Принцесса-попаданка

Старейшину с кровати все-таки столкнули. И не принцесса, а Казама, которому осточертели причитания и уговоры Фредерики в адрес сонной тетери.

– Идите отсюдава, оба! – прикрикнул оборотень, проворно вскочив на второй ярус и вновь падая в объятия Морфея.

– Чувствую себя многодетным отцом-одиночкой, – честно признался Пересмешник, натягивая правую штанину.

– Куда мы все-таки направляемся? Ты мне скажешь?

Парочка уже покинула стены академии и теперь держала курс на ворота. Вернее, курс держала принцесса, а старейшина так, сзади плелся, позевывая.

– Скажу. Я ведь не знаю где это.

– Вы не перестаете удивлять меня, Ваше высочество.

– Мне нужно оружие. Мы идем покупать мне меч.

– Я предполагал любой исход событий и это – далеко не самое страшное из зол, – миролюбиво заключил он.

Еще и дорогу правильную показал к оружейным магазинам. Фредерика аж нарадоваться не могла на своего помощника. Будто бы Казама скинул того с кровати именно с правильной ноги. Или с правильной руки. Каким там местом он на пол приземлился?

– Покупать на что собралась? На мои? – осведомился Пересмешник, но девушка отрицательно мотнула головой.

– На свои!

И выудила из поясной сумки изумительное королевское ожерелье с поблескивающими на солнце оранжевыми камнями.

Старейшина сначала засмотрелся на него с приоткрытым ртом, как и принцесса с утра, а после выхватил его легким движением и перепрятал в свою сумку.

Фредерика даже глаза вылупила от такого порыва.

– Пусть пока побудет у меня, – тихо произнес парень и воровато обвел взглядом улицу. – Подобными вещами лучше не разбрасываться.

На это девушка ничего не стала отвечать. Нахохлилась как голубь на морозе, но стыд кольнул.

Тем временем оба уже добрались до квартала ковки и продажи оружия, брони и прочей воинской экипировки. Почему-то принцесса ожидала увидеть здесь множество выходцев из низкорослого народа, но ни одного гнома пока что на улице не встретила. Ох уж эти фэнтезийные стереотипы! Если оружие – сразу гном, если платье – тут же эльф. Расизм какой-то.

– Вы ищите что-то определенное, Ваше высочество?

Опять этот официоз. Фредерика уловила насмешливое кривление губ. Издевается зараза.

– Зайдем и посмотрим, – бросила принцесса и уже направилась к одному из магазинов.

Тяжелая деревянная дверь отворилась, а звон колокольчика оповестил хозяина о визите первых клиентов. Было жарковато. Но терпимо.

Фредерика уж было открыла рот, но одного мрачного взгляда горы мускулов за прилавком хватило, чтобы девушка струсила и неловко попятилась за спину спутника. В дело включился Пересмешник.

– Здрасте, – слегка склонил он голову набок. – Покажите ваш самый габаритный двуручный меч из металла потяжелее. И чтобы эфес сложно было обхватить маленькими руками.

Верзила искоса глянул на девушку из под толстенных волосатых бровей и скрылась в подсобке.

Принцесса сияла. Сначала. А потом уголки ее губ стали медленно, но верно опускаться.

«Это» даже мечом было невозможно назвать. Какой-то гигантский тесак в полный ее рост, напоминающий прокаченное оружие воина из корейской компьютерной игры.

Хозяин и тот оттирал пот, проступивший на лбу от усердия, пока тащил оружие массового уничтожения по полу. Пол жалобно трещал.

– А теперь, Фреди, давай сделаем так, – поднял указательный палец Пересмешник, а меч под громкое «тарабах» был выпущен мужиком из рук. – Если ты сможешь оторвать это от пола, хотя бы на сантиметр, то я куплю тебе любой меч, какой пожелаешь. Если же нет, то ограничимся чем-нибудь простеньким. Кинжалом небольшим или топориком…сувенирным.

Девушка фыркнула, но вызов приняла.

Сначала встала в позу. Боевую такую, широко расставив ноги и согнув их в коленях. Потом потерла руки, сосредоточенно прищурилась. Кинула взгляд на ухмыляющегося старейшину, который тут же прикрыл рот ладонью и отвернулся, а затем схватилась за эфес и что есть силы потянула.

И…ничего. Абсолютно ничего. Даже уперлась пятками в пол и зубы стиснула как заправский боец. Создавалось впечатление, что великанский тесак намертво приколочен метровыми гвоздями.

– Что это за дьявольское изделие?! – не выдержала в итоге Фредерика, выпустила эфес и согнулась напополам от усталости и боли в мышцах.

– Уговор есть уговор. – Старейшина победно щелкнул пальцами. – Спасибо за представление. Я доплачу за него. Теперь нам что-нибудь для милой барышни.

– Топоры, – громыхнул детина-хозяин.

– Топоры! – девушка вновь просияла.

– Никаких топоров, – покачал головой великий кайфолом в лице сына темного князя. – Что-нибудь женственное, изящное. Вроде кинжала с камушком на рукояти или такого, который…

– Дяденька, можно мне топоры? – взмолилась принцесса.

– А, может, парные кинжалы, Фреди? – не унимался Пересмешник. – У тебя будет один, а другой у меня.

– Дяденька, топоры-ы-ы!

Пришлось старейшине сложить руки за спиной, свернуть губы трубочкой и наблюдать за тем как его протеже со всей серьезностью и важностью, не присущими ей с рождения, выбирает себе оружие красноравнинных дикарей. Вот, приехали. Конечная. Только проезд оплатите на выходе.

– Пятнадцать золотых.

С постной миной Пересмешник отсчитал шестнадцать и вывалил на прилавок. И стоило оно того?

– Спасибо за покупку.

– Вам спасибо! – расплывалась в улыбке принцесса, прижимая к себе два топорика с резными деревянными рукоятками и расписными головами. – Я назову их Файн и Казама, – мечтательно произнесла она, когда парочка уже покинула магазин. – И они всегда будут вместе со мной, даже им придется вернуться в Темнолесье исполнять пророчество. Это ведь так круто! Ну скажи ведь, Пересмешник.

– Ужасно. Ужасно называть оружие именами приятелей.

