоей яростью, - сказал второй. – Годо со всей своей армией готов служить тебе.

Рядом с ними отшельник акки Бен-Бен с жаром молился, забыв о своей шляпе, валяющейся на земле.

Бурлящая масса тела ками, казалось, переориентировалась на близнецов.

Благословляю вас. Продолжайте работу. Оставьте наемника и огреныша мне.

Второй близнец нахмурился, но оба разбойника опустили факелы. Хмурый близнец издал долгий свист и оба брата взмахнули головами в сторону севера.

Пока силуэт великого ками гипнотически мерцал в воздухе, все акки повернулись и начали уходить из поляны. Даже те из них, кто впился когтями и зубами в Кобо, остановились посреди боя и присоединились к массовому исходу. Кобо приложил всех, кто был недостаточно быстрым, чтобы убраться из-под его дубины, но преследовать остальных ученик огра не стал. Вместо этого, он отошел к Тоши, не сводя глаз с ками.

Ты назойливый человек, Тоши Умезава.

- Ты и половины всего не знаешь. И откуда тебе известно мое имя? – Тоши никогда раньше не встречал великих ками лично. К его удивлению, он чувствовал себя скорее раздраженным, чем восхищенным. – Что вам, духам, всем от меня надо?

Я, как все здравомыслящие существа, жажду лишь одного: окончания Войны Ками.

- Забавно, - сказал Тоши. – Огненный дух ярости жаждет мира? Пошути еще раз.

- Осторожно, брат по клятве.

Пламя ками выросло и разгорелось ярче. Я не сказал, что ищу мира. Я жажду завершения войны. Исхода, выгодного мне и моим последователям.

- Что ж, вперед. Удачи.

Твоим ками покровителям не стоило тебя сюда посылать, очимуша. Но ты пришел, и я не могу позволить тебе уйти.

- У меня нет ками покровителей, - сказал Тоши.

Нет? Бестелесный голос звучал удивленно. Тогда, кто же направляет твою судьбу? Кто отвечает на твой зов?

- Хёдзан. – Кобо шагнул вперед. – Покажи, на что ты способен, лживое божество. Мы не боимся.

Языки пламени стали жарче. Молчи. Ты прислуживаешь безбожному извергу, который служит зверю хаоса. Твоя огрийская кровь вскипит этой ночью. Твоего хозяина и его óни со временем ждет та же участь.

Тоши пожал плечами. – Он новенький. Но он прав. Если ты собрался убить нас, по крайней мере, постарайся сделать это быстро. Нам еще в пару мест надо зайти. – Он покрепче сжал рукоять джитты, все еще вымазанной его собственной кровью. Ему было любопытно, каким образом дух ярости нападет на них. Заставит их сражаться друг с другом? Выжжет их изнутри?

Пока он стоял в ожидании, Тоши услышал еще один звук, исходящий от треска костра. Он начался, как неразличимый, жужжащий гул, но когда он стал громче, Тоши понял, что это было искаженное эхо мантры акки, призвавшей великого красного ками.

Три шара красного пламени выпрыгнули из костра, каждый величиной с колесницу. Они парили низко над землей, вращаясь на месте, пылая яростными огненными языками.

Умри достойно, Умезава, и останься в памяти. В противном случае, никто ни в одном из наших миров не заметит твоего ухода.

- И тебе того же, - выкрикнул Тоши.

Вокруг Мёдзин Бескрайней Ярости вспыхнули языки пламени. Раздался взрыв потрясающей силы, и костер погас в мощнейшем воздушном хлопке.

Отбытие великого ками также погасило пламя трех огненных шаров, оставив между пнями и выжженной травой три громадные гротескные фигуры. Первая представляла собой спутанный ком из колючей проволоки, пропитанный маслом и подожженный. Скрученные шипы из раскаленного металла парили в воздухе вокруг его центральной массы. Ками мерцал и переливался, разрезая воздух кнутами из заточенной проволоки.

Второй ками был подобен огромному, величиной с бочку, насекомому с двумя громадными передними лапами и скорпионьим хвостом. Он парил в нескольких футах от земли, окруженный облаком жалящих мух. Его защитный экзоскелет затрещал, когда он вонзил свои похожие на заостренные косы передние лапы в грязь и, оттолкнувшись, поплыл вперед.

