Приключения Вехтора

Глава 10 Замок князя

Ранним утром следующего дня, перехватив на кухне пару кусков хлеба с кровяной колбасой, местным деликатесом, Сидор с Корнеем выбрались на открытую террасу, широким поясом охватывающую дворец князя.

Здесь, в первых лучах раннего солнца, ещё в утренней прохладе, когда терраса не нагрелась последним жаром конца лета, было хорошо.

— Осень скоро, — задумчиво заметил Сидор, стоя на открытой террасе замка и наблюдая рассеянным взглядом за тренировкой княжеских гвардейцев. — Вон, — кивнул он в сторону княжеского декоративного садика, с заднего фасада примыкавшего к княжескому двору, — скоро ни одного зелёного деревца не останется.

— Чего ж ты хочешь, — рассеяно откликнулся Корней, внимательно наблюдая за тренировкой, — вторая половина лета.

— Ты посмотри, — яростно дёрнул он за рукав Сидоровой куртки. — Нет, ты только посмотри, как они двигаются. Да корова на льду легче передвигается, чем они стоят на одном месте.

— И это стрелки? — раздражённо ткнул он рукой в упражняющихся в стрельбе из лука пятерых гвардейцев. — Им только по воронам пулять. Тото вороны порадуются. Можно даже не взлетать. Да они с пяти метров не попадут в ростовую мишень. Увальни деревенские.

— Это самые лучшие, — неожиданно раздался у них за спиной недовольный голос князя, незаметно подошедшего к ним и уже стоящим, вместе с княжной, за их спинами минут пять.

— Простите князь, — нахмурился Корней, — что вмешиваюсь в процесс обучения ваших гвардейцев, но в бою они не стоят и ломаной медяшки. Я не говорю уж про ящеров или амазонок, но даже против самых обычных пиратов они не продержатся и пяти минут.

— Пфе, — фыркнул пренебрежительно князь. — Да мои соколы год назад выбили ящеров с перевала и наподдали им так, что те бежали сломя голову.

— И много погибло ящеров? — скептически глядя на князя, поинтересовался Корней. — Вы, наверное, хорошо заработали на продаже ящерового оружия, доставшегося вам в качестве трофеев?

— По правде говоря, трофеев то, как раз и не было, — смутился немного князь. — Да и мёртвых ящеров мы ни одного не нашли.

— Отчего же тогда они бежали? — насмешливо уточнил Корней. — От ваших громких воплей, прочь, прочь?

— От нашего оружия, — уже не так уверенно ответил князь, всё ещё продолжая пыжиться. — От наших лучников, — гордо кивнул он на тренирующихся гвардейцев.

— Сидор, — повернулся Корней к стоящему рядом молчаливому Сидору, — не хочешь немного поразвлечься? — кивнул он на гвардейцев.

— А чё, — весело откликнулся Сидор, — можно и поразвлечься. Дистанция обычная? Двести пятьдесят? — спросил он Корнея, доставая из-под полы плаща взведённый арбалет и закидывая его себе на плечо.

— Привычка, — заметил он, резко побледневшей княжне, растерянно уставившейся на него.

— Ну, право слово, — осуждающе покачал князь головой, гордо подбоченясь. — Вы меня, как хозяина, обижаете. Ну кто может мне угрожать в моём замке.

— Угрозы бывают разные, — флегматично заметил Сидор, глядя прямо в глаза княжны. — Лучше перебдеть сейчас, чем жалеть потом, — усмехнулся он, разворачиваясь и направляясь по парадной лестнице к тренировочной площадке стрелков.

Следующие полчаса Сидор, вместе с присоединившимся к нему Димоном, развлекались стрельбой из арбалета, соревнуясь с гвардейцами в меткости. Как не старался князь нахваливать свою гвардию, но результаты простейшей стрельбы по мишеням были явно не в их пользу.

Если ещё на коротких дистанциях, порядка пятидесяти метров, гвардейцы худо, бедно попадали просто по мишени, не говоря уж о ярком красном кругу по центру, то на средних, порядка ста метров и дальних, двести пятьдесят, ни одна их стрела даже не попала по щиту.

— И это лучшие? — удивлённо глядя на князя, спросил Корней, продолжая наблюдать с балкона за развернувшейся шуточными соревнованиями уже по метанию топоров.

Небрежно облокотившись на перила парапета, он, вместе со старым князем и княжной наблюдали, как попеременно, то Сидор, то Димон, о чём-то весело жестикулируя с гвардейцами, раз за разом втыкали метательные топорики в мишень, отодвигая её всё дальше и дальше, пока уже не смогли даже добросить до неё.

— Стрельба, не самое главное, — беспечно махнул рукой старый князь, потерявший уже интерес к соревнованию. — В конце концов, захотят жить, попадут.

— Главное, когда я подошёл, я хотел сказать о другом. Вы можете не беспокоиться о последствиях бойни в гостинице столицы. Племянница рассказала мне, как вы расправились с бандой Бледного Монаха. Я впечатлён и распорядился прекратить следствие.

— Неужели вы действительно, один, за пару минут, перебили девять человек? — уважительно глядя на Корнея, поинтересовался князь. — Удивительно, — покачал он головой. — Банда Монаха считалась одной из самых опасных в столице и с ним боялась связываться даже моя стража. А вы, за две минуты, — потрясённо покачал князь головой, — сделали то, что не могли сотворить все мои стражники за последние пять лет. Вы уничтожили эту банду. Всю! Целиком! Потрясающе!

— Я был не один, — улыбнулся Корней. — И большее число убитых приходится на Сидора с компанией.

— Ах, бросьте, — жеманно махнул князь рукой. — Никакое мастерство владения арбалетом не сравнится с мастерством мечника. Даже княжна, — кивнул он на молчаливую княжну, стоящую рядом и молча наблюдающую за соревнованиями, — отметила ваше несравненное искусство владения мечом, и предложила нанять Вас учителем фехтования. А её с детства учили лучшие мастера, и её мастерство — наивысшее во всём нашем княжестве.

— Предлагаю Вам стать моим учебным мастером. Годик поработаете, поднатаскаете моих гвардейцев. Даже, если хотите, можете подучить их в стрельбе из лука. Ну, или из арбалета, как сочтёте нужным, — улыбнулся князь, довольный, что отметил его пристрастие к арбалетам. — Конечно, у меня нет таких совершенных орудий, как у господ Сидора с Димоном, но что-нибудь подобрать можно.

— Видите ли, — задумчиво протянул Корней, бросив внимательный взгляд на княжну, — у меня договорённость с Сидором и его друзьями о том, что я сопровождаю их до безопасного места. А вот дальше, они уже пойдут сами.

— Если они сочтут, что в моих услугах больше не нуждаются, то я согласен остаться и потренировать Вашу гвардию, князь, — вежливо склонил он голову. — Вообще то, это дело мне хорошо знакомо, поскольку несколько лет занимался подготовкой частей и обучением наследников в баронстве Гарс. Да и в прочих пришлось изрядно повоевать.

— Отлично, — радостно воскликнул повеселевший князь. — Где может быть безопаснее, чем в моём княжестве. Да нигде, — радостно улыбаясь, заметил он. — Раз Вы, Корней, столь сведущий человек, то я Вас нанимаю на год мастером по обучению с окладом коменданта моего замка. Это большие деньги, — значительно посмотрел он в глаза Корнея. — Я на оплату верным и нужным мне людям не скуплюсь, поверьте.

— Ну раз такое дело, — задумчиво протянул Корней, — то я подумаю. Поговорю со своими нанимателями. А потом вам, князь, сообщу.

— Отлично! — удовлетворённо заметил князь, разворачиваясь и направляясь к лестнице. — О-о! Госпожа Маша из Кова, — радостно воскликнул он, заметив вышедшую на балкон Маню и на минуту задержавшись. — А мы как раз вспоминали о Вас, вместе с господином Корнеем. У него как раз будет для Вас сообщение, а я пока пойду, приглашу Ваших друзей прогуляться со мной на плантации. Надо же показать нашим гостям наше богатство, — заметил он безразлично посмотревшей на него княжне.

