Приди, весна

ГЛАВА 13

Плач девочки оказал на Аннику с Баком такое же воздействие, какое оказало бы ведро выплеснутой на них холодной воды. Оба обернулись и обнаружили, что Бейби запуталась в одеялах, которыми была накрыта. Она пыталась освободиться и громко ревела.

Инстинктивно Бак потянулся к ней, но руки у него были в медвежьем сале, и он ничем не мог ей помочь. Анника дотянулась до малышки и расправила одеяла, накрыв ее так, чтобы ей было удобно, но та все равно пыталась их сбросить.

– Тебе нельзя лежать раздетой, Бейби. – Хриплый и потому словно принадлежащий кому-то другому голос Анники напугал Бейби. Она поползла по кровати к Баку, снова пытаясь сбросить с себя все одеяла. Анника взяла ее на руки.

– Сейчас я завяжу вам горло, потом вымою руки и возьму ее у вас, – поспешил сказать Бак.

Анника встретилась с ним взглядом.

– Она мне не мешает.

Бак, покраснев второй раз за этот день, осторожно обернул горло Анники куском фланели и отошел от них.

– Она такая горячая, Бак.

– Знаю, – откликнулся он через плечо, пытаясь скрыть владевшее им беспокойство.

Анника пригладила волосы Бейби и хотела укрыть ее, но ребенок упорно отказывался лежать под одеялами. Девочка начала хныкать, хотя только что казалось, что ей очень нравится лежать на руках у Анники, прижавшись головой к ее груди. Анника гладила горячий лобик и баюкала ее.

– Пуговицы, – всхлипнула Бейби. – Пуговицы Анки.

– Ты будешь играть с пуговицами, когда поправишься, хорошо?

– Пуговицы.

Бак вернулся к кровати, неся еще одну чашку с дымящейся жидкостью.

– Травяной чай, – объяснил он Аннике. – Надо заставить ее выпить, чтобы снять жар.

– Сначала надо его немного охладить.

– Я и сам знаю, – огрызнулся Бак, затем поставил чашку на стоявшую у кровати коробку и взял у Анники Бейби. Ребенок немедленно затих. Бак погладил девочку по спине, и лицо его посерьезнело. И все время он продолжал не отрываясь смотреть на Аннику.

– Когда очистится перевал… – начал он.

Она ждала, пока он собирался с мыслями.

– Когда очистится перевал и я повезу вас вниз в город, я хочу, чтобы вы взяли девочку с собой.

– Взять с собой? Что вы имеете в виду?

Анника видела, как напряглись все мышцы на лице Бака, как задергался в нервном тике угол рта, а в глазах мелькнула боль. Он с усилием произнес:

– Оставить ее у себя. Вырастить ее. Она вас любит.

– Оставить у себя? – еле слышным шепотом откликнулась Анника.

Он молча кивнул.

– О Бак, я не могу этого сделать.

– Вы не хотите?

– Я не могу забрать ее у вас. Она ваша кровная родня. Я знаю, как вы ее любите.

Он покачал головой, опровергая ее слова.

– От нее одно беспокойство. Ей будет лучше, если она уедет отсюда. Теперь мне это ясно.

Потрясенная, Анника пыталась понять, что кроется за этими словами, которым не соответствовало горестное выражение лица Бака, его понуро опущенные плечи. На словах он отрицал любовь к ребенку, а его сильные натруженные руки нежно теребили подол ее платья.

– Вы боитесь, – сказала Анника.

Он быстро взглянул на нее, словно хотел возразить.

– Я чуть было не потерял ее сегодня. Я лучше откажусь от нее, чем допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Бак…

– Здесь не место для ее воспитания. Ну что у нее здесь за жизнь? Здесь у нее никогда не будет друзей, она не будет никого знать, кроме охотников вроде Старого Теда, а охотники неподходящая компания для ребенка. Нужно дать ей шанс.

– А что насчет ее матери? Может, если бы она увидела Бейби, поближе познакомилась с ней, это благотворно повлияло бы на нее и она выздоровела бы. Когда она видела ее в последний раз?

Анника не понимала, как, взглянув на ангельское личико Бейби, можно от нее отказаться.

Бак покачал головой.

