Приказ номер один

ХАБАРОВ ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ.

НИКИФОРОВА ВАЛЕНТИНА НИКОЛАЕВНА.

БАРДИН ГЕРАСИМ.

ПРОКЛОВ ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ.

ОРЛОВА ТАТЬЯНА.

ПОЛОЗОВ МАТВЕЙ ГРИГОРЬЕВИЧ.

КРАСИНА ОЛЬГА БОГДАНОВНА.

Господин ХАСКЮЛЯ.

Действие первое

Просторный кабинет. Стол совещаний, современная мебель, по стенам — планы, макеты горно-обогатительных комбинатов — ГОКов. В центре — портрет Маркса. Над столом фотография славной девчушки лет восьми, в очках, с косичками.

За дверями кабинета, когда они открываются, приемная-холл и помещения проектных отделов, секторов.

На часах над столом Х а б а р о в а — девять.

Х а б а р о в (по телефону). …Если уж с утра тридцать восемь и четыре — ничего, выходит, ей не помогло!.. Звони, мать, сразу. (Опустив трубку, сжимает голову в отчаянии; после паузы тихо, горько поет.)

(Набирая новый номер.) Привет! Снова я… Ничего, поговоришь в пальто, как с пентрексилом?.. Ты же — номенклатура, попробуй через обком? Сделай же, а? Сделай!.. (Опускает трубку.) Тридцать восемь и четыре с утра!.. (Снова поет в отчаянии.)

(Телефонный звонок, Хабаров снимает трубку.) Хабаров. Господин Хаскюля будет в девять пятнадцать, что вы все дергаетесь? Третий звонок!.. Подпишем протокол — доложу на самый верх. (Опускает трубку.)

Входит Г е р а с и м Б а р д и н.

Б а р д и н. Я могу видеть нового главного инженера проектного отделения объединения «Металл» Хабарова П. В.?

Х а б а р о в. Все привыкаешь?

Б а р д и н. Все отвыкаю от тех лет, когда здесь сидел другой, кость ему в горло.

Х а б а р о в (кивнув на кресло рядом). Что у тебя?

Б а р д и н (усевшись). Лапочке тут одной требуется отзвонить. В отделе не могу — коллектив приостанавливает работу, непроизводительные потери!..

Х а б а р о в. Через коммутатор — городской не занимай.

Замигала на селекторе сигнальная лампочка вызова, сопровождая продолжительные требовательные звонки; Хабаров снимает трубку.

Хабаров.

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Петр Васильевич, доло́жите немедленно о подписании протокола с проектно-строительной фирмой Хаскюля — генеральный директор ожидает.

Х а б а р о в. Знаю.

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Немедленно, Петр Васильевич. (Меняя интонации, скороговоркой.) Только что по объекту Коноярви Максима Филипповича запрашивала Москва — Госкомитет… Учтите!

Х а б а р о в. Спасибо, Люда. (Опускает трубку.) Через секретаря.

Б а р д и н. Сам он снимет трубку, чтобы лично сердечно поздравить тебя при успехе с финской стороной. Либо, чтобы разъяснить, тоже лично и чистосердечно, что ты — не оправдал, что не соответствуешь занимаемой должности, — это в случае завала дела. (Набрав номер.) Занято… Значит, на основании нашего генерального плана, фирма Хаскюля будет строить для нас город Коноярви при будущем горно-обогатительном комбинате Коноярви. Проектировать и строить, дом за домом, микрорайон за микрорайоном…

Х а б а р о в. Кроме первого микрорайона.

Б а р д и н. Да. Точнее, временного поселка строителей…

Х а б а р о в. Нет! Точнее — первого микрорайона города.

Б а р д и н (пожав плечами). …Который со всеми инженерными сетями и сооружениями запроектировали мы сами, при Проклове еще, торопились, дергались, а ты теперь маринуешь, не подписываешь чего-то уже готовые рабочие чертежи? (Кивнув на рулоны чертежей на столе Хабарова.) Они, родимые?

Х а б а р о в. Они.

Б а р д и н (набирая раз за разом номер телефона). Тут такой стебелек, понимаешь… В отпуск с собой беру. Кстати, заявление, вот… (Кладет перед Хабаровым бумагу.)

Х а б а р о в (вдруг). Не медик?

Б а р д и н (помотав головой, опускает трубку). Занято!..

Х а б а р о в. Аптечный персонал, может?

Б а р д и н (вновь помотав). Зачем тебе?

Х а б а р о в. Герасим, слушай, не может такого быть, чтобы во всем твоем… контингенте не нашлось ни одной со связями в медицине?

Б а р д и н. Требуется что?

Х а б а р о в. Пентрексил. В ампулах.

Б а р д и н. Переведи.

Х а б а р о в. Антибиотик. Новейший. Даже не из соцстраны, из кап.

Б а р д и н (сочувственно). Затянулось… с дочкой-то?

Х а б а р о в (не сразу). В Военно-медицинской академии сказали прямо — единственное средство.

Б а р д и н. Пентрексил… Попробуем! (Набирая номер.) Не объявлялся долго, может и трубку бросить… Отпуск отметим?

Х а б а р о в. Соответственно. (Подписывает заявление Бардина.) Кстати!.. Как я у тебя — почему-то непременно присутствует очередная лапочка?

Б а р д и н. Мешает? Укажу!

Х а б а р о в. С подружкой присутствует.

Б а р д и н. Совпадения… Что, не те подружки?

Х а б а р о в. Герасим, все, что мужья практикуют после женитьбы, я успел до.

Б а р д и н. Чистое совпадение!.. (С улыбкой.) Ладно, учтем. Вчера, кстати, вечер просидел в абсолютном одиночестве, в размышлениях над этим самым финским проектом… Бывший главный, Проклов, в отпуске еще?

Х а б а р о в. Должен выйти сегодня.

Б а р д и н. С ним — непросто тебе будет!

Х а б а р о в. Это — ему со мной… И к чему ты пришел в размышлениях над финским проектом?

Б а р д и н. Думаю, к тому же, к чему и ты.

Х а б а р о в. Теоретически.

Б а р д и н. Практически какое значение имеет сейчас, сегодня оценка проекта?

Х а б а р о в. Проект, по которому финны предлагают начинать строить нам город Коноярви, хороший или плохой?

Б а р д и н. Стройку комбината Коноярви начинать через три месяца, то есть завтра, поэтому чисто практически…

Х а б а р о в. Хороший проект или плохой?!

Б а р д и н. Слишком хороший, поэтому — плохой! Поэтому в самый канун пуска — неосуществимый, поэтому — начинать нам по временным схемам, по этим вот чертежам, поэтому… Они же сразу телевизионно-радиорелейную станцию закладывают!

Х а б а р о в. Все! Спасибо.

Входит Н и к и ф о р о в а.

Н и к и ф о р о в а. Финна еще нет?.. Привет!

Х а б а р о в. Привет. У них это не принято.

Н и к и ф о р о в а. Что именно?

Х а б а р о в. Являться раньше. Как и опаздывать.

Б а р д и н (у телефона). И у этой занято… (О Никифоровой.) Какая женщина! А — одета?.. Сразу понятно — ответственный деятель.

Н и к и ф о р о в а. То есть?

Б а р д и н. Как из Дома мод.

Н и к и ф о р о в а. Прилично одета — и чувствуешь себя уверенней!.. Как деятель — тоже. (Достает из портфеля коньяк, рюмки, нарезает лимон.)

Б а р д и н (Никифоровой). Попутно вопрос председателю месткома: а как вы списываете этот представительский коньяк? (Безуспешно набирая номера телефонов.) Статьи такой вроде как и нет в смете расходов фонда предприятия?

Н и к и ф о р о в а. По статье — боржом.

Б а р д и н. Уже интересно!

Н и к и ф о р о в а. Три ящика боржома для совещаний — коньяк!..

Б а р д и н. Лично я бы узаконил статью: коньяк для приемов и совещаний.

Н и к и ф о р о в а. Перспективная мысль.

Б а р д и н. Кстати, ни одно совещание у тебя не сорвалось бы из-за отсутствия кворума. Ни один не отсутствовал бы даже при самой уважительной причине…

Н и к и ф о р о в а (заканчивая сервировку, Хабарову). Подпишем протокол — сразу генеральному директору.

Х а б а р о в. Знаю.

Н и к и ф о р о в а. Ты генеральному, он — в комитет…

Х а б а р о в. Большая политика. (Вдруг.) Знаешь, господин Хаскюля специально изучил русский для ведения совместных с нами работ…

Н и к и ф о р о в а. И что?

Х а б а р о в. Отношение к делу!.. Кстати, Валентина Николаевна, что в протоколе подписывать будем? Проект хороший или плохой?

Н и к и ф о р о в а. Петр Васильевич, однозначного ответа здесь нет…

Х а б а р о в. Должен быть. Хороший или плохой?

Н и к и ф о р о в а. Они предлагают с ходу строить курорт Сочи на стройплощадке у Полярного круга, в дремучем лесном бездорожном краю, это хорошо или плохо?..

Х а б а р о в. Все! Спасибо.

Торопливо входит О р л о в а.

О р л о в а. Здравствуйте всем! Петр Васильевич, не начали еще?

Б а р д и н. Финн, полагаю, и не согласился бы без тебя?

О р л о в а (игнорируя Бардина). Петр Васильевич, пока не начали, с вас три рубля.

Хабаров отдает Орловой деньги.

Даже не спросите — на что?

Х а б а р о в. Важен отрадный факт в коллективе, Таня, а день ли рождения, свадьба ли…

Б а р д и н (дозвонившись, наконец). Лариса?! Лапочка, я это, Герасим!.. (Оглянувшись на Орлову, резко меняет интонации.) Ясно. Потом. Уезжал. Потом, сказано. На Шпицберген. Слушай, нужен пентрексил.

Х а б а р о в. В ампулах!

Б а р д и н (по телефону). В ампулах! Кровь из носу… Хоть из-под земли! Потом. Это — потом. Всё — потом!

О р л о в а (в пространство). Потом — суп с котом!.. (Хабарову.) Петр Васильевич, не свадьба и не день рождения, вы не в курсе? Юбилей!..

Орлова умолкает, увидев входящего П о л о з о в а; за ним входит К р а с и н а — не глядя, кивает всем, садится в конце стола.

П о л о з о в. Петр Васильевич, доброе утро… Девочка как?

Х а б а р о в (не сразу). Худо…

П о л о з о в. Да-да-да… И школу пропускает?

Х а б а р о в. Какая школа…

П о л о з о в. Вы знаете, Петр Васильевич, у меня есть знакомый гомеопат, к нему — запись за полгода, но я учился в свое время с первой женой его сводного брата по материнской линии…

Х а б а р о в. Пентрексил нужен, Матвей Григорьевич.

П о л о з о в. Так-так-так… Пентрексил!.. Со мной служил, при нэпе еще… Сестра его жены какая-то важная шишка в Главном аптечном управлении!.. (Роется в записной книжке с рассыпающимися листами.) Так-так…

Х а б а р о в. Матвей Григорьевич, как вам финский проект?

П о л о з о в. Понимаю вас, Петр Васильевич, всегда придерживался ваших позиций… Но можем ли мы отрываться от реальностей именно сейчас, накануне досрочного пуска стройки? Трудности быта для строителей, их семей… где-то неизбежны, Петр Васильевич! Каких-то год-полтора…

Х а б а р о в. Целых год-полтора!

П о л о з о в. Впоследствии, с развитием комбината и города…

Х а б а р о в. Спасибо, Матвей Григорьевич. (Пауза.) Да…

Н и к и ф о р о в а. Полагаю, Петр Васильевич, в протоколе должны быть гибко и умно зафиксированы, наряду с бесспорными достоинствами проекта, и определенные недостатки, что оставит за нами некоторую свободу маневра… При стыковке инженерных решений их микрорайонов и нашего…

Х а б а р о в. Понимаю! Понимаю, что стороны должны прийти к гибкому и умному итогу… Не вчера родился! Приготовьтесь аплодировать моему пониманию!..

На электрифицированных часах — девять пятнадцать. Появляется г о с п о д и н Х а с к ю л я — спортивно подтянутый, в весьма простеньком костюме и цветной рубашке с ярким галстуком.

Х а с к ю л я. Здравствуйте, господин Хабаров. (Общий поклон.)

Х а б а р о в. Здравствуйте, господин Хаскюля. Прошу. Руководители отделов и секторов… (Представляя Полозова.) Энергетический отдел… (Представляя Бардина.) Сектор вычислительной техники… (Представляя Красину.) Сантехника… (Представляя Орлову.) Связь… (Представляя Никифорову.) Сектор экономики, главный экономист. (Ко всем.) Прошу!

Присутствующие рассаживаются за столом совещаний.

(К Хаскюля.) Сегодня нам предстоит рассмотреть представленные вами технические предложения совместной работы по будущему городу строителей и горняков Коноярви…

Х а с к ю л я. И подписать протокол согласований.

Х а б а р о в. Или — разногласий.

Х а с к ю л я. О, да!.. Простите, господин Хабаров, господина Проклова сегодня с нами… не будет?

Х а б а р о в. Будет.

Х а с к ю л я (озабоченно). Будет. Тогда вы разрешите, не ожидая… разногласий (разворачивает чертеж), я прокомментирую наши технические предложения?

Х а б а р о в. Прошу. (Уводя Хаскюля к настенному плану.) Здесь будет наглядней… Какие места, а?

Х а с к ю л я. Природа!

Х а б а р о в. Лапландия!.. Недаром именно в эту сказочную страну и летал Нильс!

Х а с к ю л я (оживившись). Нильс, да, да!.. Думал ли он, что мог бы заодно открыть уникальное месторождение железной руды?

Н и к и ф о р о в а (вполголоса). Петр Васильевич…

Х а б а р о в. Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями, неужели забыли, Валентина Николаевна?

Х а с к ю л я. А славный гусь Мартин!..

Х а б а р о в. А волшебная дудочка, с помощью которой Нильс спас Глиммингенский замок от нашествия крыс, утопив их в море!.. Сказочный край!..

Х а с к ю л я (глядя на фотографию девочки). Настольная книга для этого чудесного возраста, господин Хабаров?..

Х а б а р о в (не сразу). Да… (После паузы.) Вы правы, господин Хаскюля, ваши технические предложения вызывают… некоторые вопросы. Для первой очереди строительства, по существу — для временного поселка строителей, вы закладываете сразу постоянную городскую подстанцию?

Х а с к ю л я (кивнув). Мы также разрабатываем электрокотельную с бойлерами…

К р а с и н а. Вместо простой временной котельной…

Х а с к ю л я (Хабарову, продолжая). …Радиорелейную линию. Телецентр.

Б а р д и н (Хабарову). Телецентр. Кабачок «Тринадцать стульев».

Х а с к ю л я (не поняв). Простите?

Б а р д и н (любезно). Телепередача такая. Очень смешная. Сдохнешь.

Х а с к ю л я. Благодарю, мы посмотрим… Господин Хабаров, нам известно, что господин Проклов придерживается временных схем…

Н и к и ф о р о в а (Хабарову). Быстро, экономично… Реально!

Х а с к ю л я (Хабарову). Временные сооружения!.. (Покачав головой.) Лимит энергии, тепла, воды… Лимиты на все.

П о л о з о в. Каких-то год-полтора…

Х а с к ю л я (корректно). Господин Хабаров, из скольких этих временных «год-полтора» состоит вообще вся наша временная жизнь? Без горячей воды…

Н и к и ф о р о в а (Хабарову). Трудности где-то неизбежны… При такой стройке! Наконец, мы верим в энтузиазм строителей…

Х а с к ю л я (Хабарову). Без кухонных электроплит, кондиционеров…

Х а б а р о в. Господин Хаскюля… вы предлагаете с ходу строить курорт Сочи за Полярным кругом… Это хорошо или плохо?

