Прикоснуться к дракону

Глава 13

ЗАПРЕТНЫЕ ДЖУНГЛИ

Крики драконицы, следуют за нами, заставляя нас идти так же быстро.

Как только мы добираемся до реки, я использую шанс смыть самую большую грязь с моей кожи, пока мы идем, только погружая руки в самые мелкие части, и проверяю свое тело на наличие порезов и царапин, которые, возможно, нуждаются в очистке.

Я замечаю, что побита, но не сильно. У меня есть несколько царапин, и некоторые мышцы болят, хотя ничего, что могло бы помешать идти. Поскольку в прошлом я страдала гораздо сильнее, мое ноющее тело будет исправлено небольшим количеством мази и некоторым отдыхом позже. Достав лекарство из нашей сумки, я намазываю его и использую.

Вскоре после этого, я нахожу длинную, крепкую ветку. Сорвав ее с дерева, я вытираю свисающий с нее мох. Испытывая ее, хотя, она не совсем идеальна, она все равно будет служить тростью, оружием.

Все это время Каос не сводит с меня глаз, торопит меня, наклоняет голову то в одну, то в другую сторону, словно прислушивается к чему-то большему, чем дракон. Он слушает любых хищников, которые могут оказаться рядом.

Он смотрит на мою трость, но ничего не говорит.

Удивительно, но хищники не появляются. Ни обезьян, ни нагов, ни даже смертоносных синехвостых хищников, которые путешествуют стаями. Время от времени появляется змея, а однажды по воде слева от нас скользил удав, но они оставляют нас в покое, пока мы оставляем их в покое.

Это не мешает мне быть настороже, следить за каждым нашим шагом и вести себя как можно тише.

Я не смею успокаиваться.

Особенно, когда на меня смотрит обжигающий взгляд Каоса, угрожающий, блуждающий по моей коже и наблюдающий за каждой мелочью, которую я делаю. Он идет позади меня, позволяя мне идти впереди, если только он не хочет проверить что-то впереди нас или предпочитает параллельный путь. Это единственный раз, когда я получаю отсрочку от его обжигающей силы.

Он натыкается на меня своим большим членом, когда спотыкается, потому что еще не до конца разобрался в своих новых ногах, но я начинаю думать, что он делает это нарочно.

Удар. Скольжение. По моей коже пробегают мурашки. Резко обернувшись и сузив глаза, я отталкиваю его. Он не шевелится.

— Прекрати это.

Улыбка кривит его губы, почти крадя мое раздражение. Дракон умеет улыбаться.

— Прекратить что? — спрашивает он.

— Перестань давить на меня своим членом. Это отвлекает и опасно…

— Опасно?

— У меня нет оружия, настоящего оружия, и, если кто-то охотится на нас, я могу не понять этого до тех пор, пока не будет слишком поздно, потому что мои мысли заняты этим. — Кипя от злости, я указываю на его член, не глядя на него.

— Пока ты со мной, тебе ничто не угрожает.

Я фыркаю.

— Ты не можешь быть в этом уверен.

Мы слышим отдаленный треск и шелест деревьев.

— Вот она.

— Кроме нее. Звери в этих джунглях, те, что живут на моей территории, знают мой запах, как знают, как драгоценна их короткая жизнь. Они меня не побеспокоят. И тебя тоже, пока ты со мной.

— Я не знаю твоего запаха, — парирую я.

Но я помню мшистый запах, исходящий от пузырей реки. Даже сейчас, стоя так близко к нему, я чувствую слабый запах на его коже. Вдыхая его, я выдаю себя, наклоняясь чуть ближе, желая большего.

Его улыбка исчезает, но он замечает это, выпячивая грудь. Он тоже слегка наклоняется ко мне.

— В твоих словах есть смысл, — звучат медленно, глубоко его слова.

Его ствол утыкается мне в живот, и я больше не обращаю внимания. Я прижимаюсь лбом к его груди, вдыхая, нуждаясь в большем. Я хочу, чтобы он был весь во мне. Его пальцы запутались в моих растрепанных волосах и заставили меня запрокинуть голову. Краем глаза я вижу, как крылья на его руках расправляются.

Приоткрыв губы, я надеюсь, что он сократит расстояние и возьмет их. Но все, что он делает, это блуждает глазами по моему лицу.

— Меня никогда не целовали, — шепчу я.