— Я всё слышала, — с каменным лицом, тихо проговорила Маня, — и, господин Корней, — выдавила она из себя ядовитым тоном, — может поступать так, как ему заблагорассудится. Он у нас человек вольный, что хочет, то и делает. Хочет, с нами шатается, хочет в замке остаётся, — и резко развернувшись, быстрым шагом вышла с балкона обратно в парадную дверь замка.

Князь, несколько удивлённый таким резким ответом Мани на его замечание, недоумённо пожав плечами, отправился вниз на тренировочный плац, пригласить Сидора с Димоном прокатиться.

— Ну вот я и свободен, — тихо замечает Корней, провожая Машу задумчивым взглядом.

— Вы не пожалеете о том, что у нас остались, — тут же замечает улыбающаяся княжна, облизывая свои яркие губки язычком.

— Вы похожи на кошку, слизнувшую у хозяйки сливки из горшка с молоком, — тихо замечает Корней, внимательно посмотрев на неё.

— Не забывайтесь, — тут же оборвала его княжна, презрительно сморщив носик.

— Я пока ещё у вас не служу, — растягивая слова, напомнил ей Корней, и, развернувшись, направился к конюшням замка, всей спиной ощущая раздражённый взгляд княжны.

Где-то, через четверть часа, на конюшнях появились Сидор с Димоном в компании с князем и направились к Корнею, упаковывающему трофейное оружие в перемётные сумы.

— А вот и мы, — весело заявил ему князь, радостно чему-то улыбаясь. — Господа Сидор с Димоном согласились составить мне компанию в путешествии на плантации шишкой-ягоды. Может быть, и вы поедете вместе с нами? — обратился он к Корнею.

— Нет, — отрицательно покачал головой тот. — Надо заскочить в столицу и попытаться сбыть там весь тот мусор, набранный нами по трактирам, да на переправах, — хлопнул он ладонью по глухо звякнувшему металлом баулу.

— Князь милостиво уведомил местные сыскные органы в нашей невиновности в той стычке в гостинице, — пояснил он, недоумённо посмотревшим на него Сидору с Димоном. — И я решил воспользоваться моментом и продать весь этот мусор, — ещё раз хлопнул он ладонью по баулу.

— Правильно, — одобрительно кивнул головой Димон. — Нечего таскать с собой всякую гадость. Ты, главное, купи побольше болтов к арбалетам, да желательно, чтобы разные были. И бронебойные, бронебойные не забудь, — повторил он.

— Может быть тебе деньжат подкинуть? — спросил Сидор, седлая своего коня. — Кто его знает, сколько ты там выручишь за этот хлам, а хорошие болты дорого стоят.

— Обойдусь, — отмахнулся Корней, вскакивая в седло и поправляя тяжёлый баул за спиной. — Тут, — снова похлопал он по баулу, — на многое должно хватить. Может быть, и арбалет себе получше присмотрю, чтобы Маня не беспокоилась о поиске десятизарядного.

— Плохо ты знаешь Маню, — хмыкнул Димон, пристраивая своё копьё сзади седла. — Если она что-то решила, то пушкой из неё это не вышибешь. А уж какой-то арбалетик, — махнул он рукой, — она полсвета перевернёт, а тебе достанет. Тем более что ты ей так потрафил со своим спальником.

— Да уж, — хмыкнул Сидор. — Носится с ним, как курица с яйцом. Разве что вместо плаща не носит.

— Ну что, поехали? — обратился он к замешкавшемуся Димону. — Князь уже заждался, — кивнул он на нетерпеливо горячащего своего жеребца князя, стоящего в воротах.

И кавалькада всадников высыпала из конюшни. Промчавшись бешеным галопом по двору замка, они, теперь уже вместе с присоединившимися гвардейцами вынеслись за крепостной ров. Там, сразу же за воротами, дорога раздваивалась, в одну сторону направляясь к столице, а другой стороной уходя к видневшимся невдалеке ровным рядам посадок.

Здесь, Корней с ними расстался, свернув в сторону столицы, а остальная кавалькада, подымая клубы пыли, устремилась на плантации.

— Прекрасное утро для поездки, — глубоко вдохнув свежий утренний воздух, мечтательно проговорил князь, повернув голову к Сидору, и с любовью осматривая с высоты своего жеребца, окружающие замок плантации. — Люблю я это время. Урожай уже практически собран. Осталось добрать только сущие пустяки. Уже понимаешь, что всё получилось и можно слегка расслабиться. Лучшее время за всё лето.

— Вы вдыхайте, вдыхайте, — глубоко вздохнул князь, на миг, задержав дыхание. — Какой воздух, какая свежесть. Сюда приезжают больные лёгкими, дышать нашим воздухом. Он им очень помогает, — гордо заявил князь, — значительно посмотрев на Сидора. — Есть у меня такая мысль, устроить в этих краях лечебницу для лёгочных больных. Выгодное дело должно получиться.

— Санаторно-курортное лечение, что ли? — удивлённо посмотрел на него Сидор. — И что, много желающих?

— Поверьте, много, — кивнул, соглашаясь, князь. — Сюда каждую осень приезжают и князья Северные, и князья Рокоша, и из южных княжеств многие не забывают наши места. Не говоря уж о всякой мелочи, вроде баронов и герцогов, из их нищих баронств.

— К сожалению, — пожал он плечами, — много бывает и торговцев с Западного Берега, но тут уж ничего не поделаешь. Больно уж они богатые, приходится принимать.

— Много её у вас, однако, — уважительно кивнул Сидор на тянущиеся до самого горизонта поля с ровными рядами кустов ягоды, прерываемые изредка малыми пятнами крохотных деревенек и куртинами лесов, да пересекаемые лишь росчерками дорог.

— Да уж, — важно заявил князь, с гордостью оглядывая свои плантации. — Труд нескольких поколений Подгорных князей. Наше родовое богатство.

— Что-то я нигде здесь полей не вижу, — повнимательнее присмотревшись, заметил Сидор, несколько озадаченно всматриваясь в пейзаж. — Да и огородов у деревень что-то не видно.

— Это лишнее, — небрежно махнул князь рукой. — То, что крестьянам нужно, я доставляю в деревенские лавки, где они могут свободно выбрать себе всё, что им требуется. Я не экономлю на своих крестьянах. И пусть злые языки не говорят, что они у меня голодают.

— Кстати, — неожиданно остановил коня князь, склонившись к ближайшему кусту. — Вы до сих пор так и не попробовали мою ягоду, — чуть расстроенным голосом, проговорил он, срывая с куста несколько оставшихся неубранными ягод, и протягивая их Сидору. — Попробуйте. Ну же, — заметил он некоторую замятню Сидора. — Смелее. Я угощаю.

— Действительно вкусная и сладкая, — задумчиво протянул Сидор, попробовав на вкус ягоду. — Хотя, что-то она мне напоминает.

— Шишко-ягоду с поляны в лесу, — заметил Димон, выплёвывая косточку, и тут же снова умолк.

— Нет, нет, нет, — отрицательно покачал головой князь. — Никакой лесной ягоды. Этого не может быть. Эта ягода растёт только здесь и только у нас. Нигде в других местах она расти не может. Сколько ни пытались её у меня, и воровать и просить на вырост, и перевозили, чуть ли не с комом земли. Ни у кого, нигде, никогда, ничего не получалось. Так что, наслаждайтесь здесь и сейчас, другого раза может и не быть.

— Вот, кстати, и лес, — радостно заметил он, когда они, где-то спустя полчаса, свернув с основной дороги, неспешно подъехали к опушке небольшой, насквозь прозрачной рощицы, непонятно каким-то чудом оставшейся посреди простиравшихся во все стороны плантаций.

— Вот, кстати, и она, — довольно проговорил князь, останавливаясь на опушке и наклоняясь с седла к ближайшему невзрачному кусту.

