Принц и нищая

Глава 8

Зеленое стекло пруда чиркнула стайка ласточек, и легко взмыла в небо. Игорь покосился на Анжелику, — та продолжала хранить на лице мрачное выражение и Игорь подумал, что обстановку надо разрядить.

— Пока могу только предложить съездить на дачу, — пытаясь перевести разговор в веселое русло, Игорь шутливо хохотнул.

Такой подход Анжелике был понятен. Она подумала, что не стоит ссориться с Игорем, в конце концов он не отказывается жениться, он только предлагает чтобы это дело согласовали между собой отцы. И он был прав — конечно приятно, что они оба привлекательны, и нравятся друг другу, он красив и она красива, но это не имеет никакого значения, их брак должен укрепить совместный бизнес — потому что короли не могут жениться по любви. Вот так!

Она вновь повеселела, и шутливо в ответ погрозила багровым ноготком.

— Игоре-е-еша, — не хами! Дача от нас никуда не уйдет, но — сначала жениться!

Думая, как закончить этот разговор, Игорь оглянулся. У барной стойки в полной готовности встали в стойку директор и его свита. Они ловили взгляд Игоря, ожидая сигнала, что к столику можно подойти.

Игорь слегка покачал головой. И свита немного расслабилась.

В этот момент Игорь заметил входящего в кафе Гришу, и обрадовался, — вот его то появление было в самый раз. Гриша поможет сменить скользкую тему на какую-либо другую — полегче.

Гриша окинул взглядом кафе, но не заметил их, так как на них падала тень.

Гриша что-то спросил охранника на входе, тот кивнул в сторону столика, за которым сидели Игорь и Анжелика.

Игорь, сообразил, что он ищет их, чтобы он быстрее заметил его, поднял руку и проговорил, немного повысив голос:

— Гриша, мы здесь!

Гриша увидел их, и направился к столику.

Игорь сразу отметил, что лицо у Гриши было какое-то кислое. Появление Гриши в кафе среди рабочего дня Игоря не удивило, а вот сумрачное выражение на лице ему не понравилось. Это был плохой знак. Гриша особенно свои чувства не проявлял, — но если на лице появились эмоции, то следовало ожидать крупных неприятностей.

Игорь подумал, что отец был несдержан, и потому чем-то мог расстроить друга Игоря, и когда Гриша подошел к столику, Игорь доброжелательно предложил:

— Присаживайся дружище, расслабься, и расскажи, чем тебя на этот раз мой предок обидел.

Гриша взял от другого столика стул, приставил к их столику, сел, поднял руку, и негромко, уверенный, что его услышат, произнес:

— Минеральной воды!

Один из официантов, уловив сигнал, мгновенно подлетел со стаканом в одной руке, и в другой с бутылкой минеральной воды. Официант знал вкус Гриши и потому воду принес негазированную. Он поставил стакан на стол перед Гришей и замер.

Гриша коротко проговорил:

— Налей. Полный.

Официант тут же налил воды в стакан почти до краев.

Гриша взял стакан и выпил, не отрываясь, почти половину. Поставил на стол. Затем, отдышавшись и, вытерев носовым платком проступившие на лбу капли пота, небрежно пошевелил рукой.

— Свободен.

Официант поставил бутылку на стол и легкой трусцой улетел на исходную позицию.

Когда он удалился шагов на пять, и не мог слышать разговора, Гриша спросил:

— Игорь, у тебя, что с телефоном?

Игорь вынул из кармана телефон, взглянул на него, и сообщил:

— Всё нормально.

— А почему не отвечаешь? — спросил Гриша.

— Так он у меня выключен, — улыбнулся Игорь. — Я его специально выключил, чтобы меня не тревожили.

Гриша снисходительным взглядом окинул стол, затем лица Игоря и Анжелики, и догадался о чем между ними шел разговор, однако и не подумал уйти.

— Понятно! — сказал Гриша и предложил Игорю: — Отойдем в сторону? У меня есть к тебе разговор.

Анжела оскорблено поморщилась и недовольно фыркнула:

— Поду-у-умаешь секреты!

Игорь, видя ее недовольство, сказал:

— У меня от Анжелы секретов нет.

Гриша встал.

— Это хорошо, но я сначала хотел бы только тебе сказать кое-что.

— Ладно, — согласился Игорь и встал. Они отошли шагов на десять в сторону и остановились у перил.

Глядя на толстые спины карпов, Гриша негромко проговорил:

— Жарко…

Игорь, уже понял, что что-то произошло.

— Что случилось? — спросил он.

Гриша, продолжая глядеть на воду, произнес:

— Николай Андреевич умер.

— Не понял? — начал бледнеть Игорь. — Это шутка такая?

— Не шутка. Час назад он умер, — сказал Гриша и осуждающе выговорил: — Твой телефон не отвечал, и я замучился искать тебя по всему городу. Не надо выключать телефон.

— Поехали! — приказал Игорь. — Потом разберемся.

Они поспешили к выходу, оставив Анжелику в полнейшем недоумении, — ей забыли сказать о происшествии.

Глава 9

Офис у Михайлова небольшой — три комнатки в сером деревянном доме на глухой улочке. Одна комната была занята под бухгалтерию и кассу. Во второй сидела пара женщин менеджеров. Третья был рабочий кабинет Михайлова. Он делил его с компаньоном Матвейчуком.

Такого небольшого офиса вполне хватало, так как фирма была скромная, и занималась нехитрым делом, — мелкооптовой торговлей.

Технология тут проста, — большие заводы предпочитают отправлять свою продукцию сразу эшелонами, ну, минимум, вагонами. Но многие предприятия, и не в состоянии оплатить такое большое количество продукции, и не у всех имеется возможность разгрузить его на свои склады, и им столько не нужно. Им предпочтительнее, например, получать металл по десять тонн в неделю, но по четкому графику. А хранить металл на дело дорогое: склады, разгрузка-погрузка, перевозка.

Поэтому фирма Михайлова заключала договора на снабжение нескольких предприятий и таким образом комплектовали большую партию. Затем эту партию делили между заказчиками. Всем было выгодно, а Михайлову и Матвейчуку капала неплохая копеечка.

Подобный бизнес был особенно выгоден в девяностых годах. Но, все закончилось, когда, почуяв прибыль, в него ринулись бандиты.

Наши нововылупившиеся «бизнесмены» с трудом отбились от них, но все равно их бизнес, подорванный недобросовестной конкуренцией, понемногу начал глохнуть.

Вот теперь Михайлов сидел в кресле за столом и слушал своего компаньона Володю Матвейчука, который, расслабленно развалившись на диванчике у стены, расхваливал заключенную им сделку.

Михайлов видел, что Матвейчук был пьян: его лицо было серым, с болезненным румянцем на щеках, а речь была не очень связной и нелогичной.

И сделка его была дрянь. Месяцем ранее, фирма поставила на местный горно-обогатительный комбинат несколько вагонов мазута, но денег Михайлов не стал брать, а решил провернуть, уже вышедшую из моды, сделку, — произвести взаимозачеты. В конце цепочки зачетов вырисовывались несколько легковых автомобилей, на которые у него уже был оптовый покупатель, готовый расплатиться деньгами.

Горно-обогатительному комбинату от этого особой выгоды не было, — с ним расплачивались деньгами, но Михайлов пообещал поставить еще несколько цистерн мазута в необходимые им сроки, и представил директору «весомый аргумент» в виде пухлого конверта с долларами.

Вагон с машинами был уже в пути, но Матвейчук решил распорядиться ими по-своему, — какой-то его приятель уговорил его отдать ему машины в виде доли в строительстве «элитного поселка».

Михайлов с первых же слов Матвейчука понял, что тут пахнет «кидаловом».

Дело невыгодное для фирмы со всех сторон, — место под «элитный» поселок выделено далеко в стороне от города, и Михайлову не верилось, что люди, имеющие деньги, согласятся покупать дорогие коттеджи у черта на куличках. К тому же документы на землю, хотя Матвейчук и утверждал, что там все «схвачено» его приятелем, еще не были оформлены. Да и само строительство, как бизнес, Михайлова не прельщало. Русский бизнес любит «быстрые» деньги, — купил — и как можно быстрее продал, иначе инфляция все съест.

Наконец, Михайлову надоело слушать пьяный бред, и он прервал Матвейчука. Он сказал просто:

— Володя, мне не нравится твое предложение.

Затем Михайлов попытался по-дружески объяснить:

— Мы вложили в дело с ГОКом почти все наши деньги, и если нас «кинут», то мы останемся без гроша. После этого на всем нашем бизнесе можно будет ставить крест. Лучше не ввязываться в эту авантюру.

Матвейчук вскочил с дивана. Он всем видом показывал, что обижен.

— Серега, ты не прав! Никола надежный мужик, и нет здесь никакого риска.

Михайлов напомнил:

— Твой Никола еще жив только потому, что с него еще надеются получить долги.

— Как хочешь! — сказал Матвейчук. — Но тебе следует вспомнить, что у нас в фирме равные доли. Я тут такой же хозяин, как и ты. Ты директор потому, что я терплю тебя.

Дальше Матвейчук понес обычный пьяный бред, и Михайлов сделал вид, что не слушает его. Заметив это, Матвейчук выругался и вышел.

Михайлов взглянул в окно. Около входа стояла машина Матвейчука. У него была старенькая «Нива», хотя они еще пока зарабатывали денег достаточно для того, чтобы иметь машины посерьезнее. У Михайлова был «мерседес», не последней модели, но вполне приличный.

Но Матвейчуку не было смысла покупать новую машину, — он и в «Ниве» частенько ездил пьяным, а потому регулярно попадал в аварии, отчего несчастная машина имела вид, использованного носового платка.

Михайлов увидел, как Матвейчук выйдя из офиса, подошел к машине и зло пнул ногой в дверь. Затем сел на водительское место и рванул машину с места с таким остервенением, что колеса отрыгнули струи сгоревшей резины.

Удивительное дело, что пьяница Матвейчук до сих пор не разбился насмерть. И это только подтверждает известное правило — везет дуракам и пьяницам.

Михайлов черство пожалел: «А жаль»!

С Володей Матвейчуком, они вместе служили в армии, хотя и не были друзьями. Матвейчук был старше Михайлова на пять лет и имел на погонах на звездочку больше. И когда они, несмотря на разницу в возрасте, одновременно ушли на пенсию, то оказались перед одной проблемой — на «гражданке» они оказались никому не нужны. А потому они быстро нашли общий язык, и, решили, воспользовавшись кое-какими связями, чтобы заняться бизнесом.

Вначале они имели смутное представление, что это такое этот самый «бизнес» и с чем его едят. Но вокруг были такие же дилетанты и потому вначале дело пошло у них неплохо.

Но как только дело приобрело стабильный характер и начала поступать постоянная прибыль, Матвейчук начал сильно пить.

Вначале он просто появлялся на работе с запахом, а затем стал пропадать на недели. Через некоторое время оказалось, что весь бизнес Михайлов тащит на себе.

Если бы он был поопытнее в таких делах, то немедленно расстался с непутевым компаньоном, но вместо этого он попытался наставить его на путь истинный. А перевоспитание алкашей и наркоманов никогда еще и никого не приводило к чему-то полезному.

Теперь Михайлов начал эту истину познавать на своей шкуре.

Глава 10

Игорь застал в доме необычную картину. У ворот стояло несколько машин: пара милицейских «Уазиков», две или три «скорой помощи» и несколько машин без опознавательных знаков. Гриша пояснил, что это машины мэра и начальника милиции.

