Приключения Петрушки. Друзья растений

ЧАСТОКОЛ

— Я хочу обнести бассейн с водой высоким частоколом, — сказал Трафарет дровосеку Иве, которого привел по поручению хозяина Шагосчет. — Ты поедешь в лес, нарубишь высоких кольев и будешь делать частокол.

— Это тяжелая работа. Я один не смогу, — ответил Ива, торопливо сгибая пальцы на руках, чтобы не ошибиться и не сказать слов больше, чем нужно.

— Ладно, — согласился Трафарет. — Возьми себе помощника. Эй, Шагосчет, позови Петрушку.

Петрушка очень обрадовался. Он соскучился по тенистому лесу, по звонким голосам птиц и, не собираясь, прокричал:

— Я готов!

Но дровосек Ива знал, какая тяжелая работа рубить колья, и захватил с собой лепешку и Петрушку заставил. Воду брать не стали. Мальчик объяснил, что в каждом лесу течет ручей или есть какое-нибудь озерцо, в котором всегда вдоволь прозрачной чистой воды.

— И кружечника нет? — спросил Ива, который никогда не был в настоящем лесу. Он всю жизнь прожил в плену у Трафарета и всюду видел песок, только песок.

— Никого нет, — подтвердил Петрушка. — Только деревья растут. Поют птицы и журчит ручей.

Ива даже представить себе не мог, как это бывает, и поэтому торопился увидеть такое чудо.

Трафарет перенес работников на поляну невдалеке от леса. Он не выносил влажного воздуха и поэтому приказал Иве и Петрушке нарубить побольше кольев да к вечеру принести их сюда, на это самое место. Он прилетит и заберет.

Трафарет еще не успел повернуться к ним спиной, как дровосек и мальчик не пошли, а прямо побежали к лесу. Вот и первые деревья. Дровосек остановился, высоко запрокинул голову и смотрел, как в просвете между листьями синело небо, чистое-чистое, и лучи солнца скользили между ними и падали на траву. И оттого по зеленому ковру прыгали золотые зайчики. «Они желтые, эти зайчики, — думал дровосек. — Точно такие же, как наш песок, и дома, и одежда. Но какие они здесь ласковые. И солнце здесь совсем другое, не злое и беспощадное, а нежное, и любящее».

Ива поставил руку под солнечные лучи, и солнце впервые не опалило ему кожу, а как бы погладило ее, приласкало.

— Смотри, Петрушка, смотри, вот какое должно быть солнце!

Дровосек оглянулся, но Петрушки около него не было. Он давно

умчался вперед в прохладную глубину леса, и откуда-то издалека несся его призывный клич.

— Сюда, Ива! Сюда! Смотри: здесь родник.

Дровосек и родника никогда не видел. Он даже позабыл, что его мучает жажда, а только смотрел на бьющую из-под земли серебряную струйку воды и глаз оторвать не мог: такая она была прозрачная и так искрилась в лучах солнца.

А Петрушка нагнулся и ртом ловил живительные струи.

— Пей, Ива, пей! Вкуснее родниковой воды ничего не бывает.

Ива сделал глоток и зажмурился от удовольствия, потом стал пить медленно, с наслаждением. А Петрушка уже забрался куда-то в кусты и вдруг закричал громко:

— Смотри, Ива, поймал птичку.

— Кто это? — спросил Ива.

— Кукушка. Заберем ее с собой! Она будет кричать в стране Трафарета: Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

— Оставь ее здесь. Все равно Трафарет запретит ей кричать: ку-ку-ку. Пусть живет на воле.

Мальчик отпустил птичку, и как бы в благодарность за это она прокричала:

— Ку-ку! Ку-ку!

Они бы долго стояли и считали, сколько лет им жить, но дровосек опомнился.

— Давай работать, Петрушка. Придет хозяин. Он нам задаст.

— А какие колья будем рубить? — поинтересовался мальчик.

— Да любые. Разве не все равно?

— Нет, не все равно, — ответил Петрушка. — Нужно рубить вот эти, — и он показал на вытянувшиеся свечкой пирамидальные тополя.

К вечеру большая связка кольев была на месте. Хозяин похвалил работников и перенес их обратно в свое логово.

Через три дня плотный частокол вокруг бассейна был готов. Не только кому-нибудь из жителей, даже собаке, даже змее не проползти между кольями, вбитыми в землю. К бассейну можно было пройти через одну единственную калитку, узкую и очень толстую. А калитка была закрыта на железный замок. Ключ Трафарет вручил кружечнику.

— Храни, — приказал он. — Да смотри, чтобы никогда никому он в руки не попал.

Кружечник поклонился, вынул прочный кожаный ремешок, продел его в отверстие ключа, крепко завязал и повесил на шею.

Никто из жителей не обратил внимания на стоявший вокруг бассейна частокол, потому что ничто не изменилось в их жизни. Не было частокола — они также получали кружку воды. Появился он — их порция не убавилась и не прибавилась. И единственное, чего они лишились: видеть, как вода в бассейне поблескивает в лучах солнца. Но они мирились с этим.

Ведь когда меньше видишь воду — тебя меньше мучает жажда. Но Петрушка… Петрушка бегал к частоколу каждый день. Поглаживал каждый колышек рукой, осматривал каждую трещинку на нем и радовался. Почки, которые уцелели на крепких молодых стволах, постепенно набухали и, однажды мальчик увидел, что распустились клейкие остроконечные листочки.