– Бейби было два месяца. Пэтси была беременна, когда погиб ее любимый мужчина. Она сошла с ума и так и не пришла в себя. Я думал, когда родится ребенок, Пэтси станет лучше, но ее состояние наоборот ухудшилось. Поэтому я и должен был увезти ее. Старый Тед нашел пожилую женщину, которая согласилась присматривать за ней, и с тех пор я ее не видел.

– Но, может, сейчас ей стало лучше? Может, ее рассудок пришел в норму? Ведь ее состояние можно объяснить шоком.

– Не думаю, – ответил Бак, покачав головой. – В любом случае я не могу рисковать и подвергать Бейби опасности.

Боль в висках усилилась, и Анника закрыла глаза, а когда открыла их, Бак уже снова положил спящего ребенка под одеяло.

– А как же ее чай? Он, похоже, уже остыл.

Он отошел от кровати.

– Сон полезнее. Мы можем попробовать напоить ее чаем позднее. Так как насчет моего вопроса?

– Вы ведь на самом деле не хотите, чтобы я соглашалась. Что бы вы ни говорили, я знаю, вы любите девочку, Бак Скотт. Вы же собирались жениться на женщине, которую совсем не знали, только для того, чтобы кто-то мог заботиться о Бейби.

– Теперь я понимаю, что был не прав, – признал он. – Сегодня утром я едва не потерял вас обеих. Ни одна нормальная женщина не заслуживает того, чтобы жить в такой глуши. И Бейби тоже. – Бак сунул руки в карманы и подошел к камину. Остановившись там, он положил сжатые в кулаки руки на каминную полку и стал вглядываться в огонь. – Подумайте над этим. Я не давлю на вас. Но, если вы откажетесь, мне придется искать кого-то другого.

По прошествии двух дней Анника наотрез отказалась оставаться в постели. Бак денно и нощно лечил ее горло и простуду Бейби, забывая о собственных удобствах и здоровье. Наконец, когда он, судя по его виду, уже едва не падал с ног от усталости, Анника решительно заявила:

– Вы хотите тоже заболеть или все-таки будете вести себя разумно и позволите мне встать и ухаживать за ней, чтобы вы смогли отдохнуть? Дайте, пожалуйста, мою одежду.

На лице Бака отразилась нерешительность, но, подумав немного, он подал Аннике ее дорожный костюм шоколадного цвета и, даже не извинившись, высыпал в руки пригоршню круглых блестящих пуговиц. Анника скептически посмотрела на него, стараясь не думать о том, как он срывал с нее жакет.

Не говоря ни слова, он принес ей коробку со швейными принадлежностями, и она принялась пришивать пуговицы. Шитье не было ее сильной стороной, но она полагала, что сумеет справиться с таким несложным делом. Однако вскоре нитка сама по себе завязалась в узелок, и Анника в отчаянии застонала.

– Я согласен закончить это вместо вас, если после этого вы встанете, а я смогу ненадолго прилечь. – Бак стоял над ней, готовый помочь.

– Буду вам весьма признательна.

– Неужели ваша мать не научила вас шить?

– Она пыталась. Но она, до того как выйти замуж за моего отца, была профессиональной портнихой. А я была слишком медлительной, и ее учеба всегда кончалась тем, что она все доделывала за меня.

Он сел на краешек кровати, положив жакет на колени. Подняв иголку к свету, он послюнявил нитку, просунул ее в игольное ушко и медленно и аккуратно начал пришивать оставшиеся пуговицы. Не поднимая головы, он спросил:

– Сторм ведь не родной ваш брат?

Анника, не понимая, почему это его интересует, все же ответила:

– Он мой сводный брат по матери.

– Но он полукровка.

Наступило зловещее молчание. Бак поднял голову от работы.

– Тогда и я тоже, – спокойно проговорила Анника.

– Я этому не верю, вы выглядите совсем иначе.

– Я на четверть сиу. Моя мать голландка, а отец наполовину сиу.

Бак помолчал, словно обдумывая ее слова. Анника объяснила более подробно:

– Отец Кейса был настоящим индейцем сиу. Он умер до рождения Кейса.

