Пришествие Аватара

Глава пятнадцатая Неожиданная встреча

Он знал, что кольцо вокруг него вот-вот сомкнется. Став обладателем столь секретной информации, он уже одним этим подписал себе смертный приговор. Он знал, что его подозревают и за ним установлено наблюдение. Пока его спасало только, то, что под подозрением находилась добрая половина сотрудников института. Но долго такое положение дел продлиться не может. Флэшку он успел спрятать в надежном месте, где она будет находиться в целости и сохранности, но связаться с резидентом, находившимся от него более чем в 300 милях, он не имел возможности, так как неминуемо привел бы туда за собой хвост. Оставалась лишь одна возможность, и он решил ею воспользоваться. Помимо своей основной работы в научно-исследовательском институте проблем гравитации в Мидленде, он также преподавал в колледже, который находился в небольшом городке Одесса в тридцати милях южнее. Среди его студентов было несколько парней и девушек из Индии, родители которых отправили их в США получить американское образование, которое высоко ценилось на родине. О том, что доктор Реймонд Пеллегрин тоже индус, а тем более глубоко законспирированный сотрудник индийской разведки, никто из них не подозревал. Собственно говоря, индусом он был только по матери, а отцом его был американец, поэтому во всех документах значился, как гражданин Соединенных Штатов. В Штаты они с отцом перебрались на постоянное место жительства вскоре после смерти матери, здесь Реймонд после окончания школы получил образование инженера-физика и со временем стал работать в мидлендском институте проблем гравитации. С индийской разведкой он начал сотрудничать еще в конце шестидесятых сразу после индо-пакистанского инцидента. Денег за свою работу он не получал, так как стал шпионом по чисто идейным соображениям — он был недоволен тем, что США открыто поддерживали Пакистан. Кроме того, он был глубоко убежден, что политика, которую проводит Америка, циничная и агрессивная, создает угрозу всему мировому сообществу.

Лаборатория института, которую он возглавлял, вела чисто теоретические исследования, связанные с единой теорией поля. В свое время этой проблеме много внимания уделял еще Нильс Бор, но постепенно интерес к ней был утрачен. Нет, ученые над ней продолжали работать, но интерес она стала представлять чисто в теоретическом плане. Поэтому институт, хотя и значился секретным, ни министерство обороны, ни ЦРУ к его работе особого внимания не проявляли.

Как это нередко бывает в мире науки, работы в одном направлении внезапно привели к открытию совсем в другом. Первую идею подал один из молодых аспирантов Рассел Малкахи, который вывел уравнение, обосновывающее возможность изменения гравитационной постоянной, в зависимости от затраченного количества энергии. Пелллегрин мгновенно понял, к чему это открытие может привести, поэтому формально одобрил тягу Малкахи к теоретическим изысканиям, однако само выведенное им уравнение, подверг жесткой критике. Прежде всего он обратил внимание на небольшую ошибку, допущенную аспирантом (которая впрочем существенного значения не имела), но главным образом упор сделал на то, что, следуя предложенному пути, даже для небольшого изменения гравитационной постоянной необходима энергия, вырабатываемая на всей планете за целый год. Он, конечно, лукавил, так как сразу понял всю опасность сделанного открытия. При небольшой доработке выводов Малкахи, создавалось теоретическое обоснование для создания невиданного прежде оружия разрушения — гравитационного. Пеллегрин надеялся, что молодой аспирант после разгромной критики отбросит свои попытки теоретического обоснования возможности изменения гравитационной постоянной, но тот оказался настырным и упрямым, и продолжал работать над этой проблемой. Мало того, как Пеллегрин понял, он был близок к окончательному результату. Сам Реймонд к этому результату пришел сразу после ознакомления с уравнением Малкахи и еще раз убедился, что его практическое использование приведет к созданию гравитационного оружия колоссальной мощи, причем для этого и энергии понадобится не очень много. Если в качестве установки использовать искусственный спутник, то энергию можно получать непосредственно от Солнца, аккумулируя ее подобно тому, как накапливает энергию лазерное оружие. Выведенное им уравнение и его обоснование он записал на флэшку, после чего уничтожил сам ноутбук вместе с его жестким диском. Однако передать флэшку резиденту в Маратон он не сумел, так как тот по делам выехал в одну из европейских стран. Резидент индийской разведки в этой части Штатов был преуспевающим бизнесменом. Правда, о проблеме в общих чертах он его известить успел, поэтому о ведущихся исследованиях в институте тот знал. Все было бы ничего, но оставалась главная нерешенная проблема — Рассел Малкахи. Реймонд понимал, что не сегодня, так завтра тот задачу решит и тогда всему конец. В руках у США окажется такое оружие, с помощью которого они могут уничтожить любую страну в считанные секунды, так как ни одна стратегическая ракета не сможет взлететь из шахты или мобильной установки. Хорошо, что Малкахи был парень самолюбивый и никому не рассказывал о своих исследованиях, опасаясь оказаться опять объектом критики. Тем скорее от него следовало избавиться.

И Пеллегрин убил Малкахи. Он также уничтожил все его записи и наработки.

Вот поэтому он сейчас и опасался разоблачения. После обнаружения трупа Малкахи, институт гудел как разворошенный улей. Здесь работали следователи ФБР и оперативники из ЦРУ. Его уже допросили, как и других, но он заявил, что ничего не знает. Тем не менее, он понимал, что находится под подозрением и его разоблачение не за горами.

Обо всем этом Реймонд Пеллегрин вспоминал, подъезжая к колледжу. В свое время он запросил данные на всех индусов, обучающихся в колледже и знал, что одна из девушек по имени Рукмини является приемной дочерью Чоттопаддхая одного из заместителей министра иностранных дел Индии в правительстве Индиры Ганди. В последнее время тот отошел от дел, проживал неподалеку от Дели в своем загородном доме. Свою приемную дочь он очень любил и хотел, чтобы она получила образование в Штатах. Она была изумительно хороша собой. Немного удлиненное с очень правильными чертами лицо ее венчала корона густых иссиня — черных волос, спадавших пышными волнами до середины спины. Лицо было удивительно белым для индуски и добрую половину его занимали огромные ослепительно синие глаза. Фигуру девушки нельзя было назвать пышной, но ее высокая грудь и полные бедра красиво сочетались с муравьиной талией. Она была довольно высока ростом, но в основном за счет длинных и стройных ног. Пеллегрин чувствовал к ней инстинктивное доверие и поэтому решил именно ее посвятить в свою тайну.

Как всегда блестяще прочитав лекцию, он попросил некоторых студентов задержаться для обсуждения их персональных заданий на следующую неделю. Как он понимал, это ему больше не понадобится, но он хотел, чтобы все выглядело как обычно. Оставшись, наконец, наедине с Рукмини, он задал ей неожиданный вопрос:

— Скажите, вы любите Индию?

Девушка удивилась:

— Как можно не любить свою родину?

Пеллегрин продолжал:

— Я тоже наполовину индиец, более того, я сотрудник индийской разведки, и поэтому прошу вас мне помочь.

Рукмини внимательно посмотрела на него:

— Если это правда, я сделаю все, что в моих силах.

Он в нескольких словах объяснил ей, где находится тайник с флэшкой, и предупредил:

— О нашем разговоре, никому ни слова. Сами ничего не предпринимайте, вас разыщут.

— А как я узнаю, что это именно те люди, которым я могу доверять?

Пеллегрин задумался, затем спросил:

— Вы где родились?

— Насколько я знаю, в одном небольшом селении неподалеку от Данкхара, это в одном из отрогов Гималаев. Однако по документам — в Дели.

