Претендент

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Паво наблюдал за буйством толпы, когда двое слуг тащили его к туннелю. Судья толкнул Дентера обратно к противоположному входу на Арену, когда толпы зрителей в отчаянной спешке покидали свои места, побросав подушки, которые они принесли, чтобы сделать каменные сиденья более удобными. Они бросились к выходам, ведущим вниз на улицу, толкая сограждан на пол в безумном порыве к бегству. Но они обнаружили, что их продвижение заблокировано на ступенях выхода из галереи охранниками, которые запаниковали из-за внезапной массы людей, ринувшихся к ним, и начали беспорядочно бить всех подряд, кто оказывался перед ними. Слуги бросили Паво в начале туннеля, а гладиатор ощутил леденящую кровь хватку страха на шее, когда понял, что это лишь вопрос времени, когда охранники будут сметены огромной отчаянной толпой.

Облако пыли и раствора хлынуло со сводчатого потолка и душило Паво. Он сильно закашлялся. Слезы навернулись на его глаза, когда он набрал полную грудь горячей пыли и прислонился к стене. Его руки и ноги покалывало, когда чувства медленно возвращалось к его омертвевшим конечностям.

- Трудно угодить этим людям, - сказал грубый голос. - Это же, толпа.

Паво заметил фигуру, появившуюся дальше по коридору. Фигура остановилась рядом с ним и присела. Паво приспособился к темноте и увидел серое лицо Макрона, смотрящего на него.

- Что ты здесь делаешь? - слабо произнес Паво. Его горло словно сжалось до толщины тростника, и он изо всех сил пытался произнести каждое слово.

- Выполняю приказы этих двух проклятых вольноотпущенников. - Оптион ткнул большим пальцем в сторону галерей и облизнул зубы.

- Полагаю, они приказали и тебе обучить Дентера, - едко ответил Паво.

- Так оно и есть. - Макрон поднялся на ноги и нахмурился, когда с галерей донеслись крики помпейцев. - Втянуть тебя в драку с этим вечно пьяным сумасшедшим было их блестящей идеей. Они приехали сюда только для того, чтобы отпраздновать твою смерть.

- Я знал это! - Паво стиснул зубы. - Они экипировали меня ретиарием и отправили встретиться с легендой Арены, закованной в доспехи с головы до ног. Против него у меня не было ни какого шанса.

- Если тебя это утешит, толпа взбешена точно так же. Вот это и вызвало бунт. Палласу пришлось прервать бой. Если насилие выльется на улицы, его руки будут в крови. И Императора, поскольку он устроитель этого мероприятие. Макрон вздохнул, когда еще один из зрителей был сброшен с верхней галереи и рухнул на пол Арены. Слуги бросились к окровавленной жертве. - Вот что, - проворчал оптион. - Если эта пара считается лучшими советниками Клавдия, то нам всем крышка.

Комментарий вызвал намек на улыбку на губах Паво. Макрон оглянулся через плечо. Паво подавил улыбку прежде, чем оптион смог ее увидеть: - Паллада и Мурена - самые что ни на есть змеюги, и они не более гнилые, чем половина чиновников в Риме. Им плевать на толпу. Они живут только для себя.

Паво пристально посмотрел на Макрона. - А что насчет тебя, оптион? Какую выгоду получишь ты , если Дентер сегодня выиграет?

Макрон какое-то время удивленно смотрел на Паво, потом поджал губы: - У меня не было выбора, парень. Паллас и Мурена заставили меня выполнять их приказы. Если бы я отказался, меня бы сбросили с Тарпейской скалы. - Он медленно покачал головой. - От всех их интриг у меня кружится голова.

- Значит, в Риме все как обычно. - Паво отвел взгляд от Макрона. - И ты тоже в заговоре против меня.

- Чепуха, парень! - Макрон раздраженно хмыкнул. - Здесь я тебе не враг. Это все те греки, строчащие стилусами.

Паво снова повернулся к оптиону. Макрон уставился на него.

- Ты не единственный, на кого нагадил Императорский Двор . - Оптион ударил правым кулаком по ладони левой руки. - Я получил медаль за убийство кучки диких германцев , а что я получил взамен? Никаких пирогов или золота. Всего лишь двойное спасибо от Имперского жополиза и работу по рысканию по тавернам и борделям Помпеи, спасая пьяного старого гладиатора от неприятностей.