Игорь спросил:

— Где все произошло?

Гриша, видя расстроенное лицо своего друга, и оберегая его чувства, постарался, как можно деликатнее ответить на его вопрос:

— Все произошло в кабинете.

Игорь направился в кабинет отца. Но в кабинет попасть ему не удалось — двери были закрыты, и около них на страже стоял крепкий спецназовец в маске. Заметив подошедших молодых людей, он повел стволом короткого автомата, казавшегося в его руках игрушечным, и скомандовал.

— Стой! Нельзя!

Игорю не понравилось, что в его доме ему указывают, что он может делать, а что нет. От нахлынувшей злости он начал краснеть, и Гриша поторопился вмешаться. Он бесцеремонно отодвинул Игоря в сторону и пояснил:

— Это сын Коробанова. Следователи его искали.

Спецназовец бесстрастно доложил в микрофон у щеки:

— Пришел сын Коробанова.

Выслушав ответ в наушнике, он посторонился в сторону и проговорил.

— Заходи.

Игорь зашел в кабинет и остановился, сделав пару шагов.

Недалеко от двери парни в белых халатах упаковывали какой-то большой черный пластиковый пакет. Немного дальше стояла группка озабоченных людей, двое или трое из них были в милицейской форме. Они, косясь на черный пакет, что-то неспешно негромко обсуждали. Слышался приглушенный смешок.

Гриша пробубнил в спину:

— Это следователи…

На столе для совещаний был разложен черный чемоданчик с приборами внутри. Стоявший рядом мужчина черной кисточкой обмахивал стоявшие рядом стаканы. Обмахнув очередной стакан, он рассматривал его на просвет, затем отставлял в сторону.

Гриша опять пояснил:

— Эксперт ищет отпечатки пальцев рук…

Заметив вошедших парней, от группы отделился один из мужчин: среднего роста с желчным лицом. Он быстро подошел к Игорю и строго поинтересовался:

— Кто вы? Кто пустил сюда?

Гриша поторопился объяснить. С заискивающей улыбкой он сообщил:

— Здравствуйте, он, — Гриша кивнул в сторону Игоря, — Игорь, сын Коробанова, а я…

Кто он следователь не стал слушать, а сразу обратился к Игорю:

— Так, ты Игорь Коробанов?

Игорь, посматривая на черный пакет, который уже перекладывали на носилки, пытался понять, что это за черный пакет и что в нем находится. Занятый своими мыслями, он не столько услышал, сколько понял по выражению лицо, что хочет подошедший к нему мужчина. Он едва заметно кивнул головой:

— Да.

Следователь вынул блокнот из кармана, сделал в нем пометку и с подозрительным выражением на лице — было похоже, что он подозревает в убийстве Коробанова всех его родственников — спросил:

— И где Вы были во время убийства?

— В кафе, — лаконично произнес Игорь. Но, немного подумав, ему пришло в голову, что вероятно следователя интересует, есть ли у него алиби, все же добавил: — Я с Анжеликой встречался. Это может подтвердить директор кафе…

Гриша добавил:

— И официанты, и я.

Следователь снова сделал пометку в блокноте и спросил:

— А кто такая Анжелика?

В разговор снова вмешался Гриша. Он поговорил из-за спины Игоря:

— Анжелика Мясникова — дочь компаньона Коробанова. Игорь там находились с утра, и это может подтвердить охрана кафе, администратор и официант.

Вмешательство постороннего в разговор, раздражило следователя, и он неприязненно спросил:

— А ты кто? Ты, почему вмешиваешься в дела следствия?

Гриша вышел из-за спины Игоря вперед и официально представился.

— Я — Григорий Антонович Водолазов, юридический консультант семьи Коробановых.

— А-адвокат… — презрительно процедил сквозь зубы следователь и потерял интерес к дальнейшему разговору. — Пока здесь адвокаты не нужны.

Игорь спросил:

— Почему — пока?

К следователю, закончившему официальную часть беседы, явно вернулось добродушное настроение, и он почему-то посчитал необходимым пояснить:

— Понимаете… — он заглянул в блокнот, — Игорь Николаевич, следов убийства не обнаружено. Поэтому Ваш отец, скорее всего, умер по естественным причинам. Инфаркт, или что-то подобное, — экспертиза даст соответствующее заключение. И, хотя всегда странно, когда без видимых причин умирает здоровый мужик, но в жизни всякое бывает.

Он посторонился в сторону, чтобы пропустить носилки с черным пакетом. Игорь также посторонился, но сделал это недостаточно быстро, и пакет краем задел его руку. Игорю показалось, что он почувствовал ледяной холод.

— Что это? — спросил он, вытирая руку о штанину.

Следователь равнодушно произнес:

— Труп.

— Труп? Какой труп? — в замешательстве спросил Игорь. Он чувствовал какую-то отрешенность от происходящего. Ему казалось, что он находится в странном сне, и этот неприятный сон вот-вот окончится, и он проснется и все станет на свои места.

Следователь бросил на него удивленный взгляд, но, сообразив, что Игорь растерян происходящим, поправился:

— Тело вашего отца.

Игорь механически поинтересовался:

— И куда его?

— Ну, как всегда… — неопределенно ответил следователь, и сделал шаг в сторону, чтобы уйти.

Игорь машинально схватил его за рукав пиджака, и следователь удивленно и недвусмысленно показывая, что такого фамильярного отношения не потерпит, бросил на него полный угрозы взгляд:

— Однако, не понял?!

Игорь поспешно отпустил рукав:

— Извините. Я хотел обратиться к вам с просьбой — проинформируйте меня о результатах экспертизы, особенно если обнаружится что-то необычное.

— Хорошо, — сухо сказал следователь. — Буду иметь в виду.

Обещание следователя Игорю показалось неубедительным, и он вполголоса, но так, чтобы его слова хорошо слышал следователь, добавил:

— За вашу услугу я заплачу.

— Хорошо, я проинформирую вас, — неохотно пообещал следователь, и нетерпеливо извинился. — У меня неотложные дела. Прошу покинуть место происшествия.

Задетый тем, что его так бесцеремонно выпроваживают, Игорь вышел из кабинета и пошел по коридору. Немного погодя вышел Гриша и догнал Игоря, однако ничего не сказал.

Они прошли по боковому коридору, и остановились в первом же холле.

В холле под пальмами стояли два кресла и диван. Игорь не стал садиться, он остановился около окна, взглянул в окно, затем поинтересовался у приятеля:

— А где мать?

Гриша предположил:

— Наверно, где-то ее допрашивают…

— Но следователь…

— В таких случаях работает несколько следователей.

Игорь кивнул головой:

— Гриш, и что ты думаешь обо всем этом?

Гриша подозрительно оглянулся, и, убедившись, что их никто не слушает, начал вполголоса пояснять:

— Игорь, я очень благодарен, что ты и Николай Андреевич вывели меня в люди. Благодаря вам я имею почти все, о чем в моем возрасте могут мечтать люди. У меня есть хорошая квартира. Приличная машина…

Игорь нетерпеливо прервал его:

— Ладно, Гриш, не надо об этом.

— Надо! — сказал Гриша. — Надо, чтобы ты понимал, почему я буду говорить неприятные вещи, которые могут показаться тебе кощунственными.

Игорь кивнул головой. Гриша продолжил:

— Николай Андреевич доверял мне, поэтому я в курсе дел вашей семьи. Николай Андреевич не собирался умирать, но у него есть старое завещание, написанное лет десять назад, в соответствии с которым все имущество переходит к твоей матери Ольге Игоревне. Но пару дней назад он дал мне указание изменить завещание, по новому завещанию его доля в фирме «Кристина» должна перейти тебе. Остальное имущество по закону принадлежит Ольге Игоревне, и уменьшить ее долю невозможно. Но и за долей в «Кристине» скрывается огромный бизнес: завод, рынки, торговые центры.

Игорь разочарованно заметил:

— Ну, это для меня не новость. И нет тут ничего подозрительного.

— Нет, — согласился Гриша. — Но позволь продолжить. Об этом никто не знает, но твои родители хотели развестись. А в случае развода Ольга Игоревна оставалась бы ни с чем.

— Почему? — удивился Игорь.

— Я не в курсе причин, — уклончиво ответил Гриша и продолжил объяснения. — Кроме того, вторая доля в «Кристине» принадлежит Мясникову. А Николай Андреевич хотел с ним расстаться. У них сегодня утром на эту тему был разговор, и Михаил Юрьевич вышел из кабинета Николая Андреевича очень расстроенным. Таким образом, у нас имеются по крайней мер два человека заинтересованных в смерти Николая Андреевича. Теперь Ольга Игоревна может не опасаться, что останется без денег. А Мясников остается на месте, и к тому же пока ты не вступил в наследство, его доля становится самой большой.

Игорь начал понимать.

— Так ты считаешь, что отца убили? — с ужасом прошептал он.

— Тихо! — шепотом сказал Гриша и опасливо оглянулся. — Ничего я не считаю. Я говорю о том, кому выгодна смерть твоего отца. И если его смерть не случайна, то следующим можешь оказаться ты. Твоя доля отойдет матери. И так как она ничего не соображает в бизнесе, Мясников станет единоличным хозяином в фирме.

Гриша понизил голос еще больше и зловеще предупредил:

— Так что будь очень и очень осторожен. Возможно перед нами случайность, — скорее всего это так, но сейчас начнется борьба за власть в фирме. И Мясников не уступит, он либо попытается договориться с тобой… либо с Ольгой Игоревной.

Игорь уверенно заметил:

— Моя мать не будет действовать во вред мне, она поручит мне руководство семейным бизнесом.

Гриша скептически скривил губы.

— В бизнесе нет места родственным чувствам. Хотя бы потому, что если мать поручит тебе руководить всему делами, то она окажется в зависимости от тебя. А она еще молода…

Гриша, глядя в округлившиеся от удивления глаза друга, пояснил:

— Ей всего сорок два года, и если она тебе кажется старухой, то для других она довольно привлекательная женщина, особенно если у нее будут деньги. Она может еще выйти замуж.

— Ну, уж нет, мою долю она никогда не получит! — вспыхнул Игорь и решительно распорядился: — Мы сделаем так: я напишу завещание, и в случае моей насильственной смерти моя доля перейдет тебе.

Гриша смутился.

— Игорь, но я не родственник…

— Ты больше чем родственник! — перебил его Игорь. — Ты мой надежный друг. И если я тебе не могу довериться, то кому еще можно довериться в этом мире?

Игорь перешел на категорический тон:

— Короче, я тебе приказываю, завтра же подготовь завещание.

— Сделаю, — смирившись, сказал Гриша.

Игорь доверительно добавил:

— Гриша, подумай, при наличии такого завещании меня не будет смысла трогать. Потому что после этого проблемы только возрастут.

Гриша вздохнул:

— В этом есть смысл. Но я думаю, что ты торопишься в своих выводах.

— Разговор окончен, — заключил Игорь и приказал: — Пошли, найдем мать.

Ольгу Игоревну они нашли в кабинете Коробанова. Следователи и другие посторонние в доме люди уже уехали, и Ольга Игоревна деловито распоряжалась об уборке.

Видя это, Игорь недовольно заметил:

— После отца тут еще не остыло, а вы уже уборкой занялись.

Ольга Игоревна растерялась:

— Ну, тут же был беспорядок…

Игорь посмотрел на нее. Разумеется, Игорь видел мать каждый день, но сейчас у него как-будто открылись глаза.

