Пришествие князя тьмы

Глава 28

Добраться до ям оказалось проще простого. В царившей суматохе на меня никто не обращал внимания. Служивые сновали туда-сюда, занятые своими неотложными делами. То и дело подъезжали повозки из города — одни увозили павших, другие доставляли раненых. Стоны боли и скрип колес сливались в жуткую какофонию, от которой хотелось скрыться.

Я брел меж походных шатров, почти касаясь брезента плечами. Порывы промозглого ветра трепали волосы и забирались под одежду, леденя кожу. С приближением ночи холодало все сильнее. Небо заволокло свинцовыми тучами, предвещая скорый дождь. В вышине тоскливо курлыкали запоздалые журавли.

Поплотнее закутавшись в плащ, я ускорил шаг. Сапоги увязали в подмерзшей грязи, оставляя четкие следы. Дыхание вырывалось изо рта клубами пара. Обветренные губы саднило, а кончики пальцев немели даже в перчатках. Сегодня слишком холодная ночь, для начала лета. Настоящая аномалия!

Но все эти неудобства меркли перед лицом цели. Я почти физически ощущал, как меня влечет к той аномалии, будто неведомый магнит. Каждая клеточка тела жаждала приблизиться к источнику силы, впитать его, насытиться без остатка.

Наконец впереди показались очертания исполинской ямы. Даже издали от нее несло тошнотворным зловонием разложения и чем-то неуловимо знакомым. Я прибавил ходу, чувствуя, как губы расползаются в предвкушающем оскале.

Лишь только я приблизился к краю рва, как меня окатило волной ни с чем не сравнимого наслаждения. По жилам и венам растеклась обжигающая энергия, даря невероятную легкость. Тело будто таяло, распадалось на миллионы искр, чтобы вновь собраться воедино. Эйфория была столь велика, что на миг я ослеп и оглох, захлебываясь ощущениями.

Возможно… это чувствует мужчина в момент близости с желанной женщиной! Сладкая истома, сводящая с ума острота, до искр из глаз, до сбитого дыхания. Я не мог с уверенностью судить об этом, будучи демоном. Но готов был поклясться, что испытываемый экстаз сродни тому пику, что люди кличут малой смертью.

Пошатываясь, я приблизился к самому краю ямы и с трудом подавил приступ дурноты. То, что открылось моему взору, могло пошатнуть даже самый крепкий рассудок. Исполинский ров, доверху заполняли трупы. Мертвые тела громоздились друг на друге, сплетаясь в чудовищный клубок. Остекленевшие глаза пялились в пустоту, а разинутые в последнем крике рты будто взывали к милосердию небес. Кровь и внутренности давно застыли, покрывшись инеем и облепив изломанные конечности.

Это была братская могила степняков — тех, чьи жизни мы отняли сегодня. Никто не позаботился об их погребении, свалив тела как падаль в общую кучу. От этого зрелища мутило даже меня. Но куда сильнее было извращенное желание окунуться в эту бездну разложения, насытиться ее мощью до краев. Это желание меня и страшило!

Вглядываясь в изуродованные лица, я вдруг уловил странную закономерность. Кое-где среди месива человеческой плоти угадывались не только люди, но и персты!

Неудивительно, что источаемая ими некротика была столь концентрированной. Ведь смерть даже одного перста питала силы некроманта куда больше, чем целая сотня простых смертных. А уж энергия погибшего в бою мага и вовсе была поистине бесценна!

Прикрыв глаза, чтобы не видеть свой поздний «ужин», я с наслаждением упивался переполнявшей меня мощью. Казалось, стоит лишь щелкнуть пальцами — и вся эта груда мертвечины поднимется по моему приказу, готовая сеять хаос и разрушение. Я мог бы обратить всех здесь в послушных марионеток, безропотных рабов моей воли. Так велико было могущество, даруемое погибшими перстами! Но на практике узнать это я не могу, слишком опасно!