- Похоже на идеальную миссию, о которой ты мечтал - насмешливо фыркнул Паво.

- Идеальная боль в заднице, скорее, а не миссия

По правде говоря, я рад был покинуть Помпеи. Это приятный маленький городок, но не место для солдата. Там никогда ничего не происходило и никогда ничего не произойдет. Мне никогда не нравилась идея помогать этой парочке имперских змей строить козни против порядочного парня.

Паво недоуменно наклонил голову, глядя на оптиона: - Ты имеешь в виду меня?

Макрон кивнул: - Ты, настоящая заноза для Императора, парень. И ты знаешь, из за чего? Пока толпа скандирует твое имя, Клавдий и его вольноотпущенники не смогут тебя тронуть.

Паво поджал губы: - Паллас и Мурена властвуют над Императором, - мягко сказал он. - Они делают, что хотят. В наши дни в Риме нет неприкасаемых, оптион. Посмотри, как они обошлись с тобой, недавно награжденным Героем Империи.

- Разве я, химеры их забери, не знаю этого. - Макрон рассмотрел трезубец и сетку, которые слуги поставили рядом с Паво. - Но ты ошибаешься в одном. Паллас и Мурена нуждаются в поддержке толпы. Мурена сам так мне сказал. Без народа режим Клавдия долго не протянет.

Паво моргнул: - И что?

- Послушай их. - Макрон закатил глаза и кивнул на Арену. Звуки боя стихли, заглушенные ритмичным скандированием имени Паво. - Они не совсем тугодумные. Они видят, что все шансы против тебя, и им не нравится, когда Рим унижает своих героев. - Оптион отвел взгляд. - Во всяком случае, не публично. Твой старик был виновен в измене. Это другое дело. А, сейчас толпа на твоей стороне.

Паво поморщился. Макрон был прав, признал он. Контроль над толпой был сильнее любого родословного древа или официального титула. Императоры со времен Цезаря устраивали гладиаторские бои, чтобы заручиться поддержкой толпы, и теперь тот же трюк вернулся, чтобы преследовать Палласа и Мурену. Молодой гладиатор улыбнулся при мысли о вольноотпущенниках, которые покрываются холодным потом на подиуме. Теперь он обнаружил, что может двигать ногами, хотя и неуклюже.

- Выходи на бой и победи, - призвал Макрон .

- Победи? - саркастически пробормотал Паво. - Я едва могу встать!

Макрон откашлялся и сделал болезненное лицо. - Они что-то подсыпали в твой напиток, - произнес он. - Мурена сказал мне это незадолго до того, как приказал спуститься сюда. Он подкупил Гурджеса. Ахей добавил в обычную смесь какое-то зелье, чтобы замедлить твою реакцию. Мне сказали, что эффект проходит достаточно быстро. Ты скоро почувствуешь себя лучше.

Паво ощутил, как волна ярости захлестнула его вены, когда он вспомнил чашку с вонючей жидкостью, которую тренер заставила его выпить: - У них нет стыда, у этих греков… Ублюдки.

- К химерам их всех, - рявкнул Макрон . - Если ты не вернешься на Арену и не разберешься с Дентером, у нас у всех будут проблемы. Охранники держат толпу в узде, но их не так уж и много и долго они не продержатся. Если они падут, нас ждет полномасштабный бунт.

Паво зарычал сквозь стиснутые зубы на свое затруднительное положение: - Итак, либо я восторжествую над Дентером и спасу шкуры двух мужчин, которые приказали убить моего отца и сговорились убить меня, либо я потерплю неудачу и вызову их крушение ценой бесчисленных жизней и разрушений целых семей всего этого горда.

Макрон кивнул: - Все , примерно, так, парень. Он поджал губы и натянуто улыбнулся. Он подумал было о том, чтобы сообщить Паво, что Паллас также пригрозила казнить и оптиона вместе с гладиатором, если им не удастся подавить растущие общественные волнения. Макрон слушал Мурену с бледным лицом, ошеломленный тем, как быстро и жестоко может измениться его шаткое положение. Через два месяца после награждения Героем ему грозила перспектива распятия на Аппиевой дороге. Но он прикусил язык. У Паво и так было много дел на Арене, напомнил он себе. Не было смысла еще больше беспокоить его. Кроме того, Макрону хотелось, чтобы он противостоял Дентеру с новой целью, а не с полным баулом беспокойств.

