Приманка

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В трауре, подумала Мадди. Только так она могла описать то чувство, с которым прожила весь следующий день. Услышав ночью, как расстреливали эту бедную женщину, она пережила просто невыносимый ужас. У нее было такое чувство, будто она при этом присутствовала, и она знала, почему это так. Она действительно была когда-то на месте убийства. Она видела все, что произошло. Семь лет назад…

Она вдруг с леденящим душу ужасом поняла, что она чуть не разделила судьбу Кэрол Уолтер в том гостиничном номере в Новом Орлеане. Эту смерть убийца готовил для нее.

И он все еще собирался сделать это.

Мадди покрылась холодным потом.

Увидев страх, отразившийся у Мадди на лице, Сэм обнял ее и поклялся: что бы ни случилось, он не даст ее в обиду.

Маккейб рассказал ей, как преследовал убийцу по всей стране, как тот подбрасывал ему по телефону свои «наводки», о все новых и новых жертвах и о постоянной гонке в попытке спасти чью-то жизнь. Мадди поняла, что должна рассказать Сэму всю правду. Семь человек уже погибли, еще одна жизнь была под угрозой, так что цена сохранения ее тайны становилась слишком уж высокой.

Слова уже были готовы сорваться с ее губ, но она посмотрела на Сэма, и правда застряла у нее в горле. Она безумно влюбилась в Сэма, а ее признание все испортит, испортит то прекрасное чувство, которое возникло между ними.

Представив, как посмотрит на нее Сэм, когда узнает о ней правду, она вся сжалась, ей стало страшно. Она не может его потерять.

А еще ей надо было думать о «Криэйтив партнерс». О Джоне, Луис и Джуди, о Хербе и Ане. О контракте с фирмой «Бремер». О своей жизни.

Если она расскажет всю правду, все пропадет, буквально все. Часы пробьют полночь. Ее карета превратится в тыкву. Ее блестящее платье опять станет старым тряпьем. А ее прекрасный принц… что ж, он так и останется прекрасным принцем.

Только она превратится в лягушку.

– Какого черта ты все еще торчишь в Сент-Луисе? – проревел в трубку Смолски. – Ты ведь возглавляешь расследование, так что давай возвращайся срочно в Даллас и принимайся за дело.

– Я остаюсь здесь, – сказал Сэм.

Смолски позвонил сразу после трех пополудни. Сэм с Гарднер были в это время в гостиничном номере, который служил им штабом. Сэм просматривал документацию, когда раздался звонок. Синтия сидела за столом и работала на своем ноутбуке.

– Что ты имеешь в виду? Как это ты остаешься? У тебя что, там, в Сент-Луисе, есть какие-нибудь жертвы? Нет, черт побери. Труп здесь, в Далласе.

– Он вернется за ней. Я собираюсь быть здесь, когда он появится.

Смолски хмыкнул и сказал:

– Ты этого не знаешь. – Прошло какое-то мгновение. – Как я говорил раньше, это твое дело, так что тебе решать. Но учти, Маккейб…

– Да?

– Если мы в ближайшем будущем не поймаем этого убийцу, ты за это ответишь.

Смолски повесил трубку.

– Ну что ж, хорошо, – сказал Сэм и обернулся посмотреть, что там делает Гарднер. Она перестала печатать и сидела, уставившись на экран компьютера.

– Что-то интересное? – заинтересованно спросил он.

– Ты просто не поверишь, – подавленно проговорила Гарднер и показала на хорошо знакомое им всем лицо, высветившееся на экране.

– Ну пойдем же, Зельда, – устало проговорила Мадди, пытаясь заставить ее побыстрее перейти парковку, чтобы оказаться на заводе Бремера.

Было уже почти пять часов вечера, и Мадди спешила на встречу с Сюзан и Джоном, назначенную на пять. Джон и Сюзан подыскали на заводе место для предстоящей съемки рекламных роликов с Зельдой.

Мадди должна была отдать собачку ее законной опекунше. Слава богу!

И дело было не в том, что Зельда плохо себя вела и капризничала, Мадди не могла на это пожаловаться. Зельда слушалась Мадди и в парикмахерской, и у фотографов, и во время обеда, и в «Криэйтив партнерс» – везде, где они побывали в тот день. Конечно, ее хорошее поведение отчасти объяснялось тем, что у Мадди всегда был с собой запас лакомств. Вот и сейчас в кармане ее жакета были крекеры, которые она по мере необходимости скармливала Зельде, пока они ехали на машине из ее офиса на фабрику.

– Нельзя же останавливаться на каждом шагу и нюхать все подряд, – ругала Мадди Зельду, дергая ее за поводок, когда та снова остановилась и залезла под бампер небольшого красного грузовика. Через несколько мгновений она выбралась оттуда, очень довольная собой, из пасти у нее торчал не доеденный кем-то буррито.

– Нет, Зельда, нельзя!

Но было уже поздно. Зельда мгновенно схрумкала буррито. Она облизнулась, посмотрела на Мадди и замахала хвостом. А потом громко рыгнула.

– Эта собака чем-то смахивает на козла, – заметил Уинн, подходя к ним.

Мадди повернулась и посмотрела на него. Уинн был в ярко-синей гавайской рубахе, шортах цвета хаки и бейсболке. Он так нарядился, чтобы никто его не принял за агента ФБР, решила Мадди.

– Как ты думаешь, ты с Зельдой сможешь сама войти в здание? – спросил Уинн. – Самое главное – это попасть внутрь как можно быстрее.

Он остановился где-то через две машины от нее, поставил ногу на бампер и стал тщательно перешнуровывать свои кроссовки. Мадди поняла, что Уинн делает вид, будто он вовсе не с ней, что они просто незнакомцы, обменявшиеся на парковке парой реплик.

– Пойдем, Зельда.

Мадди наклонилась и взяла ее на руки. Направляясь к входу на завод, Мадди держала перед плоской мордочкой собаки крекер.

Зельда мгновенно его сжевала и в благодарность лизнула запястье Мадди.

– Я знаю, как завоевать твое сердце, – с кислой миной сказала Мадди.

Она почти дошла до серой металлической двери с надписью «Офис», когда услышала, как Уинн с удивлением спросил:

– А вы что здесь делаете?

– Гарднер посвятит тебя в курс дела.

Это был Сэм, и голос его звучал мрачно. Мадди резко обернулась.

Да, это был Сэм. Он стремительно шел в их сторону. Ее взгляд скользнул мимо него и остановился на Синтии, которая стояла, положив руку на плечо Уинна. Она что-то ему говорила, и он хмуро смотрел на Мадди.

Мадди снова посмотрела на Сэма, и ее сердце упало. Он все знал.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

Схватив ее за руку, он развернул ее и повел к зданию завода. В его прикосновении не было ничего даже отдаленно похожего на нежность.

Это не сулило ничего хорошего.

– Сэм… – Она умоляюще посмотрела на него.

– Подожди, Мадди, не говори ничего, пока мы не останемся одни.

Мадди пришла в отчаяние. Он все знал. Она чувствовала, что это так. Никакого другого объяснения его поведению быть не могло.

Она молчала, пока он открывал перед ней одну дверь за другой и вел ее по коридорам. Она почувствовала, что ее трясет, когда он открыл последнюю дверь и она оказалась в помещении с высоким потолком, металлическими стенами и бетонным полом – на складе, как она догадалась.

Он закрыл за собой дверь и отпустил ее руку. Мадди отошла от него на несколько шагов, а потом повернулась к нему. Инстинктивно пытаясь найти утешение, она прижала к себе Зельду, и той, видно, это не слишком понравилось. Когда Зельда начала крутиться, пытаясь вырваться, Мадди наконец вспомнила, что держит на руках собаку. Крепко сжимая поводок, она поставила Зельду на пол, выпрямилась и с опаской посмотрела на Сэма.

Его глаза были суровыми и холодными, как черные льдинки. Таким она его еще ни разу не видела.

– Знаешь, сегодня мы узнали одну очень интересную вещь, – заговорил он, скрестив на груди руки, ровным, почти будничным тоном. – Мы пропустили все отпечатки пальцев, которые сняли в твоем гостиничном номере в Новом Орлеане, через нашу автоматическую систему базы данных. И из этой базы получили досье, да еще с фотографией. На ней была ты, только под именем Лесли Долан. Это имя тебе о чем-то говорит?

Она, конечно, все поняла. Поняла с того самого момента, как взглянула ему в глаза. И все же его слова обрушились на нее с такой силой, как будто она получила удар в солнечное сплетение.

– Сэм, – проговорила она. Голос ее прозвучал жалобно.

– Я могу освежить твою память. Лесли Долан была арестована в Балтиморе восемь лет назад. Ей было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве без смягчающих вину обстоятельств, а также в отмывании денег, вымогательстве и ряде других, более мелких правонарушений. Ее могли приговорить в двадцати – двадцати пяти годам заключения. Но до суда дело так и не дошло. Кто-то внес за нее залог, и ее отпустили на поруки. А потом, год спустя, Лесли Долан умерла.

От его ровного, ничего не выражавшего голоса, от холодного блеска его черных глаз ей стало не по себе. Она помотала головой и отступила на шаг назад.

