Приручить королевича (СИ)

На высоком берегу речки Зим остановился полюбоваться простором, насладиться спокойствием и тишиной, свежим ветерком с запахом непривычно зеленых трав, с дымком от дачных печек и мангалов.

Шелестели листвой деревья, вдалеке пела лесная птица, по небу плыли кучерявые розово-фиолетовые облака.

Зимослав прикрыл глаза:

— Так вот где она, магия вашего мира…

— Ага, хорошо тут, — согласилась Варя. Не удержалась и повисла на своем принце, потянулась целоваться.

Зим прижал ее к себе, запахнул в свою ветровку, обнял крепко, но на поцелуи отвечать не спешил:

— Прислушайся! Понятно, что раньше ты не замечала, но теперь-то должна услышать.

Варя послушно затихла, сосредоточенно посопела, высунув ухо и кончик носа из своего уютного укрытия. Быстро сдалась:

— Неа, ничего не чую. А что надо услышать-то?

Зим вздохнул, улыбнулся:

— Придет время — услышишь.

— Ну вас, колдунов, с вашими медитациями! — надулась женушка. — Надо будет — сам расскажешь!

Но целоваться всё-таки заставила.

Ночевать на даче Варя наотрез отказалась — жаждала воссоединения с родным диванчиком, на котором можно вытворять всё, что захочется. И упрямо повела Зима в ночную прогулку через лес до станции, ловить последнюю электричку. Насладились светом звезд и видом тонкого месяца, ныряющего в рваное облако. Пением сверчков в придорожных зарослях.

Изредка асфальт освещался яркими полосами света фар — мимо проносились непоседливые дачники вроде Вари.

Одна из машин неожиданно притормозила:

— Молодежь! Подвезти до города, что ль?

Варя сперва шарахнулась, так как с детства помнила золотое правило: «К незнакомцам в машину не садиться!» — но приглядевшись, опознала недавнего таксиста, обрадовалась:

— Ой, это вы? Только у меня с собой денег мало, до города не хватит. Если по приезду домой заскочу и отдам, можно?

Водитель засмеялся ее щепетильности:

— Я нынче не при исполнении, как говорится! Залезайте, бесплатно прокачу — без компании ехать скучно!

Правда, компания из них получилась тихая. Варя быстро задремала, прикорнув на плече мужа. Зим задумчиво смотрел в окно. Даже вздрогнул, когда водитель неожиданно хохотнул:

— А корона тебе всё-таки больше идет, чем кепка!

Зим улыбнулся — и правда забыл снять, положил фуражку на колени, заново удивившись ядовитой раскраске, словно светящейся в полумраке.

— Варя выбирала. Сегодня с ее родителями знакомились.

— И как? Волнительно? — усмехнулся водитель.

— Еще как!

— О чем задумался? Может, чего подскажу!

Зимослав еще раз внимательно вгляделся в обычного на вид мужчину, с широкими плечами и заметной залысиной.

— Как думаете, давно здешние жители перестали замечать драконов?

— Давно! — ничуть не удивился вопросу водитель. — Четыре сотни лет уж почти, если верить записям стариков.

— Почему?

Тот пожал плечами:

— Говорят, спрятались драконы за облаками. Раньше, мол, детишек где-то в других мирах высиживали и выращивали, а потом перестали туда летать почему-то.

Варя заворочалась, сползла с плеча и устроилась спать, положив голову Зиму на колени, смяв и подпихнув под ушко его кепку.

— Варь, ты говорила, у нас между мирами разница во времени, — негромко спросил Зимослав, не особо рассчитывая на внятный ответ.

Но женушка расслышала, пробормотала, сонно причмокивая:

— Угу. Посмотри в телефоне, там записано… Мы с тобой ровесники, но тебе двадцать, а мне на пять лет больше… Кофе… эфи… тсс… ну…

— Кофе? — не понял Зим.

— Коэффициент, — подсказал водитель.

— Угу! — согласно промычала Варя. — Один, запятая, двадцать три, двадцать восемь, семьдесят шесть, семьдесят один… и дальше снова двадцать три, двадцать восемь, семьдесят… шесть… и до конца калькулятора…

Она снова ровно засопела.

— То есть, где у нас без малого четыреста лет, у вас получится три века, — подытожил водитель. — Сходится?

— Сходится, — кивнул Зим.