Паво осмотрел землю: - Выбор невелик.

- По моему опыту, безвыходных ситуаций никогда не бывает, - мрачно ответил оптион.

- В Аид надо идти вместе с Римом, - мрачно проворчал Паво. - Когда все это закончится, если мне как-нибудь удастся выжить, я покину этот город и уберусь как можно дальше от его темной души. Он напряг шею. - Возможно, на границу с Парфией.

- Скорее туда попадешь ты, чем я, - саркастически ответил Макрон. - Я слышал, это настоящая дыра. - Он сердечно хлопнул Паво по плечу, подавляя чувство ужаса, сжимавшее его внутренности при мысли о том, что его распнут. - Что ж, теперь ничего не остается, кроме как взяться за дело и выполнить его. Давай, парень. Вставай на ноги.

Паво покосился на Арену. Слуги быстро убрали мусор, брошенный на землю. - Я не уверен, что смогу победить Дентера, - сказал он. - Этот человек не знает страха.

- Чушь. - Макрон усмехнулся. - Дентер тебе не помеха. Он просто выпендривающийся головорез. - Он посмотрел на Паво с блеском в глазах. - Ты знаешь, почему он выиграл так много боев?

Паво пожал плечами: - Потому что он хорошо владеет мечом?

- Потому что он уже выигрывал схватку, прежде чем ступить на песок.

Паво вопросительно посмотрел на Макрона : - Что ты имеешь в виду?

- Он запугивает своих противников. Вся эта чушь про вырывание собственных зубов на смотровых пиршествах? Это просто, тактика запугивания. Германские племена вдоль Рейна делают точно также. Солдаты в лагере рассказывают о них ужасные истории за ужином. А когда приходило время встретиться с ними в бою, некоторые из парней сдавались еще до того, как была выпущена первая стрела. Дентер просто пытается запугать тебя, парень.

Паво пожал плечами. Он хотел поверить Макрону, но устрашающий послужной список его противника заставлял его поколебаться.

Оптион настаивал, и его голос звучал убедительно: - Подумай об этом. Паллас и Мурена облачили Дентера в доспехи с головы до пят. Они боятся тебя, Паво. И знаешь, почему? - Паво покачал головой. Макрон гордо выпятил грудь. - Потому что у тебя есть возможность победить его. И я это знаю . Я видел, на что ты способен.

Макрон сам удивился состраданию в своем голосе. В душе он был старомодным солдатом, не склонным к сочувствию. Он прожил тяжелую жизнь на аванпостах Империи, сдерживая орды варваров, где доброте не было места. Но, по его мнению, Паво многое пережил. Он не заслуживал того, чтобы пасть перед таким головорезом, как Дентер.

- С мечом у меня может и появился бы шанс, - признал Паво. - Но с этими…? - Он махнул рукой на трезубец и сеть, устало вздохнув, и его голос зазвучал неуверенно.

- Забавно, что ты это сказал. - Оптион наклонился к сетке и уколол палец кончиком свинцового гоузика, проверяя его остроту. Он снова взглянул на Паво и просиял. - Я думал о твоем оружии. И я знаю как по настоящему им можно воспользоваться…

Дентер уже расхаживал по Арене, когда Паво вышел из туннеля под хаотичную волну шума. Слуги очистили арену, и ветеран свободно стоял в центре, тряся сжатым кулаком толпе, пытаясь еще больше ее завести. Паво посмотрел на галереи. Охранники угрожающе стояли у выходов, готовые наброситься на любых нарушителей спокойствия, пытающихся спровоцировать дальнейшее насилие. Сторонники Дентера и местные горожане хватались за окровавленные лица. Слуги потащили обмякшие трупы нескольких мужчин к ступеням галереи. Порядок в толпе был восстановлен, когда глашатай объявил о возвращении двух гладиаторов на Арену. Паво тяжело сглотнул и с большим трудом побрел к противнику. Он все еще чувствовал себя вялым из-за воздействия напитка с добавлением зелья. Перед его глазами опустился густой туман.