Сорвав пару ягод, и даже не пытаясь, сам их попробовать, он протянул ягоды Сидору.

С удовольствием понаблюдав за дикой гримасой, перекосившей лицо Сидора, надкусившего одну ягоду, он, не говоря ни слова, пришпорил своего коня и вернулся обратно на дорогу, к терпеливо ожидавшему их отряду.

— Крестьяне говорят, что когда зрелая, она не такая кислая, — ехидно заметил князь, глядя на гримасы, устраиваемые Сидором, попытавшимся отплеваться от той мерзости, что наполнила его рот.

— Она к тому же ещё и терпкая, что-то навроде тёрна, — старательно выговаривая слова, попытался разговориться Сидор. — Странно, чего это в ней Корней нашёл? — заметил он в полголоса. — Какая-то она мелкая, — всё ещё отплёвываясь, и корча гримасы, едва выговорил он, рассматривая горсть ягод в своей горсти. — И ненастоящая.

— Не знаю, что такое тёрн, но он у нас не растёт, — сухо заметил князь. — А вот и настоящая, — с гордостью провозгласил он, указывая хлыстом на ровные ряды кустов своей плантации. И, сорвав очередную горсть ягод, бросил их в рот. — Угощайтесь, господа, — любезно предложил он, широко поведя по кругу рукой.

— Да и эта, не больно то больше будет, — буркнул Сидор себе под нос, нарвав горсть ягод и внимательно рассматривая их на ладони.

— А почему вы их называете шишкой-ягодой, — неожиданно поинтересовался он, продолжая внимательно рассматривать горсть ягод на ладони. — Что-то совершенно на шишки эти ягоды не похожи.

— Как-то так издревле повелось, — безразлично пожав плечами, ответил ему князь, даже не повернув в его сторону голову. — Вот и мы её так называем. А откуда и почему? Да бог её знает, — безразлично махнул он рукой. — Мне интересно, чтобы вино из неё хорошее делалось, а откуда пошло это название, мне безразлично. Я же вам не алхимик какой-нибудь, а князь.

— Боже, — чуть ли не с ужасом заорал Сидор, заметив, шевелящиеся стебли травы под ближайшим кустом, и едва не вывалившись от неожиданности из седла, — да тут же мышей, как блох на бродячей псине. Аж земля шевелится. Как же вы с ними боретесь?

— А зачем с ними бороться, — насмешливо посмотрел на него князь. — Ими лисы питаются. Вы даже себе не представляете, господин Вехтор, — покачал князь головой, восторженно закатив глаза, — какая здесь чудная лисья охота. И ведь таких лис, как на наших плантациях, нигде в мире не сыскать. Большой доход с того идёт, — довольно надулся он.

— Видать наши мыши, — снова довольно осклабился он, — обладают какой-то повышенной питательностью. Шкуры у лис, — восхищённо закатил он глаза, — чудо. Шерстистость, пушистость, — начал перечислять он то, что знал, — всё на высшем уровне. А цвет, — продолжал он похвальбу. — Один только цвет чего стоит. Такого рыжего цвета как у наших лис, нет ни в одном княжестве. Нарасхват шкурки идут. Ещё и в очередь покупатели выстраиваются. Ждут, когда вырастет очередной помёт, — гордо заявил он.

— И особо ценят его городские кокотки, — смущённо хохотнул князь, значительно посмотрев Сидору в глаза и слегка понизив голос. — Говорят, что от этих шкур у них появляется какая-то повышенная сексуальность.

— Всё равно, — возразил Сидор, — похоже, что мышей у вас гораздо больше того, что лисы съедают.

— Вон, — кивнул он на чуть ли не целую колонну мышей, спокойно пересекавших дорогу прямо перед копытами их лошадей, — гуляют как у себя дома.

— А они и есть у себя дома, — довольно рассмеялся князь.

— Нет, всё-таки, — довольно невежливо перебил его Сидор. — Вы не пытались их хотя бы травить?

— Пыта-а-лись, — растягивая слово, протянул князь, безнадёжно махнув рукой. — Да толку чуть. Похоже, что, питаясь шишкой-ягодой, они приобретают какие-то свойства повышенной устойчивости к ядам и всяческим отравам. Едят отраву, как какое-то лакомство.

— Впрочем, — искоса посмотрел он на Сидора, — как и человек. Если вы хотите, чтобы вас никто не смог отравить, ешьте ягоду. По килограмму в день — достаточно. Да и ящеры делают множество настоек из этой ягоды. Как раз против отравы. Это сколько же они денег на этом наживают, — завистливо протянул князь, покачав головой. — А ягода то, моя!

— Ну так и делайте сами, — хмыкнул сзади Димон, первый раз, за прошедшие несколько часов вступивший в разговор.

— Кабы я мог, — горестно воскликнул князь, расстроенно покачав головой. — Если бы я только мог это сделать. Никаких бы средств не пожалел за эти рецепты. За это, — яростно потряс он кулаком перед собой, — умение. Но, увы, — безнадёжно развёл он руками. — Ничего не выходит.

— Даже нанял специалиста, и уже не первого, — продолжил он. — Но и у него ничего не получается. Хоть он и говорит, что лиха беда начало. Но, не он первый, — безнадёжно махнул князь рукой, — не он последний. Все они говорят, что великие алхимики, а как до дела, так ничего не получается. Хотя этот, надо сказать, получше других будет. Потолковее. В первый же месяц выдал пару дельных советов по виноделию, так что деньги на него я, похоже, тратил не зря.

— А что же ваши лисы, — вернулся к прерванному разговору Сидор, — так вот и живут на плантациях под кустами?

— Ну что вы, — вальяжно откинувшись в удобном седле, воскликнул князь. — Всё что вы видите. Все эти куртины, для них и оставлены, — кивнул он в сторону оставшегося у них далеко за спиной редкого лесочка. — Чтобы не бегать по полю и не искать где их норы, — хохотнул он.

— Выходит, — задумчиво посмотрел на него Сидор, — это у вас нечто вроде питомника с вольным содержанием животных?

— Ну-у, да, — несколько растерянно и озадаченно, согласился с ним князь. — Как-то я не думал на сей счёт. Но, по идее, вы правы. Это нечто вроде питомника с вольным содержанием.

— А браконьеры не докучают? — неожиданно поинтересовался Димон.

— С браконьерами у меня разговор короткий, — грозно нахмурив брови, гордо заявил князь. — Если только найдут хоть одну шкурку у кого, так сразу на кол.

— Че-чево, — ошарашенно уставился на него Сидор, чуть не вывалившись от неожиданности из седла. — На кол! За одну шкурку лисы!

— А как иначе, — довольно заявил князь, заметив реакцию Сидора с Димоном. — Никому не позволено княжеское добро разбазаривать.

— Вот кстати, — кивнул он в сторону небольшой деревеньки, к которой они как раз подъезжали. — Управляющий докладывал, что недавно поймал одного такого со шкуркою. Заодно и заедем, проверим, как воля княжеская исполняется. — И, пришпорив коня, рысью помчался в деревню, оставив позади себя опешивших Сидора с Димоном и парой гвардейцев из охраны князя.

— Что-то я огородов здесь не вижу, — мрачно заметил Димон Сидору, оглядывая задворки деревеньки и не спеша торопиться вслед за князем. — Прям, лубочная картинка с палехской шкатулки.

— Тебе же князь сказал, — также мрачно откликнулся Сидор, пришпоривая свою лошадь вслед за далеко оторвавшимся от них князем, — что он заботится о своих крестьянах и обеспечивает их всем необходимым в лавках.

— А ценами, на всё необходимое, он их тоже обеспечивает? — насмешливо спросил тихо Димон, догоняя его.

— Похоже, что и водой, он тоже их обеспечивает, — также тихо ответил Сидор, внимательно присмотревшись к маленькой деревушке и не замечая в ней ни одного колодезного сруба.

