Принц-леопард (допереведенный вариант)

Глава 9

Уже перевалило за полночь, когда Беннет вошел в таверну «Петух и червяк». Там было многолюдно и шумно, под потолком висел табачный дым от множества трубок. Гарри сидел в темном углу и наблюдал, как младший Грэнвиль идет к барной стойке небрежной походкой подвыпившего человека. Являться в заведение с сомнительной репутацией, такое, как «Петух и червяк», да еще навеселе, довольно рискованно, но Гарри нет до этого никакого дела. Нет никакого дела до аристократа, играющего с жизнью, – нет, и никогда не было.

Гарри отхлебнул пива и перевел взгляд на двух местных проституток, промышляющих в таверне. Та, что помоложе, блондинка, сидела на коленях краснолицего посетителя, упираясь грудью ему в подбородок – она словно боялась, что он близорук и ничего не разглядит. Мужчина смотрел на проститутку сальным взглядом, а она украдкой ласкала его в области паха. Еще немного, и они обо всем договорятся.

Вторая, рыжеволосая, поймала взгляд Гарри и кивнула ему. Как-то раз она уже предлагала ему свои услуги, но безрезультатно. Конечно, если помахать кошельком, она снова будет с ним мила. С каждым глотком пива он все больше склонялся к мысли заняться ею. В конце концов, он уже несколько дней изнемогал от желания, а та, кого он так желал, несмотря на ее откровенное поведение, недоступна.

Гарри мрачно уставился в кружку. Чего она добивалась, его госпожа, приглашая его к себе? Вряд ли того, чего он сам так желал. Она девственница, а первое правило незамужних аристократок – береги свою невинность. Что бы ни случилось, не отдавайся до замужества. Она лишь жаждала парочки волнительных поцелуев. Он для нее – запретный плод. Хорошо, что он устоял перед ее обольстительным видом. Мало кто из мужчин обладает такой выдержкой. Гарри удовлетворенно кивнул и выпил за собственную мудрость.

Но тут же перед ним вновь предстал образ леди Джорджины, сидящей напротив него за столом. Взгляд ее голубых глаз был таким доверчивым, что никак не вязался с этим вызывающим декольте. Казалось, грудь ее светится через ткань платья. При одной только мысли о ней он начинал дрожать от желания. Гарри злился на себя за собственную слабость. И ведь никто из тех, кого он знал…

Страшный грохот прервал его мысли. Гарри резко повернулся.

Молодой Грэнвиль валился на стол, головой вперед, сбивая на пол кружки с элем. Кружки с дребезгом разбивались, оставляя на полу пивные лужи вперемешку с осколками.

Гарри отхлебнул еще глоток. Ему нет до этого дела.

Но у сидящих за разгромленным столом, видимо, появились к Беннету вопросы. Один из них, кулаком размером с добрый кочан капусты, схватил его за грудки. В ответ Беннет размахнулся и ударил наугад, попав кому-то из них в голову.

Не мое дело.

Двое выпивох заломили Беннету руки за спину. Третий – нанес ему сильный удар в живот, Беннет согнулся пополам и захрипел, но все же попытался лягнуть обидчика ногой, правда, безуспешно. Высокая женщина, сидящая неподалеку, запрокинула голову и засмеялась пьяным смехом. У нее такое знакомое лицо. Может, это?… Тут здоровяк размахнулся, чтобы нанести новый удар.

Не мое дело. Не мое… К черту все!

Гарри встал и быстрым движением вытащил нож из голенища. Никто не обращал на него внимания, и он вмиг оказался рядом со здоровяком. Достаточно было бы ударить его ножом в бок и заломить руку за спину, чтобы он простился с жизнью еще до того, как упадет на пол. Но Гарри не хотел убивать. Он слегка полоснул его ножом по лицу. Хлынула кровь, мгновенно обезвредив его. Он заревел от боли и отпустил Беннета. А Гарри уже ранил одного из тех, кто держал Беннета, и замахнулся на третьего.

Тот поднял руки:

– Тихо! Тихо! Мы лишь хотели его проучить!

– Он в этом не нуждается, – прошипел Гарри.

Что-то мелькнуло в глазах этого пьяницы.