Х а с к ю л я. Господин Хабаров, в Сочи мы не побывали, к сожалению, но мы были в Сосновом Бору, здесь, под Ленинградом. Город идеально вписан в прекрасный ландшафт. Планировка. Инженерное благоустройство — высокий, высший уровень! Промышленность — вне жилья. Зеленые зоны. Я скажу, что в таких масштабах у нас это… сложно! Сложнее, да!.. (К настенному плану.) Господин Хабаров, этот созданный вами генеральный план Коноярви предусматривает строительство города настолько же прекрасного, как Сосновый Бор. Господин Хабаров, наши технические предложения сделаны в соответствии с этим вашим генпланом. (После паузы.) Мы готовы, разумеется, изучить все ваши вопросы… (Умолкает.)

Х а б а р о в (к сотрудникам, как бы спохватившись). Да, так какие будут вопросы? Прошу!.. Прошу!.. (Не найдя желающих.) Тогда — я… (Веско.) Ваши технические предложения, господин Хаскюля, одобряю и принимаю! Благодарю вас.

Н и к и ф о р о в а (вполголоса). Петр Васильевич…

Х а с к ю л я (ошеломлен). Вы говорите, господин Хабаров…

Х а б а р о в. Удовлетворен нашим сотрудничеством. Большое дело делать вместе будем. Благодарю!

Х а с к ю л я (сияя). Я благодарю вас, господин Хабаров!.. Я рад, господин Хабаров, я очень рад!..

Телефон.

Х а б а р о в (схватив трубку). Я! Сколько?!. (Пауза.) Только что ведь было всего тридцать восемь и четыре… Хорошо. Звони. Сразу. (Опустив трубку.) Извините…

Х а с к ю л я (кивнув на портрет девочки, осторожно). Больна?

Х а б а р о в. Пришлите мне пентрексил? (Быстро записывая на листке.) Вы сегодня будете в Хельсинки?

Х а с к ю л я (взяв листок). Надеюсь помочь вам, господин Хабаров.

Х а б а р о в. Спасибо!.. Господин Хаскюля, мы должны согласовать с генеральной дирекцией вопрос в целом, прежде чем подписать протокол…

Х а с к ю л я. В соответствии с договором — срок истекает сегодня.

Х а б а р о в. Знаю. (Пауза.) Отправляйтесь смело в аэропорт, в крайнем случае вам вручит протокол самая хорошенькая стюардесса!

Х а с к ю л я. Они все настоящие красавицы, смогу ли я определить? Благодарю, господин Хабаров!

Х а с к ю л я обменивается рукопожатием с Хабаровым; отдав общий поклон, выходит.

Н и к и ф о р о в а. Петр Васильевич… Лихо ты начинаешь!

Б а р д и н. Мы же с тобой согласны, мы все за то, чтобы в будущем…

Х а б а р о в (перебивая). Думать только о будущем — заведомо обкрадывать себя в настоящем.

Н и к и ф о р о в а. Предполагалось, что в нормальной обстановке, в плановом порядке, начиная со следующего проекта…

Х а б а р о в (перебивая). Со следующего понедельника? Чего только не откладываем, не планируем на этот будущий понедельник!.. Я назначен был сюда — в прошлый понедельник. Прошедший! Мой понедельник — прошел уже! (Прекращая полемику.) Спасибо, все свободны!

К р а с и н а, П о л о з о в и О р л о в а уходят; Бардин вновь пристраивается к телефону.

Б а р д и н (накручивая диск). Ай да гусь Мартин!.. Петр Васильевич, хотелось бы все-таки уточнить некоторые аспекты!

Х а б а р о в. Уточняй.

Б а р д и н. Он отнюдь не идеалист-гуманист, этот господин Хаскюля. Он — экономист! В чистом виде.

Н и к и ф о р о в а. То есть?

Б а р д и н. Господину Хаскюля экономически выгоднее отгрохать в тайге жилдом, как на Невском, или в центре Хельсинки, нежели селить свой персонал в условиях дискомфорта. Повышенную зарплату полагается выплачивать, а этого господин Хаскюля не желает!

Х а б а р о в. Все?

Б а р д и н. Не все. И закладывает господин Хаскюля максимум возможного и невозможного только лишь потому, что экономически ему опять же выгоден дорогостоящий объект. Теперь — все.

Х а б а р о в. Нет, не все. Мы зачем финнов приглашали?

Н и к и ф о р о в а. Строят первоклассно…

Х а б а р о в. Вот и пусть строят. Первоклассно. На уровне генплана. Нашего же!.. И еще не все. Им — выгодно, а нам? Сколько миллионов на одной стройбазе экономим?!

Б а р д и н. Я только уточнял… аспекты!

Х а б а р о в. И я.

Н и к и ф о р о в а. Лично я хотела бы прояснить другой аспект! Не согласовать протоколом, по основным статьям и пунктам, технический проект финнам — это…

Х а б а р о в. …Зачеркнуть собственный генплан.

Н и к и ф о р о в а. Но согласовать протокол…

Х а б а р о в. …Зачеркнуть вот это все. (Двинув рулоны чертежей на столе.) Рабочие чертежи! То, что ждут уже строители, что скоро будет в бетоне и в металле… Первоочередной комплекс!

Б а р д и н (дозвонившись). Ириша? Я это, Герасим!.. Чистосердечное признание облегчит мою участь?..

Х а б а р о в. …Заказчик и строители знали, чего хотели, когда эту часть дела переложили на нас! Сократить сроки, любой ценой начать уже через три месяца строительство!.. Вот Проклов загодя и запустил в работу рабочие чертежи первого микрорайона, и гнал по «зеленой улице», не дожидаясь промежуточных финских разработок и ориентируясь на временные схемы!..

Бардин пытается вести телефонный разговор и одновременно следить за разговором Хабарова — Никифоровой.

Б а р д и н (по телефону). …Пентрексил… Права. Опять права. Абсолютно права!.. Пентрексил. В ампулах. Запиши, запиши!..

Н и к и ф о р о в а. Узелок.

Х а б а р о в. Узел.

Н и к и ф о р о в а. Петля!.. Что же ты скажешь генеральному директору?

Х а б а р о в. Думаю.

Б а р д и н (опустив наконец трубку). …Было дело, прокатил ее в коляске до Зеленогорска, вдоль залива и обратно, на скорости сто — сто десять, и, не сбавляя, к своему подъезду. Как ванну шампанского приняла!.. Шалеет женщина от скорости, ну, и — утрачивает самоконтроль… (Без перехода.) Обещала пентрексил. Достанет.

Х а б а р о в. Когда?

Б а р д и н. В течение дня.

Н и к и ф о р о в а. Мотоциклист!..

Б а р д и н (вдруг). Валентина… Валя, я люблю тебя.

Н и к и ф о р о в а. Меня? Как… любишь? С каких пор?

Б а р д и н (Хабарову). Поверила. Почти. Безотказно!.. Чего только женщине не говорят сейчас, а надо только эти три слова. Я люблю тебя. Бедная женщина отвыкает от главных слов, к которым веками приучали классики… Вот и — безотказно!

Н и к и ф о р о в а. Ну, не ты один это говоришь!

Б а р д и н. Говорят… С комплексами и рефлексами. С ужимками и прыжками. С такими оговорками и отступлениями излагают, что теряется суть, что вот — отныне и до гробовой доски. Но сначала — вдоль залива!.. Коньяк пропадает. Списанный, все равно ведь?.. За взаимовыгодное сотрудничество и деловое партнерство?

Н и к и ф о р о в а. Гера, не до коньяка… И так словно на твоем реактивном мотоцикле прокатили!

Б а р д и н. Лично тебя я вез бы не ниже ста двадцати: для гарантии.

Н и к и ф о р о в а. Девочек катай! Проверяй безотказную формулу… Татьяна вот наша, такая девка, ты куда смотришь?

Б а р д и н (изменившись). Учтем. (Выходит.)

Х а б а р о в. Ну, зачем? Чужие дела…

Н и к и ф о р о в а. Между ними — какие-то дела?.. Ну, мне-то, а? Могила!

Х а б а р о в. Женщина умеет молчать лишь о том, чего не знает, — по авторитетному заверению Шекспира…

Н и к и ф о р о в а. Много лишних разговоров о Татьяне и о ее заморском приятеле. Не беседовал с ней?

Х а б а р о в. Еще нет… Лучше — ты.

Н и к и ф о р о в а. Со мной — это официально, она может просто не захотеть.

Х а б а р о в. Ладно, поглядим… Другая беседа ждет!

Н и к и ф о р о в а. Генеральный ждет… Слушай, но ведь принятая Прокловым временная схема инженерных сетей, — временная, да-да! — она все-таки в конечном счете наиболее экономичная?!

Х а б а р о в. А это — как и что считать!.. Временные сооружения, как правило, как закон, оказываются со временем постоянными, на что не рассчитаны, и в конечном счете обходятся не дешевле, а куда дороже! И потом… почему целых полтора года сотни строителей с семьями, финских и наших, должны ютиться абы как? Потому, что по инерции мы привыкли преодолевать трудности с тех действительно трудных времен, когда только начинали? Когда на «козах» таскали кирпичи, а землю из котлованов вывозили вручную, в тачках?.. Теперь мы, между прочим, атомные электростанции сооружаем. Не только себе, но и — тем же финнам! Мировой стандарт науки и техники. А на благоустроенный современный быт для тех, кто их сооружает… не хватает? Чего? Почему?

Н и к и ф о р о в а (после паузы). А генеральный директор ждет.

Х а б а р о в. Ждет. Знаю. (Пауза.) Знаю!.. (Раскатывая рулон чертежей.) Эти чертежи — не пойдут на стройку.

Н и к и ф о р о в а. Шутка?

Х а б а р о в. На этих листах, на каждом, на всех, место для подписи главного инженера Хабарова… За любого из остального высокого начальства может подмахнуть любой зам, даже за самого генерального директора! За меня — нет. И если не подпишу эти рабочие чертежи я… (Включая селектор.) Генерального…

Н и к и ф о р о в а (удерживая Хабарова). Петр Васильевич! Чертежи, уже готовые для отправки строителям?!

Х а б а р о в. Не подпишу. Кстати, и не собирался…

Н и к и ф о р о в а. Это твой первый разговор с генеральным из этого кабинета.

Х а б а р о в. С какой ноги, кума, плясать пойдешь?

Н и к и ф о р о в а. Этот разговор не должен стать последним.

Х а б а р о в. Поглядим!

Н и к и ф о р о в а. Ему доказывать — не только технику вопроса! У него двадцать подразделений как наше, четыре тысячи специалистов…

Х а б а р о в. Что ему доказывать?

Н и к и ф о р о в а. Это ты сам должен знать заранее! Что — он тебе, что — ты ему!..

Х а б а р о в (опустив наконец трубку). Верно…

Н и к и ф о р о в а. В конце концов, твоя совесть может быть абсолютно спокойна: ты здесь без году неделя! Рабочие чертежи делались, когда главным был Проклов…

Х а б а р о в. Я что, оправдываться перед кем собираюсь?!

Н и к и ф о р о в а. Кстати, ты как, собираешься Проклова сохранить? Конечно, за стиль его уже снизили до сектора… Жить тебе он, естественно, не даст, особенно — теперь!

Х а б а р о в. Чего он может…

Н и к и ф о р о в а. Наказанные по заслугам, как ни странно, иногда могут незаслуженно многое… Мешать, мстить…

Х а б а р о в (перебивая). В обкоме профсоюза обещали?

Н и к и ф о р о в а. По вопросу?

Х а б а р о в. По вопросу…

Н и к и ф о р о в а. Ах, да! Нет у них этого лекарства, к сожалению.

Х а б а р о в. Закрытая аптека?!

Н и к и ф о р о в а. Петр Васильевич, не переживай так уж… Дети болеют, первоклашки, да еще — ленинградские в особенности! И вообще у детей — не у взрослых, обычно все легче обходится…

Х а б а р о в. Заткнись!!! (Пауза.) Извини…

Н и к и ф о р о в а. Ничего.

Х а б а р о в. Извини, Валентина Николаевна.

Н и к и ф о р о в а. Ничего. Это лучше, чем модное нынче сверхинтеллигентное хамство к бабе…

Х а б а р о в (у портрета девочки). Ношу ее на руках всю ночь… Ослабевшая, отяжелевшая, мешочком привалилась к плечу, словно и бороться уже устала… Папа, ходи, ходи, папа, не останавливайся! Не останавливаюсь… (Пауза.) Бьет страх. Не страх даже… Ужас! Смертный ужас… Вот так, Валя.

Н и к и ф о р о в а. Единственное, чего ты не сделал для своей дочери, — потому что просто не смог, — не родил ее сам! (Пауза.) А она вырастет и, может быть, даже не скажет тебе спасибо.

Х а б а р о в. Она ничего мне не должна, когда вырастет. Все, все ее спасибо я получаю сейчас… Дорого ее детство!

Н и к и ф о р о в а. У тебя было трудное детство?

Х а б а р о в. Детство у меня было… редкое!

Н и к и ф о р о в а. Обычно те, у кого детство было обездоленное, стараются уж своим-то чадам все создать и обеспечить…

Х а б а р о в. Вырастила меня бабушка. Прожила старуха длинную жизнь, не зная службы, высоких гражданских обязанностей… Разве вот только сыновей отдавала на войну без возврата? Стол накрывает, помню, и лишние ложки — невернувшимся… И всю жизнь — при детях, потом при внуках и еще потом — при правнуках. Ничего в ее жизни и не было, кроме этой единой, ни с чем не делимой материнской любви и доброты! Тяжелобольная, далеко за восемьдесят перевалило, правнучку нянчила, девчонку мою, близко никого к колыбели не подпускала! Да так и заснула, баюкая ребенка, вместе заснули, только сама-то навеки! (Пауза.) Я родом из детства, как написано у Сент-Экзюпери. Все, все-все суета сует рядом с этим… Мышиная возня при всех космических, глобальных масштабах научно-технической революции! (Пауза.) Светлый Христос звала она девчонку мою!..

Н и к и ф о р о в а. Где сейчас твоя Лизавета со своей наукой — в Женеве? В Лондоне? (Пауза.) Петр, соберись… Генеральный ждет звонка.

Х а б а р о в. Звоню. Все!

Н и к и ф о р о в а. Подожди! Просто скажешь, что не подпишешь? Сорвать пуск стройки?!. Если строительство не начнется через три месяца, комбинат не выдаст вовремя первую руду, уже запланированную металлургическим заводам. Страна не получит сталь!

Х а б а р о в. Тысячи народу снялись с мест, едут в Коноярви… А каким он будет? В принципе, здесь, на этих листах, первые стены нового города. Как скажем эту букву «а», так и пойдут, как по образцу, все остальные буквы алфавита, весь город! Сами создаем генплан, который становится мировым стандартом, и сами же начнем ляпать времянки, которые, цепляясь одна за другую, паутиной опутают действительно прекрасный город! Опутают надолго, если не навсегда: нет более постоянных сооружений, чем временные!.. (Пауза.) Будем корректировать чертежи.

Н и к и ф о р о в а. Всю эту гору?!

Х а б а р о в. Всю.

Н и к и ф о р о в а. Как это включить в план? Финансировать? Кто санкционирует?.. Чьими, наконец, руками?!

Х а б а р о в (подняв руки). Этими. (Берет руки Никифоровой, целует по очереди.) И этими. (Вдруг.) Скажи, что все-таки происходит? Десять лет назад была девчонка, созданная для любви, одной любви и ничего кроме любви, а стала вот… главным экономистом, общественным деятелем?

Н и к и ф о р о в а. На меня ты всегда можешь рассчитывать, не спрашивая, но… Придется усадить все отделы и секторы?!