— Скажите, князь, — спросил, подъехав Сидор, прервав о чём-то разговор князя с местным крестьянином, по виду, совершенным старостой. — А вода здесь что, привозная?

— Ну откуда же здесь может быть вода? — снисходительно посмотрел на него князь. — Здесь же нет ни одной речушки. Как леса под плантации вырубили, так ручьи, да речки и пересохли. Теперь приходится возить воду издалека. Из самого замка.

— А разве нельзя было пару колодцев в каждой деревеньке выкопать? Или пруды сделать? — прикинувшись дурачком, поинтересовался Димон.

— Вот ещё, — возмущённо воскликнул князь, недоумённо взглянув на него. — Станут мои крестьяне на всякую глупость отвлекаться, вроде рытья колодцев, или копки прудов. Я о них забочусь. Можно сказать, как отец родной. И если надо, то и водой обеспечу.

— Ага. Конечно, — хмыкнул Димон, заметив злобный взгляд местного крестьянина, зыркнувшего из-под опущенной головы, стоило только князю отвернуться.

Едва только они подъехали, как князь тут же потащил их на деревенский выгон, показать на результаты своего правосудия.

Откинувшись на высокую тулью седла, он долго и с удовольствием смотрел на мужика, корчившегося на колу. Тем не менее, два десятка княжеских гвардейцев, не забыли окружить князя с Сидором и Димоном плотным кольцом охраны, фактически не позволив им покинуть место казни.

Следующие за этим полтора часа, князь долго и нудно распинался, расхваливая свою справедливость, и умение навести везде порядок.

Особенно его воодушевляла тема музыкального сопровождения казни за совершаемые на его территории преступления. Он ещё долго распространялся про высокопрофессиональное умение его оркестра, всегда сопровождающего своего князя на казни. Про его умение подобрать наиболее мягкую лирическую мелодию, всякий раз новую, к новой казни.

— И главное язык, — надувшись, как индюк от собственной значимости, продолжал разъяснять тонкости правосудия он. — Главное язык вырвать. Тогда он своими воплями не будет нарушать звучание моего оркестра, а мычание практически и не слышно, — благодушно махнул он рукой, с удовольствием рассматривая корчащееся на колу тело.

— А вам, господа, что нравится больше всего, — поинтересовался он у Сидора, не обратив совершенно никакого внимания на его закаменевшее лицо. — Я так предпочитаю волынки. У них звук более пронзительный и печальный. Очень соответствует моменту.

— А вот и бражка, — оживился он, заметив подошедшего давешнего крестьянина с кувшином в руке. — Вы всё хотели попробовать эту гадость, так милости просим, — насмешливо добавил он, принимая кувшин от поклонившегося ему крестьянина и протягивая его Сидору.

— А ничего, — выпив несколько глотков и удивлённо посмотрев на стоящего с понурой головой крестьянина, заметил тот. — Хоть и кисленькая, а жажду утоляет. Что-то типа нашего кваса, — добавил он, протягивая кувшин Димону.

— Если брать более зрелую ягоду, — несмело улыбнулся крестьянин, — то будет слаще.

— А, действительно, ничего, — заметил Димон, вытирая рукавом губы и протягивая кувшин обратно князю.

— Нет, нет, нет, — тут же скривился он, демонстративно в ужасе заслонившись руками. — Это мужицкое пойло, и благородным господам пить это не след. Лучше я вас в замке угощу своим вином. Вот такого, вы нигде больше не попробуете. А эту гадость вылейте на землю, — брезгливо бросил он, отстраняя кувшин рукою.

— Кстати, поехали покажу вам те кусты, с которых собирают ягоду сами крестьяне, — и, потеряв всякий интерес к всё ещё корчившемуся на колу телу, направился к ближайшим зарослям.

— А бражка то, дрянь дрянью, — тихо заметил Сидор, направляя свою лошадь вслед за князем. — И чего это её так Корней нахваливал? — пожал он плечами, направляясь вслед за князем.

— Не скажи, — так же тихо возразил ему Димон. — В жаркую погоду, лучше не придумаешь.

Подъехав к кустам, возле которых остановился князь, они убедились, что ягода, которую выращивают крестьяне на своих 'огородах', та же самая, что и растущая в лесу. Да и на вкус, практически ничем не отличающаяся. Та самая мелкая, кислая дрянь.

Больше князя в деревне, да и на плантациях ничто не задерживало, и они, уже нигде не останавливаясь, вернулись в замок.

По возвращению, князь устроил пир, в честь счастливого окончания своих, как он сказал, неприятностей. И, не мудрствуя лукаво, ужрался своим любимым ореховым вином до такой степени, что княжна, также присутствовавшая на празднике, была вынуждена покинуть веселье в самом его разгаре, чтобы только не смотреть на те безобразия, что вытворял пьяный князь.

Отплясывающий с дворовыми девками князь, икая и пьяно улыбаясь, лез целоваться попеременно, то к Сидору, то к Димону, лишь старательно обходя своим вниманием Корнея, с держащейся почему-то от него в стороне Машей, явно его с чего-то опасаясь.

— Ты думаешь, я пьян, наверное, в сотый раз спрашивал князь Сидора, подливая ему своего любимого орехового вина в бокал. — Да, я пьян. Но я трезв! — задрал он вверх указательный палец.

— Я всё-ё-ё понимаю, — помахал он перед носом Сидора пальцем. — И у меня прекрасная память. Подгорный Князь добра не забывает, — пьяно посмотрел он Сидору в глаза. — Вы сделали для меня такое…, - опять задрал он вверх указательный палец, — что сами даже не понимаете. А впрочем, вам и не надо, — безнадёжно махнул он на Сидора рукой. — И я вас отблагодарю, — пьяно икнул он.

— Только вот чем? — с пьяной рассеянностью посмотрел он вокруг мутным взглядом. — Ну не денег же вам давать, как презренным купцам каким-то, — брезгливо скривился он.

— Во! — радостно ухмыльнулся князь, неожиданно что-то вспомнив. — Дам ка я вам саженцы моей шишкой-ягоды. Два, три, — начал он загибать пальцы. — А, — отчаянно махнул он рукой. — Бери сколько хошь. Сколько сможешь увезти, все твои.

— И другие бери. Всё, что из кустов понравится, тоже бери, — неожиданно разошёлся он.

— Что? — заинтересовался Сидор. — И колючку с южной стены замка, тоже можно взять?

— И колючку бери, — пьяно махнул рукой князь. — Всё что понравится, всё бери. Но только если сможешь увезть на своих лошадях, — пьяно покачиваясь и ухмыляясь, заявил князь. — Никаких телег или чужих лошадей. Только своё.

— Вот тебе, — жёстко ткнул он Сидора в грудь железным, несмотря на возраст, пальцем, и, обнимая его другой рукой за плечи, — я дам. А никому другому, — помахал он перед носом у того указательным пальцем, — нет!

— Ну тогда я завтра же и начну отбор саженцев? — улыбнулся Сидор.

— А и начинай, — безразлично махнул рукой князь, отворачиваясь от него.

— Клю-ю-ю-чник! — неожиданно громко заорал он, так, что затряслись стёкла в окнах залы. — А-а-а, зараза, — пьяно ухмыльнулся он, заметив появившегося как из-под земли ключника. — Явился.

— Дашь вот ему, — ткнул он пальцем в Сидора, — всё, что он только захочет из травок-муравок. Но под это ни телег, ни лошадей не выделять. Пусть везёт на своём. Лично проверю.

И с этими словами, князь поднялся и, пошатываясь, скрылся в дверях, ведущих в его личные покои.

Посидев ещё немного, следом за ним смылись с банкета и Сидор с Димоном, решившие проверить своих лошадей и подышать свежим воздухом.

— Может быть, я ошибаюсь, но надо сваливать отсюда, как можно быстрее, — заметил Димон Сидору, вешая масляный фонарь на крюк возле входной двери.

— Такая трогательная забота о своих крестьянах наводит на дурные мысли, — согласился с ним Димон.