– Ты хочешь сказать, что отрицаешь это?

Его слова отдались эхом. У Мадди закружилась голова.

– Я собиралась тебе обо всем рассказать.

– Ах, ты собиралась рассказать мне об этом. – Его слова падали, как тяжелые камни.

– Да, сегодня вечером.

– Так, значит, ты – Лесли Долан.

Это был не вопрос, а утверждение. Она содрогнулась и кивнула.

Он смотрел на нее так, как будто был готов убить ее.

– Понятно, почему ты не хотела, чтобы мы охраняли тебя. Ты сопротивлялась с самого начала, и теперь мне ясно почему.

– Прошлой ночью… – начала Мадди, собираясь объяснить ему, что хотела все рассказать. Она услышала, как расстреливают Кэрол Уолтер, и поняла, что не может больше молчать.

– Прошлой ночью, – прервал он, с возмущением взглянув на нее. – Да, давай поговорим об этом. Так ты решила на всякий случай обработать меня, ну, чтобы я вел себя помягче, когда мне все станет известно?

Мадди отшатнулась от него, как будто он ударил ее наотмашь.

– Нет. – Ей трудно стало дышать. – Все было совсем не так.

– Так как же все это было, Лесли Долан? Ну, продолжай, рассказывай.

Услышав, как он обращается к ней по имени, которое вот уже семь лет было для нее чужим, Мадди почувствовала, как внутри у нее будто что-то оборвалось. Словно кто-то сорвал крышку с копившихся все эти годы эмоций, которые она старалась подавлять, и они хлынули и затопили ее: стыд, страх, гнев, ненависть.

Он был агентом ФБР.

А она ненавидела их больше всего на свете.

– Ты, – сказала она, с возмущением глядя ему прямо в глаза. В этот момент она его действительно ненавидела. – Ты. С твоим жетоном, с твоим пистолетом и с твоей властью над людьми. Ты хочешь арестовать меня? Давай! Можешь надеть на меня наручники, вывести из здания и сдать тому, кому такие же самонадеянные ослы, как ты, сдают людей. А потом можешь вернуться к своей спокойной безопасной жизни, зная, что ты обезвредил опасную преступницу.

Она даже не осознавала, что слезы, которые навернулись ей на глаза, уже брызнули, пока не почувствовала, как они текут – мокрые и горячие – по ее щекам.

Боже, она разрыдалась. Какой позор!

Она повернулась к нему спиной и решила уйти. Ей, может быть, не удается справиться со слезами, но по крайней мере она может сделать так, чтобы он их не видел.

– Черт побери! – выругался он.

Он заметил, что она плакала. Она поняла это по его тону. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что он стоит как вкопанный. Он сделал какое-то движение, и она на секунду подумала, что он бросится за ней. Но он этого не сделал. Пробормотав что-то себе под нос, он повернулся и пошел быстрым шагом в противоположную сторону.

Она остановилась у раскрытой двери и на мгновение прислонилась к ней, впитывая всем своим существом жаркий воздух, проникавший с улицы и казавшийся ей теперь живительным, способным хоть немного разогнать этот ужасный холод, который пронизывал ее насквозь.

Она чувствовала себя разбитой, потрясенной, она была вся как открытая рана. Она не могла поверить, что жизнь продолжается и что люди, как и раньше, все так же спешат по своим делам.

Вот, например, для мусорщика, который подъезжал на своем грохочущем зеленом грузовике к огромному мусорному баку, ничего не изменилось. Водитель белого фургона, выезжавшего с парковки, тоже понятия не имел, что в это мгновение рухнула чья-то жизнь.

Ее жизнь.

Ну, хватит, возьми себя в руки, строго приказала она себе. Я ведь могу бежать.

Она подумала о своем секретном гараже и о своей машине. Никто об этом не знал…

Она стояла перед открытой дверью, на площадке, с которой спускались четыре узкие цементные ступеньки, ведущие на парковку. Если бы только добраться до своей машины…

Взглянув через плечо, она увидела Сэма на другом конце склада.

Он стоял спиной к ней, низко опустив голову и сцепив руки за головой. Она не знала, думает ли он о чем-то, или ругается, или пытается справиться с гневом. Еще какое-то время она не могла прийти в себя.

А потом решительно заставила себя думать о будущем.

И тут же увидела, как Зельда кинулась под колеса мусоровоза.

До этого момента Мадди вообще забыла о собаке. А теперь она заметила, что и поводок тоже скрылся под колесами. Она понятия не имела, когда он выпал у нее из рук.

– Зельда! – в ужасе закричала Мадди и бросилась вниз по ступенькам. Из головы у нее сразу вылетели все другие мысли. Она могла думать только о том, как спасти эту маленькую обжору.

Грузовик зарычал, заглушая все остальные звуки, и начал двигаться назад. Он ехал очень медленно, смотреть на это было для Мадди мучительной агонией.

– Стойте! – Мадди бросилась к грузовику, размахивая руками. Водитель смотрел через плечо и не видел ее. – Зельда!

Бегая вокруг кабины водителя – Мадди была не настолько глупа, чтобы бежать позади грузовика, когда он подавал назад, – она оказалась в узком просвете между грузовиком и оградой, вдоль которой росли тощие деревца.

И тут она увидела Зельду. Та беззаботно выбегала из-под грузовика, в каких-то сантиметрах от огромного колеса, которое могло мгновенно превратить ее в лепешку.

В пасти у нее была красная коробка из-под жареной картошки из «Макдоналдса».

– Зельда!

Смеясь и плача, Мадди с облегчением выскочила на мостовую и схватила Зельду на руки. Она все еще прижимала собаку к груди, когда краем глаза заметила высокую фигуру позади себя.

– Привет, Лесли, – услышала она мужской голос. Прошлое снова настигло ее. В этот раз исход мог быть смертельным.

Она открыла рот, чтобы закричать. Она не хотела умирать…

Что-то ударило ей в висок, и перед глазами у нее все потемнело.

Мадди – она обнаружила, что все еще думает о себе как о Мадди, – медленно и неохотно приходила в себя, она сопротивлялась этому всеми фибрами своей души. Сознание означало боль. Ее голова как будто раскалывалась пополам, бедро ныло, руки и ступни онемели и распухли.

Они были связаны тонкой и гладкой веревкой, которая сильно врезалась в кожу. Все у нее внутри сжалось от страха. Она вспомнила свои ночные кошмары. Она находилась в каком-то помещении и лежала боком на жестком, холодном бетонном полу.

Она чувствовала запах масла и плесени, напоминавший ей запах сырой земли. А еще… пахло какой-то едой. Чем-то жирным.

Если здесь была еда, то, наверное, были и люди. И хотя до нее не доносилось никаких звуков, у нее было такое чувство, что она не одна.

И тут она все вспомнила. Вспомнила, как какой-то незнакомый мужчина произнес ее прежнее имя, перед тем как ударить ее в висок.

О боже. В меня стреляли? Наемный убийца…

Нет. Если бы это был наемный убийца, она была бы уже мертва.

Она почувствовала на своем лице что-то холодное и мокрое. Она дернулась, будучи не в состоянии контролировать свою реакцию. Она едва сдержала крик.

Зельда. Она чуть приоткрыла глаза и увидела маленькую обезьянью мордочку всего в нескольких сантиметрах от своего лица. Как это ни нелепо, она почувствовала громадное облегчение из-за того, что собака была с ней рядом – как будто это могло ей помочь.

Возможно, убийца не прикончил ее по каким-то своим соображениям. Может быть, его планы включали и Зельду? Она, впрочем, так не думала.

При звуке открывшейся двери Зельда отскочила куда-то влево. Мадди тоже хотела посмотреть, что там происходит, но она изо всех сил пыталась изобразить, что до сих пор находится без сознания.

– Ди Маттео говорит, что мы должны заставить ее сказать, где она спрятала улики.

Говоривший был среднего роста, плотного телосложения мужчиной лет сорока.

Мадди наблюдала из-под полуопущенных ресниц за тем, как тот человек направляется к другому мужчине, сидевшему на чем-то вроде верстака, около самой отдаленной от Мадди стены. Теперь, когда Зельда не загораживала ей вид, Мадди увидела, что находится в большом пустом гараже, где стоит только одна машина – синий «форд»-пикап.

– И как мы это сделаем? – спросил с набитым ртом человек, сидевший на верстаке.

Он был худым, даже тощим, слишком тощим по сравнению с тем, кто напал на нее в Новом Орлеане. Ему было лет тридцать с небольшим, волосы у него были густые и черные.

Плотный мужчина пожал плечами:

– Думаю, придется ее как следует попытать.

– Вот ты и пытай, я ем.

Плотный мужчина посмотрел на Мадди:

– Черт тебя побери, Фиш, почему это должен делать я? Я тоже голодный.

– Сделай дело, а потом ешь себе на здоровье.

Тот вздохнул. Потом он подошел к ней, и Мадди почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах от страха.

– Если мне придется пытать ее, тогда ты пристрелишь собаку. Я никогда не обижаю собак.

– Я вообще не знаю, зачем ты притащил сюда эту шавку.

– Потому что она была там. Потому что она лаяла. Мы могли бы из-за нее попасться.

