Приговоренный к забвению

Глава 22. Преддверие. Часть 2

Два следующих дня Рик торопил отряд, но так, чтобы не измотать людей сверх меры. Эльфы по-прежнему перемещались в своей манере, но теперь их броски стали короткими, и где-то поблизости всегда виднелся один или двое из них.

По пути еще несколько раз искривлялось пространство и все хватались за оружие в ожидании разрыва, но он случился лишь однажды, и то совсем крошечный, будто маленький карман приоткрылся вдруг на мгновение, выронив пару сольфуг.

К утру третьего дня ветер сменился, и он наконец-то принес тепло и ясную погоду. Люди неохотно переговаривались между собой, покачиваясь в седлах и щурясь на солнце: видимо, все с наслаждением отогревались и просыхали после сырых дней, а может, просто устали. Рик решил, что стоит всем дать отдохнуть, и значительную часть маршрута вел отряд шагом.

Ближе к вечеру он отметил про себя, что куда-то пропали феи: до сих пор зеленые озорницы нет-нет да и появлялись то в густой траве, то в белых ароматных кистях цветущих вязников. Только питомица Бруно никуда не делась, но теперь предпочитала прятаться в глубоком капюшоне своего хозяина.

На ночном привале есть пришлось закупленную запасливой Магой солонину, потому что охотники так и не смогли засветло найти дичь, хотя поблизости отыскали две обглоданные до костей козьи туши.

У костра было непривычно тихо. Разговоры не вязались, все выглядели погруженными в собственные тревожные мысли. Никаких привычных ночных звуков не доносилось ни с долины, ни с гор, словно все насекомые, птицы и звери покинули это место разом. Да еще и мрачный Клыкастый сидел в стороне, молча пережевывая жесткий сухой ужин. Зато лошади, которых пришлось сегодня стреножить, постоянно нервно прядали ушами, всхрапывали и вскидывали головы с жалобным ржанием.

Рик подсел к Клыкастому.

— Никогда не думал, что скажу такое, но мне недостает твоего голоса.

Тот криво усмехнулся.

— Да я это... — проговорил Клыкастый. — Все об эльфийских луках думаю. Почему эти светлячки могут переносить свои заклинания на стрелах, а мы не можем?..

Рик чувствовал в его словах фальшь. Луки, без сомнения, Клыкастого тоже интересовали, но сейчас он заговорил о них только для того, чтобы Рик отстал.

Неужели зловеще тихая ночь могла так встревожить Клыкастого, который даже в битве с демоном умудрился пошутить?..

— У эльфов по два аспекта, и один из них всегда — Путеводная Звезда, которая у людей почти не встречается. Она их объединяет и помогает делать много всякого, — с досадой в голосе ответил Рик. — Слушай, Клыкастый, что происходит?.. С тобой, со всеми?.. С самого утра на себя не похожи. Я думал: сделаем переход полегче, все оттают...

Воин сплюнул в траву промеж колен.

— Да уж лучше бы мы скакали... — со злом проговорил он, и на этот раз его слова были правдивы. — Да так, чтобы думать некогда было... Или бы уж стадо айров вывалилось откуда-нибудь, или еще какая дрянь... А тут будто каждый камень тебе в спину смотрит. И еще эта тишина, как назло. Проклятая тишина. Неужели сам не чувствуешь?.. Все как на иголках.

Рик слушал Клыкастого, удивленно приподняв бровь. Он посмотрел на своих людей — и понял, что никто из них не спит и даже не собирается. Все напряжены, как струна, хотя ничего особенного вроде и не происходит. Как он сразу-то не понял, что с ними что-то не то, и дело вовсе не в усталости?..

Просто он сам ничего подобного не ощущал. Ведь аспект пустоты устойчив к иллюзиям, в том числе и отпугивающим.

— Так, отряд, привал окончен! — крикнул он, поднимаясь на ноги. — Все лишнее бросаем здесь, с собой берем только воду, кусок солонины для себя на три дня, оружие и плащи.

