Присвоенный

Глава 29

Лидия хранила посылку до самого дома. Сидя на байке, она зажала ее между телом Дэниэла и своим собственным, одной рукой обнимая его за талию, а другой держа коробку крепко, как вратарь поймавший футбольный мяч.

Она забыла попросить его проехать длинной дорогой позади ее участка, просто чтобы убедиться, что их никто не видит. Но реально, после всего что произошло? Кого, черт возьми, это заботило. Если Сьюзен и Бесси захотят сообщить то, что он подвез ее домой, всем, кто ел в закусочной или покупал пакет молока и газету в магазине, пусть так и будет.

Кроме того, главной новостью сейчас был Рик.

Боже, неужели его больше нет? Вопрос рикошетом бился в ее голове в сотый раз, когда Дэниэл съехал на подъездную дорожку и направился к ее дому…

Она что, не выключила свет?

— Что такое? — спросил он, заглушив двигатель, но она осталась на месте.

— Я не помню, я…

— Когда мы уходили, свет в спальне горел.

— Ты уверен?

— Ага, но давай я первый войду в дом.

— Я не останусь здесь, — Лидия спешилась и достала из кармана ключи. — Я чувствую себя легкой мишенью, куда бы я ни пошла.

— Давай я припаркую байк позади.

Она кивнула и пошла с ним, пока он отгонял «Харлей» с подъездной дорожки. Затем они вошли в ее кухню. Когда Дэниэл закрыл за ними дверь, она огляделась.

— Все кажется искаженным, — сказала Лидия. — Как будто весь мой мир сместился на четверть дюйма влево.

— Что-то не на своем месте?

— Нет, — Но она перепроверила, просто чтобы убедиться. — Просто такое чувство.

Он разговаривал с ней, но Лидия понимала, что в то же время он словно отсутствовал. Его глаза скользили по окнам, двери в подвал, комнатам за его пределами, которые были темными.

Она жалела, что не оставила включенным свет в каждой комнате во всем доме.

— Ты всегда вооружен? — спросила она, пока его рука оставалась в кармане ветровки.

Дэниэл посмотрел на нее.

— Тебя обеспокоит, если я скажу да?

— Учитывая сегодняшний день? Нет, вовсе нет.

— Оружие зарегистрировано, и я умею им пользоваться.

— Хорошо, — Лидия поставила коробку на стол и заперла дверь на засов. — Я пойду с тобой, пока ты осматриваешь дом.

— Хорошо, но держись позади меня. У пуль нет задней передачи.

Она было собралась следовать за ним, но вернулась назад и схватила коробку. С Дэниэлом впереди, как со щитом, они прошли в гостиную, заглянули в кабинет, затем вернулись к лестнице.

— По крайней мере, у тебя нет наводнения, — заметил Дэниэл, когда они направились на второй этаж.

— Как думаешь, где, черт возьми, Питер? — спросила она больше у себя, чем у него.

— Не знаю, встретишь ли ты его когда-нибудь.

Дребезжащий звук, доносившегося из коробки, заставил ее встряхнуть вещицу, чтобы еще раз убедиться, что именно там находился источник шума. Так и было. Что бы ни предназначалось Питеру, оно свободно болталось внутри.

Пожалуйста, Боже, пусть это будут не кости, — подумала она.

Дэниэл быстро разобрался с двумя спальнями и ванными комнатами, прошел через туалеты и заглянул под кровати. Чердака в доме не было.

— Я займусь подвалом, когда мы вернемся вниз, — сказал он.

— Здесь засов, это дверь с москитной сеткой, ведущая наружу. — Она подошла к подоконнику и присела. — Я хочу открыть ее сейчас. Здесь.

Где никто их не увидит.

Дэниэл достал что-то из заднего кармана и бросил ей.

— Используй это.

Лидия поймала швейцарский армейский нож и высвободила большое лезвие.

— Спасибо.

Коробка была заклеена прозрачной упаковочной лентой — все ее швы, даже те, которые не касались верхних или нижних клапанов, были покрыты двойным слоем. На этикетке почтовой службы был обратный адрес — «Ланкастер, штат Пенсильвания», и доставка…

— Стой, — она подняла глаза. — Это должны были доставить Питеру домой. Не в «ПИВ».

— Возможно, он изменил адрес доставки онлайн. Мы так делали, когда я работал в квартирном комплексе, для доставки оборудования, с которым офисные не хотели возиться.

— Оно было отправлено двенадцать дней назад.

Лидия перевернула коробку, чтобы не испортить этикетку ножом, содержимое снова забренчало, и какой-то груз словно сместился на место.

Один быстрый порез… и она заглянула внутрь, отгибая картонные створки.

— Что это? — спросил Дэниэл.

— Простые дискеты, — она достала несколько. — Как раньше, еще до того как вселенную захватили USB-накопители.

Черные пластиковые квадраты с серебряными ползунками с пометкой «Memorex» и без этикеток. Они были в пеналах, но три кармашка были такими же расхлябанными, неспособными удержать их содержимое.