— Вот и отлично, — сказал Реймонд. — Если человек в разговоре с вами дважды в определенной последовательности употребит слово «Данкхар» в одном предложении — можете ему довериться.

Он попрощался с девушкой и уехал. У нее возникло чувство, что больше она Пеллегрина никогда не увидит.

Действительно, вместо того, чтобы возвращаться в Мидленд, он поехал на юг от Одессы. Отъехав от города приблизительно на десять миль, он убедился, что за ним никто не следит, и съехал с автомобильной дороги на проселочную. Здесь в одной из неприметных, спрятанных в склоне горы, пещер у него хранился мощный коротковолновый передатчик, которым он еще ни разу не воспользовался. Положив его в автомобиль, он выехал на возвышенное место и, закодировав свое послание, отправил его в эфир. Затем он положил передатчик на заднее сидение, выехал на трассу и нажал на акселератор. Автомобиль помчался по горной дороге со все возрастающей скоростью.

— Ну, что же, пора, — подумал Реймонд и резко повернул руль вправо. Автомобиль выскочил на обочину и по плавной дуге полетел в полукилометровую пропасть. Ударившись о скалу, он вспыхнул, загорелся и разлетелся на куски в разные стороны. Так погиб мужественный индийский разведчик, выполнивший до конца свой долг.

Гордеев внимательно посмотрел на сидевших напротив него Юганова и Матросова, подумав, что столь серьезного задания, которое им предстоит выполнить, они еще не получали. Одно дело действовать в Чечне или даже в Восточном Тиморе, совсем другое на территории Соединенных Штатов, в окружении их многочисленных спецслужб. Но инструкции Путилина, с которым он только что закончил разговор, были вполне конкретны и однозначны. Вячеслав Константинович вздохнул. За последнее время он выглядел усталым и осунувшимся. Деятельность «Носферату» не ограничивалась одними лишь акциями ее агентов. Важной составляющей работы этой сверхсекретной организации, о существовании которой, знали только четыре человека на всем земном шаре, являлся постоянный проблемный анализ. В компьютеры клинического центра «Амриты» поступала информация со всех уголков страны и даже из-за рубежа. Сеть информаторов ширилась и не все из них работали за деньги. Но переработка и анализ такого количества информации требовала от Гордеева колоссального напряжения. Тем не менее, доверить эту работу никому другому он не мог. Главным условием успешной деятельности «Новой секретной федеральной разведки» или сокращенно «Носферату» являлась ее полная секретность.

— Итак, перед нами поставлена очень серьезная задача, — Вячеслав Константинович встал из-за стола, достал с полки Большой атлас мира и раскрыл его на карте юга США.

— Позднее в нашем распоряжении будут более точные карты, но пока достаточно и атласа. Смотрите, вот здесь милях в пятистах от мексиканской границы есть довольно крупный город Мидленд. В нем имеется институт, который занимается проблемами гравитации. В этом институте одну из лабораторий возглавлял некто Реймонд Пеллегрин. Случайно он нашел решение уравнения, над которым ломали голову многие великие физики. Проще говоря, ему удалось обосновать возможность изменения гравитационной постоянной в зависимости от количества используемой энергии.

Поняв по выражению лиц Юганова и Матросова, что им это ничего не говорит, он продолжил:

— Короче говоря, если, например, установить некую установку на искусственном спутнике земли, то можно на том или ином участке земного шара увеличивать силу тяжести. Представьте себе, движется колонна танков. Вдруг установка включается и на дороге образуется участок, где сила тяжести возрастет, к примеру, в тридцать раз. Что останется от танков?

Он вновь посмотрел на обоих спецагентов. Их лица стали серьезными, они все поняли.

— Но это, между нами говоря, мелочь. А вот направьте этот гравитационный луч на шахты со стратегическими ракетами — ни одна ракета не взлетит. Таким образом, в руках американцев это оружие станет смертельно опасным для любой другой страны.

Он выдержал паузу, чтобы дать возможность до конца осознать все сказанное, потом продолжил:

— К счастью, этот ученый оказался индийским разведчиком. Всю информацию по этому открытию он уничтожил, даже ликвидировал своего аспиранта, который тоже близко подошел к этой тайне. Вот после этого над ним и нависла угроза разоблачения. Флэшку со всей информацией он куда-то спрятал или кому-то передал, но кому не понятно. Передачу его сообщения по рации индийский спутник до конца не принял. Известно только одно, тот кому известно о флэшке находится в Одессе и в разговоре с ним нужно дважды назвать слово «Данкхар». Только в этом случае человек пойдет на контакт.

— А при чем здесь Одесса, и кто этот Данкхар? — с недоумением спросил Матросов. — Ерунда какая-то. Он что сейчас на Украине этот Пеллегрин?

— Речь идет не об Одессе, что на Черном море, а об Одессе, небольшом городке возле Мидленда. — пояснил Гордеев. — Данкхар- это город в Индии, где-то возле Гималаев. Можно предположить, что Пеллегрин доверил свою тайну какому-то индусу, проживающему в Одессе.

— Да, это вполне логично, — кивнул головой Юганов. — Но все это нетрудно выяснить при личной встрече с самим Пеллегрином.

— К сожалению, не все так просто, — объяснил Вячеслав Константинович, — Пеллегрин погиб. Видимо он опасался, что к нему применят «наркотик правды» или что-то в этом роде и поэтому предпочел смерть аресту.

Все трое помолчали с минуту. Мужество неизвестного им индийского коллеги, тронуло их сердца.

— А почему индийская разведка не поручит это дело своему резиденту? — поинтересовался Матросов.

— Они опасаются, что он и сам засветится. Он у них там бизнесмен какой-то, а не супермен.

Матросов взглянул на Юганова, тот молча пожал плечами. Наступило молчание.

— Таким вот образом, — продолжил, наконец, Гордеев, — ваша триединая задача: обнаружение информатора и вступление с ним в контакт, получение флэшки и, наконец, доставка ее в Россию. В самом крайнем случае, флэшка должна быть уничтожена.

— Еще один вопрос, — подал голос Матросов, — что делать с информатором? Он знает об этом открытии, пусть и не в полном объеме, он знает о флэшке и, наконец, он вступит в контакт с нами. Оставлять его в живых опасно. Конечно, ему можно стереть память полностью, но тогда уж лучше смерть.

— А разве ты не можешь заставить его забыть о Пеллегрине, флэшке, встрече с вами? — обратился глава «Носферату» к Юганову.

— Я могу, — ответил тот не совсем уверенно, — но Штаты — это не Чечня. Где гарантия, что хороший гипнотизер не пробудит его память. Кроме того, в последнее время у меня такое чувство, будто кто-то очень могущественный все время сдерживает мои способности, как бы контролирует их. Телепортация и левитация у меня вообще не получается. Телепатическая сила осталась, но заметно сузилась область воздействия. Правда, с ускорением все в порядке.

— Выходит, тебя вычислил какой-то сильный враг? — с беспокойством произнес Гордеев.

Юганов досадливо покачал головой:

— Нет, скорее какой-то сильный друг. Ощущение такое, будто меня опекают, как малого ребенка: туда не пойди, там промочишь ноги, там упадешь, разобьешь нос. Словом, будто кто-то постоянно держит за руку. Кстати, все это началось после тех событий в Чечне, помните озеро расплавленного стекла?

Гордеев задумался, потом сказал:

— Возможно, это твои чисто субъективные ощущения. Но, если даже это правда, и тебя кто-то действительно опекает, ничего плохого я в этом не вижу. Кроме того, Василий, не забывай, что ты на самом деле никакой не Василий и не Юганов вовсе, а кто — никому не известно. Так что все может быть.

— Но как же поступить с информатором? — вновь напомнил Матросов.