Х а б а р о в (кивнув). На два с половиной — три месяца, чтобы успеть до начала строительства. (Складывая из рулонов, лежащих на его столе, внушительную пирамиду.) Все это, лист за листом!.. Лист за листом!..

Н и к и ф о р о в а. Полетят отпуска! Премии! Вкалывать субботы и воскресенья, вечера, если не ночи, напролет!.. Не представляю.

Х а б а р о в. Слушай… Внимательно слушай! Уважать себя на всю жизнь перестану, если подпишу сейчас эту порочную работу. Это — моя профессия, мой трудовой рабочий хлебушек! (Пауза.) Вот здесь, понимаешь… (постучав по груди) что-то тихо, совсем тихонько веньгает…

Н и к и ф о р о в а. Как веньгает?

Х а б а р о в. Пилит и зудит, как у нас в Великом Устюге говорят — веньгает! Тихо, так, что можно и не услышать в нашей суматохе…

Н и к и ф о р о в а. Значит, корректировка. Двойной план — как это осилить?.. Не представляю!

Х а б а р о в. Объясним людям. Попросим.

Н и к и ф о р о в а. Снятого Проклова, для которого корректировка Коноярви — окончательный приговор?! Красину, которая даже не здоровается с тобой, после твоего назначения?!

Х а б а р о в. А ведь первая меня поддержала и шумела везде, когда я поднял бунт против Проклова…

Н и к и ф о р о в а. А теперь капает, что при тебе будет хуже, чем при Проклове!

Х а б а р о в. Объясняет?

Н и к и ф о р о в а. Решила — вот карьерист, вот демагог, прикрывался словами о моральном климате, а спихнул Проклова, чтобы самому занять его место!

Х а б а р о в. Почему все-таки так легко предполагается наихудший побудительный мотив из всех возможных?..

Н и к и ф о р о в а. Так или иначе, с корректировкой… Не представляю!

Х а б а р о в. Представляй. Ты пересчитаешь сметы. Герасим пропустит через вычислительную технику все варианты, которые ему будут выдавать Полозов по электроснабжению, Татьяна Орлова по радио и телефонизации…

Н и к и ф о р о в а (перебив). Собери людей, а?

Х а б а р о в (покачав головой). Форма коллективно принятых ответственных решений — это ведь еще и форма коллективной безответственности… Если что, всегда могу отбиться: решали — совместно, вот протокол с резолюцией, с участием месткома, парткома… Валентина Николаевна, в смысле ухода от личной ответственности, профессиональной и служебной, мы порой достигаем высот подлинного искусства: Проклов либо ссылался на указания свыше, либо на авторитетное мнение здорового в целом коллектива. Отвечать за это буду я. Лично.

Н и к и ф о р о в а. Вы пижон, Петр Васильевич!.. Поднимитесь в партбюро.

Х а б а р о в. Зачем? Я же советуюсь с тобой!

Н и к и ф о р о в а. Я — местный комитет…

Х а б а р о в. Через неделю — отчетно-выборное, и ты — секретарь партбюро, я уверен. Иди и приступай. С богом!

Н и к и ф о р о в а. Что ж!.. (Останавливаясь.) С богом, но — без генерального?!

Х а б а р о в. Звоню.

Н и к и ф о р о в а. Санкционирует ли!..

Х а б а р о в. Санкционирует.

Н и к и ф о р о в а. Допустим все-таки…

Х а б а р о в. Санкционирует. Дважды два — четыре, мы инженеры все-таки!.. Иди и приступай.

Н и к и ф о р о в а (улыбнувшись). Иду и приступаю к выполнению приказа нашего нового главного инженера.

Х а б а р о в. Приказа?

Н и к и ф о р о в а. …Номер один!

Х а б а р о в. Да, это надо… Я напишу… Потребую от всех вас трудового героизма в приказном порядке!..

В дверях уходящая Н и к и ф о р о в а сталкивается с О р л о в о й.

О р л о в а. Петр Васильевич, сдача вот с трешки… Пересчитали, участников еще добавилось… Хрусталь! Матвей Григорьевич обрадуется!..

Х а б а р о в (отрываясь от чертежа). Так это — Матвею Григорьевичу? (Поражен.) Он же… столько сопротивлялся?

О р л о в а. И распишитесь в адресе… Сорок лет в одной организации!

Хабаров расписывается в альбоме.

Сопротивлялся, как еще! И вообще… красился. Между нами! Медицинской краской кастеллани.

Х а б а р о в. То-то смотрю — шестьдесят, а ни единого седого?

О р л о в а. И прекрасно, что в таком возрасте мужчина скрывает годы, хочет… нравиться! Потому и сопротивлялся, отказывался от чествования, скрывал дату! Еле раскопали через отдел кадров, что — сегодня!..

Х а б а р о в. Какой старик… Эпоха!

Орлова торопится к дверям…

Стой!

О р л о в а. Стою.

Х а б а р о в. Тебя что… тоже уже можно поздравлять?

О р л о в а. С чем?.. А! Можно.

Х а б а р о в. Значит, правда.

О р л о в а. Значит.

Х а б а р о в. Вроде бы славный парень?

О р л о в а. Не то слово!

Х а б а р о в. И по-русски изъясняется как чистокровный русак.

О р л о в а. Год работы в университете. По культурному обмену научными кадрами.

Х а б а р о в. Значит, Татьяна… С законным тебя, так сказать, браком?

О р л о в а. Еще нет!.. Еще пока я — невеста.

Х а б а р о в. Невеста… А как это? Организационно?

О р л о в а. Помолвка была.

Х а б а р о в. Тили-тили-тесто, жених и невеста!.. Давно так было, теперь даже дразнилки такой нет у малышни, отмерло!..

О р л о в а. И у взрослых… отмерло! (Пауза.) А это так удивительно… Невеста!

Х а б а р о в. Наверно.

О р л о в а. Нет, мужчине этого не понять, ни за что! Невеста… Уже не просто знакомые парень с девушкой, что встречаются, но еще и не супруги, не муж и жена, еще все… накануне, а уже праздник, праздник! Петр Васильевич, ах, как это нужно! Любой! Самой современной, самой деловой и ученой, гениальной, лауреату Ленинской и Нобелевской премий! Все равно, все равно вы никогда нас не переучите на свой мужской лад… Я — невеста, Петр Васильевич! Он — боготворит меня. На руках носит. Цветы в каждую встречу. Стихи сочиняет обо мне по-русски! Целует… руки. Руки целует. Руки… И два письма в день присылает, а идти — две остановки, да и по телефону — снять только трубку, легко и просто… Письмо утром и письмо вечером!

Х а б а р о в. Рад за тебя, Танюша! (После паузы.) Слушай, а ведь я не поздравлять тебя должен. Мне тут разъясняли как руководителю, и я даже собирался вызвать тебя. То есть пригласить, чтобы самым тактичным, но и самым серьезным образом…

О р л о в а. …Предостеречь, отговорить, повлиять?

Х а б а р о в. Не воспитывал вот тебя, разъяснили, в надлежащем духе.

О р л о в а. Ох!

Х а б а р о в. Что же я могу тебе сказать?

О р л о в а. Ничего, Петр Васильевич, ровным счетом. А я вам — могу.

Х а б а р о в. Скажи хоть ты.

О р л о в а. Я люблю и уважаю вас. Очень люблю и очень уважаю. Вы для меня не просто мой бывший педагог, вы мне помогли защититься, дали сектор… Вы для меня — эталон. Но даже вы ничего не сможете мне сейчас сказать. Это… любовь!

Х а б а р о в. Где ты хоть познакомилась с ним?

О р л о в а. Райком комсомола прикрепил к группе иностранных молодых ученых — показать город, Петродворец, Павловск…

Х а б а р о в. Вот пусть райком и отвечает!.. Хоть бы уж ты собралась за венгерского парня, за польского? Нет, за датчанина ей!.. В какой области специализируется?

О р л о в а. Культура и быт древнейших народов Севера. Обоих полушарий…

Х а б а р о в. Сколько пробудет?

О р л о в а. Неизвестно. Эти работы начаты еще в конце прошлого столетия…

Х а б а р о в. …Ну, значит, завершатся не раньше начала следующего столетия! Еще совсем к нам переселится!.. В отпуск — на Байкал?

О р л о в а (вздрогнув). Байкал?

Х а б а р о в. Извини… Делилась когда-то! Соберусь замуж… вдвоем на Байкал. Палатка. Никого и ничего. Праздник, который останется на всю жизнь, где всякое еще будет!..

О р л о в а (взрываясь). Зачем Байкал, когда Финский залив рядом? И лететь далеко не надо! До Зеленогорска и обратно, на скорости сто — сто десять, вдоль залива, и — к себе! И — все дела! (Остановившись.) О чем я? Это — вам, одному…

Х а б а р о в. Татьяна, с этим ученым… Вся эта история… Это — что?

Входит Б а р д и н.

О р л о в а (громко). Любовь, Петр Васильевич, я даже представить не могла, что такое сейчас возможно!..

Б а р д и н. Тем более сожалею, что прервал… (Хабарову.) Отбыл минут на тридцать — сорок.

Х а б а р о в (Орловой). Разговор не окончен, только начат… (Бардину.) Отбыл по вопросу?

Б а р д и н. Пентрексил. Звонили.

Х а б а р о в. Удалось?!. Ай да лапочка!

О р л о в а (для Бардина). Человека со Шпицбергена дождались. Из-под земли доставали.

Б а р д и н (для Орловой). Не из Дании, не из Дании.

О р л о в а. Еще раз большое спасибо, Петр Васильевич, за поздравления! (Уходя.) Поверьте, тут действительно нечего сказать — я счастлива!..

Х а б а р о в. Стой!.. (Бардину.) И ты.

Орлова и Бардин останавливаются.

О главном! Садитесь… О Коноярви.

Б а р д и н. Действительно… Как будем выкручиваться?

Х а б а р о в. Выкручиваться не будем. Кончать будем с привычными и удобными временными решениями постоянных проблем. Будем Коноярви корректировать.

Б а р д и н. Какая инициатива со стороны генерального руководства!

Х а б а р о в (помедлив). Инициатива, да…

Б а р д и н. Какой жест!.. (Вдруг.) Двойной план вырисовывается?

Х а б а р о в. Надо!.. Нам надо, самим. Уважать себя иначе перестанем! На Коноярви будет двадцать пять тысяч по комсомольским путевкам, и то, как им там, молодым и красивым, будет жить и работать, плакать или веселиться, — зависит сегодня от нас. (После паузы.) Что, целая речь?

Б а р д и н. Действительно, сколько лишних слов.

О р л о в а. Действительно!

Х а б а р о в. Тогда разрешите ваши единодушные аплодисменты считать… (Бардину.) Будешь обсчитывать варианты по мере выдачи из подразделений…

Б а р д и н. Понято.

Х а б а р о в. Готовь программы. Татьяна, ты…

О р л о в а. Уже обдумываю, Петр Васильевич! Додумаю и пойду запущу всех своих!

Х а б а р о в. Отлично. А я… Я звоню тогда генеральному, и… И договорюсь о корректировке и с ним.

Б а р д и н (присвистнув в изумлении). И с ним!..

О р л о в а. При всем к вам уважении, Петр Васильевич… Это мы всё — без команды генерального директора?!

Х а б а р о в (после паузы). Мы что, изобретаем теорию относительности? Ставим остродискуссионные проблемы живой клетки или квазаров, пульсаров и гипотетических галактик? У нас рядовая инженерская работа, где дважды два — четыре. Неужели доказать элементарную необходимость этой работы будет труднее, чем создать теорию относительности?

О р л о в а. Петр Васильевич, я — с вами, звоните генеральному!

Б а р д и н. Звони… Но приготовься понять шефа. Представлен на Героя, вот-вот! Промашка, заминка с Коноярви может бросить тень… Чисто по-человечески пойми, если откажет. (Без перехода.) Сетевой график корректировки, с этого начать?

Х а б а р о в. Сэкономим неделю-полторы, верно!.. Стой! В отпуск ты ведь хотел?

Бардин, скомкав заявление, бросает его на ходу в корзину.

Б а р д и н. Значит, буду минут через тридцать — сорок и приступлю. (Быстро выходит.)

О р л о в а. Петр Васильевич, генеральный… Он — на месте сидит, на своем месте, он — санкционирует, звоните! Он из руководителей старой закалки и закваски, но сумел, смог перестроиться, он мыслит сегодняшними категориями, звоните! Пошла запускать сектор.

Х а б а р о в. Пошла. Полозова мне пригласи… Спасибо, Таня!

О р л о в а (уже в дверях). Сам направляется!

О р л о в а исчезает, входит П о л о з о в.

П о л о з о в. Разрешите, Петр Васильевич?

Х а б а р о в (идя навстречу). Матвей Григорьевич, ну, что вы скажете о ситуации с проектом Коноярви?

П о л о з о в. С этим и шел к вам… Вы убедили меня, Петр Васильевич, понедельник для принятия безотлагательных принципиальных решений — уже наступил!

Х а б а р о в. Матвей Григорьевич, я весь внимание, излагайте!

П о л о з о в. Петр Васильевич, ведь если мы возьмем, скажем, принципиальную энергетическую схему Западного Берлина… (Чертит.)

Х а б а р о в. Или Демократического… (Чертит.)

П о л о з о в. Или Гамбурга… (Чертит.) Типичного скандинавского города…

Х а б а р о в (чертит). Наконец, новые районы Москвы…

П о л о з о в. Или новостройки Ленинграда… (Чертит.) А ведь эти оптимальные схемы создаются в корсете проблем, напластовавшихся десятилетиями!..

Х а б а р о в. Тем важнее нам сейчас эти проблемы предвидеть и предупредить, пока Коноярви еще — на бумаге!

П о л о з о в. С учетом этого и перспективы развития предпочтительней, на мой взгляд, было бы с самого начала заложить такое вот постоянное решение схемы… Как вам? (Прерывая себя.) Петр Васильевич, извините, я спешил к вам и совсем забыл сказать, что я дозвонился насчет…

Х а б а р о в. Пентрексила!

П о л о з о в. Да-да-да! Со мной учился, еще при нэпе…

Х а б а р о в. И сестра его жены — шишка в Главном аптечном управлении!

П о л о з о в. Да-да, так вот, этот мой однокурсник, оказывается, умер от инсульта… три года назад.

Х а б а р о в. Жаль!

П о л о з о в. Но я разыскал сестру его жены. (Разведя руками.) Она уже не шишка, и вообще на пенсии шестой год… Как жизнь уходит! Но я спешил принести рецепт, вот он, так лечили моего сына, правда… тридцать лет назад. Не подойдет, нет?

Х а б а р о в. Все равно спасибо вам, Матвей Григорьевич!

П о л о з о в. Я так понимаю вас! Моя внучка, тоже первоклассница, пропускает уже вторую четверть, просто с ног сбился!..

Х а б а р о в. С ног сбиваться должен бы ваш сын.

П о л о з о в. Он же… в разводе!

Х а б а р о в (с иронией). С дочерью?

П о л о з о в (разведя руками). Другая семья! Ребенок… Не его.

Х а б а р о в. Что же мать, бывшая жена сына?

П о л о з о в. Тоже — новая семья… Сыну — достается, подрабатывает вечерами: алименты!.. Правда, он тоже получает их.

Х а б а р о в. Не понял?

П о л о з о в. В новой семье сына на ребенка идут алименты от того отца, но тот зарабатывает весьма скромно, идут гроши, сын выплачивает куда больше… Подрабатывает, надо же разницу как-то компенсировать? А бывшая жена сына нуждается в алиментах потому, что ее новый муж платит в свою старую, брошенную семью! А в той, в старой его семье, уже бывшая жена платит бывшему первому мужу, который, кстати, и был когда-то мужем новой, второй жены моего сына. (Разводя руками.) Кольцо!

Х а б а р о в (рассмеявшись). Любовь — кольцо!.. (Со злостью.) Сволочь!