Он остановился недалеко от Дентера. Он посмотрел на своего противника и еще раз подумал о мести, которой поклялся отомстить Гермесу.

- Вышел, наконец-то, а? - зарычал Дентер сквозь шлем. - Ха! На этот раз толпа не спасет тебя, бесхребетное дерьмо.

Судья дал сигнал к возобновлению боя.

Паво напряг мышцы, когда Дентер рванулся к нему, из-под его шлема без полей донесся скрипучий рык. Приступив к действиям, Паво поднял свой трезубец к обнаженному животу противника и направил зубцы на его набедренную повязку. Но его движения по-прежнему были медленными и тяжелыми, а трезубец казался громоздким в его руке. Дентер отбил его быстрым движением щита вниз. Паво почувствовал, как у него упало сердце, когда зубья трезубца погрузились в песок. Дентер сразу же вонзил свой щит в землю, зажав трезубец железным ободком. Паво безуспешно пытался его вырвать. Взревев, Дентер поднял свой меч высоко над шлемом и обрушил его на трезубец. С отчетливым треском меч прорубил древко, оторвав железный стержень и зубья от расколотой рукояти.

Паво отпустил сломанное оружие и отступил от середины Арены. Теперь Дентер поднял свой щит и погнался за противником. Кровь ветерана вскипела. Сквозь шлем Паво различил его тяжелое дыхание, когда он почувствовал неминуемое поражение молодого претендента.

- Остановись, ты, маленькое дерьмо! - прохрипел Дентер. - Теперь победа за мной!

Паво отступил еще немного. Местные горожане в толпе заорали на Дентера, когда он приблизился к своему противнику. Некоторые зрители поднялись со своих каменных сидений и замахали полосками белой ткани своим соперникам из Помпеи. Паво почувствовал, как настроение взбудораженной толпы изменилось. Дентер бросился на него, подстрекаемый ревом помпейцев и воодушевленный тем фактом, что его соперник потерял свое главное оружие. Он опустил щит на бок и ткнул меч в обнаженную грудь Паво. Молодой гладиатор неуклюже бросился влево в отчаянной попытке избежать порезов. Но он был слишком медленным, и Дентер попал ему в левое плечо, острие меча проткнуло Паво сустав. Некоторые зрители закричали от ужаса , когда удар был нанесен. Жители Помпеи завопили от восторга. Паво почувствовал жгучую боль в плечевых мышцах. Дентер повернул меч, разрубив сухожилия и хрящи, и Паво снова испытал тошнотворную волну агонии. Тошнота запершила в горле. Он сжал челюсти, когда Дентер вырвал лезвие. Горячая кровь хлынула из его раны и брызнула на песок.

Стиснув зубы, Паво подавил желание прижать руку к раненому плечу . Дентер сорвал аплодисменты своих сторонников и приготовился нанести противнику еще один удар. Молодой человек задыхался. Он отключился от шума, боли и взглядов Палласа и Мурены на подиуме и вместо этого сосредоточился на совете, который Макрон дал ему в туннеле.

Схватив большую часть сети в дрожащую правую руку, он размахивал ее свернутой частью в левой руке, как инструктор по строевой подготовке, готовящийся отмерить наказание кнутом. Свинцовые гранулы по ее краям сгруппировались вместе на конце, образуя серию острых зубчиков. Паво вращал запястьем круговые движения, наращивая импульс на скрученном конце веревки. Дентер остановился, его меч, с острия капала кровь, повис перед ним, Паво махнул запястьем вперед и хлестнул сеткой противника. Он пронесся перед ним по дуге ниже пояса и разорвал правую ногу Дентера, многочисленные свинцовые грузики зацепились за обширную плоть его бедра. Затем он дернул сеть, и изнутри шлема Дентера вырвался глухой крик, когда заостренные зубчики грузиков оторвали куски плоти. Ветеран споткнулся и выронил меч, пытаясь удержать равновесие. Ярко-красная кровь густо струилась из разорванной плоти его ноги.