Она была одета в легкую розовую блузку, сквозь которую просвечивался бюстгальтер, и короткую белую юбку. Игорь отметил, что этой прекрасной фигуре могли бы позавидовать женщины и намного моложе.

Длинные каштановые волосы были собраны в шаловливый пучок на затылке. Из-под челки, кокетливо приспущенной на лоб, смотрели огромные голубые глаза, глядевшие обиженно и наивно.

На ее приятном лице косметики было немного, ровно столько, чтобы подчеркнуть достоинства его черт.

Игорь раздраженно махнул рукой, и, проговорив, — делайте что хотите, — вышел и направился в свою комнату.

Гриша последовал за ним.

Около дверей своей комнаты Игорь остановился и задумчиво проговорил:

— Ты знаешь, я сейчас поглядел на мать другими глазами… Она очень красива… И совсем не старуха.

Гриша заметил:

— Ей еще нет сорока. Когда Лев Толстой писал свои романы, женщины тридцати лет считались старухами. Анне Карениной было всего двадцать шесть лет, а она считалась уже почтенной матроной. Сейчас времена изменились…

— Да, да, — сказал Игорь. — Она очень красивая женщина. И знаешь что… Мне показалось, что она совсем не расстроена смертью отца.

Гриша промолчал.

— Вот что… — сказал Игорь, взявшись за ручку двери. — Я хочу остаться один. Мне подумать надо.

Гриша понимающе кивнул:

— Если понадоблюсь — звони. Я еще немного задержусь тут.

Глава 11

Как только Матвейчук вошел в офис, Михайлов сразу понял, что тот был опять пьян.

Михайлов не любил устраивать разборок с пьяными, потому что это: во-первых, — бесполезно, а во-вторых, чревато ненужными осложнениями.

Однако, он безуспешно искал Матвейчука уже почти месяц. Лично за его здоровье он не беспокоился, — черт с ним, с этим алкашом! Но Матвейчук, перед тем, как исчезнуть, увез с собой документы на получение с железной дороги, пришедших в адрес фирмы, машин.

Как назло, когда пришло с железной дороги уведомление, что прибыли вагоны с машинами, Михайлова не было в офисе, и дура-главбушка не нашла более умного, как сообщить об этом Матвейчуку.

Тот алкаш-алкаш, а сразу сообразил, о чем идет разговор. Он взял у главбушки доверенность и тут же уехал на станцию.

Михайлов вернулся в офис через час, однако главбушка и не подумала поставить его в известность о произошедшем. У нее там какой-то баланс не шел, в какую-то сторону.

На следующий день главбушка с утра завеялась в налоговую инспекцию, и в офисе появилась только ближе к вечеру.

Довольная приперлась к Михайлову в кабинет и начала рассказывать долгую историю о том, как она сидела ночами и сводила баланс. И вот, сдав отчет в налоговую инспекцию, она теперь намекала ему, что ей полагаются премиальные.

Но Михайлов-то знал повадки бухгалтеров: валяют дурака месяцами, а потом спохватываются и за пару дней пытаются сделать работу, которую должны были сделать еще месяц назад.

Вообще-то так полагается вести себя в соответствии с логикой большинства людей, — не спеши выполнять работу, потому что работа не волк и в лес не убежит. К тому же вдруг окажется, что работу не надо будет делать. Но так как всегда оказывается, что работу все-таки надо сделать, то тогда включается второй «дурак», — если не показать, как трудно делается работа, то, как можно ожидать премиальных? Ведь премиальные выдаются только за трудовые подвиги.

Но Михайлов все эти уловки уже давно знал наизусть, и потому главбушке логично ответил, что за работу она получает немалую зарплату.

Та, сообразив, что куска на дармовщинку ей не отвалится, начала другую песню, — мол, крутите миллионами, вон — целый вагон машин пришел, а бедной женщине жалко дать небольшую премию.

— Нет! — твердо пресек Михайлов наглое вымогательство.

Главбушка с видом оскорбленной непорочности пошла на выход, и тут Михайлову как ударило в голову, — «а о каких машинах она говорит»?

— Стоп! — скомандовал он и начал допрос. — Вера Григорьевна, ну-ка поясните мне о каких машинах вы только что говорили?

Главбушка мгновенно смекнула, что, если Михайлов не в курсе дел по поводу машин, то, видимо, Матвейчук похозяйничал сам.

А так как Михайлов ее предупреждал, чтобы она без его разрешения не выдавала Матвейчуку информации о делах фирмы, то ждут ее большие неприятности.

Поэтому она немедленно превратилась в абсолютную дурочку, не имеющую понятия о реальной жизни.

— Так о тех машинах, что пришли вчера, — невинным голоском сказала она.

— Вы мне ничего не говорили, — сказал Михайлов, и почувствовал холодок грядущей катастрофы.

— А Вас не было, а на станцию надо было ехать срочно, там за несвоевременную разгрузку большие штрафы начисляют, и я Матвейчуку сказала, — скромно выложила главбушка.

Михайлов подпрыгнул на стуле и завопил:

— Я же запретил вам говорить Матвейчуку о делах фирмы!

Главбушка продолжала изображать невинность застарелой девственницы.

— Но я же не говорила о финансовых делах. Это получение грузов, а про это вы ничего не говорили.

— Дура! — рявкнул Миайлов, как разбуженный от зимней спячки разъяренный медведь, и поторопился на выход. Он еще надеялся, что Матвейчук не успел разгрузить машины.

И зря… Как раз в этом деле его компаньон проявил невиданную прыть. Когда Михайлов приехал на разгрузочную площадку, по ней лишь гуляли жирные голуби и воробьи. Да летний ветерок, развлекался, гоняя пыльные столбы. От машин, в которых находилось все состояние фирмы, и следа не было.

После этого Михайлов попытался найти Матвейчука по известным ему телефонам и местам, и получил естественный результат, — похоже, Матвейчук перешел в другое измерение, куда Михайлову было не попасть.

На всякий случай он сгонял к знакомому менту из отдела по борьбе с экономическими преступлениями, и тот ему объяснил ненаучно-популярную истину, — что закон не позволяет привлечь к уголовной ответственности компаньона за присвоение имущества, которое принадлежит ему так же, как и другому компаньону. Тут Михайлов поднял руки.

Но около месяца он все же безуспешно пытался найти обокравшего фирму Матвейчука, и вот теперь он появился сам.

Михайлов не решился его отпустить, потому что был уверен, что вряд ли он его еще раз когда-либо увидит.

— Итак, — начал он разговор, предварительно заперев дверь кабинета на ключ, — где машины?

Матвейчук никак не прореагировал на его действия, он занял привычную позу на диване, и она вопрос Михайлова ответил своим.

— Серега, ты зачем ходил жаловаться к ментам?

— Минуточку, — сказал Михайлов. — А ты разве считаешь нормальным получить товар, принадлежащий фирме, распорядиться им по своему усмотрению, а после этого исчезнуть почти на месяц?

Матвейчук обиженно сообщил:

— Я был занят важным делом. Я заключил сделку, в результате которой, мы скоро оба окажемся богатыми.

Честно говоря, за месяц поисков Матвейчука и машин, Михайлов уже смирился с тем, что все средства, которые они заработали за предыдущие годы, мягко говоря, гавкнулись. Поэтому к словам Матвейчука он отнесся довольно спокойно. Однако надежда умирает последней. Осталась капелька надежды на чудо и в глубине сознания Михайлова, поэтому он проговорил:

— Ты хоть бы мне показал договор, которым нас осчастливил.

Матвейчук достал из нагрудного кармана пиджака скомканную бумажку, один внешний вид которой навел на Михайлова тоску.

Михайлов пробежался глазами по договору, и ему стало все ясно, — эту бумажку можно было сразу выкинуть, потому что результат в любом случае был одинаков — их грубо «кинули»! Но все же он заставил себя внимательно прочитать договор.

С трудом, дочитав договор до конца, Михайлов вернул его Матвейчуку со словами:

— Возьми, Володя, и спасибо за счастье, которое ты принес мне.

Матвейчук, видимо, не понял его тонкого юмора, потому что сказал, что договор надо отдать в бухгалтерию, чтобы его подшили и зарегистрировали.

Компаньон Михайлова в этот момент очень сильно смахивал на Ноздрева из «мертвых душ» Николая Васильевича Гоголя.

Не по внешнему виду. Матвейчук хотя и был среднего роста, однако волосы давно уже поседели, и их на голове осталось немного, — впечатление было такое, как будто кто-то их изрядно проредил. Лицо еще сохраняло румянец, но под глазами уже висели темные мешки, свидетельствовавшие о дружбе их обладателя с зеленым змием.

А вот по характеру это был такой же наивный авантюрист, готовый в любой момент ввязаться в заведомо проигрышную игру. А после того, как проигрался в пух и прах, попытаться сжульничать, а затем, быть пойманным за руку, и тем ни мало не смутиться и приняться отспаривать какую-то дешевую дрянь у более умных мошенников. И быть за что крепко битым подсвечником. И опять же ничуть не смутиться и лезть в новую авантюру.

Михайлов подумал, что неплохо было бы и ему набить Матвейчуку морду. Однако тут же сообразил, что, получив сиюминутное моральное удовлетворение, он затем сильно пострадает и особенно материально. А могут и даже посадить, — он запер дверь, а, значит, формально лишил человека свободы. Для доказательств не хватает только синяков на наглой физиономии Матвейчука.

А дура главбушка, которая видела, как Матвейчук заходил к Михайлову в кабинет, будет проходить свидетелем обвинения.

Поэтому Михайлов отложил дело морального удовлетворения до более подходящего момента, и, стараясь держаться как можно спокойнее, начал излагать свое предложение:

— Володя, учитывая, что в результате совместной деятельности мы достигли определенных результатов, я предлагаю тихо и мирно разойтись.

Матвейчуку предложение не понравилось, потому что он сообразил, что из-под его носа убирают кормушку. Однако, как и любой алкаш, решил, что главное в жизни — не плыть против течения.

Своим глупым поступком Матвейчук разорил фирму, тем не менее, судя по выражению лица, он не возражал урвать еще какой-либо кусок.

— А договор? — спросил он.

— А договор можешь оставить себе, — сказал Михайлов и коротко выложил свои мысли. — А этот договор можешь оставить себе, в счет своей доли. Потому что он годится только на использование его в качестве туалетной бумаги.

— А деньги как будем делить? — спросил он озабоченно.

— А денег делить не будем! — ответил ему в тон Михайлов и не выдержал. — Потому что фирма по твоей вине, козел, разорена, и если хочешь, можешь забирать ее с долгами.

Матвейчук оскорбился и начал выговаривать. Он начал говорить о том, что Михайлов обязан ему всем, что он один «пахал» в фирме, и так далее и тому подобное.

Михайлову это было неинтересно, и он открыл дверь и предложил Матвейчуку:

— Ты сам уйдешь или тебе помочь?

Михайлов на вид мужик крепкий, а настроение в этот момент довольно злобное, поэтому Матвейчук благоразумно сообщил, что избрал первый вариант.

Тем менее, в его голове, видимо, шевельнулись остатки, того, что простые люди называют умом, и что, Михайлов думал, у него давно растворилось в алкоголе. Вместо того, чтобы уйти подобру-поздорову, он начал умолять Михайлова не выгонять его.

Понятно — он слишком привык к кормушке.

