Приручить королевича (СИ)

Против уверений ее величества, на людей дракон не покушался. Да, ломал дома и прочие строения в попадавших под горячую лапу деревнях. Вытаптывал пашни, не утруждаясь ходить исключительно по дорогам. Время от времени воровал скот для пропитания — две-три козы съест, остальное стадо распугает. Но людей не тронул даже кончиком когтя. Даже когда у следующих за ним почетным эскортом рыцарей и магов сдали нервы и они обстреляли чудовище кто стрелами, кто молниями — дракон огрызнулся, но лапам воли не дал, ушел в ближайший овраг грустить и громогласно выть на луны.

— Мы сами разберемся, не волнуйтесь, — заверил Чуролют синегорского королевича, готового сорваться на помощь вместе со своей командой. — Даже не знаю, что нам делать с такой редкостной редкостью. Убить нельзя, прогнать не получится… А содержать его как? И где? Не в зверинце же…

Вот только опытным путем выяснилось, что магия на дракона не действует — отскакивает, как от стенки горох. Чуролют лично прибыл к источнику переполоха, проверил сам — так и есть. Путы, которые теоретически должны были удержать любое животное заданного размера, дракон стряхивал, не замечая. Когда же чародей попробовал применить более сложные заклятья подчинения, рассчитанные на мыслящее существо, то обнаружил, что его собственный дар отказывается воздействовать на чудовище. В панике Тугохвал снова связался с Зимославом, как с единственным своим учеником, перед которым не стыдно раскрыть обнаруженную слабость:

— Я стал слишком стар!..

— Дядя Чур, твой возраст тут совершенно не при чем, я уверен.

— Хочешь сказать, ящер похитил мой дар?!

— Разве такое возможно? В любом случае, ты бы заметил. Твои подчиненные пробовали подобные заклятья? У них хоть что-нибудь получилось?

— Не пробовали. Я использовал самые надежные плетения чар, очень энергоемкие. Увы, ребят, равных твоим Венцемиру или Будигору, среди моих воспитанников сейчас нет. Алоясом я рисковать не могу, ибо знаю, как он тебе нужен.

— Пошлите Мстисладу! — хихикнула Варвара, высунувшись из-за спины жениха. Как только Зим вернулся, она превратилась в его тень, точно приклеилась — следовала по пятам и всюду совала любопытный нос.

Мужчины смерили ее неодобрительными взглядами. (Чуролют еще и недоумевающим, ибо дома Варя предпочитала носить практичные штаны вместо положенных барышням платьев. Нынче же из-за теплой погоды вовсе надела обрезанные ниже колена джинсы, беззастенчиво пользуясь молчаливым попустительством будущего мужа. Она уже поняла, что для него главное, чтобы невеста не злоупотребляла обтягивающими или прозрачными вещами. А ее голые щиколотки в узком кругу доверенных лиц он был готов стерпеть, даже стоически не обращал внимания на комплименты восхищенного ее смелостью Венцемира).

— А что? — вспыхнула Варя. — На месте Мстислады я не отказалась бы помериться силами с драконом. Ей, как будущей королеве, такой подвиг очень даже пригодится для репутации. Она могла бы зверюшку уменьшить, посадить в клетку и подарить Твердиверу в качестве свадебного подарка на день плодородия.

— Уменьшить? — задумался Тугохвал. — Неплохая идея на самом деле…

Зимослав отвлекся на мерцание сигнальных перстеньков. Открыл портал сразу высотой в рост. С той стороны терпеливо ожидал недавно помянутый Вихрь.

— Злат Лучедар решил устроить битву с драконом, — насмешливо изрек он. — Снежен, тебе нужно это увидеть.

— Всем-то не терпится насовершать подвигов… — пробормотал, вздохнув, Зимослав. Обернулся к Огнеяру, приказал: — Останешься дома, сторожить башню.

— Как всегда, — проворчал тот.

Варя тоже оглянулась на обиженного парнишку, строго бросила, едва удержавшись от хихиканья:

— Остаешься дома, сторожишь принцессу! Вишь, драконы расшалились!

А сама юркнула в портал следом за якобы не заметившим ее маневра Зимом.

— Злат? Его-то куда понесло?.. — всплеснул руками Тугохвал. Захлопнул свое переговорное окошко и поспешил присоединиться к любимым ученикам.

— И это что? Это весь драконище? — разочарованно протянула Варя, узрев чудовище воочию. В ее понимании дракон обязан быть размером с гору. Этот же оказался самую чуточку крупнее сайгака. — Динозавр какой-то, а не дракон. Крокодил с крыльями! И то у Друньки размах пошире будет.

И тем не менее, Злат в блестящих рыцарских латах рядом с этим крокодилом выглядел нелепо, как игрушечный солдатик против игуаны.

Алояс привел их на отличное место — с лесной опушки как на ладони просматривалась просторная поляна. И просека, проделанная, похоже, совсем недавно, то ли драконьим огнем, то ли самодеятельностью Чуролютовских магов, ныне попрятавшихся по кустам вместе с кавалерией.

Взгляду прибывших предстал сам дракон, раздраженно рычащий и роющий землю лапами — и два его противника: Лучедар-рыцарь и его верный оруженосец Радмил. Впрочем, стоило немного приглядеться, и становилось понятно, что дракон Злата противником не считал и охотился исключительно на пажа.

— Что за кошки-мышки в трех соснах? — озадачилась Варя, глядя на чехарду.

Дракон рычал, бил хвостом, расшибая древесные стволы в щепки, прыгал и вертелся волчком — преследуя матерно вопящего Радмила. При этом постоянно встающего у него на пути Злата аккуратно отодвигал лапой или нежно отпихивал в сторонку мордой. В последнем случае нередко увлекался и начинал самозабвенно обнюхивать принца с ног до головы, а затем и облизывать длинным широким языком, щедро заливая доспехи липкой слюной. Такое обращение не нравилось Радмилу. Вместо того чтобы воспользоваться моментом и сбежать, паж вопил еще громче, хватался за любую палку или отбирал у Злата его меч, воинственно подскакивал к чудовищу. И дракон вспоминал, что собирался поймать и придушить пажа. Игра в догонялки начиналась сначала.

— Что тут происходит? — присоединился к наблюдающим слегка запыхавшийся магистр Чуролют.

— Я бы тоже хотел понять, — заметил Зимослав.

Он властно протянул руку — и словно бы выхватил Злата из лап дракона, мгновенно переместив опешившего принца к ним на опушку. Ящер лизнул языком воздух, удивился, понял, что игрушку отобрали — и с еще большей злостью ринулся на пажа.

— Мил!.. — не успел испугаться за любимца Лучедар, как Зимослав переместил и его, буквально вручив принцу в объятия.

Сразу за тем Снежен обвел разъярившегося дракона высокой невидимой стеной, будто накрыл гигантским стаканом. И вовремя: чудище решило вернуть ускользнувшую добычу, взвилось в прыжке — и повисло врастопырку на незримой преграде, по которой плавно сползло вниз. Снова встав на четыре лапы, дракон заметался по огороженной поляне, то сердито взрыкивая, то обиженно поскуливая, не сводя горящих глаз с компании на пригорке.

— Ваше высочество! Извольте объяснить ваше присутствие здесь и в таком виде! — шагнул к принцу возмущенный Чуролют. — Я не имел удовольствия согласовывать ваше участие в данной операции!

Злат набычился в ответ:

— Я не нуждаюсь в вашем разрешении, господин магистр! Являясь наследником трона, я обязан защищать земли моего королевства от нападений и атак любого рода.

— Позвольте вам возразить, ваше высочество! — стоял на своем старый чародей. — В дела, имеющие отношение к магическим проявлениям, вы не имеете права вмешиваться! Равно как участвовать в военных компаниях без прямого на то указания вашего родителя. Тем более зачем вы привели с собой Радмила?! Если не бережете себя, будьте любезны поберечь жизнь и здоровье моего внучатого племянника, вверенного под ваше покровительство!..

Пока эти двое препирались, Зимослав, а за ним Вихрь и, понятно, Варвара, пошли знакомиться с драконом. Тот утомился бесноваться и уселся передохнуть, внимательно следя за людьми и нервно дергая хвостом. Подойдя к невидимой ограде вплотную, Варя осознала, что немного промахнулась, оценивая размеры ящера — преуменьшила раза в два.

— Чара? Чаруша? — позвал Зим.

На нежное имя дракон ответил радостным рыком, забил хвостом с удвоенной силой.

— Впрямь она, — с удовлетворением констатировал Алояс. — И почти вменяемая.

— Она всегда в последнее время почти вменяемая, в любом обличии… И что, никто, кроме тебя, не заметил? Понятно, Радмилка без дара. Но Чур!

— Стареет.

— И еще гадает, почему его заклятья не срабатывают.

— О чем вы? — сунулась Варя. Имя было смутно знакомым, вот только сходу не вспомнишь.

— Посмотри на ауру, — предложил Вихрь назидательным тоном.

Варя надула губы: решил провести для нее незапланированный урок? Нашел время и место! Но послушно сосредоточилась и старательно уставилась на чудище, слегка прищурившись. Дракон будто что-то понял, резко опустил голову, чтобы взглянуть ей глаза в глаза — ее с блюдца, у него с подносы. Моргнул. Варя дрогнула, но не взвизгнула, ибо не хотелось позориться перед парнями.

— Ну как, выяснили, откуда это взялось и как его убрать отсюда? — подошел к ним заскучавший Радмил.

Увидев пажа на соблазнительном расстоянии, дракон снова ума лишился и принялся ожесточенно скрести невидимую стену лапами и клацать зубами.

Варя обернулась на голос — и машинально «прочитала» ауру Радмила.

— Ой! — удивилась она. Кивнула Вихрю: — Почти одинаковые. Как интересно-о!.. Еще бы знать, что это значит. Намекните хотя бы, а?

— Вихрь, твоя ученица бредит, — констатировал паж. — Что может быть общего у меня с этим чудовищем?

— Страсть к вашему принцу? — невинно предположила Варя.

Паж насупился. Покосился на брызжущего слюной дракона (благо ограда капли тоже не пропускала, и те стекали по прозрачной стенке мутными полосами).

Внезапно — и неожиданно для всех присутствующих, не исключая мигом припавшего к земле дракона — в воздухе над поляной распахнулся немаленький портал.

— Стихийный? — охнула Варя.

— Нет, это… — заикнулся было Зимослав.

Тут расширяющийся портал наполз на невидимую ограду, и стена лопнула с тонким, на грани слышимости звоном. Дракон воспрянул духом.

— Назад! — скомандовал Зим.

Он дернул Варю спрятаться у него за спиной и стал медленно отступать, не сводя глаз с дракона, на ходу сплетая защитные и удерживающие чары. Варя в свою очередь прихватила Радмила, пихнула встать позади нее и пригнуться, чтобы не бесил ящера своим видом. Алояс торопливо выставил щиты. Чуролют прекратил ворчать на принца, поспешил на подмогу…

Однако дракон с нечеловеческой скоростью играючи прошмыгнул мимо всех поднятых барьеров, обошел силовые петли, уклонился от ударов, будто заранее знал, кто что предпримет — и кинулся на примеченную добычу. Вот только нацелился он не на Радмила и даже не на Злата. А на Зимослава.

Этого никто не ожидал, в первую очередь сам Снежен.

Ящер перехватил его пастью поперек пояса, заодно обездвижив руки, распахнул крылья, оттолкнулся от земли задними лапами — и сиганул в портал. Только кончик хвоста махнул напоследок.

— Что?!! — заорала Варя. — Куда?!..

И неосознанно вскинула руку, чтобы пульнуть по закрывающейся дыре сгустком чистой энергии. К счастью, не успела — Алояс кинулся на нее, опрокинул на землю, крича:

— Нельзя! С ума сошла?! Убить всех хочешь?!

Варя отпихнула от себя учителя:

— Тогда что делать?! Куда он уволок Зима? Где их искать теперь?!

— Успокойся, — строго приказал Вихрь. Поднялся с земли, отряхнулся, поглядел на опустевшее небо. — Я догадываюсь, где они.

— Тогда сейчас же колдуй портал — идем туда! — потребовала Варя.

— Думаешь, это так просто? Я тебе не Снежен, чтобы прыгать туда-сюда десять раз на дню. Подожди, сейчас свяжусь с Венцемиром и Враном, обсудим…

К ним подбежал Чуролют, захлопал глазами:

— И всё-таки, что случилось?..

— Вот вы! — перекинулась на старого чародея Варя. — Вы сможете открыть портал? Чтобы привел туда же, куда и этот, закрывшийся? Можно же просчитать остаточные следы какие-нибудь и извлечь точные координаты? Чтобы не пришлось гадать и догадываться! — она сверкнула глазами на Вихря.

— Следы?.. — пробормотал магистр, озадачился, задумался. Уставился вверх, ища в пустоте тающие искры чужой магии. — Сударыня, это возможно. Теоретически. Однако потребуется время и многоступенчатые вычисления. Если заняться прямо сейчас…

— Не нужно, — остановил его Алояс. — Слишком долго и ни к чему. Ничего ужасного с Зимом не случится. Если бы он захотел, то уже вернулся бы сам.

— А если его ранили? — взвилась Варя. — Погрызли?! Придушили?!

— Да кто его там станет грызть, — отмахнулся Вихрь.

— Ты же сам сказал — она невменяемая! — не уступала Варя, — эта ваша Ча…

Она осеклась на полуслове. Вспомнила, откуда знает это имя. И почувствовала, как злость медленно заполняет всё ее существо, от пяток до макушки с поднявшимися дыбом волосами.

— Так ты понял, куда его утащили? — включился в бестолковую беседу и Злат, подбежав и вцепившись в своего пажа.

Вихрь вздохнул. Только ради принца вынужденно раскрыл сведения:

— В Кукушкин Дол.

— В Вольнополье? — удивился Лучедар.

— Ах, вот оно что! — мрачно рассмеялся Радмил, но вздохнул с облегчением. Потянул принца за рукав: — Идем отсюда. Игры они тут устроили! На наших землях забавляются! На моих нервах играют!.. — зло выкрикнул в небо, словно обращался к кому-то конкретному.

— Так! Если мне сейчас же никто не откроет портал, я сама наколдую! — объявила ультиматум Варя.

— Ты не умеешь, — попытался воззвать к благоразумию Вихрь.

— Не умею! Но сил мне хватит. Поэтому и предупреждаю по-хорошему! Ну?