Сначала никто, кроме мальчика, их не заметил. Все были заняты своим делом. Трафарет летал на поля и огороды, запасал продукты для

себя и своих слуг. Ванька-Встанька томился в сарае, и Матрешка с Петрушкой каждый день носили ему еду и флягу с водой. Аленка жила у щ Горбыля. Шагосчет считал шаги, Словолов — слова, Дыхомер следил, чтобы не вдыхали жители больше меры воздуха. И кому, собственно, какое дело было до тополиных кольев, вбитых вплотную к стенкам бассейна?

Клейкие листочки выросли, стали круглыми, и от них потянуло таким душистым нежным запахом, что каждый, кто проходил, поневоле останавливался, с удивлением оглядывался:

— Чем это так чудесно пахнет?

Потом на месте листочков появились тонкие светло-зеленые побеги, и листья на них беспокойно зашелестели.

Первый заметил молодые побеги кружечник. Озадаченно покачал головой, но никому не сказал. Ведь и ему приятно вдыхать тополиный аромат!

Потом потрогал деревца рукой Словолов:

— Странно. Зачем Трафарет приказал посадить эти деревья? Ясно, однообразие нарушено. Все кругом желтое: и дома, и одежда, и улицы, а тут зелень. Ничего не понимаю. — Однако и ему было приятно посмотреть на нежную зелень, и он приходил сюда каждое утро и каждый вечер. А Дыхомеру так понравилось сидеть под деревьями, что он иногда не только забывал следить за тем, много ли вдыхают воздуха жители, но и сам вдыхал чаще и глубже, чем обычно.

— У нас появились зеленые деревья. У нас шумят тополя, — передавали друг другу жители, и каждый вечер после тяжелого труда собирались возле молодых тополей. Парни и девушки иногда танцевали. Танцевали медленно, стараясь, чтобы шаг при каждом «па» был не больше четырех вершков. Иногда пели. Мелодия звучала печально, и повторялись в ней одни и те же семь слов:

Мы хотим птицей летать Над лесом зеленым.

Грустная мелодия иногда долетала до Трафарета, и он радовался, что мир и покой наступил в его стране. Никто не возражает против его законов, все довольны и даже песни поют только из положенных семи слов. Его удивляло лишь одно: почему мелодия всегда доносится с одной стороны, со стороны бассейна, огороженного частоколом.

— Очень любопытно, — повторял сам себе правитель. — Пойду посмотрю.

Он вышел из дома и, не торопясь, тронулся по улице. Какой странный запах защекотал ему ноздри!

— Никогда у меня так не пахло!

Трафарет остановился, поводил носом направо, налево и шумно втянул в себя воздух. Запах усиливался. Вытянув шею, широко раздувая ноздри, Трафарет двинулся вперед. А запах становился все сильнее, и громче слышалась песня.

— Разве песни пахнут? — ахнул Трафарет. — Надо пойти, проверить. Никогда не думал…

И в эту минуту темная южная ночь, как всегда, мгновенно опустилась на землю. В черном небе горели яркие звезды, но они не освещали Трафарету дороги. И когда хозяин подошел к бассейну, он ничего не увидел, кроме частокола вокруг бассейна да кучки жителей, которые пели песню. Они оглянулись и различили неясную тень хозяина.

— Кто разрешил петь? — Трафарет, как фокусник, подпрыгнул и опустился в середину толпы. Жители бросились врассыпную. Трафарет одним прыжком обогнал бежавших и, дохнув на них горячим воздухом, заставил остановиться. Подданные попятились к частоколу и прижались к нему. Каждому хотелось слиться с частоколом, чтобы не попасть под испепеляющие дыхание.

Трафарет протянул к ним руку, и она неожиданно коснулась тонкого хрупкого побега. Трафарет со злостью сорвал его, поднес к носу.

— Так вот откуда этот противный запах! Что такое? — он протянул руку перед собой и пощупал края бассейна. Как раз в эту минуту все вокруг озарила серебристым голубоватым светом луна.

— Зеленая ветка! — вне себя выкрикнул Трафарет и подпрыгнул высоко вверх. — Кто посадил?

Второй раз видел Трафарет зелень в своей желтой однообразной стране. Он хорошо помнил, как выпустили воду из бассейна, как оросилась земля, и на всех улицах и дворах зазеленела трава, а перед его воротами появилась красивая клумба. Эти воспоминания усилили его ярость. Он взмахнул руками и дунул горячим воздухом. Ремесленники, а вместе с ними три помощника упали и хотели спрятать в песок головы.

— Кто посадил деревья? Кто разрешил? — ревел Трафарет.

Никто не решился ему ответить.

— Кто посадил, я спрашиваю, — Трафарет поднял за шиворот оказавшегося невдалеке Словолова и поставил перед собой на ноги.

— Вы-ы, вы-ы приказали обнести бассейн частоколом.

Только тут правитель пустыни увидел, что перед ним не тополиная аллея, не пустой парк, а всего-навсего изгородь из прижавшихся тополиных кольев, которые он сам приказал вколотить у воды.

— Убрать! Разломать! Разрушить! Принести ко мне на дрова, — Трафарет повернулся, ткнул пальцем в Дыхомера, который оказался поблизости. — Ты мне ответишь, если хоть одно дерево уцелеет.

Правитель ушел, а Дыхомер позвал дровосека, и тот принялся выкорчевывать колья, приговаривая:

— Ну и Петрушка! Ну и выдумщик! Ведь это он придумал поставить частокол из тополиных кольев.