– Зану-у-уда ты, – протянула на это Фредерика. – Суеверщик.

Заточенные лезвия сверкали на солнце. Она не зря выбрала именно эти топоры. Рисунки на головах изображали бегущих волков в окружении витиеватого орнамента. Сразу же подумала о близнецах и взяла. Пусть и на сто процентов была уверенна в том, что избранный темный из пророчества – это Пересмешник. Уж больно он силен. И больно он темный.

– Я попрошу Михаэля, чтобы он позанимался со мной сегодня. – Принцесса вдруг посерьезнела. – Если боец из меня такой же, как и маг, то о каком таланте вообще может идти речь? Дорогу некромантке.

– Я же просил не думать о словах этой недопрорицательницы. У тебя должна быть своя голова на плечах.

– Ей сложно не верить. По ее прихоти я здесь, по ее же прихоти меня отсюда могут выпихнуть. А я не должна этого допустить. Ни в коем случае. Я уже с трудом припоминаю свою жизнь в родном мире. Мне нравится этот. Даже если придется сражаться с зомби, у меня теперь есть универсальное оружие против них. – И принцесса вновь вытянула топоры перед собой. – Такие крошки всегда выручали меня в играх.

– Крошки… – прошипел старейшина сквозь стиснутые зубы.

Михаэля они нашли в общежитской комнате. Он все еще умиротворенно дрых. Видать, отдыхал таким образом от сурового распорядка своего храма. Пересмешник даже будить его не хотел, к огромному удивлению Фредерики. От соперничества к сочувствию. Причина, к слову, в обоих случаях одна – принцесса.

– Но только он может научить меня сражаться с оружием, – стояла на своем девушка. – Остальные либо маги, либо оборотни. А Шанель вообще только в реверансах приседать горазд, пока в такой форме. И ест за троих как орк ваш Георг.

– Ладно, ладно, – сдался, наконец, старейшина.

Недовольного монаха в итоге разбудили, причину объяснили и более довольным его это не сделало.

– Могли бы подождать хотя бы до обеда, – раздраженно пробубнил он, но слово принцессы – закон, даже если она совсем непутевая.

Пока монах собирался, а Фредерика вела монолог на тему дорогих уже сердцу топоров, проснулись и все остальные. Близнецы решили увязаться следом, а Шанель пообещал увязаться как только позавтракает.

Место для тренировок было выбрано Пересмешником. Им оказался один из полигонов академии, на которых студенты отрабатывали магические приемы поодиночке, или же проводя столь популярные нынче магические дуэли. Представлял собой такой полигон участок земли сто на сто метров, огороженный забором. Во время массовых соревнований заборы эти делали магически не проводимыми.

Участники текущей воинской дуэли вышли в центр. Остальные расположились вдоль забора в качестве зрителей.

– Вы всегда через чур рветесь в бой, Ваше высочество, – сдвинул брови Михаэль и доставая из-за спины расписной посох. – Сейчас я бы хотел доказать, что ничего хорошего ваш детский энтузиазм не предвещает. Поддаваться я не собираюсь, потому что в реальном бою играть с вами в поддавки никто не будет. Веселить своих подданных шутками-прибаутками – это одно, но сражаться с ними плечом к плечу – совсем другое. За сим надеюсь выбить дурь из вашей прекрасной головушки.

Монолог завершился его коротким поклоном, а принцесса растерянно захлопала глазами. Такого сильного вступления она от приятеля нисколько не ожидала. Видимо, все действительно зашло слишком далеко. Козни хитрого темного князя, многократные засады масок, ее собственная глупость…

А потом оппонент с места подпрыгнул в воздух и полетел в сторону Фредерики, выставив посох перед собой. И девушка сорвалась в сторону. От приземления монаха высокий пылевой столб поглотил и его самого, и незадачливую принцессу. Выскочить на свежий воздух она сумела только через некоторое время, но Михаэль возник перед ней тут же. Стиснутые зубы, взмах посоха и один из топоров с треском развалился на две части. Фредерика не сразу поняла, что произошло. За движениями монаха она даже взглядом не поспевала. Но увидев, а скорее почувствовав, в правой руке лишь кусочек деревяшки, девушка перевела взгляд на землю. Голова с бегущими в орнаменте волками лежала у ее ног.

– Ты…ты… – принцесса зажала рот, чтобы не разреветься в голос, а по щекам уже побежали крупные слезы, – …ты…сломал.

Михаэль выпрямился, выйдя из боевой стойки, и молча уставился на результаты своего труда. Сначала на деревяшку, а потом и на железную голову топора в песке. Выражение его лица было аналогичным тому, с которым он держал речь в начале короткой дуэли с плохим концом – суровое, раздраженное, с широко раздувающимися ноздрями. Вот, что бывает, когда доводишь до белого каления миролюбивого, но сильного и серьезного мужчину. Жалеешь потом об этом и плачешь горючими слезами.

– Я сломал, Фреди, – согласился Михаэль. – Сломал. Потому что, выйди ты драться с этими зубочистками, тебе таким же образом переломят хребет. Все еще думаешь, что это забавно?

Зрители, осознав, что боевое представление перерастает в драматическое, поспешили к дуэлянтам.

– Шанель уже говорил тебе эти слова, но напомню, так уж и быть. Ты не маг и не воин. Тебя пригласили сюда для того, чтобы ты исполнила роль правительницы Зеленодолья и помешала сбыться пророчеству о его падении. Если ты избранная, значит такая, какая есть. Не без придури, конечно. Однако если эта придурь угрожает твоей жизни, то наша задача – выбить ее. Даже такими жестокими методами, Фреди.

Принцесса внимала ему, периодически всхлипывая и еще сжимая в руке деревянный обрубок.

Когда же в маленький драматичный мирок ворвались зрители, девушка бросила короткий отсутствующий взгляд голубых глаз на Пересмешника, прошептала «Это был Казама», выкинула обрубок на землю и быстрым шагом направилась прочь.

– Это был я, – мечтательно протянул Казама, подобрав железяку и прижав ее к груди. Едва слезу не пустил. Мужицкую, скупую.