— Ладно-ладно, — сдался Алояс. — Иди, спасай своего королевича от сумасшедших подружек детства.

И открыл, вредина, окошко чуть пошире переговорного. Видишь ли, решил так силы сэкономить.

— Спасибо! — буркнула Варя и на это. Запоздало пригрозила: — Смотри, если выкинешь меня в другом месте, я тебе это припомню!

Алояс утомленно вздохнул.

Варя бесстрашно полезла в дыру.

Внутри оказалась зыбкая труба метра полтора длиной. Как будто шахта вентиляции, облепленная мягким ватином из плотно свалявшейся серой пыли. Но уж очень узкая.

— Я застряла, подтолкните! — крикнула она, надеясь, что ее услышат. Вдобавок выразительно подрыгала ногами, чтобы точно поняли суть проблемы. И снова мысленно порадовалась, что с утра надела джинсы, а не какое-нибудь дурацкое платьишко с кринолином — вот бы Радмил тогда повеселился, глядя на нее с тыла!..

Замерла, почуяв, как чьи-то руки подхватили ее под коленки и приподняли ноги над землей, чтобы ловчее пропихнуть в окошко застрявшие бедра. (Хотелось верить, что это Алояс, а то ведь за помощь Злата Милка потом с нее спросит с процентами!) Варя поднатужилась, выдохнула поглубже, подтянулась на руках, хватаясь пальцами за податливый пыльный мох — и высунулась из дыры по пояс.

С другого конца портала обнаружилась приятно-бирюзовая солнечная рощица. И тропинка, по которой к повисшей в воздухе Варе спешил симпатичный молодой человек, одетый в богатый камзол серебристого бархата, изысканно гармонирующий с небесно-голубыми завитыми локонами, подхваченными в хвостик синей бархатной же лентой, скрепленной брошкой-камеей… У застрявшей Вари было предостаточно времени, чтобы его обстоятельно рассмотреть.

Ахнув на ее бедственное положение, юноша захлопотал вокруг гостьи. Причем, прежде чем взять ее за обе руки, дабы потянуть со всей силы, кавалер пару минут рассыпался в извинениях за то, что вообще посмел притронуться к руке непредставленной дамы… А когда она наконец-то вылетела из закрывающегося портала, как пробка из шампанского, юноша забавно испугался, что из-за его неловкости гостья лишилась всех юбок. Варе пришлось тщательно подбирать слова, объясняя, что ее урезанные джинсы — это именно штаны, а вовсе не какие-то новомодного фасона нижние панталоны. Справившись с переживаниями, смущенный кавалер вновь рассыпался в извинениях. Затем спохватился:

— Вы ведь за Зимославом Ледомиром прибыли? Странно, что вы одна. Меня послали сюда, чтобы я встретил отряд чародеев и не позволил им сгоряча взорвать дом… Позвольте, я провожу вас?

— К Зимославу? — уточнила Варя. Хотя сама понимала, что подозревать этого мальчика-одуванчика в коварстве не стоит, такую наивную простоту нарочно не сыграешь. — Надеюсь, мой жених цел и не пожеван? И почему именно дракон? Почему она буянила не у вас тут, а почапала в Белозорье? И почему облизывала Злата, а украла Зима?

Под градом безостановочных вопросов юноша вовсе растерялся, захлопал ясными глазами, поражая густотой и длиной ресниц, прикусил пухлую нижнюю губу, погрузившись в крепкую задумчивость. Пришлось Варе ему напомнить, что стоять посреди тропинки непродуктивно и негостеприимно, чем вызвала новый поток искренних извинений.

— Вот это дача! — ахнула она в восхищении, когда из-за вековых деревьев показался «скромный охотничий домик» на три этажа, не считая угловых башенок.

Впрочем, готично-мрачный особнячок действительно был маленьким — по королевским меркам. И вправду стоял посреди настоящего леса, глядя небольшими окошками фасада на живописное озерцо, которое Варя сходу окрестила болотцем.

И поместьем назвать это было нельзя. Никаких дополнительных построек вокруг особняка, что после Жукова Улья казалось необычным. Не было сада, клумб, оранжерей и даже обустроенных дорожек. Прямо от дверей расходилась сеть тропинок — пустынных, если не считать снующих среди растительности непуганых лесных птичек и зверюшек. Никакой суеты на дворе — ни горничных, ни прачек-кухарок, ни егерей-дворников-садовников, никто не болтает, не переругивается. Да и двора-то нет — так, лужайки. Тишина и шелест листвы кругом.

— И еще Зим полагает, будто это он живет в уединении, — пробормотала Варя.

Кавалер любезно распахнул перед ней двери. Отогнав здравые опасения, Варя переступила порог мрачного особняка.

Зимослава искать не пришлось — он нашелся тут же в холле. С озадаченным видом вышагивал вокруг распластавшегося на ковре дракона, поскуливающего в печали и сожалениях. На скрипнувшую входную дверь синегорский королевич оглянулся мельком, ничуть не удивился:

— А, Варя, ты? Надеюсь, мы не слишком тебя испугали? Прости за это недоразумение.

Варя вздохнула с тихим всхлипом — от облегчения, что ее непутевый суженый в порядке и нигде вроде бы не прокушен. Очень хотелось подбежать к нему и хорошенько поколотить, дабы впредь неповадно было к драконам соваться — и заодно бы проверила целостность помятых драконьими челюстями ребер… Но от порыва остановил глубокий женский голос, тянувший слова с насмешкой и ленцой:

— А где обещанный отряд лучших красавцев? Это кто вообще, Ледомир? Ты взял в невесты мальчишку-босяка в оборванных штанишках? Или это у вас в Синегорье мода нынче такая, прогрессивная, м-м?

— Мода, угу, — проворчала Варя, прожигая взглядом приближающуюся статную красавицу с роскошной темно-синей косой, облаченную в свободное домашнее платье. — Наведайся к Зореславе, она тебе выкройку даст. Следующим летом в жару оценишь.

— Благодарю за любезное предложение, — блеснула улыбкой та. — Это в Синегорье для лета сгодятся штанишки. Такого зноя, к какому привыкли у нас в Дивогорске, Ледомир не допустит, он же у нас нежная натура, снежная, хладнокровная. И любит он холод, и любит-то он холодно…

— Яснолика! — одернул ее Зимослав. — Отвлекаешь.

Дракон — вернее, дракониха — тоже вскинула голову, зарычала согласно: пустые разговорчики мешали ей наслаждаться вниманием похищенного принца-чародея. Ящерица уже и на спину опрокинулась, задрав по-заячьи лапки, подставив внимательным ладоням нежное брюхо.

— Ой-ой! Напугали! А вы не отвлекайтесь, — рассмеялась вольнопольская королевна. Снова обернулась к насупившейся Варе: — Пойдем чай пить? Чую, они еще долго будут заниматься ерундой. А я после портала проголодалась. Мало, что тушу сбежавшей дурищи пришлось тащить из чужого королевства — а до того неделю голову ломала, как ее подловить — так она еще и тяжеленного мужика с собой прихватила!

Варя язык прикусила: да как эта принцесска посмела обозвать Зима мужиком?! Да еще тяжеленным?!

— Пойдем, — Яснолика обняла гостью за плечи, развернула к парадной лестнице, будто мнение самой Вари ее нисколько не волновало, — обсудим, в чем полезнее перед женихами в жару щеголять — в штанишках, голышом или в чешуе…

— Краса, фу! — скривился синекудрый юноша.

Дракониха поддержала ворчанием.

— Никакого чая! — рявкнул, отвлекшись от чароплетения, Зимослав. — Краса, отстань от моей жены. Одну ты уже напоила чаями — вон что с ней стало! Варя, подойди ко мне. Поможешь, когда начнем возвратный оборот.

— Жену… — фыркнула Яснолика Краса. Но Варю отпустила, даже легонько в спину подтолкнула, как бы разрешая поспешить к избраннику. Повысила голос: — Ледышка ты, Ледомир! Так плохо обо мне думаешь? Будто я стала бы травить твою долгожданную возлюбленную! А Чара сама виновата. Кто ж в здравом уме мешает вино с зельями? Праздновала свою тоску по Злату, вот и обернулась драконом. Да, Чаруша?

Дракониха заворчала в ответ и от стыда спрятала голову под крыло.

— Ох, чуть не забыл! — всплеснул руками юноша. — Пока Чарушу не обратили, давайте соберем с нее ингредиенты? Краса, ты сама говорила, что надо ее вернуть, чтобы сцедить крови, слюны, желчи, отковырнуть чешую… и что там еще полезного?

Дракониха оскалила клыки и задом заползла под лестницу, попутно опрокинув пару кресел и высокий светильник.

— Точно — клыки! — обрадовался подсказке юноша.

Краса со вздохом закатила глаза. Пожаловалась Варе:

— Братец бывает таким простодушным, что даже мне порой страшно. Милонег, ты еще после прошлых своих опытов мою лабораторию не отмыл!

— Можете когти обрезать, — невозмутимо предложил Зимослав. — Вот посмеетесь потом, когда проведете анализ и поймете, что состав ткани ничем не отличается от женских ногтей.

Яснолика в наигранной задумчивости уставилась на собственный маникюр, будто ища сходство или потенциал для метаморфоз.

— Варя, будь добра, заряди. — Зим протянул горсть амулетов.

Поглядев, как гостья поспешно взялась за привычное дело, находя в процессе своеобразное успокоение для взбудораженных нервов — вольнопольская королевна удивленно протянула:

— Гляди-ка, и впрямь верная супруга! Совместимость энергий — это так мило…

Когда Варя закончила, Зимослав строго шикнул на хозяев. Яснолика послушно оставила дурачество. Глядя на нее, притих и ее чуткий братец. Вчетвером все вместе они благополучно распутали оборотное заклятье на драконихе. Огромное тело выпустило лишнюю распирающую магию, сжалось до человеческих размеров — и на ковер упала очаровательная хрупкая блондинка с длинными волосами цвета полуспелого лимона. Обнаженная, разумеется.

— Неж, отвернись! — скомандовала Яснолика.

Милонег густо покраснел, чуть ли не до слез — и бегом удрал прочь.

Снежен тоже отвел глаза. Торопливо снял камзол, протянул Варе. Та догадалась прикрыть блондинку.

— О-о… Как же мне худо… — простонала жертва зелий.

С трудом собравшись, села на ковре, легкомысленно расставив колени, совершенно не обращая внимания на едва прикрытую наготу, так что даже у Вари запылали щеки, а Зимослав ретировался следом за Милонегом.

— Краса, солнышко, — сосредоточив взор, узнала подругу бывшая дракониха, — яви милость! Дай водички, а?

— Конечно, Чарушенька, — проворковала королевна.

И, согласно легкому движению ее руки, блондинка исчезла.

Мгновением спустя стены особняка содрогнулись от дикого вопля. Голосили где-то на верхних этажах.

Яснолика невозмутимо обернулась к Варе, ослепительно улыбнулась, пояснила:

— Ничто так не бодрит, как купание в прохладненькой ключевой воде, не правда ли? Что ж, теперь точно нужно выпить чаю. Вот как знала, что гости нагрянут — вчера напекла пирогов! С грибочками, с яичками и зеленью, с лесными ягодами…

— И ватрушек, поди? — ревниво фыркнула Варя.

— Увы, нет, — понимающе покосилась на нее королевна. — Как баба Вера в свое время ни билась со мной, постигнуть сокровенную суть ватрушных таинств я не сумела. Зато есть со свежей клюквой! Уважь, не откажись отведать?

____________

Стол Яснолика Краса накрыла в небольшой светлой гостиной с окнами, выходящими на живописное озеро. Накрывала сама. Пальцем указывала на местечко на скатерти — и там возникало блюдо с угощением или кувшин, или бутылка, равно и чашки-ложки-тарелки. Удобный способ — не приходится бегать по особняку.

— Так, а в подвале на леднике у меня еще есть копченая рыбка… А, нет, уже не свежая, таким не потчуют гостей. О, зато икорка просолилась! Как же я про нее забыла. Ну-ка, явись сюда из чуланчика!.. — ворковала хозяйка, расхаживая вокруг стола, перед внутренним взором перебирая запасы провизии.

— Много всего уже, куда еще-то? — проворчала Варя, уныло подперев рукой щеку. Яснолика не послушала отговорок и усадила ее за стол раньше всех.

— Это тебе кажется. Сейчас мальчишки с Чарушей явятся и всё умнут. Ох, чуть про хлебушек не забыла! Он же у меня в печке остывает, свеженький. Вот! Какая корочка получилась румяная, хрустящая.

— Очень вкусно выглядит, — вынуждена была признать Варя.

— Да ты не смотри, а пробуй! Вон масло, вон икра. Или варенье, если хочешь.

— Не будем остальных ждать?

— Незачем, много с них чести. А булки остынут. Тепленькие…

Краса и сама уселась с нею рядышком, локоть к локтю, взялась резать каравай на щедрые ломти. Варя сдержала порыв отодвинуться вместе со своим стулом. Всем хороша королевна — и внешность завораживает, и манеры простые, речи ехидные, ум острый, смешки необидные. А червячок ревности в сердце так и вертится, так и жжется… Самое стыдное, что Яснолика читает Варины душевные терзания, будто смотрит в открытую книгу — быстро колючки спрятала и окружила заботой. Точно жалеючи.

— У вас слуг совсем нет?

— А зачем нам двоим слуги? Ну, троим, если Чаруша гостит. Хотя что-то она загостилась, пора ее гнать. Правда, с ней веселее. Вечно учудит что-нибудь с тоски. Или Нежку выбесит. Братец, когда из-за нее бесится, совсем ничего не соображает… Всё, жуем молча — идут.

Верно — только притихли, в гостиную вошел Зимослав. Зыркнул с подозрительностью на обеих кумушек, на удивление мирно сидящих бок о бок. Выбрал себе место за столом напротив, сел, не спуская с них настороженного взгляда, будто ждал, когда разнимать придется.

— Что так долго? Где гулял? — осведомилась хозяйка.

— Чуролют задержал. Потребовал объяснений.

Зим потянулся за бутылкой, хотел было налить себе глоток ликера для успокоения нервов. Но Краса опередила — бутылка исчезла из-под его руки, зато возникла перед королевной. Зим недоуменно выгнул бровь.

— Вон то для тебя припасла, — указала Яснолика на изящные кувшинчики. — А тут наливка на дюжине лесных травок.

Снежен пожал плечами и послушно налил себе другого вина.

Наливку же Краса разлила себе и Варе. Пахнуло густым сладким духом, точно в бутылку волшебством закупорили летний знойный вечер после грозы.

