Принц и нищая

Глава 18

К половине одиннадцатого Мясников закончил текущие дела, и приказал секретарше никого к нему в кабинет не пускать, и ни с кем не соединять. Он хотел обдумать предстоящий разговор с Ольгой на собрании учредителей.

О чем будет идти разговор на собрании, Мясников представлял довольно определенно. Ольга уже дала понять ему, чтобы он не претендовал на должность генерального директора. Таким образом, оставались две реальные кандидатуры: она сама и Игорь.

Вариант с Игорем Мясников уже просчитывал, и он его не пугал. Он подумал, что если все так и случится, то он сразу же встретится с дочкой и попросит ее окончательно решить личные дела с Игорем в течение ближайших дней.

Ну, а если он откажется жениться на ней, то…

Михаил Юрьевич тяжело вздохнул, — «стареть стал, ведь еще лет пять назад отдать приказ убрать конкурента, ему было легче, чем сигарету выкурить, а сейчас думать стал, сомневаться. Гуманизм в бизнесе — прямой путь в собственную могилу».

Впрочем… Мясников, попытался направить мысли в другое русло. Если варианты с Игорем им уже тщательно обдуманы, и что делать с ним ясно, то он совсем не просчитывал другой ход событий, — если Ольга все-таки решится и назначит себя генеральным директором.

Он помрачнел: «Все бабы дуры, потому что их поведение не поддается объяснению нормальной человеческой логики. А Ольга баба вздорная, и ее поведение не поддается и объяснению ненормальной логики. И так как она будет часто поступать под воздействием эмоций, то это сулит массу неприятностей».

Михаил Юрьевич прикинул еще несколько вариантов своей реакции и пришел к неутешительному выводу: если Ольга назначит себя генеральным директором, то ее надо будет срочно убрать.

«Что же, убрать, так убрать!» — решил Мясников, и удивился, насколько легко ему далось принятие решения убрать Ольгу.

Придя в процессе размышлений к выводу, что для всех возможных вариантов развития событий у него есть простое решение, Мясников повеселел, и в приподнятом настроении отправился в кабинет Коробанова — «бывший», поправил он себя.

Он пришел ровно за одну минуту до начала собрания. В приемной секретарша Лена с недовольным видом лениво набирала какой-то текст.

— Здравствуй, здравствуй красавица! — весело пропел Михаил Юрьевич. — Чего в таком мрачном настроении?

— Здравствуйте Михаил Юрьевич! — не отрываясь от компьютера, поздоровалась Лена. Но на вопрос не ответила.

Впрочем, Мясников и сам догадался, с чем связано ее плохое настроение, — видимо, Ольга, уверенная, что эта девица была любовницей Коробанова, собралась ее увольнять.

Мясников кивнул на дверь.

— Ольга Игоревна там?

— Там, — сказала Лена и предложила: — Входите, вас ждут.

Михаил Юрьевич открыл двери и зашел в кабинет. Мгновенно окинув взглядом помещение, он сразу оценил обстановку.

За рабочим столом Коробанова сидела Ольга.

«Бывшим рабочим столом Коробанова», — снова поправил себя Мясников.

Михаил Юрьевич отметил, что она была необыкновенно прелестна, и, несмотря на то, что она рассматривала какие-то деловые бумаги и хмурилась, из нее лучилось какое-то удовольствие.

«Хозяйка!» — промелькнула язвительная мысль в голове Мясникова.

Рядом за приставным столиком, с выражением напряженной готовности во всей фигуре, пристроился Гриша. Перед ним на столике лежала стопка документов.

Мясников предвидел, что Гриша будет присутствовать на собрании, так как он должен вести протокол.

А вот отсутствие Игоря насторожило Мясникова, впрочем, он тут же и этому нашел логичное объяснение, — Игорь пока не был учредителем. А формально, — сначала учредители должны решить, — вносить ли его в список кандидатов, а уж затем пригласить на собрание и послушать.

Однако Мясников заметил и кое-что другое. На диване, расслабленно развалившись, сидел водитель Коробанова Толик.

«Бывший водитель», — опять поправил себя Мясников.

Но и этому нашел разумное объяснение, — Толик был не только водителем Коробанова, но и его телохранителем.

Мясников усмехнулся, — похоже, Ольга сильно напугана. Но держать телохранителя в кабинете — это уж слишком!

Несколько секунд, оценивая обстановку, Михаил Юрьевич стоял недвижно, и Ольга его не замечала.

Но затем Мясников, почувствовав себя мелким просителем и поняв унизительность ситуации, громко сказал: «Здравствуйте Ольга Игоревна!» — и решительно направился к рабочему столу, намереваясь сесть с другой его стороны.

Ольга на мгновение подняла голову, и озабоченно проговорила:

— Миша, присаживайся за стол для совещаний, — там будем проводить собрание.

Услышав эти слова, Михаил Юрьевич едва не споткнулся.

Он понял, что, таким образом, Ольга дала ему понять, что собирает собрание чисто для формальности и совершенно не собирается с ним советоваться.

Еще одно унижение.

Михаил Юрьевич напряг все свои силы, чтобы сохранить спокойствие, и, придав лицу приятное выражение, направился к столу для совещаний.

Здесь он выложил бумаги на стол, и ему пришлось ждать еще минут пять, пока Ольга не закончит изучение документов.

Наконец, она отдала Грише последний документ, и объявила:

— Ну, всё! Теперь займемся собранием учредителей.

Она встала, перешла к столу для совещаний, и села во главе его. Тут же засопел кожаный диван, и телохранитель пересел на стул рядом с Ольгой.

«Глупости! — раздраженно заметил сам себе под нос Михаил Юрьевич. — Я не собираюсь нападать и убивать Ольгу тут же. Я еще не спятил, как она!»

Немного поодаль сел Гриша и начал готовиться: он выставил на стол диктофон, включил его, затем раскрыл блокнот, и положил рядом с ним ручку.

Ольга мельком бросила на него взгляд, и, убедившись, что он готов, начала говорить:

— Итак, начинаем собрание учредителей фирмы…

Она говорила по заученному тексту, тщательно соблюдая формальности, и Мясников слушал ее вполуха. Он с нетерпением ждал, когда она приступит к главному, и объявит имя будущего генерального директора.

Но прежде чем дошло до этого, Ольга проговорила массу слов, наконец, она окончила речь и после небольшой паузы произнесла:

— Миша, ты хорошо работал с Коробановым в должности коммерческого директора. Я прошу тебя остаться в этой должности.

Ольга опять сделала многозначительную паузу.

Мясников нетерпеливо мотнул головой.

«Дура! — думал он, — Я это понял еще два дня назад. Давай лучше переходи к главному!»

Ольга внимательно посмотрела на лицо Мясникова, ожидая его реакции, но, не увидев явного раздражения, начала говорить дальше:

— Я так поняла возражений — нет?

Мясников придал лицу подчеркнуто внимательное выражение.

Ольга продолжила:

— А на место генерального директора я предлагаю… Анатолия Дмитриевича Яшкина.

— Не понял?! — изумленно промычал Мясников. — Это кто такой?

Ольга показала рукой на телохранителя.

— Вот он перед Вами.

— Гриша, подай резюме! — приказала Ольга.

Гриша передал ей лист бумаги, и Ольга прочитала напечатанный текст, затем начала пояснять:

— Как видишь, Анатолий Дмитриевич имеет высшее образование. Необходимый жизненный опыт.

«Разумеется, это всего лишь слова. Какое бы образование у человека не было, хоть — десяток высших! — но если он в жизни никогда и ничем не руководил, то толку от него будет мало. Да сейчас имеет значение и не это», — подумал Мясников и запротестовал:

— Но он посторонний человек!

— Нет, не посторонний, — неожиданно зло пресекла Ольга. — Мы сегодня расписались в ЗАГСе. Он мой муж!

От столь неожиданной вести Михаил Юрьевич едва не свалился со стула. Вот теперь он был потрясен по-настоящему. Такого варианта развития событий он и во сне предположить не мог.

Михаил Юрьевич тайком покосился на Гришу.

Гриша невозмутимо писал что-то своей тетради. По его виду было трудно понять, как он отреагировал на объявление Ольги. И Мясников не понял, было ли назначение Анатолия продумано заранее, и было ли частью, какой-то большой игры Ольги, или решение было принято ей импульсивно. Если это была какая-то тонкая игра, то Мясников готов был перед Ольгой снять шляпу в знак уважения, потому что он никак не мог разгадать конечной цели этой игры.

Мясников подумал: «А знает ли обо всем этом Игорь? Вряд ли…»

Внезапно Мясникову пришла в голову ошеломляющая мысль. — «Игорю столь быстрое замужество матери не может понравиться; к тому же его обошли при назначении на должность генерального директора, на которую он до сих пор представлялся единственным претендентом; и теперь по всем законам психологии в семействе Коробановых должна возникнуть очень напряженная обстановка».

А это уже было хорошо для планов Мясникова, так как Игорь из его врага превращался в союзника. Таким образом, выходило, что, то, что делает Ольга не было никакой игрой, а всего лишь дурью глупой бабы.

Придя к этому выводу, Мясников заметно повеселел, потому что решил, что в этом случае процесс им вполне может управляться, и примирительно заговорил:

— Ольга Игоревна, вы опять меня неправильно поняли, — я не возражаю против вашего решения. Я даже наоборот буду поддерживать всем, чем смогу.

Мясников придал голосу доверительные оттенки:

— Ольга Игоревна, поверьте, — я ваш самый верный и преданный друг.

Ольга в душе удивилась, что Мясников так легко согласился с ее предложением, которое, даже она признавала, — со стороны выглядело довольно необычно. До сих пор она считала Мясникова своим непримиримым противником, и ожидала яростного отпора, но теперь ее мнение поколебалось, и она начала думать, что возможно с Мясниковым сможет установить даже дружеские отношения, подобные отношениям, ранее существовавшим между Коробановым и Мясниковым.

Глава 19

Надя очнулась от шума. Где-то кричали люди, резко визжали тормоза и выли сирены. Мимо беседки бегали вооруженные люди в камуфляже, и щедро рассыпали в стороны удары дубинками.

Надя села и стала равнодушно наблюдать, как кавказцев по одному заталкивали в подъехавший автобус.

Через некоторое время подошли двое крепких парней в камуфляжной одежде, один из них наклонился, и, чертыхаясь на понятном русском языке, перерезал путы на ее ногах. Потом спросил ее:

— Сможешь, сама дойти до машины.

Надя с трудом выдавила из себя:

— Попробую.

Опираясь на скамейку, она встала, но тут же от слабости рухнула опять на скамью. Теряя сознание, она слышала вой сирены…

Кто-то ругался:

— Ну, наконец-то! Ни хрена их не дождешься, — так девчонка и загнуться может.

В каком-то тумане Надя видела, что над ней кто-то наклонился. Это был молодой красивый человек, у него были синие глаза, и длинные белые волосы, которые падали на широкие плечи. На его щеке виднелась кровь. Он смахнул капли крови ладонью, легко поднял ее на руки и куда-то понес ее.

Он был сильный и добрый.