Михаэля не винил никто. Напротив – похвалили за педагогическую изобретательность. Бороться с масками – задача непростая, а когда борьбу затеваешь с собственной подопечной – здесь нужно действовать с максимальной этической осторожностью.

– Пойду прослежу, чтобы еще чего не натворила, – брякнул старейшина, кивнул монаху и с видом заправской няньки, сложив руки за спиной и выпятив подбородок, отправился по горячим следам.

Нашел он принцессу все в той же комнате. А она больше и не знала, куда пойти. Тут как раз никого нет, тихо, спокойно. Можно собраться с мыслями.

Пересмешник был уверен в том, что еще полчаса кряду ему придется успокаивать зареванную из-за вселенской несправедливости девушку. Однако не тут-то было.

Фредерика, усевшись перед туалетным столиком, неторопливо расчесывала волосы и напевала под нос какую-то иномирскую песенку. Балладу, грустную, про любовь.

– Пересмешник! – громогласно окликнула она его, и старейшина непроизвольно вытянулся по струнке. – Кто позволил тебе без стука зайти в покои королевской особы?

– Фреди, это уже совсем перебор, – усмехнулся парень, а принцесса обернулась к нему с выражением скорбной сосредоточенности в глазах. Рука с расческой мягко опустилась на колени. – Ну не надо из крайности в крайность. Веди себя так, как тебе самой комфортнее всего.

Старейшина бодрым шагом пересек пустую комнату, встал перед девушкой на колени и взял ее руки в свои, вместе с расческой. Теперь он смотрел на принцессу снизу вверх, а та, грустно ему улыбнувшись, смущенно сморщила носик.

– Время все сделает за тебя, – ласково убеждал Пересмешник, поглаживая женские запястья большими пальцами. – Поживешь во дворце, привыкнешь к своей новой роли, да и к этому миру в целом, тогда и сама не заметишь как станешь Фредерикой Викторией де Фабьер. Такой, какой тебя и хотят видеть твои подданные.

Девушка глубоко вздохнула. Как же нужно было постараться, чтобы к ней пришло осознание, а слова Рамэи фар Патит ушли на второй план. Но сообща, потихоньку…

– Я всполоснусь и переоденусь, хорошо? – Губы принцессы легонько коснулись щеки Пересмешника. – А то песок во все места забился, аж хрустит.

– Хорошо.

Парень поднялся, отвесил церемонный поклон и тихо закрыл дверь комнаты с другой стороны.

Вот и время появилось за завтраком сходить в студенческую столовую. Заодно и вспомнить старые добрые котлетки с пюрешкой. Причем обалдеть как вкусно готовили. Абы кого в повара академии не возьмут. Архимаг любит вкусно покушать.

Пересмешник уже вышел из общежития, когда на весь кампус раздался пробирающий до мозга костей набат.

Бом тили-тили, бом тили-тили, бом…

Колокольне академии почти сразу же начали вторить окрестные церкви, а потом и весь город громыхал от металлическо-магического грохота.

Еще некоторое время старейшина простоял в ступоре, не рассчитывая когда-либо вообще услышать эти звуки в Латинии. Но время забвения прошло вместе с топотом сотен пар ног и пронзительными криками особенно впечатлительных женщин.

Парень пулей метнулся обратно в общежитие, проскакал два этажа через одну ступеньку. Когда он завернул в нужный коридор, принцесса уже бежала ему навстречу в багряном платье на влажное тело, громко цокая каблуками по каменному полу.

– Что это?! – обеспокоенно вцепилась она в рукава-фонарики черной рубашки.

Бом тили-тили, бом тили-тили, бом…

Даже отсюда колокола, увеличивающиеся в геометрической прогрессии, разрывали барабанные перепонки.

– Судя по всему, темные перешли к «серьезным действиям». – Последнюю фразу Пересмешник передразнил старческим голосом Фаррела, но принцесса не улыбнулась. Нижняя губа ее подрагивала, а под глазом забилась жилка. – Это сигнал тревоги, Фреди. Что-то происходит за стенами города. Без паники, без паники! – выпучившую глаза Фредерику прижали к груди и небрежно погладили по спине. – Что бы ни случилось, держись рядом со мной. Вообще руку не отпускай, поняла?

– Ага. – Девушка яростно закивала, что совсем не сочеталось с ее скромным «ага».

– Пойдем.

Два раза повторять не пришлось. Мертвой хваткой вцепившись в руку своего ангела-хранителя, Фредерика понеслась вместе с ним по коридору, потом по лестнице, затем к воротам академии.

Бом тили-тили, бом тили-тили, бом…

И было бы не так страшно, если бы не этот поганый набат, который выбивал последние частички храбрости. Хотелось спрятаться куда-нибудь далеко и глубоко, свернуться калачиком и ждать. Просто ждать, пока эти ужасные звуки не прекратятся. И даже их эхо еще надолго будет отдаваться в голове.

– Мне страшно, Пересмешник, – захныкала принцесса, когда парочка уже бежала к кабинету архимага. Ее натурально трясло, а картинку перед глазами заволокло темным туманом.

– Знаю, Фреди. Мне тоже, – искренне ответил тот. – Ты главное руку не отпускай.

И она вцепилась еще крепче.

До кабинета добираться не пришлось. Фаррел сам шел им навстречу скорым шагом с внушительной связкой ключей в руках.

– Кайл! И Ваше высочество…

– Эссенция! – крикнул ему старейшина, подхватил под локоток и поволок. – Им нужна эссенция. Переправьте ее во дворец. Не знаю как, но переправьте. Прямо сейчас.

– Кайл, откуда ты?..

– Потом. Все потом.

– Это темные?..

– Темные, матерей их всех дери. Вот, возьмите! – резко остановил его Пересмешник, вынул из поясной сумки дневник наставника и всунул архимагу в руку. – Но сначала эссенция.

– А ты?..

– А я пойду разбираться со всем этим дерьмом.

С этими словами старейшина оставил Фаррела позади, а цоканье каблуков принцессы вновь эхом отдавалось от стен.

– Куда мы? К темным? – всхлипнула девушка.

– Сначала посмотрим, что там творится. А потом решу.

Выбежав из коридора, они вошли в первый же портал. Мир опять подернулся легкой дымкой, голову вскружило, а через пару мгновений вышли с другой стороны. Судя по виду, открывающемуся теперь из окна, а именно – облачная масса, парень с девушкой находились практически на самой верхушке академической башни.