Так и стоял, закрыв глаза, позволяя энергии мертвых струиться сквозь меня бурным потоком. Нужно было впитать как можно больше этой манны, насытиться ею до предела. Кто знает, что взбредет в голову императору, когда он пожалует в наш лагерь с инспекцией. Надо быть готовым поразить его, продемонстрировать всю мощь своего дара. Втереться в доверие, стать незаменимым. А после — исподволь узнать все слабости, подгадать момент — и нанести удар! Свергнуть тирана, узурпировать трон. О, я уже предвкушал, как это будет…

Каждая клеточка тела звенела от переполняющей силы. Казалось, протяни руку — и сама тьма покорно ляжет у ног. Ни один некромант прежде не достигал подобных высот, я в этом уверен! Вскоре… стоит лишь пожелать — и легионы мертвецов восстанут по единому слову, сметая все на своем пути. Господа падут, враги преклонят колени в бессильном ужасе.

От этих сладостных грез меня отвлекло странное ощущение. Будто меж привычных оттенков некротической ауры проступил иной отблеск. Он притягивал, словно крохотный огонек во тьме — такой же манящий и невозможный здесь. Я раскрыл глаза и нахмурился, пытаясь ухватить ускользающее чувство. Нет, не похоже на классическую манну мертвых. Привкус царапал ноздри, вызывая зуд где-то в затылке. И все же эта нота казалась мучительно знакомой!

Я заозирался, силясь отыскать источник. Малейшие колебания энергии отдавались во мне звенящим эхом, вынуждая крутить головой. Инстинкты вопили, требуя найти разгадку. Ну же, где ты? Покажись! Я должен узнать, что за создание испускает столь непохожие флюиды!

Взгляд упал на крохотную искру, призывно мерцающую меж гнилостных испарений. Она пульсировала в такт биению сердца, дразня и маня. Алый всполох, похожий на каплю крови — вот чем он был. И разительно отличался от привычного зеленоватого марева.

Вмиг позабыв обо всем, я ринулся туда. В ушах набатом стучала кровь, почти заглушая хлюпанье грязи под ногами. Мозг лихорадочно перебирал варианты, силясь ухватить ниточку памяти. Кровь… Метаморф… Перст, павший за свободу! Внезапное озарение обожгло, словно вспышка молнии.

Ну конечно! Та девушка из племени кочевников! Она предпочла погибнуть, но не подчиниться. За это ее убили без жалости — как и остальных перстов, отказавшихся склонить голову.

Спотыкаясь на каждом шагу, я подобрался к самому краю рва. Взгляд заметался по грудам тел, пока не выхватил из месива знакомый силуэт. Вот она, совсем рядом! Дивной красы дева, чья кожа отливала фарфоровой бледностью в свете луны. Длинные смоляные косы разметались по изувеченным телам словно щупальца спрута. Точеные скулы, нежные губы, тонкий нос — сейчас ее лицо казалось умиротворенным, почти безмятежным. Если б не россыпь алых капель на высоком лбу да запекшаяся кровь на висках, можно было принять ее за спящую.

Несколько долгих мгновений я стоял, оцепенев. Грудь рвало от невыносимой горечи пополам с бессильной яростью. Как жаль, что столь дивное создание пало жертвой! Такая юная, такая отважная — и все же обреченная.

Тряхнув головой, я зажмурился до рези в глазах. Хватит! Нечего предаваться бесплодным сожалениям над павшим врагом. Даже если этот враг невыносимо прекрасен. Я уже получил то, за чем пришел — и даже больше, чем мог ожидать. Пора уносить ноги, пока никто не застукал за странными игрищами над мертвецами.

Стиснув зубы, я круто развернулся и решительно зашагал прочь. Как можно скорее убраться отсюда! Остаться наедине с обретенной силой, смаковать ее, упиваться вседозволенностью.

Но не успел я сделать и десятка шагов, как ноги будто приросли к земле. Они отказывались повиноваться, словно к щиколоткам привязали тяжеленные гири. А меж лопаток свербело от настойчивого желания обернуться. Еще раз взглянуть на прекрасное лицо, что навеки отпечаталось в памяти…

Плюнув на все, я развернулся и припустил обратно. Разбежавшись, сиганул прямо вниз, в зловонные объятия тлена. Мягко приземлившись, ноги тут же по щиколотку увязли в месиве из грязи и ошметков плоти. Зажав нос рукавом, чтобы не задохнуться, я ринулся вперед. Спотыкаясь на каждом шагу, рискуя оступиться и рухнуть лицом в гниющие потроха, я упрямо пробирался сквозь мертвечину. Все мое существо рвалось к той девушке, умоляло прикоснуться, убедиться в реальности видения.