В каморке на конюшне, отведённой под их нужды князем, кроме их вещей, больше ничего и никого не было. Поэтому, можно было поговорить спокойно. Сейчас, они только ждали Корнея, которого тихо предупредили подходить сюда после пира, чтобы обсудить ряд важных вопросов.

— Что это? — первым делом спросил входящий, практически сразу же за ними в коморку Корней, ткнув пальцем во что-то красное, выглядывающее из-под плаща Сидора.

— А, это, — смутился Сидор, доставая Корнеевский спальник из-под полы плаща и протягивая ему. — Вот, — замялся он снова, — Маня просила передать. Говорит, что больше не нуждается. У неё, мол, теперь свои одеяла освободились, так что ей больше не нужно.

— А, — ухмыльнулся Корней, — понятно.

— Чего тебе понятно, чего тебе понятно, — взорвался Димон. — Признавайся, чем так обидел девушку, что она тебе подарки обратно возвращает?

— Слышала мой разговор с князем и решила, что я остаюсь у него на службе.

— А ты? — настороженно посмотрел на него Сидор, переглянувшись с Димоном.

— Конечно пообещал подумать. Пару деньков, не больше, — усмехнулся Корней, с удовольствием наблюдая за помрачневшими друзьями. — А сам решил смотаться в город, проверить кое-что. А заодно и тяжесть, вам не нужную, продать.

— Ну и как? Продал? — хмуро поинтересовался Димон, стараясь не смотреть на Корнея.

— Продал, — согласно кивнул Корней. — Хорошо всё продал. И болтов купил, таких как ты хотел, разных, и бронебойных, в том числе. И ещё даже кое-что осталось, — позвенел он в кармане монетами, доставая и протягивая их Сидору на ладони.

— Считай, что это твоя доля в добыче, — даже не взглянул на них Сидор. — А за болты спасибо.

— Ну и узнал кое-что интересное, — улыбнулся Корней, наблюдая за хмурыми рожами приятелей, — пока вы прохлаждались тут с князем.

— Ну? — равнодушно поинтересовался Сидор, лишь бы что-нибудь спросить.

— Ну, таможенник на колу, — скаламбурил, криво улыбнувшись Корней, и пояснил недоумённо посмотревшим на него приятелям. — Сегодня утром, в речных воротах, посадили на кол. За оскорбление её княжеского Величества.

— Когда же это она успела? — удивлённо посмотрел на Димона Сидор. — Всё время же была на глазах. И дня не прошло, как мы сюда добрались, а тот уже на колу.

— Это, не все интересные новости, что я узнал, — флегматично заметил Корней, с усмешкой наблюдая за насторожившимися Сидором с Димоном. — Владелец нашей гостиницы пропал.

— Ещё утром, на следующий день после нашего бегства из города, его видели, а днём уже исчез. Бросил жену и дочь, о которых так трепетно заботился, и пропал. Впрочем, жене и дочери тоже не повезло. Их обвинили в пособничестве банде Бледного Монаха и сегодня в полдень казнили. Очень оперативное правосудие, не правда ли?

— А сколько в городе войск? — неожиданно поинтересовался Сидор, внимательно посмотрев на Корнея.

— А в городе нет войск, — усмехнулся Корней. — Есть только пять — шесть десятков заплывших жиром стражников, вот и весь гарнизон. Всех, кто чего-то стоит, отправили на горную границу, охранять торговые обозы с княжеским добром. И будут они обратно не ранее чем через пару недель.

— А что с тем корабликом, на котором мы сюда прибыли, — поинтересовался у него Димон, устраиваясь поудобнее на куче сена в углу коморы. — Может, ты и на пристань заглянул?

— Был я на пристани, — согласно кивнул головой Корней. — Сразу же после казни семьи трактирщика и отправился в эти самые речные ворота столицы. Решил поинтересоваться, на всякий случай, когда будет и будет ли вообще судно, идущее в низовья реки или в западные баронства, вокруг побережья по морю. К сожалению, в ближайшее время никто из местных никуда не собирается. И никого не ожидают. А насчёт прибытия разных судов, там хорошо осведомлены. Как никак на этом стоит вся местная торговля.

— Вот там-то я и обнаружил нашего таможенника, корчащегося на колу.

— Ну а с корабликом, ничего. Стоит себе спокойненько в углу пристани. А вот с капитаном его, интересные дела творятся.

— Пропал капитан, — усмехнулся Корней. — А когда и куда, неизвестно. Никто ничего не видел, никто, ничего не знает. Команда пьёт в кабаках, на судне не появляется.

— Но самое неприятное не это, — окинул он всех внимательным взглядом. — Пропал наш доктор.

— Что, значит, пропал? — недоверчиво посмотрел на него Сидор. — Как он мог пропасть? Он что, иголка в стоге сена?

— Вот и я заинтересовался, как это он мог пропасть, когда из речного порта не отходило ни одно судно. И то, на котором мы прибыли, было последнее. Прочесал всю пристань, все притоны, все гостиницы. Нет даже следов. Как в воздухе растворился. Только вот потом, немного подумав, припомнил я странное поведение хозяина одной из недорогих гостиниц, как раз таких, в которой мог бы остановиться наш доктор.

— Вернулся обратно, — продолжал рассказ внимательным слушателям Корней, — ну и позолотил ему ручку. Пары серебрушек не хватило, пришлось дать четыре.

— Вот он и вспомнил что да, был такой человек. Останавливался у него на ночь. Расплатился вперёд парой серебрушек, но ночевать не остался, так как к нему прибыл какой-то человек, представился посланцем от какого-то господина Пехтора, Дехтора, Мехтора…, - насмешливо посмотрел он на Сидора, — и они вместе ушли в ночь, якобы на проходящее мимо судно. Доктор, как услышал про судно, так его прямо затрясло, и он сразу же заторопился. Даже доедать свой заказ в трактире не стал. Забрал свои вещички и ушёл вместе с тем человеком. Так был рад, что даже деньги за номер обратно не забрал. Хозяин всё интересовался, не друг ли я тому господину. Если друг, то он может вернуть эту пару серебрушек. Ему чужого не надо.

— Человека того не помнит, — добавил Корней. — Говорит, что какой-то он невзрачный. Да и на глаза старался не попадаться. Держался всё в стороне, пока доктор радостно бегал по гостинице, собирая свои вещи, отданные в стирку.

— Деньги я ему оставил, чтобы забыл мой интерес к этому доктору и его рассказ мне.

— Какой ты у нас, однако, многоликий, Вехтор, — усмехнулся криво Димон. — И с бандитами в гостинице дерёшься, и доктора нашего на пристань провожаешь.

— И в одно и то же время, что самое интересное, — добавил Корней, покивав головой.

— Да, я такой, — задумчиво протянул Сидор, немного помолчав. — А мы тут тоже узнали массу интересного, пока, как ты изволил выразиться, прохлаждались с князем.

— Он тут изволит людей за одну лисью шкурку на кол сажать. И такой он великий радетель за своих крестьян, что даже вынужден их снабжать едой и водой из своих личных огородов, полей и колодцев.

— А водой из персонального замкового колодца, — покивал головой Димон. — Ничего ему для своих людей не жалко. Вот такой он радетель и отец.

— Интересная у них подобралась семейка, — задумчиво протянул Корней. — Не зря я согласился на княжеское предложение. Как нутром чуял, что надо соглашаться. Надеюсь, пару деньков мы выгадали.

— У нас только два пути, — пояснил он на вопросительные взгляды товарищей. — Или валить князя с княжной, а заодно и всю его местную гвардию, или сваливать отсюда тишком, пока гвардия с границы не вернулась.

— Валить князя нельзя, — задумчиво возразил Сидор. — Вроде как не за што, да и с княжной, одни подозрения. Нет прямых фактов. А завалим обоих, то за нами начнётся погоня всех этих князей, бояр, да баронов вместе взятых. Похлеще бандитской. Оно нам надо?