— Что такое поцелуй?

— Губы соприкасаются между двумя людьми, лаская и потирая друг друга. Я видела поцелуи, но никогда их не испытывала.

Поцелуй меня.

Каос хмурит брови.

— Какой смысл в поцелуях?

Толкаюсь ближе к нему, вгоняя его член между нашими телами.

— Чтобы показать свою привязанность.

Он внезапно отпускает меня и рычит, забирая с собой свое тепло и пьянящий запах.

— Не навязывай мне свои слабые человеческие привычки, женщина. Мы можем быть связаны, но я никогда не стану человеком — никогда! Пойдем, — говорит он, проталкиваясь мимо меня, чтобы взять инициативу на себя. — Только самый невежественный и слабый из хищников не чует территориальных отметин, — бормочет он намеренно достаточно громко, чтобы я услышала.

Я почти забыла, что он меня ненавидит. Часть меня хочет закричать, что он теперь человек, и принять это — единственный способ выжить. Я могу помочь ему выжить. Я все равно хватаю его за руку, не давая уйти.

— Подожди!

— Что?

Он поворачивается назад, ярость отражается на его лице.

Сняв сетку, которую я спасла прошлой ночью, я обвиваю руками его талию, накидываю ее на бедра и прикрываю его член. Его длинные черные волосы запутываются в сетке, но я выдергиваю их. Его тело напрягается, но он позволяет мне сделать это. Сложив ее спереди, я завязываю ее там, прикрывая сколько могу.

— Хорошо, — бормочу я.

Каос смотрит на себя и трогает материал. Он сделан из нитевидных волокон морских водорослей и самой длинной травы, которая растет вокруг лагуны моего дома.

— Ненавижу, — ворчит он.

Хмурясь, на этот раз я протискиваюсь мимо него, возвращаясь к передней части.

— Считай это брачным подарком. На это у меня ушло несколько дней.

К счастью, Каос не произносит больше ни слова, и мы продолжаем наш путь.

Идут часы, пока мы идем вдоль реки, и, хотя драконица уже давно не издает ни звука, мы не останавливаемся. Время от времени я слышу, как Каос ругается и спотыкается. Когда нам приходится идти вдоль реки вплотную, мы оказываемся по голени, он падает полностью, насквозь промокнув. Используя свою палку, я рассекаю мелководье, отпугивая любых змей, которые могут скрываться. Это останавливает меня от смеха, когда он встает с хмурым видом.

Так ему и надо.

Утро приходит и уходит. Я наблюдаю за тем, как солнце падает сквозь отверстия в навесе над нами, чтобы определить время. В конце концов, берег реки превращается в крутые скалы, и мы остаемся с выбором: перейти вброд на другой берег или углубиться в джунгли, где мы могли бы следовать сверху.

Не веря, что крокодилы ушли, я двигаю нас вверх. Каос снова хватает меня после первых шагов, и я не уверена, для равновесия или для того, чтобы держать меня рядом. Но сеть остается на месте, он больше не ударяет в меня своим древком.

Скалы становятся круче, все труднее подниматься, загоняя нас все дальше и дальше в джунгли, чтобы найти опору, замедляя нас до скорости улитки. Дело доходит до того, что Каосу приходится тащить меня вверх по худшим уступам, когда мы приближаемся к вершине.

«Я скучаю по своему плоту», — не могу не думать я, когда скалы выравниваются. Пот скользит по моей коже, впереди нас ждет последний утес.

Я знаю, что Каос тоже чувствует напряжение, и его запах расцветает в воздухе повсюду. Он делает со мной странные вещи, от чего становится тяжелее.

Пока я смотрю, стоя неподвижно от усталости, он перелезает через выступ позади меня и переходит к следующему. Ненавижу, что он не задыхается, пока я хриплю.

— Иди сюда, человек, — приказывает он.

Поднявшись на ноги, он хватает меня за талию и рывком поднимает в воздух, руки скользят по моим бедрам и ногам, когда я подтягиваюсь на ровную землю. Даже на вершине полог джунглей остается густым.

Но яркая вспышка света и сияние кометы пронзает насквозь, чтобы блеснуть небольшой тазик с водой.

Цепляясь, мои глаза расширяются, мое зрение заполняется струящимся водопадом и кристально чистым бассейном. Я стону и ползу к краю, уже чувствуя вкус воды во рту. Его столь необходимая бодрость пронзает меня насквозь. Слыша, как Каос подтягивается ко мне сзади, я не могу оторвать взгляд от потенциального убежища.