Он теперь стоял, склонившись над Мадди, и она сконцентрировалась на том, чтобы выбросить все из головы, представила, что находится в каком-то спокойном, тихом месте, и сосредоточилась на дыхании. Вдох, выдох, вдох, выдох. Как во сне.

Она вздрогнула.

– Я все видел, – торжествующе воскликнул он. А потом наклонился, схватил ее под руку и грубо рванул вверх. – Перестань притворяться, я знаю, что ты очухалась. А не то я тебе врежу.

Она знала, что это вовсе не пустая угроза. Она раскрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь обрести равновесие. Но у нее никак это не получалось – ведь ее лодыжки были связаны, а ступни совсем онемели. Она поняла, что туфель на ней не было, когда ее ноги оказались на холодном бетонном полу. Она никак не могла встать прямо, ноги у нее подкосились, и она повисла на нем. Тело у него было рыхлым, от него пахло одеколоном. Он тоже не был похож на того, кто напал на нее в гостинице. Если только ее чувства не обманывали ее, наемного убийцы здесь не было.

Правда, это вовсе не означало, что она в безопасности. Это означало только то, что слишком много охотников шло за ней по следу.

– Иди туда, к столу. – Он еще сильнее вцепился в ее руку и потащил за собой.

Она слегка подпрыгнула. А потом, потеряв равновесие, упала на колени, ударившись о бетонный пол. Ей было так больно, что она вскрикнула.

– Вставай, – приказал он.

– Я… я не могу.

Он сильно ударил ее по бедру ногой в черном блестящем ботинке. Боль так и пронзила ее, она вскрикнула и упала.

– Давай поднимайся! – Он наклонился и опять рванул ее за руку.

– О боже, да развяжи ты ей ноги. Она все равно никуда от нас не денется, – сказал парень, сидевший на верстаке.

– Ладно.

Пальцы, впивавшиеся ей в предплечье, разжались. Мадди опять плюхнулась на колени. А потом повалилась вперед, едва успев сгруппироваться, чтобы упасть на бетонный пол не лицом, а хотя бы плечом. Она вскрикнула, когда острая боль пронзила ее колени, бедро и плечо. И вот когда она лежала на полу, тяжело дыша, она увидела то, что заставило ее на время забыть и про боль, и про страх.

Недалеко от нее лежал на спине Сэм. Его глаза были закрыты, из уголка рта сочилась кровь, руки закинуты за голову. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела, что его руки в наручниках были пристегнуты к бамперу пикапа.

– Вставай, – услышала Мадди, а потом почувствовала, как толстый снова с силой дернул ее за руку, заставляя подняться.

Веревки у нее на ногах уже не было – она краем глаза видела блеск стали, когда толстый закрывал складной нож и прятал его в карман, но в тот момент она могла думать только о Сэме, так что даже не поняла, что толстый делал.

Сэм серьезно ранен? Это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Но потом, когда ее заставили идти на негнущихся ногах по гаражу, она вспомнила, что ненавидит Сэма. Очевидно, она ненавидела его недостаточно сильно.

– Садись, – приказал ей Фиш, когда толстый приволок ее к верстаку из необструганных досок, высотой со стол.

На нем стоял открытый ящик с разными инструментами. На бумаге лежал обед Фиша: недоеденный сандвич с рыбой, картошка и большой стакан кока-колы.

«Моби Дик», – прочитала Мадди на другой, маленькой, белой, еще не раскрытой коробочке, стоявшей на углу верстака. Это был обед для толстого. К верстаку были придвинуты три дешевых пластиковых стула – два по краям и один в середине. Тощий выдвинул стул, стоявший посредине, и, дернув Мадди за руку, усадил ее. Фиш сидел слева от нее, тощий стоял позади.

Мадди охватил ужас – и не только за себя.

Задняя дверь гаража открылась. И Зельда – вот счастливица! – исчезла под пикапом. На пороге стоял какой-то мужчина и сердито смотрел на них. Он был плотный, лысый, на нем были брюки от темного костюма, рубашка в полоску и галстук. Может быть, это наемный убийца? Она не знала. Ее сердце бешено забилось.

– Вы знаете, что я сейчас слышал по полицейской рации? – заявил он. – Сообщение о нападении на агента ФБР и его словесный портрет. Какого черта вы с ним связались?

– Я же сказал тебе, что у нас не было другого выхода, – сказал толстый. – Он подошел к машине как раз тогда, когда я схватил собаку. Он все видел. Он полез за пистолетом.

– Если бы я не подошел и не ударил его по башке монтировкой, он бы нас арестовал, – добавил Фиш.

– Ну что ж, идиоты, вы только добавили нам проблем. Они не стали бы так уж стараться из-за этой девчонки. Но его они точно будут искать по полной программе. У нас теперь нет выбора – мы должны его убить. Только уж когда сделаете это, спрячьте тело так, чтобы его не нашли. Разрубите его на куски и аккуратно заройте каждый отдельно. Понятно?

У Мадди закружилась голова.

– Да, – ответил Фиш.

Мужчина в дверях резко повернул голову, как будто услышал что-то подозрительное. А потом ушел, едва прикрыв дверь.

Свет на улице был золотистым, как это обычно бывает теплыми летними вечерами.

– Он просто взбешен, – мрачно сказал толстый Фишу.

– Да уж. Ну что ж, нам надо постараться и сделать то, что они от нас хотят. – Фиш посмотрел на Мадди холодным, злобным взглядом. – И это все по твоей вине, – сказал он. – И зачем тебе надо было лезть на телевидение?

Мадди так удивилась, что даже забыла про страх.

– Что? – спросила она.

– Я говорю о телевидении. Какой же идиоткой надо быть, чтобы светиться на всю страну на экране, когда тебя объявили в розыск! Из-за тебя мы все теперь вляпались по уши.

Он взглянул на толстого и приказал:

– Развяжи ей руки.

Мадди почувствовала, как у нее все сжалось внутри от страха.

– Я ничего не понимаю.

Толстый начал перерезать веревку, которой были связаны ее запястья.

– О чем вы говорите? Я никогда не выступала по телевидению.

Фиш с ненавистью посмотрел на нее:

– Ты получала какую-то премию за достижения в бизнесе. Веласко увидел тебя в новостях. Он теперь работает с нами, но раньше он жил в Балтиморе и тебя узнал.

Руки у нее теперь были свободны. Кровь снова начала поступать к пальцам, и они начали покалывать и больно пульсировать. Она даже не обратила на это внимания.

Все это происходит только из-за того, что по телевидению в вечерних новостях показали кадр, как она получает приз Торговой палаты? Она бы рассмеялась, если бы ей так не хотелось разрыдаться.

Фиш схватил ее за запястье и положил ее руку на верстак. Мадди все еще с удивлением смотрела на свои вытянутые пальцы, когда он взял молоток и с силой ударил ее по мизинцу.

Она закричала и отдернула руку. Он ухмылялся. У нее от боли просто искры посыпались из глаз. Наверное, боль показалась ей еще более невыносимой и потому, что это было так неожиданно.

– Я просто хотел тебе продемонстрировать, что будет, если ты доставишь нам хоть какие-нибудь проблемы, – сказал Фиш.

Мадди видела, что он уже положил молоток на место и жадно принялся за свой бутерброд. От боли и от этого запаха рыбы ее чуть не вырвало.

– Где то, о чем ты говорила Мики, когда звонила ему?

– Когда я звонила…

Мики – это, конечно, Боб Джонсон. Мадди вовсе не была несообразительной, хотя боль и страх, несомненно, делали свое дело.

Фиш положил бутерброд на верстак и снова потянулся к ее руке.

– Нет, – выдохнула она, покрываясь холодным потом. Она крепко прижала руку к груди. – Просто я… я плохо сейчас соображаю, потому что ты ударил меня. Я знаю, о каком звонке ты говоришь. Я звонила в «Эй-Уан пластикс». Ты это имел в виду?

– Да, – проговорил толстый у нее за спиной. – Знаешь, тебе в принципе не стоило бы угрожать кому-то.

– Заткнись, – проворчал Фиш и посмотрел на Мадди: – Я сейчас спрошу тебя еще один раз вежливо, а потом, если ты мне не ответишь, размозжу тебе другой палец. Где хранятся эти доказательства, которые были у твоего отца?

У Мадди все перевернулось внутри. Леденящий душу страх охватил ее. Но это ведь ей не поможет, подумала она и постаралась взять себя в руки. Дверь, которая оставалась открытой, выходила на парковку. Если она хочет уцелеть, ей надо как-то добраться до двери и бежать.

Сэм. Она не могла оставить Сэма. Скосив глаза, она, к своему удивлению, обнаружила, что он выглядит как-то иначе. Он по-прежнему лежал там же, но все его мышцы были напряжены. Она была почти уверена в том, что он смотрит на нее.

– Ну хватит, раздумывать больше некогда.

Он схватил ее за запястье одной рукой, а второй опять взялся за молоток. Мадди закричала и стала вырывать руку, которую он пытался положить на верстак.

– Нет, нет. Я просто думала, – пробормотала она, – я все скажу тебе, хорошо? Я все расскажу.