Лицо Гордеева сделалось жестким и холодным:

— Если не будет другого выхода, придется его ликвидировать. Слишком многое поставлено на карту. В этом деле мы не можем допустить даже малейшего риска.

К разработке плана операции, получившей кодовое название «Флэш-рояль» подошли очень тщательно. Юганов, используя документы на Свами Брахмачари, должен был вылететь в Нью-Йорк из Москвы. Предполагалось, что знаменитый йог, путешествует по всему миру и выступает с лекциями, пропагандирующими искусство йоги. Планировалось также посещение им в разных городах нескольких учебных заведений, где обучались студенты-индусы. Виза в американском посольстве в Москве была получена без каких-либо проволочек, так как в международном паспорте йога ранее уже имелись британские визы. Настоящего Брахмачари индийская разведка должна была держать под непрерывным наблюдением, не допуская общения с ним никого из посторонних.

Матросову предстояло добираться в Америку через Канаду под видом украинца, чьи предки проживали в Канаде еще с начала двадцатого века. Тогда, в Канаду с Западной Украины переселилось около двух миллионов человек. С такой легендой не совсем хороший английский язык Матросова был вполне объясним. Встретиться друзья должны были совершенно случайно в Мидленде, где им и предстояло якобы познакомиться. Хотя, время и поджимало, но они решили не торопиться, чтобы не привлечь к себе излишнее внимание американских спецслужб.

Кэвин Коркоран прибыл в Мидленд на следующий день после обнаружения трупа Малкахи. Свою работу в ЦРУ он начал совсем молодым человеком сразу же после окончания Колумбийского университета. В наши дни он известен, как кузница кадров для ЦРУ из представителей стран третьего мира, но тогда в самом начале 60-х годов это был очень престижный в США университет. Вначале Коркоран никакими особыми талантами не блистал, но, распутав несколько сложных преступлений, которые оказались не по зубам его более старшим коллегам, он приобрел известность толкового и удачливого сыщика. Сейчас ему было немного за пятьдесят, и в ЦРУ он возглавлял один из отделов по расследованию особо важных государственных преступлений. Зачем он выехал в Мидленд, Кевин и сам себе объяснить не мог. Обычное убийство, дело для полицейского средней руки. Но сам факт, что в этом институте, где за полсотни лет его существования не случалось даже элементарной кражи, вдруг произошло убийство, уже его насторожил.

Однако, Коркоран решил не вмешиваться в расследование, которое проводило городское управление полиции, а просто ознакомиться с теми фактами, которыми уже располагала полиция.

Проводивший расследование инспектор Билли Пайпер был деятелен и энергичен. В качестве основной он выдвинул версию об убийстве Малкахи на почве ревности. Признаться, основания для этого имелись. Путем опроса сотрудников лаборатории, где работал Малкахи, полиции удалось установить, что он оказывал повышенное внимание одной из лаборанток, довольно симпатичной Кетрин Гийфол, у которой был роман с ее сотрудником Уэсом Бентли. Последний даже имел по этому поводу довольно неприятный разговор с Малхаки, который едва не закончился дракой. Впрочем, сам Бентли этого не отрицал, но утверждал, что для убийства у него никаких оснований не было.

— Вот вам и мотив, мистер Коркоран, — говорил довольно потирая руки Пайпер, полноватый мужчина, примерно одних с ним лет. — Дело, как водится, молодое, а мотив ревности один из основных для убийств на бытовой почве.

Коркоран промолчал, но тут в разговор вмешался Гай Пирс- следователь местного отделения ФБР.

— Удивительное дело, — с сарказмом в голосе произнес он, — полицейские обычно даже понятия не имеют об Оккаме, но его «бритвой» пользуются постоянно и повсеместно. Действительно, зачем искать более сложное объяснение случившемуся, если можно все свести к тривиальной ревности.

Коркоран опять ничего не сказал, но заметил, как на лице Пайпера появились красные пятна.

— Возможно, у мистера Пирса есть другой, более подходящий к данному случаю мотив? — ядовито поинтересовался полицейский.

Следователь ФБР смешался:

— Пока нет. Я думаю, у нас еще слишком мало данных, чтобы делать какие-либо выводы.

Пайпер с победоносным видом оглядел присутствующих:

— Конечно, не пройдет и полгода, как у вас они появятся. Но к тому времени этот Бентли уже будет сидеть за решеткой.

Коркоран в разговор по-прежнему не вмешивался. Пирс был прав, для того, чтобы установить мотив этого убийства, данных было не достаточно. В причастность к нему Бентли он абсолютно не верил, просто потому, что убивать одного из ухажеров Кетрин ему не было никакого смысла. Беседуя с сотрудниками лаборатории, Коркоран выяснил, что девушке оказывали повышенное внимание многие мужчины, а не только один Малхаки. Тем не менее, любовная связь у нее была только с одним Бентли, остальных она просто отшивала.

— В таком случае Бентли следовало убить половину сотрудников лаборатории, — размышлял Коркоран. — С другой стороны, он один реально обладает Кетрин, а все остальные могут об этом только мечтать. Какой же ему смысл убивать своего воображаемого соперника?

Сразу же по приезду он выяснил, что Малхаки, как и все сотрудники лаборатории, изучали проблему воздействия притяжения Луны на морские приливы в целях возможного прогнозирования цунами. Практической пользы от этой деятельности было весьма мало, как впрочем, и от большинства подобного рода исследовательских учреждений и не только в одной Америке.

— Обычная фабрика по переработке крупной и мелкой пыли, — думал Коркоран. — Люди начинают здесь работать в двадцать лет, получают немалые деньги, ученые степени, а затем в шестьдесят уходят на пенсию, так и не продвинув науку ни на миллиметр.

Как он не пытался выяснить, чем занимался Малхаки в свободное от работы время, ему это не удалось. Все характеризовали покойника, как скрытного и самолюбивого юношу, который о своих исследованиях, проводимых не служебное время, ни с кем не делился. Он действительно, подолгу задерживался в лаборатории, но чем занимался, никто не знал.

Коркоран проверил компьютер, на котором Малхаки обычно работал и обнаружил, что жесткий диск практически не содержит никакой рабочей информации, за исключением стандартных программ.

— Этому факту может быть только два объяснение, — размышлял он. — Либо Малхаки незадолго до смерти сам стер всю информацию, либо после убийства ее уничтожил кто-то другой.

Если он прав в своих рассуждениях, то, следовательно, погибший получил доступ к какой-то информации, за обладание которой кто-то пошел на убийство.

Однако его беседа с Реймондом Пеллегрином, руководителем лаборатории, также не внесла ясности. Доктор Пеллегрин объяснил, что Малхаки по характеру был самолюбив и тем, над чем работает в последнее время, ему не рассказывал.

— Видите ли, — глядя в глаза Коркорану, искренне говорил он, — некоторое время назад, я имел неосторожность подвергнуть критике некоторые его выводы об изменении гравитационного поля Луны под влиянием Солнца. После этого он перестал делиться со мной тем, над чем он работает в свободное время.

— А в чем заключались его выводы относительно Луны? — больше для проформы поинтересовался Коркоран.

— Если избегать специальной терминологии, то Малхаки считал, что Солнце оказывает влияние на гравитацию Луны, то есть либо усиливает, либо уменьшает ее. Исходя из этого и влияние Луны на приливы и отливы, то усиливается, то ослабевает. Но это чисто теоретические изыскания в рамках общей теории поля, над созданием которой работал еще Нильс Бор, который, как вам известно…

— Понятно, понятно, большое спасибо, доктор, — быстро произнес Кевин, не желая вовлекаться в научную дискуссию. — Я вам очень благодарен за ценную информацию.