Матвейчук продолжал объяснять, что он пошел на эту сделку, только потому, что Михайлов все время держал его под своим контролем, а поэтому он хотел доказать, что способен заключать выгодные сделки.

Михайлов ему сказал прямо:

— Володя, ты зря просишь, все равно у нас денег теперь нет.

Матвейчук перекрестился и пообещал:

— Клянусь, я откажусь от договора и верну машины! Нет, деньги за них. Это же будет лучше.

Михайлову в этот момент показалось, что его дохлая надежда подала признаки жизни, и он согласился:

— Ладно. Даю тебе месяц. Через месяц ты должен представить либо машины, либо деньги.

— Я представлю деньги, с процентами. — опять клятвенно заверил Матвейчук и попросил: — Только мне месяца мало, дай три месяца.

По правде, говоря, Михайлов не видел никаких выходов из ситуации, поэтому махнул рукой.

— Черт с тобой! Пусть будет три, только сдержи свое обещание.

Когда его непутевый компаньон Матвейчук ушел, Михайлов задал себе логичный вопрос: а зачем он все-таки приходил? Неужели только для того, чтобы покаяться и пообещать исправиться?

И сколько Михайлов потом не ломал голову, ответа так и не нашел.

Глава 12

Анжелика в полном недоумении сидела в кафе еще с полчаса. Потом села в машину и поехала домой полностью в смятенных чувствах. С одной стороны Игорь дал понять, что он не против жениться на ней. Но с другой стороны, обошелся с ней как-то по хамски, бросив ее в кафе и ничего не сказав.

Разумеется, Анжелика допускала, что у мужчин могут быть свои дела, но какие бы они срочными не были, все же это не повод оставлять свою подругу.

Пока Анжелика ехала, она думала над тем, стоит ли в связи с этим закатать скандал Игорю. Скандал он, конечно, никогда лишним не бывает, но ведь и Игорь еще не муж. Вдруг ему что-то ударит в голову? Да и красивых и богатых девок вокруг немало…

Так и не решив до конца, что же предпринять, Анжелика вошла в дом, и прошла к себе в комнату.

В комнате села на диванчик. Взяла гитару, и принялась задумчиво перебирать струны. Но вскоре это занятие ей показалось скучным, и она отложила гитару в сторону, и пошла в гостиную.

Там оказался брат Леонид, который сидел на диване и сосредоточенно рассматривал экран смартфона.

— Привет, Леня, — сказала Анжелика и села рядом.

Ленька поднял голову.

— Привет, сестричка.

— Как дела? — поинтересовалась Анжелика. — С отцом помирился?

Сидевший под домашним арестом, Ленька скучал, и, увидев сестру, обрадовался, и начал жаловаться:

— Знаешь, Анжела, отец решил отправить меня в Англию учиться в какой-то то ли колледж, то ли университет. На фиг мне это сдалось? Мне и тут хорошо.

— А вот Игорю в Англии понравилось, — сообщила Анжела.

Ленька брезгливо сморщился:

— Ему самое место там. Сноб. Нос выше потолка задирает. У нас в России это ни к чему хорошему не может привести.

Анжелика засмеялась:

— Ну, ты на него не накатывай. Скоро родственниками станете.

Ленька оживился:

— Что, все-таки сделал предложение?

Анжелика помялась и призналась:

— Пока нет… говорит, что жениться готов, но ему сначала надо с отцом посоветоваться. Да и вообще он себя сегодня как-то странно вел. Приехал помощник его отца…

Анжелика запнулась, и наморщила лоб, как бы вспоминая имя. Гришу она очень хорошо знала, но ей хотелось показать презрение к человеку, который помешал ей довести разговор с Игорем до конца.

— Ну, этот, — друг его…

Ленька подсказал:

— Гришка?

— Да-да! — подтвердила Анжелика. — Он что-то сказал Игорю, и они сорвались, как будто-то на пожар.

— Деловые! — осуждающе произнес Леня. — Ты знаешь, что я тебя скажу, сестричка, — ты с этим засранцем Игорем будь осторожнее. Мне, кажется, он просто хочет с тобой переспать, а насчет женитьбы, — это так болтовня. И совет с папой — пустая отмазка.

— Нет, — покачала головой Анжелика. — Игорь парень серьезный, он действительно ко мне неравнодушен.

Леня скептически усмехнулся:

— И чего это вы, девчонки, западаете на таких приторных козлов?

— Потому, Ленечка, и западаем, что они пустых слов не говорят, — так же насмешливо парировала Анжелика, и уже серьезным тоном добавила. — Леня, Игорь умный человек, с хорошей деловой хваткой. Потому он и не бросается обещаниями жениться, что относиться к этому серьезно…

Ленька покачал головой:

— Вас девок не поймешь: то почему не обещаешь жениться, то зачем пообещал?

— Потому и не расстаюсь с ним, что не бросается обещаниями, — недовольно сказала Анжелика и продолжила мысль. — У него хорошие перспективы — с деньгами отца он может пойти далеко. В то же время он сентиментальный, он любит домашний уют. Я убеждена, что мне нужен именно такой муж, — я из него сделаю президента.

Ленька рассмеялся:

— Ну, ты сестричка, уж загнула!

— А что?! — вспыхнула Анжелика. — За спиной каждого великого человека стоит великая женщина.

Ленька поднялся:

— Пойду вещи собирать. А ты сестричка как хочешь, но помни мое предупреждение — он такой же козел, как и его папа!

Ленька вышел из комнаты и тут же в гостиную вошел Михаил Юрьевич, быстрым взглядом окинул комнату и тревожно спросил:

— И куда это Ленька пошел?

Анжелика успокоила его:

— Он пошел к себе в комнату вещи собирать.

— Это пускай, — согласился Михаил Юрьевич. — В Англии он будет под таким присмотром, что забудет о картах и казино. Пора ему и за ум взяться.

Михаил Юрьевич бросил на дочку заинтересованный взгляд.

— Я слышал, он тебя о чем-то предупреждал?

— Ах, это! — вздохнула Анжелика. — Ничего серьезного. Мы говорили об Игоре. Я сегодня виделась с Игорем: мы выясняли отношения. Он сказал, что поговорит с отцом о нашей свадьбе. А Леня говорит, что Игорь врет: не нужна ему свадьба, просто хочет со мной переспать. Лене не понравилось, как вел себя Игорь: он оставил меня в кафе без всяких объяснений. Он вообще с недавнего времени стал немного странный — шутит как-то непонятно.

Михаил Юрьевич кивнул головой:

— В этот раз Ленька прав. Не нужна нам эта свадьба.

Анжелика широко раскрыла глаза:

— Почему? Игорь приятный молодой человек… Его отец твой компаньон…

— Помер Король, — сказал Михаил Юрьевич и перекрестился. — Земля ему пухом!

— То есть как — помер? — недоверчиво спросила Анжелика.

— Говорят, сердце схватило, — ответил Михаил Юрьевич и продолжил. — Вот твой Игорь и сорвался. А раз помер сам Короб, то жена и ее любовник постараются всё пригрести в свои руки. Но им слабо, нет у них той хватки, что была у Короба. Пустышки они, я их быстренько отодвину от дел.

Михаил Юрьевич довольно потер руки:

— Однако вовремя помер Короб. С его смертью и мои проблемы благополучно разрешились. А то он с утра кричал, — «выгоню». Вот, и выгнал… Теперь на том свете будет грозиться…

На этом Михаил Юрьевич прервался. Поразмышляв с полминуты, добавил:

— А Игорь в любом случае остается ни при делах — либо Олька всё растащит, либо я отберу у нее всё. Впрочем тут никаких «или» — вот и весь расклад. И чего теперь тебе с ним связываться? Пошли его куда подальше, да найди себе кого-либо получше. Найди себе аристократа за границей. Ты деваха красивая. Да мало ли пацанов вокруг?

— Таких мало! — с досадой возразила Анжелика. — За границей аристократы не очень спешат родниться с русскими — они считают всех богатых русских ворами…

При этих словах Мясников поморщился:

— У самих-то откуда взялись богатства — их предки были такими же бандитами?

— Это было давно, а сейчас они считают себя добропорядочными гражданами и потому дорожат этим имиджем. А насчет пацанов… Кого я вижу вокруг — нищих, да тупых «быков»? Замуж за них выйти можно, да вот толку-то от них? А доля Николая Андреевича рано или поздно перейдет к Игорю. Он его наследник.

— Жди! К этому моменту и фирмы не будет, — саркастически хмыкнул Михаил Юрьевич и намекнул. — Хотя, дело сейчас начнет так заворачивается, что через пару месяцев все может очень сильно измениться. Ольга ведь тоже не из железа сделана…

По выражению лица отца, Анжелика поняла, что у того возникли какие-то планы, но она не стала его дальше расспрашивать: планы хороши до тех пор, пока о них никто не знает. Но сочла необходимым обозначить свою позицию:

— Папа, у меня будет к тебе просьба, не торопись с решениями в отношении Игоря.

Михаил Юрьевич ласково обнял любимую дочь:

— Ангелочек мой, ты девочка умная: думай и делай, как тебе лучше. А я тебе помогу.

Он понизил голос до шепота:

— Если не дай бог что со мной случится… видишь, вот Колька, здоровенный-здоровенный, а концы отдал в самый неожиданный момент… так ты имей в виду — я написал завещание: всё наше имущество передаю тебе. Ты только памятник мне хороший поставь, с хорошей надписью, типа: — «он был добрый человек».

Мясников представил памятник со столь трогательной надписью, и в покрасневших глазах Михаила Юрьевича заблестели слезы. Он смахнул их ладонью и зло заметил:

— А Леньке ничего не дам. Он свою долю в казино спустил. Какие-то у него дырявые руки, — что в них попадает, то тут же пропадает.

Глава 13

Бизнес не может останавливаться, даже если один из его хозяев умер. Пока Ольга Игоревна и Игорь занимались похоронными хлопотами, Мясников временно взял все дела на себя.

В день похорон он старался держаться поблизости от Ольги Игоревны, которая на него, почему-то не обращала внимания.

Мясников подобное невнимание несколько покоробило, он все-таки был другом Коробанову, однако решил не обижаться, — женщине было не до него.

После окончания похоронного ритуала, Ольга Игоревна, отойдя немного в сторону, остановилась. Ее взял под руку Толик, и знаком попросил Мясникова подойти к ним.

Мясников подошел, и со скорбным видом на лице начал приносить соболезнования, но Ольга Игоревна нетерпеливо прервала его, заметив, чтоживым надо думать о своих делах.

Мясников придал лицу непонимающий вид, и Ольга Игоревна подчеркнуто сухо сообщила, что она требует срочного созыва собрания учредителей фирмы для решения вопроса о новом генеральном директоре.

Мясникова устраивало и существующее положение, — имея возможность распоряжаться финансами фирмы, он надеялся поправить свои личные дела, и в частности списать растрату оборотных средств, — поэтому он продолжил свою игру: он проговорил, что похороны не подходящее время обсуждать подобные вопросы.

Но Ольга Игоревна, несмотря на траурный наряд, жестко заявила, что она так не думает, и что если Мясников не желает участвовать в собрании учредителей, то она проведет его сама.

Этого Мясников допустить не мог: в фирме было всего двое учредителей: он сам и Коробанов; притом, что Коробанов имел долю в семьдесят процентов, а Мясников только тридцать; поэтому раньше Коробанов и мог самостоятельно распоряжаться фирмой. Но его жена в отличие от мужа доли в фирме не имела, а, значит, и не имела голоса.