Она глубоко вздохнула, судорожно раздумывая, что же делать. Он отпустил ее руку и положил молоток на верстак. Сэм следил за тем, что происходит, она была теперь в этом почти уверена. Но он ничего не мог поделать. Он был так же беспомощен, как и она. Зельда, такая же бесполезная, вертелась рядом. Мадди чувствовала, как собака обнюхивает ее ноги.

Может быть, она надеялась получить какую-нибудь подачку со стола.

– Ты тянешь время. – Фиш опять схватил ее за руку.

– Все это находится в сейфе рядом с домом, где мы жили, в Балтиморе, – выпалила Мадди, отдернула руку и как бы невзначай столкнула коробку с обедом толстого на пол.

А потом, как Мадди и надеялась, Зельда схватила коробку в зубы и побежала прочь.

– Эй, это же моя еда, – удивленно сказал толстый и бросился за ней. Зельда увидела, что ее догоняют, и, прибавив скорость, выскочила на улицу, так и не выпустив коробку из пасти.

– Вернись сейчас же! – прорычал толстый и понесся следом. Мадди, Фиш, да и Сэм, как ей показалось, в растерянности смотрели ему вслед. Мадди первой пришла в себя.

А вот теперь молоток пригодится.

Протянув руку через верстак, она схватила молоток. Фиш это заметил, но прежде, чем успел что-либо предпринять, Мадди ударила его по голове. Она с удовлетворением наблюдала, как у него закатились глаза и он упал на пол.

Так тебе и надо, подонок, с ликованием подумала она. Она отскочила от верстака и, обернувшись, посмотрела на Сэма. Его глаза были открыты. Он пытался встать.

– Ключ от наручников у него в левом переднем кармане брюк, – сказал Сэм.

С сильно бьющимся сердцем Мадди засунула руку в карман фиша и тут же обнаружила там ключ. Она бросилась к Сэму.

– Быстрее, – сказал он.

Она была слишком занята, пытаясь вставить крошечный ключик в маленький замок наручников, чтобы что-то ему отвечать. Ее трясло, она тяжело дышала, ей приходилось постоянно смотреть на дверь, но она все-таки вставила ключ и повернула его.

Наручники отстегнулись от бампера пикапа и с металлическим лязгом упали на пол. Сэм поднялся на ноги и бросился к Фишу, который уже начал приходить в себя.

– Что ты делаешь? – спросила его Мадди.

– Если у него есть пистолет, я его заберу, – сказал Сэм, склонившись над Фишем.

Мадди с удовольствием увидела, как Сэм врезал Фишу по подбородку. Когда Фиш опять обмяк, Сэм ощупал его, пытаясь найти пистолет.

Пистолета не было.

– Пойдем же! – закричала Мадди.

На улице она никого не увидела, но медлить было нельзя ни секунды. За гаражом, на асфальтированной площадке, стояли две машины и мусоровоз.

Мадди вдруг поняла: в мусоровозе были бандиты.

И тут она увидела Зельду. Словно бумеранг, та возвращалась. С болтающимся поводком и с коробкой в зубах, она бежала к открытой двери гаража, а толстый гнался за ней.

– О нет! – С бешено колотящимся сердцем Мадди отскочила от двери и посмотрела на Сэма. – Он возвращается. Тот, второй, возвращается.

– Лезь в машину.

Сэм уже бежал к двери гаража.

– Сэм…

– Вот, возьми, они были у него в другом кармане. Если у нас не останется времени, уезжай.

Он бросил ей ключи. Она поймала их.

– Но, Сэм…

Он хотел, чтобы она оставила его одного, если понадобится. Она, конечно, этого делать не собиралась, но спорить не стала. Она залезла в пикап и села за руль. Сэм повернул ключ в замке гаража и наклонился, чтобы поднять дверь.

Фиш опять зашевелился.

Мадди нашла нужный ключ, включила зажигание и завела машину.

В то же мгновенье дверь гаража с грохотом поднялась и напуганная Зельда рванулась в открытую дверь.

– Зельда, – закричала Мадди, открывая дверцу пикапа и одновременно переключая скорость.

Увидев Мадди, Зельда подбежала к пикапу и прыгнула, оказавшись чуть ли не на коленях у Мадди. Мадди схватила ее за ошейник и захлопнула дверцу.

– Давай. Поехали.

Сэм забрался на сиденье рядом с ней. Она включила задний ход.

– Ну, давай же! – закричал Сэм, захлопывая свою дверцу, и Мадди поехала.

– Какого… – Толстый отскочил от пикапа, когда тот выезжал задом из гаража. Он побежал за машиной, вытаскивая на бегу пистолет.

Пока Мадди разворачивалась, чуть не въехав в мусоровоз, она мельком увидела Фиша, который сидел на полу и мотал головой, как пьяный.

– Вперед! Вперед! – кричал Сэм прямо ей в ухо. Сердце у Мадди забилось так часто, как будто оно вот-вот выскочит из груди. Она так резко нажала на тормоза, что их вжало в сиденье.

Заднее окно вдруг как будто взорвалось и разлетелось на кусочки. Мадди вскрикнула. Она опустила голову и так сильно нажала на педаль газа, что грузовик рванул вперед, будто камень, выпущенный из рогатки.

– Держи голову пониже! – закричал Сэм, схватившись за приборную доску, когда еще одна пуля просвистела прямо над ухом Мадди и врезалась в ветровое стекло. Стекло со звоном разлетелось и градом усыпало переднее сиденье.

– Я пытаюсь.

Наклонившись настолько низко, насколько она могла, чтобы все-таки видеть, куда они едут, Мадди решительно держала руль и давила на газ.

Покрытая гравием дорога была извилистой и узкой. С одной стороны рос густой сосновый лес, а с другой виднелся поросший кустарником овраг, в конце которого опять начинался лес. С опаской бросив взгляд в зеркало заднего вида, Мадди увидела на опушке одноэтажный домик, похожий на сторожку. Солнце во всем своем предзакатном великолепии вот-вот должно было скрыться за ним. Гараж, из которого они только что выехали, стоял сбоку от этого дома. Толстый был около гаража, держа пистолет наизготове обеими руками, а Фиш и двое других бежали к машинам.

– Следи за дорогой!

Мадди посмотрела вперед как раз вовремя, чтобы увидеть поворот. Она резко вывернула руль, но справилась с управлением, и через какие-то секунды они уже ехали дальше.

Сэм потянулся к ней, схватил ее ремень безопасности и пристегнул. Мадди едва обратила на это внимание.

– Они были в мусоровозе.

Что-то в этой машине не давало ей покоя.

– Я понял это, когда очнулся в кузове. – Голос Сэма прозвучал с мрачной насмешкой.

– В то утро, когда в меня стреляли, у моего дома стоял мусоровоз.

Мадди вздохнула, когда мозг подсказал ей это ускользающее воспоминание. Она непроизвольно оглянулась, чтобы посмотреть, не проехали ли бандиты поворот вслед за ними.

– У нас проблема, – сказал Сэм. Мадди подумала, он говорит о чем-то, что происходит позади них. Она бросила взгляд на боковое зеркало, ничего там не увидела и посмотрела вперед.

Маленькая желтая машина как раз выехала из-за поворота и неслась им прямо навстречу. Водитель явно не собирался уступать дорогу.

Мадди быстро оценила обстановку.

– Держись, – угрюмо сказала она и рванула прямо навстречу машине, не съехав в сторону ни на сантиметр.

Сэм сделал глубокий вдох. Его глаза расширились.

– Может быть, тебе лучше… свернуть направо!

Мадди это и сделала, но в самую последнюю секунду, а водитель желтой машины как раз повернул налево, пытаясь избежать лобового столкновения. Они пронеслись буквально в каких-то сантиметрах друг от друга.

Вдруг что-то ударило в бампер пикапа с такой силой, как будто взорвалась бомба. Заднюю часть машины занесло, она сошла с дороги и поехала вниз, в овраг.

Мадди закричала и нажала на тормоза. Сэм вскрикнул и ухватился за приборную доску. Пикап мчался вниз, подпрыгивая на камнях и ухабах. Мимо них проносились кусты и небольшие деревья. Дно оврага приближалось, и Мадди теперь четко видела плотную стену деревьев…

Она как раз пыталась свернуть влево, когда они остановились.

Она на какое-то время, очевидно, потеряла сознание, потому что следующее, что она помнила, – это как ее вытаскивали из-под колеса. Она чувствовала сильные руки у себя под мышками, чувствовала, как болит лодыжка. Кто-то тащил ее и пытался поставить на ноги.

– Что происходит? – Она пыталась сопротивляться. Ее глаза раскрылись.

– Не волнуйся, это я, – сказал Сэм. У него из носа шла кровь. До того как Мадди смогла понять что-либо еще, он сказал: – Держись, – и перекинул ее через плечо.

А потом он побежал, как ей показалось, на месте.

Мадди вцепилась в его рубашку. Ее голова, словно баскетбольный мяч, билась о спину Сэма – думать о чем-то в таком положении было трудно, не говоря уж о том, чтобы наблюдать за тем, что происходит вокруг. Но она знала – они находятся в лесу, потому что видела коричневый ковер из опавших сосновых игл и тонкие серые стволы деревьев с их голыми, похожими на обрубки ветками. Сквозь хруст шагов Сэма и его хриплое дыхание Мадди слышала писк многочисленных насекомых.

