Прививка против приключений

Глава 1

Дни проходили в трудах и заботах.

Командор все время что-то переставлял, перетаскивал мебель из одного помещения в другое и обратно, и все никак не мог решить, где ему обосноваться — в холле, который он занимал до этого, или в каюте, которую сочли капитанской австралийские реставраторы. В конце концов старые привычки взяли верх, и Игорь выбрал холл. Каюта осталась за Пашкой. Вышвырнув из музея стенды и витрины, Хозяин заново приколотил на стену найденные в трюме запылившиеся звериные головы, и переставил по-своему мебель, оставив на месте только портрет (портрет, надо сказать, ему нравился ужасно). Манекен Пашка утащил к себе в каюту, а скелет после долгих совещаний запихали в шкаф на камбузе.

Кроме звериных голов в кладовке нашлось еще много наших вещей, которые устроители музея выставить на экспозицию не захотели, но и выбрасывать — тоже. Там были какие-то шланги, стоптанные капитанские ботфорты, Олежкина сумка с сюрикенами, разломанная мебель и еще много всякой всячины. Пашка пришел в буйный восторг, раскопав среди них свои гантели, гири и разобранную штангу.

Коля тоже получил собственное помещение, смежное с каютой Капитана. Игорь присвоил ему звание Старшего Помощника и выделил в его распоряжение письменный стол и бюро. Пашка, вновь разжалованный в боцманы, расстроился.

— Да, Коля… — с оттенком зависти бормотал он, по долгу службы бывая в его «кабинете». — Большим человеком сделался! Это… стол собственный заимел… Хорошо тебе!

Все больше замыкаясь в себе, наш друг, как обычно в таких случаях, удалялся на корму корабля «качаться».

Наибольший интерес Игорь проявил к ресторану. Ознакомившись с содержимым огромного восьмисекционного холодильника, он остался доволен, но длинная, идущая вдоль стены грядка с шампиньонами ему не понравилась.

— Поганки убрать! — распорядился он, тыкая пальцем в белесые шляпки. — Огород засадим картошкой. Олег! Неси лопаты.

На семена пустили запасы клубней из ресторанной кладовой. Игорь самолично вскопал грядку, выкорчевал шампиньонные заросли и при помощи Коли засадил ее картофелем. Пашка, тяжело переживающий понижение в должности, вертелся рядом и подавал советы.

— Ты глубоко не закапывай, — наставительно говорил он. — А то потом не найдем!

Помимо прочего, в ресторане отыскался магнитофон с усилителем, акустической системой и большим количеством кассет, и, пока аккумуляторы не разрядились, мы могли наслаждаться музыкой.

Район океана был на редкость оживленный, однако нас это отнюдь не радовало. По утрам тут был такой густой туман, что «Гончая», не оборудованная гудком, несколько раз лишь чудом избежала столкновения. Экипажи встречных кораблей громогласно высказывали свое мнение о нас в весьма нелестных выражениях. Для Пашки это было как красная тряпка для быка — отвечая им, он вполне заменял нам сирену. Дошло до того, что он сам стал набрасываться на каждый встречный корабль в любое время дня и ночи, по поводу и без него. Прошло несколько дней, и нам это изрядно надоело.

— Пора отучать его от крепких выражений! — заметил однажды Витя. — Эдак он скоро все остальные слова позабудет!

— Отучишь его, как же… — посетовал Олег. — Вот если бы его кто-нибудь перещеголял!

Все сразу приуныли. Возможно, в мире нашлось бы двое-трое морских волков, способных заткнуть Пашку за пояс по части словесной брани, но у нас не было ни времени, ни желания их искать.

Неожиданно мне в голову пришла одна мысль.

— Ребята! — позвал я. — Есть идея…

Раздобыв в своем электрохозяйстве моток провода, я проложил необходимые коммуникации и, подключив аппаратуру, стал ждать завтрашнего утра.

Как всегда, первым на палубу выбрался Паша. Шаркая подошвами шлепанцев, он прошел на корму, где принялся ворочать свои железяки. Стоя за штурвалом, я исподтишка наблюдал за ним.

— Утро-о туманное, утро-о седо-ое… — напевал он себе под нос, приседая со штангой. На очереди были гири. «Пора!» — подумал я и включил магнитофон.

— Ты че, мужик! — Пашкиным голосом рявкнул замаскированный на носу «Гончей» динамик. — Куда прешь?!

Общеизвестен тот факт, что со стороны свой голос чрезвычайно трудно узнать; на этом и основывался мой план. Пашку должен был превзойти сам Пашка!

Навострив уши, тот отложил штангу и, уперев руки в боки, развернулся в сторону носа корабля. Я поспешно переключил магнитофон на запись.

— Ты сам «че мужик»! — закричал Пашка. — А куда я плыву — это не твое собачье дело! Я тебе пасть порву. Купи себе очки, если слепой! Вали отседова со своей лоханью, пока цел!