— Маня рассказывала, что княжна хвалилась ей своим жемчугом, — неожиданно заговорил Димон. — Как раз после того, как она сунула тебе этот спальник, — кивнул он Сидору, — княжна, под каким-то предлогом зазвала её к себе, и там бахвалилась перед ней своим жемчугом. Немного, горсти две, не более. Но вот что странное. Мане показалось, что тот жемчуг больно уж на наш похож. Такой же по цвету и по размеру, и по форме похож. Она потом даже специально в своих вещах покопалась, проверила, не пропал ли наш жемчуг. Вроде как цел.

— А вот, с чего бы ей надо было перед Маней так с ним выставляться? — обвёл он всех вопросительным взглядом.

— Нам нужны эти два дня, — посмотрел прямо в глаза Корнея Сидор. — Нам надо набрать саженцев этой их шишкой-ягоды, упаковать и подготовить для транспортировки. А для этого надо не менее пары дней, начиная с завтрашнего.

— Будет тебе два — три дня, — кивнул головой Корней. — Больше не обещаю, но три гарантирую. Главное Мане ничего не говорить, а то она полезет выяснять отношения с княжной и завалит всё дело.

— Значит, решено, — закончил совещание Сидор. — Мы с Димоном занимаемся шишкой-ягодой и готовим лошадей, а ты продумай, как нейтрализовать гвардию. Дня эдак на два, чтоб мы могли оторваться с гружёным караваном от погони и никого не убивать. Как я понимаю, лошадей мы продать сейчас не сможем, времени нет. Так что придётся гнать с собой.

Следующим утром, не откладывая дела в долгий ящик, Сидор с Димоном явились к Ключнику и потребовали у того четыре столитровых дубовых бочки, четыре пятидесятилитровых дубовых бочки, сыромятных ремней для крепления груза, моток тонкой бечевы, опилки, в неограниченных количествах, и лёд.

— Лёд то вам зачем, — удивлённо посмотрел на него Ключник, от неожиданности прекративший записывать их требования.

— Увидишь, — кратко ответил ему Сидор, и, подхватив моток бечевы, направился вместе с Димоном на конюшни.

Вытребовав именем князя себе отдельный огороженный угол, рядом с какой-то убогой каморкой, они прикатили туда все восемь бочек и стали неторопясь заваливать свой угол опилками.

Только заготовив потребное, по их мнению, количество опилок, они снова пристали к Ключнику с требованием о выделении колотого льда.

— Да у нас лёд только в леднике и сохранился то, — глядя на них отчаянными глазами, возопил Ключник. — Как же я его вам дам, если он сразу же растает? А вы потом опять новый потребуете. Где я тогда его уже для княжеского ледника найду.

— На ледник в горы сходишь, — мрачно ухмыльнулся Димон, не испытывающий к страхам Ключника ни малейшего сострадания.

— Так до него же неделя пути, — ужаснулся Ключник.

— Вот и сходишь, — отрезал Димон. — А нам выделишь лёд немедленно.

— Ну ладно, — попытался успокоить того Сидор. — Ты его сначала поколи и попридержи в леднике до того, как мы его стребуем. Одного дня тебе хватит? — мрачно уставился он на трясущегося Ключника.

— Х-хватит, — трясущимися губами, вымолвил Ключник. — Вы только всё сразу не забирайте, чтобы я успел в горы за новым льдом людей направить.

— Успеешь, — мрачно ухмыльнулся Димон. — Только если поторопишься, — вполголоса добавил он, когда последний скрылся за дверью конюшни.

— Сколько у нас есть времени? — так же тихо обратился он к Сидору.

— Не более недели, — откликнулся тот сквозь зубы, — а то и меньше. Лишь бы он сразу не схватился, — добавил чуть погодя.

— Тогда нечего рассиживать, — заметил Димон, неспешно взнуздывая своего коня. — Если поторопимся и не будем хлебалом щёлкать, то за пару дней управимся.

И, вскочив на своих лошадей, они выехали из ворот конюшни, разойдясь в разные стороны, по заранее выбранным целям.

Заготовка и упаковка черенков шишкой-ягоды и злой колючки. А заодно с этим и некоторых других экзотов, найденных в декоративном саду князя, заняла у них, тем не менее, полных три дня. Как они ни торопились, стараясь уложиться в максимально короткие сроки, но раньше никак не получалось, и в большей степени из-за разгильдяйства княжеской прислуги, не привыкшей к бурной жизни, которую принесли с собой Сидор с Димоном.

Плотно забив опилками со льдом пространство между двумя, вставленными друг в друга бочками, и заколотив крышками плотно набитые черенками бочки, Сидор с Димоном присели передохнуть, предварительно закатив их обратно в ледник.

— Ну что? Всё? — глядя на Сидора смертельно усталыми глазами, поинтересовался Димон.

— Сегодня, ночью, — согласно кивнул ему Сидор, ничего толком не объясняя.

Передохнув, буквально десять минут, они разбежались в разные стороны, стараясь закончить напоследок свои личные дела.

— Эй, Димон, — окликнул проходившего мимо Димона кто-то из местных стражников, стоявших подпирающими ворота конюшни. — Хошь выпить?

— Ну ты и вопросы задаёшь, приятель, — возмутился Димон. — Да кто ж не хочет. Если есть что, наливай.

— Во, — обрадовался рябой стражник, товарищ первого, окликнувшего Димона, — наш человек. А то здесь народ хлипкий пошёл. Предлагаешь выпить — отказываются. Как князя отравили, так все сразу пить перестали. А по мне, так лучше помереть пьяным, чем жить трезвым.

— Чего? — весело посмотрел на него Димон. — Ну ты и глаголешь, приятель, без стакана не разберёшься.

— Верно, — обрадовано воскликнул первый, отряхивая от соломы грязный стакан, вынутый им из большой корзины с битым стеклом, стоявшей возле дверей конюшни. — Во, — залюбовался он практически целым стаканом, — целый. Ну, правда, выщерблен немного, а так — ничего. Для наших целей сойдёт.

— Мы что, так и будем здесь стоять, как три барана на площади, или же куда-нибудь пристроимся, — возмутился Димон, наблюдая за флегматичными стражниками неторопливо копающихся в корзине со стеклом.

— Ты куда-то спешишь? — удивлённо взглянул на него первый. — Погоди, счас ещё пару найдём и можно идти. Вот, что я говорил, — продолжил он, раскапывая из груды битого стекла ещё пару таких же, слегка надколотых, стаканов. — Немного побитые, но нам подойдут. Счас помоем и пойдём, — проговорил он, старательно вытирая чистой тряпочкой вымытые в лошадиной поилке стаканы.

— Красота, — залюбовался он стаканом, разглядывая его на солнце. — И чего князь на него взъелся, — пожаловался он Димону. — Эти считай, последние, больше не будет.

— Кто последние? — недоумевающе посмотрел на него Димон.

— Да стаканы, — пояснил первый стражник. — Эти практически уже все побили, а новых сделать некому. Сожгут мастера на днях на костре, за потраву князя. А я так надеялся себе стаканов набрать, матери в деревню отослать, чтобы было чем перед соседями похвалиться. Теперь уже на всю родню не наберу. Сожгут беднягу, — сожалеючи покачал он головой.

— Ну сожгут и сожгут, — удивлённо посмотрел на него Димон. — Тебе то что. Он вообще, как я слышал, в этих краях чужой человек.

— Видать не всё ты слышал, — покачал головой второй, осторожно укладывая стаканы в корзину со снедью и перекладывая их толстыми ломтями хлеба. — Хороший он был человек, да князь его невзлюбил. Больно гордый. Ему бы покаяться, да в ноги князю броситься, а он в позу встал, да бред какой-то понёс. Я, говорит, русский офицер, и ни перед кем головы своей склонять, не намерен. Ну, князь не стерпел и в кандалы его, несмотря на все его перед ним заслуги. Теперь его пытают и готовят к костру.

— Как он сказал? — ошарашенно посмотрел на стражника Димон. — Какой офицер?