Зельда по-прежнему была с ними. Мадди видела, как она бежит следом. Ее поводок, словно лавандовая змея, извивался в сосновых иглах.

Когда она постепенно пришла в себя, она поняла, что Сэм начинает уставать. Он дышал все более прерывисто, да и шел теперь гораздо медленнее.

– Сэм. – Она подергала его за рубашку. – Сэм.

Он замедлил шаг, а потом остановился и наклонился, так что она соскользнула с его плеч. К ее удивлению, ноги отказывались ее держать. Ее колени подкосились, и, чтобы совсем не рухнуть, Мадди села на землю. Сосновый запах окутал ее. Зельда, прихрамывая, подошла к ней и улеглась рядом, тяжело дыша.

– Что ты хотела сказать? – с трудом дыша, положив руки на бедра, спросил он.

– Ты не должен больше меня нести. Я могу идти сама.

Он скептически посмотрел на нее:

– Да уж, я вижу.

– Нет, я и правда могу, вот только посижу минутку.

– У нас больше и времени нет, разве что минутка.

У него все еще шла кровь из носа, правда, гораздо слабее, тоненькой струйкой. Он, видимо, это чувствовал, потому что вытер ее тыльной стороной руки.

– Они нас преследуют, да? – Мадди стало страшно.

– Да. Но я не думаю, что они видели, как мы съехали с дороги. По крайней мере я заметил, как мимо нас проезжала их машина, когда я вытаскивал тебя из пикапа. Но они наверняка скоро догадаются, что мы их не обогнали, и тогда вернутся. – Голос у него был мрачным.

– Так что же случилось? Как будто кто-то ударил нас в зад, но, когда я посмотрела, там никого не было.

– Я думаю, они прострелили нам колесо. Ну, те, кто был в этой желтой машине. Во всяком случае, впечатление было такое. – Он прислонился к дереву.

Мадди поморщилась. Значит, они были все еще где-то в Миссури, скорее всего, неподалеку от Сент-Луиса. Судя по тому, что она увидела вокруг, пока они ехали от этого домика по лесу, они находились на одной из небольших гор, окаймлявших город на западе. Это была почти не заселенная местность, Мадди не видела, за исключением той сторожки, ни домов, ни мостов.

– Ну, хорошо, мистер специальный агент, каков ваш план?

Он засмеялся:

– Мы пойдем дальше. Будем прятаться. Постараемся остаться в живых.

– Да, я бы до такого ни за что не додумалась, – сказала она.

– Они отобрали у меня пистолет и телефон. У нас даже машины нет. Извини, дорогая, но других вариантов я не вижу.

Это «дорогая», то, как он его произнес – на тягучий, южный манер, – очень на нее подействовало. Сердце у нее замерло, все внутри затрепетало.

– Мадди… – Голос у него вдруг стал низким и глубоким, таким мучительно близким. А потом его лицо посуровело. Голос опять стал ровным, ничего не выражавшим. – Я имею в виду, Лесли. Я так понял, ты знаешь, кто были эти люди там, в гараже.

И опять ее прошлое и пропасть, которая разверзлась теперь между ними, стали такими же ощутимыми, как запах сосны.

– Знаешь, называй меня лучше Мадди. Я оставила имя Лесли далеко в прошлом.

– Ну, так что ты все-таки скажешь по существу? – снова спросил он, желая добиться от нее ответа.

– Мафия, – сказала она. – Я уверена, что тот, кто пытался меня убить в гостинице, наемный убийца.

– В гараже он был?

Мадди покачала головой:

– Думаю, что нет. Эти люди не похожи на того, кто напал на меня в номере. Может быть, третий, тот, кто пришел позже и стоял в дверях, чем-то его напоминает. По крайней мере по габаритам. Но я ведь тебе говорила, что тогда в гостинице не видела лица того, кто на меня напал, было слишком темно.

– Ну хорошо. Я слышал, что ты упоминала какую-то компанию «Пластикс», а еще сейф, набитый вещественными доказательствами.

Мадди вздохнула:

– «Эй-Уан пластикс» – это одно из названий, под которым они работают в Балтиморе, под прикрытием. Когда на меня напали в Новом Орлеане, я позвонила им и пригрозила, что у меня остались кое-какие улики их преступной деятельности. Мой отец, который выполнял их поручения, хранил их на всякий случай. Но дело в том, что я оставила этот сейф в Балтиморе, когда уехала оттуда. Они, правда, об этом не знают. Я думала, что, может быть, они оставят меня в покое, если я пригрожу им.

– Ты им звонила? – В его голосе прозвучало удивление и любопытство. – Ты угрожала мафии?

– Я просто не знала, что еще могу сделать. Я думала о том, чтобы сбежать куда-нибудь, но решила, что если они нашли меня на этот раз, то они смогут сделать это и в будущем.

Прошла секунда.

– А тебе не приходило в голову рассказать обо всем мне? Я ведь был рядом!

Но она уже его не слушала. Зельда приподняла голову. Она смотрела куда-то назад, туда, откуда они пришли. Мадди проследила за ее взглядом, и у нее перехватило дыхание. Сначала ей показалось, что движущиеся круглые точки вдалеке – это светлячки. Но потом, когда они стали приближаться и сделались чуть крупнее, она поняла: фонари. Они были пока далеко, но становились все ближе.

Ее охватил ужас.

– Сэм… – выдохнула она и показала в их сторону.

Он посмотрел, сразу напрягся и обернулся к ней со словами:

– Пойдем отсюда.

Он взял ее за локоть и поднял на ноги.

– Дай мне поводок.

Мадди без всяких споров подчинилась. Она чувствовала себя слабой, беспомощной, ее трясло. У нее болела голова, мизинец пульсировал.

И сердце у нее тоже болело. Болело так же, как и все тело, потому что, несмотря ни на что, она любила Сэма.

– Нет, – воскликнула она, покачав головой, когда он хотел снова перебросить ее через плечо. – Я могу идти сама.

– Ну что ж, хорошо, – сказал он отрывисто. – Пойдем.

Взяв Мадди за здоровую руку, Сэм потащил ее мимо деревьев. Сжав зубы и призвав на помощь все свои оставшиеся силы и решимость, о которых она даже и не предполагала, Мадди ухитрилась не отставать от него. Зельда молча бежала с ними, как будто понимала, что они в опасности. Они спустились вниз и свет фонарей больше не видели. В лесу стало так темно, что деревья казались просто серыми размытыми тенями. Сосновые иглы под ногами были прохладными и скользкими. По ним было бы удобно бежать, если бы под ними ничего не скрывалось.

Мадди была босиком – свои туфли она потеряла еще в гараже, – так что у нее не было никакой защиты от корней, камней, шишек и еще чего-то мягкого и склизкого, что пряталось под иглами, – она даже не хотела думать, что бы это такое могло быть.

Они нашли небольшую речушку, которая текла по склону, параллельно тропе. Голова у Мадди раскалывалась, ее тошнило. Но она сконцентрировалась на том, чтобы просто передвигать ноги. И бежала все вперед и вперед.

Пока наконец не остановилась.

– Все, я больше не могу, – сказала она, чихая и сгибаясь вдвое от боли в боку. Сэм тоже остановился.

– Я понесу тебя.

– Нет.

– Только до тех скал. Они, может быть, ищут нас сейчас в очках ночного видения. Нам надо найти какое-то укрытие.

Она распрямилась, поставив руки на бедра:

– Хорошо.

Ей показалось, что он усмехнулся, но было слишком темно, она не разглядела. В любом случае ей было не до того. Все, чего она хотела, – немного передохнуть.

В конце концов ей удалось это сделать, после того как она перелезла через множество огромных камней, которые торчали из дна речушки. В болотистой ложбине за скалой, которую Сэм счел безопасной, она рухнула.

Под сосновыми иглами было что-то мягкое и пружинящее. Мадди решила для себя, что это была трава. Или мох. Да. Мох. Бархатистый. Зеленый мох, толстый, как ковер.

А если это был не мох, она даже знать об этом ничего не хотела.

Она растянулась на спине, закрыла глаза и просто дышала. Через минуту она открыла глаза, глубоко вздохнула и увидела, что над ней расстилается небо с мириадами звезд.

– Сэм, – тихо позвала она. Ей очень хотелось поделиться с ним этой красотой.

Никакого ответа. Она оглядела их небольшое укрытие, которое выглядело так, будто какой-то великан откусил кусок от основания скалы. Сэма не было. Застонав, она села и еще раз осмотрела все вокруг. Эта ложбина в форме полукруга была совсем небольшой, около трех метров в глубину и двух с половиной метров в самом широком месте. Сэма там не было. Не было и Зельды.

Паника опять охватила Мадди, ей уже начало казаться, что это ее обычное состояние.

И тут он появился на самом краю ложбины. Под мышкой у него был маленький сверток, Зельда устало плелась за ним.

– Ты до смерти меня напугал, – сказала она. – Куда ты ходил?