Гарри нагнулся – и как раз успел спасти голову от тяжелого удара стулом. Пострадало лишь плечо. Гарри извернулся и нанес удар ножом. Человек, стоявший у него за спиной, завопил, прикрывая рану на ноге. Еще глухой удар кулака. Гарри почувствовал, что стоит с Беннетом спина к спине. Этот аристократ не так уж и пьян, как показалось вначале. По крайней мере, он способен защищаться.

Тут их атаковали сразу трое.

Гарри отклонился в сторону, и один из них пролетел мимо него. На них начал надвигаться светловолосый парень с ножом. Он явно умело владел холодным оружием. В другой руке он держал плащ, который собирался набросить на кинжал Гарри. Но этому блондину не приходилось драться в таких местах, где бывал Гарри.

И так драться.

Гарри схватил плащ и резко дернул к себе. Парень попытался удержать равновесие. Гарри схватил его за волосы, прижал его голову к себе, так что выгнулась шея, и приставил нож к его глазу. Глаза и яйца – вот самые ценные органы каждого мужчины. Поставь под угрозу либо то, либо другое – и ты победитель.

– Брось нож, – просипел Гарри.

Пахло потом и мочой: блондинчик потерял контроль над своим мочевым пузырем. Он послушно выронил нож, и Гарри отпихнул его ногой. Нож пролетел по полу и оказался под столом. В таверне стояла гробовая тишина. Ее нарушало лишь тяжелое дыхание Беннета и тихие всхлипывания одной из шлюшек.

– Отпусти его, – раздался голос Дика Крамба, который появился откуда-то из недр кухни.

– Пусть они успокоятся и разойдутся, – Гарри кивнул в сторону троицы, которая все еще стояла рядом с Беннетом.

– Слышали? Охота вам иметь дело с Гарри, когда он не в настроении?

Никто не шелохнулся. Дик повысил голос:

– Вы слышали меня?! Кто хочет еще пива? Угощаю!

Последние слова произвели волшебный эффект.

Трое обидчиков с недовольным ворчанием вернулись за стол. Блондин упал на четвереньки, поскуливая.

– Уведи-ка отсюда Грэнвиля от греха подальше, – кинул Дик, проходя мимо Гарри с кружками.

Гарри Пай взял Беннета под локоть и потащил к выходу. Молодой Грэнвиль качался, но держался на ногах. Они вышли на улицу, и Беннет жадно глотнул освежающего холодного воздуха. Потом он оперся рукой о стену и наклонил голову, Гарри показалось, что ему стало плохо, но тут Беннет выпрямился.

Рядом с гнедой, на которой приехал Гарри, был привязан темно-рыжий конь.

– Поехали, – сказал он Беннету. – Надо убраться отсюда, прежде чем кончится бесплатная выпивка.

Они вскочили на лошадей. Снова заморосило.

– Похоже, я должен поблагодарить тебя, – вдруг сказал Беннет. – Не ожидал, что ты придешь на помощь кому-то из Грэнвилей.

– Ты часто лезешь на рожон один и без оружия?

– Не-а, – икнул в ответ Беннет. – Но сегодня на меня нашло вдохновение.

Какое-то время они ехали молча. Гарри даже показалось, что Беннет уснул в седле. Лошади месили копытами грязь.

– Не знал, что ты умеешь так драться, – невнятно произнес еще не протрезвевший Беннет, и голос его слился с шуршанием дождя.

Гарри фыркнул:

– Ты многого обо мне не знаешь.

– Где ты этому научился?

– В приюте для бедняков.

Гарри думал, что своим резким ответом смутил Беннета, но услышал в ответ горький смешок.

– Мой папаша – тот еще негодяй.

Гарри не счел нужным отвечать. Они поднялись к реке.

– Дальше я поеду один. На земле Грэнвиля ты подвергаешь себя опасности, – сказал Беннет, глядя на Гарри сквозь темноту. – Он задался целью убить тебя, ты знаешь об этом?

– Да, – ответил Гарри, разворачивая лошадь.

– Ты больше никогда не назовешь меня по имени? – в интонации Беннета звучала ностальгия. Похоже, наступила та стадия опьянения, когда взрослые мужчины становятся сентиментальными.

Гарри пустил лошадь по дороге.

– Я скучал по тебе, Гарри.

Эти слова догнали удаляющегося Гарри и растворились в темноте, как призрак.

Гарри ничего не ответил.