Все происходило, как в сказке о прекрасном принце, и Надя подумав, что это ей только чудится, доверчиво прижалась к нему, и провалилась в темную бездну.

Очнулась она в кровати. У нее болело все тело. Надя долго лежала, боясь открыть глаза. Почувствовав, что кто-то подошел, Надя набралась храбрости и открыла глаза.

Рядом с кроватью стояла девушка в белом халате. Надя хотела спросить, где она находится, но услышала стон.

Девушка наклонилась к ней, и, как будто догадалась, о чем Надя хотела ее спросить, ласково сказала:

— Успокойся, — все позади. Ты в больнице, и у тебя все хорошо. Просто сильно ушиблась и небольшое сотрясение.

Потом, заметив на лице Нади гримасу боли, участливо спросила, — что сильно болит? — и пообещала, — ничего сейчас сделаем укольчик, и все пройдет, и ты будешь спать до утра, как младенец.

Надя обеспокоено повела глазами, пытаясь увидеть свою сумку. В сумке были все ее документы, и если они потерялись, то будет очень скверно.

Сумку Надя не увидела, и она попыталась спросить, где находится ее сумка. Но после укола в руку, ее веки стали такими тяжелыми, что глаза сами закрылись, и она уснула.

Утром на обходе, врач, почти слово в слово повторил слова медсестры, только пошутил:

— Ничего девочка, все до свадьбы заживет.

После обхода в палату вошел мужчина в белом халате, накинутом на плечи. На вид ему было пятьдесят пять лет. Он был среднего роста, немного полноватый. Короткие волосы, скорее седые, чем русые.

Мужчина огляделся, потом шагнул к кровати Нади и спросил:

— Ты — Надежда Ивановна Егорова?

Надя кивнула головой.

— Надя.

Взяв около двери стул, мужчина устроился около кровати Нади, и представился:

— Я следователь, Воронков Александр Иванович.

Он улыбнулся.

— Так что мы с тобой в части отчества тезки получаемся.

Надя послушно кивнула головой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Воронков и пояснил: — Врач мне сказал, что ты легко отделалась и скоро поправишься. Правда, говорит, что синяки долго не сойдут. Ну, это ничего, могло быть и хуже.

Надя опять кивнула головой, и спросила каким-то чужим голосом:

— Скажите, пожалуйста, как там появилась милиция? За кого мне молиться, за свое спасение?

Александр Иванович пошутил:

— Интересное начало, — я еще не успел ни одного вопроса задать, а она уже засыпала меня ими. А я то думал, что она еще в шоке.

— Моя жизнь, Александр Иванович, вообще сплошной шок, а может, недоразумение, — проговорила Надя и сглотнула подкатившие к горлу слезы.

— Ну, ладно, девушка, успокойся, как-нибудь потом расскажешь о своей жизни, — проговорил Воронков. Он поставил на табуретку диктофон и предложил. — А пока, давай по существу дела, — расскажи, как ты там оказалась, и что произошло? Постарайся вспомнить, каждую мелочь, здесь все важно.

Воронков говорил слишком ласково для следователя, однако у Нади, которая раньше никогда не сталкивалась с работниками правоохранительных органов, эта ласковость внушила полное доверие, и хотя и неприятно ей было вспоминать о произошедшем, однако она постаралась, как можно подробней описать весь вчерашний день, с момента приезда в город.

Воронков слушал ее внимательно, не перебивая. Когда Надя кончила говорить, он выключил диктофон, немного помолчал, потом сказал:

— Ладно, Надя, на сегодня хватит, отдыхай.

Убирая диктофон, он посоветовал:

— И еще девушка, постарайся, пока ни с кем о происшедшем не делится, а то что-то родственнички этих бандитов чересчур активно суетятся с раннего утра.

— А можно спросить? — робко поинтересовалась Надя.

— Ну, попробуй, — сказал Воронков.

— Мне показалось, что вчера меня спас молодой человек.

— И, разумеется, он красивый, и платиновый блондин, и волосы у него до плеч? — насмешливо проговорил Воронков.

Надя смущенно покраснела.

— А откуда вы это знаете?

— Несложно догадаться — все девушки мечтают о красивых принцах с платиновыми волосами. Правда, я еще не видел ни одной, которая бы вышла замуж за принца, наверно, их слишком мало.

Надя опустила голову.

— Так я и знала, что мне померещилось.

— А ты не теряй надежды — говорят, что жизнь более невероятна, чем пишут в сказках, — приободрил её Воронков.

Надя тяжело вздохнула и промолвила:

— Если бы…

Воронков поднялся:

— Ну я пошел. Ладно, выздоравливай, а я потом еще зайду.

— До свидания, Александр Иванович, большое спасибо, — прошептала Надя. — Я буду ждать.

Когда он ушел, Надя вспомнила, что не спросила о своей сумке.

«Ладно, потом спрошу, — подумала Надя, — ведь откуда-то он узнал, как меня зовут, значит, документы у него, а это самое главное».

Вскоре Надя, уставшая от этого разговора, уснула.

Проснулась она ближе к обеду, и почувствовала, что ей было уже легче, и тело не так болело.

Видя, что Надя не спит, к ней подошла, и села на край кровати, девушка лет двадцати и кокетливо сказала:

— Давай знакомиться? Хотя я уже знаю, тебя Надей зовут. Ну, а я Рита.

Наклонившись к Наде, она таинственно прошептала на ухо:

— Тут тебя какая-то женщина спрашивала, явно не русская. Она говорила, что ты вроде бы пыталась обворовать ее сына.

Надя удивилась, но помня слова следователя, промолчала.

Вскоре принесли обед, но Наде есть не хотелось, к тому же ей было больно глотать. Поэтому она немного поела супа, и снова легла.

Перед ее глазами удивительно ясно, стояло лицо молодого человека, похожего на принца, который спас.

И так как это оказалось всего лишь сном, она была ужасно разочарована, и ей не хотелось ни с кем разговаривать, и она лежала с закрытыми глазами, и она хотела уснуть и попасть в тот мир, в котором жил ее прекрасный принц, и на ее ресницах блестели прозрачные, точно хрустальные капли, слезинки.

Потом она, стала думать, что будет делать, когда выйдет из больницы, и ей в голову пришла мысль о том, что скорее всего ее деньги пропали. Эта мысль ее испугала.

Наде не жалко было денег, потому что она теми деньгами, что были у нее, она почти не воспользовалась, но она не знала, что делать в этом случае.

«Неужели возвращаться домой? Лучше умереть!» — категорически сказала Надя. В конце концов, она пришла к решению, что когда придет следователь, то спросит его, что из ее вещей сохранилось.

Неожиданно Надя вспомнила о женщине, о которой сказала новая знакомая, и которая обвинила ее в краже денег, и ей пришла в голову мысль, что может ей ничего из ее вещей и не понадобится, потому что ее посадят в тюрьму.

Надя недоверчиво думала, что сейчас у кого есть деньги, тот и прав; а уж у этих-то кавказцев есть деньги; и значит ей прямая дорога в тюрьму.

У нее из глаза покатили слезы.

«Вот и убежала из дома от уголовника. Правду говорят — от судьбы не уйдешь».

Воронков пришел на следующий день к вечеру.

Надя читала журнал, позаимствованный у соседки. Видя, что Надя сидит на кровати, Воронков, желая поговорить наедине с ней, предложил прогуляться по больничному скверу. Наде надоело лежание в постели, поэтому она с радостью согласилась.

Они вышли из здания больницы и немного прошлись по двору. Воронков задавал общие вопросы по поводу, как она чувствует себя.

Надя отвечала односложно, и недоумевала, почему её здоровье так интересует следователя. Закончив с вежливой частью беседы, Воронков кивнул на подходящую лавочку и предложил:

— Присядем?

Он осторожно помог Наде сесть. Когда та, устроилась, задал вопрос:

— Скажи, Надя, ты мне все рассказала?

Надя покраснела:

— Я никогда не вру.

— Ну, уж… — скептически улыбнулся Воронков. — Хотя… Если честно рассудить, женщины и в самом деле никогда не врут, они лишь по-своему излагают правду.

Воронков залез в карман пиджака и вынул блокнот, затем внимательным взглядом заглянул в лицо Нади и проговорил:

— Ладно, буду говорить в открытую. Понимаешь, мне хочется тебе помочь, да и хотелось, чтобы эти ублюдки понесли справедливое наказание, а то совсем распоясались. Но они заявили, что ты проститутка и это ты хотела украсть деньги из кармана у одного из них, и что нож, найденный на месте происшествия, твой.

Надя затряслась в гневе и горячо выпалила:

— Да?! И что я — проститутка?!

Впрочем, через секунду она успокоилась и уже заговорила более спокойным тоном. Ее голос был пропитан горечью:

— Знаете, Александр Иванович, я сегодня думала весь день над своим положением. И это я все предвидела. Слава богу, грамотная: газеты читаю, телевизор смотрю, да и детективы, случается, почитываю. А вывод вот какой: я девочка деревенская, сирота… Нет, отец у меня есть и мачеха, но они для меня не заступники, им теперь водка друг. Они, наверное, и не заметили, что я из дома сбежала. Так что валите на меня все.

Надя закрыла лицо ладонями, и, содрогаясь в рыданиях, бессвязно заговорила:

— Только вот с проституткой ошибка вышла… Я даже не знаю, что такое поцелуй… Не говоря уж обо всем остальном… Хотя полиции, и этот вопрос под силу решить. Бросайте в тюрьму, я устала бороться с судьбой. Только прошу, домой ничего не сообщайте, запомните, я — сирота!

Надя замолчала, ее бил озноб. Воронков, видя, что девушка в истерике, оглянулся в поисках помощи.

Неожиданно Надя услышала над собой строгий голос:

— Кто позволил, выводить ее гулять? Она же еще девочка, получила такую психологическую травму, а они с допросами… Все! Как минимум два дня никого к ней не пускать!

Надя не помнила, как ее отвели в больничную палату.

Глава 20

Все документы по оформлению собрания учредителей Гриша подготовил только к восьми часам вечера. Он мог бы все сделать и раньше, но так как документ представлялся чрезвычайно важным, он решил не торопиться и тщательно отточить фразы, чтобы впоследствии никакой, даже самый придирчивый глаз юриста-буквоеда, не мог придраться.

И так как рабочий день уже закончился, то, с подготовленными документами он поехал к Ольге Игоревне прямо домой.

Ольга Игоревна прочитала документы невнимательно. Уяснив их суть, она тут же подписала бумаги. Поэтому к девяти часам вечера Гриша освободился. Посчитав время поздним, он не стал заходить к Игорю, а направился сразу во двор, чтобы сесть в машину и уехать.

Выйдя во двор, Гриша обнаружил, что хотя солнце уже и село, но было еще светло. Ветер, дувший днем, угас, и на улице воцарился тихий прелестный вечер. Дневной ветер очистил небо от туч, и теперь в темной синеве яркими кострами зажигались первые звезды.

У ворот двое охранников о чем-то тихо разговаривали.

Гриша подошел к ним и проговорил:

— Прекрасный вечер.