Наконец я рухнул подле нее на колени. Руки подхватили безвольное тело, укладывая голову на сгиб локтя. Взгляд невольно прикипел к безмятежному лицу.

Осторожно, будто фарфор, я прижал ее к груди. Прохладная кожа холодила ладони сквозь одежды. Несмотря на пережитые ужасы, девушка казалась скорее задремавшей, чем мертвой. Словно вот-вот откроет глаза и мило зевнет, потягиваясь спросонья…

Прискорбно…, но в следующее мгновение мои губы растянулись в хищном оскале. Безумная, невероятная идея вспыхнула в сознании ослепительной вспышкой. Я воскрешу ее! Сделаю своим перстом — и она будет верна лишь мне одному. О, это было бы невероятным триумфом! Демон, что по совместительству некромант, возвращает к жизни метаморфа. Сколько силы, сколько превосходства!

Но стоп. Я не хочу, чтобы она стала лишь очередной безвольной марионеткой. Послушной машиной для убийств. Нет, с ней все будет иначе! Ее разум должен остаться прежним. Свободным, дерзким, непокорным. Я жажду видеть в глазах не тупое обожание раба, как в прошлых воскресших, но почтение и преданность. Добиться этого, своими действиями, своей властью и величием.

Прикоснувшись к бархатистой щеке, я плавно повел ладонью ниже. Пальцы скользнули по точеной шее, огладили хрупкие ключицы. И застыли напротив того места, где прежде билось сердце и вздымалась упругая грудь. Туда, где сейчас зияла леденящая пустота.

— Ничего, крошка, — хмыкнул я, кривя губы в самоуверенной ухмылке. — Скоро здесь вновь забьется жизнь. Уж я об этом позабочусь!

С этими словами я прикрыл веки и медленно выдохнул. И тут же провалился в бездонный омут транса. Мир вокруг дрогнул, поплыл, теряя четкость. А в следующий миг сознание отделилось от бренной оболочки и стремительно понеслось в неведомые дали.

Звуки стихли, запахи исчезли. Лишь абсолютная, всепоглощающая тьма окружала со всех сторон. Она была столь непроглядной, столь вязкой, что, казалось, давила на виски неподъемной тяжестью. Любой смертный давно сошел бы с ума от ужаса в этом беспросветном мраке. Но я-то не из пугливых!

Я парил в невесомости, лишенный тела и осязаемой формы. Растворялся в первозданном хаосе, становясь его крохотной частью. И в то же время будто вбирал в себя саму суть небытия, заполняя все пространство разом. Дикий восторг и всесилие опьяняли не хуже крепчайшего вина.

Мысли текли вяло, обрывочно, то и дело увязая в зыбком киселе беспамятства. Кто я? Что я? Зачем пришел сюда? Смутные образы проносились перед мысленным взглядом, рассыпаясь прахом от малейшего усилия ухватить их. Воспоминания прошлого… мое предательство Всевышнего, тысячелетия в Аду и тщетные попытки раскаяться, но только ради своего умиротворения! Стоп! Я упрямо цеплялся за ускользающие нити, скалясь и рыча от напряжения. Не на того напали!

Внезапно что-то всколыхнулось в самой глубине души. Робкое, трепетное — оно разгоралось все ярче, прорастая сквозь пелену. Единственное, что удерживало на краю пропасти. Не давало кануть в безвестность.

Найти. Вернуть. Спасти.

ЕЕ.

Распахнув глаза, я заозирался, пытаясь отыскать ориентиры в бескрайней пустоте. Но не тут-то было. Даже щупальца тьмы, привычно тянущиеся из темных углов разума, будто растворились. Сгинули, оставив меня в одиночестве. Ну и хрен с ними! Обойдусь.