П о л о з о в. Да-да-да… Кто?

Х а б а р о в. Дети — страдают!.. (Пауза.) Извините.

П о л о з о в. Понимаю вас, Петр Васильевич! Когда ваша только еще родилась, помнится, грудная еще была, вы уже разыскивали школьного приятеля, ставшего профессором в университете, и строго предупреждали, что девочка будет поступать к нему на биологический… через семнадцать лет! Так все смеялись…

Х а б а р о в. Напомнил Лешке, что, если бы не давал ему списывать математику с первого класса, — в жизни бы ему не выйти в большие ученые!.. (Возвращаясь к чертежам.) Итак… Итак, наконец-то поработаем мы с вами, Матвей Григорьевич! Житья не давал этот Проклов…

П о л о з о в. Пока вы его не сняли.

Х а б а р о в (рассмеявшись). Я?

П о л о з о в. Говорят!..

Х а б а р о в. Снимал генеральный директор, а вопрос ставили местком, партбюро…

П о л о з о в. Конфликт у Проклова был с вами.

Х а б а р о в. Конфликт у Проклова был с коллективом.

П о л о з о в. Коллектив помалкивал, в кулуарах разве… Кроме вас.

Х а б а р о в. Решил — или вышибу, или уйду сам. Но единственное, к чему не стремился, — занять его место. Впрочем, не верят!..

П о л о з о в. Я верю!

Х а б а р о в (вдруг). Кстати, а почему?

П о л о з о в (помявшись). Не ваше это дело, Петр Васильевич, не обижайтесь… Не ваше призвание, что ли? А Проклова трудно было снимать, говорят, директор колебался…

Х а б а р о в. Долго колебался…

П о л о з о в. Проклов всегда обеспечивал план. Нужный процент перевыполнения. Без срывов сроков. Знамя за первые места… Кровь из носу, как говорят, а обеспечивал!

Х а б а р о в. Вот именно, кровь из носу!

П о л о з о в. Это — уже не производственная сторона вопроса…

Х а б а р о в. Сколько старых, лучших кадров ушло… По-черному! С обидой, с инфарктами, инсультами! Ладно… Теперь наконец-то поработаем по-человечески, дорогой Матвей Григорьевич.

П о л о з о в. Петр Васильевич… А поработаем ли?

Х а б а р о в. Поработаем! Вон у вас — ни одного седого… О, женщины! Да вы же еще…

П о л о з о в (глухо). Какие женщины!.. (С горечью.) Прекрасно вы все понимаете.

Х а б а р о в (помедлив). Не все.

П о л о з о в. Юбилей! Позолотили пилюлю… Вам-то, вам зачем? Мы же всегда с вами… Еще когда вы начинали у меня старшим инженером!..

Х а б а р о в (помедлив). Что же именно нужно мне?

П о л о з о в. Разве я не понимаю, зачем золотят пилюли? Юбилей!.. Петр Васильевич, ну, что нам притворяться друг перед другом?

Х а б а р о в. Вот именно. Что же мне именно нужно от вас?

П о л о з о в. Когда Проклов говорил мне насчет седых волос, что странно, почему их еще нет… Вы сейчас повторили его, слово в слово!

Х а б а р о в. Так он говорил с вами… об этом?

П о л о з о в. Год назад еще…

Х а б а р о в. Так вот она — причина вашего прошлогоднего инфаркта?! А вы что-то плели всем про семейные проблемы сына?!

П о л о з о в. Было указание балансовой комиссии комитета. Проклов не виноват… А? В секторах и отделах высок процент руководителей пенсионного возраста: указание справедливое — разве у меня сейчас та голова, что в ваши годы? (Вдруг.) Глупо как! Красился… Думал, не так в глаза бросаться будет? На морковку с молодежью ездил!..

Х а б а р о в (твердо). Намерены ли вы помочь мне с Коноярви?

П о л о з о в. Лично я бы…

Х а б а р о в. Благодарю вас. Приступайте! Матвей Григорьевич, инженером я стал не в вузе, а работая у вас, и вы сейчас единственный, чей деловой совет я воспринимаю полностью и всерьез. Приступайте.

П о л о з о в. Иду. Иду-иду!..

Х а б а р о в. И юбилей отметим. Не «золотую пилюлю» — золотой рабочий юбилей! (По селектору.) Генерального директора. (Себе.) Все будет ладом-чередом!.. Люда, Хабаров говорит, а что сам?.. Занят? Оторвите, по Коноярви, скажете… По Коноярви и говорит? Москва снова? Освободится — соедините. Спасибо на добром слове! (Опускает трубку, но еще не сразу снимает руку.) Все будет ладом-чередом…

Вламывается расхристанный Б а р д и н, в руках его — плоская коробочка.

Б а р д и н. Не кантовать!.. Ампулы!..

Х а б а р о в. Пентрексил! (Бросается к телефону.)

Б а р д и н (валясь в кресло). Он…

П о л о з о в. Гера, как вам удалось?!

Б а р д и н. Связи!

Х а б а р о в (по телефону). Это я!.. Тридцать девять? Ничего, теперь легче, пентрексил — вот он, в руках! (Кивая Бардину.) Отправляю!

Б а р д и н. Тачка на приколе — права сейчас отобрали за превышение!

П о л о з о в (суетясь). Такси — не меньше часа ожидания!

Х а б а р о в (по телефону). …Ставь кипятить шприцы!.. В ампулах, да! Дозировка ноль пять, да!..

Б а р д и н (Полозову). Остановлю первый же транспорт!

Х а б а р о в (по телефону). …Срок годности?

П о л о з о в. Здесь, вот, Петр Васильевич! «Срок годности», вот…

Х а б а р о в (по телефону). Срок годности препарата…

П о л о з о в (растерянно). …Истек.

Х а б а р о в. Почему?

П о л о з о в. Вот… Годен до июля семьдесят четвертого… Истек!

Х а б а р о в. Ослабло действие, увеличить дозировку… только и всего?!

П о л о з о в. Детям — запрещено, я знаю. (Подняв на свет ампулу.) Не прозрачная уже… Видите? (Виновато.) Петр Васильевич!..

Б а р д и н (Хабарову). Извини.

Х а б а р о в (по телефону). Срок годности истек… (Опускает трубку.)

Б а р д и н. Единственное, что было, склад перевернули… Извини.

Х а б а р о в. Прекрати!!! (Пауза.) Программы подбираешь?

Б а р д и н. Еще обещали, не один человек даже, достанут — привезут сразу. Извини. (Выходит.)

П о л о з о в. Петр Васильевич…

Х а б а р о в (перебив). Приступайте, Матвей Григорьевич.

Появляется П р о к л о в.

П о л о з о в. Проклов…

Действие второе

Тот же просторный кабинет; Х а б а р о в и П о л о з о в; входит П р о к л о в; действие продолжается, как если бы оно шло без перерыва.

П р о к л о в. Разрешите, Петр Васильевич?

П о л о з о в (преобразившись). Павел Иванович! Из отпуска уже!

Х а б а р о в (Проклову). Вас ждали с утра.

П р о к л о в (Хабарову). Самолет должен был по расписанию прибыть в семь ноль-ноль утра, я рассчитал — успею к началу рабочего дня, с запасом…

П о л о з о в. Как отдыхалось, Павел Иванович?

П р о к л о в (Хабарову). …Задержали вылет по метеоусловиям, вот справку взял в аэропорту отправления в Симферополе… Время рейса по расписанию, здесь — фактическое, вот…

П о л о з о в. …Загорели, Павел Иванович, посвежели, с погодой как обстояло?

П р о к л о в (Хабарову). …А здесь вот пометка на билете в аэропорту назначения, в Ленинграде уже, время прибытия фактическое. Подписи тут, просил заверить, не оказалось печати. Это же документ, говорю, но они ограничились подписями — дежурный, замначальника… Здесь и здесь…

Х а б а р о в (не взглянув на авиабилет). Садитесь.

П р о к л о в. Можно позвонить? Я записал телефон, вам подтвердят!

Х а б а р о в. Садитесь. Ждал вас с утра. Встреча с финской фирмой была… Очень сожалею, что в ваше отсутствие! (Пауза.) В общем, эта вот работа по Коноярви (двинув пирамиду из рулонов чертежей на столе), выпущенная вами, еще как главным инженером, признана порочной.

П р о к л о в. Экспертиза признала?

Х а б а р о в. Я.

Пауза.

П р о к л о в. Вы?

Х а б а р о в. Я.

Новая пауза.

П о л о з о в (поспешно). Могу идти, Петр Васильевич?

Х а б а р о в (кивнув). И приступайте, Матвей Григорьевич.

П о л о з о в (уходя уже). Вовремя прибыли, Павел Иванович!..

П р о к л о в (Хабарову). Вы лично бракуете проект, так надо понимать?

Х а б а р о в. Я.

П о л о з о в (Проклову). Юбилей вот!.. Решился!

П р о к л о в. Поздравляю. (Хабарову.) Что же в нем порочного?..

П о л о з о в (Проклову). Вы одобряете? Одобряете, да?

П р о к л о в (не глядя). Поздравляю!..

П о л о з о в поспешно выходит.

И в чем лично меня обвиняете?

Х а б а р о в. Старый наш спор, Павел Иванович!.. Порочен принцип подхода к решению энергетической схемы, принцип временных сетей и сооружений! Слишком мучительно, болезненно и дорого переходят они, в конце концов, в неполноценные постоянные. Это — на нашей ответственности… Вашей!

П р о к л о в. Моей лично?

Х а б а р о в. Главным инженером этого проекта были вы!

П р о к л о в. Разве надо мной не было технического управления объединения? Утверждения генерального директора? Развернем любой чертеж…

Х а б а р о в. Зачем?

П р о к л о в. …Сколько еще ответственных подписей и виз над моей? Вот. Вот. Вот! Сам генеральный…

Х а б а р о в. Когда отвечают многие — не отвечает никто, это пострашней бюрократизма… Они же все — не специалисты, что вы мне-то тут?! Вы были главным техническим руководителем, лично и персонально, за что получали двести семьдесят плюс премии!.. Смешно!..

П р о к л о в. Верно, смешно! Временные сооружения — общесоюзная практика… Мы их придумали, так, что ли, вас понимать?

Х а б а р о в. Но мы повторили. Вы!

П р о к л о в. Имелись объективные причины…

Х а б а р о в (перебивая). Причины всегда субъективные! Всегда и во всем! Всегда и во всем все зависит от меня, от личной моей ответственности! «Объективные причины» изобретены для того, чтобы в достойной, приемлемой форме снять с себя эту личную ответственность. Но избегать ответственности — это уклоняться, не исполнять регламентированных служебных, должностных обязанностей!.. Что, мы не говорили с вами об этом?!

П р о к л о в. Временные инженерные сооружения для первоочередного этапа строительства — первое требование заказчика и строителей, разве этого не знает любой техник?

Х а б а р о в. Стройбанк рубля не выдаст на строительство заказчику и строителям без нашего проекта, технику это, возможно, и неизвестно, но вам, как главному инженеру?!. Мы планируем стройки, мы отвечаем за них, именно мы… То есть вы! А не техник какой-нибудь… Вы шли на поводу всемогущих заказчиков, как же! Телеграммы с мест, объяснения с генеральным директором!.. Не говорили мы об этом, вы и я?

П р о к л о в. Легко вам было говорить!.. Будто сами не знали, что по временным решениям рождались едва не все молодые города при комбинатах!

Х а б а р о в (перебивая). И ни один из них, почти ни один, так и не переведен до сих пор на постоянную схему, будто вы не знаете? Латаем, перекраиваем, подгоняем… Хоть раз вы просчитали эти дополнительные миллионы? Считали только грошовую экономию временных схем?!

П р о к л о в. Разве последнему технику не ясно, что основным были и будут проблемы самих горно-обогатительных комбинатов, промузлов, комплексов…

Х а б а р о в (вновь перебивая). Вот-вот! И в тени этих директивных гигантов, где единицей всех измерений и показателей — миллион, оставались города при них, само существование которых, фактически — каждый новый дом, зависит от объемов производственных планов!.. Только люди-то живут не в цехах и не в карьерах, а в этих самых домах! И наши бесконечные переделки, даже затраты, мелочь по сравнению с тем, что на некоторых стройках строители и горняки годами живут в необъяснимо и беспричинно трудных условиях! Пока, наконец, романтики не изменяют романтике, а в энтузиастах не остывает энтузиазм! Назвать цифры текучести со строек?.. А урон моральный? Это уже никакой экономией не измеришь! Легко долбать хозяйственников на местах, бюрократов, черствые души, а ведь у истоков-то всех этих бед — были мы, именно мы!.. И об этом говорили.

П р о к л о в. Тогда вам было легко рассуждать, были бы вы на моем месте…

Х а б а р о в (перебивая). Теперь я на вашем месте! И если теперь мне попытаются мешать, препятствовать… Если только кто-нибудь попробует…

П р о к л о в. А кто собирается препятствовать?

Х а б а р о в. В общем, проект Коноярви будет корректироваться, и мешать этому… Не советую! Не советую никому.

П р о к л о в. Ясно.

Х а б а р о в. Что… ясно?

П р о к л о в. Будет корректироваться.

Х а б а р о в. Ну, и… что?

П р о к л о в. Как — что?

Х а б а р о в. Откровенно! Не для протокола!

П р о к л о в. Не понял? Как понимать?

Х а б а р о в. Ваше отношение?

П р о к л о в. Какое мое отношение? Вы даете команду — корректировать… Не понял вас?

Х а б а р о в (помедлив). Вы… согласны зачеркнуть все сделанное вами?

П р о к л о в. Команда — корректировать, значит… корректировать? Другое не понял: в чем вы все-таки обвиняете лично меня?

Х а б а р о в (после паузы). В опоздании на работу на два часа.

П р о к л о в. Шутка, так, что ли, понимать?

Х а б а р о в. Собственно… из соображений профессиональной этики… Я не настаиваю на вашем личном участии в корректировке.

П р о к л о в. Решайте.

Х а б а р о в. А может быть… наоборот? Представить вам эту возможность для профессиональной реабилитации? Этичней по существу?

П р о к л о в. Петр Васильевич, не для протокола, как вы говорите… Не понял вас, подумал — совсем, окончательно к ногтю меня решили! Но если речь о корректировке — какая дискуссия? Вы даете команду — принимается к исполнению.

Х а б а р о в. Ну… Я рад.

П р о к л о в. Чего ж тут…

Х а б а р о в. Думал ведь, что вы… Уверен был, что уж вы-то… В общем, очень рад! Столько воевали… Вы оказались порядком выше всех моих предположений!.. (Пауза.) Честно говоря, лично я — не смог бы, думаю, перешагнуть самолюбие?

Проклов молча ждет.

Итак, как организовать корректировку?

П р о к л о в. Вопрос, Петр Васильевич.

Х а б а р о в. Естественно, Павел Иванович!

П р о к л о в. Чья была экспертиза?

Х а б а р о в. Экспертизы не было.

П р о к л о в. Указание? Рекомендации?

Х а б а р о в. Не было ничего.

П р о к л о в. Знать не положено, вас понял…

Х а б а р о в. Я решил! (Пауза.) Веньгает тут где-то… В области печенки… Тихо так, тихонечко, куда тише нашего разговора… Но неотступно! (Пауза.) Итак, как же организовать работу в целом? Знаете что, Павел Иванович… Садитесь-ка сюда! (Встав, жестом предлагает Проклову свое кресло во главе стола.)

П р о к л о в. Зачем это?

Х а б а р о в. Садитесь, садитесь!.. А я — на ваше.

Пожав плечами, Проклов пересаживается в кресло главного инженера, а Хабаров — за общий стол, где сидел Проклов.

Итак, с чего начнем…

П р о к л о в. К чему это?

Х а б а р о в. Действуйте, Павел Иванович, как будто вы — это я.

