Принц-леопард (допереведенный вариант)

Глава 21

Звук множества одновременно вынимаемых из ножен рапир звонким эхом разнесся по маленькой церкви. Все мужчины – участники церемонии, как и незваные гости, продемонстрировали, что готовы дать неприятелю отпор. Сначала де Рааф, потом и Иддесли последовали примеру Беннета и обнажили свои шпаги. Беннет был настроен очень решительно. Рапира в руке в боевой готовности, тело собрано и напряжено. Он уже прикидывал, что, как только они подойдут ближе к алтарю, он толкнет Уилла за кафедру священника. Бледное, изрытое оспинами лицо де Раафа выглядело взволнованным, рука покоилась на рукоятке, готовая в любой момент вынуть оружие. Иддесли держал рапиру как-то беззаботно, легкомысленно поигрывая оружием, на лице читались скука и разочарование. Но именно Иддесли был самым опасным противником из них троих.

Гарри вздохнул.

Он не спал уже два дня. Давно не мылся и не менял одежду. Гарри не помнил, когда последний раз ел. Последние часы стали самыми ужасными, крайне беспокойными, просто безумными. Они мчались через весь Лондон, страшно опасаясь, что не успеют остановить церемонию, не успеют уберечь леди Джорджину от непоправимой ошибки и опрометчивого замужества.

Все, хватит.

Гарри решительно двинулся сквозь строй шпаг к своей возлюбленной.

– Можно с тобой переговорить?

– Но я… – неожиданно запротестовал стоящий рядом с Джордж худосочный блондин, вероятно, жених.

Гарри повернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Блондин резко дернулся назад, чуть не споткнувшись.

– Очень хорошо! Просто прекрасно! Это очень важно, верно? – дрожащей рукой он вложил свою шпагу в ножны.

– Кто вы, молодой человек? – викарий посмотрел на Гарри поверх очков.

Гарри сжал зубы и попытался изобразить некое подобие улыбки:

– Я отец ребенка, которого носит под сердцем леди Джорджина.

Де Рааф прокашлялся.

Один из братьев Мейтленд воскликнул:

– Господи!

Леди Вайолетт захихикала.

Священник непонимающе быстро-быстро заморгал своими выцветшими голубыми глазами:

– Тогда, я полагаю, вы хотите переговорить с этой дамой. Можете сделать это в ризнице. – С этими словами он закрыл Библию.

– Спасибо. – Гарри приобнял любимую за талию и подтолкнул к маленькой двери. Чтобы излить свою боль, ему требовалось отдельное место. Они оба молчали.

Он втолкнул Джорджину в комнату и захлопнул дверь.

– Что ты, черт возьми, хотела этим сказать? – Гарри вынул из кармана дарственную на Уолдсли, которую Джордж оставила на столе у него дома. Он поднес бумагу к ее лицу и тряс перед ее глазами этим документом, едва сдерживая ярость. – Ты решила, что таким образом сможешь откупиться от меня?

Леди Джорджина, смутившись, отступила на шаг.

– Я…

– Подумай еще раз, моя госпожа, – Гарри порвал документ на мелкие клочки и отбросил их в сторону. Трясущимися от гнева руками он взял ее за плечи. – Я тебе не лакей, которого можно уволить, предложив очень приличные отступные.

– Я только…

– Я вообще не желаю, чтобы меня увольняли.

Леди Джорджина раскрыла рот, собираясь, что-то сказать, но Гарри не стал этого дожидаться. Он не хотел слышать, как она будет отвергать его. Просто впился губами в ее мягкий влажный рот. Положив ладонь под ее подбородок, он почувствовал застывший в ее горле стон. Он был уже болезненно тверд. Он желал прижаться к ней теснее, войти в нее и оставаться там до тех пор, пока она не скажет, почему сбежала. Пока не пообещает не делать так больше никогда.

Он пододвинул ее ближе к рубленому столу и почувствовал, что ее тело отозвалось на ласки. Это внезапная податливость вернула ему минимальную способность мыслить рационально.

– Почему? – прорычал он ей в рот. – Почему ты ушла от меня?

Она издала какой-то еле слышный звук, но Гарри поцеловал Джордж в нижнюю губу, чтобы заглушить его.

– Ты нужна мне, – он нежно лизнул ее губу. – Я не могу жить и мыслить без тебя, мне плохо и больно, без тебя мне хочется кого-то убить.

Он снова целовал ее, приоткрыв рот, еще и еще убеждаясь, что это не мираж, что вот она здесь, в его руках. Ее губы, влажные и теплые, еще хранили вкус утреннего чая. Он мог бы всю оставшуюся жизнь только целовать ее и пробовать ее на вкус.