Старейшина в подробности вдаваться не стал. Времени нет, чтобы все рассусоливать. Но принцесса и так держала язык за зубами. Уже трудно было перекрикивать мрачный набат.

Еще один лестничный пролет, крутой подъем наверх, квадратная деревянная дверца и Фредерике пришлось затаить дыхание.

Ее привели на крышу башни. Плоскую, со всех сторон окруженную кованной балюстрадой. А везде – облака. Они с Пересмешником будто парили над землей. Должно быть, принцесса и сейчас расплакалась бы от счастья, но ей было слишком страшно.

Кстати, новоприбывшие здесь были не одни. Смешанная группка студентов со всех трех факультетов сосредоточенно наблюдала за попытками трех природников разогнать облака. Тщетные. Они выделывали разные сложные пассы руками в воздухе, но облака разъезжались в стороны со скоростью сытой черепахи. А может, магия студентов была и вовсе не при чем. Сами двигались по небу.

– Бездари, а ну разойдись! – рявкнул Пересмешник и группка моментально перекочевала к квадратной дверце.

Старейшина же подошел к краю, не выпуская руку Фредерики, и его недолгие пассы лишь одной рукой принесли результат намного ощутимее. Облака, словно подвешенные за ниточки, понеслись в разные стороны, открывая глазам наблюдателей половину города, ворота и стены, а также то, что за ними происходило.

Ноги девушки подкосились, и она осела на пол крыши с приоткрытым ртом. В ее взгляде вместо тревоги и непонимания в настоящий момент сквозило полное отчаяние. Вот тебе и магический мир, вот тебе и принцесса.

Сотни…нет, тысячи! Тысячи мертвецов неторопливо ковыляли в сторону городских стен. Как Фредерика издалека поняла, с кем им предстоит иметь дело? Со слов старейшины:

– Вот и восставшие, Фреди. Мы были правы.

А внутри все перевернулось. Кошмарные сны стали реальностью.

Глава 20

Опасность требует, чтобы ей платили удовольствиями.

Фрэнсис Бэкон

– Что же теперь делать? – Фредерика кинула на Пересмешника влажный взгляд снизу вверх и прикусила губу.

– Похищение эссенции, если мы верно предположили, должно происходить тогда, когда маги сосредоточат все свое внимание на восставших. А будет это очень и очень скоро. Защитить эссенцию нужно любой ценой.

– Ты меня…пугаешь такими речами. – Принцесса сжала руку приятеля так, что костяшки пальцев побелели. – Маги ведь справятся? Их тут много?

– Не хочу хвастать, но хороших темных тут днем с огнем не сыщешь. Восставшие – прежде всего порождения темной магии, от нее должны и погибнуть. Во второй раз. Можно до ночи швыряться в них фаерболами, а можно попробовать уложить всех разом.

– Пусть найдут хороших темных, – прошептала принцесса. А в голосе уже начали проскакивать истерические нотки.

– Я же сказал, что не хочу хвастать.

Сердце Фредерики заколотилось о ребра точно пойманная в клетку птица. Она даже верить не хотела в то, на что так упорно намекал Пересмешник.

– Можешь больше не держаться.

Старейшина попытался высвободить руку, но принцесса, сколько бы потные ладошки ни соскальзывали, продолжала ее перехватывать и сжимать.

– Я выйду за тебя! – внезапно выкрикнула она. – Выйду!

Парень окинул ее внимательным взглядом и замер. Принцесса же продолжала наступление.

– Стану королевой и княжной. Объединим наши королевства. Ты ведь этого хотел.

Взгляд Пересмешника соскользнул с Фредерики на орду живых мертвецов за стенами, а потом снова на нее.

– Фреди, – наконец, тяжело вздохнул он и присел перед ней на корточки. Принцесса тут же кинулась ему на шею, но руки ее были сразу же мягко сброшены старейшиной. – Есть вещи намного важнее дел сердечных и личных прихотей. Долг перед королевством, которое предоставило мне шанс начать новую жизнь, шанс на искупление.

– Я тебя не отпущу, – яростно замотала девушка головой. – Не пущу! Не пущу!

Но сколько бы она ни хваталась, мелькнул знакомый черно-перламутровый свет, и тело ее обмякло в руках Пересмешника. Тот аккуратно взял Фредерику на руки, отнес обратно к лестнице, не обращая внимания на ее гневные и взволнованные причитания. Только возле дверцы на крышу с той стороны положил девушку на пол, чмокнул в лоб и быстрым шагом отправился вниз.

– Нет! Каин! – заверещала ему вдогонку принцесса, но тот даже не обернулся. Поежился, но не обернулся и ускорил шаг. – Каин! Нет!!!

Она пыталась пошевелить хоть одной рукой или ногой, но увы. Тело не слушалось владелицу. Студенты сбежали еще когда восставших увидели, поэтому теперь девушка осталась в гордом одиночестве, парализованная и заплаканная, в то время как ее старейшина отправился на заклание.

Но жизнь не стояла на месте. Михаэль занимался эвакуацией мирных граждан. Всех небоеспособных собирали на первом этаже академии. Шанель оказывал архимагу посильную помощь в организации транспортировки магической эссенции. Близнецы же сразу ушли к воротам. Если нападение действительно организовали темные, как все они осмелились предположить, то задача Файна и Казамы была ясна: узнать об основных действующих лицах – командующих. Следовало дождаться начала атаки, чтобы под шумок просочиться в тыл и подслушать, подсмотреть все, до чего дотянутся звериные уши и глаза.

Когда на ворота заявился Пересмешник, восставшие уже завывали и скреблись с той стороны.

– Где принцесса? – навострился Казама, когда не увидел подле старейшины привычного всполоха ярко-рыжих волос. Будто солнышко скрылось за тучами.

– В безопасном месте, – не колеблясь, ответил тот. – Вы мне лучше скажите, что задумали. Морды больно хитрые.

– Узнать, какие некроманты за ниточки дергают. Что, думал, подвывания восставших не расслышу? – вскинул брови злобнец.

– О родине напоминает, – растянул губы в улыбке Файн. – Трогательно.