П р о к л о в (глухо). Издеваться — не позволю…

Х а б а р о в. И мысли такой быть не могло!.. С руководящим опытом у меня пока — не очень, а вы — план давали стабильно, да еще с перевыполнением! Именно наша ситуация: за два месяца — двойной план.

П р о к л о в. При соответствующей санкции руководства…

Х а б а р о в (прерывая). Считайте, что по этому селектору только что состоялся разговор с генеральным директором и я его убедил. Осталось организовать людей.

П р о к л о в (помедлив). Посоветоваться решили…

Х а б а р о в. Советоваться времени нет, действуйте!

П р о к л о в. От вашего имени!

Х а б а р о в. Естественно!

П р о к л о в (закуривая). Можно и вам совет?

Х а б а р о в. Обязательно даже!

П р о к л о в. Петр Васильевич, выпускайте вы проект без всякой корректировки, на будущее — учтем, что надо, оформляйте протокол по-умному… Не за себя я!

Х а б а р о в. За меня?

П р о к л о в. За людей. Не поймут.

Х а б а р о в. А это — от нас зависит!

П р о к л о в. Ладно!.. Значит, так. (Голос чуть твердеет, сам Проклов чуть-чуть преображается.) Так, значит. (По телефону.) Секретаря попрошу… Люда? Проклов беспокоит. По распоряжению Петра Васильевича! На шестнадцать ноль-ноль начальников отделов, секторов, главных специалистов. Под расписку: для памяти. (Набирает новый номер.) Отдел кадров? Семен Семенович, приветствую, Проклов беспокоит… По поручению Петра Васильевича. Там у тебя заявления на отпуска. Значит, так: те, что вне графика либо за свой счет, — отложить… Аннулировать. Чем объяснять? Объяснять просто. У нас ведь демократический гуманизм — так ли, иначе, а все в летний период отгуливают, хотя закон требует, — КЗОТ, он у тебя под рукой? — чтоб равномерно. Ноябрь — значит, ноябрь; февраль — февраль… Как с теми, кому сейчас по графику? Тоже отложить. Прав таких не имеем? Семен Семенович, листани КЗОТ, статья «по производственной необходимости». Не обосновано? Обосновано, так как эту работу предусмотреть нельзя было, она непредвиденна, не по ошибке руководства — все точно по статье!.. В местком побегут? (Прикрыв трубку.) Валентина Николаевна в курсе?

Х а б а р о в. Никифорова поддерживает.

П р о к л о в (по телефону). Согласовано! Спасибо, Семен Семенович, извини!.. (Опустив трубку, смотрит на Хабарова.)

Х а б а р о в. В принципе… разумно.

П р о к л о в (тут же набирая новый номер). Технический отдел? Анфиса Модестовна? Проклов беспокоит… По указанию Петра Васильевича. Насчет материалов для работ по субботним и воскресным дням… Как руководство? (Прикрыв трубку.) Что говорить?

Х а б а р о в. Разрешение будет.

П р о к л о в (по телефону). Разрешение генерального директора будет! Спасибо… Извините! (Положив трубку.) Главбуху.

Х а б а р о в. Да-да! Насчет оплаты сверхурочных!

П р о к л о в. Лучше бы не сверхурочными, а аккордной оплатой…

Х а б а р о в. Разница?

П р о к л о в. Есть нюанс…

Х а б а р о в. Именно?

П р о к л о в. А людям дать заработать побольше!..

Х а б а р о в. Двумя руками «за», действуйте!

П р о к л о в (заканчивая). …А значит, и спросить с них можно будет соответственно… По большему счету!

Х а б а р о в. Уточним нюанс.

П р о к л о в. Сверхурочные, они — не более четырех часов в течение двух дней подряд: КЗОТ! А аккорд — не регламентируется… (Набирая номер.) Главного бухгалтера попрошу.

Х а б а р о в. Минутку! Что же… и ночами люди будут трудиться?

П р о к л о в. Ваша установка: откорректировать Коноярви за два с половиной месяца?

Телефонный звонок. Проклов протягивает трубку Хабарову.

Х а б а р о в. Действуйте дальше.

П р о к л о в. Проклов слушает. Петр Васильевич занят… Просит переговорить за него… Соревнования? Нет, Алексей, на эти сборы ехать вам не придется. Работа, да… Ответственная! Алексей, вы ежегодно три-четыре месяца на сборах, соревнованиях… Что поделаешь, пострадает спортивная честь! Не производственная зато… Можешь, можешь и лично к Петру Васильевичу, но это — его указание. Алексей Михайлович, ты — инженер, учти. Профессионального спорта у нас тоже нет, учти. Вот так! Вот так. (Опускает трубку.)

Х а б а р о в. С этим якобы «любительским» спортом… Действительно!

Новый звонок.

Продолжайте, действуйте!

П р о к л о в (по телефону). Проклов слушает. Распоряжение лично Петра Васильевича: отменить за свой счет… Ребенка как забирать из садика? (Прикрыв трубку.) Мамаши пошли, это посерьезней… (По телефону.) Понимаю, Галина Петровна, понимаю, но поймите и вы: мы на работе. А если муж станет забирать малыша? В командировке… Мать-отец? Свекровь? Продумайте варианты, Галина Петровна, уверен, вопрос решится, уверен!.. Жаловаться? (Жестче.) Если вы избираете этот вариант… ваше право! Извините… (Опускает трубку, но сразу же новый звонок.) Слушает Проклов. Распоряжение Петра Васильевича… Сергей Сергеевич, путевки путевками, а как групповой инженер — вы представляете значение работы по Коноярви?.. Не имеем права задерживать? Не о том вы, Сергей Сергеевич, не о том, не ждал от вас… (Меняя интонацию.) Имеем право, Сергей Сергеевич, имеем. Путевка у вас не лечебная, не санаторная… Вот и познакомьтесь внимательней с КЗОТом!.. Что, и жена приурочила свой отпуск к вашему? Семьей хотелось, понимаю… Понимаю, Сергей Сергеевич, как не понять?..

Х а б а р о в (вполголоса). В виде исключения разрешим?

П р о к л о в (мотая головой отрицательно). …Дорогой Сергей Сергеевич, поймите и вы — в отделении двести человек, и у каждого семья, заботы, состояние здоровья, путевки… И каждый изыщет, а то и уже имеет на всякий случай безотказный повод, справку, письменный документ! Ведь при желании, а вернее — при нежелании… Так ведь, Сергей Сергеевич? Почему же на первый план первым делом — сразу личное, другой раз еще и второстепенное? На работе ведь?.. Что? В виде исключения? Петр Васильевич распорядился: никаких исключений. Никаких!.. Продумайте вопрос еще раз, и я уверен… (Опускает трубку.) Бросил. Ничего, поостынет, — согласится… Петр Васильевич, сделаете одно исключение — создадите прецедент, всколыхнете такую волну — придется пойти еще на сто девяносто девять исключений!.. (Придвинув лист бумаги.) Приказ надо. Сегодняшним числом.

Х а б а р о в. Да-да… Приказ.

П р о к л о в. Соответствующий, обеспечивающий вопрос!.. Сами? (Придвинув лист бумаги.) Мне подготовить?

Х а б а р о в. Сам!.. (Взяв лист бумаги к себе, задумчиво.) Приказ номер один…

И вновь телефонный звонок.

П р о к л о в (по телефону). Указание Петра Васильевича… И не нужно раскрывать причины, понимаю, сугубо личное, я доложу Петру Васильевичу, но он уже отдал приказ, так что… Срок? Два месяца.

Х а б а р о в. Нереально. Два с половиной, если не все три!..

П р о к л о в (по телефону). …Два, да. (Опустив трубку.) Скажешь три — затянем на все четыре, Петр Васильевич! Пишите в приказе два — уложимся как раз в трехмесячный срок. Активизирует… И — гарантирует!

Уже несколько секунд в кабинете П о л о з о в; едва войдя, он застывает у самых дверей, увидев Проклова в кресле Хабарова; вошедшего замечают лишь сейчас.

П р о к л о в. А-а… Дорогой юбиляр?

П о л о з о в. Позволите… (Не сводя глаз с Проклова.) Петр Васильевич?

П р о к л о в. Заходите, Матвей Григорьевич, присаживайтесь!.. Вы — по вопросу?

П о л о з о в (запинаясь). Что-то… произошло? Петр Васильевич?

Х а б а р о в (сосредоточившись над листом бумаги). Садитесь, Матвей Григорьевич…

П о л о з о в. Ничего… не произошло?

Х а б а р о в. А что могло… Ах, это! (Рассмеявшись.) Мы обменивались тут по организационным вопросам…

Телефонный звонок.

Нет, я сам.

Хабаров садится на свое место, которое поспешно уступает ему Проклов.

Х а б а р о в (в трубку). Личный вопрос — после пяти, пожалуйста. Почему же, догадываюсь!.. После пяти. Возможно, и отпадет к тому времени. (Опустив трубку, Полозову.) Обменивались тут с Павлом Ивановичем… (Проклову.) Вы правы! Боюсь, почти у каждого найдутся мотивировки для отказа… Неожиданно, честно говоря! (Пауза.) И тем не менее… Тем не менее! (По селектору.) Люда? Пожалуйста, отмените последние мои распоряжения. Да, сделанные от моего имени… И извинитесь, тоже от моего имени! (Выключает селектор.) Павел Иванович, извините меня и вы.

П р о к л о в. Я — что?

Х а б а р о в. Жизнь проходит, в общем-то, на работе… И работа должна быть, в общем-то… удовольствием. Высокое призвание, вдохновенное творчество — удел немногих, единиц, что бы мы там ни вещали официально… Что же остается остальным девяносто девяти процентам? Отбытие с девяти и до шести ради элементарного прокормления? Творчества, особенно в технике, на всех никогда не хватит… Труд! В основном, утомительный, однообразный, иногда — черный труд! Когда еще он — сверхурочный!.. Поэтому мы должны, просто-напросто мы обязаны сделать так, чтобы эти восемь ежедневных рабочих часов были еще и часами… радости. Особого удовлетворения!

П р о к л о в. Не хоккей все же… Шучу, извините!

Х а б а р о в. Не хоккей, даже с канадцами. Но и не томительная восьмичасовая отсидка перед хоккеем, перед вечером у телевизора, выходом в театр, встречей со старыми друзьями!.. Здесь, в этих комнатах, при самой изнурительной и тяжкой работе, должно быть… светло, весело, радостно! Радость общения с людьми, радость совместной деятельности, радость простых и необходимых, как хлеб, вода, воздух, человеческих контактов! Нельзя строить светлое будущее руками людей в предынфарктном состоянии! Пусть они… смеются в рабочее время!.. Даже если оно и сверхурочное!

П р о к л о в. Петр Васильевич, кто же будет оспаривать в наше время фактор морального климата в коллективе?

Х а б а р о в. Ну, наконец-то!..

П р о к л о в. Приветствовать надо!.. (Пауза.) Только с корректировкой Коноярви при всем при этом — уже не получится, Петр Васильевич!

Х а б а р о в. Получится!

П р о к л о в. Да уж вы мне поверьте…

Х а б а р о в. А вы — мне! Я тоже говорил с людьми — и они согласились работать! Вот Матвей Григорьевич первым поднял руку!.. Даже вы, Павел Иванович, вы!..

П р о к л о в (поднимаясь). Разрешите приступать?

Х а б а р о в. Разрешаю… Прошу! И с первым же вариантом — сырым, черновым, — ко мне. (Вдруг.) Чувствую, не убедил вас, нет… Нет?

П р о к л о в. Да ведь… и я вас? (Неожиданно.) Что меня убеждать? Есть — повыше.

Х а б а р о в. Есть.

П р о к л о в. Кого убеждать. Кому доказывать вопрос в целом! Остальное-то… образуется в рабочем порядке.

Х а б а р о в. Есть и повыше. Убедим и повыше. Приступайте.

П р о к л о в деловито выходит.

Понимает! Вопрос в целом…

П о л о з о в. Увидел Проклова в этом кресле и сразу подумал… (Умолк.)

Х а б а р о в. Что именно, Матвей Григорьевич?

П о л о з о в. Он… вернулся.

Х а б а р о в (рассмеявшись). Эксперимент, скажем так!.. Шутка.

П о л о з о в. И пока стоял и слушал, подумал… (Вновь умолкает.)

Х а б а р о в. Что же?

П о л о з о в. Он… вернется. Не в шутку. (Пауза.) Петр Васильевич, вы исключительно порядочный человек, вы — инженер, грамотный, эрудированный инженер, но… (Умолкает.)

Х а б а р о в. Но?

П о л о з о в. А он — руководитель. Я… Я не уважаю его! Он… Я никогда не уважал его! Но, может быть, такие… всегда будут нужны?

Х а б а р о в. Кому? Нам с вами?

П о л о з о в. Как генеральный его снял? Это еще переиграют! Поэтому, когда я вошел, а он сидел в этом кресле…

Х а б а р о в. Это — мое кресло.

П о л о з о в. Петр Васильевич, я смотрю на это кресло… и снова вижу его в нем.

Х а б а р о в. Проклов — не вернется, Матвей Григорьевич.

П о л о з о в (не сразу). Но тогда произойдет… самое печальное, Петр Васильевич! Вы простите меня…

Х а б а р о в. Что же?

П о л о з о в. Простите меня… Вы станете Прокловым.

Х а б а р о в. И это говорит мой учитель? Человек, первым согласившийся помочь в трудную минуту с этим самым проклятым Коноярви?

П о л о з о в. Петр Васильевич… буду просить вас освободить меня от участия.

Х а б а р о в. Что с вами, Матвей Григорьевич?

П о л о з о в. Очень просить… (Поспешно.) Петр Васильевич!..

Х а б а р о в. Как мне без вас-то? Матвей Григорьевич?

П о л о з о в. Устал! Годы нервотрепки, постоянного напряжения с этим Прокловым! И — до этого Проклова… И еще — до этого! Просто устал уже… от всего!

Х а б а р о в. Отдохните, успокойтесь…

П о л о з о в. Ведь всем все ясно, вы правы, ясно как дважды два — четыре, все инженеры: корректировать необходимо! Но начнется какая-то борьба, интриги за громкими словесами, и разговоры, разговоры вместо дела!

Х а б а р о в. После санкции генерального, — она последует минутами, — борьбы и разговоров не будет, будем дело делать.

П о л о з о в. Дай бог!.. (Вдруг.) Петр Васильевич, по опыту… Трудному опыту! Для генерального директора не так важно — в чем именно вопрос, как то — кто его ставит. И самое важное — кому его разрешать?

Х а б а р о в. Проклову он бы санкционировал эту корректировку?

П о л о з о в. Да.

Х а б а р о в. Неожиданно!..

П о л о з о в. Потому, что в принципе все это решал бы и решил бы он сам. Проклову он отдал бы команду и спал спокойно: Проклов выдал бы откорректированные чертежи точно в срок.

Х а б а р о в. Ну, а мне?

П о л о з о в. Вам!.. (В сомнении разводит руками.)

Х а б а р о в. Почему же?

П о л о з о в. Дай бог, чтобы я ошибался, Петр Васильевич!

Х а б а р о в. А все-таки?

П о л о з о в. Потому, что в принципе все это дело решаете вы, а не он, не генеральный. Проклов идеальный тип руководителя-исполнителя, а вы, Петр Васильевич, извините, вы ведь… сами с усами!

Х а б а р о в (задумавшись). И начнется эта самая борьба с генеральным?

П о л о з о в. Устал! А тут еще Проклов вновь в своем прежнем кресле. До сих пор перед глазами!

Х а б а р о в. Я не могу приказать вам, Матвей Григорьевич, не хочу вас уговаривать… Я только прошу вас подумать еще раз… Еще и еще раз, Матвей Григорьевич! Вы — нужны мне… аж вот как нужны!

