Приманка

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мадди села в кровати. На часах – 4.40, в квартире было совсем темно – пока она спала, стемнело. Увидев мигающий голубоватый лучик света, проникавший из гостиной, она поняла, что телевизор включен. Это был единственный источник света в квартире. Звук был немного тише, чем обычно. Ведь телевизор смотрела Синтия, а не Сэм. При этой мысли она слегка улыбнулась. Сэм скоро появится.

Свесив ноги с кровати, Мадди встала и прошлепала босиком к двери. Так как она заснула еще днем, на ней были широкие спортивные брюки и белая майка.

Синтия сидела на диване, поджав под себя ноги, и смотрела какую-то передачу.

Мадди огляделась вокруг: все было в полном порядке. Очевидно, это нехорошее чувство, с которым она проснулась, было вызвано ее недавними приключениями.

Она отправилась в ванную, вскоре вышла оттуда и встала рядом с Синтией.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила та.

– Есть очень хочется, а так все хорошо, – сказала Мадди, хотя и могла бы пожаловаться на многочисленные боли. – Пойду принесу что-нибудь поесть. Ты хочешь?

Синтия покачала головой.

Мадди пошла на кухню, где было бы совсем темно, если бы не лучик света, пробивавшийся сквозь занавески с улицы. Ей хотелось пить, и она открыла холодильник, чтобы достать апельсиновый сок. Она потянулась за коробкой, когда кто-то с силой зажал ей рот рукой, рванув ее назад и приставив дуло пистолета к ее виску.

Она подпрыгнула на месте и инстинктивно начала сопротивляться.

– Только пискни, и я пристрелю тебя, – услышала она грубый мужской голос.

Затыкая ей рот, он крепко прижал ее к себе. Он был в перчатках, как заметила Мадди, и кровь застыла у нее в жилах. Это был он. Тот человек, который напал на нее в гостинице.

– Ты можешь выбирать, – прошептал он этим своим ужасным голосом. – Либо мы с тобой спокойно выходим вдвоем через черный ход, либо ты начинаешь шуметь, сюда вбегает твоя подружка, и я тут же ее пристрелю. Слово за тобой.

Мадди подумала о той ночи в гостинице. Пистолет у него с глушителем – он может в любую секунду выстрелить ей в висок, и Синтия даже не услышит выстрела.

Она кивнула, а потом замерла на месте. Холодный пот покрыл все ее тело.

– Умная девочка.

Он подтолкнул ее к двери. Мадди в последней надежде подумала о системе безопасности. Она была включена, Мадди была в этом уверена. Но если это было так, то как же он ухитрился незаметно войти?

– Открывай дверь, – сказал он.

Она повернула ручку, открыла дверь – ничего, никакого звука. Он вытолкнул ее на лестничную площадку.

– Закрой дверь, – сказал он, и она сделала это скользкими от пота руками. – А теперь потихоньку спускайся.

Когда он выталкивал ее на площадку, Мадди увидела его лицо. Ужас, как желчь, поднялся у нее в горле. Он сильно изменился, но нос и рот остались теми же, так же как и его жестокие глаза.

Это был Кен Уэлш.

Убийца был где-то рядом. Сэм знал это, чувствовал нутром. Проблема с этими мафиози, которых они арестовали вчера вечером и сегодня утром, была в том, что их оказалось слишком много. Много бандитов – значит, много работы, много всякой писанины, проверок, допросов. Надо было перелопатить кучи всякого дерьма, чтобы найти хоть толику нужной информации.

Интуиция подсказывала ему, что все это напрасно.

Каждая деталь, о которой сообщила ему Мадди и которую можно было проверить, оказалась правдой. Он проследил за Лесли Долан с момента рождения до ее «смерти».

Согласно документам, небольшой домик в бедной части Балтимора действительно был взорван семь лет назад. Погибли все, кто там находился. Пожар был таким сильным, что удалось собрать лишь какие-то фрагменты человеческих останков. Погибших опознали по их личным вещам, которые собирали по всей округе.

Настоящего расследования, в сущности, так и не проводилось. Это был бедный район, и все знали, что жертвы были как-то связаны с мафией. Никого особо не волновала их судьба.

Сэм ждал, когда ему сообщат имена агентов, которые работали в то время в Балтиморе. Ему было интересно узнать, кто такие эти Кен Уэлш и Ричард Шелтон.

Уинн подошел к нему сзади.

– Ну что, есть что-нибудь? – спросил он.

Они находились в штаб-квартире ФБР в Сент-Луисе. Там им было легче обрабатывать поток информации, поступавший в течение дня. Было уже поздно, приближалось к одиннадцати, но в офисе все еще шла напряженная работа.