На самом деле ценность этой информации была близкой к нулю. Если Малхаки, действительно, работал над этой проблемой, то практического значения, во всяком случае такого, чтобы из-за этого его кто-то убил, она не могла иметь.

— Хорошо, но зачем, в таком случае кто-то стер всю информацию с компьютера? — в очередной раз задал он себе вопрос. — Нет, здесь что-то не так, уважаемый доктор.

Он решил установить за Пеллегрином оперативное наблюдение. Так на всякий случай.

Реализовать свое намерение ему, однако, не удалось. Утром следующего дня он узнал, что доктор Пеллегрин, возвращаясь накануне вечером, из Одессы, сорвался в пропасть на своей машине и погиб. Машина при падении взорвалась, труп обгорел, от него сохранились лишь фрагменты, но в нем был опознан именно Пеллегрин.

— Вторая смерть за несколько дней, в одном институте и в одной и той же его лаборатории? Нет, это нельзя объяснить случайностью, — решил Коркоран. Первым делом он официально уведомил Пайпера и Пирса, что они могут возвращаться к своим обычным занятиям, а это дело, чрезвычайной государственной важности, входит в юрисдикцию ЦРУ. Затем он выехал на место происшествия. Добравшись на полицейском вертолете до обочины дороги, откуда начала свой полет машина Пеллегрина, он стал спускаться к месту, где лежали остатки автомобиля. Спускаться пришлось долго по крутой обрывистой скале, но Коркоран хотел лично убедиться, не выпало ли что-либо из машины во время падения. Спуск занял у него около тридцати минут, ничего интересного для себя он не нашел. От автомобиля мало что осталось. Его обломки разлетелись в разные стороны, все, что могло гореть — сгорело. Когда он уже намеревался идти к приземлившемуся неподалеку вертолету, носок его туфли зацепился за какую-то проволоку. Машинально он поднял этот тонкий обгоревший кусок провода и вдруг отчетливо осознал, что держит в руке обрывок гибкой антенны коротковолнового передатчика. Такие антенны с грузиком на конце обычно забрасываются на ветки деревьев перед выходом в эфир.

По возвращению в Мидленд, он связался со своим руководством и попросил срочно выслать к нему оперативную группу с экспертом радиотехником. Кроме того, он хотел выяснить, не был ли засечен накануне несанкционированный выход в эфир коротковолнового передатчика и если да, чей спутник-разведчик проходил над Мидлендом в это время.

Интересующую его информацию он получил очень быстро. Действительно, в 22 часа 03 минуты по местному времени в районе Мидленда в эфир на несколько секунд выходил неустановленный передатчик. По-видимому, передаваемая информация выплеснулась в сжатом виде, поскольку запеленговать передатчик не удалось. Второе сообщение касалось спутника-разведчика — в это время над Мидлендом проходил индийский спутник.

— Вот теперь все встало на свои места, — с удовлетворением подумал Коркоран. — Доктор Пеллегрин работал на одну из восточных разведок, скорее всего на индийскую. Малхаки совершил какое-то открытие, которое его чрезвычайно заинтересовало. По-видимому, что-то связанное с гравитацией. Он ликвидировал Малхаки, получил всю нужную ему информацию, а затем уничтожил записи, хранившиеся на жестком диске компьютера Малхаки.

Пока все сходилось. Информация должна быть чрезвычайно важной, если разведчик не остановился перед убийством. Следовательно, она должна была храниться у Пеллегрина для передачи резиденту. Передал ли он ее — вот вопрос?

— Если бы он успел передать информацию резиденту, зачем тогда он выходил в эфир? — задал себе вопрос Коркоран. — Зачем в таком случае кончать жизнь самоубийством?

В том, что гибель Пеллегрина не была случайностью, он не сомневался. Зачем тогда тот вез бы с собой рацию в автомобиле, как не для того, чтобы она была бесследно уничтожена при взрыве машины…

— Думай, думай, — возбужденно говорил он себе, меряя шагами кабинет. — В чем могла храниться информация? Во флэшке, в дискете, в компакт-диске. Следовательно, кому-то он передал этот носитель информации, затем сообщил об этом по рации своему руководству и покончил жизнь самоубийством. Но кому, кроме резидента он мог передать эти сведения, настолько важные, что он совершил самоубийство, чтобы оборвать все ниточки, ведущие к ним?

Коркоран отличался великолепной интуицией и в очередной раз убедился, что она его не подвела. Казалось бы, рядовое дело об убийстве приобрело внезапно вселенский размах и напрямую затрагивает животрепещущие интересы Америки.

— Где был и с кем встречался Пеллегрин в тот вечер? Вот вопрос, который необходимо немедленно выяснить, — решил он.

Для этого не потребовалось много времени, все в институте знали, что Пеллегрин читал лекции в одном из колледжей в Одессе, откуда и возвращался в тот вечер. Коркоран затребовал данные о студентах, которым он преподавал физику. Просматривая их список, он красным фломастером отчеркнул семь фамилий явно индийской морфологии.

— Вот здесь и кроется разгадка, — с удовлетворением хлопнул он рукой по столу. — Флэшка или компакт-диск находятся у кого-то из них.

Для того, чтобы попасть из Нью-Йорка в Мидленд необходимо пересечь по диагонали половину Соединенных Штатов. Юганов много читал об этой стране, которая по праву именуется великой державой, поэтому с любопытством рассматривал открывавшийся из иллюминатора пейзаж. Штат Техас, над которым летел самолет оставшийся отрезок пути, ранее являлся территорией Мексики, но в последующем после нескольких войн, он в конце прошлого века отошел к США. Ближе к мексиканской границе рельеф местности изменился, стал более гористым.

Приземлившись в Мидленде, он поехал устраиваться в один из местных отелей, который ему рекомендовал таксист, словоохотливый парень из латиноамериканцев. По его словам, лучшего места для проживания в Мидленде не было: вдали от городской суеты, на окраине города, в лесопарковой зоне, где можно, полюбоваться природой и спокойно отдохнуть.

Устроившись в этот отель, Юганов должен был признать, что таксист не соврал, ну, может, быть слегка преувеличил его достоинство. Хозяевами этого двухэтажного коттеджа были пожилые супруги — голландцы. В нем находилось чуть больше десятка уютных номеров, столовая и кухня. Номера располагались на втором этаже. Они были, хотя и не большие, но очень уютные. Стоили они не дешево, но Юганов не был стеснен в деньгах, а комфорт и уют он постепенно научился ценить превыше всего.

Приняв душ и переодевшись, он спустился вниз и попросил у хозяина отеля подшивку местных газет за последнее время. Пресса уделила много времени загадочному убийству Малхаки, были высказаны довольно остроумные предположения, но после гибели Пеллегрина, газеты, будто, воды в рот набрали. Василий внимательно просмотрел все заметки за последнюю неделю — публикаций на эту тему ни в одной газете не было.

— Понятно, — подумал он, возвращая подшивку хозяину. — После того, как к расследованию приступило ЦРУ, прессе заткнули рот. Вот вам и гласность, и свобода слова.

О двойных стандартах американской демократии ему было хорошо известно. Собственно говоря, почерпнуть насколько-нибудь серьезную информацию из репортерской стряпни, он и не надеялся, но сам факт того, что власти наложили «табу» на свободу слова в части, касающейся событий в институте гравитации, уже свидетельствовал о многом.

На следующий день с утра Юганов нанес визит в мэрию, где, представившись членом одной из индийских общественных культурных организаций, побеседовал с помощником мэра по связям с общественностью. Он поставил его в известность о своем намерении побывать в вузах, где обучаются индийские студенты. Согласование этого вопроса не заняло много времени, и Василий получил адреса интересовавших его учебных заведений, а также номера телефонов, по которым можно было связаться с их ректоратом. Любезный чиновник обещал предупредить руководство вузов о приезде знаменитого йога.