— Запомни, дорогая: если он тебя обидит, завари ему чай на травках. Потом надиктую, какие брать, чтобы проняло лучше. Или сушеных подарю, если найду в кладовке. С одного глотка тут же сыпью покроется! И так смешно чесаться будет, что обхохочешься и забудешь про все обиды.

Варя поглядела на Яснолику с недоверием: не шутит ведь! Однако и голос не понизила, чтобы на том конце стола было слышно. Вот же подружка детства называется — знает все секреты и слабые места и не пожалеет, ударит по самому больному.

— Варя, не пей эту отраву, — потянув носом запах, велел Зимослав. — Это сбор, развязывающий язык. Выпьешь, и не сможешь отмолчаться или соврать, на любой вопрос выдашь всё, что думаешь.

— Будто не заметил, что себе я налила то же и столько же? — с вызовом сказала Яснолика. Обернулась к замершей гостье: — Наливка слабенькая. Для знакомства в самый раз. Будешь?

И свою рюмку приглашающе подняла.

Варя кинула быстрый взгляд на жениха, но тот, похоже, решил ограничиться предупреждением и предоставил ей право выбирать самой, как поступить. Как будто у нее был выбор! Одно успокаивало — травить ее до смерти соперница не станет, ибо незачем. Но приняв этот шаг доверия, Варя может и выиграть немало.

— Ваше здоровье.

— Закуси! Запей! — наперебой засуетились Зим с Красой, так лихо Варя опрокинула в себя травяную горечь, от которой дух перехватило.

— Пьете? Без меня? — с порога капризно объявила свою обиду так вовремя явившаяся Чара-Чаруша.

По ее слегка мокрому виду легко было понять, что лимонная блондинка только-только закончила плескаться в купальне. Платье застегнула кое-как, даже волосы не полностью высушила, спеша присоединиться к обществу. Возможно, собиралась высказать Яснолике всё, что думает о ее методах лечения похмелья. Но увидев накрытый стол, великодушно простила подругу.

Усевшись по другую сторону от Вари, Чаруша немедленно повисла у той на плече и завладела ее ушами, не вникая, почему гостья утирает слезы и глотает воздух ртом.

— Так ты и есть законная невеста Снежика? Краса только о тебе и болтает, всё лето жужжит и жужжит, спасу нет! «Варенька то, Варенька это!» — тьфу! Ей про тебя и Зорька, и Мстислада докладываются, да еще тетка Буря жалуется в длиннющих письмах. Как же я тебе завидую! Быть признанной парой любимого человека — это такое счастье!..

Она частила, не делая пауз, не предполагая, что слушательница захочет ответить на вопросы. Правда, Варе и сказать-то было нечего.

— Ты кушай-кушай, — шепнула на другое ухо Краса, подставляя тарелки с угощением поближе. — Иначе зелье слишком резко подействует. А я надеюсь с тобой ночь провести до рассвета.

Варя опять поперхнулась, закашлялась…

Чаруша за считанные минуты выдала немало занятных сведений. Злополучное зелье откровенности еще не начало действовать, потому Варя честно молчала, сопела, елозила на стуле, жевала и слушала, примечая и на ус наматывая. Жаль только, через короткое время блондинка пошла в своих жалобах по второму, по третьему кругу, мало что добавляя к уже выболтанному. А отлипать не собиралась, совсем оглушила.

— …Радмилка ведь что? Да пустое место! Бездарность, магии ни крупинки. Зато самомнение до небес! Злат заслуживает лучшей пары. Но идиот слепой, раз всю жизнь позволяет крутить собой. А я ведь тоже с малых лет его люблю! Уж поди сильнее, чем Милка! Вот просто жить не могу! Сколько ни живу, всё мучаюсь. И ведь выпала же доля — родная кровь меня так подло предала — обскакала, увела! А ведь я даже по возрасту больше гожусь — я-то на год Злата младше, а Милка наоборот его старше. А оба на меня смотрят свысока, будто на дитя неразумное — обидно!.. Радмилка-то мне ближе всех, а такой удар в спину… Дедуля Чур у нас общий, брат нашего деда по матери, а между собой мы двоюродные. Но Милке от дедовского дара ни капельки не досталось, всё в меня ушло. А мне что за радость, ты скажи, а? Ну, умею колдовать, и что? Ну, обернулась я чудищем, а толку? Позвало меня сердце — бегу через страны к ненаглядному, мечтаю, чтобы он меня от драконьего обличья спас расколдовывающим поцелуем. А как в себя приду — сворачиваю к Синегорью, чтобы, значит, у Снежика помощи попросить, так как чую, что самой обернуться назад человеком не смогу… А что они?

Она требовательно встряхнула Варю за плечи.

— А что? — послушно спросила та.

— Они на меня кавалерию! — обиженно заголосила Чаруша. Махнула Милонегу ручкой, чтобы тот поухаживал, подлил ей хмельного пузырящегося сидра, и жадными глотками осушила бокал. — Ах! Никто не признал во мне меня! Скажи, я так сильно изменилась? Или они меня забыли? Даже дед Чур! Родной дед! Он же меня сам учил!

— Лакать все зелья без разбора и оборачиваться в ящеров он тебя точно не учил, — фыркнула Яснолика.

Варя и не заметила, когда к ним присоединился братец Красы, тихий, как призрак. Тот ничего не ел, не пил, лишь мрачнел и бледнел всё больше — и не спускал горящего темного взора с расчирикавшейся Чаруши. Варя поежилась: определенно он неравнодушен к блондинке и ее завывания о любви к прекрасному принцу были для него словно иголки в сердце. Для нее же его чувства не были секретом, Чара пользовалась его покорностью в своих интересах, точно вольнопольский королевич добровольно вызвался быть ее прислугой. Вместе с тем она не скрывала своего к нему презрения, нарочно шпыняла едким словом по любому поводу. И не только словом.

— …Что зыркаешь? Налей еще!.. Я как Милку тогда увидала — от злости просто ум затмило! Так бы и загрызла, разорвала бы на клочки!.. Эй, ты мне на платье плеснул! — взвизгнула невыносимая барышня, хотя сама же толкнула его под локоть. Да и пролилась всего пара капель. Но Чаруша замахала руками: — Уйди с глаз долой! Надоел до невозможности! Брысь!..

И в сердцах швырнула в него немаленьким сгустком чар — превратила безропотного поклонника в небольшого зверька вроде кошки, с голубым пушистым мехом в цвет его собственной шевелюры.

Краса, похоже, привыкшая ко всякому, вяло возмутилась произволу над братом:

— Чаруш, ты совсем очумела? Немедленно верни в нормальный облик!

— Ему и этот вид нормальный, — фыркнула жестокая красавица. — Самый подходящий такому нытику.

И продолжила льнуть к хлопающей глазами Варе, клянясь в задушевной вечной дружбе, раз они «так славно, с полуслова понимают чувства друг друга». Яснолика ругнулась вполголоса, да и плюнула. Лишь проводила сочувствующим взглядом заползшего под шкаф кота — и вновь обернулась к Зимославу, с которым вполголоса обсуждали недавнее нападение белогорцев.

— Какие они оба умные, — неожиданно сменила тему Чара, тихонько всхлипнула, уместив у Вари на плече хмельную голову. — Смотри, говорят о государственных делах, о границах и войне, а у самих глаза так и сверкают страстью. Эх, какая чудесная пара из них получилась бы! Так жалко, что судьба их разлучила. Вот прямо как меня с моим Златом!..

Варя поняла, что собеседницу окончательно развезло.

В то же время и с ней самой тоже творилось что-то неладное — злость так и плескалась внутри: почему она обязана тут сидеть и эту дуру Чарушу выслушивать?! Почему она молча смотрит, как ее жених увлеченно болтает с другой — на темы, в которых сама Варя ничегошеньки не понимает и поэтому утереть нос сопернице не сможет. Почему бедный лазоревый кот в собственном доме вынужден прятаться под шкафом?! Почему она, Варя, всё это должна терпеть?!

Решительно сбросив с плеча пьяную пиявку, Варвара поднялась с места. Взяла пирожок с рыбой, сурово разломила надвое. И направилась к шкафу, не замечая направленных в ее спину удивленных взглядов. Опустилась перед шкафом на четвереньки — и принялась выманивать на начинку несчастного котика, ласково присюсюкивая, что не позволит больше никому его обижать.

Кот-Милонег долго сопротивлялся. Сверкал на нее из темноты растерянными глазищами.

За столом разговоры утихли. Чара просто задремала, уместив гудящую голову на локти, а локти на стол. Зим потерял нить обсуждения — какие уж тут плетения пограничных сигнальных заклятий, если опоенная зельем невеста ползает по полу.

— Пожалуй, нам пора домой, — пробормотал он.

— В кои веки навестили, и уже? — негромко возмутилась Яснолика. — Сколько лет с тобой не виделись? Мог бы и погостить до Ночи Дух Лун. Вот Чарушу выгоню, и останемся с Нежкой опять вдвоем. На праздник-то! Одни-одинешеньки посреди дремучего леса. Не жалко?

— Жалко, — холодно отозвался Снежен. Кивнул на Варю: — Но ее жальче.

— Ошибаешься, ей-то как раз будет полезно, — фыркнула Краса.

Зим смерил королевну недоверчивым взглядом:

— Считаешь? Или снова влияние моей матушки?

— Когда это я беспрекословно слушалась тетушку Бурю? — прищурилась в ответ Яснолика.

Снежен отвел глаза.

— Свяжись с Зореславой, — продиктовала она, нисколько не сомневаясь, что ее послушают и выполнят совет в точности. — Скажи, что погостишь у меня две недельки, вместе с невестой. Саму Зорьку отправь к Твердиверу, иначе издергаешься. Без нее в Жуков Улей никто не полезет, а в Златограде ее будут охранять, как родную. Хранислава сейчас в летнем дворце, вы с Зорькой исчезнете — представь, как обрадуются в опустевшей столице твои недруги. К тому же слухи разносятся быстро, все решат, что в Белозорье тебя сожрал дракон, а Зореслава поехала на похороны. Если твои мальчики не прозевают, то получат отличный шанс выловить всех белогорских прихвостней.

— Я поговорю с Венцемиром и Будигором, — уклончиво отозвался Зим. Но по глазам было видно, что он уже мысленно просчитывает варианты последующих за таким шагом событий. — Спасибо.

— Это Чарушу благодари, она вас сюда заманила, — усмехнулась Яснолика. — Пожалуй, не стану ее пока выгонять.

Тем временем Милонег сжалился над Варей, от всего сердца оплакивающей его несчастное положение, и осторожно вылез из укрытия. Та не упустила момент — просияла и сцапала пушистика, притиснула к груди. Зимослав на такое проявление сочувствия недоумевающе заморгал. А Яснолика смешливо фыркнула.

— Пора нам с твоей суженой поболтать наедине, посекретничать по-девичьи.

Глава 20

Варя обиделась на своего жениха. Смертельно! Навсегда. Безвозвратно. Яснолика неизвестно куда ее повела, а тот ни слова не сказал поперек. А если бы соперница ее утопить решила? Вот в этом самом болотце, на бережку которого они уселись закатом любоваться под вишневый сидр с печеньками. Нет, разумеется, Варя ни капли не верила, что Краса может ей навредить. Но почему в это не верил Зимослав? Вот что самое обидное! Где его беспокойство о будущей матери своих будущих детей?!

— Ох, я подушки забыла! Сидеть жестко, — спохватилась Яснолика. Обернулась к шныряющему в высокой траве голубому коту: — Нежка! Будь другом, принеси парочку?

Варя удивилась: как это у ее заколдованного братца получится справиться с заданием? Но спросить не успела, так как рот был набит сладостями. Через мгновение же вопрос сам собой отпал — лазоревый зверек без пререканий перекинулся в прекрасного принца и направился к дому.

— А как же?.. — прожевав и проглотив, глубокомысленно поинтересовалась Варя.

— Удобно, что Нежка умеет оборачиваться прямо в одежде, правда? — хихикнула королевна. — А то неловко получилось бы.

— Но ведь его Чара зачаровала! — возмутилась на обман Варя. Она бедняжку так жалела, почти всплакнула над ним! А он, оказывается, нисколько не пострадал.

— Чаруша у нас, конечно, дева исключительной силы. Да только Милонег посильнее будет. И постарше, так что все ее фокусы знает лучше ее самой.

— А почему же он сразу не сбросил заклятье?

— Из принципа, — пожала плечами Краса. Зарылась в корзинку для пикника, проверяя, не забыла ли захватить с кухни жестянку со своими любимыми конфетами-тянучками. — Вот помяни мое слово — будет ходить цуциком неделю, Чаруше на нервы действуя, пока она сама не извинится и чары не отменит. Хотя, зная ее, говорю наперед — Нежка не дождется.

— Она, наверное, и не вспомнит к утру, — заметила Варя, сочувствуя несчастному влюбленному всем сердцем. — У нее вечно только Злат на уме.

— Угу, — поддержала Краса, намазывая две булочки кремом — для себя и для собеседницы. Остатки же взбитых сливок поставила на краешек расстеленного на земле пледа. Как потом выяснилось — для братца.

Милонег принес подушки, без лишних слов бросил перед сестрицей — ударился оземь и снова обернулся котом. Но сливки из фарфоровой глубокой масленки вылизал подчистую, после чего снова юркнул в травы — охотиться на светлячков.

— Я ж говорю, — понаблюдав за ним, неодобрительно хмыкнула Краса. Передала одну подушку Варе — всё-таки вечером земля была слишком прохладна, чтобы довольствоваться только пледом.

— А цуцики — это так голубые коты у вас называются? — уточнила Варя.

— Не у нас, — задумчиво отозвалась Яснолика. — Чаруша наша та еще путешественница — как из дома сбежала, за нами увязавшись, так каждую зиму где-то в дальних странах пропадает. Понятия не имею, где она таких цуциков высмотрела и как они называются на самом деле. И все ли они голубые или только наш из упрямства синеет. У нас они не водятся.

— У вас, говорят, и драконы не водятся, — проворчала Варя. — Но это не помешало Чаре превратиться в годзиллу.

— С драконами другое дело, — пояснила Краса. — Цуцики живут на южном материке, а не у нас, на северном. Драконы же являются в наш мир через порталы.

— В стихийные лезут?