— Не знаю? — равнодушно пожал плечами стражник. — То ли русский, то ли узский, а может и ещё какой, но перед князем склониться надо было. Да будь ты хоть широкий, хоть мелкий, князь, он на то и князь, чтоб ему кланяться.

— Ну пошли, что ли, — проговорил он, подхватывая корзину со снедью и торчащими бутылками на плечо и направляясь вглубь конюшни. — Меня, кстати, Пасах зовут, а приятеля моего — Сизах. Наверное, это по цвету волос нас так родители назвали, — продолжал балагурить он, открывая неприметную дверцу в маленькую коморку, в дальнем, тёмном углу конюшни.

— Вот здесь он и жил, — добавил он, осторожно опуская свою ношу на хлипкую кровать, прикрытую одним только драным одеялом.

— Ты смотри, — удивился второй стражник, которого, как, оказалось, звали Сизах, — да тут у него ещё одна лаборатория была. А знаков то всяких поначеркал, — осуждающе покачал он головой, подымая с усыпанного соломой пола какую-то тряпку и стирая с широкой и чёрной доски, написанные мелом химические формулы.

— 'Ба-а, — мысленно протянул Димон, молча наблюдая за убирающими комнату стражниками, — а мужик то и впрямь русский, раз даже на доске по русски пишет. Видать, химик какой-то'.

— Ну что, — проговорил рябой Пасах, устраиваясь за столом, расставляя стаканы и раскладывая закуску. — Помянем хорошего человека. Хоть он мне и никто, но за комнатку эту ему отдельное спасибо.

— Помянем? — удивлённо посмотрел на него Димон. — Так ведь он жив ещё, по твоим же словам, кстати.

— Ну, это явление временное, — покачал тот головой, доставая из корзины бутыль с чем-то прозрачным. — Наш князь в таких делах человек последовательный. Раз сказал, что сожгут, значит сожгут. Так что давай, помянем хорошего человека его же продуктом.

— Спиритус, — торжественно провозгласил он, с чмоканьем извлекая затычку из горлышка. — Продукт производства самого прохвессора, — гордо поднял он вверх грязный палец. — Осталось всего ничего. Скоро и эта кончится, — посмотрел он на бутыль с сожалением горького пьяницы.

— Как ты её назвал, — удивлённо посмотрел на стражника Димон, поднося стакан с налитым напитком к носу, — спиритус? А мужика того, профессором?

— Ну да, — кивнул согласно головой Сизах. — Так его все и звали. Это только князь его алхимиком называл, а он предпочитал, чтобы звали его прохвессором. А это, — любовно погладил он бутылку, — спиритус. Жалко кончится скоро, а новой выгнать некому. Один только он и знал, как это делать.

— Что-то маловаты хоромы для княжеского алхимика, — заметил Димон, оглядывая убогую комнатушку и решив кое-что уточнить у своих новых приятелей. — Да и склянок для алхимика маловато будет, — кивнул он на густо уставленную всякими колбами полку в углу каморки.

— Это не основное его жильё, — пояснил рябой. — Жил он в основном в башне, как алхимику и положено. Там же у него и лаборатория была. Там же он и спиритус гнал, — тяжко вздохнул он, с сожалением повертев в руках початую бутыль.

— Ага, — усмехнулся Димон, — а это, значит, у него любовное гнёздышко было. Девок водить.

— Ну ты скажешь тоже, — удивлённо уставился на него Пасах. — Да он же старый совсем, какие девки. Ну, давай по второй, — проговорил он, разливая ещё по одной из бутыли. — Помянем хорошего человека. Если бы не он, — любовно обвёл он взглядом убогую каморку, — не видать бы нам этого великолепного жилья.

— Помянем, — поддержал его Димон, опрокидывая стакан, и задерживая дыхание от перехватившего горло спирта. — Спасибо мужики, — неожиданно заторопился он. — С вами хорошо, а дела не ждут. Счастливо оставаться. Будет время, ещё заскочу, а сейчас мне надо идти.

— Ну бывай, — флегматично отозвались его собутыльники, явно не испытывающие никакого особого желания его задерживать. — Будет время, заскакивай. Пока у нас ещё есть, — ухмыльнулся рябой, побулькав полупустой бутылкой.

Быстро миновав широкий двор, по столь позднему времени полному разного народа, и не забыв поздороваться со всеми встречными знакомцами, которыми он, по своему обычаю, уже обзавёлся, Димон добрался до двери комнаты, отведённой князем под их жильё.

— Хорошо, что ты здесь, — обрадовался он Сидору, что-то тщательно упаковывающему в походный баул.

— Я тоже думаю, что это хорошо, — флегматично ответил ему Сидор, внимательно осматривая связку болтов, подготовленную для упаковки в баул. — По крайней мере, мне не надо тебя искать.

— Мне надо тебе кое-что сказать, — перебил его Димон.

— И мне надо тебе кое-что сказать, — усмехнулся Сидор.

— Я нашёл профессора, — выпалил Димон на одном дыхании.

— И я нашёл профессора, — флегматично откликнулся Сидор, насмешливо глянув на Димона. — И если бы ты не отвлекался постоянно на флирт со служанками, чем ты в последнее время так увлёкся, то мы нашли бы его гораздо раньше. Мы здесь уже целую неделю и определить, что в замке живёт наш соотечественник, должны были гораздо раньше. А сейчас, как бы поздно не было. Он уже третий день, как в пыточной камере сидит, и то, что там от него ещё что-то осталось, единственно провидением Божиим можно объяснить.

— А ты откуда о профессоре узнал? — растерянно уставился на Сидора Димон.

— Вот, — достал тот из баула бутылку, что до того так тщательно упаковывал. — Палачи дали, после того как я им деньжат подкинул.

— И это что? — вопросительно глянул на него Димон. — По запаху, так какой-то ореховый напиток.

— Считай, что это местный коньяк, — хмыкнул Сидор. — А точнее, улучшенный вариант бражки, про которую нам так красочно рассказывал Корней во время бегства из Мерзкого Стрыя и того, чем так славен этот край.

— Ты попробуй, попробуй. Достаточно одного глотка, больше не надо, а то у нас ещё на сегодня масса дел.

— Вещь, — восхищённо протянул Димон, отхлебнув прямо из горлышка. — Не чета той гадости, которой нас князь каждый вечер поит. По запаху и вкусу похожа, но по ощущениям, нечто совершенно другое.

— Вот и я обратил внимание, что напиток сей явно выпадает из общего образа технологического развития местного виноделия, — заковыристо выразился Сидор. — Потом выяснил, что делал его только один человек — местный алхимик. Потом уболтал местного начальника стражи показать мне обиталище настоящего алхимика. Ну а там…, - многозначительно замолчал он.

— А там увидал большую чёрную доску с надписями на русском языке и химическими формулами, — хмыкнул невесело Димон.

— Что? — недоверчиво посмотрел на него Сидор. — Ты тоже был в башне алхимика? Хуже, — покачал головой Димон. — Я был в его втором жилище, в каморке на конюшне, где он иногда жил.

— Не иногда, а постоянно, — отрицательно покачал головой Сидор. — В башне нет ни одной жилой комнаты. Одни сплошные мастерские и лаборатории. На всех трёх надземных и двух подземных уровнях. И нигде ни одной кровати.

— Представляешь, — снова покачал он головой. — Профессор оказался настолько увлекающимся человеком, что у него не было даже нормального жилья. А все деньги, что он получал от князя, он тратил на свои опыты. А на себя ничего. Ну, ничегошеньки. И такого бессребреника, князь бросил в тюрьму и собирается сжечь.

— Вот этот момент я, как раз, и не понял, — решил уточнить Димон, отхлебнув ещё один глоток из бутылки. — Чем это он так насолил князю?