Сайлас стоял в тени и с болью в сердце наблюдал, как его любимый сын, выйдя из таверны «Петух и червяк», удаляется по дороге вместе с его лютым врагом.

– Твоего сыночка чуть было не укокошили, но управляющий Уолдсли его выручил, – раздался чей-то пьяный голос.

Сайлас обернулся и стал вглядываться в темную аллею между таверной и соседним домом.

– Кто здесь? И как ты смеешь ко мне обращаться?

– Я просто птичка-невеличка, – хихикнули в ответ.

У Сайласа забурлила кровь.

– Выходи оттуда, иначе…

– Иначе что? – насмешливо ответил грубый женский голос.

Из темноты появилось бледное лицо, похожее на привидение. Оно было морщинистое, изможденное и принадлежало какой-то незнакомой Сайласу женщине.

– Иначе что? – повторила она, хохоча дьявольским смехом. – Он уже несколько недель травит овец на твоей земле, и что ты сделал? Ничего! Ты просто немощный старик. Бедняга Грэнвиль, лорд Ничто. Поджал свой хвост?

Она отвернулась и неверной походкой пошла по дороге, придерживаясь рукой за стену дома и шатаясь. Сайлас настиг ее в два прыжка.

– Какие чудесные яйца всмятку, – сказала Джордж за завтраком и мысленно пристыдила себя за столь бессодержательное высказывание.

Джордж, Вайолетт и Юфи сидели за столом в утренней комнате. В последние дни Вайолетт соглашалась поддержать лишь беспредметный разговор, и все, что оставалось Джордж, это обсуждать яйца всмятку.

– М-м-м, – промычала Вайолетт, пожав плечами. По крайней мере, она проявляет признаки жизни.

Что произошло с ее всегда такой жизнерадостной сестрой? С девчонкой, которая по природе своей не могла удержаться от вопля радости по поводу любого самого незначительного события:

– Я люблю яйца всмятку, – пропела Юфи с другого конца стола. – Большое значение имеет степень готовности желтка. Он обязательно должен быть жидким.

Джордж вздохнула и сделала глоток чая. Неужели Юфи не замечает, что с ее воспитанницей творится что-то неладное?

– Также мне нравятся потроха, – продолжала Юфи, – особенно приготовленные в масле. Но вот окорок к завтраку я не приемлю. Не представляю, как люди могут есть окорок утром.

Да, видимо, настало время подыскать Вайолетт компаньонку помоложе. Юфи, конечно, душка, но временами она просто невыносима.

– Не хочешь сегодня прогуляться верхом? – спросила Джордж. Может, Вайолетт надо просто вывести на свежий воздух. – Недавно я проезжала чудесный вид. Ты могла бы взять с собой альбом и сделать наброски. Тони считает, что…

– Прошу меня извинить, – перебила Вайолетт и вскочила. – Я… сегодня я не могу.

И она выбежала из комнаты.

– Молодые люди такие непредсказуемые, не правда ли? – растерянно произнесла Юфи. – Когда я была совсем юной, мама нередко говорила мне: «Юфимия, не надо так носиться. Сдержанность – вот характерная черта настоящей леди».

– Очень верное замечание, – ответила Джордж. – Как вы думаете, что беспокоит Вайолетт?

– Беспокоит, госпожа? – Юфи вскинула голову, как птичка. – Не думаю, чтобы ее что-то беспокоило. Думаю, особенности ее поведения связаны с возрастом и женским недомоганием.

Юфи покраснела и сделала несколько торопливых глотков чая.

– Понятно, – ответила Джордж, задумчиво глядя на Юфи. Будет правильно перевести ее в компаньонки маман. Там ее чудаковатость никому не помешает. – Спасибо за прозорливость. А сейчас, если вы не возражаете, я вас покину.

Джордж поднялась и вышла из комнаты под возобновившееся кудахтанье Юфи.

Она поспешно поднялась по лестнице и подошла к комнате Вайолетт.

– Вайолетт, милая! – позвала Джордж и постучала в дверь.

– Ну что еще? – настороженно спросила Вайолетт.

– Мне бы хотелось с тобой поговорить.

– А мне бы не хотелось. Уходи. Ты все равно не поймешь.

В двери повернулся ключ. Вайолетт заперлась.