– Возвращался назад. Мне показалось, что мы проходили мимо старого лагеря. Так оно и оказалось. Посмотри, какие сокровища я нашел: одеяло, – он протянул ей какую-то старую тряпку, – и куртку, – она выглядела как мужская потрепанная ветровка.

– Сэм?

– М-м-м? – Он посмотрел ей в глаза.

– Ты думаешь, здесь безопасно?

Он поморщился:

– Настолько безопасно, насколько это возможно в этих обстоятельствах. Даже с очками ночного видения сквозь камни ничего не разглядишь. Приборы, отслеживающие излучение тепла, тоже им не помогут.

Он замолчал. Она снова посмотрела на звезды.

– Ты сегодня два раза спас мне жизнь. Спасибо.

– Я просто делаю свою работу, – сухо сказал он. Для него нет пути назад.

– Да, я знаю, – проговорила она и снова посмотрела на звезды. В горле у нее стоял ком. – Но все равно, спасибо.

Она уголком глаза увидела, что он повернул к ней голову.

– Знаешь, я тебе тоже многим обязан. Ты могла бы оставить меня пристегнутым наручниками к бамперу этого пикапа, – сказал он.

Улыбка задрожала в уголках ее губ.

– Но мне же надо было на нем ехать.

– Да, конечно, про это я и забыл.

Он тоже слегка улыбнулся. Мадди опять почувствовала, как у нее заныло сердце. Правда изменила все – за исключением той связи, которая, кажется, по-прежнему существовала между ними.

– Сэм… – Она не знала, что хочет ему сказать.

Он перебил ее:

– Послушай. Почему бы тебе немного не поспать? Как только взойдет солнце, нам надо будет опять отправляться в путь. Вот, возьми одеяло, куртку, устраивайся.

Она в нерешительности на него посмотрела:

– А ты?

– Дорогая, я агент ФБР. Мне не привыкать бодрствовать по ночам.

«Дорогая» и его шутливый тон опять разбередили ей сердце. Стало трудно дышать. Она хотела смеяться. Она хотела плакать. Она хотела…

…того, что было невозможно.

Поэтому она взяла одеяло и расстелила его рядом с ним, потом взяла куртку и свернула ее вместо подушки. Стараясь не думать о том, какое это все, наверное, грязное, она легла на это лежбище, повернулась на бок и постаралась заснуть.

До нее доносилось журчание речушки. Она слышала тихое сопение Зельды. Она считала про себя, сколько раз вдохнет и выдохнет Зельда, когда уснула.

Чуть позже она опять увидела этот сон.

Во сне она лежала на короткой, узкой кровати в чужом доме со связанными руками и ногами, дрожа от ужаса. Мужчина – она видела только его темный силуэт – наблюдал за ней, стоя в дверях.

Он собирался убить ее…

– Мадди!

Она проснулась от голоса Сэма, чувствуя, как он закрывает ей рот рукой.

– Мадди? Боже, что с тобой?

Сэм осторожно отнял руку от ее рта, и она увидела, какое у него серьезное лицо и обеспокоенные глаза.

– Я что… стонала?

Мадди ничего не могла с собой поделать. Ее голос задрожал.

– Я бы скорее сказал, что ты кричала.

– О боже. – Ее всю трясло, она все еще была во власти ужаса, как всегда после этого кошмара. – Думаешь, кто-нибудь услышал?

– За этими камнями мало что можно расслышать, – покачав головой, сказал он.

– Господи, спасибо Тебе за эти камни.

Мадди закрыла глаза. Она попыталась унять дрожь. Попыталась отогнать от себя эти ужасные картины.

– Плохой сон?

Она кивнула. Он провел рукой по ее плечу и замер.

– Ты вся дрожишь.

– Это на самом деле очень страшный сон, – с трудом выговорила она. – В нем происходит то, что случилось со мной когда-то давно.

Она почувствовала, как из глаз у нее хлынули слезы.

Он лег, вытянувшись рядом с ней на одеяле, и прижал ее к себе, так что ее голова оказалась у него на плече, а ее раненый мизинец – у него на груди. По его голосу можно было почувствовать, что он почти сдался.

– Ну хорошо, дорогая. Мы собирались поговорить обо всем через несколько дней, когда выберемся из этой ситуации и немного поостынем. Но тебе снятся кошмары, ты плачешь. А у меня нет ничего, кроме свободного времени. Поговори со мной. Расскажи мне о твоем прошлом. Ты говорила, что твой отец работал на мафию.

Мадди зашмыгала носом:

– Я сказала, что он выполнял кое-какие их поручения.

– А разве между этим есть какая-нибудь разница?

Она кивнула. Слезы уже не лились бурным потоком. Она знала, что скоро они совсем прекратятся.

– Мой отец ненавидел мафию. Он ненавидел то, что они заставляли его делать. Он просто… был над собой не властен.

– Что ты имеешь в виду?

Мадди посмотрела на него и слегка удивилась, что его лицо оказалось совсем рядом.

– Мой отец, Чарльз Долан, был игроком. Он всегда проигрывал. Проигрывал намного больше, чем зарабатывал.

– Он умер?

Она кивнула. Ей опять стало трудно дышать.

– А твоя мать?

– Она умерла, когда мне было два года. Я ее даже и не помню.

– А братья и сестры у тебя были?

Мадди покачала головой:

– Мы остались вдвоем – я и отец.

– Расскажи мне о нем. Ты сказала, что он был игроком.

– Когда я была еще совсем маленькой, он занимался продажей машин в Балтиморе. Зарабатывал он немного, но у нас была хорошая квартира и всегда была еда, в общем, все, что нужно для жизни. Но он постоянно играл. Позже я узнала, что, когда он проигрывал, он занимался чем-то еще, чтобы добыть денег. Воровал запасные части и продавал их или делал что-то еще в этом роде. В конце концов он, конечно, потерял работу, и тогда мы стали постоянно менять квартиры, в основном в Балтиморе, иногда в Вашингтоне. Когда мне исполнилось четырнадцать, я прибавила себе возраст и стала работать после занятий в магазине «Уолгрин». Зарплата у меня была совсем маленькая. Мы жили в дешевой квартирке, и моих денег едва хватало на то, чтобы оплачивать ее. Мне обычно удавалось подкараулить отца в день его зарплаты и взять у него деньги на продукты и оплату счетов за электричество и прочее, так что мы не голодали. Но он продолжал играть. Я не знаю, сколько денег он проигрывал.

– У некоторых это превращается в настоящую болезнь, – пробормотал Сэм.

– Да, это было как болезнь, – подтвердила Мадди. – В остальном он был прекрасным человеком.

– А как он начал работать на мафию?

Мадди вздохнула:

– Да все из-за того же. Он сделал какую-то большую ставку и проиграл. Он занял деньги у бандитов, а потом никак не мог расплатиться. Я ничего об этом не знала, пока однажды вечером его не избили двое мужчин на парковке у нашего дома. Было лето. Я только что окончила школу и работала уже полный рабочий день. Я возвращалась домой с работы и увидела, что отец лежит на земле, а двое мужчин бьют его ногами. Я закричала и побежала туда, чтобы помочь ему. Они сели в машину и уехали. Один из них прокричал мне, чтобы отец отдал деньги, а не то в следующий раз они его убьют.

Посмотрев на Сэма, Мадди увидела, что глаза его сузились, а подбородок сжался.

– А тебе не пришло в голову обратиться в полицию?

– У тебя на все один ответ: полиция, не так ли? – сказала Мадди с легким упреком. – На самом деле я тогда хотела пойти в полицию, но отец мне запретил. Он сказал, что, если я это сделаю, они убьют его. Вот я и не пошла. Но он был очень подавлен. Он назвал мне человека, которому был должен, и сумму. Это были огромные деньги! Я знала, что нам потребуется несколько лет, чтобы расплатиться, если мы вообще сумеем накопить столько. И вот я пошла на следующий день к тому человеку – его звали Джон Силва, чтобы поговорить с ним, нельзя ли составить какой-то план и выплачивать ему долг постепенно.

– Почему меня это не удивляет? – спросил Сэм как бы себя самого. А потом посмотрел на нее. – Ну и что он тебе ответил?

– Он оказался неплохим человеком, – сказала Мадди, как бы обороняясь. – По крайней мере тогда мне так показалось. Он рассмеялся на мое предложение. Сказал, что у них не принято составлять планы выплат, но, если я хочу, я могу работать на их компанию и выплачивать долг отца. А еще он сказал, что и отцу он тоже подыщет какую-нибудь работу.

Она почувствовала, как Сэм вздохнул.

– Попробую догадаться, что было дальше: вы с отцом начали работать на этого человека, и отец продолжал играть и все больше и больше увязать в долгах.

– Да, так оно и было, – грустно сказала Мадди. – А потом…

– Так что было потом? – переспросил Сэм, когда Мадди замолчала.

– А потом два агента ФБР начали разнюхивать что-то о работе Силвы, – спокойно сказала она. – Они действовали под прикрытием.

– Понятно, – протянул он.

– Однажды один из них пришел к нам домой, когда я была одна, и сказал, что он агент ФБР. Он заявил, что мой отец занимается незаконными делами и что, если я не хочу, чтобы его арестовали и надолго упрятали за решетку, я должна добыть для них какую-то информацию из офиса Силвы.