Внезапно мимо лица что-то стремительно проскользнуло. Я шарахнулся в сторону, вздрогнув от неожиданности. Тень? Нет, быть не может. В этом первозданном мраке нет места теням. Слишком зыбко, слишком неопределенно.

Прищурившись, я вгляделся в плотный туман — и обмер. Повсюду сновали полупрозрачные фигуры. Они скользили, кружили, сплетались, то вспыхивая, то угасая. Бесплотные, невесомые. Неупокоенные души — вот кем они были!

— Где я, черт подери? И во что на этот раз вляпался? — пробормотал я, чувствуя, как желваки на скулах пляшут от напряжения. — Хотя плевать! Лично мне — самое то. Моя стихия, можно сказать.

Не то чтобы меня сильно пугала компания призраков. В конце концов, некроманту нужно привыкать иметь дело с покойниками. Да и демону преисподней сам бог велел шастать по закоулкам мертвого царства. Так что я здесь почти как дома, хех.

Встряхнувшись, я расправил плечи и горделиво вскинул подбородок. Сжал кулаки, до хруста стиснул зубы. Итак, я здесь ради одной цели. Отыскать ее. И привести обратно в мир живых. Чего бы мне это ни стоило!

Шаг за шагом я целеустремленно побрел вперед, нагло расталкивая снующих туда-сюда фантомов. Разрозненные мысли крутились в голове, обрастая шипами догадок. Похоже, чтобы вернуть деве не только жизнь, но и личность, придется пройти этот путь вместе. До конца, без права на ошибку. Только так ее суть переместится в прежнюю оболочку, воссоединившись с плотью. Желая этого, я сюда и попал.

Я ухмыльнулся, предвкушая это. О, как сладко!

Постепенно рассудок прояснялся. Из клубящегося марева проступали очертания если не местности, то хотя бы направлений. Что-то зыбкое, неоформленное. Но все же мой взор демона позволял разглядеть больше, чем дано простым смертным.

Призраки по-прежнему мельтешили вокруг, то и дело норовя просочиться сквозь бестелесную форму. Я брезгливо отмахивался, кривясь от отвращения. Прочь! Не докучайте! Ишь, расшалились, неупокоенные.

Внезапно ноздри уловили смутно знакомый аромат. Тот самый, ОСОБЕННЫЙ! Дразнящий, манящий за собой. Странно, как в царстве мертвых вообще могут быть запахи? Но мне ли удивляться потусторонним причудам. Видимо, от истинного величия не спрячешься даже здесь.

Не раздумывая, я ринулся на зов. Нырнул в гущу снующих духов, расталкивая их, точно назойливый рой мошкары. Они кружили вокруг, шелестели, тянули бесплотные руки. Но я упрямо пробивался вперед, ведомый неясным чутьем. Пошли вы все, страдальцы! Не встревайте, когда титаны вершат судьбы.

Аромат усиливался, волнами накатывая на обострившиеся рецепторы. Близко, уже совсем близко! Инстинкты вопили, захлебываясь в предвкушении. Еще чуть-чуть, и добыча будет моя!

И вдруг она возникла прямо передо мной. Точно материализовалась, соткалась из клочьев тумана. Хрупкая, полупрозрачная, но все же неоспоримо ОНА. Та, за кем я явился в эту неведомую глушь.

Без малейших колебаний я протянул руки и сгреб призрачную красотку в объятия. Просто схватил и прижал к себе, наплевав на странность ситуации. Она охнула, дернулась было прочь. Но я лишь стиснул сильнее, вдавливая пальцы в эфемерную плоть.

— Нашел! — прорычал я, чувствуя, как губы сами собой расползаются в торжествующей усмешке. — Поймал. Теперь ты моя, птичка. Хочешь, не хочешь, а со мной полетишь!

В ответ донесся лишь слабый стон. Конечно, не каждый день тебя утаскивают из загробного мира всякие проходимцы. А уж если проходимец — сам князь тьмы, то вообще швах.

Но мне было плевать на ее протесты. Мало ли, что она думает по этому поводу! Не ей решать. Все, что я ощущал — дикий, ликующий восторг. Мне удалось! Я отыскал ее! И теперь никакие силы Вселенной не помешают вернуть к жизни.