— Прекрасный! — подтвердил один. — В такой вечер шикарно сидеть с удочкой на берегу.

Второй засмеялся:

— Еще лучше с девушкой на лавочке. Сказки ей рассказывать и дарить первые звезды.

Гриша улыбнулся и поддержал шутку.

— Ничто не стоит так дешево, как звезды, и всем девушкам нравятся такие подарки. Хотя еще ни одной не удалось воспользоваться этим подарком.

Один из охранников сказал:

— Сейчас бабье лето. По телевизору к концу недели обещают холод и дожди.

Второй возразил:

— Бабье лето бывает в сентябре.

— Сейчас из-за глобального потепления все перепуталось, и, я не удивлюсь, если бабье лето наступит и в декабре, — сказал первый.

— О! Смотри! — воскликнул второй охранник, глядя в открытое окно дежурки, через которое был виден монитор системы телевизионного наблюдения за окрестностями дома. — Похоже, опять он.

Первый охранник, бросив взгляд на монитор, проговорил:

— Точно он. Только номера сменил.

Гриша заинтересовался:

— О ком вы говорите?

Один из охранников пояснил:

— Недавно мы обратили внимание на одну машину. Мне показалось, что из нее велась съемка нашего дома.

Он кивнул на второго охранника.

— Я сказал Ивану, он взял подзорную трубу и понаблюдал за машиной, и точно, — хотя стекла у машины затонированы, однако было заметно, что мужик зачем-то снимал наш дом. Я попытался подойти к нему, однако он тут же уехал. Потом мы опять увидели похожую машину.

Охранник, которого назвали Иван, уточнил:

— Мы просмотрели архивные записи — это одна и та же машина, и начала она появляться, где-то пару месяцев назад. Странно это…

— Темно уже, — сказал первый охранник.

Иван включил освещение во дворе.

— Странно все это… — подтвердил Гриша и собрался уходить, но увидел, как из дома вышел Игорь.

Заметив, Гришу он направился к нему. Гриша обратил внимание на то, что у него был крайне расстроенный вид.

Подойдя ближе, Игорь, сказал:

— А я думал, ты уже дома.

— Вот, пока здесь, — проговорил Гриша и сообщил: — Ольге Игоревне привозил на подпись протоколы собрания учредителей. Ты уже в курсе дел?

— В курсе! — сухо проронил Игорь и покосился на охранников. Взяв Гришу под локоть, он повлек его в сторону. — Пошли, поговорим.

Они отошли в сторону метров на пятьдесят. Затем Игорь остановился и спросил:

— Ну и как ты оцениваешь всё это?

Гриша пожал плечами.

— Трудно сказать, какой замысел преследует Ольга Игоревна. Если честно сказать, я предполагал, что она тебя назначит генеральным директором. Ну, в крайнем случае, сама возглавит фирму…

Игорь перебил его:

— Я не об этом…

Гриша удивился:

— А о чем же?

— Я о свадьбе матери с этим шофером, — пояснил Игорь и начал возмущенно говорить. — Это удивительно неслыханный поступок. Насколько слышал, раньше женщине не разрешалось выходить замуж раньше чем через два года. Она поступила абсолютно бессовестно!

Гриша посочувствовал:

— Представляю, какие ты ощущаешь чувства, но времена изменились. Сейчас каждый ведет себя, так как хочет… Хотя, с другой стороны, я не понимаю, зачем Ольге Игоревне понадобилось оформлять свои отношения с Анатолием официально. Она женщина в возрасте, ей не рожать детей, так что я в ее действиях просто не вижу смысла. Официальное оформление важно, особенно для женщин, в молодости, — ну там юридическая защита прав, может, не столько своих, сколько детей. Но в сорокалетнем возрасте… Не знаю, не знаю… А с точки зрения этической — девятый день, сороковой… Нет, это явно против правил. По-американски.

Игорь сказал:

— Но не по-русски. А мы русские и живем в России.

Гриша задумчиво промолвил:

— Этот брак добавляет и юридические осложнения твоих прав на фирму. Если, не дай бог, у Ольги Игоревны всё-таки появится ребенок от Анатолия…

Игорь встревожено перебил:

— Ты думаешь, такое возможно?

Гриша кивнул головой.

— А что, ей еще нет и сорока. А сейчас в этом возрасте женщины запросто рожают, тем более, что у Ольги Игоревны хорошее здоровье. Да и Анатолию это выгодно, — его ребенок-то будет иметь права на наследство матери. А значит, и он может поиметь с этого выгоду.

— Сволочь, — выругался Игорь. — Надо как-то его убрать с фирмы.

— Законными методами пока — никак, — сказал Гриша и пообещал. — Но, я подумаю. Во всяком случае имей в виду, что ты становишься для Анатолия серьезной помехой. Через полгода ты вступишь в права наследства, — тебе достается контрольный пакет акций фирмы. Они знают об этом. Так что на его месте я постарался бы тебя удалить отсюда подальше.

— Ты ошибаешься! — возразил Игорь. — Я утром имел разговор с Толиком и матерью. Я заявил, что хочу уехать за границу. Однако они уговорили меня остаться хотя-бы на полгода.

— Интересная картина получается! — саркастически проговорил вслух Гриша. — Игорь, ты посмотри, Анатолию ты мешаешь, но он не хочет, чтобы ты уехал…

Гриша на несколько секунд задумался, потом с тревогой в голосе проговорил:

— Игорь, это меняет все дело. Из нежелания отпустить тебя проистекает только одно — тебя хотят убить!

— Да, ладно! — отмахнулся Игорь. — Не выдумывай. Неужели моя мать позволит убить своего сына?

— Не знаю, не знаю… — опять задумчиво проговорил Гриша и пояснил: — Но в юридической практике имеется сколько угодно случаев, когда мать ради любовника убивала своих детей.

Они оба замолчали, и к ним быстро подошел охранник, который до этого наблюдал за ними со стороны, и пока они разговаривали не решался к ним подойти… На его лице было написано, что он хотел сказать что-то важное, и сейчас, почувствовав подходящий момент, он начал говорить еще на ходу.

— Машина уже уехала. Но мы опять посмотрели архивную съемку. Он, оказывается, был здесь и в день смерти Николая Андреевича.

Игорь спросил:

— Ты о чем это?

Гриша коротко объяснил ему, в чем дело:

— Это, наверно, тот самый детектив, который в день смерти твоего отца сообщил ему о том, что Ольга Игоревна находится в спальне с Анатолием.

Игорь страшно удивился:

— Ты о чем это? Какой детектив? Что Толику надо было делать в спальне матери?

Гриша в свою очередь тоже удивился:

— Так ты разве не знаешь, что произошло на самом деле?

Игорь поджал плечами:

— Ну, мне известно, что отец умер в своем кабинете. А как это произошло, мне никто ничего не говорил. Следствие утверждает, что был инфаркт. Ты считаешь, что его убили?

— Понятно, — сказал Гриша, взглянул на охранника и предложил Игорю, — ну-ка отойдем в сторону.

Охранник, поняв, что у молодых людей предстоит секретный разговор, ушел в сторону будки, однако не спрятался в ней, а стал искоса наблюдать за молодыми людьми. Он был уверен, что его присутствие еще понадобится.

А Гриша убедившись, что никто их разговора не слышит, принялся объяснять:

— Значит, дело было так, Николай Андреевич заподозрил, что Мясников ворует деньги фирмы…

— Да, ну! — не поверил Игорь. — Что-то я об этом не слышал.

Гриша кивнул головой:

— Вот именно! Однако это так, и чтобы убедиться в этом, он велел службе безопасности проверить дела Мясникова. Деталей я не знаю, но вроде бы подозрения подтвердились, и Николай Андреевич объявил Мясникову, что увольняет его. Мясников, разумеется, воспротивился этому.

Гриша бросил взгляд на Игоря:

— Теперь кое-что понятно?

— Понятно! — с угрозой проговорил Игорь и задал вопрос. — Но при чем тут моя мать и Толик?

— Притом! После этого, насколько мне известно, Николай Андреевич, после того как вскрылся обман Мясникова, поручил какому-то детективу проследить за Ольгой Игоревной. И тот застукал ее с Анатолием. Похоже, они были давно любовники.

Игорь скрипнул зубами:

— Сволочи!

Гриша продолжил:

— Получив это сообщение, Николай Андреевич, поехал в дом, чтобы застать и на месте преступления.

— А ты это откуда знаешь? — подозрительно спросил Игорь.

— Ну, так Толик с утра отпросился на техобслуживание, и Николай Андреевич попросил меня отвезти его домой, — сказал Гриша.

— И что дальше? — спросил Игорь.

— А дальше я ничего не видел. Я видел только, как Анатолий вышел из кабинета Николая Андреевича с пистолетом в руке.

— Подлец, он убил его! — Воскликнул Игорь.

Гриша вздохнул:

— Не все так просто. Анатолий не стрелял из пистолета, и на теле Николая Андреевича нет каких-либо ран. А вот Анатолия он побил.

Игорь предположил:

— Может, Толик его напугал пистолетом?

Гриша усмехнулся:

— И ты веришь, что твоего отца можно было испугать пистолетом?

— Ну, да, и в самом деле, — согласился Игорь. — Он скорее бы прибил Толика одним ударом.

— В этом деле немало странностей, — задумчиво проговорил Гриша.

— Каких странностей?

— Но, хотя бы, почему Николай Андреевич сразу не прибил в спальне обоих любовников? Почему он ушел в свой кабинет? — сказал Гриша. — Ты же знаешь своего отца — он был скор на расправу.

— Действительно, странно, — согласился Игорь и проговорил: — Надо с этим человеком переговорить. Если он тут крутится, значит, что-то ему надо. Может, он что-то видел такого…

— Может, — сказал Гриша.

— А ты этого детектива знаешь? — уточнил Игорь.

— Нет, — ответил Гриша, подал знак охраннику, и тот быстро подошел к молодым людям.

— Вы в лицо этого человека видели? — спросил его Гриша.

— Нет, — сказал охранник и предложил, — может, мы сделаем засаду? Поговорим с ним?

— Не надо! — сказал Игорь. — Только спугнете. Лучше я сам с этим делом разберусь.

Как только охранник ушел в свою дежурку, Игорь напомнил:

— Гриша, я просил тебя подготовить мое завещание.

Гриша кивнул головой.

Игорь сказал:

— Принеси мне его завтра на подпись. И еще…

Гриша обратился во внимание:

— Что?

— Ты девушку нашел?

— Пока нет, — сказал Гриша и пробурчал. — И на фиг тебе сдалась какая-то грязнушка…

Игорь услышал его бормотание.

— Гриша, это не твое дело, — напомнил он ему.

Гриша снова пробурчал недовольно:

— Ну да, у вас богатых свои причуды — иногда хочется и черненького хлеба.

Игорь рассердился и показал ему кулак:

— Гриша, а по шее хочешь?

Гриша взглянул на крепкий кулак и хохотнул:

— Ладно, уж и пошутить нельзя.

— Это не шутки, это серьезно, — сказал Игорь.

— Ну, ладно, найду я тебе твою Золушку, если тебе так невтерпеж, — неохотно пообещал Гриша.