Это были факты в том виде, в каком она их знала. Ее мать никогда не рассказывала ей об отце Кейса, сказала лишь, что ей тяжело вспоминать о нем и о том, как она жила до встречи с Калебом. Кейс, если и знал больше о своем происхождении, тоже ей ничего не рассказывал. Анника часто задавалась вопросом, почему пять лет назад Кейс внезапно уехал из дома и о чем они с Калебом ожесточенно спорили накануне его отъезда. И Калеб, и Аналиса сказали ей, что Кейс, если захочет, сам ей обо всем расскажет, и она уважала их решение.

– Значит, вы и Сторм росли вместе?

– Да, и что до меня, то я считаю его братом. Мы очень близки.

– Только он живет в окрестностях Шайенна, а вы в Бостоне.

– У него есть право жить своей жизнью.

Помолчав, Бак заметил:

– Как бы я хотел, чтобы вас не было в поезде в тот день.

Анника ответила не сразу.

– Если вы беспокоитесь из-за Кейса, не стоит. Как только мы попадем на его ранчо, я все ему объясню.

Он поднял глаза, услышав это «мы».

– Правда объясню, обещаю.

– Мне очень жаль, что все так получилось, Анника, вы мне верите?

У Анники потеплело на сердце, когда она услышала, что он назвал ее по имени.

– Да. – Она посмотрела на свои руки, потом снова подняла глаза. – Если уж мы начали извиняться, думаю, мне тоже надо извиниться за то, что я так безобразно вела себя все это время.

Он отложил ее жакет и пожал плечами. Углы рта тронула улыбка.

– Полагаю, вы вели себя так же, как повела бы себя на вашем месте любая богобоязненная женщина, если бы ее похитил такой ненормальный дикарь.

– Не клевещите на себя, Бак.

– Но это же правда.

– Похоже, вы никак не можете отказаться от этой мысли. Почему?

Он развел руками.

– Я уже говорил вам, что я из себя представляю. Охота, капканы, разделка убитых животных – все это часть меня и я часть всего этого. Кем еще я могу быть?

Наклонившись к нему, она тихо проговорила:

– Кем вы сами захотите.

Он скомкал в руках ее жакет. Взгляд ее светился искренностью, и он почти поверил ей.

Внезапно Аниика притянула его к себе и легко поцеловала в губы. Она сама не меньше Бака удивилась тому, что сделала, и чуть было не закрыла лицо руками, но пересилила себя и встретила его озадаченный взгляд, гордо вздернув подбородок.

– Не думайте ничего такого, Бак Скотт. Это благодарность за ваше извинение и ничего больше.

– Может, мне следует извиняться гораздо чаще. – Он слегка улыбнулся.

Она покачала головой.

– Не думаю.

Бак протянул ей жакет и встал. Прошло много времени, прежде чем они заговорили снова.

К вечеру Бейби стало хуже. Жар, не спадавший в течение двух дней, усилился настолько, что у девочки начались конвульсии. Бак, не теряя времени, вынес ее на улицу и опустил в снег, надеясь сбить температуру. Когда он принес Бейби назад, губы у нее были совершенно синими, а зубы выбивали дробь. Девочка была в полубессознательном состоянии и слабым голосом звала Бака, Анку, просила показать ей драгоценные пуговицы. Потом, измученная двухдневной борьбой с болезнью, затихла.

Наступил вечер, но Бак отказывался прилечь даже на минуту. Анника, как могла, приготовила тушеную лосятину. Бак, наблюдавший за Бейби, давал ей указания. К тому времени, когда она покончила со стряпней, ей и самой захотелось съесть тарелочку – ее отвращение к мясу прошло.

– Вы должны поесть, – сказала она, стоя за спиной Бака, готовая сменить его и обтирать Бейби теплой водой.

Он продолжал сидеть на бочке, которую пододвинул к кровати, склонившись над Бейби.

– Я не могу.

– Вы очень плохо выглядите.

Это замечание заставило Бака взглянуть на нее. Она кивнула.

– Да-да, чертовски плохо.

– Начали ругаться, мисс Сторм?

– Зовите меня Анникой, хорошо? А теперь идите к столу и поешьте.

– Я и в самом деле не голоден. По крайней мере сейчас.

Она опустилась на колени рядом с ним.

– Бак, вы сделали все, что могли. Вы поили ее чаем, приготовили шандровый сироп, ставили ей горчичники. Врач не смог бы сделать больше. Теперь остается лишь положиться на волю Божью.

– Раньше это никогда не срабатывало.

– Попытайтесь. И позвольте мне помочь.