Бросившись вперед, сложив ладони рупором, я подношу воду ко рту.

Я слышу тяжелые шаги и звук сминаемой травы. Две большие руки хватают меня, поднимая с земли. Вода стекает с моих пальцев. Я издаю недовольный звук, но звук обрывается, когда меня бросают в бассейн.

Дико брызгаясь, охваченная ужасом и полностью потрясенная, я нахожу опору под ногами и выныриваю из воды, разъяренная.

Я поворачиваюсь и вижу, как ко мне пробирается Каос.

— Мы умрем, производя столько шума! — кричу я.

— Я больше не мог выносить запаха твоих феромонов.

Нахмурившись, я толкаю его в грудь, когда он встает прямо передо мной.

— Мои феромоны? Это от тебя воняет мхом — это тебя вынюхивает драконица! Кто знал, что люди-драконы обладают такими ужасными навыками выживания?

Найдя в воде свою трость-копье, я хватаю ее и направляюсь к берегу.

— А ты не думал, что там могут быть пиявки?

Его руки на моей талии останавливают меня, и, прежде чем я успеваю среагировать, он притягивает меня к себе.

— Вода кристально чистая. Смотри, — рычит он мне в ухо.

Тяжело дыша, я смотрю, но не потому, что хочу. Волны бассейна успокаиваются, пока я изучаю воду, и мое разочарование растет, зная, что он прав. Я знала, что он прав, с того самого момента, как опустилась на колени, чтобы напиться.

Там всего несколько водяных цветов и лягушек. Бассейн настолько мал, что едва хватает места для наших тел, лежащих поперек него. Под нами и вокруг нас нет ничего, кроме прохладных гладких камней, струящейся воды с выступа наверху, падающей в скалистую нишу, из которой вода должна стекать к реке.

— Если от меня так сильно воняет, то остановиться, чтобы смыть запах, это хорошо, не так ли? — размышляет он, раздражая меня еще больше. Я вырываюсь из его объятий, и когда он действительно отпускает меня, я немного разочарована.

Перейдя на противоположную сторону, вылезая из бассейна, я поворачиваю назад только после того, как осматриваю путь вниз, все время стискивая зубы. Раковины, вшитые в мою одежду, звенят, когда я сажусь на край и наконец получаю тот глоток воды, которого так жажду.

Я жаждала этого с тех пор, как он отказался меня поцеловать. Когда я поднимаю взгляд, он просто стоит в бассейне и смотрит на меня кинжалами. Моя кожа нагревается.

— Приведи себя в порядок, — ворчу я, дотягиваясь до копья и сжимая его. Я стараюсь не дать ему добраться до меня.

— Иди сюда, — приказывает он.

— Нет.

Его глаза темнеют.

— Немедленно, Исса.

Поднимаясь, я подтягиваю свое копье ближе, хотя мой живот ноет и мое ядро трепещет по его команде. То, как он произносит мое имя…

— Я не буду выполнять приказы того, кто меня ненавидит, — огрызаюсь я, поджимая под себя ноги и отворачиваясь, хотя мое любопытство сильно протестует.

Мне не нужно сидеть с ним, пока он моется. Мне не нужно видеть это и давать ему знать, как сильно он влияет на меня.

Внезапный резкий вдох и глубокое, ужасающее рычание наполняют воздух. Всплеск воды. «Не смотри. Не доставляй ему такого удовольствия». Но я все равно поворачиваюсь назад, обнаруживая Каоса прямо в потоке солнечного света с красным сиянием кометы, сияющим над ним, как плащ любовника.

Все, что я собиралась сказать, потеряно, потому что это не человеческий мужской взгляд, пронзающий меня своей свирепостью, а дракон, одержимый только одной вещью… мной.

Его темные глаза вспыхивают зеленым, смешиваясь с красным. Втягивая живот, мои чувства кричат: что-то не так! Свечение сливается с бледно-зеленым цветом его кожи, затемняя ее оттенок, но и освещая. Это придает его длинным черным волосам рубиновые отблески, концы которых плавают в воде, где они извиваются и танцуют, как угри.

Но мой взгляд застывает на его теле целиком. Никогда прежде не видела его мускулы такими напряженными, что вены чуть не выскакивают из-под них, словно что-то пытается вырваться из него.