Однако так просто сдаваться я не собирался — на пленке был записан фрагмент вчерашней Пашкиной «беседы» с капитаном большого сухогруза, шедшего с Ямайки. Украдкой я снова включил магнитофон, и динамик выдал такой набор «комплиментов», что Пашка одобрительно хмыкнул, оценив мастерство соперника.

Вызов был принят. Осушив ковшик воды для смягчения горла, Пашка минут пятнадцать метал в туман громы и молнии, разбирая по косточкам капитана неизвестного судна, его команду, родственников капитана и родственников команды, после чего остановился передохнуть.

Некоторое время было тихо.

— Чего эта… молчишь? — неуверенно крикнул боцман. — Сдрейфил? Так тебе и надо!

«Хороший день!» — подумал Паша.

На самом деле все обстояло более прозаично — я перематывал кассету. Когда пленка кончилась, я переключил вход на выход и запустил сегодняшнюю запись через бортовой динамик.

— Эй, козел! — окликнул Пашку его же голос. — Где ты там? Сдрейфил?

Поперхнувшись, боцман уронил ковшик обратно в бочонок и завертел головой.

— Ах, так! — вскричал он. — Вас двое! Ну, я вам сейчас задам!!!

Распаляясь все больше и больше, он свирепствовал почти полчаса, пока окончательно не охрип. Я вздохнул и включил третий динамик — с другого борта. На Пашкином лице отразилось недоумение — это снова был тот же голос!

— Близнецы! — ошарашенно прохрипел он, схватил мегафон и снова бросился в бой. Три динамика надрывались вовсю. Из-за спины доносилось хихиканье остальных членов экипажа, наблюдавших за этой сценой через приоткрытую дверь. Я еле успевал переворачивать кассеты.

Когда голос сел настолько, что не помогал даже мегафон, Пашка перешел к рукоприкладству. Ругаясь шепотом, он вытащил на палубу ящик с ядрами и стал запускать их в сторону противника.

— Черт! Опять промах! — шипел он, всякий раз слыша плеск воды. Туман помаленьку рассеивался. К тому времени, когда выглянуло солнце, сраженный усталостью боцман пластом лежал у правого борта, сжимая в руках ядро.

— Передайте Капитану, — еле шевеля губами, произнес он, завидев наши лица, — что я руга… э-ээ… сражался до последнего… Я умираю, но это ради науки.

— Несите его в каюту, — распорядился Игорь. — Надеюсь, это научит его хорошим манерам.

Подошел к концу еще один день. Перебравшись в кубрик, мы располагались ко сну. Незадолго перед отплытием из Австралии я приобрел несколько книг и сейчас решил их просмотреть. Электричество мы старались экономить, я засветил свечу, поискал, куда бы ее поставить, и пристроил на ковер.

Некоторое время я читал, пока не почувствовал, что строчки расплываются перед глазами. «Гончая» шла на малом ходу, легонько покачиваясь. Пламя свечи гипнотически трепетало. Усталость постепенно взяла свое, глаза мои слипались, и вскоре я уснул.

Глава 2

Неяркий свет сквозь полуприкрытые веки.

Горьковатый привкус на губах.

Что-то мягкое под одной рукой.

Что-то жесткое под другой.

Тишина.

Открыв глаза, я непонимающе огляделся. Куда ни глянь, во все стороны простиралась клочковатая неровная поверхность, похожая на огромный ком ваты. Справа от меня лежал Паша, слева — Игорь. Прямо передо мной сидели Витя и Коля и изумленно таращились друг на друга.

— Где я? — невольно вырвалось у меня.

— Это у тебя надо спросить, — хмуро буркнул Витя.

Понять, что происходит, действительно было нелегко. На всех моих спутниках, да и на мне самом были свободные белые рубахи, доходящие до колен. У каждого под рукой лежала пальмовая ветвь и какой-то предмет, отдаленно похожий на лиру. На голове ощущалось что-то жесткое и кольцеобразное. Ухватиться за него было трудно, но мне это удалось. Странный предмет напоминал светящийся обод из гибкой пластмассы; он пружинил, вырывался из рук, и когда я отпустил его, тут же снова пристроился на затылке, словно притянутый невидимым магнитом.

— Ничего не понимаю. Что все это значит?!

— М-может быть… — начал было Коля, но в этот момент очнулись Игорь и Пашка.

— Якорь мне в селезенку! — Паша торопливо огляделся. — Как мы сюда попали? А главное — куда попали?

Он встал, попробовал ткань рубашки на прочность, затем попытался ее снять, но что-то ему помешало. Паша повернулся, и мы ахнули: за спиной у боцмана топорщились два растрепанных белых крыла.