Бак сдался. Передав Аннике мокрую тряпицу, которой он обтирал Бейби, он подошел к столу поесть тушеного мяса и галет, которые Анника ему положила.

Глаза Бейби были закрыты, кожа на веках была такой тонкой, что просвечивали тоненькие кровеносные сосуды. Она была чудесной малышкой, непохожей на всех, кого он знал в жизни. Невинная, очаровательная, общительная. Он и представить не мог, что с ним станет, если он потеряет ее по собственной вине.

Бак оттолкнул тарелку, положил руки на стол и, опустив на них голову, сделал то, чего не делал много лет – он стал молиться.

Холодный рассвет проник в комнату сквозь щели в ставнях, закрывавших окна. Воздух в хижине был спертым и душным, пропитанным запахом болезни. На столе у локтя Бака стояла тарелка с недоеденным мясом, подернувшимся пленкой жира. Анника, сидевшая на бочке у кровати, дремала, положив на кровать голову и плечи. Огонь в камине погас за ночь, и в комнате быстро становилось холодно.

Один из мулов, которому надоело искать траву под снегом, закричал, требуя свою порцию овса. Его крик разбудил Аннику. Она моргнула, прогоняя сон, откинула упавшие на лицо волосы, быстро повернулась посмотреть на Бейби и протянула к ней руку. Ребенок лежал так тихо и неподвижно, что она испугалась: вдруг вместо некогда теплой здоровой кожи она ощутит под пальцами холод смерти. «Пожалуйста, Господи, пусть этого не случится, – взмолилась она, – пусть ребенок останется жить». Кожа Бейби была прохладной, но далеко не холодной. Лобик был потным, золотистые кудряшки тоже повлажнели от пота. Где-то в течение ночи жар пошел на убыль. Анника встала и потянулась, разминая онемевшую спину. Ей не терпелось поскорее сообщить радостную новость Баку.

Она потерла руки, накинула поверх ночной рубашки накидку. Мул все еще истошно кричал, но даже этот крик не разбудил Бака. Анника стояла за ним, испытывая искушение протянуть руку и отвести со лба спутанные кудри, так же как она отвела кудряшки Бейби. Он заснул, не успев доесть мясо, сломленный усталостью, которой сопротивлялся так долго. Анника подумала, не выйти ли ей и не накормить ли самой назойливое животное, но сообразила, что Бака необходимо разбудить. Он испытает огромное облегчение, узнав, что кризис миновал.

Она протянула руку, собираясь похлопать его по плечу, и вспомнила тот вечер, когда так и не решилась этого сделать, – он тогда заснул в ванне. Сидя согнувшись над столом и погрузившись в сон, он все равно выглядел сильным. Она осторожно положила руку ему на плечо. Он не пошевелился.

Она легонько потрясла его, чувствуя ладонью тепло его кожи даже сквозь грубую ткань рубашки.

Он резко сел и, встряхнувшись со сна, как гризли, схватил ее за руку.

– Бейби?

Анника улыбнулась.

– С ней все будет в порядке. Жар спал.

Не в состоянии поверить в чудо, не увидев его собственными глазами, Бак рванулся к кровати и пощупал лоб девочки. Он испытал невыразимое облегчение и понял, что должен немедленно выйти из комнаты, если не хочет выставить себя дураком в глазах Анники. Отвернувшись от нее, он подошел к двери и снял с крючка свою куртку. Ему удалось выдавить прерывающимся голосом:

– Я скоро вернусь. Должен накормить проклятого мула.

Анника смотрела, как он выходит с мокрыми от слез глазами.

Верджил Клемменс смотрел на объявление о награде, которое держал в руке, в уверенности, что наконец-то ему повезло. Грязными пальцами он теребил края объявления, словно, ощупывая бумагу, лишний раз убеждался в том, что объявление существует на самом деле. Где-то на улице послышался стук копыт, который постепенно приближался к ветхому деревянному домишке. Верджил аккуратно сложил объявление и спрятал его под куртку. Лишний драматический эффект не помешает.

