Приговоренные к безумию

ГЛАВА 8

– Гений не имеет возраста, – заявил Джейми Лингстром, шагнув в кабинет.

Прядь волос песочного цвета свешивалась ему на лоб, левую бровь украшал пирсинг в виде миниа­тюрного серебряного обруча, на ногах была пара поношенных ботинок для скейта. Черты лица его стали чуть грубее со времени его последней встречи с Евой, а рот кривился в ухмылке. Впрочем, нахаль­ства ему всегда было не занимать.

Дед Джейми был полицейским, который погиб, неофициально расследуя деятельность религиозно­го культа, чьей жертвой стала сестра Джейми и едва не стала Ева. С тех пор Джейми вырос минимум на два дюйма. «И когда только дети перестают рас­ти?» – думала Ева. Сейчас Джейми было шестнад­цать или семнадцать. Ему следовало бы заниматься делами, подходящими для подростков его возраста, а не стоять в ее кабинете с дерзкой физиономией.

– Почему ты не в школе?

– В основном я выполняю учебную программу дома. Такое разрешается, если компания заключает договор со школой.

Ева повернулась к Рорку:

– Одна из твоих компаний?

– Несколько моих компаний заключили подоб­ные контракты. В конце концов, юность – наша надежда на будущее.

Окинув взглядом комнату, Джейми засунул большие пальцы рук в передние карманы мешкова­тых джинсов с дырками на обоих коленях.

– Ну, и когда мы начинаем? – осведомился он.

Ева ткнула пальцем в Рорка.

– Пошли со мной! – Она направилась в его ка­бинет и, когда он вошел следом, захлопнула дверь. – Что, черт возьми, ты делаешь?!

– Привлекаю к расследованию опытного ассис­тента.

– Но он ребенок!

– Гениальный ребенок. Помнишь, как он сумел обмануть мою охранную систему с помощью само­дельного устройства?

– Ему просто повезло.

– Везение тут ни при чем. Парень не просто раз­бирается в электронике – хотя и тут ему нет рав­ных, – у него поразительное чутье.

– Я бы хотела, чтобы мозги оставались у него в голове, по крайней мере, до двадцати одного года.

– А я не собираюсь подвергать его никакой фи­зической опасности.

– Прошлой осенью никто из нас тоже не соби­рался этого делать, однако он чудом остался жив. К тому же он для Фини как родственник.

– Вот именно. Фини будет приятно с ним рабо­тать. Нам нужен человек с непредвзятым мышлени­ем и быстрым умом. Джейми не станет называть что-либо неосуществимым только потому, что тако­го не делали раньше. Он будет искать возможности. Тем более что он хочет стать полицейским, – доба­вил Рорк, прежде чем Ева успела заговорить.

– Да, помню, но…

– И будет им, если мне не удастся переманить его в один из моих исследовательских отделов, по­сулив кучу денег. А я это, безусловно, попытаюсь сделать. Но пока Джейми слышать не хочет о кол­ледже и собирается сразу поступить в полицейскую академию в будущем году, когда ему исполнится во­семнадцать.

– А ты рассчитываешь, дав ему это поручение, убедить его отказаться от этой идеи и поступить в колледж? Хочешь в дальнейшем использовать его гениальные мозги в своих интересах?

Рорк улыбнулся.

– Неплохая мысль. Но на самом деле я думал, что это явится для него ценным опытом. А мы в нем нуждаемся. Я говорю вполне серьезно. Ведь тебе не­обходима солидная исследовательская и экспери­ментальная работа в области электроники, притом в сжатые сроки, верно?

– Да, но…

– Не забывай, что я твой эксперт-консультант на смехотворном жалованье, но, согласно контракту, имеющий право выбирать себе ассистента. Вот он и есть мой ассистент.

Ева отошла к окну и тут же вернулась назад.

– Не только твой. Получается, что и мой тоже. А я понятия не имею, как обращаться с подрост­ками.