Хищно осклабившись, я стиснул свою добычу покрепче. И, не мешкая, ринулся прочь из зловещего царства призраков. Обратно, в мир живых.

Внезапно зыбкое марево поредело, дрогнуло — и расступилось, являя обратный путь. Тоннель, мерцающий призрачным светом, распахнул объятия, приглашая внутрь. Не мешкая ни секунды, я заскочил в него вместе со своей бесценной ношей.

Прочь, прочь из гиблого места!

Миг, другой — и вот мы уже вновь в реальности. Дух с силой ворвался в бренную оболочку, заставив судорожно втянуть воздух. Я распахнул глаза, хватая ртом стылый воздух промозглой ночи. Сердце колотилось так, что грозило проломить ребра. Неужели получилось? Неужели безумный план сработал?!

Дрожа от напряжения, я опустил взгляд. И обомлел, зачарованно уставившись на лежащую передо мной деву. Матерь божья, какое совершенство! Грудь ее мерно вздымалась от дыхания, а тело более не казалось мертвенно-бледным. Напротив — кожа отливала золотом в свете луны, влажно поблескивая от испарины. Шрамы исчезли… Проклятье! Опять… опять эти человеческие первобытные инстинкты! Которые я получил вместе с этим телом! Я почти застонал от бесконтрольного влечения, остановив взгляд на приоткрытых алых губах, которые так и манили жестко впиться в них. Волосы черной волной разметались по земле, подчеркивая точеные скулы.

Я накрыл ладонью ее упругую грудь чтобы почувствовать сердцебиение. Хотя кого я обманываю! От прикосновения к шелковистой плоти в паху свело почти до боли. А уж когда под пальцами гулко забилось сердце, я чуть не взвыл. Оно стучало, стучало, разгоняя по венам жаркую кровь!

Мой голодный взгляд заскользил по ее точеной фигуре, впитывая каждую деталь. Высокая, тяжелая грудь с торчащими сосками. Впалый живот с аккуратным пупком. Крутые бедра и длинные стройные ноги. Она была безупречна от кончиков пальцев до макушки. Истинная дочь своего народа — сильная, горделивая, опасная.

Дева внезапно распахнула глаза. И, не успел я опомниться, резко села, а в следующий миг уже оказалась сверху, яростно вдавив меня в гору трупов. Литые бедра стиснули мои, а на горле сомкнулись тонкие пальцы, впиваясь до синяков.

От неожиданности я ошалело заморгал. Надо же, какая прыть! Только очнулась, а уже готова в глотку вцепиться. Нет, не люблю — обожаю своенравных и диких, словно степная кобылица! С ними не заскучаешь, это уж точно.

Запрокинув голову, я расхохотался — раскатисто, безудержно, до слез в уголках глаз. Хохотал, содрогаясь всем телом, пока она гневно сверлила меня взглядом. А над лицом призывно покачивалась ее пышная грудь. Пряди волос щекотали скулы, посылая по коже волны мурашек. Черт, как же захотелось впиться зубами в эти спелые персики! Прикусить, втянуть в рот, терзая нежные вершинки языком… мне начинает нравиться эти низменные желания!

Пришлось судорожно сглотнуть. Легкие горели, в паху нестерпимо тянуло.

— З-з-зачем ты вер-р-рнул меня? — прошипела дева с сильным акцентом, яростно стискивая пальцами мое горло. В низком голосе звучала угроза пополам с вызовом. — Отвечай, демон! Или я придушу тебя нас-с-смерть.

— Будь моей, стань перстом, — прошептал я, дерзко прикусив губу. — Стань моей правой рукой в этом бренном мире. Вместе мы отомстим ублюдкам, что уничтожают твой народ. Остановим бессмысленные убийства и уродства, творимые напыщенной знатью. Глядишь, поможешь мне взойти на престол — и тогда уж я разделаюсь с этими выродками!