Джордж беспомощно посмотрела на дверь. Ну что ж. Не будет же она вести переговоры через закрытую дверь. Она пошла по коридору. Юфи живет в собственном мирке, Вайолетт ушла в себя, Гарри… Джордж с таким неистовством распахнула дверь в свою комнату, что грохнула ею об стену. Гарри куда-то пропал. Она подъехала к его дому в семь утра, но его уже не было. Трус! И после этого мужчины еще утверждают, что женщины слишком чувствительны. Он наверняка занялся мужской работой, уверяя себя, что дел невпроворот. А на самом деле он просто избегал ее. Ха! Что ж, поиграем в эту игру вдвоем. Джордж сняла платье и влезла в костюм для верховой езды. Она тщетно попыталась самостоятельно застегнуться и, в конце концов, позвала Тигли.

Лицо Тигли выражало сочувствие: она знала о провале, который потерпела Джордж прошлой ночью.

Джордж разозлилась.

– Помоги мне застегнуться, – нарочито спокойно велела она и повернулась спиной.

– Собираетесь на прогулку, госпожа?

– Да.

– В такую погоду? – Тигли с сомнением посмотрела в окно. Мокрые ветки от сильного ветра бились о стекло.

– Да, – ответила Джордж, недовольно взглянув на небо. Хоть грозы нет, и на том спасибо.

– Понятно, – Тигли склонилась над крючками. – Мне очень жаль, что все так обернулось вчера вечером. Что мистер Пай отклонил ваше приглашение.

Джордж застыла. Неужели вся прислуга сейчас предается жалости к ней?

– Он не отклонял моего предложения. Не совсем так.

– Да?

Джордж чувствовала, как пылает ее лицо. Вечная проблема светлой кожи!

– Он спросил, чего я хочу от него.

Тигли замерла с утренним платьем в руках.

– И что же вы ответили, госпожа? Простите, что спрашиваю вас.

Джордж развела руками.

– Я не знала, что ответить. Я что-то пролепетала о том, что у меня нет опыта. И он ушел.

– Ага… – Тигли нахмурила брови.

– А что он хотел от меня услышать? – Джордж подошла к окну. – Что я хочу голого Гарри Пая? Полагаю, в таких вопросах надо соблюдать деликатность. И зачем спрашивать меня? Не думаю, что отношения завязываются вот так, по договоренности. Странно, что он не потребовал от меня письменного согласия. "Я, леди Джорджина Мейтленд, прошу Вас, мистера Гарри Пая, вступить со мной в интимные отношения". Смешно даже!

В ответ тишина. Джордж даже испугалась. Ну вот, теперь она шокировала Тигли. Сегодня вообще хоть кто-нибудь…

Но тут Тигли начала смеяться.

Джордж повернулась.

Ее служанка согнулась пополам, задыхаясь от смеха.

– Ох, госпожа!

Уголки губ Джордж поползли вверх.

– Это не смешно. Не так смешно.

– Нет, конечно же, нет.

Тигли закусила губу, стараясь успокоиться.

– Просто это ваше «хочу голого Гарри Пая»! – и она снова начала хохотать.

Джордж с размаху плюхнулась на кровать.

– И что мне теперь делать?

– Простите, госпожа, – Тигли села рядом, все еще держа платье в руках. – Так вы хотите закрутить роман с мистером Паем?

– Ну да, – поморщила нос Джордж. – Ну, не знаю. Конечно, если бы мы познакомились на балу, наверное, все происходило бы как-то по-другому.

Они бы танцевали, флиртовали, обменивались остротами. На следующее утро он прислал бы ей букет цветов и приглашение на прогулку в парке. Он бы ухаживал за ней.

– Но управляющих не приглашают на балы, госпожа, – с горечью в голосе произнесла Тигли.

– Именно. – И от этой простой житейской истины на глазах Джордж выступили слезы.

– Ну что ж, – Тигли с вздохом поднялась, – раз другого выхода нет, придется вам, наверное, сказать ему все напрямую.

Она улыбнулась, отведя взгляд, и вышла.

Джордж упала на спину. Я хочу… Она вздохнула. Если бы желания были лошадьми, а страждущие – всадниками.