– Мне очень больно. Вот здесь, прикоснись. – Он взял ее руку и поднес к своей груди. – И здесь. – Он опустил руку вниз и накрыл ее пальцами свою набухшую плоть.

Было безумно приятно снова почувствовать ее руку, но все равно недостаточно.

Гарри обхватил свою госпожу и посадил на стол.

– Я тоже нужен тебе, я знаю. – Он задрал ее юбки, запустил руку в ворох материи, скрывающей ее тело, почувствовал обнаженные бедра любимой.

– Гарри…

– Ш-ш-ш, – промурлыкал он ей на ушко. – Не говори ничего. Ни о чем не думай. Просто почувствуй. Вот здесь, чувствуешь? – Его пальцы были уже на месте, и она была влажной.

– Гарри, я не…

Он дотронулся до ее греховной плоти. Она застонала, прикрыв глаза. Ее стоны возбуждали его еще сильнее.

– Тише, моя госпожа, – она расстегнул бриджи, раздвинул ей бедра и встал между ними.

Она снова застонала.

Его не сильно заботило, что ей должно быть неудобно, что она могла смутиться. Все это позже.

– Ш-ш-ш. Не надо шуметь. Мы будем делать все тихо-тихо. – Его плоть уперлась в ее влажное отверстие.

В этот момент ее глаза широко распахнулись:

– Но, Гарри…

– Что, моя госпожа? – Он мягко толкнулся. Ах, боже, как тесно.

Она обняла его так, словно больше никогда не собиралась отпускать. Он хотел именно этого. Он бы провел с ней в таком положении вечность.

Он сделал еще один выпад.

– О, Гарри, – вздохнула леди Джорджина.

Кто-то постучал в дверь.

Она сжала его внутри. Он изо всех сил старался не застонать.

– Джордж, ты в порядке? – послышался из-за двери голос одного из ее братьев.

Гарри чуть вышел, затем снова толкнулся внутрь, предельно осторожно. Нежно.

– Ответь же ему.

– Дверь заперта? – Джорджина выгнула спину навстречу его толчкам. – Дверь заперта, я спрашиваю?

Он сжал зубы.

– Нет. – И тут же обнял Джорджину за ягодицы.

В дверь снова постучали:

– Джордж? Могу я войти?

Его любимая тяжело дышала. Он из последних сил взял себя в руки, справляясь с охватившим его сильным возбуждением.

– Он может войти? – Он сделал резкий выпад, глубоко войдя в ее жаркое тело. Пусть будет, что будет, он не убежит. Он просто не сможет этого сделать.

– Нет, – прошептала она.

– Что? – снова спросили из-за двери.

– Нет! – прокричала она. – О, Тони, уходи, пожалуйста! Нам с Гарри нужно еще немного времени, чтобы поговорить.

Гарри ухмыльнулся:

– Поговорить?

Джордж глянула на любимого. Лицо ее раскраснелось и стало чуть влажным.

– Ты уверена? – Тони, видимо, сильно волновался за сестру.

Гарри подумал, что это хорошо, но он оценит это позже. Одной рукой он проник туда, где их тела соединились.

– Да! – закричала Джордж.

– Ну, хорошо! – раздался звук удаляющихся шагов.

Его госпожа обхватила его ногами и наклонилась вперед, намереваясь куснуть его за губу.

– Закончи то, что начал.

Он прикрыл от удовольствия глаза. Да, это его женщина. И Гарри добьется ее, во что бы то ни стало. Счастье наполняло его от одной мысли, что жизнь дала ему еще один шанс.

Она все еще ждала.

– Ты выйдешь за меня замуж, моя госпожа? – Большим пальцем он гладил ее, а сам сделал быстрый и жесткий выпад, встряхнувший стол.

– О, мой Бог! – простонала она.

– Укуси меня за плечо, – он задыхался, ускоряя темп.

Он чувствовал, словно что-то давит на него, несмотря на то, что сукно его сюртука было довольно тонким. И тут он взорвался внутри нее, откинув голову назад и сжав зубы, чтобы удержать в себе крик экстаза.

– Боже!

Его тело трясло, и он вынужден был опереться рукой о стол, чтобы удержать их обоих от падения. Он свел колени вместе, чтобы удержаться в вертикальном положении, и выдохнул:

– Ты выйдешь за меня, моя госпожа?

– Ты спрашиваешь меня об это сейчас? – голос ее был очень слабым.