– Нет, пока ничего, – ответил Сэм.

Он сравнивал данные, которые им удалось получить от задержанных, с теми, что сообщила ему Мадди. Он пытался нащупать общую ниточку. Пока это ему не удавалось.

– Ты готов? – спросил Уинн.

Сэм кивнул и поднялся с места. Комната была большой, безликой, с выкрашенными в бежевый цвет стенами. Повсюду, на столах, за перегородками, мерцали экраны компьютеров. Гомес сидел за компьютером и что-то печатал. Они с Хендриксом должны были наблюдать за квартирой Мадди, и Сэм поморщился, увидев его здесь.

– А я-то думал, что ты там, на улице, следишь за ее квартирой.

Гомес бросил на него через плечо рассеянный взгляд:

– Уже иду. Боже, ты видел когда-нибудь в жизни столько бумаг?

– Все эти бумаги могут подождать. Вы должны быть сейчас там.

– Да идем, идем.

– Ты не думаешь, что он среди задержанных? – спросил Уинн, когда Сэм подошел к нему и они направились к двери.

– Да кто его знает! Я не хочу рисковать.

Уинн только что заявился после часового отсутствия, и Сэм в первый раз внимательно посмотрел на него, когда они ехали вместе в лифте. Брови у Сэма задергались. Сэм настолько устал, что казался пьяным. Когда он видел Уинна в последний раз, на нем не было ни пиджака, ни галстука. Не говоря уже о белой рубашке и тщательно выглаженных брюках цвета хаки.

– Ты переоделся? – спросил он, слегка удивившись, когда лифт доставил их на первый этаж.

– Да. – Уинн выглядел чуть ли не смущенным. – У меня свидание.

Они уже шагали по парковке.

– Свидание? – Сэм был поражен. У Уинна свидание здесь, в Сент-Луисе? И тут что-то как будто щелкнуло у Сэма в голове. – Гарднер?

Уинн покраснел.

– Да. Мы идем в «Мортон». Мы собирались сходить туда вчера вечером – это было бы наше первое свидание, – но нам помешали обстоятельства.

Сэм знал, что «обстоятельства» – это не что иное, как судорожный поиск его и Мадди. Они подошли к машине. Открывая дверцу водителя, Сэм усмехнулся Уинну через крышу.

– Ну ты даешь!

– Да уж, – усмехнулся Уинн в ответ, и они расселись по; местам.

Когда они выезжали с парковки, у Сэма зазвонил сотовый | телефон.

Он занервничал. Вытащил его из кармана, посмотрел на экран и успокоился.

– Маккейб, – проговорил он, въезжая в плотный поток машин. Видно, только что закончился какой-то матч, или концерт, или еще какое-то мероприятие.

– Она пропала, – прокричала Гарднер ему в ухо. По ее голосу чувствовалось, что она в панике. – Маккейб, ты меня слышишь? Мадди исчезла из квартиры.

Мадди было так страшно, что у нее начала кружиться голова. Они ехали в его машине, большой и черной. Руки у нее были связаны за спиной. Она оказалась на переднем сиденье рядом с маньяком, ремень безопасности был туго пристегнут. Ее дом теперь остался далеко позади. Она продолжала ждать, что ее исчезновение обнаружат и появится кто-то из агентов – Гомес с Хендриксом или Синтия. Сэм тоже с минуты на минуту должен был прийти к ней в квартиру. Ну хоть кто-то, кто угодно. Но никто так и не пришел. Он заставил ее спуститься по лестнице, надел на нее наручники и посадил в машину, и она даже не сопротивлялась. Она впала в шоковое состояние, когда до нее дошел весь ужас ее положения. Она осталась одна, совсем одна, лицом к лицу с убийцей.

– Что тебе от меня надо? – спросила она.

Свет уличного фонаря на мгновение осветил салон машины и тут же остался позади.

– Мне нужен сейф Чарли. И ты скажешь мне, где он.

Слезы брызнули у нее из глаз.

– Я не знаю.

– Придется нам с тобой вместе разузнать это. Уж ты поверь мне, пупсик, если ты хоть что-то знаешь, ты непременно мне об этом расскажешь.

Он гнусно улыбнулся, по спине у нее побежали мурашки.

– В последний раз, когда мы встретились в твоем гостиничном номере – ты это помнишь, детка, ты еще тогда ткнула мне в ногу карандашом, – я не знал ни о каком сейфе. Очень мило с твоей стороны. Что ты позвонила старым друзьям и предупредила их об этом.