Гарри вошел в дом, закрыл дверь и уперся в нее лбом. Так он и стоял, слушая стук дождевых капель по крыше. Зерно в полях гниет, и он ничего не может с этим сделать. Даже щедрое предложение леди Джорджины не убережет фермеров от огромных потерь – и продуктовых запасов, и денег, – если весь урожай пропадет. И не только это беспокоило Гарри. Сегодня в землях Грэнвиля обнаружено еще несколько мертвых овец. Отравитель совсем распоясался. За последнюю неделю он убил их полтора десятка. И теперь даже те фермеры Уолдсли, которые еще были настроены дружелюбно, смотрят с подозрением. Для многих здесь он чужак. И с этим не поспоришь.

От отошел от двери, поставил фонарь на стол. Свет фонаря упал на письмо, которое он получил сегодня утром. Миссис Бернc оставила ужин, но он не притронулся к нему. Вместо этого он поставил чайник на огонь.

Гарри выехал сегодня еще до рассвета и весь день до позднего вечера объезжал поля. После длинного рабочего дня хотелось скорее помыться. Он снял рубашку и налил воду в таз. Вода не успела как следует нагреться, но он помыл подмышки, грудь, спину. Затем налил чистой воды и опустил в таз голову. Прохладные струйки потекли от подбородка по всему лицу. Казалось, они смывают не только грязь, но и всю его душевную боль – разочарование, гнев, беспомощность. Гарри нащупал рукой полотенце и вытер лицо.

И тут в дверь постучали.

Он застыл с полотенцем в руке. Неужели люди Грэнвиля пришли за ним? Гарри погасил фонарь, вытащил нож и подкрался к двери. Отступив в сторону, он резко распахнул ее.

За дверью стояла леди Джорджина, с ее капюшона текла вода.

– Можно войти? – спросила она, не отрывая распахнутых глаз от его обнаженного торса.

Видя, какой эффект он производит на позднюю гостью, Гарри вновь почувствовал возбуждение.

– Не думаю, что вам нужно мое разрешение, чтобы войти, госпожа, – ответил он и вернулся к столу, чтобы надеть рубашку.

– Ирония вам не идет.

Она вошла и закрыла дверь.

Он снял крышку с миски, оставленной миссис Бернc, и сел ужинать. Сегодня она приготовила фасолевый суп.

Леди Джорджина небрежно бросила плащ на стул. Боковым зрением он видел, как она подошла к камину, дотронулась пальцами до каждой фигурки, затем вернулась к столу.

Он набрал в ложку суп. Он был уже совсем холодный, но очень вкусный.

Она провела рукой по поверхности стола, увидела письмо, взяла его в руки.

– Вы знакомы с графом Свартингэмом?

– Мы оба частенько бывали в одном кафе в Лондоне, – ответил Гарри и налил себе пива. – Иногда он спрашивает у меня совета по сельскому хозяйству.

– Правда? – Она заглянула в письмо. – Похоже, он считает вас своим другом. У него весьма непринужденная манера письма.

Гарри подавился и выхватил у нее письмо. Она даже испугалась. Лорд Свартингэм любил сдобрить речь словечками, не предназначенными для леди.

– Так чем могу служить, госпожа?

Леди Джорджина отошла от стола. Ее поведение казалось странным, и вдруг Гарри осенило: она нервничала.

Гарри лукаво посмотрел на нее. Никогда еще он не видел ее такой взволнованной.

– В прошлый раз вы не дали мне закончить сказку, – сказала она. – Сказку о Принце-леопарде.

Она встала у камина и повернулась к нему. Лицо ее выглядело непривычно беспомощным.

Одно резкое слово – и она расплачется, невзирая на высоту ее положения. Мог ли он думать, что будет иметь власть над аристократкой? Никогда. Но за последнюю неделю она перестала быть типичным представителем своего класса и стала… просто женщиной. Леди Джорджина.

Его госпожа.

– Пожалуйста, расскажите, что было дальше, моя госпожа, – сказал Гарри, вылавливая из супа кусок баранины.

Похоже, уверенность возвращалась к ней. Леди Джорджина снова стояла у камина, играя с резными фигурками животных.

– Принц-леопард одолел великана и привел Золотую Кобылу. Это я уже рассказывала? – она вопросительно посмотрела на него.

Гарри кивнул.

– Ну а потом… – она задумчиво почесала нос, – молодой король… помните его?

– Ага.

– Молодой король взял Золотую Кобылу, даже не поблагодарив Принца-леопарда, и повел ее к принцессе, – Джордж махнула рукой, – вернее, к ее отцу, тоже королю. Ведь никого не волнует, чего хочет сама принцесса, верно?