Глава 21

После ужина Толик отправился в бильярдную. В бильярд он играл плохо, и когда-то мечтал иметь собственный бильярдный стол, чтобы научиться играть так, чтобы другие завидовали. Теперь у него была собственная бильярдная комната с несколькими великолепными столами. Однако он уже не испытывал былого удовольствие — у него исчез былой интерес к игре.

Лениво гоняя тяжелые шары по зеленому сукну, он пытался понять, почему это произошло. Впрочем, ответ он видел на поверхности, — еще несколько месяцев назад он жил в скромной двухкомнатной квартире и пределом его мечты было купить подержанную машину.

На Коробанова он не обижался, — своему водителю он платил зарплату по меркам провинциального городка очень высокую. Многие завидовали Толику.

Однако, Толик, находясь рядом с людьми уровня Коробанова, видел, что это всего лишь микроскопические крохи того, что эти люди имеют. Он завидовал их богатству, много размышлял над тем, как отщипнуть себе кусок побольше.

Толя Яшкин не был глупым человеком, хотя в науках никогда особенно и не блистал, — школу он окончил средненько, но при этом легко поступил в институт на бесплатное отделение, куда конкурс был заоблачный, и многие из его одноклассников, имевшие даже золотые медали, не сумели его пройти.

Тогда Толик первый раз почувствовал, что хорошие успехи в учебе не гарантируют успеха в жизни.

Институт он окончил также средненько, зато, пока другие учили сопромат, он успел сделать более полезное дело, — ходил в спортивный зал, «качал» мышцы, учился водить машину.

И после окончания института он вместо того, чтобы идти инженером на полумертвый завод, пристроился водителем в фирму Коробанова.

Через полгода крепкого парня заметил начальник охраны, и пересадил его на одну из многочисленных легковых автомобилей в гараже.

А там он и попался на глаза Коробанову и стал его личным водителем. Но это оказалось вершиной его карьеры.

Размышляя над тем, как выйти на более высокий уровень, Толик стал замечать и другое, — деньги сами по себе для Коробанова значили мало, они больше были орудием для достижения, другого, гораздо более ценного, — власти над людьми. Власть, вот истинное богатство в России, — имея власть, даже полный дурак может стать олигархом.

Из этого Толик сделал также вывод, что для бизнеса в России главное значение имеют «связи».

А с Ольгой Игоревной Коробановой Толик столкнулся случайно.

Ольга Игоревна имела привычку сама водить машину. В фирму приезжала очень редко, поэтому Толик ее не видел.

Но, однажды, Коробанов вызвал Толика к себе и приказал съездить в ресторан и забрать женщину с какой-то вечеринки. Кем приходится ему женщина, которую Толик должен был забрать с вечеринки, Коробанов не объяснил, но зато при этом особо предупредил, чтобы он, если она захочет сесть за руль, не вздумал выполнять ее требования.

Толик подъехал к ресторану чуть раньше назначенного времени, и был удивлен, когда к машине подошла молодая стройная женщина.

Будучи тогда еще не очень осведомленным в семейных делах Коробанова, Толик даже вначале предположил, что это его дочка.

Поэтому когда Ольга Игоревна, как и предупреждал Коробанов, потребовала, чтобы водитель пустил ее за руль, Толик строго возразил:

— Ольга Игоревна, ваш папа запретил пускать Вас за руль.

Ольга Игоревна опешила:

— Какой папа? Мой папа давно умер.

Толик удивился не меньше её.

— Николай Андреевич, умер? Вообще-то полчаса назад я с ним разговаривал, и он был еще жив.

— Николай Андреевич? Коробанов? — догадалась Ольга Игоревна.

— Ну, да. — Подтвердил Толик, с досадой думая, что девица сильно перебрала, а потому придется с ней повозиться, пока довезет до дому и сдаст отцу.

Однако Ольга Игоревна послушно села на заднее сиденье и вела себя тихонько, как паинька. Толик, тревожась за ценную пассажирку, периодически посматривал в зеркало заднего вида, и при этом натыкался на ее заинтересованный взгляд.

Толик про себя отмечал ее красивые глаза, отводил взгляд, но через несколько секунд их глаза встречались в очередной раз.

Когда он привез ее домой, и, остановившись во дворе, поспешил открыть ей дверцу, выйдя из машины, она поинтересовалась:

— Кто ты?

— Я водитель Николая Андреевича, Анатолий, — представился Яшкин.

После этого Ольга Игоревна потеряла к нему интерес. Но спустя несколько дней она заявила мужу, что побаивается ездить за рулем и потому просит выделить ей водителя.

Коробанов, давно беспокоившийся за безопасность жены, любительницы быстрой езды, предложил ей выбрать любого водителя.

Коробанов беспокоился не зря, не так давно разбилась на машине жена его компаньона Мясникова.

Еще, через некоторое время, Ольга сообщила, что хочет, чтобы иногда ее возил Яшкин.

Коробанов этому даже обрадовался, он подумал, что заодно Ольга будет и под присмотром надежного человека.

Толик «присмотрел» правильно, и теперь он вознесся на такую вершину власти, о какой никогда и не мечтал. Забравшись в постель жены хозяина, он практически сам стал хозяином империи, созданной ее мужем. Он радовался, что теперь на должности генерального директора фирмы быстро сколотит себе состояние.

Толик прицелился и удачно вбил шар в лузу.

«Вот так и я! — гордо подумал Толик. — С Ольгой попал точно в цель».

Он с треском ударил еще по одному шару, который показался ему легким, и промазал.

«Надо же, после точного попадания, промазал на элементарном шаре, — разочарованно выдохнул воздух Толик и подумал: Однако, как бы мне и в самом деле не обломиться на простом деле».

И действительно, блестящие перспективы Толика омрачали две маленькие тучки.

Первая — Игорь.

Хотя Ольга и уговорила его пока смириться с принятым ей решением, однако Толик был уверен, что Игорь не смирится с тем, что наследство отца ушло из его рук.

Игорь, по мнению Толика, парнишка был тихий, и нерешительный. Однако Толик хорошо помнил народную мудрость о том, что в тихом омуте черти водятся. Поэтому Толик подумал, что проблему с Игорем надо решать срочно.

Второй проблемой был Мясников. Но Мясников имел в фирме свою законную долю, и, опасаясь потерять ее, вряд ли будет лезть на рожон. Поэтому решение этой проблемы Толик отложил на отдаленное будущее.

Толик начал тщательно выцеливать следующий шар, и в этот момент услышал робкий стук в дверь.

Рука Толика дрогнула и кончик кия, подцепив шар снизу, выбросил его с грохотом со стола.

— Ну, кто там? — с досадой крикнул Толик.

Дверь открылась, и в комнату вошел один из охранников.

— Чего тебе? — нетерпеливо спросил Толик.

Охранник замялся.

— Тут дело такое, — мужик какой-то, вот уже который день, пасется рядом с домом…

— Ну и что? — раздраженно спросил Толик. — Там за воротами их много пасется.

— Мужик зачем-то снимает наш дом на видеокамеру. И Игорь хочет с ним встретиться, переговорить, — сказал охранник.

Толик на мгновение задумался. Он еще не понимал, что его обеспокоило, но он подсознательно почувствовал во всем этом какой-то скрытый подвох.

— Кто об этом знает? — спросил он.

— Игорь, Гриша и второй охранник.

— А Ольга Игоревна?

— Мы ей еще не докладывали.

— Ну и не докладывайте. Нечего ее беспокоить, — сказал Толик. Он внимательно посмотрел на охранника. — Как тебя зовут?

— Иван.

Толик положил ему руку на плечо и, пристально глядя в глаза, доверительно проговорил:

— Вот что Вань, ты помалкивай о том, что доложил мне. Я сам разберусь и доложу Ольге Игоревне. Договорились?

— Я буду помалкивать, — пообещал охранник.

— Вот и отлично! — улыбнулся Толик. — Ты и впредь мне потихоньку докладывай обо всем что происходит, а я в долгу не останусь. Слышал, что я назначен новым генеральным директором фирмы?

— Слышал, — кивнул охранник.

— Вот и имей это в виду, — многозначительно посоветовал Толик.

Когда охранник вышел, он задумчиво посмотрел на биллиардный стол, затем взял кий и легко, но хлестко, ударил по одному из шаров. Шар, стремительно прокатился по всему зеленому полю, задел один шар, изменил направление, затем ударил второй шар и щелчком вбил его в лузу.

Толик радостно засмеялся:

— Вот так! Однако могём и мы, когда хотим!

Он отложил кий в сторону и взялся за мобильный телефон, лежавший на столике рядом с диваном.

Глава 22

К вечеру задул холодный ветер и пошел дождь. Однако Игорь не отложил своего намерения выследить человека, следящего за домом Коробановых. Как только начало темнеть, на машине Гриши они заняли позицию в переулке недалеко от места, где обычно этот человек останавливался.

Гриша сидел за рулем. А Игорь развалился на заднем сиденье. Чтобы не скучать, Игорь, перед тем как выйти на улицу, прихватил из домашней библиотеки первую попавшуюся книгу. И теперь, когда заскучал, он открыл книгу, и увидел, что это томик Шекспира с пьесой «Гамлет».

Читать пьесы, находясь в засаде, занятие не самое увлекательное, тем не менее, Игорь начал неторопливо скользить глазами по тексту. Он не прочитал и пары страниц, как Гриша негромко проговорил:

— А вот и наша дичь появилась.

Он показал пальцем, сквозь залитое дождем стекло.

Игорь отложил книгу на сиденье рядом и посмотрел, в указанном Гришей направлении. Метрах в пятидесяти, в кустах, смутно виднелся силуэт автомашины. Кто в ней находился, и что он делал, не было видно, и Игорь, с минуту посмотрев, сказал:

— Пойду-ка переговорю с ним.

— Нет, — решительно воспротивился Гриша. — Сначала я схожу и выясню, что там происходит. Может, это тебя выслеживает киллер…

Игорь рассмеялся:

— Киллер! Меня выслеживает? Здесь?

— Тебя, тебя! — подтвердил Гриша. — Так как ты сейчас всем мешаешься, то могут следить за домом, для того чтобы выяснить твой распорядок дня, и найти время и место, где тебя можно будет прихлопнуть.

— Ладно, — согласился Игорь. — Сходи и выясни, чего ему надо.

Гриша, накинув на голову дождевик, вышел на улицу. В открытую дверь дунуло ледяным сквозняком, густо пропитанным дождевой водой.

Игорь видел, как, съежившись под струями дождя, Гриша дошел до машины и наклонился над приоткрытым окном. Он так стоял, как Игорю показалось, очень долго, и когда Игорь уже потерял терпение и собрался сам идти к ним, Гриша оторвался от окна и пошел обратно.

Но едва он приблизился к своей машине, как на том месте, где он только что был, как из-под земли появились двое крепких молодых людей. Они бросились к машине неизвестного и начали рвать дверцу, пытаясь ее открыть.

В ту же секунду взревел двигатель, и автомобиль, раскидывая в стороны молодых людей, выскочил на проезжую часть улицы. Ему наперерез начал выкатываться грузовик, но неизвестный водитель ловко свернул на тротуар и объехал его.