На это Мясников и указал, проговорив с лисьей мягкостью:

— Оля, я понимаю твое беспокойство за дела фирмы… Тем не менее, ты не имеешь права голоса на собрании учредителей — доля пока принадлежит Коробанову, и перейдет к тебе только через полгода. Вот тогда и поговорим.

Лицо Ольги от злости перекосилось, и Мясников подумал, что горькую пилюлю надо подсластить, открытая война никогда не приносила добра ее участникам.

Смягчив еще больше голос, он произнес:

— Олечка, ты не подумай, что я лично против твоего участия, но таков закон.

Ольга Игоревна обернулась на Толика, словно тот мог ей дать какой-либо совет, тот продолжал стоять с безучастным лицом.

«Так что обломись, красотка»! — подумал Мясников, развел руками и с пафосом произнес:

— Закон есть закон, хотя он может быть и несправедлив.

Затем добавил:

— Но ты не беспокойся за дела фирмы, я тебя буду держать в курсе дела, и по важным вопросам будут с тобой советоваться. Да и Игорь остается на своем месте, хотя я считаю, что он пока ничего не понимает в бизнесе.

Разумеется, он и не собирался выполнять свое обещание: кто же всерьез принимает обещание, даваемое только для того, чтобы избежать открытой конфронтации?

Красные губы Ольги Игоревны тронула странная улыбка, Мясников поклялся бы, что это была ироническая улыбка, если бы в положении Ольги было не до шуток.

«Впрочем, — подумал он, — это её дело верить его обещаниям или нет. В её положении в общем-то ничего и не остается делать».

Ольга переспросила:

— Так значит ты не против обсуждения на собрании учредителей вопроса о назначении нового генерального директора.

Мясников с трудом подавил смех:

— Ну, конечно, не против, Олечка!

— В таком случае назначаем собрание через десять дней в кабинете Коробанова на одиннадцать часов, — объявила Ольга Игоревна.

Мясников скептически хмыкнул:

— Олечка ты же не будешь иметь права голоса на этом собрании. Тогда, к чему пустые хлопоты? У меня и других дел хватает.

Ольга Игоревна, заметно было, что она с трудом сдерживала радость, что привело в недоумение Мясникова, твердо объявила:

— Я имею право назначить собрание, я имею голос на нем…!

— С какого бодуна? — раздраженно спросил Мясников. Ему уже надоели препирательства с этой наглой зарвавшейся бабой, у которой, как он считал, из достоинств была только симпатичная мордашка, на что и позарился Короб.

Ольга Игоревна торжествующе хохотнула:

— Имею право — потому что мой муж оставил мне соответствующую доверенность.

Толик кивнул головой, и, наконец, подал голос:

— Ну да. Есть. И даже, нотариально заверенная. Гриша может подтвердить.

Вот этим сообщением Мясников был поражен. Он сразу сообразил, что все его планы рушатся, потому что не было сомнений, что Ольга в должности генерального директора его не оставит.

«Зря я накатил на нее так прямо, — ругнул себя за неосторожность Мясников, — надо быть хитрее, ну и что — сидела бы она в директорском кресле, а делами все равно бы руководил я».

Пока голова лихорадочно работала в поисках выхода, Мясников глупо спросил:

— И как у тебя оказалась эта доверенность?

Ольга Игоревна, довольно улыбаясь, проговорила:

— Коробанов каждый год выписывал мне доверенность… на всякий случай, — сам знаешь — бизнес есть бизнес… сегодня ты король, а завтра — нищий.

«Вот стерва!» — подумал Мясников и обернулся. Находившийся неподалеку Гриша, похоже, слышал разговор, потому что тоже кивнул головой.

— Да, я сам лично оформлял доверенность.

В голове Мясникова мелькнула мысль, что можно было бы проигнорировать Ольгу и дать охране команду не пускать ее в офис. И игнорировать Ольгу как можно дольше. Дело незаконное, но пусть подает в суд, — суды дело долгое, не меньше чем год-два протянутся, да и стоят больших денег. И даже если удастся выиграть дело, то к этому времени он уладит все свои дела, и останутся Ольге от фирмы только рожки и ножки. Многие так делают.

Но эта хорошая мысль тут же погасла, — Коробанов предусмотрительно не подпускал своего компаньона к службе безопасности, и еще неизвестно, какие он дал распоряжение начальнику службы безопасности на подобный случай.

Мясников, на минуту забыв, что он находится на кладбище, изобразил радость:

— Оля, ну тогда все проблемы решены! Я полностью к твоим услугам.

Ольга едва заметно кивнула головой и холодность королевы промолвила:

— Надеюсь! Надеюсь, что мне не придется искать человека на должность коммерческого директора.

Сделав это заявление, она развернулась и пошла к машине.

Мясников остался на месте. Из ее слов он тут же сделал вывод, что Ольга не намеревается менять его на должности коммерческого директора, это было хорошо, но с другой стороны, это значит и утверждать в должности генерального директора она его не намерена — это уже плохо.

Но до сих пор Мясников считал, что после смерти Коробанова, кроме него фирмой руководить некому: он создавал бизнес вместе с Коробановым; он знает его досконально; более опытных и знающих людей в фирме нет, и не может быть.

И если Ольга все же решила назначить на должность генерального директора другого человека, то в таком случае возникал логичный вопрос, — кто это может быть?

Сама Ольга пока не проявляла склонности к бизнесу. Но она должна была понимать, что чужого человека на столь ответственный участок ставить невозможно — фактически это означало бы добровольно подарить свои богатства первому попавшемуся проходимцу.

Значит, у нее был только один выход — доверить бизнес тем людям, кому верит или родственникам. В таком случае, только Игорь, который, хотя и не вник глубоко в бизнес, мог возглавить фирму.

Мясников подумал, что он сделал хорошо, что послушался совета дочки в отношении Игоря. Он с удовольствием констатировал, что умом дочка превзошла его, — видит далеко вперед, и считает людей, как шахматные комбинации. И если она и дальше будет права, то фирма в любом случае окажется в руках Мясниковых: потому что, либо Игорь станет ее мужем и тогда не будет смысла с ним бороться; либо пока он будет входить в курс дела, Мясников перегонит все деньги на свою личную фирму. Был еще и третий вариант, — нет человека, — нет проблемы.

Мясников решил, что надо будет прикинуть, какой вариант лучше.

Глава 14

По лесу Надя шла почти три часа, и когда она вышла на асфальтовую дорогу, было уже светло.

Вынырнув из кустов, Надя остановилась на обочине, и задумалась, — она не знала, когда по этой дороге проходит автобус, но она была уверена, что он должен был проходить утром, потому что автобусы обычно делают два рейса в день.

На попутные машины Надя не рассчитывала, да и вряд ли захотела бы сесть в них — по телевизору часто показывали, как девчонок на дорогах подбирали машины, и потом их след терялся. То ли они попадали в лапы к маньякам, то ли их продавали в рабство, и неизвестно что было хуже. К тому же — кому её искать?

Тут голову Нади озарила словно яркая вспышка мысль: «Однако есть человек, который будет её искать! Лешка наверно сейчас в ярости, что она сбежала от него, и дорого заплатит, чтобы найти ее. Наверно, мечется по всей деревне, разыскивая её».

Надя бросила опасливый взгляд на лес, и подумала, что ей лучше бы уйти подальше от этого места — когда Лешка не найдет ее на дороге проходящей мимо деревни, то ему будет несложно догадаться, что она ушла через лес.

При этой мысли Надя вздрогнула — вот уж кому в руки она не хотела попадаться!

«Надо убраться отсюда подальше!» — подумала Надя, взяла чемодан и пошла по дороге в сторону города.

Она прошла около километра, когда сзади послышался шум автомобиля. На всякий случай Надя спряталась в кусты, но когда увидела, что это автобус, снова вышла на дорогу и помахала рукой.

Автобус остановился почти рядом с ней, и приветливо открыл дверь, Надя юркнула в салон, дверь сразу за ней захлопнулась, и автобус тронулся.

Пассажиров в автобусе было мало и она, удобно устроившись на сиденье, задремала.

Когда автобус подъехал к городу, Надя, так как время еще было раннее, решила проехать до автовокзала, а там уже сориентироваться что делать дальше.

Сойдя на автовокзале, она тут же в киоске купила карту города. Потом, расположившись на скамейке, и достав из кармана сумки, конверт с адресом подруги матери она начала искать по карте улицу, указанную на конверте. Оказалось, что это было не очень далеко от автовокзала.

Надя, подумала, что, так как время было раннее, то, если она поспешит, сможет еще застать кого-нибудь дома.

Подхватив сумку и пакет, и сориентировавшись на местности, она смело двинулась по направлению, где как предполагала, находится нужная ей улица.

Судя, по разбросанному вокруг мусору, колдобинам на тротуаре и проезжей части, это был далеко не престижный район.

Надя не ошиблась. Вскоре она нашла улицу, а затем и, указанный в адресе, дом. На двери подъезда она увидела затертую табличку с фамилиями жильцов, и вот удача, — почти в конце списка увидела знакомую ей фамилию.

Войдя в подъезд, она почувствовала, что здесь неприятно пахло затхлостью подвала. Краска на стенах облупилась, но полы были чистые, и Надя осторожно стала подниматься по узкой лестнице.

Нужная ей квартира оказалась на третьем этаже. Надя остановилась перед массивной металлической дверью, и, собравшись с духом, позвонила. Немного подождала. Но дверь не открывалась.

Тогда она позвонила еще раз. Но и тогда дверь никто не открыл.

Решив, что она опоздала, и что все уже ушли на работу, Надя вышла из подъезда, и, сев тут же на лавочку, решила сначала изучить карту.

Она развернула карту и стала искать на ней значки, обозначающие высшие учебные заведения.

Оказалось, что несколько значков расположились, недалеко друг от друга, а значит, она могла пешком обойти их все.

Теперь ей нужно было разобраться, на чем доехать. На карте был указан и номер «маршрутки», которая могла довезти ее до нужного места.

Впрочем, до университета было не очень далеко, а деньги ей лучше надо было экономить, потому что еще неизвестно, как устроятся ее дела.

Надя, подняла голову вверх, нашла окна нужной ей квартиры. Они были плотно зашторены.

«Ладно, — подумала Надя, — приду вечером» — и отправилась по направлению к центральной улице.

Первым делом Надя нашла политехнический университет. Для начала она изучила рекламные плакаты, вывешенные у входа на досках для объявлений. Потом зашла в приемную комиссию, там всё расспросила.

Тем нее менее, решила пока не торопиться с решением, а изучить сначала возможности, близлежащих учебных заведений.

Ближе к вечеру она, уставшая после прогулки по городу, устроилась на лавочке в парке напротив городской мэрии.

Жуя булочку, она достала все свои записи, и начала размышлять.

«Итак, что я имею? А имею, я то, что общежитие имеется только в политехническом университете. Да и стипендия, там есть. Хотя все равно маленькая, и на одну стипендию не проживешь. Но для девушки, пока не имеющей на работы, ни жилья, эти обстоятельства имеют главное значение».

Надя подумала, что до экзаменов в институте еще остается почти полмесяца, там еще с месяц до зачисления, и всё это время ей где-то надо жить. Денег у нее на месяц хватит, а там она найдет какую-либо работу. Решением этим проблем она займется завтра с утра.

Пока она строила свои планы, по парку пополз медовый запах цветов.