Он пожал плечами. Это ее сказка, а не его.

– Мало кого интересует мнение принцесс. Их постоянно отдают драконам и людоедам на съедение. – Леди Джорджина подозрительно посмотрела на барсука. – А где же олененок?

– Простите?

– Олененок, – повторила она и показала на то место, где он раньше стоял.- Его здесь нет. Не могли же вы смахнуть его в огонь?

– Вряд ли, но все может быть.

– Надо найти для них более безопасное место, – и она стала отодвигать фигурки подальше от края полки.

– Как пожелаете, госпожа.

– Ну, так вот, – продолжала леди Джорджина, – молодой король привел Золотую Кобылу и говорит: «Вот вам кобыла, и давайте мне скорее вашу прекрасную дочь». Но молодой король не знал, что Золотая Кобыла была говорящей.

– Говорящая металлическая лошадь?

Казалось, она не слышит его.

– Как только молодой король вышел из комнаты, Золотая Кобыла обратилась к другому королю, отцу принцессы… Я понятно рассказываю?

– Угу, – ответил он с набитым ртом.

– Очень хорошо. А то в этих королях легко запутаться, – сказала она и вздохнула. – И Золотая Кобыла говорит: «Своим освобождением я обязана совсем другому человеку. Молодой король обманывает ваше Величество». И король страшно рассердился.

– Почему? – удивился Гарри, отхлебывая эль. – Ему привели Золотую Кобылу. Какая разница, кто именно освободил ее?

Леди Джорджина подбоченилась.

– Да потому что Золотая Кобыла – это испытание. Проверка. Король ищет своей дочери в мужья человека, который способен на подвиг.

– Тогда понятно.

Глупо все это. Разве королю нужен сильный, а не богатый тесть?

– Значит, ему вовсе не требовалась Золотая Кобыла?

– Наверное, для чего-то она ему тоже была нужна. Но это не имеет никакого значения.

– Но…

– А вот что на самом деле имеет значение, – не дала ему договорить леди Джорджина, – так это то, что король-отец догнал молодого короля и сказал ему: «Слушай, Золотая Кобыла – это, конечно, очень хорошо, но еще больше мне нужен Золотой Лебедь, которого держит взаперти злая колдунья. Так что если хочешь жениться на моей дочери, принеси мне Золотого Лебедя». Что вы на это скажете?

Гарри не сразу понял, что вопрос адресован ему. Он проглотил кусок мяса и ответил:

– Что в этой сказке полно золотых животных, госпожа.

– Да-а… – протянула леди Джорджина. – Я тоже об этом подумала. Но вряд ли здесь были бы уместны медная кобыла и свинцовый лебедь.

Она насупилась и поменяла местами крота и воробья. Гарри задумчиво смотрел на нее.

– Это все, госпожа?

– Что? – Она даже не оторвала взгляда от маленьких животных. – Нет, до конца еще далеко. – Но она не продолжала.

Гарри отодвинул миску с остатками ужина.

– Вы расскажете мне?

– Нет. Не сейчас.

Он встал из-за стола и сделал к ней шаг. Он не хотел пугать ее. Ему показалось, что вот сейчас он сможет дотронуться до своего золотого лебедя.

– Тогда, может быть, вы скажете, зачем пришли ко мне, госпожа?

Он ощущал аромат ее волос – экзотический, как специи из далеких восточных стран.

Она поставила дрозда рядом с котом. Птица упала, и Гарри подождал, когда она аккуратно поставит её на место.

– Я должна рассказать вам кое-что. Помимо сказки.

Он смотрел на ее прекрасный профиль и увидел на щеке сверкающий след от слезинки.

Добропорядочный мужчина – благородный мужчина – оставил бы ее в покое. Он притворился бы, что не замечает этих слез, и отвернулся. Он никогда не воспользовался бы ее страхом и желанием. Но уже слишком давно Гарри утратил все свое благородство.

И он никогда не был добропорядочным.

Он дотронулся до ее мягких и шелковистых волос.

– Что вы хотите мне рассказать?

Она повернула к нему лицо, неуверенное, соблазнительное, полное надежды – как у Евы. В глазах ее плясало отражение огня.

– Я поняла, чего я хочу. Мне кое-что от вас нужно.