Никто из людей не задал никаких вопросов. Все начали оживленно собираться, переговариваясь между собой, словно только того и ждали.

Эйон подошел к Рику.

— Что произошло, Алрик?.. Воинам нужно дать отдых, путь до печати еще неблизкий! — удивился эльф.

— Твои все в порядке?

— Ну... встревожены немного...ничего особенного.

— Это потому что вы все в масках, пропитанных эолом. А мои люди сейчас под действием отпугивающей иллюзии. Не будем двигаться — к завтрашнему дню начнутся приступы неконтролируемой паники, а дальше — еще хуже. Так что мы погнали вперед, вы — как считаете нужным.

Повернувшись в сторону, Рик крикнул:

— Эй, Клыкастый! Расстреножь коня Вигге и сними недоуздок! И посмотри, в какую сторону он поскачет!

Стоило только освободить животное, как оно ринулось на юго-запад, взрывая копытами влажную землю.

— А что делать с остальной поклажей? — спросил Тано, разбирая мешки инквизитора.

— Зарыть в яму. Пусть Бруно создаст котел поприличней, и сложите туда все лишнее, — приказал Рик, вслушиваясь в звуки копыт убежавшей лошади. — Клыкастый, теперь отпускай кобылу Маги!

Вторая лошадь ринулась в том же направлении, что и первая.

— Они все бегут от печати, — проговорил Рик.

Хорошо, что ночь выдалась светлой, а на ясном небе отлично видны россыпи звезд, по которым можно было ориентироваться. Рик оставил себе малый мех воды, щит и мешочек с солониной, и принялся седлать нервно переминающуюся с ноги на ногу кобылу.

Эйон подошел к нему, придержал лошадь под уздцы, пока Рик затягивал подпруги.

— Алрик... я не в праве делать, то что сейчас сделаю...

Он взял Рика за руку, и, отогнув край его перчатки, быстро прилепил к запястью друга комочек золотистой ароматной смолы, который прятал в закрытой ладони. На коже враз стало холодно, словно к ней приложили кусок льда.

— Только когда отъедете отсюда подальше, а то у нас, вообще-то, за это казнят, — тихо проговорил эльф. — Там очень мало, надолго не хватит, но даст вам фору. Мы остаемся тут, но постараемся нагнать вас к полудню.

Рик благодарно пожал Эйону руку.

— Спасибо.

Эйон на мгновенье обнял друга, и отправился к своему отряду.

— Ну что, все готовы? — спросил Рик, оборачиваясь к своим. И, убедившись, что все собрались, первым вскочил в седло. Лошадь всхрапнула, поднялась на дыбы, не желая двигаться в нужную сторону, навстречу опасности, но как только она опустила передние ноги наземь, Рик хорошенько пришпорил ее, и кобыла рассерженно рванула вперед с места галопом, задавая темп всем остальным.

Отъехав на приличное расстояние, Рик придержал поводья.

— Давайте-ка все ко мне!

Маленький отряд собрался вокруг командира.

— Перчатки снимите.

Вытащив комочек священного эола, Рик принялся делить его на равные части.

— Разомните между пальцами, пока не станет мягкой и тягучей, как мед, и смажьте внутри носа. И забудьте, что когда-либо видели эту смолу.

— Ааа, я будто носом в снег упал! — охнул Клыкастый, попробовав средство первым.

— Потерпишь, — прицыкнул на него Рик.

— Да ладно, наоборот, очень приятное, теплое ощущение, — заметила Селина.

— Не важно, у кого какое ощущение. Зато раздраженное тревожное состояние, о котором вы все промолчали, перестанет вас накрывать. И никто никогда не должен узнать, что вы использовали это средство. Всем ясно?

— Поняли мы, командир, не сомневайся! — отозвался за всех Клыкастый. — Так че, погнали дальше?

— Погнали, — кивнул Рик, поправляя перчатку.