– Думаю, ты должна обращаться с ним так же, как с остальными. Отдавать ему приказы, а если он будет спорить или выполнять их недостаточно быстро, сверлить его свирепым взглядом и ругать пос­ледними словами. Это у тебя здорово получается.

– Ты так полагаешь?

– Конечно. – Рорк приподнял ее подборо­док. – Вот сейчас ты смотришь на меня, и моя кровь стынет в жилах.

– Ладно, пусть остается, но на испытательный срок. И считай, что ты отказался от своего смехо­творного жалованья.

– Разве? – Он нахмурился. – Что-то не припо­минаю.

– Весь его гонорар будет идти из твоего кар­мана!

Рорк и без того намеревался платить Джейми, но знал, как верти игру.

– Это несправедливо. Я пожалуюсь моему пред­ставителю в департаменте на недостойное обраще­ние.

– У тебя нет никакого представителя, кроме меня. – Ева направилась к двери.

– К моему счастью и горю, – пробормотал Рорк ей в спину.

Джейми сидел на корточках между Фини и Макнабом, демонстрируя какое-то ручное устройство.

– С помощью этой штуки можно проникнуть в любую компьютерную систему, даже в те, которые еще не появились на рынке… – Услышав шаги Рорка, он быстро спрятал прибор в задний карман и выпрямился. – Ну что, договорились?

Рорк молча протянул руку, и Джейми, понурив­шись, вынул прибор из кармана.

– Я просто позаимствовал его, чтобы проверить одну идею.

– Не пытайся меня одурачить, Джейми. Если ты будешь продолжать «заимствовать» оборудование, то быстро лишишься всех привилегий, которыми пользуешься в школе. – Прибор исчез в одном из карманов Рорка.

– Но ведь он изготовлен по моему образцу!

«И авторские отчисления сделают тебя богатым человеком», – подумал Рорк. Но он ничего не ска­зал, а всего лишь поднял бровь.

– О'кей, о'кей. Ничего не случилось с вашей штуковиной.

Джейми переводил взгляд с Рорка на Еву, не бу­дучи уверен, кто из них здесь командует, но зная, что каждый из них способен стереть его в порошок, прежде чем он успеет пикнуть. В семье Джейми приходилось куда легче. До развода там командо­вал отец, а потом, особенно после смерти Элис, эти функции большей частью перешли к самому Джейми.

– Ну так что, вы договорились? – снова осведо­мился он.

– Ты принят в качестве ассистента Рорка на ис­пытательный срок, – сказала Ева. – Но запомни: при малейшей попытке своеволия я раздавлю тебя, как клопа. Ты хорошо видишь тех, кто находится в этой комнате?

– У меня с глазами все в порядке. А что?

– А то, что они все – твои боссы. Это значит, что, если кто-то из них прикажет тебе стоять на го­лове и свистеть, ты обязан это сделать. Ясно? Да­лее, – продолжала она, не давая ему времени про­тестовать, – все данные, сведения, разговоры, дей­ствия и планы, касающиеся этого расследования, строго конфиденциальны. Ты не должен разговари­вать о них ни с кем, включая мать, лучшего друга, девушку, которую ты надеешься увидеть обнажен­ной, и даже твоего пуделя.

– Я не болтун, – насупился Джейми. – Кроме того, у меня нет пуделя, и я уже видел обнаженных девушек. – Усмехнувшись, он добавил: – Включая вас.

– Осторожнее, парень, – предупредил его Рорк.

– Язык у тебя хорошо подвешен – я это пом­ню. – Ева медленно обошла вокруг Джейми. – При определенных обстоятельствах мне это нравится, поэтому на сей раз я пропущу твое замечание мимо ушей, а твои уши не стану завязывать на затылке. Бэкстер, покажи этому умнику оборудование. Но если он к чему-нибудь прикоснется, сломай ему пальцы.

