Причуды Артура

ГЛАВА XXXVII КОЛДОВСКОЙ ПАЛАНКИН

В зале поднялся страшный гомон. Медиум попытался скрыться через партер, но некоторые зрители уже засучили рукава и загородили плотными телами запасной выход, возчики и раздельщики туш Оклахомы не любили, когда им втирали. Гипнотизер опять поднялся на сцену, чтобы проскочить через другой ход, прополз между ног хотевшего его остановить Артура и столкнул в кулисах к чертям собачьим складной паланкин, забрался на него, чтобы дотянуться до форточки, вылез через нее и исчез в парке. Паланкин же, обрушившись, исторг здоровущее бледное задохнувшееся наряженное в костюм египтянина: это был еще один помощник, которого медиум хотел облапошить и которого удушило заржавленное устройство в потайном отделении. Паланкин просто стоял в самом темном углу кулис, и доска из мебельного гарнитура фокусника шваркнулась на тело сразу после того, как оно вывалилось наружу, и наново его замаскировала. Никто этого не увидел. Все это время зал не переставал распаляться, и теперь меж партером, амфитеатром и балконом была лишь одна грозовая туча из пристегивающихся воротничков и сложенных самолетиками программок, вееров, летающих шиньонов и брызг слюны, все это гикало и топало, директор театра поднялся на сцену и попытался успокоить зрителей, единственной его заботой было убедить их, чтобы они не требовали обратно денег, ибо именно об этом они и вопили хором, хотя касса уже опустела; каждый вечер, как только поднимался занавес, директор относил выручку в мелкопошибный бордельчик и бросал три четверти к ногам одной или двух девок, в этом была вся его радость. Он подумал представить Артура и Лапочку публике как двух обманутых помощников, блестящих начинающих престидижитаторов и шепнул им:

— Я подпишу с вами контракт на неделю, если вы сейчас же сварганите мне сногсшибательный фортель!

Тогда Артуру пришла гениальная или наполовину гениальная мысль: не зная, что именно он будет делать, он с помощью Лапочки втащил на сцену разваленный паланкин, поставленный на широкую роликовую доску. Директор спустился со сцены и приказал погасить свет в зале, где одновременно раздалось с сотню возгласов «Тихо!». Артур уже ни в чем больше не отдавал себе отчета: он весь плавал в сияющем пыльном пространстве, сердце колотилось, ему казалось, что все это снится, он не представлял, как будет проходить номер, но знал, что тот должен пройти, из его рта выскакивали слова, о которых он даже и не задумывался, в голове витал сплошной туман, он был словно одурманен: пошатываясь, он поведал публике об особенностях этого устройства.

— Колдовской паланкин! — воскликнул он.

Он взял доску, скрывавшую труп, и, вытянув руки, продемонстрировал ее публике:

— Деревянная доска, простая деревянная доска, гладкая, ровная, без зазубринки, сами можете убедиться!

Но лучи прожекторов только что осветили мертвеца, и публика затаила дыхание, Артур понял: что-то творится, заметил, что взгляды людей с передних рядов прикованы к его башмакам, опустил голову и теперь сам увидел покойника. Тогда он воскликнул:

— Этот человек, месье и медам, умер три тысячи лет назад, когда во время охоты на него напали полчища мстительных ястребов, речь идет о египетской мумии самой ранней античности, мы смогли достать ее сегодня вечером из саркофага по специальному разрешению Каирского музея!

Как фокус это никуда не годилось, и Артур даже не предполагал, что так легко отделается, но алчущая макабрических представлений публика оглушительно аплодировала и начала в ошеломлении расходиться. На следующий день Артур и были звездами Оклахомы.

Директор театра подписал с ними контракт, отдала билетерша, вместе с прикрепленной скрепкой к листкам, полных всевозможных ловушек, купюрой в пятьдесят долларов, так как сам директор уже отправился в трущобы к любовницам. Им надлежало избавиться от трупа, который уже серьезно попахивал. Из-за того, что у них не было никаких соображений по этому поводу или времени, они запихнули его туда, где он находился раньше, и Артур смазал маслом застрявший подъемник, сыгравший роль могильщика. Они переоделись, вышли из театра и сняли на полученные деньги номер в стоявшем прямо напротив отеле: среди такой роскоши они останавливались впервые.