– У нас не так много времени.

– Тоже что-то задумал?

Вместо ответа Пересмешник вытянул перед собой руку с длинными бледными пальцами и парочкой тяжелых перстней на них. Исподлобья взглянул на близнецов и небольшая сфера темной магии, проявившись на ладони, облизнула по очереди каждый из этих пальцев прежде, чем впиталась обратно.

Братья переглянулись. На лице Файна отразилась немая скорбь, Казама же светился мрачным недовольством. Поняли оба, и оба не стали задавать лишних вопросов.

– Мы пойдем, как только маги начнут атаку, – пояснил Файн. – Больше получаса это не займет. Михаэль с Шанелем подойдут, когда закончат эвакуацию.

– Понял, – коротко кивнул старейшина.

Долго ждать не пришлось. Волна первоначального шока спала, и по всей Латинии прозвучал сигнал к обороне города.

Птицами перепорхнув стену и мягкими кошачьими лапами приземлившись, близнецы, ловко маневрируя между трупами, пробирались в тыл. С превеликой радостью в этот момент Казама променял бы свой чуткий нюх на что-нибудь другое. Не важно что. Лишь бы не пропускать через ноздри этот трупный смрад.

Восставших они не боялись. Уже и так было понятно, что их программируют на атаку города, людей драть гнилыми зубами и почерневшими пальцами. Форма оборотня пришлась им как раз кстати.

Когда же коты прошмыгнули в лагерь темных командующих, там оказалось…пусто.

– Так значит… – Файн уже перевоплотившись обшаривал каждый уголок военного шатра, – …ими никто не управляет? Как?

****Поиски его успехом так и не увенчались. Будто лагерь здесь разбили только для отвлечения внимания. Создать видимость, что именно отсюда дергают за ниточки, но…ниточек-то и не было.

– Некроманты Темнолесья научились выпускать восставших в свободный полет, – облокотился на пустой стол в центре шатра Казама и поднял взгляд к потолку. Блеснули белоснежные клыки. – Князь долго готовился. Стоит отдать ему должное.

– Нужно старейшине рассказать.

– Хах, – усмехнулся злобнец, лениво поворачивая голову к брату. – А какой прок с этого? Он все равно уже не жилец.

– Казама!

– Пафосным княженышам пафосная смерть. Согласен.

– Ты! – Файн возник перед братом из ниоткуда и схватил того за грудки. Черная кожа куртки затрещала под пальцами. – Ты – мой старший брат, а ведешь себя как маленький, злобный…

– Кто? – склонил голову на бок Казама и провел языком по клыкам.

– Придурок! – закончил близнец. – Мелкий и злобный придурок, вот ты кто.

– Все сказал? – огрызнулся теперь злобнец и откинул руки брата от себя. – И придурок, – добавил он, поправляя воротник, – это ты. Мягкотелый и сентиментальный.

Файн прищурился. Перепалки у братьев происходили редко и обычно ограничивались одной-двумя фразами. После наступала фаза «мирись, мирись, мирись и больше не дерись». Однако на фоне нынешних событий, когда на счету каждая минута, враг на пороге, а друг добровольно жертвует собой во имя всеобщего блага, трудно сдерживаться и закрывать глаза на откровенные глупости старшего.

Казама и сам понял, что делать здесь больше нечего и время тратить ни к чему. Бросив на брата хищный взгляд, он уже на четырех лапах выскочил из шатра, и Файн последовал его примеру. Разобраться в отношениях они всегда успеют в более располагающей к этому обстановке. Когда в воздухе не витает стойкий запах мертвечины.

У принцессы дела все это время шли не лучше. Когда действие темной магии прекратилось, она все равно не смогла подняться сразу. Только начала разгоняться кровь по жилам и тело будто уронили в ванну с иглами. Пережив и это принеприятнейшее чувство, девушка все-таки попыталась встать на ноги, оттолкнувшись руками от пола как следует. Движила ею только одна мысль: «Пересмешник умирает».

Когда магия окончательно отпустила и ее заплывшие мозги в придачу, Фредерика, насколько позволяли заплетающиеся ноги, ринулась сначала вниз по крутому спуску, а потом, приподнимая подол, и по лестнице.

А вдруг, она опоздала? А вдруг, он уже лежит бездыханный?..и мало того, что бездыханный…может, от него вообще только горстка кожи осталась! И костной муки…

– Нет, нет, нет, никакой горстки кожи… – твердила она под нос самой себе. – Никакой горстки кожи. Каин! Предатель!

Тут, на середине лестницы, она и запнулась об край подола и полетела вниз, пересчитывая ступеньки головой, плечами, локтями и коленками. Перекатившись таким образом до самого подножья, умудрилась приземлиться на лицо. Нос разбит. Металлический привкус во рту – прикусила язык.

– А-а-агрх! – зарычала девушка сквозь стиснутые зубы, поднялась на дрожащих ногах и оттерла кровь из под носа. – Красота! Красотища! Вот вам ваши херанутые туфли! – нервно взбрыкнув сначала правой, затем левой ногой, она избавилась от обуви. – А вот вам ваши херанутые платья! – Ухватившись за подол снизу двумя руками, она с силой потянула его на себя. Силы этой, к удивлению, хватило, чтобы разорвать его напополам, а потом еще и по кругу надорвать, оставив ободранным до колен. Лишний кусок ткани полетел в сторону.

Так бежать стало намного проще, и Фредерика прибавила скорости. Честно говоря, принцесса из нее получилась так себе. Даже в самый ответственный момент она больше думала не о судьбе своего королевства и подданных, но о человеке, рядом с которым впервые почувствовала себя титулованной особой. Который стал свидетелем ее первой необычной пространственной магии. Рядом с которым впервые встретила драконов и единорогов. И для которого долг, не смотря на огромное количество тьмы внутри, важнее всего на свете. Именно таким и должен быть фэнтезийный рыцарь. Тощеват и бледноват он, правда, для рыцаря, да и бородка эта дурацкая…но чувства подсказывали ей, что и хрен с ней, с этой бородкой. А еще так и лезла в голову одна поговорка: мы никогда не знаем, насколько ценна вода, пока не высохнет колодец.