– Будет исполнено! – Когда они подошли к двери, Бэкстер спросил шепотом: – Слушай, а как тебе удалось увидеть ее обнаженной?

– С этим мальчишкой у нас будет немало хло­пот, – проворчала Ева.

– Он того стоит. – Рорк сунул руку в карман проверить, на месте ли прибор. – Можешь мне по­верить.

– Джейми – славный паренек, Даллас. – Фини выпрямился. – Толковый и вполне надежный. Мы будем удерживать его в рамках.

– Надеюсь. Поручаю его вам. Надин со своим оператором прибудет минут через двадцать. Она ни­когда не опаздывает. Можете побеседовать с ней где-нибудь внизу?

– Меня это устраивает. – Макнаб посмотрел на Фини. – Я хочу поскорее с этим покончить и при­няться за работу.

– Надин не должна подниматься сюда и при­ближаться к мальчишке, – предупредила Ева. – Как только что-нибудь выясните, немедленно сообщайте мне. Ровно в час у меня совещание в городе, а до этого я буду работать здесь.

– Давай начнем. – Фини положил руку на здо­ровое плечо Макнаба. – Покажем мальчишке, на что способны настоящие электронщики.

– И пришлите сюда Бэкстера, мне нужно дать ему кое-какие поручения.

– Я об этом позабочусь, – предложил Рорк.

– Отлично. И что бы ты ни прятал в своем кар­мане, держи это там.

Двусмысленная усмешка Рорка заставила Пибоди судорожно глотнуть.

– Выбрось из головы сладострастные мысли, Пибоди! – приказала Ева. – Мы должны работать.

Она поручила Пибоди сканирование возмож­ностей – когда имеешь дело с начальством и бюро­кратами, чем больше всяких данных и бумаг, тем лучше, – а сама начала поиски совершивших пре­ступление против детей, которым удалось избежать наказания. Работа продвигалась медленно, потому что ей приходилось отыскивать возможные связи каждой их жертвы с Когберном или Фицхью. Про­цесс осложняло то, что многие имена были закоди­рованы, так как жертвы не хотели огласки.

С помощью различных шифров, рапортов, опи­саний Еве удалось составить список и исследовать возможности. В списке набралось более двадцати имен, и она сосредоточилась на вторичных связях.

Оказалось, что двенадцать жертв имели дело с одним и тем же сотрудником Детской службы.

КЛАРИССА ПРАЙС, РОДИЛАСЬ 16 МАЯ 1941 ГОДА В КУИНСЕ, НЬЮ-ЙОРК. ИДЕНТИФИКАЦИ­ОННЫЙ НОМЕР 8876-ЛХМ-22. МАТЬ – МЮРИЭЛ ПРАЙС, ОТЕЦ НЕИЗВЕСТЕН. СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ – НЕ ЗАМУЖЕМ. РАБОТА – ДЕТ­СКАЯ СЛУЖБА, МАНХЭТТЕНСКИЙ ОТДЕЛ. ПО­СТУПИЛА 1 ФЕВРАЛЯ 1963 ГОДА. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ СОТРУДНИК КАТЕГОРИИ «Б». ОБРАЗОВА­НИЕ – ИЗУЧАЛА СОЦИОЛОГИЮ И ПСИХОЛОГИЮ В НЬЮ-ЙОРКСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, СТЕПЕНЬ МАГИСТРА.

Ева вызвала на экран изображение и стала вни­мательно изучать лицо Клариссы Прайс. Привлека­тельная женщина смешанной расы, выглядит спо­койной и уверенной в себе. Немногие ее коллеги с подобным стажем умудрялись не заработать себе морщин, но кожа Клариссы оставалась абсолютно гладкой. Вьющиеся темно-рыжие волосы были со­браны в пучок на затылке.

Узнав домашний и служебный адрес, Ева скопи­ровала и сохранила данные, после чего продолжила поиски.