Он борется за то, чтобы сдержать себя.

Его руки сжимаются по бокам, а крылья расправляются, угрожающе выпячиваясь наружу. Я раньше чувствовала, как они касаются меня — мягкие и гладкие — теперь они выглядят как оружие.

И его глаза — дьявольские и острые — терзают мою душу, заставляя меня задыхаться. Голодная. Слабая.

Влажная, дрожащая, холодная для его прикосновений, его вкуса, его всего. Насыщенный мускусный запах мха, гораздо более сильный, чем раньше, наполняет мои ноздри, ускоряя дыхание. Мне нужно больше.

Все, что происходит с ним, происходит и со мной.

Дрожь сотрясает мое тело.

— Каос? — нерешительно произношу я его имя, горячо.

Он делает большой шаг ко мне — и все это время остается в пределах красного света. Я отскакиваю назад, но не потому, что хочу, а потому, что боюсь того, что сейчас произойдет.

— Подойди. Сюда. Или я заставлю тебя, — говорит он тихо и глухо, его голос другой и более резкий, чем несколько минут назад; он затмевает мое желание и наполняет меня еще большим страхом, я не двигаюсь.

Мои ладони вспотели, и копье дрожит в моей руке.

«Я могу сбежать», — у меня голова идет кругом. — «Я могу спуститься с утеса», — вспоминая, что лежит позади. У меня слюнки текут. Теперь меня трясет всю, и мои инстинкты бегства начинают кричать.

Поднимаясь на ноги, его взгляд вспыхивает страстью, мышцы напрягаются еще сильнее. Я делаю медленный шаг назад, и его пронзительный взгляд падает мне на ноги. Он издает рев и бросается на меня, и мои инстинкты заикаются. Развернувшись, я бросаюсь к выступу.

Но он слишком быстр, слишком отточен в своих желаниях, его руки обвились вокруг меня, когда я прыгаю, дергая меня назад.

— Зачем ты это делаешь?! — вскрикиваю я, когда мое импровизированное копье вырывается из моей хватки и со звоном падает на камень.

Его руки одновременно повсюду на мне, раздвигая мою одежду. Несколько полос рвутся, когда его большие ладони и пальцы блуждают.

— Лихорадка, — шепчет он мне на ухо. — Брачная лихорадка.

Он облизывает соблазнительную оболочку моей мочки, заставляя каждый нерв и мышцу моего полового узла напрячься.

— Я чувствую запах твоих феромонов, твоего возбуждения. Не отказывай мне, Исса! — рычит он на меня, царапая зубами и облизывая мои волосы, мое внутреннее ухо, мою щеку. — Твое прикосновение связало нас, и теперь пришло время покончить с этим!

Он прижимается бедрами к моей заднице, и его огромный массивный член скользит по мне. Он потерял свою сетчатую набедренную повязку.

Сила на его стороне, и это так тяжело, когда его руки гладят и касаются моего тела — как будто это его. Я хватаю его за руки, чтобы остановить.

— Здесь мы не в безопасности.

Каос рычит и кружит меня, мои ноги не касаются земли с тех пор, как он поймал меня.

— Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось?

Я облизываю губы.

— А ты?

— А что я?

— Ты защитишь меня от себя?

Я опускаю глаза и смотрю на его грудь. И как будто его тело не могло стать тверже, оно стало каменеть под моими ладонями. Его настроения перекручиваются и рикошетят во мне, ощущения, которые одновременно являются моими собственными, но не полностью, больше нет. Тяжело дыша, я жду его ответа. Если он будет ждать еще немного, я утону в пьянящей ауре, которую испускает его тело, и увядаю.

Но Каос отпускает меня. Я почти ненавижу его за это. Он ставит меня на ноги, отходит назад и входит в воду. Мое дыхание мучительно. Мои пальцы на ногах сжимаются, останавливая меня от крика, идущего за ним и притягивающего его обратно ко мне. Я вглядываюсь в его лицо, когда он проскальзывает обратно под полосу красного сияния.

Его напряженность возвращается в десять раз, когда меня охватывает замешательство.

— Иди ко мне, Исса. Я больше не буду спрашивать.

На этот раз его голос грубый и требовательный. Полный страстной боли.

Я знаю, потому что тоже это чувствую.