Он не один находился под впечатлением момента.

– Да, и я не уйду, пока не получу ответа.

– О чем можно так долго разговаривать? – удивилась Вайолетт. Ее всю трясло от холода. Она десять раз пожалела, что не захватила из дома плед. В церкви оказалось довольно прохладно.

Викарий что-то бормотал, поудобнее усевшись на скамью у кафедры и прикрыв глаза. Вайолетт подозревала, что он просто спит.

Она недовольно потопала ножками по каменному полу. Когда Гарри со своими друзьями ворвались в церковь, все казалось очень интересным, обещало стать увлекательным приключением, со всеми этими вмиг обнаженными шпагами. Она представила, что будет схватка, и уже приготовилась поплакать, если прольется кровь и кто-нибудь пострадает. Но время шло, и мужчины, как ей показалось, заскучали.

Самый крупный мужчина с неровной кожей на лице принялся уныло тыкать кончиком шпаги в щели между каменными плитами пола. Тот, который выглядел поэлегантнее, посмотрев на своего друга, принялся читать ему лекцию о том, как следует обращаться с клинком. У третьего пришедшего с Гарри мужчины были красивые каштановые волосы, но отвратительно грязный плащ. Это все, что она могла о нем сказать, потому что все это время он стоял, повернувшись ко всем присутствующим спиной, и разглядывал церковные витражи. Рядом с ним вертелся какой-то паренек: судя по всему, старший рассказывал младшему о библейских сюжетах, изображенных на витражах.

Рьяные защитники чести Джордж Оскар, Ральф, Сесил и Фредди все это время обсуждали, как правильно держать шпагу. Глаз у Ральфа опух, синяк под ним стал желто-зеленого цвета. Оскар едва заметно прихрамывал. Надо бы узнать потом, чем это они втроем занимались.

Вайолетт вздохнула. Все это очень печально.

– Послушайте, а вы случайно не де Рааф? – спросил Тони, вернувшись ни с чем от закрытых дверей ризницы с весьма озадаченным видом. Обращался он к мужчине с неровным лицом. – В смысле, граф Свартингэм?

– А что? – мужчина свирепо насупился.

– Я граф Мейтленд, – Тони протянул ему руку.

Некоторое время граф Свартингэм смотрел на протянутую руку, потом вложил шпагу в ножны.

– Приятно познакомиться. – Кивнув в сторону своего элегантного спутника, он добавил: – А это виконт Иддесли.

– О да, – Тони обменялся рукопожатием и с ним. – Много о вас слышал, де Рааф.

– Неужели? – осторожно спросил огромный мужчина.

– Да-да, – невозмутимо ответил Тони. – Недавно читал ваш труд о севообороте.

– А, – лицо великана просветлело. – Вы занимаетесь этим на своих угодьях?

– Мы только начинаем. Живем немного севернее вас. Одна из основных наших культур – это горох, все бобовые.

– Ну и, конечно, брюква, – добавил Оскар.

Они с Ральфом за это время вплотную приблизились к беседующим.

– Да-да, конечно, – довольно отозвался лорд Свартингэм.

Брюква? Вайолетт сильно удивилась. Они обсуждают свои сельскохозяйственные проблемы, словно собрались поболтать за чаем. Или встретились случайно в таверне.

– Извините. – Тони представил подошедших: – Это Оскар и Ральф, мои младшие братья.

– Рад знакомству.

Снова рукопожатия.

Вайолетт молча покачала головой. Ей никогда, никогда, никогда не понять мужчин.

– А это Сесил и Фредди Барклай, – представил друзей Тони и неловко кашлянул. – Сесил собирался стать мужем моей сестры.

– Боюсь, это уже не случится, – уныло проговорил Сесил.

И все эти чертовы дураки ухмыльнулись.

– А вы, по-видимому, и есть младшая сестра, – проговорил мужской голос где-то совсем рядом с ее ухом.

Вайолетт принялась отчаянно крутить головой, пытаясь разглядеть третьего приятеля Гарри. Сопровождавший его мальчик остался где-то преклонить колени. При ближайшем рассмотрении этот мужчина оказался подозрительно симпатичным, с красивыми изумрудно-зелеными глазами.

Вайолетт прищурила глазки:

– Вы кто?

– Грэнвиль. Беннет Грэнвиль, – поклонился он.

Вайолетт так удивилась, что даже не сделала реверанс. Почему это Грэнвиль теперь помогает Гарри?

– Но лорд Грэнвиль недавно чуть не убил Гарри, – она сердито посмотрела на него.