На сей раз она обнаружила копа. Детектив Томас Дуайер четыре года назад арес­товал Когберна за хранение наркотиков с целью их сбыта. Но, так как он задержал его, не удостоверив­шись, есть ли при нем наркотики, арест остался без последствий. Пока дело пробивалось сквозь лаби­ринты правосудия, обвинение свелось к незаконному хранению наркотиков, и арестованный отделал­ся штрафом.

Дуайер сталкивался и с Фицхью, когда того об­виняли в похищении и изнасиловании. Полтора года назад он принимал участие в расследовании де­ятельности женщины, руководившей детским са­дом, где, помимо прочего, занимались детской порнографией. Дело дошло до суда, но закончилось оправданием. Так вот, эта женщина, Мэри Эллен Джордж, согласно архивным данным, поддерживала контакт с Чедвиком Фицхью.

– Пошли, Пибоди. – Ева спрятала в сумку диск с данными. – Нам придется заехать в пару мест перед совещанием в «Башне».

– Мэри Эллен Джордж? Да, я помню эту исто­рию. – Пибоди на пассажирском сиденье изучала собранные Евой данные. – Вы тогда тоже поверили ее игре?

– Какой игре?

– В невинную и потрясенную заведующую дет­ским садом. – Пибоди покосилась на Еву. – Не­ужели вы не наблюдали за процессом по теле­визору?

– Я не смотрю подобную чушь.

– Но вы хотя бы читали комментарии и видели фотографии в прессе?

– Я стараюсь избегать газетных комментариев.

Пибоди уставилась на Еву во все глаза.

– Должны же вы хотя бы смотреть или читать новости!

– Зачем?

– Ну… чтобы быть в курсе текущих событий.

– С какой целью?

Озадаченная Пибоди сняла форменную фураж­ку, чтобы почесать голову.

– Потому что мы живем в этом мире.

– Да, живем. Тут уж ничего не поделаешь. А те­перь объясни мне, каким образом просмотр новос­тей или передач из зала суда может сделать меня лучше.

– Просто более информированной…

– Все эти новости ровно на пять минут. Потом они стареют и сменяются другими. Я не втягиваюсь в этот порочный цикл, так как сегодняшние теку­щие события завтра уже не являются таковыми. Так что мы только тратим время и нервы, возбуждаясь из-за происшествий, которые уже отойдут в про­шлое, когда мы проснемся следующим утром.

– Вы меня совсем сбили с толку. Я знаю, что в ваших рассуждениях есть какая-то погрешность, но у меня так разболелась голова, что я не могу об этом думать.

– Вот и не думай. Джордж мы займемся позже. Для начала заглянем к Клариссе Прайс.

Припарковаться возле манхэттенского отделе­ния Детской службы было не так просто. Стоянка на обоих уровнях была забита машинами, которые выглядели так, словно не двигались с места послед­ние пять лет. Ева заметила по меньшей мере три автомобиля со спущенными шинами и еще один с ветровым стеклом, до такой степени залепленным пылью и грязью, что очистить его можно было бы разве только киркой.

Она припарковалась в неположенном месте, прицепив табличку «На дежурстве» и стараясь не думать о том, скольким автомобилям придется дать задний ход, чтобы ей удалось выехать с улицы.

Двенадцатиэтажное блочное здание явно не по­лучало достаточной финансовой поддержки от му­ниципалитета, так как не ремонтировалось, судя по всему, последние лет двадцать. Маленький вести­бюль был снабжен старомодными указателями в виде стрелок.

– Шестой этаж, – сказала Ева дежурному, шаг­нув в лифт.

Здание практически не охранялось, а так как она имела личный опыт общения с расположенной в нем организацией, то знала, что дети, вовлеченные в преступную деятельность, могут быть не менее опасными, чем взрослые, втянувшие их в нее.