Третий выглядел, как смесь черепахи, орла, и кабана с острыми, как бритва бивнями. Тоши моргнул и протер глаза, но истинная форма существа была неразличима в облаке теплового искажения, окружавшего его со всех сторон.

- Брат по клятве, - прошипел Кобо. – Я могу призвать малого óни нам в помощь, но это потребует времени и концентрации.

Тоши осмотрел трех духов перед ними. Каждый их них был «малым» ками, и он не был уверен, что одного малого óни будет достаточно. Кроме того, каждый из подчиненных Ярости ками был в одном коротком броске от них, и время было чем-то таким, чего у них сейчас не было.

Тоши покачал головой и вытащил длинный меч. – Это нам не поможет, Кобо, - сказал он. – Думаю, нам придется сражаться самим.

Глава 8

Малые ками начали наступать на Тоши и Кобо, разлетевшись в стороны и дюйм за дюймом сжимая кольцо в раздражающей какофонии рева, свиста, и щелканья.

- Кобо, - сказал Тоши. – Ты берешь на себя колючую проволоку и жука. Я разберусь с … я разберусь с третьим.

- Да, брат по клятве.

- Кобо?

- Да, брат по клятве?

- Мёдзин Ярости назвал тебя «огренышем» и сказал, что у тебя огрийская кровь. Это так?

Спина Кобо выпрямилась, и его лицо озарилось чем-то похожим на радость. – Да, брат по клятве. Я ел и пил плоть самого Хидецугу, при инициации…

- Я знаю ритуал. – Тоши поморщил нос. – Хидецугу описал его мне. И поэтому ты еще сильнее, чем кажешься?

Странное выражение гордости и страсти на лице Кобо расширилось. – Да.

- Хорошо. – Он достал джитту и показал ее Кобо. Затем он жестом указал на одну из ран, которую оставил топор акки на бицепсе лысого юнца. – Можно?

Кобо бросил на него подозрительный взгляд, но затем пожал плечами. Тоши провел лезвием джитты по руке Кобо, вымазывая ее кровью ученика.

- Ну, что ж, - сказал Тоши. – Давай защищаться. И смотри, что бы тебя не убили, пока я не смотрю. У меня нет времени мстить за тебя и выяснять, что вообще происходит.

Губы Кобо скривились в самом близком подобии улыбки из всего, что до сих пор видел Тоши. – Не беспокойся за меня.

Тоши кивнул. И в самом деле, ученик огра был крайне решительно настроен на предстоящую битву.

Одна раскаленная полоса заточенной проволоки хлестнула и обвилась вокруг дубины Кобо. Ками попытался выдернуть оружие из рук лысого юнца, но тот усилил хватку и зарылся ногами в дерн. Проволока оставалась туго натянутой, пока ками пытался смотать ее, подтягиваясь ближе к упрямо стоящему на месте Кобо.

Похожий на жука ками пролетел над этим странным перетягиванием проволоки, направляясь к Тоши. Его хвост с жалом закрутился над его телом, но Тоши догадывался, что он мог бить хвостом как сверху, так и снизу. В любом случае, лучше было держаться от него подальше.

Он начал отходить в сторону, повернул свой меч в сторону жука, и в этот момент третий ками бросился вперед. Тоши все еще не мог разобрать его форму, и это его тревожило. Если он не мог понять, что это было, он не сможет понять, как это чудовище будет атаковать.

Пока ками-жук продолжал плавно парить в его сторону, Тоши заметил, что третий напрягается для повторного рывка. Рядом с ним, Кобо все еще напряженно наваливался на свою дубину, не давая утянуть себя, словно пойманную рыбу.

В неожиданной вспышке озарения, Тоши заорал, - Меняемся! – и прыгнул вперед, взмахнув мечом. Лезвие вонзилось в проволоку между Кобо и раскаленным ками, задержалось на мгновение, и разрезало ее.

Клубок колючей проволоки отпрыгнул назад и завопил от боли, густой бардовый гной брызгал из его отрубленного щупальца. Проволока, обмотанная вокруг дубины Кобо, угасла и отпала, как сухая лоза.

Кобо отреагировал быстро, подтянув дубину к себе, как только Тоши разрезал проволоку. Лысый юнец провернулся вокруг своей оси, взмахнув тецубо над головой и обрушил ее прямо на спину третьего ками, как раз, когда монстр собирался прыгнуть на Тоши. Сила удара Кобо пробила жесткий панцирь существа. Его тело, казалось, сложилось вдвое вокруг дубины, которую Кобо по инерции вдавил в грязь.