– Да, боюсь, это сделал именно мой отец, – его улыбка немного потускнела. – Но моей вины здесь нет. У нас с ним было мало общего.

Вайолетт почувствовала, как рот ее расплывается в дружественной улыбке, но тут же резко оборвала свой порыв.

– Что вы здесь делаете?

– Это, знаете ли, целая история… – мистер Грэнвиль вдруг замолчал и посмотрел куда-то поверх ее головы. – А вот, кажется, и наши голубки.

При этих словах вертевшийся на язычке Вайолетт вопрос потерял актуальность. Она обернулась, чтобы узнать, кого же Джордж все-таки выберет себе в мужья.

Джордж с облегчением вздохнула. Ей очень хотелось уснуть прямо здесь и сейчас в объятиях Гарри. Даже если кроватью им будет служить этот жесткий рубленый стол.

– Ну, так что ты решила? – он слегка подтолкнул ее локтем.

Он хотел услышать ответ именно сейчас. Она попыталась подумать над его вопросом, решив, что ее мозг не так сильно расслабился, как ее ноги.

– Я люблю тебя, Гарри. И ты это прекрасно знаешь. А как насчет твоих прежних сомнений? Ты ведь боялся, что окружающие будут считать тебя моей игрушкой, моим домашним животным, моей?… – она никак не могла произнести слово «обезьянкой».

Он уткнулся ей в висок.

– Не стану отрицать, это и сейчас меня беспокоит. Это и все остальное, что будут говорить о тебе. Но дело в том, что… – Он поднял голову, и она увидела, что его изумрудные глаза увлажнились, он был сейчас искренен как никогда. – Боюсь, я не смогу жить без тебя, моя госпожа.

– О Гарри, – она взяла его лицо в свои ладони. – Мои братья хорошо к тебе относятся, как и Вайолетт. Остальные могут идти ко всем чертям.

Он улыбнулся, и ее сердце, как всегда, от этого бешено заколотилось.

– Значит, ты выйдешь за меня замуж, и мы будем жить с тобой долго-долго и умрем в один день? Я правильно тебя понял?

– Да. Конечно да. Я буду твоей женой. – В ее глазах появились слезы. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю. Ты сам знаешь.

– И я очень люблю тебя, – немного рассеянно, как ей показалось, произнес Гарри.

– Правда?

– Боюсь, что да, – Гарри быстро застегнул бриджи. – Они там все ждут нас.

– Ну и пусть себе ждут, – она поморщилась. Она только что получила такое романтическое предложение руки и сердца. Неужели ей не дадут насладиться этим моментом?

Гарри наклонился, чтобы расправить ее юбки, и поцеловал в нос.

– Потом у нас будет куча времени поговорить обо всем этом.

– Потом?

– После свадьбы. – Гарри нахмурился. – Ты ведь только что согласилась выйти за меня.

– Да, я не подумала, что прямо сейчас. – Она подправила лиф платья. Ну почему здесь нет ни одного зеркала?

– Ты была готова прямо сейчас выйти за этого хлыща, – Гарри махнул рукой в сторону двери.

– Это совсем другое дело. – Неужели все поймут, чем она тут занималась? – И Сесил совсем не хлыщ, он… – Она увидела, как Гарри помрачнел. Судя по всему, пора менять тему разговора. – Но мы не можем сейчас пожениться. Нужна лицензия.

– Я ею уже обзавелся, – Гарри запустил руку в нагрудный карман, там что-то зашелестело.

– Каким образом…

Он заставил ее замолчать, страстно поцеловав.

– Так ты собираешься выходить за меня замуж или нет?

Джордж вся сжалась в его объятиях. Гарри умел целовать так, что она мгновенно теряла рассудок.

– Да, конечно, да.

– Отлично, – Гарри взял ее под руку и направился было к двери.

– Подожди!

– Что еще?

Мужчины иногда ведут себя как настоящие тупицы.

– Скажи, как я выгляжу?

Гарри ухмыльнулся:

– Ты выглядишь сейчас как самая красивая женщина на свете. – Он снова звонко поцеловал ее. Он, конечно, не ответил на ее вопрос, но это уже не имело значения.

Гарри открыл дверь.

Две враждующие группировки успели за это время соединиться в одну общую толпу, которая стояла вокруг алтаря. Господи, надеюсь, они не успели подраться? На звук открывающейся двери все разом обернулись.

Джордж прокашлялась, пытаясь хоть как-то собраться и найти нужные слова. Потом вдруг увидела что-то и остановилась как вкопанная:

– Гарри…

– Да, моя госпожа?