Задержав дыхание и зажмурившись, а заодно и помолившись всем существующим и не существующим богам, чтобы в пространстве ненароком не разорвало на куски, принцесса запрыгнула в портал на пятидесятом этаже башни.

И вылетела с другой стороны на первом, как пробка из бутылки. Еще раз стерла скопившуюся под носом кровь кулаком, шмыгнула носом, втянув оставшуюся, и в таком же темпе поспешила к выходу из академии.

Параллельно мучениям принцессы, близнецы бодро сокращали расстояние между липовым лагерем темных и воротами города. Этот процесс происходил бы в разы быстрее, лети они на птичьих крыльях, но Казама терпеть не мог обличье пернатых. Даже в такой момент он не отступал от своих принципов. Брата это так же неимоверно злило.

Ворота были открыты, и прямо перед ними уже шел ожесточенный бой. С башен постреливали маги всех трех специализаций, стражники, не владеющие магией, сражались с мечами и щитами. Лучников в Латинии уже давно не водилось. Однако вряд ли кто посмел бы не согласиться с тем, что основную боевую мощь перед воротами составляли монах, дракон и старейшина. Они из кожи вон лезли, чтобы как можно дольше сдерживать наплыв ходячих мертвецов и не подпускать тех к стенам. Кирпичи послужили бы восставшим прекрасным аналогом вертикальной лестницы.

Но близнецам, а вернее одному из них, не хватило каких-то нескольких метров для того, чтобы попасть в относительно безопасную зону.

Когда на пронзительный «мяв» брата обернулся Файн, тот уже принял форму полузверя с выступающими клыками, ушами торчком и бьющим по бокам длинным хвостом, и отбивался от целой группы мертвецов, которые внезапно учуяли добычу. И отбился бы успешно, если бы его не задавили числом. Точнее, закусали. Восставшие знали, куда надо метить, чтобы жертва прекратила рыпаться – в сонную артерию.

Файн и опомниться не успел, когда злобнец, зажимая фонтанирующую рану когтистой рукой, похрипывая, упал и замер. Только тогда у него сработал врожденный инстинкт «брат в опасности» и он кинулся на выручку, буквально разгребая дохлые тела перед собой. Подхватив Казаму на руки, он опрометью кинулся к воротам и лишь за спинами приятелей положил оборотня на землю, а сам навис над ним и, хлопая длинными ресницами, уставился в его искаженное предсмертными страданиями лицо.

– За тобой должок. – На лице Казамы появилась кривая усмешка, а с губ сорвался тихий стон. – Он хотел прыгнуть на тебя. А я прыгнул на него. Вот так. – Слова давались ему с огромным трудом, половину звуков он проглатывал, а рана на шее продолжала обильно кровоточить. – Обычно ты болтаешь без умолку, а тут вот мне захотелось. Как будто надышаться не могу.

– Молчи. – Файн приложил указательный палец к его губам, а в глазах уже застыли подступающие слезы. – Я позову сейчас светлых. Лежи и молчи.

Но когда близнец стал подниматься, Казама резко схватил его за руку.

– Каких светлых? В задницы их, этих светлых. Я знал, что моя жизнь будет короче твоей.

– Ты что такое говоришь, а?! – вскинулся Файн. – Я был прав, что ты придурок!

– Слушай сюда. – Злобнец ослабевшими пальцами подтянул к себе брата за воротник. – После грязного дела старейшины, иди к отцу. Иди в самое пекло и шпионь как последняя падла. Он на радостях от моей смерти вприсядку плясать будет, не что тебя примет обратно. А потом возвращайся к принцессе и…выложи ей все. Все, что узнаешь.

– Прекрати.

– В битве за княжеский престол у тебя нет конкурентов. Это… мое мнение, но ожидания мои оправдай. Договорились? Ой, только не разводи этих сцен… – скривился Казама, когда слезинки Файна начали падать ему на щеки. – Ты ж не баба какая-то. Хоть сейчас не будь рохлей.

Ни Пересмешник, ни Михаэль, ни Шанель не могли присоединиться к этим двоим, потому что иначе сдерживать мертвецов остальным стало бы в разы сложнее. Да и никто из них не владел светлой магией даже на самом примитивном уровне.

– Думаю, пора, – решился старейшина, когда голоса близнецов стали едва слышны. Они все равно за спиной, а магическая волна направится вперед.

– Хорошо подумал? – серьезно переспросил у него Михаэль, раскручивая посох в руках и откидывая очередную порцию восставших.

– Да, – кивнул Пересмешник, прекратил потуги природной магии и занял место в середине очищенной от мертвецов площадки. – Все, валите отсюда. Монашка, Шанель. В любом случае, – руки уже занялись знакомым фиолетово-черным сиянием, – был рад вас знать. И…о принцессе позаботьтесь.

Оба подошли к старейшине, хлопнули его по плечам и убрались на безопасное расстояние позади него.

– Каин! – раздался столь неожиданный голос Фредерики со стороны ворот.

Обернулись на него только монах с драконом. Наследник темного князя тяжко вздохнул, но тело его уже наливалось внутренней тьмой. Сначала занялись ладони, затем тьма направилась вверх, заглатывая руки, плечи. Потом вниз. Объялась магией грудь, ноги. А следом и шею с головой полностью поглотило сияние темной магии. Жужжание и щелчок. Тихий-тихий в точке солнечного сплетения. И в тот же момент огромная черно-перламутровая магическая волна понеслась вперед, валя ходячих мертвецов штабелями. Поле перед городом теперь напоминало гигантское домино.

– Каин!!! – продолжала верещать принцесса, но монах с драконом крепко держали ее. Та брыкалась, кусалась, но тщетно.

Нестерпимое жжение Пересмешник почувствовал сразу, как только высвободил тьму из своего тела. Вместе с волной, несущейся горизонтально, вертикально на землю хлопьями опадали частички его кожи с обгоревшими краями. Пути назад уже не было.

Километр за километром родная магия, воскресившая поганых мертвяков, их же и умерщвляла. Сколько их там было? Сотни? Тысячи? Он чувствовал их один за другим. Чувствовал их всех. И не благодаря тому, что он одаренный темный, нет. Он чувствовал их сейчас, как себя, потому что он и есть тьма. Ожившее ее воплощение.