Учебные заведения, список которых получил Юганов, находились частью в самом Мидленде, а также в нескольких городках поблизости, в том числе и в Одессе. Но туда он намеревался наведаться в последнюю очередь. Василий понимал, что его приезд в Мидленд не останется вне поля зрения сотрудников ЦРУ. Разрабатывая план действий в «Амрите», они исходили из того, что в Мидленде ожидают приезда за флэшкой именно кого-то из людей, работающих на индийскую разведку. Поэтому все внимание агентов ЦРУ непременно сосредоточится на Свами Брахмачари, который послужит своеобразной «ширмой» для Матросова, прибытие которого в Мидленд не должно заинтересовать американскую контрразведку. Таким образом, он получит возможность побывать в Одессе и войти в контакт с носителем информации. Причиной для поездки должен послужить поиск родственников, якобы эмигрировавших туда из настоящей Одессы в начале века.

Несколько ближайших дней Юганов посвятил активной общественной деятельности. Со студентами — индусами он объяснялся не только на хинди, но и на других наречиях Индии, объясняя, что постигнув искусство йоги, не сложно изучить любой язык. От общения с ним студенты были в полном восторге, в учебных заведениях их руководители предложили ему даже провести показательные лекции с демонстрацией возможностей йоги. Юганов с благодарностью принял эти предложения и продемонстрировал настолько удивительное владение своим телом, что вызвал неподдельное восхищение у всех зрителей. Несколько местных газет напечатали о нем хвалебные публикации. Кое-кто из представителей местного шоу-бизнеса даже пытался заключить с ним соглашение о выступлениях перед широкой публикой, от чего Юганов отказался, объяснив, что йога- это не цирк, а высокое искусство. Но когда с ним побеседовал представитель мэрии, передав просьбу мэра провести встречу с желающими увидеть воочию мастера йоги на стадионе за небольшую плату и весь сбор пойдет в фонд мэрии на социальные нужды, Юганов согласился.

Он знал, что Матросов уже в городе. Связавшись с ним телепатическим путем, Василий и Сергей согласовали дальнейший план действий, внеся в него некоторые коррективы.

Как и предполагалось, прибытие в Мидленд Свами Брахмачари для агента ЦРУ Кевина Коркорана не прошло незамеченным.

— События развиваются точно по сценарию, — удовлетворенно подумал он. — Этот йог именно тот, кого мы ждем.

Он связался со своим руководством и запросил всю имеющуюся информацию относительно Свами Брахмачари. Вскоре по факсу он получил соответствующий документ, из которого следовало, что Брахмачари — известный тибетский йог, живет он уединенно, хотя иногда и путешествует по миру. Он выпустил несколько книг с изложением учения йоги. О его приезде в Мидленд американское консульство было уведомлено заранее. О его связях с какими-либо спецслужбами, в том числе и индийскими, сведений не имеется. Проживает он в одной из горных деревень в Тибете, в своей школе йоги, куда не имеет доступ никто из европейцев. В документе сообщалось также, что по рассказам очевидцев, уровень его владения йогой уникальный.

Коркоран немедленно установил за Брахмачари усиленное наблюдение, используя для этого даже часть сотрудников, которые находились в Одессе и вели наружное наблюдение за индийскими студентами.

Узнав о том, что Брахмачари согласился выступить перед широкой публикой на местном стадионе, Коркоран задумался. Ему все это показалось не случайным.

— А что, если я в своих рассуждениях шел не тем путем? — подумал он. — Возможно, поездка в Одессу понадобилась Пеллегрину только для того, чтобы забрать по дороге передатчик, а информацию он еще накануне передал кому-то в Мидленде, здесь ведь тоже есть студенты из Индии.

Его бросило в холодный пот. Такое предположение было более, чем вероятно, поскольку Брахмачари вообще не проявлял интереса к Одессе, но уже побывал в нескольких мидлендских вузах.

— В таком случае, — подумал Коркоран, — лучшего способа для передачи флэш — карты не придумаешь. Да, скорее всего, так оно и есть. Он уже связался с информатором и договорился с ним, что тот передаст ему флэшку на стадионе. Ведь, наверняка, после выступления к Брахмачари ринутся толпы журналистов с интервью и просто желающие получить автографы. А, кроме того, ему могут понадобиться ассистенты из публики.

Между тем, до выступления оставалось всего два часа, запрашивать дополнительных сотрудников из Центра он уже не успевал. Тогда он принял решение вызвать из Одессы всех оперативников, наблюдавших за студентами, оставив там лишь одного.

Он совершенно не догадывался, что его мозг находится под контролем самого Свами Брахмачари, а точнее Юганова, который и внушил ему эти мысли.

В то время, когда вызванные Коркораном агенты мчались из Одессы в Мидленд, навстречу им без особой спешки двигался автомобиль, за рулем которого находился Матросов. По прибытии в Мидленд он арендовал его в одном из транспортных бюро. Изучая списки студентов, обучавшихся в тамошнем колледже, они еще в «Амрите» пришли с Югановым и Гордеевым к выводу, что реальным носителем нужной им информации может быть лишь студентка Рукмини Чоттопаддхай, приемная дочь одного из бывших заместителей министра иностранных дел Индии, ныне пребывающего в отставке. Родители остальных студентов были бизнесменами средней руки с характерными для представителей этой компрадорской буржуазии, проамериканскими взглядами. Как бы то ни было, но согласно выработанному плану, ему, в первую очередь, в контакт необходимо было вступать именно с Рукмини.

Он не стал подъезжать прямо к колледжу, а остановил автомобиль в квартале от него. Судя по времени, девушка должна была еще быть в колледже, и он решил разыскать ее там. Подойдя к колледжу, он остановил первого же вышедшего из него студента и поинтересовался, где можно найти кого-нибудь из индийских студентов. Получив нужную ему информацию, Матросов направился в колледж. Туда ему удалось проскользнуть незамеченным, войдя в режим ускорения. Поплутав по коридорам, он, наконец, выяснил у одной из студенток, что та недавно видела Рукмини в зале библиотеки, где девушка готовилась к семинару.

Матросов увидел ее, едва перешагнув порог читального зала. Девушка сидела за столом и конспектировала какой-то учебник. Несколько мгновений он просто смотрел на не, не имея силы отвести взгляд. Такой необычайно красивой девушки ему еще никогда не приходилось видеть. Ее густые волосы были уложены в высокую пышную прическу, спадая волнами до середины спины, которую она даже сидя, держала прямо. На безупречно белом лице ярко выделялись синие глаза под густыми длинными ресницами. Он видел ее первый раз в жизни, но ее лицо выглядело очень знакомым.

Студентов в читальном зале было немного, рядом с девушкой место было свободным. Когда он подошел к столу и сел рядом с ней, Рукмини на мгновение подняла глаза, бросила на него мимолетный взгляд и снова склонилась к учебнику.

— Я прошу меня извинить, — тихо сказал он, — но имею ли я честь видеть Рукмини Чоттопаддхай?

Девушка внимательно взглянула на него.

— Вы не похожи на студента. Они изъясняются по-другому. Да и выглядят иначе.

Глядя в ее глаза Матросов, как бы между прочим произнес:

— Вы правы, я недавно приехал из Данкхара, Данкхар — это городок такой на севере Индии.

Он увидел в ее взгляде неподдельное изумление:

— Так вы тот самый человек…

— Тише, — понизил голос Матросов, — стены здесь тоже имеют уши. Вам известно, где находится флэш-карта?