Он так взглянул на нее, что ее волосы, кажется, встали дыбом. Он собирался заставить ее заплатить за этот карандаш. Он сделает ей очень больно, а потом убьет. Мадди хотелось закричать. Она посмотрела в окно, надеясь увидеть проезжавшую полицейскую машину. Если бы она ее увидела, она бы – что бы она сделала? Она не могла даже опустить стекло. И…

– Посмотри, – сказал Уэлш. – Вон и твой дружок. Может быть, позвоним ему?

Мадди глянула в окно и действительно увидела «блейзер» Сэма, мчавшийся им навстречу. Сэм сидел за рулем, а рядом в свете фонаря она заметила торчавшие во все стороны кудри Уинна.

– Он взломал систему безопасности, – сказал Сэм.

Кровь закипела у него в жилах. Он только что вбежал в квартиру, перескакивая через две ступеньки, убедился, что Мадди там нет и что система включена, и побежал через заднюю дверь вниз, чтобы проверить ящик, установленный на улице. Система работала так, что, если бы кто-то попытался отключить ее, в полицию сразу поступил бы сигнал. Преступник переиграл ее при помощи двойной петли из проволоки, так что система не среагировала. Очень немногие знали, как перехитрить систему. Сэм, правда, знал.

Этому учили в ФБР.

– Он федеральный агент, – сказал Сэм, стараясь сохранять спокойствие.

Он обернулся к Уинну и Синтии, которые сидели сзади. Лицо Гарднер было буквально серым от волнения. Она во всем винила себя. Сэм попросил ее:

– Сядь за компьютер, за телефон. Я не знаю, как ты сделаешь это, но найди мне имена агентов, которые работали в балтиморском отделении семь лет назад.

Гарднер кивнула и побежала к машине. Сэм посмотрел на Уинна:

– А ты останешься здесь и будешь всем заправлять. Сигнал тревоги уже поступил в местное отделение полиции.

Сэм слышал в отдалении гудки сирен.

Сэм начал спускаться по ступенькам, когда зазвонил его мобильный телефон. Он замер на месте, а потом залез в карман и вынул телефон. Он уже знал, прежде чем взглянуть на определитель номера, что там высветится «Ошибка».

– Маккейб, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, в то время как леденящий душу ужас охватывал его. Он уже знал, что услышит.

– Эй, – произнес электронно-измененный голос. – Ты снова в игре.

– Это не игра.

Мадди четко слышала голос Маккейба. Он был ровным и уверенным, и она так и потянулась к нему, ей так хотелось, чтобы он понял, что она сейчас чувствует.

– Конечно, это игра, – сказал Уэлш.

В его голосе слышались издевка и торжество, и Мадди ненавидела его с такой силой, что ее просто трясло.

– Я тут захватил твою подружку. Все поменялось, мой друг. Ты думал, что сможешь использовать ее в качестве приманки, чтобы поймать меня в ловушку? – Он грубо рассмеялся. – А теперь она у меня. Давай, найди ее. Но тебе лучше поспешить.

– Мы можем с тобой договориться, – сказал Сэм. – Ты можешь признаться в содеянных преступлениях, это облегчит приговор.

– Вот это да! – произнес Уэлш с восторгом. Он бросил взгляд на Мадди, ему очень хотелось посмотреть, как она на это прореагировала. – А зачем, собственно, мне об этом беспокоиться, если ты меня все равно не поймаешь?

– Можешь не сомневаться, – сказал Сэм. – Я поймаю тебя. Я уже очень близко к тебе подобрался. Ближе, чем ты думаешь. Я сижу у тебя на хвосте.

Уэлш быстро посмотрел в зеркало заднего вида. Мадди почувствовала прилив надежды. Но потом Уэлш снова самодовольно ухмыльнулся.

– Ты блефуешь. Тебе никогда меня не поймать!

– Я знаю, что ты – агент ФБР, – сказал Сэм. – И я знаю два имени, под которыми ты можешь прятаться: Ричард Шелтон и Кен Уэлш. Они тебе о чем-то говорят?

Уэлш бросил на Мадди такой взгляд, что она содрогнулась. Глаза у него были злобными, щеки покраснели от ярости.

– Помнишь, когда мы разговаривали с тобой, я пообещал, что в следующий раз дам тебе понаблюдать за тем, как я буду убивать. Вот чего ты добился своими угрозами, Маккейб. Я отвезу твою подружку в какое-нибудь укромное местечко и пристрелю ее. А еще я запишу все это на видеопленку. Я обязательно отошлю ее тебе, чтобы ты смог посмотреть.

– Подожди, – сказал Сэм, но Уэлш его не слушал.