— Надо же, кто бы мог подумать, — сказала она, откладывая их в сторону. — Radio Shack[36] живет и здравствует.

— Планируешь посмотреть, что на них?

— Возможно, — она прокашлялась. — Ты хочешь есть?

— О да, умираю с голоду.

Они спустились вниз, и, когда она достала замороженные порции своей любимой финской еды, Дэниэл отпер дверь подвала и спустился вниз. Включив духовку и сунув в нее две упаковки углеводов на противне, Лидия села за стол.

Ей хотелось плакать.

Вместо того чтобы поддаться этой чепухе, она взялась за золотой медальон, который дедушка дал ей на смертном одре, и потерла его между пальцами.

Дэниэл поднялся по лестнице, его вес был таким тяжелым, что деревянные ступеньки скрипели под ним, а потом его силуэт показался в открытом дверном проеме.

— Останешься в комнате для гостей? — резко сказала она.

— Да, — ответил он. — Останусь.

***

Стоя возле «Харлея», Дэниэл закурил. Он закашлялся лишь раз, но это был прогресс не в том направлении. Как бы то ни было, как только они разберутся со всем этим дерьмом, он снова бросит. Это был лишь краткосрочный просто отпуск, а не постоянный переезд в Никотин-вилль.

Прикусив фильтр передними зубами, он наклонился и расстегнул седельную сумку. Выпрямившись, он окинул взглядом пустую лужайку и неровную линию леса… или то, что он мог увидеть, пока ночь высасывала свет из неба. Тем не менее, тишина вокруг него была настолько повсеместной, что он был склонен доверять тому, что говорили ему его уши: на территории больше никого не было.

По крайней мере, сейчас.

— Не знала, что ты куришь.

Он оглянулся через плечо. Затем он прикусил сигарету и выдохнул.

— Я сегодня развязался.

— Не могу сказать, что виню тебя.

— Я не буду курить внутри, и это не навсегда.

— Мой дед курил трубку. Табак более ароматный, но не сильно отличался. — Лидия села на крыльцо. — То, что ты бросил, стало частью здорового образа жизни?

— Это и выпивка. Никогда не употреблял наркотики, но слишком любил «Джек Дэниэлс». Но к этому я никогда не вернусь.

— Я рада, что у тебя там все под контролем.

— Я тоже. Этим путем я больше не пойду.

На проселочной дороге показалась машина, ее яркие передние фары и габаритные огни становились все ближе.

— Мне жаль, что ты оказался во все этом замешан. — Лидия стянула резинку с волос и потерла кожу головы, как будто пыталась облегчить головную боль. — Ты пришел к нам, чтобы работать, а теперь…

— У меня есть работа.

— Ну, технически, да, с восьми тридцати до четырех тридцати. Значит, сейчас ты работаешь сверхурочно, и тебе за это не платят.

Дэниэл выдохнул через плечо, хотя ветер все равно уносил дым.

— Я с тобой не из-за работы. Мы… друзья. Я здесь, потому что другу нужна моя помощь.

— Друзья.

— Ага. — Он сбросил пепел. — Если только у тебя нет более подходящего слова для этого.

— Английский — мой второй язык. Я не знаю.

— Вау, а для меня ты говоришь как носитель языка. — Он снова оглядел лужайку, дорогу, дом. — Без акцента. Хороший словарный запас. Если бы было другое слово, я думаю, ты бы его знала.

— Я думаю… друзья, да.

Дэниэл кивнул, облизал кончики пальцев и раздавил оранжевый…

— Ой! — воскликнула она, прыгнув вперед. Но остановилась, прежде чем дотронуться до него, и снова села обратно. — Разве тебе не больно?

— Боль в голове. — Он постучал по голове. — Вот здесь.

— Я думала, там страх.

— Боль, страх, беспокойство. Игры разума — основа жизни.

— А как насчет радости, любви, счастья? Они тоже просто в голове?

— Ага, точно. Боюсь, все это иллюзия. Этакий винегрет из сенсорных рецепторов и пучков нейронов, вспыхивающих под твоей черепной коробкой.

— Вау, это так невероятно…

— Биологично, — отметил он.

— Цинично.

Дэниэл пожал плечами и закончил расстегивать седельные сумки.

— Это правда, и ты это знаешь. Ты бихевиорист. То, что эмоция переживается глубоко, не означает, что она сильнее, чем есть на самом деле… и это эфемерно. Интенсивность не меняет своей природы, и все чувства со временем угасают.

Повисло долгое молчание.

— Знаешь, — Лидия посмотрела на небо, — я могла бы согласиться с тобой. Если бы сегодня утром не столкнулась с тем, что хороший человек выстрелил себе в лицо.

Дэниэл закинул сумку на плечо.

— Прости. Не нужно было мне сейчас выливать это дерьмо.

— Все нормально, — Лидия встала. — Кроме того, ты либо сам не до конца веришь в свою теорию, либо у тебя не так хорошо получается отстраняться, как ты думаешь. В противном случае, ты бы сегодня не вернулся к своей старой привычке.