Подхватив свернутый кусок сети рывком больной правой руки, Паво хлестнул в противоположном направлении. Зубчики грузиков вонзились в другую ногу Дентера, вызвав новый дикий вопль агонии, когда Паво снова отдернул ее, отрывая новые кусочки плоти. Дентер опустился на колени на песок. Обе его ноги были в крови. Толпа ревела, когда Паво набросил сеть на голову Дентера и закружился вокруг раненого ветерана, обмотав ее вокруг него так, что его руки были зажаты. Затем он выпустил сеть из рук. Дентер попытался перекатиться к своему брошенному мечу. Но Паво метнулся к оружию первым и схватил его под очередные возгласы аплодисментов зрителей. Помпейцы погрузились в гробовое молчание. Они уныло смотрели на своего павшего героя и скорбно покачивали головами.

Паво ударил Дентера ногой в спину, и тот рухнул на землю. Затем он взглянул на подиум. Императорский секретарь и его помощник почувствовали глубокое облегчение. Паллас расправил складку на своей тоге и показал Паво большой палец. Толпа хрипло взревела. На галерее над вольноотпущенниками Гурджес с ужасом смотрел на Дентера. Затем он поспешно вскочил со своего места и помчался к ближайшему выходу, проталкиваясь локтями мимо охранников.

Паво освободил Дентера от своей сети, чтобы позволить своему противнику встать на колени и с достоинством принять свою судьбу. Но вместо этого тот бросился на Паво. Это был отчаянный выпад, и Паво сразил его ударом в правую руку. Лезвие пронзило его бицепс, а боль вывела Дентера из равновесия, и он, спотыкаясь, рухнул на землю. Зрители свистели и глумились над возмутительным поведением ветерана. Теперь Паво стоял над ним и держал меч над головой, готовый воткнуть его в затылок Дентера. Мышцы его рук напряглись. Он посмотрел вниз на своего поверженного противника со смесью жалости и презрения.

- Сын гребаного предателя, - усмехнулся Дентер, его голос был пронизан ядом. - Сын трусливого, безвольного…

Паво одним махом опустил меч. Наконечник пронзил шею Дентера сзади. Упавший гладиатор на мгновение содрогнулся, когда лезвие пронзило его позвоночник. Затем он замер, и судья победно поднял раненую руку Паво. Толпа взорвалась от радости.

Пыль осела, и Пестум наслаждался спокойным, бархатным ночным небом, когда охранники из местных казарм сопроводили Макрона в импровизированный лазарет. Теперь Арена опустела, так как болельщики бросились в таверны и бордели, чтобы отпраздновать местную победу над ненавистными соперниками из Помпеи. Судя по всему, город стал относительно мирным, и Макрон испытал большое облегчение, избежав бунта. В его представлении варвары, жаждущие крови, были одним делом, но воюющие римляне беспокоили его больше. Запах смерти пропитал коридор, ведущий к лазарету. Как заплесневелый сыр, подумал оптион. Еще одно напоминание о том, почему он любой ценой избегал полевых госпиталей.

Он нашел Паво лежащим на соломенной циновке, погруженным в свои мысли и уставившимся в потолок. Его правое плечо было перевязано санитаром. Миски с окровавленной водой и подносы с использованными хирургическими инструментами - вот все, что осталось от дневной работы, к большому облегчению Макрона. Паво обернулся при виде входящего в лазарет солдата и слабо улыбнулся сквозь пульсирующую боль в ране.

- Значит, в конце концов все обошлось, - произнес Макрон . Он пытался казаться веселым, но слова выходили усталыми и плоскими. Он сам испытал облегчение от того, что избежал ужасной смерти от рук имперского секретаря и его помощника.

“Бои гладиаторов намного труднее смотреть, когда от исхода зависит твоя собственная жизнь”, - подумал Макрон.

- О да, - ответил Паво притворно-веселым тоном. - Честно говоря, я не знаю, почему я ворчу на несчастную жизни гладиатора. Мине нужно было только предотвратить массовые беспорядки и грабежи, спасти шкуры парочки имперских крыс и помочь освободить семью друга, которой грозит продажа в рабство. Если бы не это, все прошло бы очень легко.

- Ну ладно, парень, тебе было немного не по себе, - признал Макрон . - Но у твоей победы есть и светлая сторона.