Паша, поймав наши изумленные взгляды, вывернул шею и попытался заглянуть себе за спину. Это удалось ему не сразу, так как едва лишь повернулась верхняя часть туловища, оборот сделала и нижняя. Покружившись на месте туда-сюда, он неуклюже подвигал крыльями и вытаращился на нас.

— Там это… Ой! Э… — бормотал он, тыкая в них пальцем.

Затем наступила очередь нимба (а это, кажется, был именно нимб) — стащив его с головы, Паша пожал плечами, отшвырнул в сторону и получил весьма ощутимый удар по затылку, когда тот бумерангом вернулся обратно. После этого его внимание привлекла арфа.

— Ой! — изумился он. — Это… Рога со струнами!

Схватив лиру, Пашка извлек несколько душераздирающих созвучий, играя на ней, как на гитаре, и уже совсем было собрался запеть, когда Игорь отобрал у него инструмент и объявил экстренный совет. Помятые капитанские крылья топорщились, как у курицы. Оглядевшись, я заметил точно такие же у себя, у Вити и у Коли и только теперь понял, почему мне было так неудобно лежать.

— Ну, — хмуро сказал Игорь, — что скажете?

— Мы явно не на земле… — задумчиво произнес Коля.

— Но что же тогда могло произойти?

Взгляды всех присутствующих остановились на мне, и я почувствовал себя неуютно. В глазах Хозяина зажглась искра подозрения.

— Дима!

— А?

— Ты опять перед сном читал? — спросил он.

— Ну, читал, — согласился я. — А что, нельзя, что ли?

— Свечку потушил?

— Ка… Кажется, нет… — пролепетал я.

— Так я и знал! — взвыл Игорь. — Вот ты нас всех и угробил!

Некоторое время все молчали.

— Ты что хоть читал-то? — спросил Витя.

— Б-библию…

— Ладно, хоть не Коран…

Паша потрясенно переводил взгляд с одного на другого. Наконец дар речи вернулся и к нему.

— Ты… Ты че сделал, болван?! — вскричал он, набросившись на меня. — У меня же тренировка завтра! Мне нельзя пропускать — я же форму потеряю!

— Стоп-стоп! — разнял нас Коля. — Тут что-то не так. Почему нас пятеро?

— А чем ты недоволен?

— Где Олег?

— Он же на вахте стоял, у руля…

— Но где мы в таком случае?!

— А ты еще не догадался? — Пашка косолапо прошелся по белой равнине и оглянулся. — На облаке!

Ахнув, Игорь бухнулся на колени и стал торопливо раздвигать руками ватную поверхность. Через пару минут он уже скрылся с головой, и вскоре снизу донесся его торжествующий вопль: «Вот она, „Гончая“, прямо под нами!» Спустившись в проделанную им дыру, мы разглядели далеко внизу лазурную поверхность утреннего океана и маленький силуэт нашей бригантины. Из окна кормовой надстройки тянулся длинный шлейф черного дыма. Коля растерянно почесал под нимбом:

— Бред какой-то… Пожар… Там пожар!

— За мной! — скомандовал Игорь и, суматошно захлопав крыльями, ринулся вниз.

Однако все наши попытки опуститься ниже уровня облачного покрова успеха не возымели — новоприобретенные крылья слушались плохо, и нас словно бы выталкивало обратно. Игорь напоминал упавший в воду мячик, который тщетно пытается погрузиться. Но на этом неприятности не закончились — поднялся ветер, разметавший тучу по отдельным облачкам, и нас куда-то понесло на одном из них.

— Без паники! — Игорь одернул на себе рубаху и поправил нимб. — Далеко не унесет. Коля!

— Я!

— Назначаешься моим Старшим Помощником. И глядите в оба!

Ветер крепчал. Облако быстро неслось вперед. Пашка, поругиваясь, обрывал с пальмовой ветви листочки и с интересом наблюдал за их падением. Игорь пытался опробовать свои крылья и то и дело взлетал, всякий раз шлепаясь обратно. Остальные пребывали в тяжелом замешательстве — происходящее казалось странным и нереальным. Один лишь Витька хорохорился, пытался шутить, но всякий раз смущенно умолкал. Наконец впереди показался огромный облачный массив. Наша тучка, покружив несколько минут у его подножия, уверенно подошла поближе и состыковалась с ним.

— Капитан, докладываю! — Пашка с зажатой под мышкой арфой приложил ладонь к нимбу. — Мы куда-то причалили!

Игорь опасливо пощупал ногой клубящуюся белесую поверхность, сошел на «берег» и остановился в нерешительности. Мы поспешили вслед за ним и после недолгих поисков обнаружили установленный неподалеку от края тучи указатель:

— Ого!

Интересно… — пробормотал Игорь. — Очень интересно…

Он повернулся и ни слова не говоря направился в сторону рая. Мы затрусили следом. Вдруг Игорь обернулся к Паше:

— А ты куда? Тебе направо!