Хорошая же штука – болевой шок. Когда боль настолько сильна, что ты перестаешь ее ощущать, и тело твое рассыпается, будто приближая тебя к сезонной линьке, а не к смерти.

Заискрили последние темные всполохи и, пошатнувшись, Пересмешник завалился на бок. Тело глухо ударилось об землю, взметнув в воздух мелкие частички кожи.

Только тогда принцессу высвободили из железной хватки, и она босиком, в разорванном платье, с рыжим гнездом на голове, да еще и разбитым носом кинулась к другу. Упала перед ним на коленки, перевернула на спину и обомлела от ужаса. Лицо Пересмешника было уже наполовину облезлым. Частично даже с голыми мышцами, которые тоже постепенно отмирали и превращались в подгоревшие хлопья. И бородка подгорела, оставив только легкую щетинку.

– Каинушка… – прошептала Фредерика и сама не расслышала своего голоса. Шум в голове мешал. Виски пульсировали. – Каинушка, родненький…

Слезы кончились. Они уже давно кончились. Еще когда она торчала под крышей академической башни. Но там хоть какая-то надежда была, а тут…

Принцесса взяла его за руку и на ее руках, будто толстая паутинка, осталась все та же отмирающая кожа.

Пересмешник явно пытался что-то сказать, хрипел, но ничего не удавалась. Вероятно, уже повредились голосовые связки. А потом он кашлянул, и в воздух вместо крови взвилась алого цвета пыль.

– Брысь отсюда! – раздался резкий женский голос за спиной Фредерики и девушку откинули в сторону. – Эк тебя как, дружок-пирожок. Лежи и ничего не делай. Я что тебе сказала, а?! Лежи! Мазохист ты что ли?

Фредерика подняла голову, чтобы увидеть перед распростертым телом усыхающего Пересмешника белобрысую прорицательницу Рамэю.

– Тетенька… – прошептала принцесса.

– Тетенька-фиготенька, – раздраженно обернулась она к ней. – Ты действительно такая тупая, какую из себя корчишь?

– Нет, – серьезно ответила ей девушка.

– Если нет, то не сиди на жопе и иди поторопи светлых, которые тащатся сюда от академии со скоростью жуков-навозников.

Два раза повторять не пришлось. Фредерика вскочила с земли как укушенная и понеслась выполнять поручение.

Группу светлых в белых одеяниях она встретила на середине пути. Они, действительно, особо не торопились, переговариваясь между собой на иностранном языке. Если язык темных больше напоминал итальянский, то язык светлых – французский. Мелодичный, журчащий, но сейчас было не до лингвистики.

– Там… – принцесса остановилась перед ними, пытаясь отдышаться, а белобрысые, все как один, смерили ее удивленными взглядами. Еще бы. Видок оставлял желать лучшего. – Вас очень зовут. Там умирает…

Девушка не договорила, проглотила всхлип, подхватила за белый широкий рукав мужчину посередине и потащила за собой. Остальные ускорили шаг.

Картина перед воротами оставалась прежней, когда подошли новые действующие лица. Разве что возле старейшины разливалось мягкое золотистое сияние.

– Явились, – гаркнула прорицательница. Свет источали ее руки, возложенные на Пересмешника. – Фаияли! Рьясьтем, жульйо.

Светлые переглянулись, а потом, приблизившись к обоим и присев на корточки, протянули к старейшине и свои семь пар рук. Светлая магия засияла с такой силой, что Фредерике пришлось прищуриться. Они будто запаивали Пересмешника сварочным аппаратом.

Позже всех подошел архимаг. Он был явно озабочен тем, что основные события Латинии произошли без его участия. Пока он возился с эссенцией, пока распределял по академии эвакуированных жителей, пока ставил ветряные охранные барьеры…

– Фаррел! – Рамэя фар Патит обернулась к нему. – Как скоро Драконий культ получит письмо?

– Неделя-полторы.

– Хватит.

– Нужны драконы?

– Нужно паренька сплавить в Светлогорье. Нашей магии надолго не хватит. Тут требуется более кропотливая работа. – А после решила пояснить: – Он выпустил всю свою тьму. А поскольку он темный, а не человек, то с этой тьмой и свою жизнь потерял. Если наполнить его светом, есть шанс на восстановление.

– Тогда он… – подала слабый голос Фредерика, – …станет светлым?

– Это логично, – зыркнула на нее прорицательница.

Повисла гробовая тишина. Принцесса даже не знала, куда ей отвести взгляд, и только сейчас увидела Файна, до сих пор склоняющегося над бездыханным телом Казамы. Близнец почувствовал взгляд девушки, поднял на нее глаза и растянул губы в широкой болезненной улыбке.

– А мне что теперь делать? – тупо спросил он, не прекращая улыбаться.

***

Драконов пришлось дожидаться чуть дольше недели. Латиния оправлялась от свалившихся на нее потрясений, а вместе с городом понемногу приходила в себя королевская команда. Каждый день принцесса заскакивала в комнату, которую выделили светлым и Пересмешнику, и справлялась о его самочувствии. Вечером же успокаивала Файна, который после потери самого близкого отказывался выходить из комнаты, есть, разговаривать с кем-либо и даже пил через силу. У светлых была возможность вылечить, но вернуть с того света – нет, а потому Фредерика стала для близнеца жилеткой, в которую он мог рыдать и орать, пока слезы не заканчивались и голос не пропадал.

Каковым было удивление принцессы, когда с одного из трех храмовых драконов спустилась королева Виктория и стиснула свою непутевую преемницу в объятьях.

– То и дело себя одергивала, чтобы не воспользоваться связным медальоном, – призналась женщина. – Чтобы случайно не проговориться о сюрпризе. Собирай вещи. Летим во дворец. На твою коронацию.

– На мою?.. А не слишком ли скоро?

– А чего ждать-то? Пока пророчество не исполнится? – Королева выпустила названую дочь из объятий и встала в позу. – Твои приятели тоже займутся своими делами, пока ты разбираешься с королевскими. Прежде, чем спасать мир, нужно об этом мире больше узнать, не так ли?

– Так, – растерянно кивнула принцесса.