Выйдя из кабины, Ева обнаружила, что кто-то попытался хотя бы немного оживить мрачную ка­зенную атмосферу. У окна стояли разноцветные детские стулья и стол с пластмассовыми игрушка­ми, а напротив находились два комплекса видеоигр, которые атаковала пара угрюмых подростков в чер­ном. Один из них бросил взгляд на Еву и признал в ней копа, прежде чем заметил униформу Пибоди.

Ева не спеша подошла к нему и наклонилась:

– Медленно вынь нож из ботинка и передай его мне, тогда я не стану арестовывать тебя за тайное ношение оружия.

Так как оружие, по мнению подростка, было спрятано весьма надежно, он только фыркнул:

– Отвяжитесь!

Ева молниеносно протянула руку и ухватилась за скрытую под штаниной рукоятку.

– Если хочешь неприятностей, могу их обеспе­чить. А если нет, я просто заберу нож и позволю тебе по-прежнему дурачить твоего социального ра­ботника в отведенный для этого час.

Она извлекла нож из ботинка подростка и засу­нула его в свой собственный ботинок.

– Неплохое лезвие.

– Он стоил мне семьдесят пять баксов!

– Тебя надули, приятель. Нож хорош, но не на­столько.

Повернувшись к нему спиной, Ева направилась к молодой улыбающейся дежурной. Они всегда были молодыми и улыбающимися, так как редко выдерживали год, прежде чем сбежать отсюда, оста­вив за собой поверженные в прах иллюзии.

– Мне нужно повидать Клариссу Прайс. – Ева положила на прилавок свой значок.

– Мисс Прайс сейчас на родительском собра­нии. Она освободится через десять минут.

– Мы подождем. – Ева отошла и опустилась на стул рядом с подростком, у которого отобрала нож.

Через двадцать секунд ему надоело притворяться равнодушным.

– Как вы заметили «перышко»?

– Это целая история.

– Ничего, я вытерплю.

Ева уже обратила внимание на свежие рубцы на его запястьях, а когда он повернулся – на старые следы ожогов на плече, лишь отчасти скрытые май­кой.

«Мой отец никогда не оставлял ни рубцов, ни ожогов, – подумала она. – Не хотел снижать стои­мость товара».

– Когда ты заметил меня, то тут же повернул правую ногу лодыжкой вперед, чтобы проверить, надежно ли спрятано лезвие. Если бы тебя задержа­ли за ношение оружия, то отправили бы в ис­правительное учреждение для несовершеннолетних. Ты когда-нибудь бывал там? – Судя по тому, как он пожал плечами, Ева поняла, что не бывал. Пока что. – Зато я бывала. Что бы ни происходило с то­бой сейчас, это лучше, чем тюрьма. Через пару лет с тебя снимут надзор, и твоя жизнь будет принадле­жать только тебе. А если бы ты побывал в заключе­нии, тебя бы не оставили в покое до двадцати одно­го года.

Прочитав эту лекцию, Ева снова встала и отпра­вилась на поиски торгового автомата. Когда она раздобыла чашку скверного кофе, дежурная сообщила ей, что мисс Прайс свободна в течение пяти минут.

Маленький и тесный кабинет слегка оживляли детские рисунки на стенах и ваза со свежими марга­ритками на столе, за которым сидела Кларисса Прайс. Она выглядела такой же аккуратной и дело­витой, как на своем идентификационном фото.

– Простите, что вам пришлось ждать, – загово­рила она. – Лорен не спросила вашу фамилию…

– Даллас. Лейтенант Даллас.

– Мы с вами не встречались по работе?

– Нет. Я из отдела убийств.

– Вот как? А в чем дело? Что-то с одним из моих ребят?

– Не совсем. Мне известно, что некоторые ва­ши подопечные контактировали с наркодилером Луи К. Когберном и педофилом Чедвиком Фицхью…

– Которых уже нет в живых, – закончила Кла­рисса. – Я слышала утреннее сообщение по кана­лу 75. Какая-то организация взяла на себя ответст­венность.

