Придворные памфлеты

Бедная Саша. Глава 5

— Ах, какой он прелестный! — воскликнула я в восхищении, и тут же почувствовала, что он, словно живой, отозвался на мои слова, пошевелившись и ещё увеличившись в моей ладони. — Посмотри, он словно понимает мои слова, — в изумлении промолвила я, разглядывая необычное орудие. — Можно, я его поцелую? — спросила я Савелия с надеждой, и заметила, как его взгляд словно подёрнулся поволокой.

— Конечно, Сашенька, — глухо простонал он, и я, как маленькая девочка в ожидании лакомства на Рождество, опустилась на колени, любуясь этим скипетром страсти.

Я поцеловала его своими горячими губками прямо в пунцовый бутончик на кончике, словно он был цветком из моего сада, и услышала, как Савелий промолвил:

— Ах, как это чудесно, любимая! Он так жаждет твоих поцелуев!

И я, осторожно, как по самому нежному и тонкому лепесточку, провела язычком по всему круглому бутону, и заметила, как капелька прозрачного вязкого нектара проступила на поверхность.

Я, как жадная пчёлка, слизывала эти крошечные солёные капельки, крепко ухватив ствол этого необычного цветка, словно распускающегося у меня в ладонях, а мой Савелий, уже не сдерживая себя, громко стонал, подталкивая свой жезл мне всё глубже и глубже в ротик, пока я полностью не заглотила его, посасывая, как сладкий ярморочный петушок на палочке.

— Ах, моя милая Сашенька, умоляю тебя, не останавливайся, — шептал мне любимый, пока его живой цветок трепыхался, крепко пойманный, у меня в ротике.

И я не останавливалась, потому что в тот миг почувствовала, что я могу подарить экстаз своему любимому, а ведь именно этого я желала для него больше всего на свете!

Вдруг он весь напрягся и задрожал, словно его настиг какой-то недуг, и я уже было испугалась, уж не причинила ли я ему невольно боль, но тут горячая солёная струя наполнила мой ротик, и я поняла, что это мой волшебный пестик выстрелил в меня своим вязким нектаром.

— Я тебе подарила наслаждение, любимый? — с надеждой спросила я Савелия, который тяжело дышал, покачиваясь надо мной, стоящей перед ним на коленях.

— Да, Сашенька, да, — ответил он, немного помолчав. — Но что ты скажешь на то, если я тебе скажу, что наслаждение может быть не только моим? — промолвил он, поднимая меня на ноги, и снова нежно облизывая мою тугую налитую грудь. — Что, если мы оба одновременно сможем с тобой слиться в волшебном экстазе? — продолжил он, расстёгивая мою юбку, которая упала воздушным облаком у моих ножек.

— Разве такое возможно? Об этом ничего не было написано в романе, — прошептала я, когда пальцы Савелия снова начали ласкать меня между ножек, отчего я сама потекла сочным персиковым соком.

— Конечно, любимая, — промолвил он, увлекая меня за собой на кушетку, и укладывая на неё животиком. — А сейчас я тебе хочу вернуть то удовольствие, которое только что испытал сам.

С этим словами он притянул мою попку к себе, и я изогнулась перед ним, как кошечка, прогнув спину, а он положил свою ладонь мне под животик на лобок, не переставая ласкать и теребить меня между бёдер своими умелыми пальцами, и я уже почти почувствовала, как сама приближаюсь к неведомой доселе вершине.

— Подожди, моя лакомка, — отнял свои пальцы от источника наслаждения мой любимый, — не так скоро, — и тут в мою попку уперлось что-то мягкое, тёплое и твёрдое, и я поняла, что его волшебный неутомимый бутончик снова налился своей неистовой силой.

Он раздвинул меня сзади, как разломил на две половинки спелый персик, и я почувствовала, словно его цветок целует и нежно гладит меня между ножек, и моё лоно снова всё намокло и потекло. Савелий опять стал ласкать и играть у меня между ножек своими пальчиками, и я, не осознавая этого, словно в беспамятстве, сама придвинулась к нему своей попкой, чего-то безумно желая, но всё ещё не понимая до конца, чего же именно. Мне хотелось, чтобы эти нежные игры с моими складочками не прекращались никогда, а внутри меня всё болезненно сжималось и стонало, но я не могла понять до конца, чего же мне так сильно хочется.

И тут внутри меня всё набухло и стало распускаться волшебными цветами, как в саду, и я поняла, что сейчас воспарю к самым небесам от самых прекрасных ощущений, которые когда-либо я испытывала. Я заплакала от счастья и наслаждения, и в то же мгновение почувствовала, как что-то горячее и острое проткнуло меня сзади, войдя внутрь меня. Я захотела убежать, но крепкие руки держали меня за бёдра, и Савелий, оседлав меня, как дикий наездник, вбивал и вбивал внутрь меня свой жезл любви, пока всё у меня в душе не перемешалось в один огромный пылающий шар: и неземное наслаждение, и невыносимая острая боль.

— Ах, я люблю тебя, Сашенька, — услышала я последнее, прежде чем провалиться в сладкое забытие, и поняла, что волшебный цветочек выстрелил в меня свои тёплым тягучим нектаром, растекаясь у меня внутри…

Никогда после этого я больше не испытывала такого острого и всеобъемлющего счастья и наслаждения любовью.

Бедная Саша! По своей детской наивности я полагала, что отныне это будет длиться вечно, и что в том обитом атласе нумере дорогого отеля я нашла своего Адама, как он — свою Еву.