Она молча кивнула.

— Надеюсь, она не при вас? — шепотом спросил Сергей.

Рукмини отрицательно покачала головой.

— Я сейчас выйду, — сказал Матросов, — и буду ждать вас в машине. Вы выйдете из колледжа спустя пять минут. Пройдете по улице в сторону Мидленда и увидев мой автомобиль, — он назвал номер машины, — проголосуете. Я остановлюсь, вы сядете в машину, там и продолжим разговор.

Стадион, вмещавший двадцать тысяч человек, был переполнен зрителями. Желающих посмотреть всего за пять долларов двухчасовое выступление знаменитого индийского йога, было великое множество. Надо отдать должное мэрии, она позаботилась о рекламе, поэтому на стадионе собрались люди всех возрастов — от тринадцатилетних подростков до убеленных сединами представителей старшего поколения.

В самом центре стадиона был разостлан большой ковер ярко-алого цвета, хорошо гармонировавший с зеленым цветом травы. В полной тишине в центре ковра внезапно возник человек в длинной мантии синего цвета с белой шелковой чалмой на голове. Он раскланялся на все стороны зрителям, которые встретили это эффектное появление Свами Брахмачари громом аплодисментов. Медленным жестом йог сбросил с плеч мантию и снял чалму, оставшись в одной шелковой набедренной повязке. Его тело, казалось, состояло из одних переплетенных между собой отлично развитых мышц. Сделав несколько дыхательных упражнений, он приступил к демонстрации асан, переходя от более легких к настолько сложным, что даже невозможно было понять, как этот двухметровый гигант выполняет их с такой легкостью. Продемонстрировав каскад всевозможных поз, йог пригласил к себе нескольких ассистентов, которыми стал жонглировать, подбрасывая их в воздух. Затем на ковер была поставлена большая ванна, которую наполнили водой из выехавшей на стадион автоцистерны. Брахмачари погрузился в ванну с головой и пролежал в ней больше десяти минут. Стадион разразился овациями.

Однако кульминация выступления была впереди. После небольшого перерыва, йог, в чалме, одетый в мантию, вновь появился на ковре. С ним вышли два ассистента. Они уселись на ковре и Брахмачари, обведя взглядом весь стадион, достал откуда-то из складок своей одежды веревку. Он подбросил ее в воздух над ковром и веревка вместо того, чтобы упасть, стала медленно превращаться в твердый и гладкий шест. Один из ассистентов, крупный мужчина, не спеша, полез по этому шесту вверх и, поднявшись по нему примерно на пять метров, вдруг пропал из виду. Несколько мгновений спустя в руках у второго ассистента появился большой закругленный кинжал. Взяв его в зубы, он также полез по шесту. Поднявшись на ту же высоту, он также исчез, как будто, растаял в воздухе. Весь стадион напрягся и замер в ожидании. Наступила та особая тишина, которая бывает только перед сильной грозой. Вдруг тишина сменилась криками ужаса: сверху на ковер посыпались отрубленная рука, за ней другая, окровавленные куски туловища, потоком полилась кровь. Стадион выдохнул в едином порыве, все вскочили с мест, поднялась паника. Никто ничего не мог понять. Вдруг все внезапно окончилось. Шест исчез, пропав неизвестно куда, оба ассистента живые и невредимые сидели на ковре. Однако Свами Брахмачари там не было.

Юганов к этому времени уже подъезжал к Одессе. Он очень удачно вспомнил об этом трюке йогов, которые еще в девятнадцатом веке, демонстрируя подобные выступления в старой доброй Англии, вызывали у зрителей нервный шок и сердечные приступы. На самом деле, конечно, не было никакой веревки, не было огромного кинжала, веревка не превращалась в шест, и по ней никто никуда не поднимался. Это была просто хорошо наведенная коллективная галлюцинация, но Василий имел право гордиться произведенным эффектом. Одно дело загипнотизировать несколько десятков человек, подобно йогам в Англии девятнадцатого века, совсем другое дело- навести коллективную галлюцинацию на двадцать тысяч зрителей. В том, что Коркоран и его агенты стали жертвой его гипноза, Василий был уверен вполне, так как они самым внимательным образом наблюдали за его действиями, а это главное условие для успешного проведения такого рода эффектов.

Сейчас в его распоряжении было примерно около часа чистой форы. Даже, если Коркоран сообразит, что его провели, он прежде всего должен будет убедиться, что сам Брахмачари или кто-то другой контактировал с кем-то из студентов в Одессе. На это тоже требуется определенное время. Конечно, опытный сыщик сразу поймет, что обманувший его йог будет прорываться к мексиканской границе, но, начиная от Монаханса, туда ведут несколько практически равнозначных дорог. Так что Коркорану не так уж легко будет определить по какой из них последует лже — Брахмачари.

Примерно в миле, не доезжая Одессы, он увидел стоявший на обочине автомобиль Матросова. На его мысленный вопрос тот ответил, что все в порядке, флэшка у него. Не снижая скорости, Юганов проехал дальше, Матросов последовал за ним. Перед Монахансом, Василий оставил машину на дороге, а сам направился к автомобилю Матросова. Им необходимо было определиться о том, как поступить дальше.

Распахнув дверцу заднего сидения, он неожиданно увидел там очень красивую девушку.

— Неужели это ей Пеллегрин доверил свою тайну? — мелькнула мысль.

Поздоровавшись, он сел рядом с ней на заднее сидение и мысленно поинтересовался у Матросова, зачем тот взял девушку с собой.

— А, что было делать? — Со злостью ответил тот, трогаясь с места. — Не оставлять же ее там.

Василий вынужден был согласиться. Оставлять Рукмини в Одессе было не безопасно, прежде всего, для них самих. Но ее присутствие создавало определенные неучтенные проблемы, например, хотя бы то, что она видела их обоих в лицо. Главное же было не в этом, он надеялся, что, может быть, им с Матросовым придется разделиться. Сергей не попал еще в поле зрения ЦРУ и мог, имея при себе заветную флэш-карту, спокойно возвращаться в Мидленд, а затем вполне легально выехать за пределы США. Самого Юганова, если даже и задержат, обвинить в каких-либо преступных действиях, оснований не было. Но присутствие девушки путало все планы. Теперь оставалось только одно- или уничтожить опасного свидетеля, или дальше следовать всем вместе.

В своей оценке ситуации относительно возможных действий Коркорана, Юганов не учел, что опытный сыщик уже давно просчитал варианты поведения того, кто прибудет в Мидленд за флэш-картой.

— Совершенно понятно, что, получив доступ к информации, он попытается скрыться через мексиканскую границу, другого выхода у него просто не будет, — рассуждал тот. — Конечно, лучше всего захватить его сразу после получения им носителя информации, но, если это не получится, следует принять особые меры.

И Коркоран их принял. По согласованию директора ЦРУ с Министерством обороны и пограничной службой в его распоряжение была выделена вертолетная эскадрилья и батальон десантников, которые в любое время были готовы прибыть в указанное Коркораном место. Кроме того, командование ВВС выделило в его распоряжение три самолета вертикального взлета. Этих сил должно было с избытком хватить для задержания одного или даже нескольких человек.

— До границы ранее чем за шесть — семь часов по горной дороге не добраться, следовательно, времени достаточно, несмотря на то, что у него есть примерно час форы, — думал агент ЦРУ. — Вероятнее всего он проследует через Маратон и тогда дальше по этой дороге на развилке у Эмори- Пик мы и подготовим ему горячую встречу.

Существовала возможность, что преследуемый, проехав Маратон, может повернуть на Марфу или Сандерсон, но это было маловероятно.