– Да и Пересмешник сослужил мне неплохую службу. И не только мне. Так что не хотелось бы отпускать тебя в путешествие по странам, пока он не восстановится. Хотя…он больше не Пересмешник. Не старейшина. Я освободила его от несения пожизненной повинности.

– Как это?

– А об этом я поведаю тебе за едой. – В подтверждение слов королевы, желудок ее призывно заурчал. – Ой, как неприлично-то.

Уже в кабинете Фаррела за накрытым столом королева пояснила, что светлые, излечив Каина от последствий лишения тьмы, так просто его не отпустят. Платой за их восстановительную работу будет он сам. Сильный, талантливый маг. Какая же страна от такого откажется? Поэтому быть ему теперь Каином фар Капелланом до скончания дней своих. Темная княжеская кровь приобрела парадоксальную светлую ветвь.

– Через некоторое время встретишь своего парнишу в новом амплуа, – хихикнула Виктория, нанизывая пареного лосося на вилочку. – Мне даже самой интересно.

Фредерике тоже было интересно, но больше она думала все-таки о его самочувствии. И не важно, темный или светлый. Если это будет тот самый Каин, с которым она встретилась на совете старейшин, и который прошел с ней огонь и воду в прямом смысле этих слов, то она будет счастлива.

Эпилог

Любой зад можно поместить на трон,

но не любая голова достойна короны

Джулиана Вильсон

Двери в тронный зал отворились, и маленькая ножка Фредерики ступила на зеленый ковер, ведущий от дверей и до самого подножия трона. Головы всех присутствующих в забитом под завязку помещении обернулись к ней.

Вышагивала принцесса в тяжелом темно-зеленом платье под цвет герба королевства. Непослушные рыжие локоны были собраны нынче в высокую прическу, что оголяло ее покрасневшую от волнения шею. Хоть она долго готовилась и репетировала, во рту все равно пересохло, а пальцы подрагивали. Тем не менее, шла Фредерика с высоко поднятой головой, неспешно, как учила ее Виктория. «Тебе следует показать свой статус всей этой противной аристократии» – твердила королева, гоняя ее по ковровой дорожке каждый день по несколько часов. И она не могла упасть в грязь лицом. Просто не могла. Теперь не могла. Слишком много надежд на девушку возлагали. Если для принцессы еще были какие-то послабления, то для королевы…даже споткнуться приравнивалось к автоматическому понижению рейтинга Зеленодолья. Значит, надо держаться. Значит, пережить этот день и все последующие за ним.

Усевшись на бархатную подушечку трона, Фредерика окинула взглядом всех собравшихся и в первом же ряду заприметила серьезные лица Шанеля и Михаэля. Файн, к сожалению, вернулся в Темнолесье к отцу, чтобы за время восстановления Пересмешника выведать как можно больше информации о дальнейших планах князя. Даже письмами нельзя будет обмениваться. Опасно.

Стоящая с правой стороны от трона Виктория кивнула Вексу, занявшему место по левую. Основная часть церемонии коронации началась.

– Я, Виктория Аманда де Фабьер, королева Зеленодолья и прилежащих к нему территорий, передаю свой титул моей дочери Фредерике Виктории де Фабьер в присутствии представителей всех аристократических домов королевства и заверяю в том, что править она будет достойно и справедливо.

Фредерика шумно сглотнула, быстро захлопала ресницами, но спохватилась, закрыла глаза, медленно выдохнула и взяла себя в руки.

Мелкий мужичок с массивной короной на темно-зеленой подушечке возник откуда-то сбоку и встал перед Викторией на одно колено. Корона перекочевала в руки женщины. Сначала принцесса была крайне удивлена тому, что корона приносится на подушечке, а не украшает голову королевы изначально, но Виктория тогда пожала плечами и просто ответила: «Так принято». Ну, раз так принято, то и вопросов больше нет.

Далее тяжелый показатель статуса водрузили Фредерике на голову. Впервые. Во время репетиций они корону не использовали вообще. Не полагается. Девушка даже зажмурилась от этих лишних двух килограммов на маленькой голове, но опять же спохватилась и открыла глаза.

Теперь была ее очередь говорить. Но как же говорить, когда во рту так сухо? Бутылочка с минералкой подле трона не полагалась, а так не хватало, так не хватало…

Фредерика поднялась. Хотелось поддержать корону рукой, чтобы она ненароком не свалилась, но спохватилась уже третий раз за церемонию. Нельзя, не красиво, не полагается. Вот уж, действительно, золотая клетка. Вроде как королева, самый важный человек в Зеленодолье, а теперь ни чихнуть, ни зевнуть, ни место отсиженное не почесать без тыканья пальцами со стороны и возмущенного шепота: «Вы видели, что она сделала? Не красиво, не полагается!» Да тьфу на вас всех…с высокой академической башни. Не зря королева постоянно твердила о противных аристократах. Каину, будучи наследником князя, поди тоже почесать ничего было нельзя.

Девушка откашлялась. Это уж была необходимая мера, чтобы не захрипеть как раненная чайка вместо речи.

– Я, Фредерика Виктория де Фабьер, королева Зеленодолья и прилежащих к нему территорий… – И замолчала. Слова забыла. А, нет, вспомнила, – …принимаю титул моей… – Закусила губу. Нет, не так, – …своей… – А, нет, все верно, – …моей матери Виктории Аманды де Фабьер… – Капелька пота покатилась по виску, – …в присутствии всех аристократов… – Опять не так, – …и их аристократических домов королевства… – Ловко выкрутилась, – …и заверяю в том, что править я буду достойно и…справедливо!

Буря аплодисментов и девушка устало упала на подушку трона. Как будто всю ночь мешки тягала с углем. Даже позвоночник щелкнул. Вот, до какой степени она сейчас постаралась. Но, охватывая взглядом всех присутствующих, сознавала, что по-настоящему постараться ей еще только предстоит.

________________________________________

Книга завершена. Вторая часть выйдет на следующий день и обновляться будет по тому же графику. Прошу дать мне знать в комментариях, понравилась ли вам история, на каких персонажей стоит обратить усиленное внимание, а также будете ли продолжать читать и чего ожидаете от второго тома. Чем активнее читатели, тем приятнее музу.

Ваш покорный автор.