П о л о з о в. Спасибо вам…

Входит О р л о в а.

О р л о в а. Петр Васильевич! Извините, Матвей Григорьевич…

Х а б а р о в (перебивая). Позже.

О р л о в а. Не терпит отлагательства…

Х а б а р о в. Я сказал. Позже. Пока сходишь в кадры, оформишь срочную командировку в Коноярви…

П о л о з о в (поспешно). Я у себя, Петр Васильевич… Да-да, я подумаю еще и еще раз, да-да… Не буду мешать, Татьяна Игнатьевна!.. (Выходит.)

О р л о в а. Петр Васильевич…

Х а б а р о в. И дашь заявку на авиабилеты. Вылет — завтра, первым же рейсом. Согласуешь все наши коррективы на месте с заказчиком, со строителями. Их надо и подготовить, и — убедить!.. Новая схема у тебя, уверен, продумана.

О р л о в а. Продуманы и все варианты, Петр Васильевич, но их ведь еще обсчитывать и обсчитывать?..

Х а б а р о в. Из кадров пойдешь прямо, не сворачивая, к Бардину, обсчитаете вместе, в четыре руки, времени еще — вечер, ночь… Вполне! Запереться там и отключиться, без права выхода: считайте себя — ну, как в космическом корабле!.. Билетов на Коноярви закажешь два.

О р л о в а. Кому второй?

Х а б а р о в. С Герасимом летите. Вы у меня самые молодые и красивые, пробьете у заказчика все! Иди!.. (Орлова не уходит.) Чего не поняла?

О р л о в а. Не надо второго билета.

Х а б а р о в. Бардину?

О р л о в а. Мне, Петр Васильевич… Прощаться я пришла.

Х а б а р о в. По-европейски или по-русски?

Орлова трижды, крест-накрест, целует Хабарова, затем приникает к нему, пряча лицо.

О р л о в а. Прощайте, Петр Васильевич!.. Это по-русски.

Х а б а р о в. По-русски лучше. Не понял про билет.

О р л о в а. Мой билет — не до Коноярви.

Х а б а р о в. Куда? (Орлова молчит.) В Данию?

О р л о в а. Петр Васильевич, родной… (Набирает номер.) Отдел кадров? С вами будет говорить главный инженер Хабаров относительно увольнения Орловой Т. И. в связи с переездом на новое место жительства… Знаю, заявление с визой сейчас будет! Петр Васильевич просит оформить все как можно скорее, буквально сегодня! (Протягивает трубку Хабарову.) Петр Васильевич, так надо!..

Х а б а р о в (по телефону). Семен Семенович? Извините, перезвоню. (Опуская трубку.) Не выношу истеричек. Как правило, игра, и стоит выдать хорошую оплеуху…

О р л о в а (с горечью). Уже выдали!.. И не одну.

Х а б а р о в. Суть, без предисловий и послесловий, затем займешься Коноярви.

О р л о в а. Суть… Вот заявление с просьбой об увольнении.

Х а б а р о в. Что… Совсем уезжаешь?

О р л о в а. Совсем!.. Подпишите, Петр Васильевич.

Х а б а р о в. Совсем, значит… Что я могу тебе сказать, Татьяна?

О р л о в а. Ничего, Петр Васильевич.

Х а б а р о в. Спросят меня… Ученой сделал. Во главе сектора поставил. В приказы на благодарность — каждый праздник, на Доску почета… Что я отвечу?

О р л о в а. Уж простите меня, Петр Васильевич!

Х а б а р о в. …Отвечу — одна девица на весь мужской поток была, и — самая толковая…

О р л о в а. Петр Васильевич!

Х а б а р о в. …Отвечу — работала безупречно, работы своего сектора выпускала досрочно, отличного качества? После командировок — самые кляузные заказчики вслед благодарственные телеграммы в три бланка отстукивали… Нет, скажут мне… Проглядел. Недовоспитал. Была червоточина. Много чего скажут… А я — что?

О р л о в а. Что… любовь?

Х а б а р о в. На парткоме? Нечего мне будет ответить им… А тебе все-таки есть. Сядем.

О р л о в а. Сели.

Х а б а р о в. Воспитал, недовоспитал… Если уж тебя жизнь недовоспитала? Вся наша жизнь?.. (Пауза.) Любовь. Понимаю. Бывает и посильней любви. Понимаю. (Вдруг.) На Пискаревском блокадные общие могилы бабки твоей и деда твоего. Не удерживает?

О р л о в а. Не надо!

Х а б а р о в. Надо. (Пауза.) Мой старший братишка и отец полегли в сорок втором, в ноябре, прорывая блокаду у Дубровки. Нева была красная от крови. Нашей крови. На Вологодчине, на высоком погосте древнего Великого Устюга предки мои — не до седьмого, до двадцать седьмого колена. До того Хабарова Ерофея Павловича, что Хабаровск основал, Сибирь воевал для России. (Пауза.) И меня… придет ведь время? И меня — в эту землю. Чернозем, глинозем, супесь, какие там еще почвы? Только в этой — каждая пядь и горсть пополам с кровью. Предков моих, всех двадцати семи колен. Не было ни одного, чтобы не отвоевало за нее… Значит, и с моей кровью. И — с твоей! (Пауза.) Русская девка. И быть тебе русской бабой. А после — бабкой старой, тоже русской…

О р л о в а (не сразу). Петр Васильевич… Подпишите. Останусь — конец мне.

Х а б а р о в. А в Дании?!. Дура небитая!

О р л о в а (наконец). О чем мы? Какая еще Дания…

Х а б а р о в. Как… какая?!

О р л о в а. Ну, подружились, ну, съездила, погостила… два письма в день от него, уже — оттуда… Но — навсегда?! Петр Васильевич, о чем мы?!

Пауза.

Х а б а р о в. Так какого же ты… накрутила, напридумывала? Коллектив только и талдычит…

О р л о в а (перебивая). Ничего я не придумывала. Я только не опровергала… пытливую, ищущую мысль коллектива.

Х а б а р о в. Почему?

О р л о в а. Потому… Потому только, чтобы не стали талдычить обо мне — и еще об одном нашем сотруднике!.. Уж простите меня?

Х а б а р о в. Ты прости! Ты!.. Как же я сам-то, сам не дошел? Дурень неизродный! Танюша… Танька!..

О р л о в а (отходя от Хабарова). Петр Васильевич… Петр Васильевич, заявление мое… Заявление подпишите.

Х а б а р о в. Какое?

О р л о в а. Это.

Х а б а р о в. Какое тебе увольнение? (Сияя.) Эх, маткин берег… Коньяк где? Вот! Да мы сейчас за твое счастливое возвращение на Родину! Мы с тобой сейчас… Рюмки эти — к дьяволу, стаканы сюда, — там они, — ставь, ставь стаканы!.. Русскому человеку рюмашечки эти дипломатические — слону дробина! Наливаем!

О р л о в а. Петр Васильевич! Уезжаю я! Уезжаю, подпишите… Не в Данию, дальше!..

Х а б а р о в (остановившись). Куда?

О р л о в а. Сюда!.. (Подбежав к карте, ткнула пальцем в самую удаленную точку страны, — на северо-востоке, — куда удалось дотянуться.) Нет, сюда… В пункт, не обозначенный на карте!..

Х а б а р о в. Объясни все.

О р л о в а. Вам объясню все… Целый день мимо меня (с трудом) в кабинет руководителя вычислительного сектора какие-то девочки снуют. Спасибо им, стараются, лекарство для вас ищут! (Пауза.) Только лапочки эти, стебельки… На одно лицо все, одинаковые, одной типовой серии все… С ними, наверно, только так и можно — вдоль залива со скоростью сто — сто десять и — к себе? Вот, правда, и я в этой серии оказалась, и я… И я… И я! Такая же оказалась лапочка! Так все ясно и понятно вдруг стало… Конец мне, конец! (Пауза.) Однолюб я, Петр Васильевич. Двадцать восьмой уже, вековуха. Однолюб! Одному — все, что было, что берегла, несла через юность, одному, все-все только одному ему! (И еще пауза.) Не было ни цветов, ни стихов, ни бесконечных писем. Были три слова. (Вспоминая.) Я люблю тебя. Нет! Нет-нет… Я тебя люблю. И это было… правда. Тогда это было… правда.

Долгая пауза.

Х а б а р о в (наконец). Подпишу тебе заявление.

О р л о в а. Спасибо.

Х а б а р о в. Не на чем… Но сначала — Коноярви. Отправляйся в командировку…

О р л о в а (перебив). Как в космическом корабле? Петр Васильевич, знаете, как для них формируются экипажи? Людей не сведут, даже если один не выносит, как другой, скажем, ногти обгрызает…

Х а б а р о в. Психологическая совместимость, знаю…

О р л о в а (вновь перебив). Несовместимость! Когда непереносимо даже в одном городе жить! До Коноярви, до командировки этой еще можно было неделями не соприкасаться, кроме как у вас на оперативках, мельком! Но теперь предстоят долгие месяцы — нераздельно и неразлучно, дни и ночи, рядом, вместе!

Х а б а р о в. Понимаю…

О р л о в а. Дело бросаю!

Х а б а р о в. Дело. Меня.

О р л о в а (тихо). Завтра лететь? С ним?..

Входит Н и к и ф о р о в а, и О р л о в а, оборвав себя, выбегает.

Н и к и ф о р о в а. Пересчитывать экономику я смогу лишь после того, как подразделения выдадут варианты…

Х а б а р о в. Присядь.

Н и к и ф о р о в а. А если мне — параллельно? По укрупненным? Чтобы сразу и сосредоточиться на заведомо лучшем решении?

Х а б а р о в. Посиди…

Н и к и ф о р о в а. В обед чествовать будем, не забыл? Столько телеграмм!.. Ты скажешь или — мне?

Х а б а р о в. Ты.

Н и к и ф о р о в а. Они всегда так волнуются, особенно с ответным словом!..

Х а б а р о в. Доживем — поймем?

Н и к и ф о р о в а. Не представляю фирму без старика!

Х а б а р о в. И не надо. Надеюсь, еще долго не будем представлять!

Н и к и ф о р о в а. Не исключено, что кое-кто сделает выводы, будто дела обстоят именно таким печальным образом!..

Х а б а р о в. Мне важно, какие выводы сделает сам старик. Останется ли со мной дело делать…

Вошедший Б а р д и н наклоняется к корзине с мусором и извлекает скомканную бумажку.

Б а р д и н. Прошу извинить. (Расправляя бумагу.) Заявление об отпуске с визой главного инженера… Петр Васильевич, извини, но обстоятельства переменились.

Н и к и ф о р о в а (Хабарову). Договорим позже. (Быстро выходит.)

Б а р д и н. Убываю в отпуск.

Х а б а р о в. Ты не идешь в отпуск.

Б а р д и н. Заявление подписано.

Х а б а р о в. Подпись аннулируется.

Б а р д и н. Утвержденный график.

Х а б а р о в. Производственная необходимость.

Б а р д и н. Что говорит КЗОТ?..

Х а б а р о в. К концу дня представишь программы, через неделю — просчитаешь первый откорректированный вариант.

Б а р д и н. Может, завтра к утру?

Х а б а р о в. Завтра к утру тебя еще не загрузят, и завтра — вылет к строителям на предварительное согласование по корректировке, а через неделю к утру выдашь обсчет первого варианта мне на стол. Вот сюда.

Б а р д и н. Вот сюда.

Х а б а р о в. Сюда. Лапочка, она же стебелек, резвиться в море будет либо одна, либо в другом обществе. Все. Иди.

Б а р д и н. Иду. Спасибо за внимание. (Направляется к дверям.) Надеюсь, на личной дружбе не отразится? С моей стороны, во всяком случае, гарантирую!

Х а б а р о в. С моей стороны — тоже. Через неделю, это следующий вторник, обсчет должен лежать здесь.

Б а р д и н. Именно здесь, запомнил. (Уже в дверях.) Не совсем точная информация насчет лапочки и Черного моря. Заказал сейчас, вырвал из брони два билета на авиарейс до Иркутска, в смысле — до Байкала…

Х а б а р о в. Деталь.

Б а р д и н. Само собой! Еще деталь: билеты мне и Татьяне Орловой. Сейчас перезвоню и откажусь. Значит, до вторника…

Х а б а р о в. Стой!.. Сволочь немазаная!

Б а р д и н. Звучит.

Х а б а р о в. Изломал девке судьбу?!

Б а р д и н (раздельно). Твое какое собачье дело?!

Х а б а р о в (не сразу). Ты прав… (Пауза.) Какой Байкал? Она уезжает…

Б а р д и н (перебивая). На Байкал. Свадебный круиз. Поздравления принимаются.

Х а б а р о в. Когда же она… переиграла?!

Б а р д и н. Она еще не переиграла. Рейс ночной, успею сообщить.

Х а б а р о в. Не поедет она на Байкал. Она едет…

Б а р д и н. Она не поедет ни в какую Данию. А также — в Швецию, Швейцарию, Францию, Штаты, Боливию, на Дальний, а тем более на Ближний Восток. Ни в одну точку, указанную или не указанную на карте, кроме Байкала!

Х а б а р о в. Не поедет она с тобой… Закалечил жизнь такой девке!

Б а р д и н. Не уговорю — закалечены будут две жизни!

Х а б а р о в (не сразу). Не подозревал.

Б а р д и н (не сразу). Сам не подозревал.

Х а б а р о в. Встречал ее у тебя, думал, ну…

Б а р д и н. И я так думал. И даже когда гад этот замшевый на горизонте замаячил, принц Датский недоделанный… А вот когда она заявление к тебе понесла — дошло.

Х а б а р о в. Что дошло?

Б а р д и н. Что надо.

Х а б а р о в. Герасим… Уже не исправишь.

Б а р д и н. Петро… я уговорю ее.

Х а б а р о в. Рейс когда?

Б а р д и н. Ноль тридцать.

Х а б а р о в. Герасим… Как же будет с делом?

Б а р д и н. С Коноярви?

Х а б а р о в. У тебя там одни молодые специалисты… Если машина вдруг забарахлит? Просчитывать варианты Александр Сергеевич Пушкин будет?

Б а р д и н. Не подумал.

Х а б а р о в. Давай подумаем.

Б а р д и н. Давай подумаем.

Пауза.

Х а б а р о в. Решай.

Б а р д и н. Лучше ты.

Х а б а р о в. Как решать-то?.. (Пауза.) Слушай. Мы с тобой приседали малость перед их специалистами… Было! Но вот парадокс! Вроде финн в чем-то и прав, а я, знаешь, почувствовал себя сильнее его! По ремеслу гораздо сильнее! Приятно… Ведь я могу сейчас в Коноярви такое, что господину Хаскюля во сне не приснится! И мы сделаем так, чтобы людям там было хорошо!.. Герасим, ты нужен, очень нужен, найди выход! Придумай!

Б а р д и н (после паузы). Остаться вдвоем нам сейчас с ней надо. Отключиться от всех, всего. Она даже не отвечает мне… Петро, я уговорю ее уехать со мной. Иначе она уедет без меня. Иначе действительно будут две закалеченные жизни. Они могут быть счастливыми.

Х а б а р о в. Свяжи ее. Запри. Ползай на коленях, на брюхе ползай, ноги целуй. Дай по морде! За волосья — и о косяк! Бьет — любит!.. Но останься. Если сможешь.

Б а р д и н. Байкал, палатка, мы вдвоем. Так мечтала! И если только уговорю ее… (После паузы, глухо.) Варианты. Я просчитаю… (Уходя.) Если смогу… Если смогу… (Уходит.)

Мигает лампочка селектора, сопровождая продолжительные звонки.

Х а б а р о в (сняв трубку). Хабаров.

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Петр Васильевич, генеральный освободился, соединяю.

Х а б а р о в. Подождите, Люда… Обожди!