— Нет, в управляемые влетают с достоинством. Они существа сознательные, магией владеют лучше нас — прилетают, когда им нужно, улетают, когда вздумается. Никто не знает, зачем. Никто не знает, когда. В последний раз, правда, давно появлялись — еще до объединения трех королевств в империю. Но в принципе могут вернуться в любой момент.

Она замолчала, погрузившись в какие-то свои мысли. А Варя рассеянно хрустела печеньками дальше. Она-то думала, что соперница позвала ее на разговор с глаза на глаз, чтобы выяснить, кто она такая и откуда взялась — и чтобы пободаться за перспективного жениха. А та что-то не спешила вызывать ее на дуэль.

Кроме светлячков над болотцем-озерцом кружили и прочие насекомые. Варя уже пару комаров прихлопнула на себе — самых обычных, ничуть не отличимых от земных.

— Ой, точно! Прости, забыла, — спохватилась королевна.

Привычным жестом кинула вокруг заклятье призыва, на которое тотчас слетелись мелкие пташки, среди которых Варя определила знакомых воробьиных ястребков-вранов. Чирикающая братия в два счета облетела бережок, очистила воздух от досадных кровососов. Варя же втихомолку хихикнула — похоже, ее новая знакомая обладает всеми качествами, требующимися от мультяшной принцессы: и готовит отлично, и птичек призывает. Интересно, петь она тоже умеет? Пить-то вот точно обучена — Варю слегка ведет уже, а у Красы ни в одном глазу! Но щекочущий язык вопрос остался не произнесенным.

Яснолика с серьезным видом уставилась на всполохи заката, догорающие сквозь кроны деревьев, и весомо начала разговор — правда, с неожиданного края:

— Как ты успела заметить, мой брат немного…

— Эксцентричен?

— Туповат. Потому и ходит за Чарушей, как привязанный зяблик, и не поймет никак, что она с ним давно наигралась… Но ему, знаешь ли, простительно. У нас было невеселое детство. Как настоящий мужчина, он всегда защищал меня. Закрывал меня собой. Нередко на его голову прилетали такие заклятья, что даже дядьку Чура оставили бы дурачком. А Нежке лежать без сознания в гуще резни было недосуг — отряхивался и дальше меня тащил.

Варя осторожно поддакнула:

— Я кое-что слышала о… о том, что случилось с вашими родителями. Это ужасно. Не представляю…

— Никто не сможет представить, не сможет понять, что это было такое, — необидно отмахнулась Яснолика.

— Мне жаль. Это ужасно, — повторила Варя.

— Вообще-то я не для того пила настойку, чтобы говорить о прошлом. — Краса разгладила ладонью юбку на коленях. — Но у этого рецепта свои правила.

— Теперь из-за брата вы живете здесь, а не в столице?

— Нет, я не настолько любящая сестра. Конечно, при дворе ему пришлось бы нелегко. Представляю, как бы фрейлины играли им в мячик, перебрасывая из постели в постель… Но уверена, он бы приспособился. Мы здесь живем, потому что я могу себе позволить тишину и спокойствие. И полнейшее безделие. Ведь это такая роскошь — жить в свое удовольствие, согласись?

— Ну… что-то в этом определенно есть, особая романтика, — обтекаемо высказалась Варя. — Но не одиноко?

Яснолика улыбнулась:

— Ты прямо как наши дядюшки!

— Те, которые регенты? — вспомнила Варя разговоры со Златом и Зореславой.

— Они самые, другой родни у нас не осталось. Дядюшки тоже вечно беспокоятся, как бы мы тут не заскучали. В прошлом году прислали к нам ораву придворных живописцев! Благо, самые шумные сбежали, не выдержав недели. Самые разумные и талантливые остались на всё лето. А последнего осенью еле выгнала — очень уж ему понравились здешние пейзажи, аж на чердаке от меня прятался.

— И что ты делала с ними без прачек и кухарок? — ужаснулась Варя.

— Прислугу из дворца вместе с ними привезли, — фыркнула Краса. — Я же всё-таки наследница трона, хоть, как ты выразилась, и эксцентричная.

— Наследница… Я, конечно, понимаю, что управлять страной то еще удовольствие. Но не боишься, что, пока вы тут прохлаждаетесь, твои дядюшки захотят передать власть своим детям, а не вам, племянникам?

Краса выгнула бровь в неподдельном изумлении:

— Как это?

— Ну, у них же у каждого есть жена, у жён свои амбиции… — предположила Варя.

— Какие жены? — расхохоталась Яснолика, так что эхо пошло гулять над озером. — Какие дети? У них тоже никого кроме нас нет! Они жизнями рисковали, вместе с Росаной и ее покойным мужем, когда нас из горящего дворца вытаскивали, ночью из захваченного города выводили. Стоит мне заикнуться — тут же с радостью вернут мне трон и власть. Регент — брат нашей матери, канцлер — его муж. Они верны друг другу, как белокрасы!

— Ох… А-а? Хм… — Не сумев выразить гамму чувств от радикально развеянного заблуждения, Варя взяла паузу, чтобы допить свой сидр. Уточнила: — А в вашем мире мужские пары даже с магией не рожают себе детей?

— А в вашем? — парировала Краса.

— В нашем им генная инженерия, то есть лекари и алхимики помогают. И женщин для вынашивания нанимают, как кормилиц.

— Надо бы нашим подсказать, пусть себе наследника сделают — вот счастья-то будет! — недоверчиво рассмеялась Яснолика. — А то мне рожать самой неохота. Да и не от кого.

— Правильно — если в лесу жить! — заворчала Варя, а сама вспомнила, как ее тоже родня попрекала, что ходит незамужняя.

— Если судьбой суждено, любовь и в пустыне тебя отыщет, — усмехнулась Краса.

— От судьбы хоть на печке прячься, хоть за печкой! — в тон подхватила Варя.

И прыснули смешками, поглядели друг на дружку внимательно искоса.

Между тем закатные цвета незаметно вылиняли. Ажурные кроны деревьев скрадывали вечернее сияние Кольца, позволяя сумеречным теням раскрашивать берега озера в фиолетовые тона.

Трава за спиной зашуршала.

— Нежка, бессовестный, подслушивал? Как тебе не сты… Ого! Белый-белый? И ни пятнышка?..

Невзирая на сумеречные тени, высунувшаяся из травы остроносая мордочка почти что светилась белоснежным мехом. Уши-локаторы навострились на королевну, готовые внимать восхищенным возгласам.

— Финик? — изумилась явлению и Варя, но по другой причине. — Как ты здесь очутился?!

— Твой крольчонок? — поняла Краса. Поманила зверька, и тот охотно подошел, обнюхал ее пальцы — дернул хвостищем, поглядел в глаза с недоумением, что ему вкусностей не предложили. На что королевна рассмеялась и отломила щедрый кусок хрустящей вафли. — За тобой пришел, значит.

— Да как?! Я его в Жуковом Улье оставила, потом мы с Зимом порталом в Белозорье махнули, а оттуда сюда. Он точно никак не мог за мной увязаться!

Похрустев вафлей, белко-песец запрыгнул к умилившейся королевне на колени, притулился к ней и, жмурясь, потерся ушастой головой — будто скучал и давно-давно не видался. Та принялась его гладить, чесать под подбородочком. Только улыбка сделалась задумчивой:

— Дядя Кудеяр подозревал, что его белый кролик умел нырять через пространство. Звали его кролика Фикус, если правильно помню.

Белко-песец снова оглянулся на нее и звонко тявкнул.

У Вари мурашки пробежали по спине, вовсе не вечерней прохладой вызванные:

— Мне уже рассказывали про того кролика. Неужели?.. Фикус?

Финик обернулся к Варе и тоже тявкнул, будто спрашивая, зачем зовет.

— Так ты не Финик, а Фикус? — опешила Варя. — Правда, что ли? Как так может быть?

— Может, — сказала Яснолика. — Я, конечно, не ручаюсь, всё-таки немало лет прошло. Но по его возрасту и окрасу, и повадкам — один в один.

— Почему же Зимослав его не узнал? — еще больше запуталась Варя.

— Почему ты считаешь, что не узнал? — пожала Краса плечами. — Наверняка узнал. Но признать, что это именно питомец его отца — совсем другое дело. Если поспешишь с выводами, а потом поймешь, что ошибся, будет очень больно.

Варя поразмыслила и призналась:

— Это Финик меня привел. Ну, в ваш мир вообще — и на базарную площадь Златограда в частности. Где мы с Зимом столкнулись. Поэтому я и согласилась записаться на отбор невест для принца — подумала, что для Зима выбирать будут, а оказалось…

Краса рассмеялась:

— А оказалось, что ты всё правильно сделала!

— Думаешь? — вздохнула Варя. И еще раз вздохнула. Собралась с силами: — Мне кажется, я занимаю чужое место. Испытания на смотринах дали сбой, и мое звание невесты ошибка. Зим должен быть не со мной.

— А ты не хочешь быть с ним? — с любопытством уточнила Краса.

— Хочу, — буркнула Варя.

— С его стороны я тоже не вижу отвращения, — хихикнула королевна. — Тогда в чем проблема?

Варя уныло пожала плечами.

— Я знала Грозоврата лично, — сказала Яснолика, оставив шуточки, — он никогда не ошибался в своих предчувствиях, не зря его прозвали Путивест. Он себе верил. Если ощущал, что должен что-то сделать, даже не понимая, зачем, то делал, и потом оказывалось, что делал вовремя и именно то, что требовалось. Его вели высшие силы — те силы, что ведают течениями магических энергий, управляют природой и самой жизнью. Именно поэтому он прожил такую долгую плодотворную жизнь и хранил свое королевство столько славных лет. Завещанный им отбор прошел так, как нужно. Мстислада мне рассказала обо всём в подробностях. Ни у кого в Белозорье нет сомнений — ты и есть обещанная Ледомиру невеста.

— Думаешь? — робко шмыгнула носом Варя.

— Уверена! — отрезала Краса.

— Выходит, Мстислада тебе наябедничала, какой я была дурой на отборе, — нашла, к чему придраться. И уставилась на гладь озера, словно прикидывая, не утопиться ли со стыда.

— Ну… — многозначительно отозвалась вольнопольская принцесса.

— Зорька говорила, что Буря слышать о Вольнополье не хочет, — продолжала искать подвох Варя, — а Чара заявила, будто Хранислава тебе письма пишет.

— Вот болтливая пьяница, — фыркнула Краса. Разлила остатки сидра, поставила опустевший кувшин на землю, взмахом руки заставила его исчезнуть, чтобы на том же месте появилась бутылка вина, оплетенная лозой и покрытая добротным слоем подвальной пыли.

— Это же твоя подруга! — укорила Варя. Послушно допила сидр и подставила стакан под вино, потянула носом приятный аромат, не то земляничный, не то ананасовый.

— Думаешь, я не скажу ей в лицо, что она пьяница? Каждый день говорю, а толку! За твое здоровье! Хранислава-то… она пишет. Тайные, длинные письма, ругательские. В каждом высказывает, как не любит Вольнополье и какая я предательница. Велеречиво изливает тревоги материнского сердца. Но я не против, мне ее послания очень полезны — благодаря ей я всегда в курсе всех событий в Грозовградске. Дядюшки из Дивогорска мне столько не докладываются!

— И… что ее величество обо мне думает?

— Много противоречивого, — усмехнулась Краса.

Варя насупилась. Отхлебнула сладкого вина, закусила солоноватой вафлей. Потребовала правду:

— Почему вообще ты-то обо мне печешься? Судишь тут со мной, объясняешься, будто обязана!

— Тебе я ничем не обязана, верно, — согласилась Краса. — А вот перед Снежкой и его семьей я в большом долгу. Поэтому вразумить тебя — самое малое, чем я могу ему помочь.

Варя вздернула нос: «вразумить»?! Это что же про нее понаписали Мстислада, Зорька и Хранислава вместе взятые, раз у Красы сложилось впечатление, будто ее, Варю, требуется вразумлять?! Так и подмывало вскочить с места и уйти, хлопнув дверью! (Только дверей поблизости не имелось — ближайшая была входная у особняка, до нее бежать метров двести, и то пришлось бы сначала войти, чтобы эффектно выйти.)

И главное — очень было любопытно послушать, что еще расскажет соперница. А та снова свернула на свою больную тему.

— Знаешь, почему пропал отец Снежки? Тоже из-за нас. Ты слышала про Ограждающие Камни?

Варя кивнула:

— Большие кристаллы — остатки расколотого гигантского накопителя, принадлежавшего легендарному императору.

— Который, кстати сказать, он украл у белогорцев, развязав с ними многовековую войну, — добавила Яснолика для полноты картины. — Никто не знает, как использовали огромный кристалл белогорские шаманы. А в наше время Ограждающие Камни настроены так, чтобы сдерживать пространственные разрывы.

— Ты о стихийных порталах?

— Именно. В Златограде сохранился их Камень, поэтому маги там живут спокойно — им не нужно рисковать своими жизнями, залатывая дыры между мирами. Два других Камня раньше защищали Синегорье и Вольнополье. Но когда вспыхнула война, наш Камень черные колдуны то ли уничтожили, то ли похитили. Чтобы наша страна не исчезла, издырявленная разрывами, которые некому было закрывать, так как многие наши маги потеряли свой дар в сражениях, а большинство были убиты — правитель Синегорья Кудеяр Славомир Смур принял решение перенести свой Ограждающий Камень к нам в Дивогорск. Понимаешь, какой это был человек? Мало того, что помогал нашим дядьям справиться с заговорщиками, отражал натиск охамевших белогорцев, улучивших время двинуться на Синегорье, руководил своим королевством в конце концов, но он же еще взял на себя стихийные разрывы! Да, у него была отличная команда помощников, среди них были лучшие ученики Грозоврата — родители Врана и Алояса, отец Венцемира, сын Веролюты… Они не боялись ничего. Поэтому погибали один за другим — на войне с черными или в чужих мирах, пробуя новые и новые заклятия, изобретая самые действенные способы и оплачивая их собственными жизнями.

Она замолчала, спряталась за стаканом с вином, якобы горло пересохло.

Варя шмыгнула носом. И принялась шарить по карманам, искать смартфон.

— Особенно многих Грозоврат потерял в годы между исчезновением Кудеяра и тем моментом, когда Зимослав смог занять его место, — договорила Краса.

Варя между тем нашла видеозапись, которую сделала, когда ее взяли на «штопку» очередного разрыва — включила и придвинулась к Яснолике, чтобы посмотреть вместе.