— Мелочь-то у них любопытная, — продолжал мужчина рассуждать, будто они обсуждали дачную рыбалку, — к людям лезет, везде суется. Вот и научились ради своего же блага становиться невидимыми для людского глаза. Но не всегда, кстати! Вот у меня приятель — он в авиации служит. Так он мне рассказывал, как пару раз видел во время полетов среди верхних облаков…

Баек у водителя накопилось много, да видно, не каждому пассажиру о таком расскажешь, вот и разговорился от души. Зимослав с трудом улучил паузу, чтобы вставить:

— Значит, это они и высосали всю энергию из эфира?

— Им для жизни надо, куда деваться!

— У нас дома тоже дракончик есть, с кулак размером. Варя завела. Когда он спит или скучает, то делается прозрачным, как стекло.

— Это нормально! — заверил мужчина. — Станет покрупнее, сможет полностью уходить в глубину — искать будете, не найдете днем с фонарем.

— На глубину?

— Ну, как здешних ребят в школах учат: есть четыре измерения — время, высота, ширина, длина. Про пятое — глубину — тут знают кошки, психи да драконы.

— И… что мне с ним дальше делать?

— Если не напрягает пока, подержи у себя. Как подрастет до размера лошади — сюда привози, выпустим в стаю. Что непонятного? Не знаешь, как привезти?

— Да нет, сообразим как-нибудь, через балкон, может, запустим, — улыбнулся Зим, вспомнив прецедент. — Просто у нас нет лошадей, только коровы и сайгаки.

— Ну, значит измеряй в коровах! — хохотнул мужчина. Оживился: — Погоди, а сайгаки ваши — это такие косматые рогатые с крыльями? Бывал я однажды в ваших благословенных краях! В далекой юности, потом тяжел стал для прыжков… Погоди, а букинист тебе не родня случайно? То-то, думаю, кого-то ты мне напоминаешь! Как же, я к нему частенько захаживаю — отличный мужик!..

* * *

В лучшую столичную кондитерскую «Любовь принца» ворвалась юная чародейка. Копна непокорных лимонно-желтых кудряшек беспокойно колыхалась грозовым облаком:

— Где он?!

— Кто? — изумилась молодая хозяйка, сдобная румяная особа с русой косой.

— Венцемир Хвощ! Кто же еще?! — Чаруша металась по помещению, натыкаясь на стулья, заглядывая под столики и за витрины.

Хозяйка искренне порадовалась тому, что в этот утренний час в ее заведении не бывает посетителей. (Самые ранние пташки уже успели шустро разобрать особые булочки к завтраку).

— Господин капитан условился, что зайдет перед вторым завтраком. Хотите подождать его? За чашечкой чая с пирожным? Позвольте предложить — свежайшие корзиночки! Только что закончила украшать кремом.

— Я подожду! Уж я подожду! — кипела Чара. Встала напротив кондитерши, уперев в оную пронзающий взор пылающих очей: — Погляжу, как он мне с тобой изменяет!!!

— Что вы себе позволяете? — вскинула бровки барышня. — Я честная девушка! Зарабатывающая на жизнь честным трудом! Мне патент на это заведение выдал сам его величество Путивест Грозоврат!

— Да что ты говоришь? Тебе лично?

— Лично! Моей бабушке! А вы-то кто такая, сударыня?

— Я — невеста капитана королевских рыцарей! Чара Черемша!

— Чаруша? — хозяйка мигом переменилась в лице, от праведного гнева к доброжелательному беспокойству: — Ох, тогда вам нельзя здесь оставаться! Идемте, спрячетесь.

— Да ты что? Почему это мне нельзя? — попыталась вырваться Чара, но кондитерша была выше на две головы и гораздо сильнее от привычки к физическому труду.

— Ш-ш! — улыбнулась та, выпроваживая шумную гостью в дверь заднего помещения. — Он как раз идет — вон, в окне мелькнул! Такой пунктуальный молодой человек! Ах, как вам с ним повезло!..

И, подмигнув, притворила дверь, оставив щелочку, чтобы чародейка могла подсмотреть и подслушать.

Чара едва не лопнула от ревности, слушая, как ее ненаглядный капитан, едва переступив порог, разразился фонтаном комплиментов в адрес скромно отшучивающейся хозяйки.

Но явился он не просто поболтать, а забрать заранее заказанный торт. Чара вся извелась, гадая, кому это он приготовил такой роскошный сюрприз. Кондитерша выставила на прилавок коробку, в которой мог бы уместиться, свернувшись клубком, взрослый зяблик!

— И надпись, как вы просили, — приподняла крышку коробки хозяйка.

— Чудесно! Выше всех ожиданий! Сколько с меня?

— Вы оплатили вперед.

— О, нет! Такое чудо не может быть столь дешево! Прошу, не стесняйтесь назвать настоящую цену!