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Петр Васильевич… Вы что?! Я уже передала, что вы ожидаете на проводе!

Х а б а р о в. Пять минут… Придумай чего! (Опустив трубку.) Главные специалисты расползаются… Как без рук…

Входит К р а с и н а, не глядя на Хабарова, кладет на дальний край стола чертеж.

К р а с и н а. Теплоснабжение по постоянной схеме, подпишете вариант — посажу группу за корректировку по объектам. (Направляется к дверям.)

Х а б а р о в. Спасибо, Ольга Богдановна… Минутку!

Красина задерживается, вся устремленная к выходу.

Сечения магистральных трубопроводов ориентировочны?

К р а с и н а. Подпишете вариант — просчитаем пообъектно, я сказала.

Х а б а р о в. Вы правы. Спасибо, оперативно развернулись… Еще минуту! Ольга Богдановна, работа предстоит… Вечера, субботы, воскресенья! Я понимаю, что такое тяжелобольной человек дома…

К р а с и н а. Это мое личное дело.

Х а б а р о в. У вас разрешение на сокращенный рабочий день — по справке для ухода за супругом…

К р а с и н а. Это мое личное дело, оно больше никого не касается.

Х а б а р о в. Я хотел бы только подтвердить, что разрешение остается в силе, и, разумеется, никаких сверхурочных… Это — единственное исключение правильно поймут все.

К р а с и н а. Никого это не касается, а работать буду точно так же, как и все остальные. (Выходит, уже не ожидая завершения разговора и разрешения.)

Х а б а р о в. Ну, ведьма!.. Пушкин, конечно, корректировать Коноярви не будет, а вот Красина — будет… И Проклов будет! (Пауза.) Информация к размышлению!..

Вновь звонок по селектору.

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Петр Васильевич, во-первых, пять минут прошли, во-вторых, отдел кадров ссылается на вашу отмену, а ваши сотрудники приходят, ссылаются на ваше разрешение, у меня растет пачка заявлений на имя генерального…

Х а б а р о в. Притормозите все. Генеральный, что… ждет?

Г о л о с с е к р е т а р ш и (приглушенно, скороговоркой). Вышел из кабинета. Вышел, говорю… Обедать ушел, обед! Устроила, чтобы звонок у нас раньше дали! В вашем распоряжении обед!..

Х а б а р о в. Спасибо! Спасла… (Опускает трубку.) Информация к размышлению, да… (Вдруг.) У Проклова давно бы все крутилось на полный ход, а ты — столкнуть телегу не можешь! У него никто бы и не заикнулся про свои болячки… Даже не обратился бы! И дело бы шло. (Пауза.) Что-то, оказывается, было и у него заслуживающее, что-то было? (Придвинув лист бумаги, лежащий на столе.) Приказ!.. А что поделаешь? Не рабочий день, а… день приема по личным вопросам!

Звонок обеденного перерыва; слышно, как вестибюль заполняется шумом, гомоном…

Входят Н и к и ф о р о в а и К р а с и н а с коробками пирожных; появляется О р л о в а с большой хрустальной вазой и цветами. Стол заседаний приобретает праздничный вид. Появляются П р о к л о в, за ним — Б а р д и н с шампанским.

…Последним входит П о л о з о в.

П о л о з о в. Вызывали, Петр Васильевич?

Х а б а р о в. Приглашал…

Н и к и ф о р о в а. …К столу!

Полозова ведут к накрытому столу.

П о л о з о в (растроган). Ну, что вы… Ну, к чему вы… Ну, зачем…

Х а б а р о в. Затем, Матвей Григорьевич! Затем!

Н и к и ф о р о в а. Дорогой Матвей Григорьевич, в конференц-зале, в девятнадцать, официальный сбор, а сейчас вот мы, старые ваши коллеги и друзья, хотим вот…

П о л о з о в. Петр Васильевич… Валентина Николаевна… Ольга Богдановна… Танечка… Хрусталь, как можно, он так дорог нынче!..

Н и к и ф о р о в а (продолжая). Мы хотим, дорогой Матвей Григорьевич, просто и по-товарищески отметить ваш золотой юбилей! Это ведь событие и для всех нас, ибо вы работаете здесь со дня создания организации. (Воодушевляясь.) Вы начинали с двумя техниками еще в довоенные годы, а сейчас основанное вами — ведущее подразделение объединения, его мозговой трест. Сказать о всей проделанной вами работе — физически невозможно, пришлось бы говорить не один рабочий день, пришлось бы затронуть важнейшие стройки последних пятилеток, пройти промышленную географию страны!..

Х а б а р о в (останавливая Никифорову). Эту географию мы пройдем в конференц-зале, Валентина Николаевна, прибереги запал.

Смех.

Н и к и ф о р о в а. Запалу хватит! А все потому, дорогой Матвей Григорьевич, что не просто уважаю вас, а — люблю!..

Аплодисменты, смех.

Кстати, на официальном чествовании лучше меня скажут те, для кого вы, Матвей Григорьевич, проработали всю свою жизнь! Вот пачка телеграмм! Там я их зачитаю целиком, пока самые… Самые… Вот! «Никогда не забудем мужественного участия многоуважаемого юбиляра восстановлении Ташкента обнимаем силой десять баллов!..»

Аплодисменты, смех.

«Благодаря внедрению ваших проектов тысячи нефтяников Приобья встретили сибирские морозы тепле ярком электрическом свете…»

Аплодисменты.

И еще телеграммы! Владивосток и Прибалтика, Чиркей — Дагестан и Комсомольск-на-Амуре, Рудный и Ангарск, Ковдор Мурманской и целая пачка с Урала!.. Дорогой Матвей Григорьевич, что еще к этому добавить?..

К р а с и н а (вмешиваясь). Матвей Григорьевич, я не оратор, но два слова скажу! (Акцентируя.) Вас я уважала, уважаю и всегда буду уважать! Тут все только изъясняются вам в любви, а доказать почему-то не решаются!

Целует Полозова несколько раз подряд; смех, аплодисменты.

Нам уже можно! При всех!.. А лет двадцать назад — это же самое бы, но без посторонних, а?

П о л о з о в. Да-да…

К р а с и н а. Что «да-да»? Чего же вы терялись? Не видели, что влюблена была в вас до полного обалдения?

Смех, аплодисменты.

И еще два слова скажу. Про корову.

Смех.

Это уже не из той биографии Матвея Григорьевича, что относится к промышленности пятилеток, этого места не найдешь на карте великих строек, и оттуда не будет сегодня телеграммы! Это из той трудовой жизни Матвея Григорьевича, что началась не с восемнадцати — двадцати лет, как у нас с вами, а с восьми лет, когда он купил корову!

Вновь смех.

П о л о з о в. Ольга Богдановна, уместно ли…

К р а с и н а. А пусть знают, Матвей Григорьевич!.. Да, про корову. Их было семеро, мал мала меньше, безотцовщина, у матери-прачки, сорокалетней старухи, которая стирала и стирала чужое белье дни и ночи. Матвей Григорьевич, старший, пошел учиться, и с первого класса, с семи лет, он учился сам и зарабатывал репетитором у одноклассников, из семей побогаче. А через год он скопил пять рублей и купил корову! И он повел эту корову на веревке через весь городишко, а все смотрели, ведь он тогда едва мог дотянуться до ее рогов. А дома его встречала мать, младшие братья с сестрами, вечно голодные, которым эта корова жизнь спасала… Не сорокалетний сегодня юбилей, за полвека перевалило! Ну, я не оратор, поэтому заканчиваю и предлагаю спеть!

П о л о з о в. Удобно ли? Петр Васильевич…

Х а б а р о в. Матвей Григорьевич, что запевать? Командуйте!

К р а с и н а. Матвей Григорьевич, вашу любимейшую?

Н и к и ф о р о в а. Матвей Григорьевич, пожалуйста!

П о л о з о в (робея, фальцетом).

К р а с и н а (подхватывая с Полозовым).

П о л о з о в.

Подхватывают все, находящиеся в кабинете.

П о л о з о в.

Подхватывают все, и песня гремит на все здание.

Взрыв аплодисментов, возгласы. Полозова обнимают.

П р о к л о в (в паузе). Позвольте и мне, многоуважаемый Матвей Григорьевич, присоединиться…

Полозов словно застывает на месте.

Ваш уход действительно большая, как говорится, невосполнимая потеря для коллектива. Ваш уход…

К р а с и н а (с Никифоровой). Отпускаете? Начальнички!..

П р о к л о в. …Ваш уход мы рассматриваем, как говорится, как неизбежность, закономерность, хотя и весьма печальную для всего коллектива…

П о л о з о в. Да… Да-да!

П р о к л о в. …Ваш уход…

Полозов падает лицом вниз на стол… Все бросаются к нему.

К р а с и н а. Матвей Григорьевич…

Хабаров и Бардин пытаются усадить Полозова в кресле.

Х а б а р о в. Валидол…

Н и к и ф о р о в а. Окно!

Бардин распахивает окно настежь.

О р л о в а. Это пройдет, это от волнения…

П р о к л о в. Это… Всегда волнуются!

Б а р д и н. Такси?

К р а с и н а. Неотложку, какое такси!.. (По телефону.) Неотложная? Сердечный приступ. Адрес…

О р л о в а. Это — пройдет, это — от волнения…

П о л о з о в. Да-да… Петр Васильевич, просто неудобно… (Пытается подняться.)

Х а б а р о в (удерживая Полозова). Пройдет, Матвей Григорьевич, разумеется, пройдет!

П о л о з о в. Как получилось…

Х а б а р о в. А двигаться не надо, и все пройдет.

К р а с и н а. Нельзя ему самому, дождемся носилок?

П о л о з о в (поднимаясь). Ни в коем случае… Ни в коем случае!..

Н и к и ф о р о в а (Красиной). Еще больше разволнуется?

П о л о з о в. Ни в коем случае!..

Поддерживаемый К р а с и н о й и Б а р д и н ы м, П о л о з о в медленно выходит.

Н и к и ф о р о в а. Надо встретить машину и подогнать к подъезду!..

В кабинете остается один Хабаров: его задерживает телефон.

Х а б а р о в (по телефону). Хабаров. Господин Хаскюля, с протоколом пока еще… Пентрексил?! Жду, как не ждать! Что выяснили? (Пауза.) Нет, нужен именно этот препарат… Что ж! Спасибо за хлопоты. (Опускает трубку.)

Возвращается взволнованная Н и к и ф о р о в а.

Что стряслось?

Н и к и ф о р о в а. Он — умирает.

Х а б а р о в. Ты что…

Н и к и ф о р о в а. Повезли в реанимацию. Обширный инфаркт, начался отек легких… Без надежды.

Х а б а р о в. В реанимации — вытащат?

Н и к и ф о р о в а. С врачом говорила, в машине, никто пока не знает… Без надежды.

Х а б а р о в. В реанимации — вытаскивают?

Н и к и ф о р о в а. Не нужен был этот юбилей, нельзя было!..

Х а б а р о в. Нет! Он верил, что я не отпустил бы его, даже если бы меня взял за горло сам генеральный!..

Н и к и ф о р о в а. Верил. Но «приветствию» Проклова он поверил больше… Как выясняется, последние годы старик жил в постоянном напряжении… Даже наивно пытался скрыть дату своего рождения!

Х а б а р о в (вдруг). Это Проклов его довел!

Н и к и ф о р о в а. Пункт решения балансовой комиссии о среднем возрасте руководителей по отделению, помнишь? Полозов тянул показатель вниз…

Х а б а р о в. Наш показатель — в реанимации сейчас!.. Проклов, Проклов довел!

Н и к и ф о р о в а. Проклов — выполнял… Если — объективно!

Х а б а р о в. Замолчи!.. А я где был?!

Н и к и ф о р о в а. Ты не виноват.

Х а б а р о в. Говори, говори… Сам себе буду повторять! А вот здесь…

Н и к и ф о р о в а. Ты относишься к нему как к отцу родному.

Х а б а р о в. …Здесь вот — точит! Тихий голос, а не заглушат самые громкие крики! (С отчаянием.) И с девчонкой, с маленькой моей — не просветляется!

Н и к и ф о р о в а (у портрета девочки). Косичкин, серый волчок… (Хабарову.) Петр, перед нею ты тоже не виноват.

Х а б а р о в. Ей — плохо, виноват — я! …Все! Поезжай к Полозову.

Н и к и ф о р о в а. Матвей Григорьевич, Матвей Григорьевич!..

Х а б а р о в. Проклова я вышибу немедля!

Н и к и ф о р о в а. Решился, наконец?

Х а б а р о в. Старика — не спущу ему… Немедля, гада!!!

Входит с чертежом П р о к л о в.

П р о к л о в. Разрешите, Петр Васильевич?

Х а б а р о в (медленно). Да.

П р о к л о в (с чертежом). Посоветоваться по корректировке…

Х а б а р о в. Оставьте. Посмотрю.

П р о к л о в. Известно что-нибудь от Матвея Григорьевича?

Х а б а р о в (звеняще). Известно.

Н и к и ф о р о в а. В тяжелом состоянии.

П р о к л о в. Переизбыток радости, так, что ли, надо понимать?

Х а б а р о в. Этот «переизбыток» — ваша заслуга.

Н и к и ф о р о в а. Не здесь и не сейчас.

Х а б а р о в. Валентина Николаевна, это буду решать я.

П р о к л о в. Поймите правильно, Петр Васильевич, не к этому разговору, конечно, разговор этот продолжим, конечно, если желаете, но вот… (Отдает Хабарову упаковку с медикаментами.)

Х а б а р о в. Пентрексил?

П р о к л о в. С утра все кругом названивают, случайно услыхал…

Х а б а р о в. Пентрексил.

П р о к л о в. Правильно только поймите.

Х а б а р о в. В ампулах. Срок годности — не истек. (Бросается к телефону.)

Н и к и ф о р о в а. Как вам удалось?

П р о к л о в. Старые связи! Фронтовой друг, ответственный пост занимает… Прислал вот даже на машине…

Х а б а р о в (по телефону). Отправляю пентрексил! Ставь шприцы!.. Тридцать девять и девять? Отправляю машиной, доставят через двадцать минут! (По селектору.) Люда, друг, какую-нибудь из служебных?.. В разгоне… А «рафик»? Спасибо, лекарство сейчас будет в машине!

П р о к л о в (забирая лекарство). Отнесу по дороге — рядом с сектором!

Х а б а р о в. «Рафик» у подъезда!..

Проклов быстро идет к дверям.

Даже не поблагодарил вас… Да мне и нечем отблагодарить за это!

П р о к л о в. За это и не благодарят… Дети! Это понятно… Это — понятно! (Уходит.)

Х а б а р о в. Через три минуты «рафик» уйдет. Дорога — пятнадцать минут. Через двадцать минут — сделают инъекцию, действие — еще через десять-двенадцать минут, итого… (Закрыл лицо руками.)

Н и к и ф о р о в а. Петр…

Х а б а р о в. Итого… Действие именно на тот возбудитель, который необходимо подавить, эффект почти немедленный, но есть процент, когда не срабатывает, и тогда уже бессильно все…

Н и к и ф о р о в а. Возьми себя в руки.

Х а б а р о в. Проклов достал. Проклов. Достал Проклов.

Н и к и ф о р о в а (не сразу). Тебе еще предстоит увольнять его.

Х а б а р о в. Предстоит.

Н и к и ф о р о в а (не сразу). Ты не переменил своего решения?

Х а б а р о в. Зачем тебе французский свитер в обтяжку? Тебе бы — в кожанке и маузер двадцатипятизарядный!

Н и к и ф о р о в а. Хотелось бы знать твои намерения хотя бы уж как месткому?

Х а б а р о в (по селектору). Люда, глянь, ушел «рафик»?.. Спасибо!.. (Кладет трубку.) Еще семнадцать минут.