Он держал телефон у лица Мадди. Она смотрела на него, ей хотелось кричать, плакать, умолять…

– Можешь попрощаться, – сказал ей Уэлш.

– Сэм, – начала Мадди. Она ничего не могла с собой поделать, голос ее задрожал.

Она услышала какой-то звук – как будто он с трудом сделал вдох.

И тут Уэлш отключил телефон.

– Ты записала это? Ты все записала? – возбужденно прокричал Сэм. Сердце у него билось так сильно, как будто он пробежал сто километров.

Гарднер сидела рядом с ним, на переднем сиденье своей машины на парковке Мадди. Магнитофон был у нее на коленях. Пожалуйста, молил про себя Сэм. Пожалуйста.

– Времени не хватило, – сказала она.

– Ты, – сказал Уэлш, с ненавистью взглянув на Мадди. – Это ты все рассказала ему? Ты назвала ему мое имя.

– Да, – ответила Мадди, не видя уже смысла в том, чтобы лгать.

Уэлш выругался, а потом ударил ее по лицу тыльной стороной ладони.

– Если бы я убил тебя той ночью в твоем номере, ничего этого не случилось бы. Но я сделал ошибку, одну маленькую, но очень серьезную ошибку – кто бы мог подумать, что в гостинице остановились две Мадди Фицджеральд? Все летит к черту из-за тебя.

Он еще раз ударил ее. Мадди застонала и вжалась в дверь. А потом, когда на глаза у нее навернулись слезы и все поплыло от боли, она увидела, что телефон оказался на ее сиденье.

Он лежал между ней и спинкой сиденья, и если она немного подвинется вперед, ну совсем немного, то сможет дотянуться до него руками.

Но он ни в коем случае ничего не должен заметить.

– Почему бы тебе не оставить меня в покое? – спросила она, чтобы как-то отвлечь его от того, что она собиралась сделать. – Я тебе ничего плохого не сделала.

Она немного продвинулась вперед. Если бы ей теперь удалось ухватить телефон…

– Потому что меня ждут большие дела. Ты, может быть, когда-то видела меня, узнала меня, сказала об этом кому-то – и тогда мне моих планов не видать. То же с другими. Все они – скелеты в моем шкафу, а я пытаюсь его очистить.

– Я бы никогда ничего про тебя не рассказала, – сказала она, потихоньку передвинув сцепленные наручниками руки и дотрагиваясь до телефона. – Я никому ничего и сейчас не скажу, если ты меня отпустишь.

Это было, конечно, ложью, и она знала об этом, но ей надо было как-то заговорить ему зубы, чем-то отвлечь его, чтобы он не догадался, что она задумала.

– Ну ладно, хватит.

Он тяжело дышал, она чувствовала, что он все больше и больше злится. С сильно бьющимся сердцем ей удалось наконец взять телефон.

– У меня есть на тебя планы.

Голос у него стал задумчивым, он посмотрел на нее. Мадди застыла на месте. Неужели он понял, что она собиралась сделать? Неужели он догадался?

Но он опять перевел взгляд на дорогу.

– Я собираюсь убить тебя. А потом позвоню твоему дружку и расскажу, где тебя найти. Когда он приедет, я убью и его. Он собирался использовать тебя в качестве приманки, чтобы заманить меня в ловушку? Так вот, я сам использую тебя как приманку и убью его.

Уэлш держал телефон у нее перед лицом, когда говорил, чтобы Мадди попрощалась с Сэмом.

Она смотрела на телефон, представляя себе лицо Сэма на другом конце провода. Зажав теперь телефон в ладони, она сосредоточилась, стараясь представить себе, как там были расположены кнопки.

Она произнесла про себя краткую молитву, а затем нажала на кнопку – как она надеялась, на «перезвон».

Сэм в это время ехал на машине с Гарднер. Он вез ее в гостиницу, где у них была штаб-квартира, когда зазвонил телефон. Он выхватил его и посмотрел на определитель номера.

На экране высветилось: «Ошибка».

Ему показалось, что сердце у него остановилось, а весь мир отодвинулся куда-то и стал совсем маленьким. Когда он откидывал крышку телефона, он увидел, как дрожат у него пальцы.

– Маккейб, – сказал он.

– Ты ведь его ненавидишь, правда? – сказала Мадди, продолжая разговор. Она должна была это сделать, потому что знала, что Сэм обычно говорит «Маккейб» и все.

– Черт побери, да, я ненавижу этого примерного типа, который только и знает, что работать. Он у нас неподкупный. – Уэлш произнес это с издевкой, как ругательство. – Он начал копаться в старых делах, которые были уже закрыты. Списаны. И он начал пытаться раскрыть их в свободное от работы время. Я должен был отвлекать его, чтобы он не обнаружил, что это я убил Лероя Баумана.