– Черт, – воскликнул Сэм и покрепче обнял ее. – Ты случайно не знаешь имена этих агентов?

– Один назвался Кеном Уэлшем, а другой Ричардом Шелтоном, но я почти уверена, что это не настоящие их имена. Они ведь работали под прикрытием.

– Может быть, и нет, – согласился с ней Сэм. – Ты оказалась в ловушке?

Мадди кивнула.

– Они хотели, чтобы я добывала для них все новую и новую информацию. Они постоянно приходили, угрожали и мне, и отцу. А потом… потом все зашло слишком далеко. Отец… отец пошел с кем-то из мафиози, чтобы выбить из должника деньги, и кончилось это тем, что должника убили. Он вернулся домой, расплакался и все мне рассказал. Он знал убитого, его звали Тед Цицеро. Отца заставили просто стоять и наблюдать, как Цицеро убивали.

– И что ты сделала? – спросил Сэм.

– Я страшно испугалась и за себя, и за отца. Я подумала, что нас могут спасти только агенты ФБР. Я пошла к Кену Уэлшу и Ричарду Шелтону и все им рассказала. – Она сделала вдох. – А они, вместо того чтобы помочь мне, использовали эту информацию, чтобы оказать давление на отца. Они хотели, чтобы он собирал для них информацию и носил на себе диктофон. Он не согласился. Тогда они арестовали меня и предъявили мне все эти обвинения, а отцу сказали, что снимут их, если он будет с ними сотрудничать. Он согласился. Как-то, встречаясь с мафиози, он спрятал диктофон, и они это обнаружили.

– О господи. – Сэм смотрел на нее. – Это было ужасно.

Мадди кивнула. Она почувствовала, как у нее все сжалось внутри. Эти воспоминания мучили ее в ночных кошмарах вот уже семь лет.

– Они схватили меня на парковке, связали и отвели в небольшой домик, расположенный недалеко от нашей квартиры. Там был Силва, трое других мужчин, которых я не знаю, и мой отец. Они привязали отца к кухонному стулу. Он был сильно избит. Они поставили меня напротив него и сказали, что убьют меня у него на глазах. Отец начал плакать.

Голос у Мадди сорвался.

– А потом они затащили меня в спальню и бросили на кровать, связали меня. И… и я слышала, как они избивали отца. Я слышала, как они разговаривают, и молила Бога, чтобы они не вошли в мою комнату, но они… вошли.

Она помолчала, судорожно вздохнула и продолжила свой рассказ, почти не обращая теперь внимания на Сэма, на его волнение, на его руки, крепко прижимавшие ее к себе.

– Они развязали мне ноги и завели в гостиную. Там я увидела Кена Уэлша. Я очень удивилась и подумала, что мы теперь спасены. Но он просто взглянул на меня и ухмыльнулся, а потом я увидела, как Силва показывает ему портфель, набитый банкнотами. Кен Уэлш взял деньги и ушел. Он просто оставил нас с отцом умирать.

– Они заплатили ему, чтобы он оставил их в покое, – пробормотал Сэм.

Мадди кивнула. Боже, как же мучительно было все это вспоминать!

– А что было потом? – тихо спросил Сэм.

Мадди сделала глубокий вдох. Она собрала всю свою волю и продолжила:

– Они поставили меня перед отцом, и тот, кто пришел за мной, приставил к моей голове пистолет. – Она говорила быстро, стараясь как можно быстрее покончить с этими жуткими воспоминаниями. – Я думала, что вот сейчас он в меня выстрелит. Но другой тип сказал: «Подожди-ка! Зачем сразу ее убивать? Давай сначала с ней немного позабавимся». Он потащил меня в спальню. Я обернулась через плечо и увидела, как они приставили пистолет к голове отца. А потом я уже ничего не видела, потому что была в спальне. Но я слышала выстрел и… такой звук – как бульканье.

Ее глаза закрылись, из них полились слезы. Сэм выругался и повернулся на бок. Она вцепилась в его рубашку и крепко держалась за нее.

– Расскажи мне все до конца, малышка, – мягко сказал он.

Она бы и хотела это сделать, но она просто не могла заставить себя говорить. В конце концов ей удалось как-то выдавить из себя слова.

– Я знала, что они застрелили его. Я знала это. Я просто… сошла с ума. Этот тип пытался п-поцеловать меня, и я укусила его за язык. Он закричал и с такой силой отшвырнул меня, что я чуть не вылетела в окно. А потом он пошел ко мне, изо рта у него лилась кровь. Я бросилась на разбитое окно, пытаясь выбраться. И тут дом взорвался. Просто в одну секунду. Меня каким-то образом выбросило из окна… И вот я уже лежала на этом заросшем сорняками заднем дворе, истекая кровью, рыдая и наблюдая за тем, как этот одноэтажный дом превратился в горящий факел буквально в мгновение ока. Моего отца – даже если они не застрелили его – уже не было.

Даже после всех этих лет эта сцена как наяву предстала у нее перед глазами. Слезы так и текли по ее щекам.

– Все прошло, прошло, малышка, – прошептал Сэм, качая ее, как ребенка.

Она не могла говорить. Она закрыла глаза, ее била дрожь, она прижалась к Сэму так сильно, как будто он был единственным надежным человеком в этом безумном мире. Она почувствовала, как он прижался губами к ее виску, потом к щекам, мокрым от слез. Он приподнял ее раненый мизинец и очень осторожно и нежно поднес его к губам.

– Сэм, – прошептала она, открывая глаза и сквозь слезы глядя на то, как он нежно прижал ее руку к своей груди, а потом наклонился и поцеловал ее в губы.

Его колючая от щетины щека прижималась к ее нежному лицу. Его руки ласкали ее плечи, руки, спину.

– Не плачь, малышка. Все это в прошлом. У тебя теперь все будет хорошо, – бормотал он между поцелуями.

– Сэм, – прошептала она. Казалось, это было единственное слово, которое она могла промолвить.

– Ты теперь со мной в полной безопасности, – услышала она и чуть не рассмеялась, несмотря на слезы, – ведь безопасным их положение уж никак нельзя было назвать. И все же, когда он вот так крепко прижимал ее к себе, она действительно чувствовала себя спокойно и надежно, что, конечно, было глупо.

– Я люблю тебя, Сэм, – отчетливо произнесла она, потому что это было так и ничто не могло этого изменить. Каким-то образом, среди всего этого ужаса, подстерегавших их опасностей и боли, разрывавшей ей сердце, она нашла мужчину, который был предназначен ей судьбой.

– Я тоже люблю тебя, кем бы ты ни была, – прошептал он. Это было как раз то, что она хотела услышать, но все же его слова прозвучали так странно и неожиданно, что она улыбнулась и продолжала улыбаться, когда он начал ее целовать. Она закрыла глаза и позабыла обо всем на свете, кроме того, что он ее целует.

Ей нужны были его поцелуи, ей нужен был Сэм. Ей так хотелось согреться в его объятиях. Ей нужно было забыть все, что с ней было. Ей нужно было снова почувствовать себя живой.

– Сэм, – выдохнула она, чувствуя, как горячая кровь бежит по ее жилам.

– Мадди, – прошептал он. – Ты такая красивая, что у меня просто захватывает дух. – Он поднял голову и молча смотрел на нее восхищенным взглядом.

– Я хочу тебя, – сказала она с сильно бьющимся сердцем.

– Мадди, – простонал он и страстно обнял ее.

Она испытала с ним такое острое наслаждение, о существовании которого даже не предполагала. Ей казалось, что она перенеслась в нирвану.

Мадди поняла, что спит, только когда кто-то начал будить ее. Какое-то время она не могла понять, кто это был и где она находилась.

– Мадди!

Сэм еще раз легонько потряс ее за плечо. Он был полностью одет. Она сонно моргнула, почувствовала, как ее сердце переполняется радостью, и увидела за его спиной пурпурно-серое небо, на котором светилось теперь всего несколько звезд. Вот-вот должно было рассвести.

– О боже, – простонала она, поднеся больную руку к голове, и села.

Рядом с Сэмом сидела Зельда, растрепанная, но полная энергии.

– Пора отправляться в путь, красавица ты моя. – Сэм протянул ей палку, широкую, как бейсбольная бита.

Мадди с замешательством поняла, что это единственное их оружие.

– На вот, возьми, – сказал он, протягивая ей что-то. Она сначала даже не поняла, что это носки, его носки.

– Хватит бегать босиком, – нетерпеливо сказал он, увидев, с каким сомнением она рассматривала большие, бывшие когда-то белыми носки. – Я бы отдал тебе свои кроссовки, но они свалятся у тебя с ног.

Мадди со вздохом отказалась от последней из своих привычек, связанных с гигиеной.

– А может быть, нам остаться здесь, как ты думаешь? – спросила она, вставая. – Они ведь нас так и не нашли.

– Найдут в конце концов.

Это было так страшно, что Мадди вздрогнула. Сэм заметил это, наклонился и поцеловал ее в губы, а потом стал обходить лощину. Мадди старалась не отставать от него, Зельда преданно трусила за ней.

– Скажи мне, что у тебя есть план, – обратилась она к нему, когда они обходили скалы.