Гриша, услышав звуки, оглянулся и, сразу оценив обстановку, поторопился в машину. Забравшись на водительское сиденье, он тут же включил двигатель, и направил машину к воротам дома Коробановых.

Через десять секунд они были перед раскрывающимися воротами. Игорь с благодарностью подумал, что охранники не спали, вели наблюдение как положено и вовремя поняли, что машине Григория грозит опасность.

Благодаря этому еще через десять секунд Игорь и Гриша были во дворе.

Но так как ворота еще не были закрыты и по машине могли выстрелить, Гриша и Игорь поспешили выйти из машины и скрыться за ближайшей стеной.

Оказавшись в безопасности, Игорь первым делом поинтересовался, что разузнал Гриша.

Гриша был скуп:

— Почти ничего. В машине сидел мужчина, но я даже не видел его лица. В любом случае этот человек мне неизвестен. Он спросил: кто я, и чего мне надо. Я ответил, что меня прислал Игорь Коробанов, и хотел бы выяснить, почему он следит за домом Коробановых. Мужчина сказал, что хотел бы переговорить с самим Игорем Коробановым. Я ответил, что пусть он скажет все мне, а я передам. Мужчина заявил, что мне он ничего не скажет, и здесь он больше не появится, но если Игорь Коробанов хочет узнать, кто убил его отца, то пусть придет на встречу с ним один.

Игорь заволновался:

— Как, как он сказал? «Если хочет узнать, кто убил его отца»?

— Именно так, — подтвердил Гриша.

— Но почему он считает, что отца убили? — проговорил Игорь.

— Не знаю, — сказал Гриша. — Он назвал мне время и место встречи, и на этом разговор окончился.

— Говори, когда встреча? — потребовал Игорь.

Гриша назвал место встречи.

— Я пойду один, — проговорил Игорь. — Я должен узнать, почему умер мой отец.

— А если это ловушка? — высказал сомнение Гриша. — Лично все-таки не советую самому идти на встречу. Да и заявление насчет убийства Николая Андреевича мне не внушает доверия, — я вместе с Ольгой Игоревной первым оказался в кабинете Николая Андреевича, и на его теле я не видел каких-либо следов насилия.

— Но всё равно надо послушать, что хочет сказать этот человек. И вряд ли это ловушка. Если бы он хотел меня убить, то сделал бы давно, — рассудительно сказал Игорь и неожиданно поинтересовался. — А кстати, а кто и зачем напал на этого человека?

— Не знаю, — ответил Гриша и высказал предположение. — Странно это всё, как будто кто-то пытался помешать нашей встрече.

— Вот что, — сказал Игорь, — встреча состоится через два дня. А до этого ты разузнай, кто и зачем напал на ту машину. Если мы это узнаем, то тогда и картина несколько прояснится, — может, мы поймем, кто боится моей встречи с этим человеком. А кто не хочет нашей встрече, тот может быть замешан и в убийстве отца.

Распорядившись, Игорь отправился в свою комнату.

После ухода Игоря, Гриша зашел в домик к охранникам. Те, настороженные только что произошедшим эпизодом рядом с воротами коттеджа, внимательно смотрели в мониторы системы видеонаблюдения.

В домике было тепло, от стены веял горячим воздухом калорифер. Гриша присел на топчан около входа.

— Ну что ребята, видели?

Охранники дружно кивнули головой.

— Видели и даже записали на кассету.

Один их охранников заметил:

— Но из-за дождя и темноты было трудно что-либо разглядеть.

Другой озабоченно сказал:

— Надо будет сказать начальству, чтобы поставили ночные мониторы.

Гриша перебил его:

— Скажете. Сейчас лучше скажите, что вы видели, и что думаете по этому поводу.

— А что видели? Видели, как вы подошли к машине и разговаривали. А затем эти двое появились как из-под земли, — начал объяснять охранник.

Второй предположил:

— Они, наверно, за кустами подобрались.

— Понятно, — сделал разочарованный вывод Гриша. — Короче, ничего вы не видели.

Охранники обиделись.

— Мы видели всё, что могли видеть.

Гриша их успокоил:

— Ладно, не обижайтесь, мужики. Но только в следующий раз смотрите внимательно, а то так кого-нибудь из хозяев тут и пристрелят.

Он встал, собираясь уходить, но вспомнил о видеозаписи, и предложил:

— А ну-ка, ребята, давайте просмотрим видеозапись?

— Без проблем! — сказал один из охранников и включил воспроизведение.

Гриша внимательно просмотрел запись от начала и до конца, но ничего объясняющего причины нападения или указывающего на то, кто это сделал, не заметил.

Тогда он принялся рассматривать запись в замедленном режиме. И это принесло плоды. Во время эпизода, когда нападавшие пытались открыть дверь машины, один из охранников неуверенно проговорил:

— А вот это лицо мне что-то знакомое!

— Стоп, назад! — приказал Гриша.

Они установили изображение в режиме стоп-кадра на моменте заинтересовавшем охранника. Он некоторое время внимательно смотрел на попавшее в поле зрения камеры лицо — оно удачно подсветилось габаритными огнями и было хорошо видно. Затем охранник сказал:

— Точно, я его видел среди людей Мясникова.

Гриша удивился.

— Ты уверен?

— Уверен, — подтвердил охранник. — У Мясникова на доме своя охрана, и я его там видел.

— Дай-ка мне кассету, — проговорил Гриша.

— Да вроде не положено отдавать! — высказал сомнение охранник.

— Скажите, что я приказал, — сказал Гриша. — Через час я верну кассету. Но пока об этом никому не говорите.

Глава 23

С кассетой, полученной у охранников, Гриша отправился в комнату Игоря.

Игорь лежал на диване и читал книгу. Это был все-тот же «Гамлет» Шекспира.

Игорь читал эту книгу не первый раз, но сейчас «Гамлет» почему-то его заинтересовал особенно. Поэтому, если раньше он читал его, скорее всего, для ознакомления, проскакивая иногда даже целые страницы, которые, ему казались неинтересными, то сейчас он вчитывался в каждое слово. Вчитываясь в слова, он теперь размышлял, почему они были сказаны. Таким образом, сейчас он не столько читал, сколько изучал пьесу.

От этого занятия его отвлек вошедший в комнату Гриша. Он положил на столик перед видеомагнитофоном кассету, и, заметив, что его друг не на шутку увлекся чтением, поинтересовался:

— Что читаешь?

Игорь, сел на диване и показал ему заголовок книги.

— Ого! — удивленно воскликнул Гриша.

Игорь отложил книгу в сторону и задумчиво проговорил:

— Мне кажется, что я попал на место Гамлета. Мой отец внезапно умер, а мать тут же вышла замуж за первого попавшегося ей мужика. А сам я нахожусь в странной ситуации — наследный принц без власти.

Гриша порекомендовал:

— Игорь, ты этим не увлекайся, — Гамлет и его семейство окончили печально. Его пример — дурная наука.

— Но моего отца тоже убили! — зло сказал Игорь.

— Не горячись, — возразил Гриша. — Это только наше предположение, подкрепленные словами неизвестного нам человека. И какие доказательства у него имеются в самом деле, пока неизвестно. Так что все эти утверждения, пока вилами на воде писаны.

— Ладно, — согласился Игорь и спросил: — Ты чего пришел?

Гриша кивнул на кассету.

— Я в охране внимательно просмотрел запись происшествия.

— И что? — рассеянно спросил Игорь.

— А то, что, как утверждает наш охранник, один из нападавших работает на Мясникова, — сказал Гриша.

— Ну и что это значит? — спросил Игорь.

— Не знаю, — ответил Гриша. — Мне абсолютно непонятно, какое отношение имеют ко всем нашим делам люди Мясникова. Вот рассуди, по идее, Мясникову выгодно поссорить тебя с матерью, привлечь тебя в союзники и затем устранить ее и Толика от руководства фирмы.

— Не понял, — сказал Игорь. — А чем я для Мясникова лучше, чем Толик и мать? Если их убрать от руководства фирмой, то их место займу я.

Гриша тихо засмеялся.

— Лучше. Не забывай о своих отношениях с Анжеликой. Если вы поженитесь, то…

— Понятно, — перебил Игорь. — Только насчет свадьбы я еще не решил. Анжелика мне нравится, она красивая девушка. Но я не люблю её так, чтобы не мог жить без нее.

— Любовь? — с сомнением проговорил Гриша. — Любовь — это пережиток советского прошлого. Сейчас многие женятся по деловым соображениям.

— Мне нет необходимости жениться по выгоде, — недовольно возразил Игорь. — У меня есть деньги.

— Ты ошибаешься, — в свою очередь, парировал Гриша. — У тебя нет денег — они у твоей матери, а она назначила ими руководить недавнего шоферюгу. Так что тебе выгодно жениться на Анжелике, так как при этом на твоей стороне будет Мясников. А Мясников сейчас — это как тяжелая артиллерия.

— А почему эта тяжелая артиллерия сейчас мешает мне? — спросил Игорь. — Ведь Мясникову выгодно, чтобы я узнал, кто убил моего отца.

— Вот этого как раз я и не могу понять, — сказал Гриша, а после пары минут размышлений, добавил: — Если он сам в этом деле не замешан, то ему нечего бояться.

— Нечего, — подтвердил Игорь и задал новый вопрос: — А откуда вообще люди Мясникова узнали, что я намереваюсь встретиться с этим человеком?

Гриша опять развел руками.

— И этого не знаю. Знаю только одно, вокруг нас идет какая-то игра, и мы в ней пока только пешки. И за нами идет слежка.

— Я не пешка, — обиженно возразил Игорь. — И не позволю играть мной.

— Может, и не пешка, а король. Но вот это еще хуже, — сказал Гриша. — Смысл шахматной игры как раз и заключается в том, чтобы загнать короля в безвыходное положение.

Игорь встал, правую руку положил на сердце, а левую протянул вперед и продекламировал:

В заключение он мрачно добавил:

— Да… Ситуация. Но я ничего не боюсь.

Гриша бросил на него подозрительный взгляд.

— Ты не болен?

— Гамлет, — сказал Игорь, заметив его взгляд, и показал на книгу взглядом.

Гриша осуждающе покачал головой:

— Читай, Читай. Так тебя скоро и в самом деле будут принимать за психа… Категорически заявляю — тебе нельзя идти на встречу! Если тебя выследят, то могут убить. Не мясниковские, так другие…

— Он сказал, что будет говорить только лично со мной, — напомнил Игорь.

— Мало ли что он сказал тогда, — проговорил Гриша. — После нападения на машину всё изменилось. За нами точно следят. Так что тебе нельзя идти.

— Ты что ли пойдешь? — скептически спросил Игорь.

— И мне нельзя, — сказал Гриша. — Надо к этому привлечь постороннего человека… Посторонний человек будет объективен… Но опытного.

— Частного детектива? — спросил Игорь.

— Частного детектива тоже нельзя. — Они в нашем городе наперечет, и их знают, — возразил Гриша и начал рассуждать. — Тут нужен человек опытный в таких делах, но неизвестный. Наверно, кого-нибудь из бывших — из тех, кто служил раньше в спецслужбах.