– Лероя Баумана? – спросила Мадди. Ей оставалось только надеяться на то, что она нажала на нужную кнопку.

– Еще одного неподкупного спецагента, – ответил с ненавистью Уэлш. – Я побоялся, что, если я разделаюсь с Маккейбом, пока он занимается делом Баумана, кто-то может связать это воедино и заподозрить меня. И вот поэтому я постоянно посылал Маккейба в другие города, как-то отвлекал его, пытался подстроить дело так, что его могли убить по другой причине. А еще мне надо было расчистить прошлые завалы, как я тебе уже говорил.

– Например, когда ты взорвал дом, где находился мой отец?

Мадди почувствовала, как у нее по спине потекла струйка пота. Они ехали по проселочным дорогам, которые становились все более темными и безлюдными. Уэлш высматривал что-то впереди, как будто боялся пропустить какой-то знак.

– А ты сообразительная! – Уэлш бросил на нее ядовитый взгляд, а машина тем временем перевалила за гору. – Да, я сделал это. Я взорвал тот дом.

Теперь они оказались у подножия горы. Оглядевшись вокруг, Мадди увидела круглую низину с обрамлявшими ее со всех сторон горами. Это была сельская местность, огоньков нигде видно не было. Слева, через поле, она увидела какую-то водную поверхность. Это был маленький пруд, выглядевший очень мирно под звездным небом. На противоположном берегу пруда стоял старый амбар, за ним Мадди увидела холмы, поросшие тонкими сосенками.

Машина подпрыгивала на ухабистой гравийной дороге, заросшей травой.

– Я нашел это место вчера, – сказал он, глядя на нее со своей отвратительной улыбкой. – Специально для тебя.

Он выключил мотор и свет и вышел из машины.

О боже, вот и все.

Я не хочу умирать. Пожалуйста, ну пожалуйста, Боже, не дай мне погибнуть.

Он обошел машину спереди и направился к ней. Она почувствовала, как ее охватывает животный страх. Неужели ничего уже нельзя было сделать?

Она попыталась высвободиться из-под ремня безопасности, но безуспешно. Может быть, ей удастся каким-то образом перекинуть руки вперед и освободиться от наручников? Она попыталась это сделать и не смогла. Он был почти у ее дверцы.

Он взялся за ручку дверцы. В свете звезд в его второй руке блеснуло что-то металлическое. Наверняка пистолет.

И вдруг она вспомнила с потрясающей отчетливостью все звуки, сопровождавшие гибель Кэрол Уолтер. Она тоже будет умолять его? Будет ли она плакать?

Дверца раскрылась. Мадди услышала хор многочисленных насекомых.

– Ну, выходи, куколка, уже пора.

Все у Мадди внутри сжалось в кулак. Нет. Он отстегнул ее ремень безопасности. А потом схватил ее за прядь волос и потянул из машины. И тут он увидел телефон.

– Какого черта? – Он обернулся и посмотрел на нее, его лицо было безобразным, устрашающим.

Внезапно Мадди увидела, что к ним приближается вертолет. Яркий прожектор осветил ее и Уэлша своими лучами.

– ФБР! Ни с места! Бросьте оружие! – прогремел с неба приказ, отдаваясь эхом.

Взглянув на вертолет, зависший над ними, Мадди увидела снайпера с винтовкой, дуло которой было нацелено в голову Уэлша. А дальше, за возвышенностью, она увидела целую колонну полицейских машин, мчавшихся к ним на полной скорости.

– Бросьте оружие! Сейчас же!

Уэлш подчинился. Бросив на нее дикий взгляд, он выпустил ее волосы. А потом полицейские окружили их, и все закончилось. У Мадди подкосились ноги, и она повалилась на землю.

Выскочив из первой машины, как только она со скрежетом затормозила, Сэм увидел, как Мадди упала, и подумал – на одно только ужасное мгновение, – что этот подонок выстрелил в нее. Он со всех ног побежал, присел на корточки рядом с ней, в то время как остальные бросились к подозреваемому. Это был Смолски. Они с Гарднер слышали каждое его слово, как только заработал телефон. Они не узнали его по голосу – голос все-таки был изменен. Но некоторые его слова и информация о том, что Смолски работал в то время в Балтиморе, подготовили почву, Сэм и Гарднер не были сражены наповал.

– Сэм, – прошептала Мадди, когда увидела, что он рядом. Они обнялись.

Он быстро проверил, не ранена ли она, а потом подхватил ее на руки и держал так, прижав к себе, пока они оба не перестали дрожать.