– Террористическая организация, – уточнила Ева. – Которая также ответственна за гибель ни в чем не повинного гражданского лица и полицейско­го. Вы часто смотрите новости? – Ева улыбну­лась. – Я только что спорила со своей помощницей о качестве этих передач и об их соответствии теку­щим событиям.

– Я регулярно смотрю канал 75 по утрам, а иногда и по вечерам. – Кларисса тоже улыбнулась, взглянув на Пибоди. – И на чьей же стороне я ока­залась?

– На ее. – Ева указала на Пибоди. – В любом случае, я руковожу расследованием этих происшествий и ищу связи между членами группы, име­нующей себя «Искателями Чистоты», и несовер­шеннолетними, которых в свое время использовали Когберн и Фицхью. Возможно, существуют и другие личности, намеченные упомянутой группой в каче­стве очередных жертв. Но так как имена этих несо­вершеннолетних закодированы, я нуждаюсь в ва­шей помощи.

– Я не могу обмануть доверие этих детей и их семей, лейтенант, даже для того, чтобы помочь вам в расследовании. Имена закодированы не без при­чины. Дети перенесли тяжелую душевную травму, и моя работа заключается в том, чтобы помочь им ее исцелить.

– Но вы же понимаете, что коды можно взло­мать, мисс Прайс. Кроме того, я могу получить сан­кцию открыть файлы для расследования, хотя это потребует времени.

– Понимаю. – Кларисса вздохнула. – Когда вы получите эту санкцию, я окажу вам любую помощь, которую только дозволяет закон. Но я работаю с этими детьми каждый день и знаю, как трудно до­биться доверия ребенка, которому причинили вред взрослые. Еще труднее добиться доверия его родст­венников. Так что без санкции я не смогу вам помочь.

– У вас когда-нибудь были личные контакты с Когберном или Фицхью?

– Только профессиональные. По поручению ас­социации психиатров я делала заявление о вреде, который эти люди причинили психике моих подо­печных. Ни с кем из них я ни разу не разговаривала и не стану притворяться скорбящей о том, что они больше не смогут калечить детские души.

– А как насчет Мэри Эллен Джордж?

Лицо Клариссы стало непроницаемым.

– Она была оправдана.

– Справедливо?

– Так решил суд присяжных.

– С ней у вас был личный контакт?

– Да. Я проводила ревизию в ее детском саду, после которой она была арестована, но ненадолго. Ее заявления звучали очень убедительно.

– Однако вас она не убедила?

– Для моей работы необходим инстинкт, как и для вашей. Я знала, что собой представляет эта жен­щина. – Теперь лицо Прайс выражало холодное от­вращение. – Иногда вы выигрываете битву, а иног­да проигрываете. Терпеть поражение нелегко, но, если вы опустите руки, вам конец. Нужно продол­жать работу. Простите, лейтенант, но у меня оче­редное собрание, на которое я уже опоздала.

– Это вы меня простите, что отняла у вас вре­мя. – Ева шагнула к двери. – Я получу санкцию, мисс Прайс.

– Тогда я буду в вашем распоряжении.

Сев в машину, Ева начала решительно проби­ваться сквозь затор, не обращая внимания на гудки, ругань и непристойные жесты, которыми реагиро­вали на ее действия другие водители.

– Эта женщина строго следует правилам, – за­метила Пибоди. – Но когда вы получите санкцию, она окажется полезной.

– Тут дело не только в закодированных име­нах, – отозвалась Ева. – Она знала, кто я, но при­творилась, что не знает.

– Почему вы так думаете?

– Ведь она сама призналась, что регулярно смот­рит канал 75 – в том числе смотрела сегодняшние новости. Значит, она видела мое интервью, но по­старалась об этом не упомянуть – и пересолила. – Ева повернула на запад, едва не задев бампер проез­жающего мимо такси. – Пожалуй, Кларисса Прайс имеет все шансы возглавить мой краткий список.