— Ах, перестаньте, господин капитан! Ну, разве что, если вам так угодно, накиньте медяшку за бантик.

— Извольте.

— Это серебро, а не медь.

— Так и ленточка золотая! Какая красота!.. А, нет. Позвольте-ка я бантик сам завяжу.

— Как вам угодно. Но разве вы не спешите?

— Спешу, сударыня, но на идеальном торте должен красоваться идеальный бантик. Хм, прошу прощения, отниму у вас еще минутку, попробую завязать так…

Чара за дверью скрипела зубами, а хозяйка хмуро поглядывала на улицу, благо окошко в заведении было высоким и шириной во всю стену, с длинным подоконником, служившим столом и витриной.

Вновь звякнул колокольчик на входе — на пороге обозначился господин казначей.

— Венцемир? — с удивлением и не очень дружелюбно глянул он на приятеля.

— Будигор, доброе утро, — отозвался тот, не заметив мелькнувшей на его лице досады, так как был всецело поглощен решением своей задачи. — Смотри, какая своенравная мне досталась ленточка!

— Так парчовая же, — пожал плечами казначей. — Брал бы органзу или шелк.

— Нет, ты не понимаешь важность момента! Тут только парча!

Распустив очередной бант, опять не получившийся идеально ровным, Венцемир поднял крышку коробки. Заглянув, Будигор прочитал витиевато выведенную кремом надпись:

— «Очаровательная Чара, очарован вами! Будьте моей женой!» Хм…

— Что значит твое «хм»?! — вскинулся Венцемир.

— Что я рад за тебя, дорогой друг, — с постной миной сообщил казначей. — Если дама согласится, в будущем тебя ожидает бурная женатая жизнь, полная незабываемых эмоций и разнообразных приключений.

— Да что ты сам-то знаешь, — фыркнул капитан рыцарей.

Будигор забрал у него злосчастную ленточку, легкими чарами исправил ее измятый вид — и аккуратно завязал коробку, украсив бантиком.

— Идеально… — ахнул Венцемир. Засияв, схватил коробку и поспешил к выходу.

— Наконец-то, — буркнул казначей.

Развернулся к кондитерше, изобразив на лице самую счастливую улыбку. Та, стрельнув глазами, кокетливо перебросила косу через плечо вперед и пригладила пальчиками ту ее часть, что пришлась на пышный бюст.

— Господин казначей, как приятно, что вы так часто заходите в мое скромное заведение.

— Всегда к вашим услугам, сударыня. Пробегаю мимо по делам, гляжу — а ноги сами сворачивают к вам!

— Потому что здесь есть много вкусненького, — хихикнула кондитерша.

— О да! — выдохнул тот, — просто слюнки текут, как вспомню аромат вашей… сдобы?

— Ага, сдобы! — рявкнула Чаруша, выбежав из задней комнаты. — Булок, пышек и сиропа!

На пороге развернулась, ткнула пальцем в опешившего казначея:

— Ты меня не видел! Тем более тут! Понял? Здесь — точно не видел! Никогда!

— Угу, — кивнул тот.

Колокольчик звякнул, дверь хлопнула.

— Что-то у меня… — вздохнул Будигор, — аппетит пропал. Простите за беспокойство.

— Ничего, заходите в любое время, господин казначей! — хозяйка проводила его взглядом, насмешливо хмыкнула.

Но только собралась вернуться к делам, как снова «треньк!»

— Веролюта? — удивилась кондитерша. — Какая честь! Лично почтила своим присутствием, не рассыпалась!

Баба Вера деловито прошла к прилавку, и ухом не поведя на непочтительное обращение.

— Не видеть бы тебя, — отозвалась в тон, — да поручить никому такое дело не могу.

Выложила из сумки тряпичный сверток, развернула на столешнице, показав корону белогорской королевы.

— Твое? Забери от греха подальше.

— Было мое, — признала хозяйка. — Теперь вашему Зимославу принадлежит.

— С него отцовского венца довольно. Да твоя дочь браслеты какие-то хитрые недавно подарила, хрусталем украшенные, выглядят, будто лед настоящий. А про корону вашу сам у меня просил убрать куда подальше. Он прятать пробовал, да мелкая егоза умудряется мигом находить. А ей еще рано такие игрушки иметь, ум не дорос до взрослого колдовства.

— Гляжу, ты нелестного мнения об умениях Зореславы.

— Я нелестного мнения о твоих осведомителях! — крякнула баба Вера. — Неужто не слыхала? У нас еще младше принцесса завелась — юла с шилом в мягком месте. Рядом с твоей кровной внучкой поставь — как две капли! Вот удружил нам Путивест, согрешив с тобой!