– Тот домик, куда они возили нас вчера, находится на восточной стороне горы. Мы все еще находимся на ее восточном склоне. И вот я предполагаю, что, если мы спустимся достаточно далеко вниз, мы найдем дорогу. И потом, всегда есть вероятность, что они здесь объявятся. Уж поверь мне, что они сейчас всячески пытаются найти нас.

Они шли вдоль речки, а небо над ними расцвечивалось все более яркими красками. Они уже давно прошли мимо скал и оказались опять в сосновом лесу. Он казался каким-то призрачным в предрассветной дымке. Мадди было не по себе, она знала, что выстрел может неожиданно прогреметь откуда угодно и что за каждым кустом, за каждым деревом кто-то может их поджидать.

Сэм внезапно остановился, Мадди чуть на него не налетела.

– Что? – прошептала она, сердце у нее учащенно забилось.

– Ну вот, – тоже шепотом ответил ей он. – Если нам повезет, то мы вернемся к тебе в квартиру как раз к завтраку.

И тут она увидела какое-то строение. Маленький домик стоял на небольшом возвышении, прямо напротив них. Его крытая дранкой крыша вырисовывалась в тумане.

– А вдруг тот, кто живет здесь, тоже бандит? – спросила Мадди.

– Ну, тогда у нас опять будут проблемы, – весело ответил Сэм. – Видишь провода над домом? Там есть телефон. Ты подожди здесь, а я пойду позвоню и вызову кого-нибудь на помощь.

– Ни за что на свете. – Мадди схватила его за руку. – Если ты пойдешь, я тоже с тобой.

Он посмотрел на нее, а потом на Зельду, которая вся поникла, как увядший цветок.

– Может быть, хоть собачку оставим, привяжем ее к дереву? – предложил Сэм.

– Она будет лаять. И потом, если они ее обнаружат, они ее обязательно убьют.

– У меня такое чувство, как будто я собираюсь возглавить парад, – сказал Сэм. – Ну ладно, пойдем.

Только они тронулись, как раздался какой-то звук, прорезавший тишину. Что-то вонзилось в ствол сосны, сантиметрах в двадцати от головы Мадди.

– Беги! – закричал Сэм, хватая ее за руку.

Мадди рванулась вперед, как лань от охотника. Голова у нее была низко опущена, ноги скользили по сосновым иглам. Прогремел еще один выстрел, и пуля застряла в дереве совсем рядом с Мадди. Одна из щепок ударила ее по щеке. Мадди чуть не закричала, но вовремя подавила крик. Это только помогло бы убийце обнаружить ее и в следующий раз выстрелить более метко. Сэм бежал рядом с ней, огибая деревья, а Зельда в темноте куда-то подевалась, во всяком случае, они ее уже не видели. Мадди выпустила поводок, когда побежала.

– Марино, они от тебя слева! – прокричал мужской голос. Мадди удалось только отметить, что доносился он откуда-то издалека – позади них, справа, – когда послышался еще один резкий звук.

На них посыпался целый дождь сосновых иголок. Мадди поняла, что эта пуля пролетела совсем близко от них.

– О господи, – пробормотал Сэм. В его голосе ей послышалось что-то, что напугало Мадди чуть ли не больше, чем сама стрельба.

Темно-серый силуэт мужчины показался из тумана метрах в ста впереди от них.

– Не двигаться! – закричал он.

– Беги!

Сэм выпустил ее руку и подтолкнул вправо, так что она оказалась теперь между какими-то зарослями с одной стороны и стрелявшим в них человеком с другой. Сэм сделал за нее выбор. Она могла только подчиниться. Сердце у нее бешено билось, она задыхалась, но бежала изо всех сил.

– Смотри, они там, они вон там! – закричал кто-то.

Из дула винтовки, навстречу которой, оказывается, бежал Сэм, сквозь туман вырвалось желтое пламя.

О боже, он что, ранен? Сердце у Мадди подпрыгнуло, а внутри все упало. Пожалуйста, Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы с ним все было в порядке!

На всем бегу, с бешено бившимся пульсом, с вырывавшимся со всхлипами и хрипом дыханием, Мадди услышала, что Сэм бежит рядом, но она не была в этом уверена – может быть, это стук собственного сердца звучал у нее в ушах.

– Где? Где они?

Крики нескольких человек разносились среди деревьев. Что-то сбило Мадди с ног. Она упала, а затем покатилась по земле. Она с ужасом поняла, что у нее на спине Фиш. Мадди изо всех сил извивалась, пытаясь спихнуть его, ее ногти впивались в землю.

– Ну все, тебе пришел конец! – завопил Фиш и изо всех сил ударил ее кулаком по голове.

Мадди было так больно, что у нее искры посыпались из глаз.

– Не двигайся, – скомандовал Сэм, Мадди даже не подозревала, что его голос может звучать так жестко. – Фиш, давай, только пошевелись, дай мне повод размозжить тебе голову. Мне так этого хочется!

Какой-то момент Мадди казалось, что у нее начались галлюцинации, но Фиш, который все так же сидел у нее на спине, замер, как будто окаменел.

– Руки вверх, – приказал Сэм, и Мадди почувствовала, что Фиш пошевелился.

Мадди бросила взгляд на Сэма. Он медленно приближался к ним с винтовкой в руках, держа под прицелом Фиша. Он вернулся за ней. Он спас ей жизнь. И тут она услышала крики, отдававшиеся эхом по лесу:

– Федеральный агент! Бросьте оружие. Никому не двигаться!

Это пришла подмога. Они были спасены. Она с облегчением опустила голову на прохладную, влажную траву. Ее сердце учащенно билось.

– Слезь с нее, – сказал Сэм Фишу. – Мадди, как ты, с тобой все в порядке?

– Да, – ответила она.

Потому что это было сущей правдой: они оба, она и Сэм, были живы и они наконец сумели выбраться из этой передряги.

Фиш медленно и осторожно слез с ее спины. Она перевернулась на бок, наблюдая за тем, как Сэм прислонил Фиша к дереву, приказав ему расставить ноги на ширину плеч и раскинуть руки, и теперь ощупывал его в поисках оружия.

– Маккейб! Мадди! – послышался голос Уинна.

– Иди сюда, – закричал Сэм.

Мадди медленно села. Она начала приходить в себя.

– Как ты, нормально? – спросила она.

– Прекрасно.

Он улыбнулся ей, и Мадди почувствовала, что ее дыхание наконец восстановилось, она снова могла нормально дышать. Все было позади.

– Слава богу, – сказала она. – Мы живы. Мы выбрались из всего этого.

Туман начал рассеиваться, и Мадди видела, что к ним приближается мужчина. Это был Гомес. А за ним бежала Зельда.

– Вы ничего не потеряли? – спросил он, подходя поближе.

– Зельда, – с благодарностью проговорила Мадди, беря в руки поводок. Ей стало стыдно, когда она поняла, что в последние сумасшедшие минуты вообще позабыла про собаку.

– Получишь свою любимую жареную картошку, когда мы вернемся домой, – сказала она Зельде, которая при этих словах завиляла хвостом, как будто понимала, о чем Мадди говорит.

Мадди получила несколько ударов по голове, и Сэм настоял, чтобы она съездила в больницу на осмотр. Она не стала с ним спорить. Как только опасность миновала, Мадди со страхом подумала, что теперь ее могут арестовать. Однако этого не случилось, и она понемногу успокоилась. До ближайшей больницы, в Сент-Луисе, было полчаса езды. Уинн вел машину, Гарднер заняла место рядом с ним, Сэм и Мадди сидели сзади. Зельда мирно лежала у Мадди на коленях, притихшая после того, как они заехали в «Макдоналдс» и купили очередную порцию жареной картошки.

По дороге Сэм вкратце рассказал Уинну и Гарднер об их приключениях и сказал Мадди, что в сложившихся обстоятельствах он может сделать так, чтобы с нее сняли все обвинения. Мадди почувствовала себя после этих его слов по-настоящему счастливой.

Когда Сэм оставил ее в отделении неотложной помощи – у него накопилось много работы, и ему надо было идти, – Мадди поняла, что ее жизнь идет в нужном направлении. Все коллеги из «Криэйтив партнерс» пришли навестить ее в больницу.

Оказалось, они знают только, что мужчина, который покушался на ее жизнь, совершил еще одну неудавшуюся попытку и, кажется, находится теперь под арестом. Свою тайну, которую она так долго хранила, она не хотела открывать даже друзьям. Лесли Долан осталась в прошлом. Мадди Фицджеральд – это было ее настоящее и будущее.

Думая об этом, она передала поводок Зельды Луис с инструкцией отправить ту к парикмахеру. Мадди попросила Джона как можно быстрее отвезти их туда с завода. У Джона хватило ума ничего не рассказать Сюзан о том, что Зельда сбежала, и о приключениях Мадди. Она обняла коллег, поговорила с ними и сказала, чтобы они ехали на работу. Наконец, когда врачи закончили осмотр, Мадди отправилась домой с Синтией. Она приняла душ, легла в свою чистую, удобную постель и через мгновение заснула.

Спала она мертвым сном, и никаких снов ей не снилось.

Внезапно она проснулась в полной темноте. Что-то было не так.