Н и к и ф о р о в а. Ты обязан руководствоваться прежде всего и раньше всего…

Х а б а р о в. …Интересами дела.

Н и к и ф о р о в а. …Прежде всего и раньше всего тем, чтобы исключить возможность повторения того, что произошло с Матвеем Григорьевичем. И пока Проклов здесь, даже «бывший» Проклов, — в любом качестве, просто фактом своего присутствия… он все еще влияет и воздействует, ты убедился в этом только что?

Х а б а р о в. Выскочили на Обводный канал, там прибавят скорости. Кожанку и маузер. И чтоб — к стенке без суда и следствия, и чтоб — шлепать, упиваясь беззаветной несгибаемостью.

Н и к и ф о р о в а (все тверже). Сейчас, после такого… «юбилея», коллектив начнет анализировать, сопоставлять методы руководства… А тут ведь еще твоя затея с внеплановым сверхурочным Коноярви!

Х а б а р о в. Затея.

Н и к и ф о р о в а (повторяя). Затея.

Х а б а р о в. Формулировка неожиданная. Проскочат у Балтийского вокзала, там уже переулками до Кировской площади задержек не будет, минут двенадцать… Значит, затея.

Н и к и ф о р о в а. Законом это станет после утверждения генеральным директором, а я боюсь, когда ты решишься, наконец, переговорить с ним…

Х а б а р о в (перебивая, глянув на часы). Возвращается с обеда. Уже нельзя не звонить… (Никифоровой.) Я тоже боюсь, тем не менее заготовил уже приказ, который ты и местком согласуете, надеюсь, учитывая значение проекта?

Н и к и ф о р о в а (протягивая руку). Могу ознакомиться?

Х а б а р о в (оставляя лист у себя). Сверхурочная и аккордная работа без выходных с отгулами впоследствии. Очередные и внеочередные отпуска отменяются по производственной необходимости. Никаких отлучек и увольнительных по любым причинам. За нарушения, срыв работы — вплоть до немедленного увольнения.

Н и к и ф о р о в а. Это… последний приказ Проклова?

Х а б а р о в. Это первый мой приказ. Коноярви должен быть построен на уровне мировых стандартов, и это будет сделано. Он сам станет этим стандартом. Вместе с приказом я оформлю соответствующий протокол с финнами.

Н и к и ф о р о в а. Вся эта затея, Петр Васильевич…

Х а б а р о в (перебивая). Как я понимаю, Валентина Николаевна, ты уже не со мной?

Н и к и ф о р о в а. Почему?

Х а б а р о в. Это я и пытаюсь уяснить — почему?

Н и к и ф о р о в а (помедлив). И я… Работа эта — из списка важнейших по Госкомитету — формально уже выпущена, давалось в прессу, приезжали с телевидения…

Х а б а р о в. Помню, как же, хотя в кадр — не удостоился. Примиряет, что ты и генеральный — крупным планом. Дальше?

Н и к и ф о р о в а. Мнения в коллективе противоречивые… Летят не только премии, отпуска — знамя комитета за призовое место летит! А с ним и денежная премия, тридцать процентов которой на жилье. Восемь отдельных квартир, да еще освобождающийся старый фонд…

Х а б а р о в. Но и это еще не главное в оценке моей затеи?

Н и к и ф о р о в а. Почему ты не звонишь генеральному?

Х а б а р о в. Все еще продумываю, как буду его переубеждать. Не затем шлепали в лаптях на рабфаки, тачками вывозили землю на Магнитке, вручную укладывали шпалы Турксиба, не затем… И еще продумываю — чьими руками буду дело делать, чьими? Чьими? (С силой стиснув руки Никифоровой.) Эти вот — тоже бросают… Итак, действительно главное в твоей оценке моей затеи?

Н и к и ф о р о в а. Между нами возможна неискренность, недоговоренность?

Х а б а р о в. Есть вещи, в которых непросто признаться даже себе самому.

Н и к и ф о р о в а. Помоги?

Х а б а р о в (не сразу). В твоих руках — большая власть… Скажи, как ты к ней относишься?

Н и к и ф о р о в а. В жизни не задумывалась!..

Х а б а р о в. Председатель месткома, завтра — секретарь партбюро. Ты действительно решаешь дела и судьбы, сам генеральный всерьез с тобой считается! Будущий главный экономист всего объединения, один из директорских замов, а по нынешней конъюнктуре фактически — первый зам, — это уже номенклатура комитета. Наконец, в перспективе, ты — будущий генеральный директор. (Пауза.) Возможно, ты действительно не задумывалась, но… Тем не менее?

Пауза.

Н и к и ф о р о в а. Я действительно люблю власть.

Х а б а р о в. Не стоит дальше.

Н и к и ф о р о в а. Такой разговор или не начинают, или доводят до конца.

Х а б а р о в (с болью). Какого?

Н и к и ф о р о в а. Какой уж выйдет… Продолжай!

Х а б а р о в. На выборах тебе набрасывают прилично «черных шаров», и это — лучшее свидетельство, что ты — дело делаешь.

Н и к и ф о р о в а. Делаю.

Х а б а р о в. Но сейчас, если ты согласуешь этот приказ, могут запомнить и накидать сверх нормы и ты — не пройдешь ни в местком, ни в партбюро. И если еще завалимся с этим Коноярви, важнейшей работой Госкомитета, — тебя уже могут притормозить и с другой стороны: генеральный директор и даже Москва. Я в чем-нибудь ошибся?

Н и к и ф о р о в а. Ни в чем. Продолжай.

Х а б а р о в. Ты продолжай.

Н и к и ф о р о в а. Я действительно люблю власть… Выбиваю жилье, пробиваю кооператив, мотаюсь с ходатайствами, выклянчиваю путевки сверх всех лимитов больным, инвалидам, помогаю матерям-одиночкам. Общественная работа во многом — для галочки, для отчета, но если уж она есть — пусть делается честно и добросовестно. Этой властью — я действительно дорожу. И хочу сохранить — не для галочек, — для того, чтобы не допустить больше историй, как с Полозовым! Я так и не прочла твоего приказа, это бесспорно нужный, деловой приказ, но пока еще я далеко не уверена, что согласую его!

Х а б а р о в. Минут восемь-семь, они уже поднимаются по лестнице. Ну, вот и прояснилось, что ты сейчас все-таки не со мной… в этой моей затее. Неожиданно!.. (Пауза.) А так хотелось бы найти человека, который, закрыв глаза, пойдет с тобой на край света и даже не спросит — зачем?

Н и к и ф о р о в а. Который рта не раскроет, даже если точно будет знать, что край света — в противоположной стороне?

Х а б а р о в. В какой стороне в данном случае край света — знаю я. А ты, тоже в данном случае, несмотря на свой высокий общественный пост, мой экономист. И хотя тебе крайне нежелательно ввязываться в эту затею, ты будешь выполнять все мои распоряжения. Укол. Безболезненный. Но человечек так измучен, ему больно даже, когда просто гладишь. Отвернулась, напряглась…

Н и к и ф о р о в а. Петр…

Х а б а р о в (перебивая). Все мои распоряжения как главного инженера.

Н и к и ф о р о в а. Петр Васильевич…

Х а б а р о в (вновь перебивая). Приступай к корректировке по укрупненным показателям, иначе первое взыскание по этому приказу получишь ты.

Н и к и ф о р о в а. Ну-ну… (Направляясь к выходу, останавливается.) Петр, прошу тебя… Откажись!

Х а б а р о в. От своей затеи?

Н и к и ф о р о в а. Ты не знаешь до конца генерального, его силы и власти, он просто… уничтожит тебя!

Х а б а р о в. Не исключено!

Н и к и ф о р о в а. Откажись! Риск слишком велик, он не потерпит, не допустит… Хозяин! Действительно, настоящий тиран…

Х а б а р о в. Я знаю только одного тирана… Тихий голос моей совести.

Н и к и ф о р о в а. Чье?

Х а б а р о в. Вычитал у какого-то классика. Тихо, едва слышно, в нашей сутолоке и возне… Но — неотступно. Через пять минут я собираю всех руководителей, прочту приказ…

Н и к и ф о р о в а. Петр, еще не поздно, пока еще не поздно…

Х а б а р о в (перебивая). …Прочту приказ, и мы займемся нашим прямым инженерским делом.

Н и к и ф о р о в а. Прошу тебя, позвони, наконец, доложись генеральному!

Х а б а р о в (перебивая). Идти к себе тебе уже незачем, займи свое место…

Н и к и ф о р о в а (перебивая). Если ты даже не поставишь его предварительно в известность… Предупреждаю тебя! Я сама…

Х а б а р о в (перебивая). Займи свое место.

Никифорова медлит; ей просто невозможно сейчас подчиниться ему.

Валентина Николаевна, займите ваше место.

Никифорова садится, наконец, за стол совещаний… Настойчивые продолжительные звонки вызова по селектору, мигает требовательно сигнальная лампа.

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Петр Васильевич, с вами будет говорить генеральный директор.

Н и к и ф о р о в а. Начинается…

Х а б а р о в (усмехнувшись). Кончается!.. (В трубку.) Хабаров слушает.

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Минутку!.. (Приглушенно.) Сказала, вас на месте нет, так что он уже в настрое, приготовьтесь…

Х а б а р о в. Я на месте весь день!

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Вам звонят из города, я подумала — вы очень ждете, переключаю!

По селектору звучит голос д е в о ч к и.

Г о л о с д е в о ч к и. Папа.

Х а б а р о в. Маша.

Г о л о с д е в о ч к и. Папа, а кто из мушкетеров у тебя самый любимый?

Х а б а р о в. Кто из мушкетеров… Маша, укол?

Г о л о с д е в о ч к и. Сразу ручки стали легче и — дышать… Папа, д’Артаньян, или Арамис, или Портос?

Х а б а р о в. Дышать легче…

Г о л о с д е в о ч к и. И глазам смотреть легко-легко! Или Атос?

Х а б а р о в. Или Атос. Глазам легко-легко. Глазам. Легко-легко.

Г о л о с д е в о ч к и. Если ты согласен быть Атосом, я буду д’Артаньяном, можно? Атос совсем не хуже!.. (Щелчок переключения.)

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Петр Васильевич, переключаю на генерального, сказала — вы подошли!..

Вскочив на стол совещаний, Хабаров пляшет — лихо, самозабвенно, с отчаянной удалью, как только, возможно, и отплясывают еще в дальних российских местах; пляшет и поет — тоже в разудало-стремительном темпе.

Г о л о с с е к р е т а р ш и. Петр Васильевич?! Переключаю на шефа?!.

Х а б а р о в (продолжая выплясывать).

(Спрыгнув со стола, к селектору.) Слушаю, Максим Филиппович!

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Петр Васильевич… А что это вы так дышите?

Х а б а р о в. Плясал я, Максим Филиппович!

Н и к и ф о р о в а. Петр…

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Плясал?

Х а б а р о в. И пел!

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Что… пел?

Х а б а р о в. Про девушку! Опасалась, замуж не возьмут!

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Взяли?

Х а б а р о в. С руками оторвали!.. Извините, Максим Филиппович.

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Проясняется, почему вы еще не доложили о подписании протокола по Коноярви.

Х а б а р о в. Протокол еще не подписан, Максим Филиппович.

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Люда, в приказ, Хабарову выговор… Оставьте строчку, очевидно будет строгий… Когда подпишете?

Х а б а р о в. Только после разговора с вами.

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Слушаю.

Х а б а р о в (с отчаянной решимостью). Максим Филиппович! Нам предстоит корректировать все свои рабочие чертежи! В сжатые сроки! Предельно сжатые!

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Корректировать?

Х а б а р о в. Максим Филиппович! Мы аналитически все сопоставили с нашим же генпланом… Хватит нам, наконец, щи лаптем хлебать!

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Конкретней насчет лаптя?

Х а б а р о в (неудержим). …Хватит нам переплачивать вдвое, втрое на необоснованных экономически и технически временных решениях, иначе из самой богатой страны сами не заметим, как станем самой бедной страной! Строить будем качественно, эффективно, строить будем… красиво! Максим Филиппович! Хватит распинаться про заботу о людях и обрекать их на «романтику», превращающую порой в инвалидов! Год жизни — это целый год целой человеческой жизни! Максим Филиппович! Будем строить экономично — будут в тундре такси, даже если кому-то олени и лучше, будет в сибирской тайге электроотопление и горячая вода, в знойных пустынях — бассейны, телевидение, наконец, в нашем Коноярви будет…

Г о л о с г е н д и р е к т о р а (перебив). Согласен. У вас все?

Х а б а р о в (ошеломлен). Вы… согласны?

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Корректируйте проект.

Х а б а р о в. Значит, вы… согласны?!

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. У вас — все?

Х а б а р о в. Максим Филиппович…

Г о л о с г е н д и р е к т о р а (вновь перебив). В сроки до начала строительства на площадке. Остальное — вопросы технические… Ваши, как главного инженера.

Х а б а р о в (вдруг). А с прессой как? С телевидением? С Госкомитетом?

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Люда, Москву мне, комитет… Это уже моя забота. Корректируйте Коноярви.

Х а б а р о в. Ну… Ну, прямо гора с плеч, Максим Филиппович!

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Насчет горы — не с плеч, ошибаетесь. По-моему, наоборот, на плечи! На ваши. У вас все?

Х а б а р о в. Все! И последнее, в смысле организационном… В смысле организации людей…

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Ну, это уже… Что, возникают сложности?

Х а б а р о в. Посоветоваться бы…

На часах без одной минуты четыре. Входит и молча садится за стол совещаний П р о к л о в; за ним входит и садится Б а р д и н…

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Ну, это… Распорядитесь, власти вам — не занимать.

…Входит К р а с и н а, молча садится за стол совещаний.

Подготовьте соответствующий приказ, я санкционирую. Люда, приказ Хабарова — сегодняшним числом…

Х а б а р о в. Еще раз большое спасибо вам, Максим Филиппович! А хорошо все-таки, когда в нашем инженерском деле дважды два — четыре!..

Г о л о с г е н д и р е к т о р а. Люда, Москва?.. Приказ — соответствующий, обеспечивающий вопрос, Петр Васильевич. У меня — все!

Селектор отключен. Ровно четыре часа. Последней торопливо входит О р л о в а и занимает место за столом совещаний рядом с Никифоровой.

Х а б а р о в (сияя). Разрешил генеральный!.. Вот, только что!..

Молча, глядя в стол перед собой, сидят руководители подразделений, — как в самом начале, на тех же самых местах, но в полной тишине и отчужденности.

Я говорю, директор санкционировал корректировку Коноярви, и я пригласил вас всех, чтобы принять основные направления работы… (Выждав паузу, но так и не получив никакой ответной реакции.) Чтобы обсудить и принять… Генеральный-то ведь разрешил, а?! (Выждав еще одну безответную паузу, поднимает со своего стола и вновь опускает лист бумаги.) Приказ вот подготовленный… Номер один… Вопросы? (Еще не теряя надежды.) Кто-нибудь желает высказаться по существу? (И еще выждав — и вновь безответно.) Тогда — так… Тогда будем так… (Медлит.)

О р л о в а (вдруг). Есть вопрос, он не по существу, он… Он… Как с Машенькой, Петр Васильевич?

И все разом поднимают головы и поворачиваются к Хабарову. Тот пытается ответить, но сразу у него это не получается…

Н и к и ф о р о в а. И еще вопрос, по существу… Ознакомимся с приказом? (Заметив, что Хабарову еще трудно говорить, протягивает руку к листу бумаги на его столе.) С вашего разрешения? (Хабаров кивает; взяв лист, Никифорова смотрит на него.) Чистый?.. (Переворачивает лист, еще раз, — и теперь уже все видят, что это — чистый, без единой строчки с обеих сторон, лист бумаги.) Чистый лист?..

…а пока медленно идет занавес.