Не дожидаясь ответа, я вдохновенно продолжал:

— Заняв трон, я искореню гнусный обычай насильно превращать магов в персты. Ни один ублюдок больше не посмеет обрекать одаренных, против их воли превращая в рабов! За подобное я обещаю кару лютую. Пусть неповадно будет. А верность таких несравненных созданий, как ты, я буду вознаграждать особо, — последнее слово я выдохнул с придыханием, обжигая дыханием ее губы.

Дева нависала надо мной, яростно раздувая ноздри. В черных омутах глаз полыхал неукротимый огонь вперемешку с сомнением. Какая же она невероятная сейчас! Непокорная и своенравная, будто разъяренная тигрица. Кровь бурлила и пенилась, требуя немедля укротить эту дикарку, подмять под себя. Смирить? Нет! Обласкать умелыми руками…

— Клянись! — прорычала она, отпустив шею, но впившись ногтями в мою грудь. Боль только распалила, послав волну мурашек вдоль позвоночника. — Клянись, что не лжешь. Иначе, видит небо, боги… я убью тебя собственными руками!

Да чтоб тебя! Усилием воли отринув похоть, я произнес заветные слова. Без тени колебаний, глядя прямо в ее глаза:

— Все, что было сказано — чистая правда.

На миг все застыло. А затем метаморф плавно откинула голову, обнажая беззащитное горло. Жест покорности и принятия. Она согласна стать моей!

Не теряя ни мгновения, я подался вперед. Обхватил изящную шею ладонью — властно, но бережно. Кожа под пальцами была горячей и гладкой. Кровь стучала в висках. Магия забурлила, ликуя от грядущего. Но вдруг что-то изменилось. По телу девы прошла едва заметная судорога, а в следующий миг ее горло вспыхнуло изнутри мягким золотистым светом.

Я замер, во все глаза глядя на это диво. Свечение становилось все ярче, очерчивая на коже затейливый узор. Он змеился, переплетался, словно живой…

Но не успел насладиться светом, как вспыхнуло черным нечто иное. Моя собственная метка на пальце, крохотный завиток тьмы. Она пульсировала в такт грохочущему сердцу, разрасталась, клубясь зловещим маревом. И тянулась, тянулась к горлу девы, чтобы слиться с нею воедино. Я чувствовал, как наши метки срастаются.

Шею девы плотным кольцом оплела тьма… тьма и свет сплелись в единое целое, образуя немыслимую вязь. А затем грянул взрыв. Исполинский столб черного пламени ударил в небеса, пронзая облака, раздирая ночь в клочья. Он ревел и полыхал, возвещая о свершившемся обряде.

Все кончилось так же внезапно, как началось. Тьма опала, втягиваясь обратно в наши тела. Узор на шее девы поблек, просочился под кожу и сгинул. Моя метка тоже угасла.

Мгновение, другое — и обмякшая дева осела на землю, лишившись чувств. Да уж, немудрено. Такой всплеск силы кого угодно в нокаут отправит. Я и сам с трудом держался, хватая ртом холодный воздух.

Неужели… Неужели это все? Связь установлена, ритуал завершен? Она теперь мой перст?

Не веря глазам, я склонился над безвольным телом. Провел пальцами по горлу, ощупывая гладкую, чуть влажную кожу. Ни следа. Облизнув подушечки пальцев, я почувствовал лишь легкий солоноватый привкус.

Издалека донеслись встревоженные крики и зычные команды. Похоже, наш маленький фейерверк не остался незамеченным. Лагерь всполошился, сбегаясь на странные звуки. Мне почудился даже хриплый бас генерала, в сердцах костерящего подчиненных. Время на исходе!

Сдернув с себя плащ и накинув на нее, я спрятал наготу. Подхватил на руки, я рванул в сторону палаток. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь похотливый боров увидел МОЮ… моего перста в столь уязвимом состоянии.

Юркнув в подлесок и петляя меж деревьев, я стрелой летел вперед. Шаг, другой — и вот уже видны очертания шатров. Надеюсь, Гром и остальные уже спят! Нужно перевести дух и хорошенько обдумать произошедшее и как это преподнести обществу.

Сердце частило, разум путался. Слишком много потрясений для одного дня и одной ночи. Слишком невероятно то, что случилось.