— Не было между нами ничего, — ворчливо отозвалась белогорка под личиной. — Мы магию изучали и энергии сравнивали.

Баба Вера выразительно ухмыльнулась:

— Ой, кому другому говори! Вон, у нас в Улье нынче молодежь тоже так изучает, ну уж так сравнивает и обменивается!.. Что за пора такая настала? Вроде не весна на дворе, а все на парочки разбились!

— Да кто все-то? У вас же вроде только одни молодожены и есть.

— И эти-то самые тихие! Ну разве иногда забывают в башне окна плотнее закрыть. Мне по ночам стыдно лишний раз выйти в сад воздухом подышать! Непременно кого-нибудь вспугну. Как темнота — так то и дело охи-вздохи, шепотки и объяснения, то серенады, то поэмы! Краса тоже навадилась у нас прятаться от заботливых дядюшек. Мне ради нее пришлось в дворцовой пристройке генеральную уборку навести. А с нею, значит, Вран, при нем — его работнички с ноготок, кузнецы-ювелиры. При Красе — Чара. При Чаре — Венцемир. Радмилка с сестрой помирилась, приезжает в гости, при ней Злат, разумеется. При Злате — Вихрь, при нем — жена. При Мирославке — Машенька, при Машеньке — паж ее новенький. Милонег — вот этот скрывается не хуже Огнеярушки. Их обоих не слышно и не видно — днем. Ну, к обеду приходят, конечно. А по ночам они-то самые шумные и есть — музыканты-трубадуры!

— Веселая у вас там жизнь настала, — со смешком оценила жалобы кондитерша.

— Представь себе! — кивнула баба Вера. — Ни минуты покоя! А еще приходится за Мирославкой следить. И на рассвете твоих лазутчиков в лесу ждать — на холоде, в тумане, не спавши ночь! А я тебе еще тот раз не простила!

— Какой? — удивилась бывшая королева.

— Да когда еще наши молодожены только глазки друг дружке строили, выехали они как-то раз на природе пирожков покушать, а Вареньку в кустах ваш молодчик до визга испугал.

— Испугал! — фыркнула белогорка. — А ничего, что его потом от слепоты шаманы месяц лечили? Не больно-то пугливая у вас барышня!

— Младшая хуже, — веско изрекла королевская кормилица. — Когда услышала про лазутчиков, вздумала устраивать на них охоту. Вдруг заблудится в лесу по их милости? Или в овраг свалится или еще как покалечится?! Так что будь любезна, ищи другие способы связи со свой внучкой. А то и вовсе ничего ей не отсылай — недалекая она у тебя.

— Это ваш Грозоврат подкачал, наследственность нам испортил, — буркнула белогорка.

— Спрячь и не говори ей, что корона у тебя. Удумает чего да вызовет-таки драконов, как ты сама всю жизнь мечтала, — мимоходом уколола Веролюта.

— Давно уже не мечтаю! — огрызнулась бывшая королева. — Иначе не сидела бы у вас тут.

— А то плохо тебе тут живется! Скажи еще, что раскаялась за развязанную тобой войну.

— Мне задурили голову шаманы! Я была юная…

— И глупая, — припечатала та. — И прекрасно сохранилась по сей день, ничуть не изменившись.

— Ни на что моя внучка не способна, — с досадой признала белогорка. — И накопители я ей заряжаю ровно так, чтобы хватило для слабенького предвидения, снегопады пророчить и оттепели предсказывать, чтобы народ под лавины снежные не попадал… Так что, отказываешься мне помогать?

— Отказываюсь.

— Неблагодарная. Я вашего Снежена всю его жизнь пирожными подкармливаю. Кабы не мои чары да умение готовить сласти, давно бы мой хитроумный зять из него марионетку сделал, перекрасил бы в черного колдуна и присоединил бы ваши синие холмы к белым горам.

— Да дрянь твои пирожные! Моя б воля, запретила бы их вовсе. Тьма тебя знает, какие чары ты туда вкладываешь! О чем вообще Грозоврат думал, когда тебе булочную подарил?!

— Твоего ума не хватит, чтобы его замыслы понять!

— Ой, ты будто всё понимаешь, предвидица-то наша. Тьфу на тебя! Время тут с тобой теряю.

— Эй, куда ушла? Коробку забыла! — окликнула хозяйка развернувшуюся к двери гостью.

— Это еще зачем?

— Снежен для младшей сестры заказал запиской, а на полку торт не лезет.