— Да, со стороны кажется, будто они делают всё играючи, — оценила та мастерство команды Зима. — Надо же, Вран почти не изменился, только тощает и тощает… Но сколько же Снежка сил тратит каждый раз, подумать страшно! И ты будешь уверять, будто ты ему не нужна?!

— В этом-то смысле нужна, конечно, — буркнула Варя.

Яснолика покачала головой, невесело улыбнулась:

— Ты не понимаешь. Найти в ком-то опору, когда чуть не каждый день прощаешься с жизнью — что может быть дороже? Знаешь, как я вцепилась в него тогда? В Снежена, хоть тот был малолетним мальчишкой. Кудеяр Смур вырвал нас из лап черных, когда Росана билась с ними на последнем издыхании. Но она смогла выиграть время — и синегорский король со своим войском успел, смял черных с их нежитью. Вытащил нас, привез к себе — передал Храниславе и снова унесся воевать. И там я, потерявшая голос, потерявшая речь на несколько недель — увидела его. Златоглазый серьезный мальчишка. Тогда еще у него в няньках был юный Вихрь, тот заряжал ему накопители, и Снежен мог пользоваться своим огромным даром без опасений выгорания, к тому же уроки ему задавал сам Грозоврат… О, я будто очутилась в сказке, где было возможно всё! Я прилипла к Снежику, словно приклеенная, видя в нем героя — надежду трех королевств. И тот проникся ролью защитника, ходил со мной к придворным лекарям, и при нем я была послушной. Меня даже не пугало безумие Милонега, его временное умопомешательство — переведя дух в безопасности, брат впал в буйство, отказываясь верить в случившееся. Кричал, звал родителей, хотя мы оба были там, когда их убили… Я же переживала свое безумие. Я предпочла запереть прошлое поглубже в памяти — и выплеснула пыл сердца на Ледомира. Как же он смущался поначалу, — хихикнула она. — Потом смирился, привык ко мне. А вскоре тетка Буря отослала нас всех к Твердиверу, потому что понимала, что не может уделить нам должное внимание, когда сама разрывается между вечно рискующим жизнью мужем и новорожденной Зорькой. Ну, и во дворец к ним лезла всякая нежить, упорно пытаясь нас с братом достать… В Златограде Ледомир сделался ответственным донельзя — как же я была счастлива чувствовать себя под его надежной опекой!.. Только мне кажется, он и сейчас слегка путает ответственность и любовь, как ты думаешь?

— Есть такое, — не могла не согласиться Варя.

— А мелкие — что мы вообще тогда понимали? — продолжала Краса со светлой ностальгией. — Он стал моим якорем в шторм… Но я понятия не имела, что он решит, будто любит меня. Вот чем хочешь поклянусь — к любви наши чувства не имели никакого отношения!

— Угу, — надула губы Варя. Так она и поверила! Принц с принцессой в чужой стране, каждый со своей трагедией за плечами, обоим по пятнадцать лет (в земном исчислении) — какая тут может быть влюбленность?!

Яснолика поняла ее справедливые сомнения.

— Это моя вина, — покаялась она искренне. — Привязанность, вызванную моей слабостью, моими страхами, он принял за влюбленность. Но это вовсе не то чувство, с каким мужчина и женщина должны идти к алтарю! Мы просто хорошие друзья.

— Да конечно! — фыркнула Варя.

— Ну, знаешь!.. Пусть, если ты жаждешь это услышать! — воскликнула Краса. — Да, Зимослав Ледомир меня любит!

Варя поежилась — одно дело подозревать, и совсем другое — услышать-таки из уст соперницы.

— Любит! — продолжала та торжественно, — ничуть не меньше, чем Зореславу-Сияну! Хотя иной любовью, потому что Зорька младше и выросла у него на глазах.

— Но почему же тогда он, узнав о завещании деда, готов был пожертвовать королевствами ради шанса быть с тобой?! — вскричала в сердцах Варя, не сдержалась.

— Кто тебе это сказал?! — подняла голос и Яснолика.

— Он сам!!! — заорала та.

Финик возмущенно тявкнул.

Обе сели обратно на свои места. Варя в ярости вгрызлась в очередную печеньку.

Краса долго подбирала слова, шумно дышала, открывала и закрывала рот, теребила косу.

— Снежена тоже можно довести до безумия. К счастью, он срывается очень редко. К несчастью, он понятия не имеет, что такое любовь. Я сама не сразу поняла — она не равна привязанности, доверию или симпатии. Когда уяснила это для себя — сбежала. Но для него это чувство до сих пор остается загадкой.

— Или, ожегшись однажды, он больше никогда не захочет открыть сердце снова, — буркнула Варя.

— Нет, это другое! — возразила Яснолика. — Он не потому взбесился тогда, что нас разлучили, вовсе нет! А потому, что ему запретили влюбляться — приказали забыть о собственных порывах, потому что его ждет определенная заранее судьба, решенная задолго до его рождения. Представь, каково ему было? Ты знаешь, как нас, наследников, воспитывают? С пеленок мы только и слышим: ты должен, ты обязан! То, другое, третье, сотое — твой священный долг перед народом, королевством, перед славными предками. Поэтому ты не имеешь права ошибаться, не можешь следовать за сердцем, не прислушиваясь к голосу разума — и хору советников. Ты должен быть мудрым, сильным, справедливым, достойным — должен! А собственные желания утолишь, если они не будут мешать высокому идеалу, которому нужно всегда соответствовать. И вот когда ты окружен запретами со всех сторон, тебе вдруг объявляют, что партия, которую ты сам выбрал, взвесив все выгоды от объединения династий, уверенный в своей правоте и во взаимности избранницы — эта партия невозможна, потому что ты не учел другие свои обязанности, которые нарочно держали от тебя в тайне. Хорошая шутка, а?

— Ну да, есть от чего взбеситься, — вынужденно согласилась Варя.

— Но ты всё равно мне не веришь.

— Это лишь слова! А доказательств нет!

— Да где ж я тебе возьму доказательства-то? — изумилась королевна.

— Учти! — стояла на своем Варя, грозно сверкая слегка хмельными очами, — если я пойму, что он по-прежнему любит тебя, я уйду! Вернусь в свой мир, начхав на все проклятия!

— Да как я доказывать-то буду?! Сама посуди! Ну хочешь, попробую его соблазнить, а он откажет мне в близости.

— Конечно, откажет! После того, как спал со мной — он же порядочный парень! Поставь его перед выбором без пошлостей.

— Если мы обе спрыгнем с обрыва…

— Он поймает меня, — перебила Варя, — потому что посчитает меня более беспомощной, а себя связанным долгом.

— Ну тогда я не знаю! — сдалась озадаченная королевна.

— А вот придумай! — мстительно поставила ультиматум Варя.

Препирались они еще долго — пока вино не закончилось в третий раз. Замерзнув на посвежевшем ночном воздухе, под ручку вернулись в особняк.

Яснолика привела невнятно бубнящую и порывающуюся тихонько буянить собутыльницу к себе в покои под предлогом:

— Пошли, одолжу тебе ночнушку!

— Я предпочитаю спать в пижамах! — заартачилась гостья.

— А я не для сна предлагаю, — захихикала не менее теплая хозяйка. — Подберем такую, чтобы тебе было стыдно ее надеть, а Снежику приятно с тебя ее снять.

— Это для чего ж ты такие ночнушки у себя в шкафу держишь?! Ежели живешь отшельницей!

— Так говорю ж, дядюшки то и дело присылают отборных мужчинок — то художников, то музыкантов, то звезд театра, то цвет рыцарства. Зимой оперный тенор приезжал.

— Петь?

— Какое! По дороге простудился, только сипел. Зато к Нежке посмел приставать с непотребствами — так я его сразу обратно в столицу выпнула.

— И правильно! Нежка у тебя нежный, ему Чаруши хватит за глаза. А тебе какие парни нравятся?

— Высокие!

— Как Зим?

— Примерно. И стройные!

— Точно как Зим! — и насупилась.

— Нет, еще стройнее.

— Тощие, что ли? Чтобы откармливать? Логично! Хотя Зимка тоже не толстый… А по профессии? Исключительно артисты?

— Отнюдь! Например, ювелиры бывают очень даже хороши.

— Ну, тоже художники в своем роде. Знаю я одного — и тощий, и с харизмой… Финик, ты где? Где мой песец?!

— Ты ему на хвост села, не слышишь, что ли, как ругается?

— А… Ой, Финик, прости, не заметила тебя.

— Да ладно причитать, только мех помяла.

— Ой, Финик! — Варя обняла кролика и повалилась с ним на широкую принцессину кровать, намереваясь облить зверюшку слезами: — Оказывается, ты вовсе не Финик! У-у!.. Оказывается, ты у меня уже старенький! С трагичной судьбой!..

Краса поглядела на нее, покачала головой. Удостоверилась, что кролика не придушат и вообще он не против поспать за пазухой — и снова развернулась к шкафу, выискивая подходящую одежду. Ибо негоже соблазнять жениха, щеголяя в коротких мешковатых штаниках.

Легок на помине, тот вежливо поскребся в дверь.

— Снеж? Входи, не стесняйся.

— Зимослав Ледомир Снежен… — со вкусом причмокнув, пробормотала Варя, не разлепляя глаз.

На нее, устроившуюся спать в чужой постели, вошедший Зимослав воззрился с недоумением.

— Держи! — Яснолика деловито повесила ему на плечо выуженную из шкафа одежку. — И вот это. И еще вот. И вот. Пока хватит.

— Спасибо, — машинально ответил он.

— Спасибо потом скажешь, когда фасон оценишь, — хихикнула королевна.

— Ну и зачем ты ее напоила? — неодобрительно уточнил Зим, тихонько присев на краешек кровати.

— Мы не пили, мы разговаривали по душам!

— О чем можно болтать так долго? Я уж хотел вас в дом гнать, чтобы не простудились. — Он осторожно прогладил пунцовую макушку, убрал с лица челку, на всякий случай проверил лоб, нет ли температуры, а то щеки уж больно раскраснелись.

— Мама, я трезвая, как свёклышка… — пробормотала сквозь сон Варя.

— Не о чем, а о ком! — многозначительно заявила Краса. Кинула ему на плечо еще одну невесомую полупрозрачную сорочку. — О тебе, конечно же. Потому и так долго — делили тебя!

— Делили? — взлетели вверх фиолетовые брови.

— А тебе и лестно? — хмыкнула королевна. Села рядом: — И поделили! Мне верхнюю половину, чтобы вести беседы о политике и экономике. Варя согласилась на нижнюю — ей, как жене, нужнее.

— Какие дикие фантазии, — ужаснулся он.

— А что ты хочешь? Ну, одичала немного, в лесу обитаясь, — не стала отпираться Краса. — Как, договорился со своими-то? Отпустил тебя Венцемир?

— Велел домой не возвращаться.

— Вот и славно.

— Можно ее забрать? Или тебе компания нужна? — кивнул Зим на сопящую невесту.

— Кролика оставь, мне его хватит.

— До сих пор не научилась спать по ночам? — спросил, не пряча сочувствия.

— А зачем? — вскинула она голову, изобразила улыбку: — если утром сон слаще и можно кого-то другого заставить готовить завтрак!

__________

Завтрак Варя получила в постель. Оттого и проснулась, что на подносе звякнула посуда, а в воздухе разлился аромат свежесваренного какао в комплекте с остальными аппетитными запахами. И хотя в голове слегка шумело после вчерашнего, это не мешало ее бурной радости:

— Мне? Блинчики? Неужто сам испек?! И никуда не убегаешь?!

Зимослав с самодовольным видом сбросил халат (присланный из Жукова Улья — тот самый, что Варя ему подарила!) и нырнул под одеяло, под теплый бок к невесте.

— И за сливками в соседнее село сходил. И ягоды собрал в лесу — только для тебя.

— Боже, я сплю? — не поверила Варя.

Дабы развеять ее сомнения, Зимослав потянулся за поцелуем, но получил ягоду в губы.

— Дай умыться хоть, — застеснялась суженая. Хихикнула: — Надеюсь, по лесу ты шастал не в неглиже?

— Там у них за рощей полк кавалеристов квартирует, оказывается.

— Да разве дядюшки оставили бы наследников без присмотра, — ничуть не удивилась Варя. Вдруг кольнуло ревностью: — А Красе, поди, тоже блинчиков напек?! В благодарность за гостеприимство!

— Нет, меня Милонег с кухни прогнал, своим дамам он сам готовит по утрам.

— Бедняга — его в кота превратили, то есть в цуцика, а он Чаре…

Снежен не собирался выслушивать стенания о чужих проблемах — заткнул ей рот поцелуем с кислинкой свежих ягод. Варя не нашла в себе сил сопротивляться неожиданному напору. Только в голове мелькнула мысль: неужели ей не приснилось, что в эту комнату Зим принес ее на руках? Через весь особняк, по длинным лестницам! А потом вроде как сам же ее раздел — полностью… И позволил всласть выспаться.

А теперь инициативно пристает с нежностями!..

Еле уговорила, чтобы выпустил из объятий — очень уж в туалет хотелось. Унеслась, по пути схватив со спинки кровати какую-то легкую тряпочку, опознав в ней одолженный соперницей пеньюар.

— Это чулан! Не та дверь! — любезно подсказали с кровати.

— Я уже поняла, спасибо…

А назад вышла, алея щеками и одергивая себя саму, чтобы руки не тянулись прикрыть стратегические места.

Зимослав, в ожидании ее возвращения вольготно растянувшийся под одеялом поперек кровати, оценил фасон по достоинству:

— Немедленно сними это безобразие!

— Немедленно, но медленно, — хихикнула Варя, потупившись.

— Ну, можно и так, — покладисто согласился будущий муж.

____________

Варя, с одной стороны, очень обрадовалась тому, что Снежен «взял отпуск» — хоть немного отдохнет, перестанет каждый день пропадать по делам, да и ей уделит внимание. С другой же стороны, то, что эти дни они проведут не в родном Жуковом Улье, а здесь, в Кукушкином Долу, в тесном дружеском кругу — это не могло не напрягать.

Радовало, что Краса вела себя прилично. Пусть Варя сама же вызвала ее на «поединок невест» — о чем смутно, но вспомнила-таки на следующее после ночного пикника утро — однако благородная королевна не спешила строить чужому жениху глазки или томно вздыхать, сверкая декольте. Только и сторониться дорогого гостя Яснолика не думала — оба увлеченно болтали часами напролет о всякой всячине. Варя умом понимала, что за годы разлуки у них накопилось немало тем для обсуждения — но уж больно счастливыми выглядели что одна, что второй!