– Смотри… – она указала рукой.

На ранее сером, однообразном каменном полу церкви играло множество солнечных лучиков, которые сплетались в причудливый разноцветный узор: голубой, рубиново-красный, ярко-желтый смешались в один цветастый персидский ковер.

Он подняла голову и посмотрела на источник этого удивительного света. Сквозь маленькое окно за алтарем светило яркое солнце.

– Смотри, солнце появилось, – затаив дыхание, прошептала Джордж. – Я уже и забыла, как оно выглядит. Как думаешь, в Йоркшире сейчас тоже солнечно?

Гарри сверкнул своими изумрудно-зелеными глазами:

– У меня нет ни малейших сомнений.

– Ого! – Джордж опустила глаза и увидела направленный на них сердитый взгляд Вайолетт.

– Ну и?

Джордж лучезарно улыбнулась:

– Сегодня я выхожу замуж за мистера Пая.

Вайолетт взвизгнула.

– Да уж, пора бы, наконец, – пробормотал кто-то, скорее всего, Оскар.

Джордж проигнорировала это замечание. Пытаясь придать себе вид раскаивающейся грешницы, она обратилась к Сесилу:

– Мне очень жаль, Сесил. Я…

Сесил прервал ее речь:

– Не волнуйся, тебе не о чем беспокоиться. Еще долго я буду рассказывать друзьям эту забавную историю. Не каждый день невеста бросает жениха прямо у алтаря.

– Ну, так что? – внезапно раздался крик со скамьи у кафедры, переполошивший всех. Викарий поправил свой парик. Водрузил на нос очки. Обведя взглядом всех присутствующих, он, наконец, остановился на Джордж. – Итак, юная леди, за кого из этих двух джентльменов вы выходите замуж?

– За этого, – она крепко сжала руку Гарри.

Священник осмотрел его с ног до головы:

– Не особенно-то сильно он отличается от предыдущего.

– В любом случае, – она изо всех сил пыталась сохранить серьезно-печальный вид, – я хочу замуж за этого.

– Вот и отлично. – Викарий хмуро посмотрел на Гарри. – А у вас есть лицензия?

– Да, – тот протянул священнику лист бумаги. – Свидетелями будут мои братья.

Беннет и Уилл подошли поближе, встав позади Гарри. Уилл выглядел страшно заинтригованным и испуганным одновременно.

– Братья? – недоверчиво прошептала Вайолетт.

– Я тебе позже все объясню, – ответила ей Джордж. Ей хотелось плакать от счастья.

– Меня уже ждет обед, давайте поскорее начнем церемонию, – проговорил викарий, шумно прочистив горло; тем же странным фальцетом, что и в первый раз, он начал: – Дорогие влюбленные…

Все остальное на этот раз происходило по-другому.

В окна маленькой церкви светило яркое солнце, стало, наконец, светло и тепло. Тони успокоился и расслабился, словно с плеч его свалился тяжеленный камень. Рядом с ним стоял и весело ухмылялся Ральф. Оскар хитро подмигивал Джордж каждый раз, когда их взгляды пересекались. Вайолетт все еще бросала непонимающие взгляды на Беннета, в остальное время тоже улыбалась Джордж. Беннет чувствовал себя не слишком комфортно, стоя за спиной Гарри, но вид имел довольно гордый. Уилл привстал на цыпочки от восхищения и любопытства.

А Гарри…

Посмотрев на него, Джордж почувствовала, как огромное, бесконечное счастье переполняет ее изнутри. Гарри смотрел на нее, словно Джордж была смыслом его жизни. Он не улыбался, но в его изумрудно-зеленых глазах плескалась радость.

Когда наступило время давать обет, Джордж пододвинулась поближе к любимому и зашептала ему на ухо:

– Кое-что из той сказки, про Принца-леопарда, я тебе еще не рассказала.

Ее уже почти муж улыбнулся.

– Так что же это, моя госпожа?

Несколько секунд она наслаждалась его улыбкой и любовью, потом выпалила:

– После всего, что случилось, они с принцессой жили счастливо долгие годы!

– Так оно и было, – прошептал Гарри в ответ и поцеловал любимую.

Где-то вдалеке они услышали протесты викария:

– Нет, нет, еще не пора! – а потом священник вдруг смилостивился: – Хотя, в общем, это уже не важно, я объявляю вас мужем и женой.

Именно так все и должно было случиться, думала Джордж, целуясь с любимым. Она стала законной женой Гарри.

А Гарри навсегда стал ее мужем.