Тоши подбежал под летающего скорпиона, который все еще неспешно парил над поляной, медленно приближаясь к ним. Либо он не мог передвигаться быстро, либо сохранял свою скорость для смертельного удара хвостом. В любом случае, у Тоши было время на то, чтобы сократить расстояние между собой и клубком колючей проволоки, пока жук мерно клонился в его сторону.

Полдюжины проволочных щупалец вырвались навстречу Тоши, но он защитился от них своей джиттой и широкой частью лезвия меча. Чем ближе он подбирался, тем больше щупалец нападало на него. Тоши отсекал их, расчищая себе путь. Под его натиском, ками начал отступать, перекатываясь по земле, словно круглый валун.

Чувствуя западню, Тоши остановился. Существо прокатилось еще несколько футов, а затем поднялось, возвышаясь над очимушей, словно волна, готовая обрушиться на него. Ками расширился и набросился на Тоши, подобно покрывалу из раскаленной проволоки. Он откатился на безопасное расстояние, и когда ками вновь собрался в клубок для повторного броска, Тоши быстро начертил несколько канджи на покрытой пеплом земле.

В его голове возникла идея, как убить материализовавшегося духа без крайних мер и вреда собственной жизни. Его губы растянулись в холодной ухмылке. Он целую жизнь провел в Нумай, среди незуми-бито и йюши, и знал предостаточно методов убить что-нибудь без лезвия или дубины.

За его спиной, Кобо взбивал третьего ками в еще более неопределенную форму. Один из его ртов кусал громилу за икру, но его мелкие, острые зубы едва прокусывали кожу Кобо. Он отведал плоть Хидецугу, а стало быть, и перенял его мощь. Над ними, скорпионий ками подплывал все ближе, видимо, убежденный в том, что Кобо был большей угрозой. Тоши едва не улыбнулся еще раз.

Он нанес последний штрих последнего канджи и встал на ноги. Ками из колючей проволоки осторожно подкатывался к нему. Он выпустил проволочные щупальца из основной массы, прощупывая землю перед собой. Когда он достиг первого канджи, он замер и злобно зашипел, но дальше не двинулся.

- Ты не такой безмозглый, каким кажешься, - выкрикнул Тоши. – Хотя, это было ожидаемо. - Он помахал своей джиттой и мечом, но ками не пошевелился.

- Дело в том, что тебе и не нужно наступать на ловушку, чтобы она сработала. – Он протянул острый край джитты, все еще вымазанного его собственной кровью, и кровью Кобо. Тоши метнул оружие в воздух и достал короткий меч, когда джитта воткнулась в землю, прямо в центре последнего символа.

Небольшой черный ветер поднялся между Тоши и ками. Вздымая пепел и пыль, знаки, начерченные им, поднялись в воздух. Темный поток ветра перенес канджи к Тоши, завертел их вокруг его головы, а затем стремительно направил их в центр клубка колючей проволоки.

Символы исчезли, едва коснувшись тела ками. Существо снова завопило, и его крики становились все громче и пронзительнее под натиском ветра.

Огни, окружавшие ками, замерцали и потускнели. Дикие взмахи его щупалец замедлились, и Тоши услышал резкий хруст, похожий на трескающийся под ногами лед. Черновато-красная патина, расползшаяся от символов Тоши, коснулась тела ками, и в считанные секунды оно затянулось толстым слоем ржавчины.

Тоши наблюдал за тем, как раскаленные огненные шипы вокруг клубка колючей проволоки замедлились, погасли и осыпались на землю. Затем он шагнул вперед, поднял свою джитту, и постучал ее рукояткой по жесткой, неподвижной массе ломкой проволоки. Мертвый ками опрокинулся и рассыпался, как горсть сахара.

Он удовлетворенно кивнул. Огрийская кровь создавала мощную магию, даже когда она была смешана с человеческой.

Кобо выкрикнул предупреждение, вырвавшее Тоши из его мыслей обратно, на поле боя в тот самый момент, когда скорпионий ками нанес удар. Тоши с легкостью уклонился от его жала, уничтожившего остатки трупа проволочного ками.