Стук копыт эхом разнесся по долине, нарушая неестественную тишину ночи. И, словно пробудившись от этого звука, в лицо путникам дохнул ветер, заставляя прибавлять ходу еще и еще. Вскоре темный травяной ковер сменился выжженными проплешинами. Небо посветлело в ожидании рассвета.

— Эй, смотрите! — воскликнул Бруно, указывая рукой на виднеющуюся в зарослях горной реи тушу медведя.

— Давайте подъедем: надо глянуть, кто тут охотился, — проговорил Рик, поворачивая к находке.

От туши остались только ребра и голова. Лапы были вырваны, внутренности отсутствовали полностью, большая часть мяса — обглодана. Это напоминало картину, которую Рику довелось увидеть вместе с Вигге по пути в Альбамонтис. Но все-таки там было немного по-другому... Тем временем из-за края долины промеж двух гор выглянули первые солнечные лучи, зажигая упавшую на траву росу — и не только.

Рик наклонился к туше, и поднял с земли полупрозрачную желтую чешуйку размером с золотую монету, блестевшую на солнце, как бриллиант.

— Какая красивая! — ахнула Селина.

— А вот ее хозяйка тебе вряд ли понравится, — усмехнулся Рик.

— Рик, а там еще какая-то шкура виднеется! — Тано указал рукой на останки козы в траве.

— И еще дальше — тоже, — заметил Клыкастый, прищурив единственный глаз.

— Значит, здесь она разделывает свою добычу, — проговорил себе под нос Рик. — Гнездо где-то рядом...

— А что за зверь-то? — спросил Бруно.

— Это не зверь, дружище, это кукольница, бабочка Нижнего мира.

— Бабочка?! — удивленно переспросил Клыкастый.

— Славные у них там насекомые, — мрачно заметил Тано.

— И не говори. Так, идем по костям, — сказал Рик, садясь верхом. — Нужно найти и спалить ее гнездо к демонам, пока она тут не расплодилась.

Дальше по пути еще много раз встречались дочиста обглоданные кости коз и волков, а когда отряд обогнул Двуперстную гору, все увидели картину, от которой не по себе стало даже опытным воинам.

С северной стороны от подножия Двуперстной расположился небольшой ельник, хотя рассмотреть макушки и пушистые лапы было непросто: все деревья были затянуты плотной белой паутиной, и в этой паутине висели жертвы кукольницы: волки, козы, зайцы, птицы... Некоторые из них были съедены не до конца, и они еще стонали и дергались в путах: без ног и глаз, с копошащимися в прогрыженных животах молодыми личинками. Кое-где виднелись и гниющие останки крупных животных, и покачивающиеся в белых путах голые кости, среди которых выделялся пожелтевший человеческий скелет. А рядом с ним, вдоль всего ствола невысокой ели, висела гигантская куколка.

Хорошо, что священный эол перебивал все остальные запахи.

Клыкастый шумно сплюнул в сторону. Бруно тихо выругался.

У Рика брезгливо дернулся уголок рта.

— Близко к гнезду не подходить. Сами по себе личинки очень уязвимы, но если один такой червяк вгрызется тебе под кожу — ты не жилец. Он будет пожирать тебя изнутри и расти, а ты ничего не сможешь сделать. Поэтому атаковать только с расстояния. Все слышали? — обернулся он к отряду. — К деревьям не подходим, а то прилетит вам с еловой макушки за шиворот такая...

— Рик!.. — вскрикнула вдруг Селина, указывая рукой в сторону гнезда.

Он не сразу понял, о чем она хочет предупредить. Но уже через пару секунд увидел, как в куколке образовалась дыра, и что-то живое пытается протолкнуться через нее наружу, все сильней расширяя проход.

— Харрата шадр, созрела!..

Куколка лопнула, и из нее, с трудом выталкивая смятые крылья наружу, выбралась бабочка.

Она держалась за ствол лапками, похожими на черные детские ручки. Круглая голова была увенчана веерообразными усиками. Внешняя сторона ее крыльев, подобных крыльям мотылька, выглядела, как ювелирное украшение: тончайшие золотые чешуйки в сочетании с черными образовывали причудливые разводы и сияли на солнце, будто драгоценность.