— Вот еще, стану я такую тяжесть тащить.

— Старая развалина!

— Чего Гору не отдала?

— Забыла.

— Сама развалина!

— Ему за мной следить приказано, подозревают меня в темных связях с недобрыми соседями, а он ничего лучше не придумал, как влюбленность изображать. Как погляжу на него, так смех разбирает.

— А вдруг впрямь влюбился? — ужаснулась баба Вера. — Никто ж не знает, что ты старуха дряхлая.

— Сама такая же.

— Я-то помоложе тебя вдвое и личиной никого не морочу!.. А чем это пахнет? Не на кухне горит?

— Ох, матушки! — всплеснула руками хозяйка. — Заболтала меня совсем!.. Пойдешь пробу-то снимать?

— С этих головешек-то? Сама кушай.

— Да уж, головешки ты и сама приготовить мастерица. У меня крендельки есть.

— Черствые, поди, вчерашние?

— Утрешние, мягкие.

— Ну пойдем, коль не отравишь. Полюбуюсь, какой у тебя на кухне бардак.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: Словарик названий и имен

Белозорье — одно из Трех Союзных Королевств. С востока имеет протяженную границу с Синегорьем и с юга короткую с Вольнопольем. Преимущественно равнинная лесистая местность, обилен водоемами, особенно озерами.

Белые Горы — высокогорная страна, населенная человекоподобными существами, занимающимися в основном животноводством и охотой. Белогорцы живут разрозненными племенами, подчиняясь собственным вождям и шаманам. Верховная власть сосредоточена в руках Совета семей. Белая королева играет роль верховной жрицы и не имеет реальной власти.

Вольнополье — одно из Трех Союзных Королевств. С северо-запада имеет короткую границу с Белозорьем, с севера — с Синегорьем и с северо-востока — с Белыми Горами. Преимущественно лесостепная местность.

Грозовградск — столица Синегорья.

Дивогорск — столица Вольнополья.

Жуков Улей — поместье, резиденция правителей Синегорья.

Златоград — столица Белозорья.

Кукушкин Дол — охотничий домик, резиденция правительницы Вольнополья.

Синегорье — одно из Трех Союзных Королевств. С запада имеет протяженную границу с Белозорьем, с юга — с Вольнопольем, с востока — с Белыми Горами. Преимущественно холмистая лесистая местность.

Алояс Вихрь — учитель младших классов в академии Чуролюта, брат Врана.

Белокрас Вран — ювелир, брат Алояса.

Будигор (Гор) — замказначея в правительстве Синегорья.

Венцемир Хвощ — капитан королевских рыцарей в Синегорье, личный лекарь Зимослава.

Веролюта (баба Вера) — экономка в поместье Жуков Улей, в прошлом кормилица Кудеяра Смура.

Зимослав Ледомир Снежен (Зим, Зимка, Зимушко, Снежка и т д) — правитель Синегорья, сын Кудеяра Смура и Храниславы, внук Грозоврата, брат Зореславы.

Зореслава Сияна Вешнесинь (Зорька) — принцесса Синегорья, дочь Кудеяра Смура и Храниславы, внучка Грозоврата, сестра Зимослава.

Краса Яснолика — номинальная правительница Вольнополья, сестра Милонега, подруга Зимослава и Злата.

Кудеяр Славомир Смур — бывший правитель Синегорья, сын Грозоврата, отец Зимослава и Зореславы.

Лорд Велирод Радей — первый министр Синегорья.

Лучедар Злат — принц Белозорья, сын короля Твердивера.

Милонег (Неж, Нежка) — принц Вольнополья, брат Красы, друг Зимослава и Злата.

Мстислада — княжна, фрейлина при дворе короля Твердивера, подруга Злата.

Огнеяр Тихун — смотритель башни Грозоврата в поместье Жуков Улей, личный помощник Зимослава.

Путивест Грозоврат — легендарный чародей, ныне покойный, бывший правитель Синегорья, отец Кудеяра Смура, дед Зимослава и Зореславы.

Радмил (Милка) — паж при дворе короля Твердивера, компаньон Злата, двоюродный внук магистра Чуролюта.

Росана — компаньонка Зореславы, бывшая фрейлина-гувернантка Красы.

Твердивер Благодан — правитель Белозорья, отец Злата.

Хранислава Буря — королева Синегорья, мать Зимослава и Зореславы.

Чара-Чаруша Черемша — двоюродная внучка Чуролюта, подруга Красы.

Чуролют Тугохвал — магистр магии, основатель академии чародейства в Златограде, советник короля Твердивера, двоюродный дед Радмила и Чары.