— Всё проще пареной репы, — грустно ответил Сидор. — Профессор выгнал чистейший спирт, градусов девяносто, не менее. И поднёс его князю. Ну, и, видимо, по своей рассеянности, другого ничего просто в голову не приходит, забыл предупредить, что пить его неразбавленным нельзя. Ну а князь, набухал его полный кубок, и хватанул, одним глотком. Представляешь, что с ним было после что-то около двухсот грамм чистейшего спирта. Чуть, говорят, не задохнулся, а говорить вообще только через полчаса начал и то, только матом. Ну, его и развезло, соответственно. А дальше, весь следующий день в постели пролежал, встать не смог.

— Только встанет, водички хлебнёт, и опять пьяный. И так весь день. А за ним и второй. Вот он и посчитал, что алхимик его отравил. А то, что пить надо аккуратно, он про это и не подумал. Алкаш чёртов.

— Но и это бы не беда, князь вообще-то отходчив. Да взъелась на него сама наша княжна, непонятно с чего. Совсем девка озверела. Собственно, это по её приказу алхимика схватили и бросили в тюрьму.

— Что-то настораживает меня такое её отношение к своим вассалам и подчинённым. Как бы она и нас, заодно с алхимиком, на костёр не замела. Ты же знаешь, насколько у нас с ней 'тёплые' отношения.

— Думаешь, князь ей это позволит, — встревожено глянул на него Димон.

— А почему нет? — удивился Сидор. — Сука она ещё та. Ты же знаешь моё о ней мнение. Что она ему наговорит, я не знаю, но для князя мы никто, и звать нас никак. Поэтому, надо сегодня же сваливать. Больше тянуть нельзя. И по тихому. Я с Корнеем уже поговорил, он со мной полностью согласен. Его тоже насторожили кое-какие моменты в поведении начальника местной стражи. Знаешь ведь как. Хозяин к тебе хорошо, и пёс его к тебе хорошо. Хозяин на тебя зло затаил, и пёс его на тебя зуб точит. Да и княжна, что-то последнее время постоянно возле меня вертится, всё выспрашивает, что это мы так много пакуем, да есть ли на то согласие самого князя. Только его разрешением и отбрёхиваюсь. Только, думаю, завтра это уже не прокатит. Похоже, она подсчитала, сколько и чего мы набрали. Видел бы ты её глаза, когда она увидела бочки с черенками. Медуза Горгона, не иначе. Как я не замёрз под её взглядом, не понимаю.

— По твоей хитрой роже я вижу, что у тебя уже есть план, — требовательно взглянул на него Димон.

— А как ты думаешь, — хитро посмотрел на него Сидор, — где сейчас Корней.

— С Маней, как обычно, где-нибудь шляется? — улыбнулся Димон.

— Не-е, — протянул Сидор, покачав пальцем у него перед носом. — Он отмечает окончание своего контракта по работе у нас. С начальником местной стражи. С парой, другой вот таких вот бутылочек, — постучал Сидор пальцем по стеклу бутылки со спиртом. — Ну и как порядочный воин, он просто не мог не поставить несколько бутылочек своим друзьям из местного гарнизона. Только вот начальнику стражи, как-то забыл сказать, что бутылочек тех будет несколько десятков.

— Весь профессорский запас, — грустно вздохнул Сидор. — Вот, только несколько заначить и сумел, — кивнул он на раздувшийся дорожный баул.

— Так вот откуда у тех стражников была бутылка спирта, — усмехнулся Димон. — Только вот боюсь, что пить они их не будут. Те двое говорили, что остальные боятся гнева князя и пить отказываются.

— А они все так говорят, — усмехнулся Сидор, — покуда на глазах у начальства и не откроют первую. А потом их уже не остановить. Это же не спиртовой напиток, это нектар. Такого здесь ещё не пивали. Будь спокоен, к полуночи, они все будут влом. Корней лично за этим проследит.

— Нам же надо, пока они пьют, пробраться в лабораторию профессора и упаковать всё оборудование, что можно увезти. На наше счастье, ему недавно пришло много всякого разного стекла, да приборов, из ранее заказанного. А за всеми этими пертурбациями, он даже распаковать ничего не успел. Так и стоит всё упакованное.

— Нам, кстати, даже не надо особо напрягаться и отбирать что паковать. Князь, однако, скуповат был. Так что лаборатории, как таковой нет. Не понятно, как профессор ещё смог что-либо сделать с тем минимумом, что там есть. Он явный талант. А такого талантливого спеца, надо спасти, во что бы то ни стало. Такую водку, или спирт, ещё надо суметь сделать. Да в любой сельской школе, химический кабинет оборудован получше будет, чем тут знаменитая лаборатория алхимика всего этого сраного княжества.

— Может, поговорить с князем, — задумчиво протянул Димон. — Попытаться убедить его, объяснить ему, что он не хотел его травить. Что это не отрава, а весьма распространённый в наших землях напиток. Весьма широко распространённый и активно потребляемый. Можно даже сказать — национальная гордость. И никакого злого умысла, в якобы отравлении спиритусом князя, у него не было. Наоборот, была попытка выказать князю уважение, путём приготовления персонально для него данного зелья. Отличного зелья, как можно видеть, — поднял Димон полупустую уже бутылку и посмотрел сквозь неё на последние лучи закатного солнца, пробивавшиеся в распахнутые окна.

— Всё, — Сидор отобрал бутылку у Димона. — Тебе хватит, а то на лошади не усидишь. А с князем я говорил. Битых полтора часа пытался его убедить, что не виновен профессор ни в чём. Даже по требованию князя выхлестал двести грамм спирта этого, как и он в своё время. Так, гад, не поверил. Я, видите ли, не свалился пьяный, как он тогда, а про привычку к алкоголю, он и слушать не хочет.

— Да и сглупил я здорово, — поморщился Сидор. — Хотел фокус показать. Огнём дохнул, как факир какой-то. Спичку поднёс, ну и дохнул полуметровой струёй пламени.

— Так местный клирик прямо в бешенстве зашёлся. Мало того, говорит, что князя отравить хотели, так теперь ещё и пламя, аки бесы изрыгают. Урод длиннорясый, — зло выругался Сидор. — Чуть ли не в связях с сатаной меня обвинил. Только присутствие Корнея, нашего телохранителя, и остановило князя от немедленной со мной расправы. Да и ещё, пока, помнящаяся, услуга по спасению княжны от охотников за головами, его и остановили.

— Однако, — на миг задумался Сидор, покачав головой, — видел бы ты его глаза в этот момент.

— А вот завтра он о ней и не вспомнит, — внимательно глянул на Димона Сидор. — Тем более, что ещё вчера, Корней во всеуслышание заявлял, что с завтрашнего дня он у нас не служит. Так, что думаю, завтра, нас бросят в камеру к профессору, а потом на костёр, как еретиков и слуг сатанинских.

— Да, Сидор, умеешь ты заводить друзей, — вздохнул Димон. — То с бароном свяжешься, да так, что бежать из города приходится. То с княжной схлестнулся, да так, что она ждёт только первой возможности голову тебе оторвать. А теперь ещё и церковь местную на нашу шею повесил. С тобой, не соскучишься, — яростно почесал он затылок. — Маня где? — неожиданно переключился он. — Надо собираться, а её где-то черти носят.

— К любимице своей пошла, где же ещё она может быть. Пытается убедить её отказаться от сжигания старика на костре. Мол, гуманизм и всё такое. Ничего слушать не хочет. Как я не пытался ей объяснить, что за штучка, эта её княжна, не слушает. Не может, говорит, этого быть, и точка, — развёл Сидор руками. — Так что сидим, ждём, когда вернётся. Попробую ещё раз убедить, а не получится, так с Корнеем свяжем её и силой увезём, как бы она не брыкалась. Раз не понимает русского языка, будем говорить с ней по-другому.

— Ладно, — согласился с ним Димон. — Пока светло, сидим, ждём. А стемнеет, полезем в башню к алхимику. Будем паковаться. Лошадей лишних возьмём у князя на конюшне, чай не обеднеет. Если до этого времени не вернётся, придётся идти искать.