«Пусть лучше до свадьбы передумает, чем после, — мрачно размышляла она. — В конце концов, он не теленок на заклании, тоже имеет право на выбор!»

Дабы им не мешать и саму себя уберечь от взрывов неконтролируемой ревности, решила сосредоточиться на другой проблемной паре: Чаруше и Милонеге.

С Нежем было всё предельно ясно — парень сох от давней влюбленности, грозящей перейти в чахнущую манию. Его можно было бы спасти от умопомешательства, попытавшись переключить внимание на какую-нибудь другую, более подходящую и сговорчивую кандидатку, но, к сожалению, поблизости таких не имелось совершенно — в лесу-то! (А своей добродетелью Варя по понятным причинам рисковать не имела права, да и желания).

Поэтому она решила избрать другую тактику: развеять зацикленность Чаруши. Чара должна увидеть, что Злат вовсе не тот прекрасный принц, который ей нужен, что он совсем не похож на выдуманный ею светозарный образ, а настоящий живой человек со своими недостатками. Это будет совсем непросто, но теоретически выполнимо. В итоге счастье обретут сразу две пары — Злата и Радмила оставят в покое, а Чара вернется (возможно) к верному поклоннику.

Кстати, трезвая Чара оказалась очень милой. Скромная, юная, хрупкая, прехорошенькая, молчаливая в своем унынии. Варя рядом с нею ощутила себя взрослой ответственной женщиной — обязанной позаботиться о несчастной фее. Право, это же несправедливо, как ни посмотри! Разве Чаруша виновата, что влюбилась так рано и так пылко — и, застыдившись, сбежала от объекта страсти, саму себя лишив шанса на взаимность. Злат же попросту привязался к тому, кто остался подле него — только и всего… Варя даже о Красе на время позабыла, распыхтелась решительно, обдумывая план: этим двоим обязательно нужно встретиться! Просто необходимо столкнуться лицом к лицу еще раз. Или раза три, чтобы вернее. А там уж как судьба рассудит — либо Лучедар поймет свою ошибку, либо Чара разочаруется. В любом случае хуже никому не станет. Разве что Радмилу. «А этот перетопчется!» — мстительно подумала Варя, вспомнив, как паж в свое время раздражающе высокомерно вел себя с нею.

От размышлений ее отвлекли неожиданные в лесной глуши звуки — музыка в исполнении многострунной лютни (местной ее разновидности), нежной свирели… и птичьего стройного хора. Заслышав слаженное чириканье и попадающее точно в мелодию щебетание, Варя от удивления пронесла булочку мимо рта. Дамы как раз сидели чаёвничали втроем на балкончике, наслаждаясь видом живописного озера и летней полуденной ленью.

Краса хихикнула и приложила палец к губам, призывая приятельниц к тишине. Чаруша и так молчала, продолжая меланхолично попивать чай и уничтожать запас конфет-тянучек. Заинтригованной Варе Яснолика указала взглядом на куст под балконом.

На оном кусте и восседала стайка голосящих пташек. А дирижировал щебечущим хором играющий на свирели Милонег, спрятавшийся в тени балкона — плавно двигал концом дудочки, ну точно укротитель кобр.

— Ради тебя старается! — пихнув подружку локтем в бок, шепнула Краса Чаруше.

— Угу, — с кислым видом оценила та, куда больше заинтересованная в блинчиках со сливками, чем в «серенаде».

Поддерживал мелодию негромкий, уверенный перебор струн — Зимослав стоял поодаль, прислонясь к дереву. Заметив внимание Вари — не заметить было невозможно, перегнувшись через перила, она просто впилась взглядом в своего королевича, — Снежен выразительно пожал плечами и кивнул на вольнопольского принца, состроив страдающее выражение: мол, заставили!

— Лучше придворных менестрелей! — похвалила, смеясь, Краса, встав рядом с Варей. Когда одна мелодия завершилась, потребовала: — А теперь мою любимую! Сможете?

— Ту заунывную, на два голоса? — поморщился Милонег, жестоко обиженный холодностью своей дамы, ради которой и старался. — Мы с птичками не разучивали.

— Так отпусти птичек, не мучай, — рассмеялась сестрица, кивнула на Зима: — вдвоем справитесь.

— Намекаешь, что петь придется мне? — возмутился Снежен. — Вот еще! Я лютню-то больше года в руки не брал, а уж когда пел в последний раз — вовсе не помню. Хочешь меня опозорить на глазах у невесты?

— Вот именно! — подхватила ехидная королевна. — Сам подумай, когда еще тебе выпадет возможность спеть для Вари? — И незаметно ущипнула ту, застывшую, за попу, чтобы не стояла столбом, а присоединилась к уговорам. — Вернетесь в Синегорье, снова не до баллад будет. А тут — раздолье! И нет чужих ушей. И за фальшивые ноты никто не обсмеет — честно-честно!

Она снова неприметно пихнула Варю, а та лишь глазами хлопала, не веря — ее прекрасный принц еще и музыке обучен? И петь для нее собрался?! Как положено, стоя под балконом! Правда, не под луной, а при свете дня, но тем же лучше — разглядит его во всей красе, смущенного и озадаченного.

Решившись, Зимослав кивнул Милонегу, и тот начал переливчатую, зовущую мелодию. Прикрыв глаза, Зим тронул пальцами струны, вспоминая правильные ноты. Прихотливый, как журчание ручья среди камушков, ритм вплелся в звуки свирели. Снежен поднял голову, неуверенно взглянул в глаза — в самое сердце! — околдованной моментом Вари. И запел.

Старинная баллада с простыми словами, Варя слышала ее уже не раз — ее распевали мальчишки в школе Чуролюта, дразня девочек, ее исполняли на «расстроенной-подстроенной» свадьбе Злата. Но вот беда, при всей навязчивости мотива Варя не удосужилась ее выучить — не знала, что пригодится! И ведь уж куда проще, вечная тема влюбленных:

Подари мне взгляд, незнакомка,

Обрати чарующий взор,

Обернись на миг, ведь я только

Ради взгляда мир обошел!

Я всего лишь потерянный странник,

Позабыл себя и свой дом

В бесконечных долгих скитаньях —

Но в толпе тебя я нашел!

Подари мне взгляд, умоляю!

Умереть-пропасть не позволь,

Тебе бросил сердце к ногам я —

О, не раздави каблучком!

Варя застыла, но теперь от ужаса: Зимослав допел свою часть, и, перебирая струны, ждал ответного куплета.

Краса обернулась к ней, подбодрила с улыбкой:

— Ну же! Онемела от восторга? Роскошный у Снежки голос, правда? Все певцы обзавидуются!

— Вы забыли, что Варя не местная? — веско изрекла Чаруша со своего «заднего ряда». — Откуда ей знать слова! Может, она и вообще петь-то не умеет. Эх вы, умники.

Варя запыхтела, не зная, куда смотреть от неловкости. Неприметно сжала кулаки, словно изо всех сил стараясь удержать себя в руках. Ну, не знает она слов — и что с того!

Между тем проигрыш затягивался. Парни под балконом недоумевали, но пока списывали заминку на девичье смущение.

Поняв ее состояние, Краса запела сама, сильным и красивым голосом повела мелодию:

Подарю я взгляд тебе, странник,

Поцелуй отдай мне в ответ!

Сберегу я сердце, избранник,

Каблучком не раздавлю, нет!

Пусть ты мир прошел ради встречи,

Я же обошла сто миров!

Так давай же праздничный вечер

Проведем мы только вдвоем!

А закончили вместе:

Ах, мы долго шли к этой ночи!

Но теперь-то всё решено -

Две луны связали нас прочно,

Соединив два сердца в одно!

Яснолика словно светилась — пела от души, наслаждаясь. Варя хотела бы позавидовать или взревновать, но не получалось, очень уж красивый вышел дуэт, просто до мурашек хорошо!

— Прекрасная пара, — всхлипнула тихонько Чаруша, тоже растрогавшись.

И вот удивительно — песня на два голоса Варю не разозлила, а слышное только ей всхлипывание взбесило мигом!

— Пойдем-ка, выйдем поговорить! — прошипела она, подхватила Чару за локоток и потянула за собой. Красе же, оглянувшейся на них, послала улыбку: — Прости, чая напилась, а где туалеты тут у вас — пока не запомнила. Чаруша меня проводит!

— Угу, — послушно кивнула чародейка.

…Убежав в другой конец здания, Варя наконец-то остановилась и решительно развернулась к покорно притопавшей за нею фее-блондинке. И проглотила готовые сорваться с языка слова — та стояла такая понурая, такая виноватая, что пропала всякая охота ругаться. Варя замялась: хотела вежливо попросить не вмешиваться в их любовный треугольник, но как после такой просьбы самой влезать в отношения Чаруши и Злата?

В общем, вздохнув, с главного и начала.

При первом же упоминании имени белозорского принца юная чародейка сбросила унылое оцепенение и заинтересованно засверкала глазищами. Варе польстило, как ловят каждое ее слово. И так вот, излагая, предлагая, предполагая, перебивая, они в считанные минуты спелись не хуже Зима с Красой — и даже музыки не понадобилось. Осталось дело за малым:

— Я плохо лажу с заклятием порталов, — застенчиво призналась Чаруша. — Когда в дракона превратилась — и то не рискнула перемещаться в Златоград, а пошла пешком. Не получается у меня сосредоточиться на конкретной точке пространства, а в порталах ведь это жизненно важно.

— Жаль, — покивала Варя. — А я вот не умею силу дозировать. И чарам перемещения меня пока не обучали.

— Эх… — вздохнула Чаруша. — Нежка мог бы, но он пойдет к Красе за разрешением. А если Зимослава попросить?

— Он дотошный — не отстанет, пока не выяснит, зачем нам приспичило в Златоград.

— Скажем, что погулять!

— За нами увяжется, не отпустит, — покачала головой Варя.

— А ему туда пока нельзя! — возликовала Чара. — Он же объявил всем, будто бы его дракон сожрал.

На том и согласились.

Зимослав, оторванный от праздного чтения какого-то старинного фолианта, сильно артачиться не стал — и всё поглядывал на Варю с сомнением, не обиделась ли за нечаянный дуэт с соперницей? Но той дуться было некогда — лапки чесались вершить чужие судьбы!

— Милонега с собой возьмите, — велел он, мигом вернув тайно ликующих заговорщиц с небес на землю.

— Ла-адно, — протянула Чара, — раз без него никак…

Время для «операции» выбрали безотлагательно — то есть вот прямо сразу. Чаруша унеслась к себе в покои, сверилась со своими сталкерскими заклинаниями слежения за объектом и поделилась с Варей:

— Как раз сейчас Лучедар не во дворце — перемещается по центральным улицам Златограда в кроличьей колеснице.

— А кто с ним? Не один же он поехал кататься!

— С Радмилкой… и еще с кем-то.

— С кем?

— Не важно! Идем или нет? — рявкнула Чаруша на сообщницу, вся трепеща от волнения.

— Идем! — кивнула Варя.

Зимослав, снова обнаруженный в библиотеке, зыркнул на барышень неодобрительно, но портал открыл тотчас, как и обещал. Чара вытолкнула на столичную улочку покорного Милонега, пропустила Варю и выскочила сама.

Вздохнув, Снежен совсем портал сворачивать не стал, уменьшил до слухового окошка и переместил выход немного в сторону, за угол дома.

В библиотеку заглянула Яснолика:

— Ушли?

— Ушли.

Она протянула ему черную атласную накидку с широким капюшоном, хихикнула:

— На случай, если полетишь выручать интриганок. Пойду поищу маску на чердаке — была одна, помню, с блестками и перышками!

Зимослав скептически хмыкнул, но отложил фолиант на столик и поднялся с кресла, дабы примерить маскарадно-маскировочный плащик — оказавшийся несколько коротковатым.

— С лакированными ботфортами сойдет, — объявила вернувшаяся Краса. Голову ее венчала черная широкополая шляпа с роскошными покачивающимися петушиными перьями — оную она немедля нахлобучила на Зима.

_____

— Повтори, какой у нас план! — потребовала Варя, понимая, что от волнения ее напарница впала в ступор. Та уже не дрожала, а тряслась всем телом, намекая на готовность рухнуть в обморок.

— Я забыла…

Варя выглянула из-за угла, удостоверилась — его высочество, паж и две фрейлины еще не покинули модное ателье, где, ясное дело, заказывали себе наряды для бала в честь грядущего праздника. (Причем дам они с Чарой увидели только мельком, уже в дверях).

— Слушай внимательно, — она встряхнула чародейку за шиворот, — мы ждем, когда они выйдут и станут загружаться в колесницу. Мы дождемся, когда все сядут, кроме Злата — он, как джентльмен, наверняка сперва подсадит дам и пажа, а сам займет место последним и скорей всего водительское. Тогда я кину перед коляской петарду…

— Что? — слабым голосом спросила Чара.

— Дымовую-шумовую бомбу, — терпеливо напомнила Варя, подразумевая крошечные конвертики из бумаги, содержащие каждый по щепотке неизвестного науке порошка.

Этим своим изобретением она втайне гордилась! Хотя получила его в ходе неудачного эксперимента, пытаясь создать аналог допотопной фотовспышки. И очень хвалила себя за предусмотрительность, ибо успела набить конвертиками все карманы до внезапного отъезда из Жукова Улья — предполагая при надобности ими отпугивать белогорских шпионов. Но вот, и для белозорского принца сгодится.

— …От взрыва все пугаются, кролики разбегаются, дамы визжат, — продолжала Варя, стараясь уверенным тоном вернуть к жизни струхнувшую чародейку, — в этот момент ты кидаешь на Злата заклятье уменьшения. Я выбегаю, хватаю его и прячу в карман. Мы отступаем, ты вызываешь Зимку, он открывает портал. Мы возвращаемся в ваш охотничий домик — и ты прячешь Злата в своей спальне, где объясняешь ему, как сильно ты его любишь. Всё ясно?

— Угу! — кивнула более-менее осмысленно Чаруша. — А какое заклятье?

Варя сдержалась, не ругнулась — прорычала внушительно:

— Ты же пять минут назад уверяла меня, что знаешь такое заклинание и неоднократно испытывала его на бедном Милонеге!

— А-а! Точно, знаю… А где Нежка? Он вроде с нами был.

— Ты сама отослала его в кондитерскую!

Чаруша покивала. Снова захлопала глазищами:

— Почему же его так долго нет?

— Так это же нам на руку, что его нет, — не поняла Варя.