— Добраться по этим дорогам до границы можно, но это займет в полтора раза больше времени, — пришел к выводу Коркоран. — Он изберет самый короткий путь.

Конечно, он отдал распоряжение, чтобы полицейские посты самым тщательным образом проверяли машины, следующие к границе и через Марфу, и Сандерсон, и другие города, не только Маратон, но вертолетчики и десантники получили распоряжение перекрыть дорогу в месте ее развилки у горы Эмори — Пик. Эта гора не очень высокая, всего около двух с половиной километров, но здесь на горной дороге двигаться с большой скоростью не удастся никакому автомобилю.

Юганов и Матросов об этих планах сотрудника ЦРУ не знали. Теперь Юганов уже сожалел, что в свое время, зондируя его мозг, не выяснил всех его планов до конца. Но в то время он был занят осторожным внушением Коркорану необходимости задействовать всех оперативников на стадионе в Мидленде и боялся, как говорится, перегнуть палку. Он сразу понял, что у Коркорана очень развита интуиция и опасался лишний раз воздействовать на его психику. Сейчас же, находясь далеко от Мидленда, он тем более не имел возможности покопаться у него в мозгу.

Монаханс они проследовали без происшествий. Их никто не остановил. По-видимому, Коркоран не успел еще предупредить полицейские посты. Но радоваться было рано. И Сергей, и Василий знали, что в Штатах полицейских постов на дорогах вообще очень мало, но трассу постоянно патрулируют машины полиции и вертолеты.

Тем не менее, проехав Монаханс, Матросов обернулся к Юганову с победоносным видом, мол, нас не задержали, и едва не выпустил руль от удивления. На заднем сидении сидели люди, похожие друг на друга, как две капли воды.

— Так вот почему ее лицо показалось мне таким знакомым, — подумал он, но не стал ничего говорить, сосредоточившись на управлении автомобилем.

Юганов сидел молча, погруженный в глубокую задумчивость. То, что они проехали Монаханс без проверки, его не радовало.

— Что-то здесь не так, — рассуждал он. — До сих пор все действия Коркорана были логичны и продуманы. Подобная беспечность не в его стиле.

Дальше за Монахансом на пути к Маратону им должен был повстречаться еще только один крупный город — Форт-Стоктон.

Когда и его они проследовали без задержек, Юганов стал беспокоиться по- настоящему.

Рукмини, сидевшая рядом, уже неоднократно бросала на него любопытные взгляды. Ей было не понятно, откуда появился этот высокий молодой человек, в котором она интуитивно почувствовала своего земляка. Но он совершенно не обращал на нее внимания, не произнеся за все время и двух слов. Тем не менее, она чувствовала, что с Матросовым они вполне понимают друг друга. У нее даже мелькнула мысль, что ее спутники общаются между собой телепатически, но затем она ее отбросила, слишком фантастическим было это предположение.

Между тем вдалеке показался Маратон. Въезд в него преграждали полицейские машины. Стоявшие на трассе полицейские проверяли документы у водителей и пассажиров нескольких остановленных ими автомобилей. Когда один из полицейских подошел к ним, Матросов предъявил ему свои документы, а Юганов внушил, что они с Рукмини молодые супруги-мексиканцы, которые проводили медовый месяц в Штатах, а теперь возвращаются домой в Бокильяс-дель-Кармен, небольшой городок прямо на границе.

Полицейский возвратил документы Матросову, пожелал им счастливого пути и они проследовали дальше. За Маратоном до самой границы населенных пунктов больше не было. Внезапно в воздухе над ними раздался шум винтов и, обогнав их автомобиль, низко над дорогой пролетел вертолет.

— Странно, что здесь делать военному вертолету? — повернулся Матросов к Юганову. Тот вместо ответа пожал плечами.

Еще через десяток миль они подъехали к развилке дорог. Одна из них поворачивала на Марфу в северном направлении, другая вела на юго- восток к Сандерсону. Им же нужно было двигаться прямо на юг.

— Смотри, там на развилке военные, — сказал Матросов, притормаживая. — Их довольно много. Что будем делать?

— Увеличь скорость, — я попробую внушить им, что у нас все в порядке. Матросов нажал на акселератор, Юганов погрузился в состояние концентрации. Ему действительно удалось телепатическим путем воздействовать на сознание солдат и те не сделали попытки их задержать, но ни Матросов, ни он не заметили, что примерно в двух милях за ними на малой высоте следует еще один вертолет. В нем находился Коркоран, внимательно наблюдавший за движущейся впереди машиной в сорокакратный морской бинокль. Когда автомобиль без проверки проехал через пост военнослужащих, Коркоран отложил бинокль в сторону.

— Итак, это они, теперь им некуда деваться. Ловушка захлопнулась.

Он одел наушники от радиопередатчика и начал отдавать распоряжения.

Рукмини, искоса наблюдая за Югановым, заметила, что его внутренне напряжение растет, хотя внешне он оставался спокойным. Сама она волновалась уже давно, но тщательно скрывала свои чувства. Сейчас же ей стало по настоящему страшно, только теперь она осознала до конца всю смертельную опасность того шага, на который отважилась по просьбе покойного Пеллегрина.

Инстинктивным движением она тронула золотую цепочку у себя на шее и вытянув ее, взяла в руку перстень, который находился на цепочке. Этот перстень из неизвестного металла с крупным камнем было единственное, что осталось ей от матери. Свою мать она не помнила. По рассказам бабушки, которая воспитывала ее до четырех лет, мать ее умерла, когда ей было всего два месяца.

Ребенком Рукмини часто играла с этим перстнем, иногда ей казалось, что его камень живой. Если присмотреться, в его глубине можно было заметить переливы света, иногда там проступали какие-то фигуры, очертания лиц. Временами камень переливался, порой менял свой цвет. Часто, когда ей было тоскливо или грустно, прикосновение к перстню успокаивало ее.

Вот и сейчас, достав эту дорогую ей реликвию, она стала рассматривать ее и сжимать в своей руке. Вдруг она почувствовала взгляд Юганова, который неотрывно смотрел на перстень. Ни слова не говоря, он протянул к нему руку и она доверчиво раскрыла ладонь. Василий взял перстень из ее ладони и стал его пристально рассматривать.

— Откуда он у тебя, — спросил он вдруг охрипшим голосом.

От неожиданности девушка даже испугалась и робко ответила:

— Этот перстень память о моей маме, которая умерла, когда я была совсем маленькая. А ей его подарил мой отец, которого я тоже не помню.

Юганов повернул перстень, по нему шла непонятная вязь, похожая на письмена. Вдруг он осознал, что может прочитать эту надпись.

— Киритин, — медленно произнес он и в его голове как будто прозвучал выстрел. В одно мгновение он вспомнил все. И свое настоящее имя, и магов Света, и ШАМБАЛу и отца, который погиб в схватке с демоном, спасая жизнь своему сыну. Он вспомнил все, чему его обучали в монастыре, гипноблоки один за другим лопались в его мозгу, освобождая все скрытые до сих пор способности, умения и навыки.

— Отец, — прошептал он, сжимая перстень.

Рукмини, ничего не понимая, удивленно смотрела на него.

— Объясните же в чем дело? — наконец не выдержала она — Что с вами?

Юганов сжал ее руки, глядя ей в глаза с внезапно проснувшимся в его сердце чувством такой любви, которого он никогда прежде не испытывал.

— Сестренка, милая сестренка, как я рад, что мы встретились!

Матросов, наблюдавший за ними в зеркало заднего вида, не слышал слов Юганова, но увидев, как тот сжал девичьи руки в своих, внезапно почувствовал укол ревности.

Обычно бесстрастный Провидец был явно взволнован.