Тут она взмахнула крыльями, взмыла вверх — и развернулась, показав свою истинную сущность: стальные паучьи челюсти, длинный полупрозрачный хоботок и внутреннюю сторону крыльев — кожистую, слизистую, с тянущейся прямо поверху сеткой фиолетовых кровеносных сосудов.

— Селина, начинай жечь лес, пока другие вылупляться не начали! — скомандовал Рик, выхватывая меч из ножен.

— Поняла! — с готовностью воскликнула девушка.

— Клыкастый, а ты помогай пламя раздуть, чтобы кроме пепла там ничего не осталось!

— Сделаем, командир! — отозвался Клыкастый.

Восхитительная и отвратительная одновременно, бабочка полетела в сторону людей.

«Природная клетка!» — приказал Рик, и из его ладони вылетел зеленый сгусток энергии. Распавшись на тончайшие нити, он превратился в плетеную клетку вокруг бабочки. Сжав руку в кулак, Рик будто ужал клетку, сделал ее меньше, сминая крылья кукольницы. Бабочка начала падать вниз.

— Бруно, прибей ее глыбой!

Но тут вдруг кукольница с силой дернула крыльями — и тонкие прутья клетки разорвались, выпустив невольницу на свободу. Глыба ударила в землю мимо нее.

Селина с Клыкастым тем временем подожгли лес. Смолистые ели чадили, белые тенета вспыхивали и мгновенно съеживались.

Тано плеснул на бабочку водой — но у кукольницы крылья не боялись влаги, хотя сильный поток сбил ее на мгновенье вниз, неподалеку от Бруно.

— В сторону! — вскричал Рик, бросаясь ему на помощь.

Тонкий прозрачный хоботок бабочки скользнул по металлической пластине у Бруно на груди, оставляя на ней влажный след.

И тут ожила горгулья. Она взлетела с плеча своего хозяина,и, ощерившись, вцепилась мощными челюстями бабочке в голову. Раздался хруст, кукольница забила крыльями — и меч Бруно вонзился ей в брюхо.

— Там еще одна! — крикнул Тано, задрав голову.

Рик взглянул наверх — и увидел кукольницу-мать, которая тащила в гнездо внутренности какой-то своей добычи, крепко прижимая окровавленный ком к своему брюшку лапками-ручками. Бросив кишки в раздувшийся от ветра Клыкастого парус паутины, она ринулась на врагов, уничтожающих ее гнездо. Ветреный щит не дал ей подлететь к ним достаточно близко, и тогда кукольница спикировала на Тано. Тот едва успел увернуться от громко щелкнувших челюстей. Бабочка резко взмахнула крыльями — и на Тано упало тонкое, похожее на паутину золотистое облако, окутавшее его в одно мгновение плотным светящимся коконом. Тано свалился наземь. Внутри куколки он не мог не то что пошевелиться, но даже вдохнуть.

Рик вызвал воронку пустоты, и, разрушая убийственную магическую ловушку, вскричал:

— Клыкастый, прижми ее ветром к земле! Бруно, заруби ты уже эту тварь!

Кукольница набросила облако на Рика, но тот повернул к ней свою воронку, затягивая вместе с ее облаком и воздушную магическую атаку. Кукольница испуганно взмыла вверх, и ринулась опять к стоявшим чуть дальше Клыкастому и Селине. Тот не успел повторно начертить руну: бабочка оказалась проворней. Золотистое облако свернулось вокруг Клыкастого в кокон, превращая его в еще одну куколку.

— Селина, в сторону! Бруно, каменный град! — прокричал Рик.

Тано, наконец, освободился от кокона, и пока он сипло и жадно дышал, приходя в себя, Рик помчался выручать Клыкастого. Бруно немного не рассчитал, и каменный град обрушился Рику прямо на голову — к счастью, Рут была готова в любое мгновение создать природный щит.