— Но вон же кондитерская, в двух шагах!

Пришел черед Варе хлопать глазами: на это она как-то не рассчитывала. Из портала они высадились на соседней улице — и сразу отослали навязанный «эскорт» под предлогом острого приступа капризности. Но не учли, что два искомых заведения окажутся расположенными напротив друг друга.

— План менять поздно! — провозгласила Варя решительно. — Придерживаемся прежнего курса — с корректировкой по обстоятельствам.

Так им и подфартило — двери открылись одновременно, и Злат с изумлением узнал нагруженного покупками синекудрого приятеля. Разумеется, встали поболтать прямо посреди улицы.

А Варю ждал еще один — вернее, сразу два сюрприза: дамами оказались не какие-нибудь фрейлины, а Мстислада и Зореслава-Сияна. Причем последняя с огромным интересом принялась разглядывать засмущавшегося от ее кокетливого внимания Милонега.

— Сударыни? — послышался вкрадчивый бас за спиной. — Могу ли я вам чем-то помочь?

Варя и Чаруша мигом обернулись — и обе испуганно присели в почтительном реверансе. Пока наблюдали за объектом слежки, не заметили, как сами сделались объектами. К ним, ведущим себя столь подозрительно, подкрались два усатых господина, высоких и статных, под плащами которых виднелась форма дворцовой стражи, а цвет волос у обоих указывал на немалые магических способности.

— Нет-нет, — пролепетала Чаруша, — мы не тайные поклонницы его высочества… мы просто хотели зайти в кондитерскую, а там у входа… И мы постеснялись, думали подождать…

Пока тайная охрана Лучедара снисходительно качала головами, чародейка молниеносно выхватила у Вари из руки конвертик с порошком — и швырнула стражникам под ноги. Раздался хлопок, впрочем, не особо оглушительный по сравнению с визгом:

— Бежим!..

Проулок заполнился белесым дымом. Чара, подхватив подельницу за локоть, другой рукой приподняв юбки, рванула со всех ног.

Благо, портал услужливо раскрылся перед ними сразу за поворотом. У Вари мелькнула догадка, что всё это время Зимослав за ними втихомолку присматривал, отчего сделалось ужасно стыдно…

По возвращении Снежен ни о чем расспрашивать не стал, хотя взмыленный вид барышень не соответствовал заявленной «просто прогулке».

Милонег вернулся самостоятельно, обиженный, что его бросили с грузом конфет и пирожных. Но быстро повеселел, вспомнив о доверенном Златом поручении: белозорский принц пригласил всю их компанию на бал. Мероприятие устраивали в честь визита принцессы Синегорья, а ее старший брат может явиться на праздник инкогнито.

— Если не придем, Зорька сбежит домой после первого же танца, — нахмурился Зим. — Представляю, какая толпа поклонников соберется, целясь на ее руку и приданое.

— Надо выручить бедняжку, — великодушно согласилась Яснолика. — Придется тогда мне явиться при всем параде, дабы отвлечь кавалеров. Эх, чего ни сделаешь ради друзей…

— А я ни на какой бал не поеду! — заявила поздним вечером Чара, когда они с Варей остались наедине. — Мне нечего надеть! Посмотри на меня — я ужасно выгляжу! Я не могу показаться в таком виде перед Златом! Нет и еще раз нет! И не уговаривай меня!

Варя уговаривать и не собиралась. А вот тайный запас вина из спальни нервной чародейки забрала, на прощание велев той хорошенько выспаться, дабы возвратить лицу красоту и свежесть. Сообразив, что собеседница норовит улизнуть, Чара мгновенно переменила мнение и вцепилась в нее обеими руками.

В итоге Варя добралась до своей гостевой спальни лишь при первых проблесках рассвета, с гудящей от нескончаемых разговоров головой… И неожиданно столкнулась в коридоре с Зимославом, также лишь теперь возвратившимся от Яснолики.

— Завтра — то есть, сегодня уже, — рассмеялся он, не ведая за собой никакой вины и не замечая, как ревниво дуется улегшаяся в постель невеста, — наведаюсь домой за Друней. Краса разрешила привести его сюда — покатаемся по лесу! У нас-то уже почти осень, а тут еще долго лето продержится.

Угукнув, Варя завернулась в одеяло и показательно собралась спать на самом краешке по-королевски широкой кровати. Зим на сей намек ответил просто — устроился на своей половине и безмятежно засопел, едва уронив голову на подушки.

Варя поворочалась, покрутилась. И под одеялом украдкой переползла к нему под бок. Зим во сне обнял ее, и под приятной тяжестью его руки она счастливо угомонилась.

…Пробуждение случилось такое ласковое и нежное, плавно перетекшее в страстное и горячее, что дуться Варя абсолютно расхотела.

Зим не передумал и вправду привел через портал любимого сайгака. Друнь всем своим лохматым видом выражал радость от встречи с хозяином, с Варей — и даже с Чарушей и Милонегом, с которыми виделся много лет назад, будучи еще жеребенком. И пока Краса отсыпалась по своей совиной привычке, а Чара в назидание-наказание кашеварила на всех завтрак (вернее, конечно же, изводила придирками бедного Нежку, заставляя всё делать вместо себя) — Зим позвал Варю на верховую прогулку по окрестностям.

Знала бы, какой кошмар ее там ожидает — не поехала бы!

Привез — в военный городок через рощу, где обитал кавалерийский полк. Тут-то Варя и поняла, почему сегодня не получила завтрак в постель — с непривычки огромные боевые скорпионо-пауки пугали до икоты. А она-то, наивная, ожидала увидеть белогривых коней в яблоках или тех же сайгаков… Одно утешало — исполинские «долгоножки» оказались на редкость чистоплотными существами, и над городком не витали характерные запахи конюшни. А уж когда Зим уговорил ее забраться вместе с ним в седло к скорпиону! — невзирая на ревнивое фырканье крутившегося возле лап-столбов сайгака — да подняться на всю возможную высоту этой живой дозорной башни… Варя в детстве на аттракционах в парке так не визжала. Но на высоте вправду дух захватывало — от красоты, от солнца, неба и ветра. И немножко оттого, что будущий муж, с которым всего лишь час назад предавались чарующим непотребствам, сейчас так бережно держит за талию и успокаивающе бормочет на ушко о преимуществах новой породы скорпионов в условиях горного боя в зимний период.

Варя даже нисколько не расстроилась, когда по возвращении их встретила на пороге Краса и попросила одолжить сайгака, чтобы съездить в деревню за продуктами к обеду. Оно и понятно — доставка-то провизии рассчитана на три персоны, из-за явившихся незваными гостей потребовалась коррекция планов снабжения. Друня был ничуть не против — всячески ластился к хохочущей королевне, вспомнив о детской дружбе. Зимослав же усомнился в ее навыках наездницы — и вызвался сопровождать.

С крылечка помахав им вслед, Варя, пользуясь моментом, торопливо отыскала Чарушу. Проигнорировав завтрак (получившийся довольно сомнительным), они вдвоем уговорили Милонега открыть портал в Златоград. (Пришлось Варе взять грех на душу — соврала, будто Краса перед отъездом разрешила. Без позволения сестры вольнопольский принц осторожничал и по-крупному не колдовал в силу печально известных обстоятельств прошлого. Но к Варе он испытывал особое доверие — ведь в моменты, когда он оборачивался меланхоличным синим котом, только она порывалась таскать его на ручках, чесать за ушком и пичкать вкусняшками для поднятия настроения).

Глава 21

— И что делать будем? — пыталась добиться Варя от непутевой спутницы внятного ответа.

На Чарушу опять напал столбняк с тугоумием! Видимо, вечное ее состояние в Златограде (уж не потому ли Злат и остановил свой выбор на другом кандидате в спутники?!)

Пока чародейка невразумительно мямлила, Варя со вздохом огляделась, стараясь собраться с мыслями. Милонег топтался рядом — на этот раз они не стали для него придумывать поручений, всё равно он рассеянно пялился по сторонам и не прислушивался к их шушуканью.

Варя угрюмо ругала себя на чем свет стоит — поверила влюбленной маньячке! Ринулась в портал, не согласовав заранее план действий. Вот что теперь делать? Злат и Радмил зашли в какое-то заведение и прекрасно могут проторчать там до самой ночи. Прикажете ждать их на улице неизвестно сколько времени? Эдак подозрительную троицу не только Лучедарова охрана приметит-приветит, но обычная городская стража арестует за милую душу.

С другой стороны, вот выйдут принц с пажом на улицу — и что дальше? Лично Варе нравился волшебно-кукольный план с уменьшением и похищением Злата. Но если Чаруша вблизи от объекта воздыханий тупеет и робеет, какой в похищении вообще смысл? Там ведь главное-то оружие — красноречие! А если ее напоить, чтобы язык развязался и провилась истинная сущность с характером — тогда Злат от нее точно удерет при первой же возможности.

Теоретически можно еще устроить подложное нападение, чтобы Чара вмешалась в самый критический момент, спасла бы своего ненаглядного — и тот сразу оценил бы все ее достоинства. Но был уже дракон, и Варя сама видела, как на дракона кидался Радмил, наплевав на разницу в габаритах и возможностях — при таком конкуренте Чаре ничего не светит. Следовать же обходным маневром — например, перессорить парочку, чтобы они разошлись, и тогда Чара выступила бы утешительницей разбитого сердца — прибегать к подобному Варя не желала, считая это верхом подлости. Да и вряд ли получится такое провернуть: интуиция подсказывала, что на любое внешнее воздействие парочка ответит сплоченно и единодушно, лишь еще больше слипнувшись друг с другом. По здравому размышлению выходило, что единственно возможный выход из ситуации — не прибегая к угрозам, просто демонстрировать Чарушу в лучшем виде, дабы Лучедар смотрел и сравнивал. А там и до ревности недалеко, и до ссор с обидами и расставаниями.

Но как именно проводить демонстрацию чародейки? Чара должна выиграть конкурс красоты? Кулинарное соревнование? Местные олимпийские игры? Устроить благотворительный фонд по спасению редких пород цуциков? Сняться в кино в главной роли, и чтобы экранизировали любимый роман Злата? Стать поп-звездой и закатить концертный тур по трем королевствам? Да такой, чтобы всем парням захотелось повесить ее плакат над кроватью…

От раздумий Варю отвлекло вежливое покашливание, раздавшееся за спиной.

— Что, опять?! — возмутилась она.

Снова перед ними стояли двое из дворцовой стражи. Но сегодня дюжие молодцы не стали задавать вопросов. Они синхронно расступились, явив сопровождаемую ими особу.

— Мстислада? — воскликнула Варя, пытаясь скрыть досаду и стыд. — А что ты тут делаешь? Тоже гуляешь, да?

И невольно поежилась — она уж почти забыла, как ослепительно умеет улыбаться блистательная княжна… Так и пришлось сдаться ей в плен и за чаепитием раскрыть коварные планы. Та внимательно слушала — и в голос хохотала.

Зореслава-Сияна тоже присоединилась к компании — кинулась к Варе с объятиями, будто век не виделись! А вот в обсуждении «повестки дня» участвовать отказалась, отговорившись юным возрастом и некомпетентностью в данном щекотливом вопросе. Конечно, ей было не интересно строить козни против белозорского принца, если можно с большим успехом строить глазки мило краснеющему королевичу вольнопольскому, потчуя того тортиками и конфетами.

К великому Вариному изумлению, пусть обсмеяв проблему со всех сторон, Мстислада вызвалась не просто поддержать, но лично поучаствовать в авантюре.

— Каждый принц имеет право выбора, — с хитрой лисьей улыбкой повторила княжна выдвинутый Варей тезис, причем так многозначительно прищурилась, что захотелось испугаться сразу за всех имеющихся в наличии королевичей.

— После показательной дуэли с Зимославом на вашей расстроенной свадьбе его высочество Лучедар решил улучшить свою технику фехтования. Поэтому сегодня они с Радмилом до обеда тренируются в главном зале рыцарского училища. Пожалуй, мы все тоже можем к ним присоединиться.

— Тоже будем учиться владеть оружием? — удивилась Варя неожиданному предложению. — Если подумать, я не против взять пару уроков, может пригодиться.

Мстислада снова расхохоталась. И повела девушек переодеваться — даже Зорька не отвертелась.

Зачем это было нужно, Варя поняла, как только они переступили порог «спортивного» зала, где все стены были отделаны зеркалами, дабы ученики могли оценить «хореографию» поединков со всех сторон. В мужских костюмах барышни смотрелись очень по-разному: худенькая Зорька выглядела почти ребенком, у Мстислады и Вари резко обозначились широкие попы. И только Чаруша оставалась феей — стройной, длинноногой, прекрасной хоть в юбке, хоть в штанах, и на фоне остальных дев ее достоинства засияли с удвоенной силой.

Понятное дело, своим явлением они сорвали урок. Парни — дюжина молодцев разного возраста и, судя по качеству одежды и сапог, из разных сословий — остановились, как вкопанные, и буквально разинули рты. Их учитель нахмурил кустистые седые брови и тоже открыл было рот, явно собираясь прогнать глупых куриц… Но опознал княжну, изменился в лице — и выгнал из зала учеников. И сам удалился, напоследок сердечно пожелав его высочеству Злату терпения и удачи.

Радмил же особым терпением не отличался. Если Злат только удивленно хмыкнул нежданному визиту и подошел поприветствовать гостей, шутливо извинившись за непарадный вид, его паж мгновенно почуял подвох. Во время урока спокойно сидевший в уголке у окошка, читая книжку, при их появлении он тотчас поднялся, снял камзол и выбрал с оружейного стенда шпагу. С чем и направился решительно к кузине.

— Отойдемте, — благоразумно предложила Мстислада Варе, Зореславе и Милонегу. — Мы высекли искру, осталось проследить, чтобы костер не запылал слишком жарко.

Радмилу было что высказать сестричке. Особенно горячо он отозвался о ее выходке с превращением в дракона. Чара словно позабыла о присутствии Злата, ответила в не менее ядовитом тоне — и полился поток красноречия с обеих сторон, друг другу ни в чем не уступая. Лучедар попытался разнять спорщиков, но кто б его послушал!

Хорошо, что в просторном зале можно было наблюдать за бурным выяснением отношений с почтительного расстояния.

Варя нашла себе занятие — обнаружила второй стенд с разномастным холодным оружием и принялась всё изучать. Даже захотелось некоторые образцы снять с деревянного щита, потрогать, взвесить клинки в руке, сделать выпад в сторону воображаемого противника. Милонег любезно выступил в роли экскурсовода на выставке — пояснял, как правильно держать, как наносить удары. Но когда Варя предложила ему самому показать, он отказался наотрез.