«А ночь-то на носу!» — спохватилась Надя. Она поднялась со скамейки, взяла чемодан и отправилась к дому Жориных: она была уверена, что сейчас кто-нибудь из них будет дома.

Надя шла с чемоданом в руке по пахнущей горячим асфальтом улице. Людей на улицах было много, но они проходили мимо друг друга с пустыми глазами, и Надя почувствовала, как ей неуютно в городе.

В поселке было проще, — все были знакомы и отношениями с ними были определены, — ты их или любишь, или ненавидишь. Безразличие — свойство большого города. И Надя даже засомневалась, что сможет когда-нибудь к этому привыкнуть.

Она вышла к уже знакомому дому, и, подходя к подъезду, издали посмотрела на окна. Они были зашторены, и у Нади в душе появилось дурное предчувствие.

Несмотря на то, что плотно закрытые шторы ясно свидетельствовали о том, что в квартире никого не было, Надя все же поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Как и утром, дверь никто не открыл.

Убедившись в этом, Надя вышла из дома, и, подумав, что она пришла рано, присела на лавочке около подъезда, и принялась ждать.

Вскоре из подъезда вышли три бабушки и сели на противоположную от нее лавочку и стали разговаривать.

Надя не прислушивалась к их разговору. Ее беспокоило: надвигался вечер — в лицо Жориных она не знала, поэтому не могла знать проходили ли они мимо, а в квартире никто не появлялся.

Бабушки периодически бросали на нее любопытные взгляды. Через какое-то время одна из них, видя, что девушку трясет от нервного напряжения, участливо поинтересовалась:

— Ты что, дочка, кого-то ждешь? А то может, подскажу, — я здесь в подъезде всех знаю.

— Да. Я второй раз прихожу к Жориным, а их все никого нет. — Краснея от смущения, проговорила Надя.

— Эх, ты, милая! И десять раз придешь, не застанешь… Они, считай, три дня как на юг всем семейством укатили. Так что недельки через три приходи, — чему-то вздохнула старушка.

Надя поняла, что здесь ей делать больше нечего. И так как дальше она не знала, что делать, то уныло побрела в сторону автовокзала. Автовокзал был единственным известным ей местом.

На вокзале пассажиров почти не было. От платформ отходили последние автобусы.

Надя запоздало пожалела, что не спросила у бабушек на лавочке, пустит ли кто ее переночевать.

Можно было бы и снять квартиру по объявлению типа «сдам комнату на ночь, на сутки». Но обо всем этом надо было побеспокоиться днем. Теперь же было уже поздно. И так как на гостиницу у Нади денег не было, то она с ужасом осознала, что придется ночевать на вокзале.

Решив, что завтра с утра, она сразу же займется решением проблемы жилья, Надя положила чемодан в камеру хранения и начала устраиваться на жестком диванчике. Но как только она устроилась, как всех стали выгонять на улицу, потому что оказалось, что автовокзал на ночь закрывается.

Когда она вышла, на улице оказалось совсем темно. Не зная куда приткнуться, Надя побрела, куда глаза глядят. Скоро она увидели уютный скверик, он был освещен слабым голубым неоновым светом.

Надя прошла по пустынной аллее и увидела в тени, окруженную кустами сирени, беседку.

Надя вошла в беседку и присела на лавочку. Дурманяще пахло сиренью, слабо шелестели в темноте листья, а где-то в верхушках деревьев, там, где сверкала огромная звезда, свистнул соловей.

Очарованная летней ночью, уставшая Надя и не заметила, как ее глаза сами собой закрылись.

Проснулась Надя оттого, что кто-то ее толкал.

Когда открыла глаза, то испугалась — вокруг нее сидели и стояли несколько парней. Разговаривали они не по-русски. И Надя догадалась к своему ужасу, что это были кавказцы.

Они чиркали у Нади перед лицом зажигалкой, разглядывали лицо и лопотали что-то на своем языке. Долго ржали, потом один из них достал огромный нож и, покрутив им перед носом Нади, зло прохрипел:

— Мы сийчас тэбэ будэм, как у вас говорят, нимножко трахат, а ты будэш малчать, а то ми тэбэ зарэжэм, как барашка.

Страх Надю словно гвоздями прибил к скамейке. Она закричала, но голоса своего так и не услышала.

Кавказцы о чем-то поспорили между собой, и Надя догадалась, что видимо, очередь, кто первым ее будет насиловать, устанавливали.

В какой-то момент Наде показалось, что они забыли о ней, и она рванулась со скамейки, вскочила и побежала.

Тут же позади нее слышался топот и ругань. Надя в школе считалась неплохой спортсменкой, но неожиданно ее ноги в чем-то запутались, и она упала со всего размаха на асфальт. Боль пронзила все тело.

На минуту она потеряла сознание. А когда очнулась, то обнаружила, что двое кавказцев волоком тащат ее снова в беседку.

Глава 15

У Игоря была одна комната.

Комната была большая, но очень удобная.

У окна, как положено, стоял письменный стол. Рядом на специальном столике стоял компьютер со всей периферией: принтерами, сканерами. У стола стояло мягкое кресло.

Одна стена была превращена в сплошную полку для книг и фотографий. Тут стоял журнальный столик и пара низких кресел. Здесь же был проход в гардеробную комнату. Из гардеробной комнаты был вход в туалет и душ.

К другой стене была приставлена широкая кровать с тумбочками по краям. Около входа был еще диван.

Тем не менее, в комнате было достаточно свободно.

Оставшись один, Игорь лег на диван и задумался. Ситуация вырисовывалась неприятная: отец вряд ли умер естественной смертью — он был очень крепкий человек. И врагов у отца было гораздо больше чем, хотелось бы — многие мечтали свести счеты с бывшим бандитом Коробом. Но, возникал логический вопрос, — если его убили враги, то каким образом они могли попасть в тщательно охраняемый дом? Это было под силу, наверно, только Рэмбо. Таких в городе пока не замечалось. Оставалось признать правоту Гриши — кто-то из своих тут сработал.

Правда в то, что это могла сделать мать, Игорь не верил, ни к чему это ей — за спиной отца она жила, словно королева.

Оставался Мясников. Он был старым другом отца, но Игорь, знал, что в бизнесе нет друзей, тут все против всех, поэтому Мясников мог приложить руку к убийству отца.

Правда тогда непонятно поведение Анжелики, которая стремилась выйти замуж за Игоря. Но это имело смысл, только, пока Коробановы оставались у руля фирмы. Конечно, она могла не знать о планах отца, но ведь и тот никак не препятствовал их отношениям. То, что они до сих пор не поженились, зависело только от самого Игоря.

В таких размышлениях Игорь пролежал на диване, пока за окном не стемнело, а затем у него разболелась голова, и так ему спать совершенно не хотелось, он подумал, что лучше будет, если он немного прогуляется.

Надев спортивный костюм, он вышел во двор, поговорил некоторое время с охранниками, затем, когда из-за облаков выплыл узкий серп, и звезды засияли, словно рассыпанная горсть бриллиантов, решил пойти погулять в парк.

Охранники предложили сопроводить его, но Игорь отказался — парк было в десятке метров от дома, на другой стороне улицы, и он каждое утро совершал по парку пробежку, поэтому, зная его как пять своих пальцев, считал его вроде заднего двора.

Тем не менее, охранники все же уговорили Игоря на всякий случай взять портативную рацию. Он положил ее в задний карман брюк и неторопливо пошел по дорожке.

Когда он углубился в парк, то со стороны беседки услышал какой-то странный звук, который напоминал писк придавленной мыши.

Естественное чувство любопытства заставило Игоря заглянуть в беседку, и он увидел, что в темноте несколько парней пытались повалить девчонку на лавку. Девчонка отчаянно сопротивлялась. Но так как парни все время старательно прикрывали ее рот ладонями, она могла издавать лишь невнятные звуки. Наконец им надоело возиться с девчонкой, и один из парней наотмашь ударил ее кулаком в висок, и девчонка сразу обмякла.

Это ввергло Игоря в ярость.

— Вы что тут делаете?! — рявкнул он.

От неожиданности парни отшатнулись от своей жертвы, но затем увидев, что перед ними один человек, осмелели. Один из парней, показывая большой нож, пригрозил:

— Слюшай — кынжал видишь? Дом близко? Вот и беги быстрее к себе домой, а то ми тэбэ отрэжэм башку, как сабаке.

Игорь мгновенно отметил сильный акцент и понял, кто перед ним.

— Ах, ты, черножопая падаль! — зло воскликнул он и резким движением выбил нож. Нож улетел в кусты, но это только послужило сигналом для остальных, и они одной волчьей стаей, бросились на Игоря.

«Их пятеро, надо было вызвать охрану!» — запоздало отметил Игорь, но теперь ему было не до вызова охраны, у него даже не было времени вынуть радиостанцию.

На его удачу выход из беседки был узкий, и один из кавказцев с воплем «аллах акбар!», как видно самый крепкий, попер в лобовую атаку прямо на Игоря.

Его Игорь уложил удачным ударом снизу в горбатый нос. Это очень эффективный прием, и кавказец, потеряв сознание, начал заваливаться назад, тем самым создавая остальным препятствие, из-за чего они сбились в кучу, и чтобы добраться до Игоря, им пришлось перебираться через тело своего соплеменника.

Это Игорю было выгодно, так как давало ему время более тщательно продумывать, каким приемом остановить очередного джигита. Пока он прикидывал, что ему делать дальше, он вынул из кармана рацию и коротко сообщил охране, что на него напали в парке.

Однако и его противники оценили ситуацию и сообразили, что лобовой атакой им крепкого парня не взять, поэтому пока двое осторожно приближались к Игорю спереди, двое других выпрыгнули из беседки через перила и, выбравшись из кустов, начали подкрадываться к Игорю сзади.

Игорь заметил это и оценил: в общем-то это был грамотный ход, и в такой ситуации дается благоразумный совет отступить. Вот только Игорь не мог им воспользоваться, потому что в беседке оставалась неизвестная ему девушка, и он не собирался ее оставлять в грязных лапах кавказцев.

Так как рукопашная затягивалась, кавказцы прибегли к обычному приему: они вынули ножи, и начали беспорядочно махать ими. Так что Игорю пришлось очень резво шевелиться, отражая и нанося удары со всех сторон.

Эта тактика дала свои результаты, и вскоре на руках Игоря появились порезы, к счастью, они пока были неглубокие.

Наверно, бы для него эта драка окончилась бы печально, но сначала появились охранники, которые ввязались в драку, затем на помощь кавказцам прибыла толпа их соплеменников, затем послышалось несколько выстрелов, и в парк с воем влетел сверкающий синими вспышками автобус, из которого выкатились спецназовцы.

Вслед за ним прикатила «скорая помощь».

Спецназовцы начали лупить резиновыми дубинками всех без разбору, кто им попадался под руку, и через минуту все участники драки лежали на асфальте, обхватив головы руками.

Игорю тоже досталось бы, однако охранники вовремя вытащили его из свалки и повели в сторону дома. Правда, Игорь не дал далеко себя увести и потребовал вернуться назад, — он хотел убедиться, что с девушкой, на которую напали кавказцы, все благополучно.

Глава 16

Утром Игорь сквозь сон услышал тихую мелодию. Она явно шла не из включившегося тюнера, который стоял на тумбочке рядом с кроватью. А раз это был не тюнер, то, следовательно, это мог быть только телефонный сигнал.

Телефон лежал на другой тумбочке, и до него надо было только дотянуться рукой.