Игорь пожал плечами.

— Ну, так найди такого человека. А деньги мы ему заплатим.

Когда Гриша ушел, Игорь подумал, что ему завтра надо обязательно встретиться с Анжеликой и выяснить ее мнение по поводу всего происходящего.

Глава 24

Два дня к ней действительно никто не приходил, и Надя все больше спала. А когда просыпалась, то даже с соседками по палате не общалась.

Ей не хотелось ни с кем говорить. Отчаявшись во всем, она думала: пусть будет, что будет.

На третий день к вечеру в палате снова появился Воронков. Он принес с собой большую сочную грушу.

— Из своего сада, — пояснил он.

Надя подумала, что Воронков какой-то странный следователь и допросы какие то странные ведет.

— Я тебя сегодня мучить не буду, — предупредил Воронков. — Задам только один вопрос. Скажи мне, пожалуйста, у тебя кроме тех, Жориных, в городе, еще знакомые есть?

Надя удивилась вопросу, но ответила:

— Нет, да и Жориных я не знаю. Тетю Марину видела еще, когда была жива мама. Она была маминой подругой. Вот и все. Ну, вообще-то, здесь, где-то, есть наши деревенские, но я о них не знаю.

Тогда Воронков протянул Наде какую-то бумажку и спросил:

— А это откуда у тебя? Мы нашли ее у тебя в кармане ветровки.

Надя взяла из его руки бумажку, это оказалась визитка, и прочитала: «Лапин Леонид Сергеевич».

Надя тут же сообразила, откуда взялась визитка Лапина в ее кармане.

— Это, Люська, моя подруга, как всегда заботу проявила, дала записку, — сказала Надя, — а я тогда и не поняла, почему она сказала: «на всякий случай, когда уедешь в город».

— Так что, ты знаешь этого человека или нет? — потребовал уточнения Воронков.

Надя задумалась, потом ответила:

— Знаю, Александр Иванович, это, пожалуй, будет громко сказано. Он из соседней деревни. Года два назад, он частенько заезжал к нам на посиделки, как в городе сказали бы, на «тусовку». Кто-то называет его, там у нас бандитом, кто предпринимателем, а я просто не интересовалась этим.

Надя бросила на Воронкова заинтересованный взгляд:

— А почему Вы спрашиваете о нем?

— Просто любопытно стало, — уклончиво проговорил Воронков, — откуда у простой деревенской девочки визитка одного из самых известных людей в городе?

Надя намека Воронкова не поняла, и поинтересовалась:

— Как так? А мы точно об одном и том же человеке говорим?

Тот, видя неподдельное удивление Нади, сказал:

— Я думаю, что так оно и есть. Да, он молодой, но, как я уже сказал, богатый и известный человек в городе.

Надя неожиданно вспомнила, что в милиции находятся ее вещи, а значит и её дневник, а в дневнике находится записка и открытка от Лапина, который присылал ей, предлагая ей выйти за него замуж.

Надя подумала, что Воронков должен был прочитать дневник и записку, и ее осенило: «Но в таком случае, значит, он лукавит!»

На лице Нади промелькнула тень недоумения. «Но зачем он мне голову морочит?»

Что подумала, то и спросила, правда, слишком резко:

— Александр Иванович, зачем вы мне голову морочите? Ведь вы прочитали мой дневник и знаете о моих отношениях с Лапиным. Только я его не видела уже больше двух лет. Да об этом есть запись в дневнике. А еще на Восьмое марта он мне прислал в подарок французские духи, — об этом вы тоже читали. Таким образом, о Лапине, как вы уже убедились, я ничего не знаю. А он обо мне, благодаря, моей подруги Люське, думаю, знает все — до моего бегства, конечно. И о этом свидетельствует происхождение этой визитки. Да, я думаю, вы из дневника теперь подробно знаете о моей жизни. Пусть, может, там описано, по-детски наивно, но подробно.

Воронков неожиданно закончил тему:

— Извини, работа.

Он развел руками:

— Сама должна понимать: такие люди — наши клиенты, а потому всякое упоминание о них заслуживает особого внимания.

Посмотрев на часы, Воронков заторопился:

— О! Засиделся я у тебя. Поздно уже, а я еще к матери хотел заехать.

Воронков встал и направился к двери. Но, сделав пару шагов, остановился, и обернулся:

— Да, Надя… Я вот, что хотел тебя спросить, — через два дня врач собирается тебя выписать, так ты решила куда пойдешь и что будешь делать?

Надя, даже не задумываясь, дерзко выпалила:

— Как куда? В тюрьму сидеть.

Воронков вернулся и снова присел на стул:

— Вот, сумасшедшая, чего выдумала! И думать забудь, — начиталась детективчиков и говоришь глупости.

— А больше — чего мне делать? — доверительно заметила Надя. — У меня и до этого было положение не завидное, а сейчас и вообще аховое. Одежда, что была на мне, испорчена. Теперь нет даже тех грошей, что у меня были. Так что моя дорога или в тюрьму, или в омут.

Воронков осуждающе качнул головой.

Он вздохнул:

— Ну и молодежь пошла! Пессимисты! Надя, помни, всегда есть выход. Вокруг тебя люди. И как ты заметила, не все они плохие. В милиции, может, странно тебе слышать, тоже не все подлецы работают. Привыкли всех огульно обвинять. Все вещи, документы, деньги, что были в сумке, целы. Так что все тебе вернут при выписке.

Надя сконфуженно потупила голову и пробормотала:

— Извините.

Воронков пошутил:

— В тюрьму мы тебя не пустим. А, если серьезно, то нашелся свидетель, который и вызвал милицию. Он и рассказал, как всё было от начала и до конца.

Воронков снова поднялся, отставил стул, собрался уходить, но как будто, что-то вспомнив, сказал:

— По поводу того, куда тебе идти… Мне пришла в голову одна идея, и я по этому поводу сегодня же переговорю с одним человечком. Если он одобрит эту мою идею, то с жильем у тебя будет вопрос решен. А потом, и об остальном, подумаем. Так что жди меня завтра с новостями.

— Спасибо, Вам. Вы так обо мне заботитесь, уж не знаю, чем я заслужила, — смущенно поблагодарила Надя.

— Пока, не за что меня благодарить. То, что я сделал, это моя работа. А за остальное пока рано благодарить, — уже от двери проговорил Воронков.

— Спасибо, до свидания! — Радостно сказала Надя.

После разговора с Воронковым настроение у Нади приподнялось. Она лежала в постели с закрытыми глазами и пыталась догадаться, что придумал Воронков, и почему он помогает ей.

Уснула она незаметно.

Ночью Надя спала беспокойно. Ей снились какие-то кошмары. Она часто просыпалась. Но как только просыпалась, так сразу же забывала, что ей снилось, только в душе оставалось предчувствие чего-то страшного.

Надя долго лежала с открытыми глазами, и смотрела в смутно белеющий над головой потолок. Она говорила себе, что это только плохой сон, и что ей надо просто успокоиться. Но как только она закрывала глаза, как кошмары снова возвращались.

Уже под утро, совсем измучившись, Надя встала, взяла журнал и вышла в коридор.

Дежурная медсестра, Раечка, сидела за столом, и что-то записывала в журнал, увидев Надю, спросила:

— Что не спиться?

— Да нет, — кошмары замучили. Хотела бы уснуть, да не могу, — ответила Надя и попросила: — Можно, я около тебя посижу?

— Сиди, ты мне не помешаешь, — ответила Раечка и снова наклонилась над журналом.

Надя устроилась в кресле, открыла журнал, попыталась читать, но буквы расплывались, и она скоро уснула.

Надя спала спокойно, и проспала до тех пор, пока Раечка не толкнула ее легонько в плечо:

— Просыпайся, соня, врач уже пришел. Иди в палату, а то обход скоро.

Надя сладко потянулась. Раечка заметила:

— Я и так не будила тебя, сколько могла.

— Большое спасибо, тебе, Раечка! — поблагодарила Надя ее и поплелась в свою палату.

Есть ей не хотелось, но она заставила себя съесть пару ложек серой массы, именуемой здесь манной кашей, выпила полстакана несладкого чая. Отнесла посуду на кухню, уже на обратном пути у нее закружилась голова, и она потихоньку добрела до кровати, легла и прикрыла глаза.

Этот день прошел так же в полудреме. А когда вечером Воронков не пришел, как обещал, настроение у Нади окончательно испортилось. Надя пыталась себя уговорить, что он приходил к ней, прежде всего, по долгу службы. Он ей ничего не обязан. Но почему-то она все равно чувствовала обиду.

Одно несколько радовало, что ее вещи и деньги целы.

Надя рассудила, что Воронков мог не прийти из-за того, что ему не удалось договориться с жильем для нее, а потому завтра, когда ее выпишут, ей опять будет некуда идти.

Надя поежилась — ночевать в парке второй раз невозможно. Пробовала, знаем. Значит, надо заняться решением этой проблемы самой.

Надя прикинула: вечером, когда все утихнет, надо будет поговорить с медсестрой, может у нее, кто из знакомых сдает комнату. Хотя бы на несколько дней. За это время она найдет себе постоянное жилье.

Как решила, так и сделала.

Вечером, когда все стихло, Надя встала, и пошла в коридор, где должна сидеть дежурная медсестра. Но около медсестры в кресле сидел мужчина в белом халате, и они о чем-то шепотом увлеченно разговаривали.

Разговор по всему у них был долгий, и Наде ничего не осталось, как вернуться и лечь в кровать.

Но минут через пять этот человек появился в палате и уверенно подошел к кровати Нади.

— Надежда Ивановна Егорова? — строго спросил он.

— Да, — с недоумением сказала Надя и села, поправив халат на коленях.

— Я следователь Гарибов, — сказал мужчина и показал синее удостоверение.

— Но со мной уже разговаривал следователь, — сказала Надя, не успев рассмотреть в удостоверении, показанным Гарибовым, ни фамилии, ни фотографии.

— Следователь? Какой следователь? — удивленно проговорил Гарибов.

— Воронков Александр Иванович, — сказала Надя.

Гарибов на секунду задумался.

— У него свои дела, у меня свои, — сказал после недолгого размышления Гарибов, спрятал удостоверение в карман и приказал: — Сейчас мы пойдем, ты оденешься, и мы поедем к нам.

— Но зачем? Я же всё уже сказала, — растерянно проговорила Надя.

— Разберемся, — сказал Гарибов. — И побыстрее.

— Я без Воронкова никуда не поеду, — уперлась Надя, она подумала, что Воронков поможет разрешиться этому недоразумению.

— Девушка, сопротивление работникам правоохранительных органов карается законом сроком до 12 лет, — сказал Гарибов и пригрозил: — Если не пойдешь сама, тебя отведут силой.

Пришлось Наде идти с Гарибовым.

Около входа в больницу он посадил ее в УАЗик с надписью на борту «Участковый» и куда-то повез. Ехали они около получаса. Надя не знала, где находится отделение милиции, однако удивилась, когда увидела, что машина въехала в загородную зону и подъезжает к высоким металлическим воротам перед коттеджем.