Паво склонил голову в сторону оптиона: - Действительно? И, что же это такое? - холодно спросил он. - Вельможи Пестума могут сегодня спокойно спать в своих кроватях, благодаря тому, что их сограждане не разграбили весь город? Или, может быть, мне следует отпраздновать тот факт, что Паллас и Мурена сбежали, доставив Императору огромное огорчение, позволив вспыхнуть беспорядкам на мероприятии, которое он оплатил?

Что-то в выражении лица оптиона заинтриговало Паво. Макрон скрестил руки на груди: - Есть еще одна новость, парень. Ты больше не гладиатор дома Гурджеса.

Паво нахмурился: - О чем ты говоришь?

- Он поставил целое состояние на победу Дентера сегодня. - Макрон покачал головой и усмехнулся. - Заключил сделку с каким-то дельцом по имени Карбо. Гурджес потерял все. Он банкрот. Ему пришлось продать своих гладиаторов, чтобы оплатить все свои долги.

- Слава богам… - сказал Паво, закрывая глаза. Его триумф не был напрасным. Получив новые доходы от поражения Дентера, Карбо освободит Клодию и мальчиков. А поскольку лудус был распущен, и только многообещающие гладиаторы имели какую-либо ценность при перепродаже, был даже шанс, что Букко все-таки воссоединится со своей семьей. На лице Паво уже была готова появиться улыбка, когда у него в голове мелькнула другая мысль. Он открыл глаза и вздернул подбородок, глядя на Макрон.

- Но если гладиаторов продали - кому теперь принадлежу я?

- Нам, - сказал хитрый голос позади них.

Макрон и Паво повернули головы и увидели Мурену, стоящую у входа в лазарет. Паво почувствовал, как напряглись его мышцы на груди, и он попытался сесть на соломенную циновку, чтобы противостоять имперскому помощнику, но его рана вспыхнула, и он снова откинулся назад, морщась от боли.

- О чем ты говоришь? - Макрон рявкнул на Мурену.

Пламя вспыхнуло в глазах вольноотпущенника, когда он сложил руки за спиной: - Гурджес был вынужден продать свои активы тому, кто больше заплатит. В данном случае им оказался Императорский Дворец. - Его тонкие губы растянулись в ухмылке. Его глаза метнулись от разъяренного оптиона к ошеломленному гладиатору. - Улыбнись, Паво. Теперь ты зачислен в Имперский лудус в Капуе.

На мгновение Паво потерял дар речи.

- Тебе, наверное, интересно, почему.

Макрон и Паво обменялись встревоженными взглядами. Мурена вошел в лазарет и прошел мимо оптиона. Он подошел к столу и провел руками по множеству окровавленных хирургических инструментов, разложенных на подносе.

- Все очень просто, - сказал он. - Сегодня мы увидели силу толпы. К счастью, эта неотесанная публика слишком медлительна, чтобы осознать собственную силу. В противном случае они могут выгнать нас из дворца и сами управлять там. - Он взял пару бронзовых щипцов и полюбовался ими при мерцании масляной лампы. - В стране, где я родился, мы бы назвали это демократией.

- Звучит дерьмово, - сказал Макрон .

Мурена осторожно вернула щипцы на лоток. - На этот раз, оптион, я с тобой согласен . - Его взгляд задержался на множестве костяных рычагов, различных прижигателей и зеркал, лежащих перед ним. Затем он вздохнул и отвернулся от подноса. - Плебеи боготворят тебя, Паво. А так как нам нужна поддержка толпы, чтобы укрепить режим Его Императорского Величества, твоя внезапная известность, какой бы неприятной она ни была, натолкнула меня на мысль.

- Какую мысль? - Паво почувствовал, как к горлу подступил холодный комок. Волосы на его затылке зашевелились.

- В настоящий момент… - Мурена устремил свой безжалостный взгляд на Макрон. - Во-первых, мы с оптионом должны уладить кое-какие наши дела.

- Самое время, химеры всех побери, - проворчал Макрон . - Давай покончим с этим. Я натерпелся достаточно чуши от тебя и Палласа . У меня такое чувство, что я действительно начинаю скучать по Рейну.

- Тебе придется привыкнуть к этому чувству, - отрезала Мурена. - У тебя есть более неотложные дела, оптион.