Но Игорю почему-то очень не хотелось шевелиться, и потому он решил потерпеть некоторое время, и подождать, что звонивший угомонится и сигнал замолчит. Но мелодия, стихнув, тут же начала повторяться заново.

После этого Игорь понял, что ему придется брать трубку.

Он приоткрыл один глаз — за окном было еще темно. Он опустил взгляд, и теперь перед его глазами оказался тюнер со светящимися часами. Они показывали почти шесть утра.

Недоумевая, кто бы и зачем так рано мог звонить, Игорь перевалился на другой бок и, ойкнув от боли — он задел пораненную руку, взял трубку.

Звонил Гриша:

— Игорь извини, что так рано звоню. Но я знаю, что ты встаешь в шесть утра, и сразу же уходишь на пробежку. А мне хотелось бы переговорить с тобой, до того, как ты увидишься с матерью.

— А что случилось? — спросил Игорь, зевая.

— Сегодня собрание учредителей, — напомнил Гриша. — Вот по этому поводу и звоню — надо срочно увидеться!

Игорь опять взглянул на часы. Теперь они показывали ровно шесть утра. Обычно в это время он вставал, но сегодня, после ночной драки, он чувствовал себя болезненно, и ему хотелось полежать в постели. Однако голос Гриши звучал слишком тревожно, чтобы отложить встречу.

— Ну приходи, — неохотно проговорил Игорь.

— Вопрос секретный, — намекнул Гриша.

— А разве у меня в комнате?.. — удивился Игорь.

— Не знаю! — перебил его Гриша. — Но гарантии нет. Сейчас это делается очень просто. Так что лучше не рисковать.

Игорь спустил ноги на пол и сел.

— Гриш, я сейчас побегу в парк. Давай, там и встретимся минут… — Игорь взглянул на часы, — минут через пятнадцать.

— Договорились, — сказал Гриша и положил трубку.

Поднявшись с постели, Игорь прошел в гардеробную комнату, и, одеваясь перед зеркалом, размером со стену, задумался над тем, что бы так могло обеспокоить его приятеля, раз он позвонил рано утром: Гриша к спорту относился скептически, и не любил вставать рано.

Летом одеваться проще. Игорь надел спортивные трусы, майку, сунул ноги в любимые кроссовки и вышел во двор. На все одевание у него ушло не более десяти минут.

Солнце еще не поднялось над горизонтом, однако земля была уже освещена мягким светом. Веял приятный прохладный ветерок.

Игорь зябко поежился, вздохнул полную грудь свежего воздуха, и трусцой побежал к выезду со двора.

Охранники, знавшие о привычках хозяйского сына, уже приоткрыли ворота, чтобы он мог пройти, и теперь стояли, старательно прикрывая ладонями зевки.

Пробегая мимо, Игорь приветственно шлепнул каждого из них по ладони.

Один из охранников передал ему радиостанцию и дал ему напутствие.

— Если что — сразу выходите на связь. Мы будем на подхвате.

Как только он выбежал за ворота, один из охранников вернулся в домик, а другой вышел за ворота и стал наблюдать за Игорем.

Строительством коттеджа занималась Ольга Игоревна, и как нормальная женщина, она и не подумала, что её сыну потребуется место для пробежек. Она считала, что будет достаточно и беговых дорожек в спортивном зале.

Однако Игорю, пожившему приличное время за границей, и уже успевшему привыкнуть к пробежкам на вольном воздухе, захотелось и в Сызрани сохранить те же привычки.

На утреннюю пробежку Игорь бегал в парк, который находился рядом. Это было не очень нормально с точки зрения безопасности, — в парке могли находиться посторонние люди. Поэтому Коробанов отдал приказ, чтобы охранник на всякий случай присматривал за Игорем во время пробежек по парку.

До парка Игорь бежал не более трех минут. На площадке перед входом в парк он остановился, и, поняв, что Гриша пока не пришел, занялся разминочными упражнениями.

Еще через пять минут появился Гриша, он был также в спортивном костюме и кроссовках, однако шел неторопливо.

Игорь помахал ему приветственно рукой, и тот направился к нему.

Когда он подошел ближе, Игорь, продолжая упражнения, — он осторожно делал рывки руками в стороны, — сказал:

— Здорово!

— Здорово! — отозвался Гриша и обеспокоенно взглянул на забинтованную руку. — Что это?

Игорь прекратил делать упражнения.

— Так, вечером вышел прогуляться в парк…

Гриша понизил голос.

— Так я и знал — я же говорил тебе, что на тебя могут быть покушения.

— Да, нет, — попытался успокоить друга Игорь, — это не покушение. Тут вечером на девчонку напали кавказцы, хотели её изнасиловать, и я вступился за нее. А они, как положено, начали ножами махать, хорошо охрана подоспела.

— Кавказцы?! А точно это не провокация? — подозрительно поинтересовался Гриша. — Ты уверен?

— Точно, — сказал Игорь. — Никто не мог знать, что я соберусь выйти в парк.

— Ладно, — согласился Гриша и проговорил: — Кавказцы и в самом деле беспредельничают в городе. Мне об этом не раз говорили. Но все равно, Игорь, ты должен быть осторожен — в следующий раз последствия могут оказаться серьезнее.

Игорь с досадой поморщился, но пообещал.

— Хорошо, я буду осторожнее.

— Тебе нужен телохранитель, — сказал Гриша.

— Еще не хватало, чтобы меня выводили как пуделя на поводке! — воспротивился Игорь и попросил: — Гриша, если уж хочешь мне помочь, так уж лучше найди девицу, что я спас.

Гриша игриво поинтересовался:

— Красивая девочка?

— Очень красивая. — кивнул головой Игорь.

Гриша усмехнулся:

— Что-то это мне напоминает, типа — принц спасает золушку, а потом женится на ней. И зачем? Такие идут в базарный день по баксу за кучку.

Игорь сердито перебил его:

— Гриша, ты мой друг, но это тебя не касается. Ты найдешь её. Её ночью отвезли на «скорой».

— Разумеется, найду, — сказал Гриша и задал вопрос. — Но как же Анжелика?

Игорь недовольно засопел, и перевел разговор на другую тему:

— Ну, так зачем я тебе понадобился так рано утром?

— Сегодня собрание учредителей, — опять многозначительно напомнил Гриша.

— Ну и что? — сказал Игорь. — Там будет присутствовать всего двое: мать — у нее есть доверенность — и Мясников.

— И я. Я буду вести протокол, — добавил Гриша и спросил: — А тебя разве не приглашали?

— Я не учредитель, — сказал Игорь.

— Но ведь будет обсуждаться вопрос о назначении генерального директора, — проговорил Гриша.

— И что? — спросил Игорь.

В глазах Гриши мелькнуло недоумение:

— Но ведь на это место должен быть назначен ты! И мне кажется необычным, что при обсуждении вопроса о назначении на должность тебя не пригласили… Разве мать с тобой не советовалась?

— Нет…

— Странно. Неужели она решила на должность директора назначить Мясникова? — вслух удивился Гриша и сделал вывод. — Это очень опасно — Михаилу Юрьевичу палец в рот не клади, отхватит руку по плечо!

Игорь предположил:

— Может она со мной переговорит на эту тему до завтрака? Или сама хочет возглавить фирму?

— Она в бизнесе ничего не понимает, — категорическим тоном сказал Гриша и предупредил: — Так что, дружище, будь осторожен, как бы Ольга Игоревна не наломала дров. Собственно из-за этого я и вытащил тебя так рано на встречу. Тебе надо переговорить с матерью и всё выяснить до начала собрания. Потом будет поздно.

Гриша подал Игорю руку:

— Ну, ладно, до встречи на работе.

Игорь опять проделал несколько разминочных упражнений, и, почувствовав, что в мышцы вновь вернулось тепло, побежал в сторону аллеи.

Предупреждение Гриши заставило Игоря снова задуматься над поведением матери.

Как заметил Игорь, весь вчерашний день мать провела в обществе бывшего личного водителя отца Толика. Тогда он не обратил на это внимания, понятно, — мать переживает, вот и нашла объект, с которым можно поговорить, поплакаться в плечо. Но сегодня ему поведение матери начало казаться подозрительным — почему она избрала именно это человека? Толик, хотя и был водителем любимой машины Коробанова, однако это посторонний человек…

Прибежав домой, Игорь принял душ. Потом занялся обычными утренними делами.

Все это время он размышлял над ситуацией, и причинами, почему мать не пригласила его на заседание учредителей. В конце концов, Игорь пришел к мнению, что Гриша был прав, — фирму мог возглавить только он. Но вот на второй вопрос придумать ответа он так и не смог.

Поэтому на завтрак Игорь вышел с твердым намерением выяснить у матери ее планы в отношении фирмы.

То, что увидел Игорь, зайдя в столовую, его невероятно изумило — за столом, кроме матери, сидел Толик. Судя по домашней одежде, он ночевал в доме Коробановых.

Мать бросала на Толика взгляды, смысл которых понять было несложно. Она заботливо подставляла ему то тарелку, то наливала в чай сливки.

По излучающей удовольствие физиономии Толика было видно, что ему это очень нравится.

Игорь не стал садиться за стол.

— Что это? — недовольно спросил он, остановившись рядом со столом, и показывая глазами на незваного гостя.

Физиономия Толика вытянулось в тревоге. Служанка, прислуживавшая за завтраком, и стоявшая рядом с входом в столовую, побелела и вжалась в стену.

— Что — «что это»? — спросила мать.

— Почему этот человек сидит за нашим столом? Почему он в неприличной одежде? — зло потребовал ответа Игорь, брезгливо показав пальцем на Толика.

Ольга Игоревна покраснела и выдавила невероятное для Игоря сообщение:

— Анатолий Дмитриевич мой друг, и мы решили пожениться.

Игорь на минуту превратился в столб. Затем нервно прошелся вдоль стола. Затем снова остановился, и горячо заговорил:

— Мама, я современный человек, и вполне понимаю, что после смерти мужа вы не обязаны уходить в монастырь. Вы еще молоды. Однако нельзя же тащить к себе в постель в первую же ночь после смерти мужа первого попавшегося мужика! Дайте же постели остыть!

На лице Ольги Игоревны появилось оскорбленное выражение. Она тут же резко встала, с грохотом опрокинув стул, и раздраженно громко возразила:

— Игорь, вот уж не ожидала от тебя такого хамства! Понятно — твой отец. Как был он бандитом, так и остался до смерти. Но тобой я всегда гордилась, — ты был всегда выдержанный и интеллигентный молодой человек. Постыдись.

Служанка метнулась от стены и поставила опрокинутый стул в нормальное положение.

Заявление матери не смутило Игоря, а вызвало у него еще больший гнев. Он оскорбленно воскликнул:

— Мама, кто бы говорил о совести, но после этого — только не вы!

Ольга Игоревна же уже успела сообразить, что разговор на повышенных тонах мог привести только еще к большей ссоре. Поэтому она применила испытанное женское средство. Она сделала жалобное лицо, всхлипнула, и вскоре на ее щеках появились слезы.

Игорю стало жалко мать, и, немного остыв, он заговорил уже спокойнее:

— Мама, я все понимаю. Я не дурак и не пуританин. Но зачем вам этот человек?

Он бросил злобный взгляд на Толика. Несмотря на разыгравшуюся ссору, Толик, сообразивший, что дело до драки не дойдет, продолжил завтрак: теперь он принялся за яичницу с беконом.