— Это милиция? — обеспокоено поинтересовалась Надя.

— Милиция. Читать умеешь? На машине написано — «участковый», — ответил раздраженно Гарибов.

Гарибов взял на приборной панели пульт и нажал на кнопку, ворота медленно открылись, и машина въехала во двор. Когда ворота закрылись, Гарибов вышел из машины, открыл дверь со стороны Нади и распорядился:

— ПОШЛИ со мной.

Надя вылезла из машины и беспомощно оглянулась.

— Отсюда нельзя убежать, — усмехаясь, сказал Гарибов.

Действительно вокруг коттеджа был высокий кирпичный забор не меньше двух метров высоты, поэтому перелезть его было не так просто. К тому же Надя заметила под пиджаком Гарибова кобуру с пистолетом, и подумала, что если она побежит, он непременно будет стрелять.

— Ну-ка, пошли в дом, — нетерпеливо проговорил Гарибов и бесцеремонно подтолкнул Надю в спину.

Деваться было некуда: Надя была в полной власти Гарибова, и когда он завел ее в подвал, она уже не удивлялась — она обо всем догадалась: и кто такой Гарибов, и почему он привез её в этот дом. И теперь она лишь с тоской думала о том, что с ней будет дальше, и останется ли она вообще жива.

Посредине подвала стоял стол, две табуретки, у стены — железная кровать, с краю кровати лежал свернутый матрац, подушка и стопка белья.

В другом углу к стене был приделан железный рукомойник, под ним ведро.

Заметив, что Надя осматривает помещение, Гарибов предупредил:

— И не думай, что отсюда можешь сбежать, тут стальная дверь, а окна не больше почтового конверта.

— Что вы хотите от меня? — спросила Надя.

— А вот это деловой разговор, — сказал Гарибов, приставил к столу табуретку, сел и окинул липким взглядом Надю. Надя поежилась, и машинально пригладила ладонями юбку. — Однако девушка ты красивая! — заключил он осмотр, и кивнул на вторую табуретку, а ты присаживайся, будем беседовать.

Надя немного подумала и села на кровать.

— Ладно, — сказал Гарибов, — привыкай, тебе еще долго тут сидеть.

— Вы извращенец? — задала вопрос Надя.

Гарибов усмехнулся:

— Ну, это ты как пожелаешь.

— Зачем Вы меня сюда привезли? — сердито спросила Надя.

Гарибов кивнул головой:

— Значит, так, ты напишешь расписку, что не имеешь претензий к моим друзьям…

— Предположим… и Вы меня отпустите?

— И еще напишешь, что ты проститутка…

— Лучше умереть! — отрезала Надя. — Можете сразу убивать.

Гарибов взглянул на круглые колени Нади, и та быстро прикрыла их подолом юбки.

— Хорошая девочка, — цокнул языком Гарибов. — Дикая кошка! Но кошек приручают. Ну, да ладно, это всё потом, сейчас надо вытаскивать из тюрьмы друзей.

— Я не буду писать, что я проститутка, — зло повторила Надя.

— Ладно, — согласился Гарибов, — но напишешь, что хотела их обворовать.

— И меня сейчас же отпустите? — спросила Надя.

— Не торопись, девочка, — сказал Гарибов, — сначала пусть отпустят моих друзей.

— А если их не отпустят? — спросила Надя.

— Тогда ты будешь сидеть до тех пор, пока их не отпустят. — сказал Гарибов.

— В таком случае мне нет смысла писать, то, что вы требуете, — сказала Надя.

— Умница, — сказал Гарибов, выдвинул ящик стола, и вынул оттуда стопку бумаги и пару шариковых ручек.

— В общем, вот тебе бумага, ручки, я приду завтра. К моему приходу чтобы все было написано.

— А если я не напишу?

Гарибов снова окинул ее мерзким взглядом.

— И если завтра не будет написано, то, что я желаю, то есть, и другие способы заставить молодую девушку делать то, что она не желает. Поняла? Чикаться с тобой никто не будет, а остаток своей жизни проведешь где-нибудь в публичном доме в Африке. — Гарибов поднялся с табуретки и пригрозил: — Впрочем, твоя жизнь не будет долгой.

Гарибов вышел из комнаты и, прогремев запорами за дверью, ушел, а Надя упала на подушку и заплакала.

Глава 25

Гриша задание Игоря по поиску какой-то неизвестной девушки посчитал прихотью богатого молодого человека.

Он холодным умом рассудил, что серьезных отношений между парнем из богатой семьи и девушкой без роду-племени заведомо быть не может: они живут в России, а не в сказке, где принцы женятся на Золушках. Принцам-то можно жениться на золушках, их благородной крови хватит на десяток Золушек, а в России у новой аристократии есть только одно достоинство — бешеные деньги.

И если молодому человеку захочется разлечься, то на какой черт ему какая-то замарашка — к его услугам самые красивые девицы из «моделей» или «сопровождения». Ну, в крайней случае можно, так для минутной интриги, подцепить девицу из благородного семейства. Денег на все хватит.

Но больше всего Грише не понравилось, с каким чувством Игорь читал монологи Гамлета, Он произносил их настолько убедительно, что Грише даже пришла в голову мысль, что Игорь на почве всех происходящих неурядиц стронулся в уме.

Но всякая дурь рано или поздно проходит, поэтому Гриша и не собирался искать пропавшую Золушку, а вместо этого, после встречи с Игорем, поехал в дом Мясниковых, чтобы произвести разведку: Гришу заинтересовало, зачем Мясников предпринял попытку помешать их встрече с загадочным человеком.

В общем-то, и так было ясно, что Мясников опасается, что сведения, имеющиеся у этого человека, представляют для него какую-то угрозу. Таким образом, выяснив, чего он боится, можно было взять его на хороший «крючок». А для Гриши Мясников на крючке очень пригодился бы, хотя бы для того, чтобы в борьбе за власть в фирме иметь хорошего союзника.

Пока Гриша ехал к дому Мясникова, он в уме прокрутил разговор с ним.

Тема для разговора была известна — произошедшие перемены в фирме. Назначение Толика генеральным директором било и по самолюбию Мясникова, но еще больше задевало его коммерческие интересы — Ольга будет пытаться взять дела фирмы под свой контроль.

Линия поведения была ясная — максимальная внешняя доброжелательность и сочувствие.

Гриша подумал, что хитрый Мясников вряд ли проболтается ему о своих секретах, но ведь Грише и не нужны были его секреты, ему важно было понять, чего боится Мясников, а вот это скрыть сложнее.

Подъехав к дому, Гриша оставил машину на стоянке и зашел к охранникам. Дежурившие охранники знали Гришу, поэтому его приходу не удивились.

— Привет, парни! — поприветствовал их Гриша с мягкой улыбкой. Имен охранников Гриша не знал, да и не стремился к этому, — зачем забивать голову ненужными сведениями. Но лица их словно сфотографировал, и отметил, что тех людей, что помешали его встрече с неизвестным человеком в машине, среди них не было.

Впрочем, Гриша и не рассчитывал увидеть их. У Мясникова, как у Коробанова в свое время, когда он был жив, должны были быть люди для выполнения специальных поручений. Таких людей не афишируют, их прячут подальше от посторонних глаз.

«Ладно!» — отметил в уме Гриша и поинтересовался:

— Михаил Юрьевич здесь?

— Нет! — ответил один из охранников.

Где он, Гриша спрашивать не стал, это могло бы показаться подозрительным.

— А кто дома? — спросил Гриша.

— Анжелика Михайловна, — сказал охранник.

— Ну, так скажите ей, что пришел Водолазов, — распорядился Гриша.

Охранник позвонил по телефону и доложил Анжелике, что пришел Водолазов, затем положил трубку на место и сообщил Грише, что он может пройти в дом — Анжелика Михайловна ждет его в гостиной.

Гриша прошел в дом. Анжелика встретила его около входной двери с тревожным вопросом:

— Что-то случилось с Игорем?

— Нет, — несколько растерянно проговорил Гриша. Поведение Анжелики ему не понравилось. Игорь просил хранить в тайне то, что с ним случилось в парке. Из этого следуют неприятные вопросы: каким путем эта информация дошла до Анжелики? Неужели в доме Коробановых имеется информатор Мясникова!

Гриша спросил:

— А с чего это ты взяла, что с ним что-то случилось?

— Ну, ты же приехал в такое время…

— Ах, это! — расслабился Гриша. — Вообще-то я приехал по делам к Михаилу Юрьевичу, но так того дома нет…

— Он уехал в ресторан.

— Ну, да! Так вот, — так как его нет, а ты есть, то я решил пообщаться с тобой, — улыбаясь, проговорил Гриша.

В это время в гостиной появился Ленька. Он принял дозу горячительного и теперь искал, как разрядить накопившуюся энергию.

— Гринька, привет, забулдыга! — завопил он, увидев Гришу. Не теряя времени, ловко ухватил из бара бутылку и пару стопок, и помахивая ими, предложил: — Гринек, давай врежем по пять капель. А то пью в одиночку, как алкаш, папенька наш, запретил меня выпускать из дома, и ко мне никого не пускают, живу как монах.

Ленька бесцеремонно сунул в руки Грише стопку и стал наливать в стопки из бутылки алкоголь, сначала себе, потом гостю, при этом разлив половину.

Анжелика недовольно поморщилась.

— Уже наклюкался братик!

Ленька залпом опустошил свою стопку. Гриша макнул губы в свою стопку и поставил ее на барную стойку.

Ленька возмутился.

— Ты чего не пьешь со мной? Или западло?

— Нет, Леня, — примирительно сказал Гриша, — просто у нас с Анжеликой деловой разговор. А деловые разговоры лучше вести на трезвую голову.

Ленька уронил бутылку на пол, и упал на диван.

— Знаю я ваши деловые разговоры — Олька кинула вас всех. Вы мечтали занять должность гендиректора, а она поставила на нее своего хахаля! Ха-ха-ха! Молодец баба, знает, что самое ценное у мужчины, это его…

— Леня, уймись, — строго перебила его Анжелика.

Ленька, встал с дивана, подошел к Анжелике, обнял её и с пьяной откровенностью заговорил.

— Я люблю тебя, сестричка. Ты самая умная в нашей семье. Когда ты женишь Игорька на себе и подомнешь под себя весь бизнес, не забывай своего непутевого братика. Я плохой человек, но что делать? Таким уж я уродился. Маменька с папенькой так сработали. А когда увидели, какой у них получился бестолковый сын, то все мозги отдали тебе. Я не достоин иметь такую сестру как ты, но ты меня все равно не бросай, потому что я один люблю тебя не за деньги, или красоту, или ум, а за то, что ты есть.

Анжелика расцепила его руки на своей шее, и подтолкнула, отчего Ленька упал на диван, и с досадой проговорила:

— Леня, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты перестал пить. Ты же хороший человек, а губишь себя пьянкой.

Тон голоса Анжелики сменился на участливый.

— Леня, а может тебя отправить на специальное лечение?