Макрон скрестил руки на груди и фыркнул: - Какие такие дела?

- Например, подготовка документов для поездки в Капую, - парировала Мурена с едва скрываемым восторгом. - Возможно, ты слышал или не слышал , имперский ланиста ужасно окончил свою жизнь, когда его телохранитель размозжил ему череп. Цена, которую ему пришлось заплатить за то, что он стал слишком большим для своих собственных ботинок. Нам нужен ланиста для управления Имперской Школой. Помощник поднял руку к потемневшему лицу Макрона. - Это решение не подлежит обсуждению, оптион. Это всего лишь временное назначение, пока у нас не появится шанс найти кого-нибудь более, скажем так, приемлемого, чем предыдущий ланиста. Кроме того, ты, кажется, знаешь свое дело. Тебе удалось подготовить Паво к двум совершенно разным боям.

Злобы сдавила шею Макрона. Он почувствовал, как напряглись мышцы его живота и затвердели челюсти. Он уже собирался броситься на помощника, когда пара рук сжала оба его бицепсы. Оптион сопротивлялся, когда двое охранников схватили его и потащили к выходу.

- А как насчет моего повышения? - прогремел он.

- Боюсь, еще не время. И награда, которая с ним связана. Беспорядки нанесли значительный ущерб Арене. Ремонт обойдется Императору в большую сумму денег. Он останется недоволен тобой, оптион. Считай, что тебе повезло, что ты избежал долгой прогулки к Тарпейской скале.

- Но беспорядки произошли по твоей вине! - Макрон почувствовал, как бьется его пульс, переполненный яростью из-за интриг помощника. - При чем здесь я!

Мурена проигнорировал его вопрос и пренебрежительно взмахнул рукой, чтобы охранники вывели Макрона из лазарета. Помощник глубоко вздохнул, когда протесты солдата эхом разнеслись по коридору.

- Итак, на чем мы остановились? - Он щелкнул языком. - О да! Наши планы на твое славное будущее на Арене.

Паво смотрел, как охранники утаскивают Макрона, и повернулся к Мурене: - Планы? Мне известны твои планы! - сказал он лаконично. - Я думаю, ты хочешь моей смерти.

Помощник метнул на Паво взгляд с притворным ужасом, словно обидевшись, что эта мысль вообще пришла тому в голову. Затем он сложил руки перед коленями. - Толпа пощадила тебя, молодой человек. А, это решение, которое даже сам Император не может отменить. Мы не должны предпринимать ничего, что могло бы разозлить толпу в этот деликатный период.

- Я перестану выигрывать бои для Клавдия, - ответил Паво. - Не понимаю, почему я должен помогать Императору поддерживать мир.

Мурена нахмурил брови: - Вот что должно произойти. Ты будешь отмечен клеймом Императорской Школы. Этот знак объявит тебя личной собственностью Его Императорского Величества, Императора Клавдия. Это будет молчаливая демонстрация твоей поддержки нашего режима и твоего отказа от ошибочных принципов Тита. Ты будешь носить его с гордостью.

- Ты, должно быть, шутишь! - Паво запнулся. - Я никогда не предам своего отца.

- О, но ты это сделаешь, мой мальчик, … если хочешь сразиться с Гермесом.

Победоносная улыбка угрожала скользнуть по губам помощника, прежде чем он остановился и откашлялся. Его глаза блестели в дрожащем отражении масляной лампы. Паво моргнул, глядя на Мурену. Его пульс ускорился при мысли о том, что он, наконец, встретится со своим заклятым врагом.

- Гермесом? - произнес он взволнованно.

- Почему бы и нет? - Теперь Мурена позволил себе улыбнуться. Он выглядел очень довольным собой, подумал Паво. - Я полагал , что ты захочешь сразиться с человеком, убившим твоего отца, или я ошибаюсь?

- Нет, нет! - ответил Паво слишком быстро. - Я не хочу ничего, кроме как увидеть, как Гермес истекает кровью. - Он посмотрел на землю и попытался проглотить комок в горле. - Но я думал, что он ушел в отставку?

Помощник ухмыльнулся и покачал головой: - Гермес сам потребовал, чтобы его вывели из отставки. Император согласился. Похоже, твое желание, наконец, исполнится.

Конец второй книги