— Каменщик слепокурый! — выругался тот на друга, вызывая еще раз воронку. Золотистая дымка кокона начала медленно в нее втягиваться.

Наконец, Бруно удалось накрыть бабочку своей атакой, попав булыжником ей по крылу, и та упала вниз. Продолжавшийся камнепад не давал ей подняться, а на самой его границе поскуливала и подвывала горгулья, жаждущая добраться до вкусной головы кукольницы.

Через мгновение Клыкастый был освобожден.

— Не прекращай! — приказал Рик Бруно, и, закрывшись природным щитом, бросился под каменный град и рассек бабочку напополам.

— Не подпускай сюда горгулью! — велел Рик, опускаясь к бабочке.

Бруно посвистел, призывая горгулью вернуться, и та нехотя послушалась, щедро облизала ему ладони и пропала на плече.

— Фу ты, гадость какая, — брезгливо вытер он ладони о штаны. — Ты что там делаешь?..

— У нас больше не осталось Маритимы, а слюна бабочек обладает обезболивающим и исцеляющим свойством, — объяснил Рик, собирая в пустой пузырек из-под бальзама блестевшую на челюстях слизь. — Видел, что в паутине с жертвами делалось? Личинки их жрали и лечили одновременно, чтобы пища дольше оставалась свежей. У червей брать слюну слишком сложно, а вот у взрослой твари — запросто... Жаль, что первую твоя горгулья начисто подъела — и собирать нечего. Кстати, крылья советую взять с собой, только сосуды все с внутренней стороны посрезай, тогда не стухнут. Материал ценный: кукольницы строят свои гнезда в безопасных, пепельных местах, а охотиться летают в самое пламя: ее крылья устойчивы к огню во всех формах. Мы с Тано и Клыкастым пока с гнездом закончим...

А в ответ вдруг раздался дикий хохот Клыкастого.

— Как-как ты малого обозвал? Каменщик слепокурый?..

Бруно разозлился.

— Вообще-то я старался тебя спасти!

— Хорошо, что я в куколке был — а то лежать бы мне с пробитой башней! Я ж не Рик, щиты на раз не умею...

Селина, обливаясь потом от усилий и пылающего пламени пожара, сердито крикнула мужчинам:

— Эй, вы там скоро?! Я вообще-то уже притомилась одна за всех с гнездом воевать! Сейчас как выпорхнет еще парочка дозревших...

Рик улыбнулся. Хорошо, что все опять стали похожими на себя.

Когда эльфы нашли отряд, вместо гнезда кукольницы осталось лишь черное выжженное пятно, щедро залитое водой.

Дальше снова скакали, давая лошадям ровно столько отдыха, сколько было необходимо, чтобы не загнать их совсем.

А к вечеру отряд выехал на ровную зеленую низину, над которой возвышалась гора, похожая на спящего медведя. Закатное солнце золотило желто-коричневую громадину, вытянувшую свою каменную морду на запад.

Рик остановил коня.

— Вот мы почти и приехали, — сообщил он, осматриваясь по сторонам. — Медвежий подол. Завтра будем уже на месте. Привал предлагаю устроить здесь, и караульных на всякий случай выставим в эту ночь по двое...

Фея Бруно выглянула из капюшона его плаща — и вдруг издала протяжный свист, какого от нее еще никто не слышал, и вылетела из своего укрытия. А через секунду Бруно, грязно выругавшись, схватился за ухо.

— Укусила, поганка!.. — воскликнул он, разглядывая след крови у себя на пальцах.

— Поздравляю, — улыбнулся Рик. — У тебя в ухе, приятель, теперь еще одна сущностная вещь!

Но Бруно не слушал его. Он смотрел на долину.

Лицо парня стало вдруг белым, как снег. Его взгляд застыл, глаза широко распахнулись от ужаса.

— Вы видите это?.. — проговорил он дрогнувшим голосом. — Рик, ты это видишь?! — уже вскричал Бруно, вытаращившись в пустоту. — Помоги нам свет!..