— Мастер, — обратился он к главе Совета, — с Арджуной установил контакт второй Паладин Света. Пророчество исполнилось и теперь все стало ясно: это женщина и одновременно сестра Аватары.

— Да, — поднялся со своего места предводитель магов Света, — теперь сомнения нет, Арджуна и есть Аватара. Однако в его руках сейчас информация о могучем оружии, оно поистине галактического масштаба и не должно попасть в руки людей ибо они не смогут воспользоваться им себе во благо. Помимо всего прочего, это не только орудие разрушения, это нечто большее. Нам всем необходимо быть в полной готовности оказать помощь нашему воспитаннику, а она ему понадобится очень скоро

Почти в это же время в глубинах мрачного зиккурата в африканской пустыне собрались люди в черных мантиях с надвинутыми на самые глаза капюшонами.

— Сейчас уже не осталось сомнения в том, что тот, кого мы ищем и есть Аватара. — Слова Командора в глубокой тишине звучали размеренно и монотонно, как удары маятника часов. — Сейчас он оказался в очень не простой ситуации, из которой, пожалуй, ему самому выбраться вряд ли удастся. Можно было бы предоставить его своей собственной судьбе, но в руках его случайно оказался секрет настолько грозного оружия, что при известных обстоятельствах оно может уничтожить целые Галактики.

При этих словах по рядам черных магов пробежала едва заметная волна, словно пробежала рябь от дуновения ветра на воде.

— Кто будет владеть секретом этого оружия, тот сможет стать властелином Вселенной, поэтому мы должны любой ценой получить его в свое распоряжение.

— Самнаэль, — обратился он к одному из магов, — на тебя Орден возлагает эту великую миссию. Иди и выполни свой долг!

Маг, на которого он указал, поклонился и в ту же секунду исчез.

— А теперь, — продолжал Командор, — объединим наши разумы и создадим над местом, где сейчас находится Аватара непроницаемый магический щит, чтобы помешать его покровителям оказать ему какую-либо помощь. В том, что они придут ему на помощь, я абсолютно уверен. Но мы не позволим им это сделать и они станут лишь безучастными свидетелями гибели Аватары.

По его лицу скользнуло бледное подобие улыбки.

Когда автомобиль оказался на самой вершине перевала и устремился вниз, Матросов внезапно резко нажал на тормоза.

— Твою мать…,- не удержался он от крепкого ругательства, которое было произнесено на русском языке, и Рукмини его не поняла. Действительно открывшаяся перед беглецами картина была малоутешительная. Ниже на крутом изгибе серпантина стояло около трех десятков танков. Стволы их медленно двигались, видимо наводчики ловили в прицелы появившийся на перевале автомобиль. — Да их тут целый батальон и они полностью перекрыли дорогу.

— Это еще не все, — хладнокровно произнес Юганов, — погляди влево.

Около десятка вертолетов с ракетными подвесками неподвижно застыли в воздухе в метрах двухстах от них. Их лопасти бешено вращались, удерживая тяжелые машины в воздухе. Лица пилотов, ясно различимые с этого расстояния, выглядели грозно и сосредоточенно, не было сомнения, что они в любой момент готовы к пуску боевых ракет.

Рукмини, вжавшаяся в сидение, не понимала, что происходит, но, обернувшись назад, внезапно вскрикнула. На гребне перевала, с которого они только что спустились, показалась цепь солдат в камуфляжной форме. Большинство было вооружено винтовками, но у некоторых в руках имелись гранатометы.

— Что будем делать? — хриплым от волнения голосом спросил Матросов. В такую переделку они еще не попадали.

— Прежде всего, выйдем из машины.

Юганов открыл дверцу, помог выйти из автомобиля Рукмини, которая инстинктивно прижалась к нему в поисках защиты. Со злостью хлопнув дверцей, выбрался наружу и Матросов.

Юганов, сохраняя внешнее хладнокровие, лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Будь он один, ему с учетом его вновь пробудившихся способностей ничего не стоило бы телепортироваться на десяток миль отсюда, но с Матросовым и Рукмини это было невозможно. Конечно, он мог переместить их отсюда поодиночке, но в таком случае противник немедленно откроет огонь, он это понимал, и кто-то из них неминуемо погибнет.

Взглянув вниз, он увидел, что далеко под ними, метрах в четырехстах, на самом дне ущелья протекает какая-то речушка, берега которой скрыты в зелени деревьев или высокого кустарника. Далее от этого места начинались скалы, в которых вода пробила себе русло.

В голове его внезапно созрел план спасения. Танков он не опасался, несмотря на свою грозную мощь, они все же не неповоротливы. Другое дело вертолеты, с ними надо было что-то делать.

— Сергей, тихо сказал он, — крепко держи Рукмини, подойди с ней к краю обрыва и жди моей команды.

Матросов взял Рукмини за руку, подвел к обрыву и крепко прижал к себе. Лицо девушки вспыхнуло румянцем, но она не сделала попытки освободиться, понимая, что ее странные попутчики что-то задумали.

Юганов краем глаза заметил, что передний танк начал движение по направлению к ним, а от цепи солдат отделилось несколько человек и тоже идут в их направлении.

— Будут предлагать условия капитуляции, — мелькнула мысль, — что ж посмотрим, кто кого.

Затем он вытянул руки вперед и вошел в состояние транса. На его ладони расцвел ослепительный цветок огня, который, сорвавшись с руки, понесся к группе зависших в ущелье вертолетов. Сам Юганов в это время подскочил к Матросову и Рукмини, обнял обоих и крикнул:

— Прыгаем!

С этими словами все трое, не выпуская друг друга из объятий, ринулись вниз. Это было сделано вовремя. Несколько секунд спустя раздался залп танковых орудий. Снаряды рвались в том месте, где они только что стояли. Автомобиль взлетел на воздух в огненном облаке.

Однако и огненный шар, выпущенный Югановым, настиг тем временем первый вертолет, который мгновенно взорвался и, рассыпавшись на множество мелких частей, рухнул вниз. Его разлетающиеся осколки повредили соседние вертолеты, пилоты которые стали лихорадочно уводить свои машины в сторону, выискивая место, где совершить посадку. В поднявшейся суете о беглецах на какое — то время забыли. Именно на это Василий и рассчитывал. Как в свое время с Лукачером, он стал замедлять падение, плавно опускаясь по длинной дуге. Сейчас с появлением его скрытых возможностей левитировать ему было совсем не сложно. Вот приблизились берега речушки и он стал выбирать удобное место для посадки. Через несколько секунд они мягко приземлились в тени деревьев. Отсюда, располагая несколькими десятками секунд, Василий мог по одиночке телепортировать в безопасное место сестру и друга и телепортироваться сам.

— Спасены! — не удержался от ликующего возгласа Матросов, все еще не веря, что им удалось избегнуть смертельной опасности. Охваченные эйфорией восторга они не заметили, как над перевалом появился вертолет Коркорана. Старый сыщик моментально сориентировался в обстановке. По его команде пилот вертолета произвел ракетный залп.

Заметив в последний момент устремившиеся к ним ракеты, Юганов успел создать над Рукмини защитный экран, но спасти себя и Матросова уже не смог. Взрывом ракет их разметало в разные стороны.

Возникший в этом месте спустя несколько секунд Самнаэль обнаружил неподвижно лежавшую Рукмини, глаза которой были закрыты, но она дышала и видимых повреждений на ее лице и теле не было видно. Вертолет произвел новый пуск ракет и черный маг не стал мешкать. Подхватив девушку на руки, он телепортировался за мгновение до того, как в месте, где они находились взорвалась новая серия ракет.

Конец первой части.