Ольга Игоревна вытерев слезы ажурным носовым платком, с теми же жалобными нотками в голосе, проговорила:

— Игорь, ты пойми меня, отец был очень сильный человек, все решал он. Я привыкла к этому, и теперь мне нужен рядом похожий мужчина. Толя именно такой. К тому же во главе фирмы нужен свой человек.

Игорь подозрительно перебил ее:

— Так ты кого хочешь назначить генеральным директором?

— Анатолия, — наивно моргая глазками, произнесла Ольга Игоревна.

— А почему не меня? — спросил Игорь.

— Ты еще молодой, у тебя нет опыта, — безапелляционно сказала Ольга Игоревна.

— Ха-ха! — с сарказмом воскликнул Игорь. — Я человек с прекрасным экономическим образованием, работающий руководителем в фирме, не справлюсь, а водила, имеющий два класса образования, справится?!

Толик подал голос. Так как у него рот был забит беконом, то он невнятно проговорил:

— У меня тоже высшее образование — я кончал наш «политех».

— Вот видишь! — торжествующе произнесла Ольга Игоревна. — Толя не безграмотный дурак.

— Тогда мне тут больше делать нечего! — категорически объявил Игорь. — Я уезжаю за границу.

— Погоди Игорь! Не спеши с решениями! — сказала Ольга Игоревна и, взяв его за руку, начала убеждать. — Игоречек, ты же умный человек, ты должен понимать, что бизнес в России это не то, чему тебя учили в Европе. Тут не надо знание экономики, тут надо уметь отбиваться от других воров и бандитов, уметь давать взятки, и даже уметь избавляться от других: друзей и врагов. Вон, — Михаил Юрьевич, у него так и горят глаза желанием сесть на должность генерального директора. Но доверься ему — всё сожрет. Пришлось дать ему по рукам, теперь он снова лучший друг. Так вот, ты пока не сможешь управлять им, а Толя может.

Толик опять подал голос:

— Игорь, ты не горячись. Хотя я официально и буду генеральным директором, но фактически фирмой будешь заниматься ты. Распоряжаться деньгами, заключать сделки, да — пожалуйста! Конечно, с согласия Оли. И хочешь: купи себе новую машину, а то твоя уже не самая «крутая». Купим тебе что-либо особенное, эксклюзивное.

Ольга Игоревна продолжила:

— Игорь, но если ты все-таки хочешь уехать, то хотя бы сделай это не сразу, дай нам немного времени, хотя бы с полгода, чтобы мы успели вступить в права наследства. За это время мы фирму полностью возьмем под свой контроль.

Ольга Игоревна придала лицу умоляющее выражение:

— Игорек, сынуля, ну помоги своей слабенькой маме!

Игорь тяжело вздохнул и согласился:

— Ладно, полгода потерплю. Только избавьте меня от обязанности сидеть рядом с вами за одним столом.

Глава 17

Хотя Матвейчук и пообещал вернуть деньги, однако Михайлов решил не сидеть, сложа руки, а поискать какой-либо выход.

Первым делом он прикинул, сколько в фирме осталось средств. Их оказалось немного. На проведение сделок, какими бы они выгодными не были, денег уже не было.

Конечно, на этих средствах Михайлов мог бы протянуть еще месяца три, дожидаясь, когда Матвейчук вернет деньги. Но вот в то, что он вернет деньги, у Михайлова веры как раз и не было. Чудес на свете не бывает. Поэтому ему стало ясно, что с бизнесом на этом покончено, и фирму пора закрывать.

Он еще раз посчитал, и убедился, что денег хватало на то, чтобы рассчитаться с увольняемыми сотрудниками как положено, а не по закону. По закону… Каждая фирма кроит на налогах, и официально не показывает истинную зарплату. Поэтому по закону им будут причитаться крохи. А так — Михайлов выдаст полную зарплату. И это уже было хорошо, — по крайней мере, обиженных на него не будет.

Михайлов подумал, — «ну, а если, все же произойдет чудо, и Матвейчук вернет деньги, то с деньгами будет несложно оживить фирму».

Приняв решение, он тут же пригласил сотрудников в свой кабинет. Их было несколько человек.

Как только они расселись, он поднялся, и произнес небольшую речь.

— Я думаю, что вы догадываетесь, с какой целью я вас собрал. У меня для вас есть две новости, — хорошая и плохая.

На этом сообщение закончилось. Михайлов сделал многозначительную паузу и, в заключение столь лаконичной речи, задал вопрос:

— Итак — с какой начинать?

Когда человеку предлагают такую дилемму, он понимает, что ничего доброго ближайшее будущее ему не сулит. Поэтому в кабинет сразу поднялся шум.

Михайлов понимал, что, при такой постановке вопроса, люди обычно предпочитают сначала плохую новость, хорошую оставляя на потом. Тем самым они оставляют себе надежду на хэппи-энд. Людям всегда нравится хэппи-энд, какой бы история страшной ни была.

На тот счет Михайлов любил вспоминать старинный детский анекдот.

Наступает осень. Мамонты уходят на юг. Вождь первобытного племени собирает свое племя и объявляет: «Народ, у меня есть для вас два объявления: хорошее и плохое. С какого начать»? Народ естественно требует начать с плохого. Вождь начинает с плохой вести: «Наступает зима, мамонты ушли на юг, есть будет нечего, придется жрать дерьмо». Народ ввергнут в печаль, но вскоре приходит в себя и требует хорошую весть. Вождь говорит и хорошую весть: «Но дерьма у нас много!» Хэппи-энд!

Михайлов был уверен, что такое же произойдет и сейчас. Поэтому, дождавшись, когда шум немного стихнет, он поднял руку и объявил:

— Итак, плохая новость. По известной вам причине, я принял решение закрыть фирму. Поэтому вы все будете уволены.

Дальше все пошло по обычному сценарию, — народ ввергся в печаль. Началось обсуждение вести, — разумеется, эта новость никому не нравится, — работу сейчас найти очень тяжело. Но вскоре кто-то вспоминает, что существует и вторая, хорошая часть объявления. Все требуют ее объявления.

«Что ж, получайте!» — подумал Михайлов после небольшой паузы и сказал:

— Денег на счету предприятия нет, но у меня есть небольшой резервный запас, поэтому я рассчитаюсь с вами по зарплате, как положено. Сполна.

Это несколько смягчило горечь первой части объявления.

«Хэппи-энд!» — подумал Михайлов и отдал главному бухгалтеру деньги для выдачи сотрудникам, а сам во избежание лишних разбирательств заперся в кабинете.

Он чувствовал себя, как капитан на «Титанике», который скоро и неумолимо идет ко дну. Он молча наблюдал за происходящим, но уже ничего сделать не мог.

Впрочем, мог! Известить своих друзей о гибели и отдать последние почести.

Пока за дверями шумели, получавшие последний расчет работники, Михайлов принялся неторопливо обзванивать по телефону друзей.

Говорил с ними по отработанному, на первых звонках, плану, — сначала обсуждал здоровье и погоду, а затем сообщал, что закрывает фирму, и потому звонить ему на рабочий телефон не стоит.

Все принимали информацию к сведению, и ни один не поинтересовался, что же случилось у Михайлова. И, разумеется, ни один даже не заикнулся о помощи.

Друзья познаются в беде. Короче, в основной массе это как раз тот самый хлам, что тянет нашу жизненную ладью ко дну.

Вскоре Михайлову надоело звонить глухим, и он оставил телефон в покое, и стал смотреть в окно на проезжавшие мимо машины.

От этого увлекательного занятия его отвлек осторожный стук в дверь. Михайлов подождал немного, стук повторился, и тогда он, тяжело вздохнув, открыл дверь.

Это была главный бухгалтер. Заглядывая зачем-то за плечо Михайлова, она доложила, что расчет с увольняемыми сотрудниками закончен, и поинтересовалась:

— А как мы будем закрывать фирму?

Не дожидаясь ответа, она начала было рассказывать о том, какое это хлопотное и долгое дело, очевидно, она рассчитывала получить за закрытие фирмы дополнительное вознаграждение, но Михайлов был не в настроении выслушивать ее глупые рассуждения.

— Вера Григорьевна, — бесцеремонно прервал её он, — если бы не ваша глупость и вы не выдали Матвейчуку документы на получение машин, то все было бы хорошо. Сидели бы в теплом кабинете и получали хорошую зарплату. А теперь…

Михайлов окинул главного бухгалтера оценивающим взглядом. Годы не украсили ее, желтое лицо украшали многочисленные морщины.

Михайлов подумал, что на вид она выглядит на все шестьдесят лет.

— Какой у вас возраст? — ехидно поинтересовался Михайлов.

— Пятьдесят один, — сказала она, удивляясь вопросу.

— Отлично! — мстительно сказал Михайлов, главный бухгалтер в его глазах был главным виновником случившихся бед. — Вы всё пели, теперь пойдите — попляшите! То есть поищите работу. Лично я не уверен, что вы сможете найти новую работу.

Замечание попало в цель: лицо Веры Григорьевны исказил испуг. И Михайлов с удивлением понял, что она только сейчас сообразила, что потеряла работу.

Тем не менее, она заикнулась:

— А как же вы без меня будете закрывать фирму?

«Она всё на что-то надеется», — подумал Михайлов.

— Закроем, — туманно сказал он и приказал: — Идите домой и ищите новую работу. Если понадобитесь, я вам позвоню.

Когда «главбушка» ушла, Михайлов всё же решил сделать еще один звонок.

Номер был давнего друга. Когда-то они вместе воевали в горах Кавказа. Но когда они уволились из армии, связь между ними как-то затухла.

Михайлов закрутился в бизнесе. У Гены были какие-то свои дела. Так что звонили друг другу они очень редко. Помочь Михайлову его друг, естественно, ничем не мог, но ему почему-то захотелось услышать его голос. Ведь должно же быть в самые черные дни человека хоть что-либо хорошее?

Михайлов загадал, что если Гена не возьмет трубку или номер окажется занятым, то он больше звонить не будет.

Михайлов набрал номер и к моему изумлению, сразу же услышал знакомый мягкий голос с режущей ухо глухой невнятной «г».

— Привет, Гена! — устало сказал Михайлов.

Гена обрадованно ответил:

— О кого я слышу! Серега, столько лет, столько зим!

— Да уж, — сказал Михайлов. — Сто лет не созванивались, как будто живем на разных планетах.

— Извини, жизнь такая. Ну, бог с этим, лучше расскажи как у тебя дела?

— Плохие дела! — Пожаловался Михайлов, и неожиданно, хотя и не намеревался делать это, рассказал о том, что произошло с ним.

Гена, выслушав его рассказ, заключил:

— Однако крепко ты промахнулся. Ну, так ты особо не переживай — всех «кидают». Тут известная проблема: с умным связываться нельзя, он тебя кинет, а с глупым связываться еще хуже. Тебе еще повезло, что ты не влез в долги.

— Повезло… — мрачно согласился Михайлов.

Гена спросил:

— Слышь, Серега, а ты мог бы отправить с вашего нефтеперерабатывающего завода эшелон мазута?

Михайлов горько хохотнул.

— Мог бы, но кто же мне его отпустит без денег?

— Ладно, — сказал Гена. — Тебя теперь по какому телефону искать?

Михайлов продиктовал номер мобильника.

— Ладно, держись, — сказал Гена и отключился.

А Михайлов подумал, как хорошо было бы уметь отключаться, как мобильный телефон. Переждал плохие времена, как медведь в спячке, и едва наступили теплые деньки, проснулся и радуйся жизни!