— Прости, но мне нельзя брать оружие в руки.

— И правильно! — неожиданно поддержала Зореслава, всё это время крутившаяся рядышком. — Я вот Огнеяру постоянно про это твержу, а он всё к мечам-кинжалам тянется! Главное и основное оружие мага — магия и чары. Остальное нам совершенно ни к чему. Тем более убивать кого-либо крупнее мухи нам запрещено божественным заветом. Правда, Неж?

— Угу, — подтвердил помрачневший королевич.

Заметив его нехорошую задумчивость, Зорька мигом сменила тему:

— Варя, а ты будешь танцевать на балу? Дядя Твердивер устраивает вечер в мою честь!

— А? — вымолвила та, застигнутая врасплох. — Что-то как-то… даже не знаю. А точно надо?

— Конечно! — пылко заверила принцесса. — Балы, придворные праздники — это ведь так весело и романтично!

Варя недоверчиво фыркнула — уж кто бы говорил! Слыхала, как сама-то Зорька от подобных мероприятий открещивается. Впрочем, ей тут же сделалось совестно за скоропалительные выводы — будешь избегать празднований после покушений-то. Зато в Златограде до соседской принцессы никому нет дела, так что можно будет развеяться и развлекаться в свое удовольствие.

— А танцевать тебя научит Милонег! — ехидно предложила Мстислада Варе. — Прямо сейчас можете приступить. Тут и зеркала есть, и без юбок для начала будет проще.

Княжна между тем не забывала бдительно присматривать за страстями, бушующими на другом конце зала. Сперва Радмил громогласно осмеял кузину и ее завистливые притязания, отчего Чаруша пришла в ярость и вызвала родственничка на дуэль. На свою голову вмешался Злат — объявил, что вызов оруженосцу закономерно переходит к рыцарю, поэтому драться с чародейкой он будет сам, насколько благородный муж вообще может драться с дамой… Только он просчитался, и заступничество стоило ему рассеченной в лапшу рубашки — Чара от смущения, смятения, под насмешками кузена-соперника разошлась не на шутку. А биться на клинках она, как выяснилось, где-то в своих скитаниях успела научиться на достойном уровне. Так что Злат быстро отбросил мысли о благородной снисходительности и перешел к плотной защите, дабы не позволить и штаны на себе порезать на лоскутки.

А Варя махнула на эту троицу рукой: спустят пар и сами разберутся. Может, Чаруша наконец-то доведет Лучедара до нужного каления, и он забудет о куртуазности, которую та принимала за благосклонность. В общем, в любом случае полезно побеситься — лишь бы только не поранились и в их сторону рикошетом не попали.

Поэтому с чистой совестью она сосредоточилась на Милонеге, так мило согласившимся побыть ее учителем танцев.

И конечно же вокруг продолжала виться бабочкой Зореслава, всем видом намекая, что сложные фигуры для наглядности королевич может показать в паре с нею.

— Но ведь музыки нет! — канючила Варя по инерции.

— Так даже лучше, не будешь сбиваться из-за мелодий, — успокоил ее Неж. — Музыка может быть самой разной, и при этом менуэт всегда останется менуэтом, а кадриль кадрилью.

— Ох! — вырвалось у Вари испуганно. — Не спутать бы только!

— Не спутаешь, — рассмеялся он. — Ничего не бойся, я покажу тебе несколько основных движений и фигур, остальное всё прекрасно поймешь на месте. В конце концов, ты же не сольно выйдешь — уж подсмотришь за другими дамами и просто повторишь. На празднике никто не станет следить, с какой ноги ты сделала шаг и вовремя ли притопнула — там будет много вина, шума и веселья. Тем более первыми танцуют артисты театра и барышни и юноши, которые ищут себе пару — всё внимание публики достанется им. А нам же не нужно никого искать, верно?

— Ну, у меня вроде есть «суженая ряженка», одна штука… — пропыхтела Варя, покорно переставляя ноги в указанном порядке. И, собравшись с духом, влепила вопрос, пока Зорька отошла и не услышит: — А что будешь делать, если Чара в конце концов выйдет замуж не за тебя?

— Тосковать, что же еще? — пожал Неж плечами. Словно с досады следующей изобразил заковыристую фигуру с коленцами.

— Всю жизнь? До старости? — от избытка смелости у Вари на удивление всё чудесно получалось если не с первого раза, то со второго точно. — Давно ты ее любишь?

— Давно. Когда я был мелким, то сильно заболел и впал в беспамятство. Все маги-лекари Синегорья были заняты — ведь на границе продолжалась война… Нет, повтори: шажок-шажок, прискок, поворот! Руку тяни выше. Тогда тетя Буря отослала нас в Златоград, к друзьям Чуролюта. Чара — внучка Чуролюта. Она сидела у моей постели, пока я не очнулся — подпитывала меня своей силой, звала вернуться, вывела меня из мира кошмаров.

— Прости, что лезу не в свое дело, но мне кажется…

— Следи за рукой! Еще повтори пятнадцать раз, чтобы тело запомнило.

— Ох… Я понимаю, что ты благодарен Чаруше, она поступила как настоящий друг. Но стоит ли из-за этого ограничивать свой выбор? Почему бы вам с нею не остаться друзьями, как Зиму с Красой?

— Колено поднимай выше. А шаг делай короче. Поворачивайся плавнее.

— Смотри, — упорствовала Варя, уже не обращая внимания на Зореславу, которая деликатно не приближалась, но дыхание затаила, трепетно прислушиваясь к внушениям. — Если ты женишься на ком-то еще, Чара всё равно останется твоей подругой, ты никогда ее не потеряешь. Даже если она тоже выйдет за кого-нибудь замуж.

— Думаешь? — буркнул Милонег, осторожно взвешивая в уме новую для себя мысль.

— Уверена. Подруга останется подругой, а жена будет женой. Вдобавок наверняка ты подружишься с ее мужем. Таким образом у тебя появится еще двое человек, которым ты сможешь доверять, на которых сможешь положиться в трудную минуту.

— Довольно на сегодня, — проворчал он, имея в виду и танцы, и разговоры. Машинально потер пальцами висок, выдавая вызванную напряжением головную боль.

Зореслава мгновенно подлетела к нему, защебетала успокаивающе, предлагая свою помощь — пусть, мол, сил у нее немного, но заговаривать мигрени она наловчилась отменно, натренировалась на Росане. Неж упрямиться не стал — позволил отвести себя в сторонку.

— Какая красивая будет пара, — шепнула Варе бесшумно подкравшаяся Мстислада.

— Угу. И она наконец-то отстанет от бедняги Огнеяра. К тому же Неж тоже прекрасно играет на дудочке, Зорька не останется без ночных концертов в тенистом саду…

— Прости, что перебиваю, — встревожилась княжна, — но пора нам вмешаться, иначе свидание закончится печально.

Действительно, как говорится, в воздухе запахло жареным. Чаруша потеряла над собой контроль и прибегла к магии. Против двух не магов это было подлостью с ее стороны. Парой вспышек молний она загнала парочку в угол, сама же, с перекошенным лицом и почерневшими глазищами, с поднявшимися дыбом волосами, усеянными грозовыми искрами, показалась Варе в тот момент страшнее мифической Медузы. Понятно, отчего Злат испуганно таращил глаза, пряча трясущегося от злости Радмилку у себя за спиной.

— Чара!!! — заорала Варя строго. — Посмотри на себя в зеркало! Тебе нужно срочно привести себя в порядок и хорошенько причесаться! К тому же ты вспотела, уж прости за прямоту — идем скорее переодеваться!

Уловка сработала — зеркал-то вокруг хватало. Чародейка взглянула на свое отражение, охнула, вспыхнула стыдливым румянцем, схватилась за голову, чтобы пригладить распушенное неукротимое облако, тут же сообразила, что под мышками мокрые пятна, отчего сжалась, обхватив себя за плечи. Заметавшимся взглядом наткнулась на обомлевшего еще больше Злата, сообразила, что натворила — и впала в ступор, истерично задрожав подбородком.

В общем, пришлось срочно прощаться и покидать Златоград, благо утешенный Зореславой Милонег смог сосредоточиться и уверенно открыл портал.

Оказавшись дома, вольнопольский принц забыл о головной боли, воспрянул духом — и до ночи заливался соловьем, славя очарование и отзывчивость синегорской принцессы. Зимослав, конечно, удивился столь внезапному повороту. Однако, поразмыслив и взвесив, уточнив кое-что у сконфуженной сводни, то бишь у Вари, порыв приятеля поощрил и наградил — долгими рассказами о забавных, милых и просто пустяковых случаях из жизни с сестренкой.

Потеря поклонника, пусть даже опостылевшего, Чарушу добила. Взвыв раненым зверем, брызжа слезами и изрыгая матерные проклятия, она принялась в сердцах крушить всё подряд. Справедливо опасаясь, что взбеленившаяся подруга разнесет особняк и их самих ненароком пришибет и не заметит, Краса без уговоров и предупреждений кинула в нее оборотными чарами и превратила в лимонно-желтую крольчиху. Которую быстро поймала и, ухватив за шкирку, выбросила в окошко с напутствием:

— Пока не одумаешься, не возвращайся!

И раму плотно затворила.

Заметив же ошарашенный взгляд оробевшей от такой радикальности Вари, королевна невозмутимо пояснила:

— В таком облике она не способна колдовать. И лапками не вытащит пробки из бутылок и флаконов, так что не напьется и не отравится зельями. А в лесу она ничего ужасного не вытворит, разве что какое дерево в щепки сточит. Пусть бесится на холодке сколько душеньке угодно. Ягодами поужинает, росой освежится — поразмыслит в молчании о сути бытия, глядя на звезды… Ох, у меня же тесто из квашни уползает!.. Снеж! Неж! Хватит болтать — пирожки лепить я одна, что ли, буду?! Марш руки мыть! С мылом!

— Узнаю школу бабы Веры, — фыркнул Зимослав.

— А разве нельзя воспользоваться каким-нибудь заклинанием? — задала давно терзавший ее вопрос Варя. — Раз-два, и всё готово само собой!

— Чарам на кухне не место! — отрезала Краса. — Разве только консервирующим — и с теми следует быть осторожнее, иначе можно наесться тухлятины. Магия — она в доме хороша для чистки и уборки. Например, как ты постираешь бальное платье с золотым шитьем и самоцветами? Или мыть парадную лестницу — дня же не хватит! Или почистить ковер перед входной дверью — и я очень надеюсь, что кто-нибудь этим займется!!! А то Друня брезгует наступать на него необутыми лапами. Кстати, о платьях! Мстислада просила напомнить, чтобы завтра мы заглянули к ней для примерки бальных нарядов.

— Опять?! — ужаснулась Варя. — Я даже не перемерила то, что она мне перед свадьбой пошила! Куда еще-то?!

— Положено!

Оставалось молча смириться — и надеяться, что Чаруша успеет к сроку одуматься и возвратится к дружной компании.

__________

Сюрприз Зимослав задумал с вечера, но Варю не предупредил — иначе какой же это сюрприз. Просто втихомолку подготовил сбрую Друни, набил чем-то нужным подседельную сумку. И сразу после ужина, в бесстыдно светлые сумерки, уволок невесту в их уголок, где сладострастно надругался над целомудрием к обоюдному наслаждению. В итоге оба уснули, утомившись, еще до восхода лун.

Зато и растормошили Варю спозаранку — и вовсе не для того, чтобы обнять и поцеловать, хотя и без этого тоже не обошлось. Все попытки ее жалобно поканючить «дай еще полчасика» и увлечь почти-супруга под одеялышко не увенчались успехом. Ее подняли, умыли, одели, обули в высокие сапоги — и вытащили почти на руках в рассветную прохладу. Посадили на бодренького сайгака и повезли в неизвестном направлении, вручив пирожок, чтобы перекусила и не донимала вопросами. Удостоверившись, что они свернули не на ту дорожку, что вела к лагерю паучьих всадников, Варя соблаговолила вкусить выпечку.

Рассветный, звенящий птичьими голосами лес казался городской жительнице сам по себе сказкой. Но там, куда привез ее королевич, оказалось чуднО сверх меры.

— Это что за оптический обман? — уточнила Варя, разглядывая в подзорную трубу город, примостившийся на крутых склонах скалистого высокого острова, что темным клыком торчал посреди реки. Смущало, что река не выглядела особо широкой, а остров — далеким. Но при этом готический собор и дворец, воздвигнутые на острие «клыка», по величию годились для огромной столицы, да и домов и особнячков на спускающихся винтом улочках было великое множество.

— Почему обман? — невинно захлопал глазами Зим, пряча в уголках губ улыбку. — Это город-государство. Здесь живет маленький, но гордый народ. Они не входят в состав Вольнопольского королевства, но века назад заключили с предками Яснолики союзный договор, согласно которому королевский род предоставляет им охрану и покровительство.

— Этнический заповедник, значит, — поняла Варя.

Но тут увидела, как на крышу собора уселась птичка вроде синички.

— Маленький народ, да?! — воскликнула она, догадавшись, в чем подвох. — И как они называются — гномы? Феи? Лилипуты?

— У них сложное самоназвание. Мы привыкли звать их кузнечиками.

— Потому что прыгают высоко?

Зимослав поглядел на невесту с недоумением:

— Потому что они почти все поголовно занимаются кузнечным ремеслом.

— Угу, ясно — артельное производство, — хихикнула Варя. (А сама припомнила, что насекомых кузнечиков в этом мире называют сверчками, сверчков же — цикадами, ибо «цыкают»).

Между тем Зим обустроился на бережке с удобством: расстелил на каменистом пляжике одолженный у Красы плед, выложил из одной подседельной сумки завтрак на двоих, увязанный в скатерку и полотенчико, выставил кувшин лимонада и зачарованный на тепло жестяной походный чайник с какао. Из второй сумки появились предметы, по мнению Вари для пикника мало пригодные: полотняный мешочек муки на пять кило, полдюжины двухлитровых жестяных и берестяных банок-бочонков с солью, сахаром, крупами, коробка с набором специй и фанерный ящичек, полный коробков и флакончиков с алхимическими порошками и снадобьями на все случаи жизни. После того, как всё это добро было сложено аккуратной горкой на дощатых мостках, уходящих от бережка метров на шесть по воде, успевшего заскучать Друню отпустили гулять, наказав не забредать далеко.