Тоши отпрыгнул от второго удара, затем от третьего. Он был прав: скорпионий ками двигался медленно лишь между ударами. Как только цель попадала в зону поражения его хвоста, он наносил удар за ударом, пока не попадал. Тоши прыгнул и перекатился в сторону Кобо, пока не отдалился на безопасное расстояние. Последний выживший ками развернулся и снова поплыл в их сторону.

Тоши склонил голову. – Так, - сказал он, - помнишь того малого óни, о котором ты говорил? Теперь тебе хватит времени его вызвать?

Кобо взглянул на скорпионьего ками. – Наверное. Хотя, не думаю, что он нам теперь нужен.

- Доверься мне. Я забочусь о твоей безопасности.

Без единого слова, Кобо сел, скрестив ноги, растопырил пальцы и оперся о них лбом. Пока ученик огра тихо произносил слова мантры, Тоши встал между Кобо и ками.

Жалящие мухи чудовища достигли их первыми, и Тоши принялся отмахиваться от них своим мечом. Возможно, Кобо был прав: может, им не нужна была помощь óни, чтобы победить в этой битве. И все же, он предпочитал перестраховываться, когда в деле был замешан яд, ибо любая царапина от скорпионьего ками могла означать еще одну смерть, возмездие за которую ложилось на мстителей хёдзан. Или хуже того, токсин мог парализовать Кобо, и тогда Тоши пришлось бы тащить его на себе.

Тоши замер, мысленно отмечая расположение каждой жужжащей мухи. Затем он взмахнул мечом по длинной кривой, возрастающей вверх, спадающей вниз, затем возвращавшейся в свое начало. К концу взмаха Тоши оставался в боевой позе с мечом наготове, с широко расставленными ногами, в полном равновесии. Перед ним, семь рассеченных жалящих мух рухнули на землю.

Тоши улыбнулся. Скорпионий ками был почти в зоне поражения.

- Кобо? Приступай, если готов.

Кобо встал. – Я призываю псов войны, - проревел он. – Кровожадность, жестокость, и варварство. Как огр служит óни, как человек служит огру, так и вы служите мне. Восстаньте, - он хлопнул в ладони, - и насладитесь.

Сверкнула вспышка, и громадный, дикий образ возник рядом с Кобо. Тоши понял, что он стоит между монстром и парящим ками, и плавно скользнул в сторону.

У óни ожидаемо было три глаза и два загнутых вперед рога, но очертания его были не человеческими. Он стоял на четырех лапах и был размером с медведя. В груди и плечах он был широк и тучен, но его бедра были худыми и сужались к его извивающейся тыльной части. Он был покрыт толстой, грубой шкурой, а из спины торчали острые костные штыри его позвонков. Его челюсть была защищена костяным наростом, и едкая пена капала с многочисленных рядов острых, кривых зубов.

Скорпионий ками нанес первый удар, угодивший в плечо пса-óни, но не достиг уязвимых тканей. Второй удар был отбит гладким рогом óни, но оставил глубокую царапину, наполненную ядом.

На третьем ударе óни поймал ртом скорпионий хвост и с тошнотворным хрустом сомкнул челюсти. Ками издал оглушительный вопль. К удивлению Тоши, жало ками, оторвавшись, осталось во рту óни, а жукообразное существо взлетело высоко в воздух.

Не успел он обрадоваться, как ками вырастил новое жало из своего раненного хвоста. В считанные секунды он вновь был цел, словно вовсе не был ранен.

Казалось, он также набрал скорость, паря и нападая теперь со скоростью колибри. Новое жало сочилось свежим ядом, и ками жадно отыскивал открытое место для удара.

- Кобо. – Тоши на всякий случай взял в руку джитту. – Я не жалуюсь, но ты не можешь призвать что-нибудь летающее? Мы сейчас лишь мишени.

Кобо широко усмехнулся. – Доверься мне, брат по клятве. Как я доверяю тебе.

Óни повернул голову и втянул носом воздух. Он напряг свои костлявые задние лапы, набрал в легкие воздух, и метнулся ввысь.

Туша óни врезалась в парящего ками, и монстр вцепился в жука обеими своими массивными передними лапами и зубастыми челюстями. Ками завизжал снова и впился в óни своим жалом и заточенными передними лапами. Одна из них вонзилось в плечо óни и отломилась. Вторая лапа вырвала длинные полосы плоти на боку и спине óни. В ответ, óни проломил экзоскелет ками и выкусывал большие, рваные куски его мягких внутренностей. Он сплевывал каждый новый кусок на землю, орошая поляну красной жижей.