На крыльце зазвучали шаги. Раздался стук в дверь, после чего она распахнулась и в комнату вошел Клифтон Вайли, за которым по пятам следовал Дентон Мэттьюз. Эти двое представляли собой престранную пару. Клифф был высоким и тощим, как жердь, а Дентон низеньким и толстым, как бочонок. Они уже несколько лет были неразлучны. По крайней мере так они заявили, когда Верджил встретил их месяц назад. Верджил знал, что после десятилетней отсидки он своим видом не мог радовать глаз, но все же считал, что даже несмотря на ставшую совершенно седой бороду и всего шесть оставшихся зубов, он выглядит приличнее, чем Клифф с Дентоном.

– Вижу, ты опять отсиживаешь задницу, Вердж, пока мы изыскиваем способ заработать немного деньжат. – Клифф, изогнувшись худым телом, уселся на стул напротив Верджила. Стулья да еще кривобокий стол, стоявший в центре, составляли всю обстановку этой комнаты в заброшенном доме на окраине Шайенна. Дентон фыркнул, что было его обычной реакцией, о чем бы ни заходил разговор. Он был кривоног и передвигался, как человек, долгое время ездивший на верблюдах по пустыне. Обойдя двух своих приятелей, он прошествовал на кухню, находившуюся в задней части дома.

– Пока вы двое трясли задами в надежде раздобыть десяток-другой центов, я обдумывал способ, как сделать настоящие деньги, – заявил Вердж.

Клифф наклонил стул, так что спинка его уперлась в стену, а две передние ножки поднялись над полом. Сняв шляпу с обтрепанными краями, он швырнул ее на стол. От внутренней ленты на лбу осталась красная полоса.

– И что же это за грандиозный план?

Прежде чем Вердж ответил, из кухни появился Дентон с пригоршней крекеров. Подтянув штаны, он опустил свою тушу на единственный оставшийся незанятым стул и, насколько позволял его объемистый живот, склонился над столом.

– У тебя есть план, Вердж?

– Да, план у меня есть.

Выдержав длительную паузу, чтобы возбудить их любопытство, Вердж расстегнул свою хлопчатобумажную куртку и сунул внутрь руку. Вытащил объявление, демонстративно развернул его, затем ровно разложил на столе.

Клифф опустил стул, грохнув ножками об пол. Дентон попытался перегнуться через стол и прочитать объявление, но это ему не удалось. Он встал и подвинул стул поближе к Верджу.

– Ни один из нас не сидел в тюрьме, – напомнил Верджу Клифф, бросив предостерегающий взгляд на Дентона. – Любой план ты должен согласовать с нами обоими.

Вердж, который положил руки на объявление, так что другим были видны лишь обрывки слов, печально покачал головой.

– Вот в этом-то и беда с вами, сосунками. Боитесь собственной тени. Какие же вы грабители. Вечно трусите, беретесь только за самые простые дела, оттого и зарабатываете столько, что едва хватает, чтобы не умереть с голоду. Я говорю, что вам нужен план, хороший план, а уж потом по этому плану можно будет действовать. Вот почему я провожу столько времени, обдумывая такой план.

Набив рот крекерами, Дентон пробормотал:

– У тебя в тюрьме было много времени. Мог сидеть и выдумывать планы. Я и Клифф не можем себе этого позволить.

– Черт возьми, Дентон, я просто считаю, что у мужчины должно хватать духа на большее, чем ограбление бакалейщика и получение грошовой выручки.

Дентон положил оставшиеся крекеры на стол и потянулся за револьвером.

– Ну же, Дентон, не позволяй ему себя заводить, – предупредил Клифф, внимательно глядя на Верджа.

Дентон расслабился.

Вердж поднял объявление так, чтобы двое других могли его прочитать, а он указывал слова, словно учитель, объясняющий что-то двум своим тупоголовым ученикам.

– В этом объявлении говорится…

– Я умею читать, – проворчал Дентон.

– А я нет. Пусть прочтет. – Клифф, прищурившись, вглядывался в объявление.

Вердж начал снова.

– В объявлении говорится…

– Ты это уже сказал, – перебил его Дентон.

– Да перестаньте же вы. – Клифф заерзал на стуле.

Вердж откашлялся.

– В объявлении говорится: награда в десять тысяч долларов будет выплачена тому, кто вернет Аннику М. Сторм, похищенную 3 февраля неподалеку от Шайенна с идущего на запад поезда компании «Юнион Пасифик». Полагают, что ее похитил траппер по имени Бак Скотт, проживающий, по последним сведениям, где-то в горах Ларами. Дальше говорится, как она выглядит, – он указал на ту часть объявления, где давалось описание Анники, и закончил: – Обращаться в шайеннскую полицию, к Заку Эллиоту, начальнику полицейского участка в Бастид-Хиле, или к Кейсу Сторму, владельцу ранчо «Буффало-Маунтин».