— Ха-ха! — громко сказал Ленька. — Меня смешит, когда о таких вещах говорят женщины. С такой же заботой и участием они предлагают кастрировать любимого кота. Мол, так ему будет лучше. А ты откуда знаешь, что ему так будет лучше? Или что мне будет лучше? Может мне лучше валяться пьяным, чем жить в этом мире, где стоит выйти из дома, как тут же попадаешь в дерьмо? Весь мир дерьмо, все люди бл…

— Ленька, угомонись! — перебила его Анжелика.

Гриша не желая вмешиваться в семейные дела Мясниковых, сказал:

— Ладно, у меня дел навалом, надо идти, — и вышел на улицу.

Дойдя до машины, он сел в машину, но не тронулся. Он задумался, над словами Леньки. Нет, не над его рассуждениями о смысле жизни, — ему-то его смысл жизни был известен: много денег, а на них можно все остальное купить, — а над теми, которые касались планов Анжелики.

Гриша прикинул в уме ситуацию: смерть Коробанова решила некоторые проблемы Мясникова, и он может не бояться преследований за хищение денег фирмы. Но она подняла новые проблемы: Ольга взяла под личный контроль фирму, и вопрос увольнения Мясникова не снят с повестки дня, он только передвинут на поздний срок, потому что Ольга, рано или поздно обнаружит, что финансовые каналы денег фирмы находятся вне ее контроля, и этого она не потерпит — Мясников уже убедился в коварстве и жесткости этой блондинки.

Гриша подумал, а что он сделал бы на месте Мясникова?

Умный человек решает проблемы простыми средствами. Александр Македонский не стал возиться с распутыванием узлов, а просто разрубил их мечом, и стал правителем вселенной древнего мира. Мясников не очень умный человек, и потому он не будет строить изощренных планов, из предыдущего жизненного опыта у него имеется одно такое надежное средство — физическое устранение препятствия, поэтому он и эту проблему также будет решать простыми средствами.

Гриша ахнул: «Так вот в чем фокус!»

Теперь планы Мясникова ему были видны, как на ладони: Анжелика выходит замуж за Игоря, затем Ольга погибает, неважно как, — и вся власть у Мясникова!

Теперь Гриша знал, что ему делать дальше.

Глава 26

Воронков приехал в больницу на следующий день к вечеру, и прямо прошел в палату, в которой оставил Надю. Он был в хорошем настроении, что было заметно, по тому, как он поздоровался с женщинами. Их было всего две, они лежали на кроватях и читали книги. При появлении Воронкова, они отложили книги и с любопытством глядели на него.

Увидев, что Нади нет в палате, Воронков весело обратился к ближайшей — это была Рита.

— А где наша принцесса?

Рита ответила с некоторым удивлением.

— Так приезжал же ваш, из милиции, и забрал ее с собой.

— Не понял, — сказал Воронков, и его брови поползли вверх. — Кто забрал? Зачем забрал? Почему забрал?

— Ну это Вам лучше знать, — сказала Рита.

— Ничего не понимаю, — проговорил Воронков.

Рита приподнялась и села.

— Вчера вечером приезжал ваш сотрудник и сказал ей, чтобы она ехала с ним.

— Как его фамилия, не знаете? — спросил Воронков.

— Не знаю, — сказала Рита.

Вторая женщина вмешалась в разговор.

— Перед тем как забрать Надю, он разговаривал с дежурной медсестрой Ниной. За что он ее забрал неизвестно, но ходит слух, что Надя тех азербайджанцев, что хотели её… напали на неё… вроде бы она пыталась их обворовать.

Воронков возмутился.

— Кто эту глупость распространяет?

— Так приходила, какая-то азербайджанка, выпытывала про Надю.

— Понятно, — обеспокоенно проговорил Воронков. Выйдя из палаты, он подошел к столику дежурной.

— Лена, — обратился он к медсестре, сидевшей за столом и делавшей какие-то отметки в толстой хозяйственной книге, — а кто вчера дежурил?

Лена, девушка с широким лицом, толстыми ногами, облитыми блестящими серыми колготками, подняла голову.

— Алина Хайбуллина.

— Телефон и адрес её есть?

— Есть, только в ординаторской.

— Ну, тогда давай посмотрим.

Ординаторская находилась в конце коридора, и они прошли по коридору, девушка впереди, а Воронков сзади.

Белый халат был маловат, туго обтягивал пышное тело, и сквозь него чернел бюстгальтер и узкие трусики. На ногах девушки были туфли, и она шла, громко стуча каблуками, словно чеканивший шаг солдат.

Дойдя до двери с бронзовой надписью «Ординаторская» на черном стекле, медсестра открыла дверь и вошла. Воронков вошел след за ней.

В ординаторской на диване сидели двое мужчин и о чем-то разговаривали. На столике перед ними стояли две мензурки из бело-молочного пластика. На блюдечке лежала пара бутербродов с колбасой. Заметив незнакомого человека, мужчины уставились на него красноречивым неприязненным взглядом. Несложно было догадаться, что Воронков мешал им. Но Воронкова было трудно смутить такой мелочью.

Медсестра ойкнула и извинилась за неожиданное вторжение, а Воронков сухо поинтересовался:

— Где адреса сотрудников?

Медсестра повела головой на стол:

— Тут, под стеклом.

Воронков подошел к столу и бесцеремонно отодвинул в сторону блюдечко и мензурки. Один из мужчин вспыхнул и приподнялся:

— Не понял?!

— Уголовный розыск, — сказал Воронков и принялся рассматривать список. Мужчина опустился обратно на диван.

— Вы кого-то ищете? — поинтересовался он.

— Кого-то ищу, — сказал Воронков и обратился к медсестре. — Так как ее фамилия?

— Хайбуллина Алина, — сказала медсестра.

Воронков нашел номер, потянулся к телефону и набрал номер. После нескольких гудков в трубке послышался женский голос. В голосе чувствовалась досада, тем, что ее оторвали от дела.

— Да?

— Алина Хайбуллина? — спросил Воронков.

— Ну, да! — Досада сменилась на удивление.

— Я майор милиции Воронков, — представился Воронков.

— Да, — растерянно.

— При Вас вчера выписывали Егорову? — спросил Воронков.

— Ну да, — немного замявшись, подтвердила Хайбуллина.

— А почему её выписали вечером, а не как положено днем? — спросил Воронков.

Хайбуллина промолчала.

— Вы хотите, чтобы я приехал к вам домой? — не слыша ответа, с напором спросил Воронков и пообещал: — Но тогда у Вас будут неприятности, потому что возникнет вопрос — по чьему разрешению Вы ее выписали?

Хайбуллина осторожно кашлянула в трубку:

— Знаете, мне приказано всё это держать в секрете. Если уж ее забрал ваш сотрудник, так Вы уж сами разберитесь у себя в милиции со своими делами.

— Без вас мы и разберемся, обойдемся без ваших советов, — сказал Воронков и сердито спросил: — Кто забрал ее?

— Ваш майор Гарибов, — зло ответила Хайбуллина.

— За что?

— Откуда я знаю! Сказал, что она мошенница. Больше я ничего не знаю.

— Понятно. Спасибо за помощь, — сказал Воронков и положил трубку. Он взглянул на врачей и поинтересовался: — Это что, у вас такой порядок, что медсестра сама выписывает больных?

Рита пожала плечами и язвительно заметила.

— Ну, когда приходит милиционер и заявляет, что он увозит с собой человека, то ему как-то трудно возражать.

— И тем не менее… — начал было возражать Воронков, но не стал продолжать свою речь.

Ему пришла в голову мысль, что если медсестра нарушила порядок, то в этом виноват тот, кто заставил ее это сделать. Воронков раздраженно махнул рукой.

— Ладно!

Выйдя из здания больницы, он обнаружил, что на улице уже стемнело.

Некоторое время он стоял и размышлял над тем, что произошло. Гарибова он знал. Он тоже был следователем, но к делу на кавказцев напавших на Надю он не имел никакого отношения. Поэтому Воронкова удивило, почему Гарибов вмешался в его дела.

Воронков вспомнил о разговорах, о том, что якобы Надю Егорову обвиняют в мошенничестве, но для этого не было никаких оснований.

Воронков и взглянул на часы: они показывали десятый час, и он отметил, что уголовно-процессуальный кодекс позволяет допрашивать до десяти вечера, тем не менее на практике допросы производятся обычно в рабочее время.

Это отступление от обычных правил Воронкову не понравилось, но он особенно не встревожился, хотя и в душе у него и появилось неприятное предчувствие.

После этого Воронков решил зайти на работу и там выяснить у самого Гарибова, почему тот решил влезть в чужое дело.

Но, пока он шел в управление, у него утвердилось убеждение, что Гарибов все же арестовал девчонку, и эта мысль его встревожила не на шутку, — много ли надо несчастной девчонке, чтобы заставить ее признаться в том, чего она не делала, — и он ускорил шаг.

В управление он вошел, едва ли не бегом, и сразу обратился к дежурному.

— Гарибов здесь?

— Привет, Александр Иванович! — отозвался дежурный. — Ты чего как взмыленный?

— Петрович, некогда мне, — с досадой проговорил Воронков и повторил вопрос: — Так Гарибов здесь?

— Нет, его не было после обеда, — сказал дежурный.

Воронков бросил на него взгляд, полный сомнения:

— Ты, может, его не заметил?

Дежурный немного подумал и согласился:

— Может быть. Вы же носитесь, как угорелые.

— Ладно, — сказал Воронков. — Пойду, загляну в кабинет.

— А что случилось? — спросил дежурный.

— Ничего особенно, — ответил Воронков и быстро поднялся на третий этаж, где находился кабинет Гарибова. Обнаружив, что кабинет Гарибова закрыт, Воронков спустился на первый этаж и снова подошел к окошку дежурного.

— Ну что, нет? — спросил дежурный.

— Кабинет заперт, — сказал Воронков.

— Вот я и говорю, что не видел его — так время уже одиннадцатый час, — сказал дежурный.

— Ладно, пойду и я баиньки, — сказал Воронков и собрался уже уходить, как задал вопрос. — Петрович, а Гарибов не привозил-ка сюда молодую девчонку?

— Иваныч, с чего это следователи начали проститутками заниматься? — удивленно поинтересовался Петрович.

— Нет, это приличная девушка, — возразил Воронков.

— Да кто же их поймет — приличные они или неприличные. Но приличных сюда не водят, — сказал Петрович.

Воронков усмехнулся:

— Петрович, ты не поверишь, но не все женщины шлюхи.

— Я попробую в это поверить! — заверил Петрович. — А Гарибов никаких женщин не приводил, ни порядочных, ни шлюх. И вообще он не появлялся после обеда.

— Странно! — промолвил Воронков.

— Чего ж тут странного? — спросил Петрович.

Воронков с недоумением взглянул на него и, спохватившись, проговорил:

— Ничего Петрович, это я о своём — девичьем.

«Странностей в происходящем действительно хватало, — подумал Воронков, — хотя бы потому что, если Гарибов забрал девушку из больницы, то куда ее дел?»

Воронков решил, что завтра с утра он разберется с этим вопросом в первую очередь.