В суматохе борьбы, вес óни медленно стягивал их вниз, на землю. Удары ками начали замедляться, но óни продолжал рвать своего врага с неутихающей яростью. Если он и чувствовал раны, нанесенные ему жуком, то не обращал на них ни малейшего внимания.

К тому времени, как лапы óни коснулись обожженной земли, ками уже умирал. Он утратил заточенное лезвие одной лапы, а вторая медленно ампутировалась массивными челюстями óни. Его жало угодило в грудь и живот óни с десяток раз, безо всякого видимого эффекта. Óни приземлился, стаскивая за собой ками жука. Он прижал свою жертву одной из тяжелых передних лап, и, мощным рывком своих огромных плеч, разорвал духа пополам.

Тоши кивнул, впечатленный увиденным. Он сунул оружие в ножны и похлопал Кобо по спине.

- Молодец, брат по клятве. Я знал… - Тоши замер, услышав, что звуки бойни стали громче, чем прежде. Óни Кобо выиграл битву, но еще не покончил со своим врагом.

Он зарылся в трупе ками, словно барсук в пчелином улье. Брызги крови и осколки экзоскелета разлетались во все стороны, пока он рвал ками на куски, а затем куски на ошметки. Несколько долгих минут, Тоши и Кобо молча наблюдали, как пес-óни разбрасывал тело своего врага по всей поляне.

- Что ж, - наконец, сказал Тоши, - ты же сам сказал ему насладиться. Можешь приказать ему прекратить?

Кобо кивнул. Он снова хлопнул в ладони, и вымазанная кровью голова óни показалась из месива.

- Ты почтил меня, - сказал Кобо. – Эта честь будет оплачена трижды. Твоя миссия завершена. Я просил тебя восстать, и теперь прошу: Уйди.

Óни поднял голову и взвыл. Удерживая высокую ноту, его тело начало таять. Тоши не сводил глаз с окровавленной морды демонического пса, инстинктивно держа руки на мечах.

Вой óни звучал в воздухе еще долго после того, как он полностью растворился.

- Я знаю, ты, вероятно, никогда не осмелишься спросить, - сказал Тоши, - но я чувствую, что должен сказать кое-что. Я, правда, понятия не имею, почему все эти ками знают меня по имени и приходят за мной.

Кобо пожал плечами. – Возможно, они видят что-то, чего мы не видим. Что-то, что ты забыл, или еще не совершил.

- В этом есть какой-то смысл, - сказал Тоши. – Мне столько всего сошло с рук за все эти годы. Думаю, будет справедливо принять обвинение за что-то, чего я не делал. – Он улыбнулся. – По крайней мере, óни на моей стороне.

Кобо нахмурился. – Никогда не верь в это, брат по клятве. Ни на секунду.

- Ладно, хорошо. Ками или óни, они все меня пугают. А у вас, религиозных, служащих типов, совершенно нет чувства юмора. – Он задумался на мгновение. – Скажем, óни – духи, также как ками. Может один из твоих духов рассказать мне, почему другие преследуют меня?

Кобо покачал головой. – Слишком опасно. Я бы даже не пытался начинать такой ритуал без присмотра учителя. И даже если бы они это знали, они никогда не сказали тебе это бесплатно.

- Совсем не такие, как ками, ну, конечно. – Вздохнул Тоши. – Ну, что ж. Хидецугу послал нас, чтобы мы разгадали эту загадку самостоятельно, не так ли?

- Так, брат по клятве.

- Тогда давай соберем наши вещи, оставленные на холме. После этого, отправляемся в глубь леса.

Они взобрались на поросший деревьями холм, и Тоши взглянул назад, на поляну. Останки трех ками и горстки гоблинов акки были единственным доказательством того, что они здесь были.

Он еще раз он задумался о ками и их растущей заинтересованности в нем. Тоши не понимал, что заставляло могущественных существ из духовного мира окутываться плотью лишь для того, чтобы напасть на него … или кого-нибудь другого, если уж на то пошло. Война Ками была свершившимся фактом, но он боялся, что ему не суждено было понять ее причину. Тоши вовсе не был скромным, но он знал, что пути ками и людей, им молящихся, были ему совершенно не ясны.

Почему, думал он, не надеясь получить ответ, всем просто не оставить друг друга в покое?