Клифф, не питавший уважения ни к одной женщине на свете, заявил:

– Десять тысяч чертовски большая сумма за одну женщину.

– Десять тысяч чертовски большая сумма, точка, – поправил его Вердж, – но я планирую, как утроить эту сумму.

Дентон смахнул с губ крошки. Они упали ему на грудь и скатились на живот. Его маленькие поросячьи глазки светились подозрительностью.

– И как же?

Вердж улыбнулся всезнающей улыбкой и помолчал пару минут.

– Мы найдем девушку, дадим нужным людям знать, что она у нас, и потребуем, чтобы награду повысили до десяти тысяч долларов на каждого.

– А если они откажутся? – спросил Клифф, поглаживая волосы. Волосы у него были разделены пробором посередине и намазаны каким-то маслом. У него была привычка, задумавшись, приглаживать свои сальные волосы, отчего его голова приобретала какой-то заостренный кверху вид.

– Они не откажутся.

Дентон запыхтел, как голубь, обхаживающий голубку.

– Клифф хочет знать, что будет, если они откажутся, и ему нужно ответить.

Вердж покачал головой – эти двое вызывали у него отвращение.

– Я сказал, они заплатят. Если они готовы заплатить десять тысяч, достанут и больше. Мы просто не отдадим им девушку, пока нам не заплатят.

– А как мы найдем ее?

– Это самая трудная часть плана, и вот что я придумал. – Вердж наклонился ближе к двум другим и понизил голос, хотя вокруг не было ни души. Из-за холодной погоды все уже в течение недели сидели по домам, и шанс, что кто-то пройдет мимо заброшенного дома и обнаружит в нем людей, был практически равен нулю. Но Вердж все равно говорил еле слышным шепотом. – Я подобрал это объявление в салуне, но я не просто взял его и унес, я покрутился вокруг, послушал, что люди говорят обо всем этом. Так вот, этот Скотт живет, как говорят, в долине под названием Блу-Крик. В нее можно попасть через перевал, который в это время года занесен снегом.

– Так как же мы в нее попадем? – Дентон посмотрел в сторону кухни.

– В этом-то и прелесть всего плана. Сейчас мы через него не пройдем, но мы не будем сидеть сиднем в городе, дожидаясь весны, как все остальные. Когда придет весна, на этом перевале начнется настоящее столпотворение. – Он улыбнулся, готовясь изложить свой план. – Нет, мы пойдем туда сейчас и разобьем там лагерь. Затем, как только снег растает настолько, что мы сможем пройти, мы преодолеем перевал и захватим девушку. Спрячем и дадим знать ее родным, что она у нас и что мы требуем по десять тысяч на каждого.

Вердж с торжественным видом вручил объявление Клиффу.

– Ну и как вам мой план?

– Ты хочешь, чтобы мы пошли в горы, разбили лагерь в снегу и ждали оттепели? – Дентон переводил взгляд с одного мужчины на другого. Выражение беспокойства на его лице стало более заметным, когда он понял, что Клифф всерьез обдумывает план.

– Что значит померзнуть немного в сравнении с теми деньгами, которые мы потом получим? А если бы ты был старателем? Ты бы с удовольствием расположился в снегу, лишь бы застолбить участок.

– Поэтому-то я и не стал старателем, – проворчал Дентон.

Клифф потер подбородок и уставился на слова, которых не мог прочитать.

– Что ты думаешь, Дентон?

– Думаю, вся эта затея смердит.

– А что думаешь ты, Клифф? – обратился к Клиффу Вердж.

– Не слишком-то большие неудобства нам придется претерпеть за такую кучу денег.

По лицу Верджа расползлась улыбка.

– Значит, ты согласен?

– Ну же, Дентон, стоит попытаться, – обратился Клифф к товарищу.

Дентон покачал головой.

– Мне это не нравится.

– Так ты за, – не отставал Вердж, – или я пойду один?

Дентон посмотрел на Клиффа и кивнул. Тот повернулся к Верджу.

– Мы идем.