— Это почему это направо? — опешил боцман и показал пальцем: — Я тоже хочу туда!

— Тебя туда не пустят.

Это еще как сказать! А вдруг у них сегодня день открытых дверей…

— Не мели чепухи!

Они пререкались всю оставшуюся дорогу, пока вдруг перед нами не возникла из ничего высокая белая стена с большими воротами.

— Кажется, пришли, — сказал Игорь, подошел поближе и постучал. Не дождавшись ответа, он постучал еще раз и, не выдержав, забарабанил кулаком.

— Постой! — осадил его Витя. — Тут, по-моему, звонок есть.

— Что? — опешил Хозяин. — Где? Гм, действительно… — он смущенно огляделся и надавил кнопку звонка. Послышались шаркающие шаги.

— О-хо-хо… — закряхтел кто-то, звякая засовами. В сплошной створке ворот открылся маленький квадратик глазка. — Никакого покоя! Чего надо-то?

— То есть как это? — Игорь потрясенно отступил. — Войти, разумеется!

— Войти… Читать умеете? — осведомился голос. — Не принимаем сегодня. Выходной. Завтра приходите.

— Завтра?!

— Завтра.

И окошко с треском захлопнулось.

Почесав под нимбом, Игорь повернулся к нам.

— Какой сегодня день?

— Воскресенье… — растерянно ответил я.

— Н-да… — Командор потоптался перед воротами, где была прибита табличка следующего содержания:

Пашка заглянул через забор и спрыгнул вниз.

— Целый день ждать, — разочарованно сказал он. — Эта, как его… волокита! Да и скукота там изрядная — яблоков много, а подкачаться негде. Пойду поищу чего-нибудь…

— Где? — скептически спросил Коля, делая неопределенный жест крылом. — Одни облака кругом.

— Я быстро, — успокоил его Пашка. — Только до ада сбегаю и вернусь. Ждите тут.

— Нет, погоди! — засуетился Игорь. — Мы с тобой.

Догнав Пашку, мы некоторое время шли по еле заметной тропинке в сторону Преисподней, пока не остановились около другой стены, старой и потрескавшейся. Пахло жженой серой.

— Посмотрим, что у них тут есть тяжеленького… — пробормотал Паша и, бесшабашно распахнув скрипучую, с тугой пружиной дверь, скрылся внутри.

Полыхнуло жаром.

— Все назад! — отшатнулся Игорь, едва мы сделали шаг. — Я пока еще Капитан! Кто ослушается — спишу на берег!

За стеной раздался грохот, звон битой посуды и чей-то крик. Затем послышался Пашкин голос: «Это… Ты че делаешь, дурак! Больно ведь!», вслед за этим послышался звук удара, и снова что-то рухнуло. Дверь с треском распахнулась, и мимо нас пронеслись два чертенка, связанные хвостами, — оба мчались, не разбирая дороги, скуля и жалобно повизгивая.

— Я всегда говорил, что если наша шестерка провалится в ад, то хуже от этого станет только чертям, — задумчиво сказал Витя, глядя им вослед. — Но чтобы так…

Между тем Пашкин дебош набирал обороты.

— Ах, ты бодаться?! — кричал Паша. — Н-на тебе!!! А хочешь по пятачку?! Ну, чего встали? Подходи по одному, щас всем рога посшибаю!!!

— Кто пустил сюда этого садиста?! — хрипло закричали за стеной. — Он тут все разломает! Да отберите же у него кочергу!

Взвились облака пара — кто-то опрокинул котел с водой на горячие уголья. Дверь раскрылась, выплюнув к нашим ногам взмокшего Пашку. В руках наш друг сжимал здоровенную кочергу, раскаленное жало которой еще дымилось.

— Ты жив! — мы бросились к нему. — Ну, как там? Рассказывай! Что произошло?

— Это… — Паша сел и поправил изрядно ощипанные крылья. — Отчислили… За плохое поведение…

Хмурые и расстроенные, мы направились обратно. Пашка тащил кочергу за собой, морщился и полосами размазывал по лицу копоть.

— Даже в аду нет покоя! — ворчал он, спотыкаясь. — О, черт! Что это?

Тонкая ткань облачного покрова под нашими ногами быстро расползалась. Перепрыгивая с одного плотного участка на другой, мы попытались было вернуться к сияющим райским кущам, но вскоре совсем потеряли опору и камнем полетели вниз.

— Что происходит?! — вопил Витя, суматошно хлопая крыльями. — Мы теряем высоту!

Пашка падал гораздо стремительнее других, да еще и винтом, увлекаемый тяжестью своей кочерги. Во все стороны от него летели перья, будто кто-то вспорол подушку. Кувыркаясь, я разглядел внизу силуэт нашей бригантины, стремительно увеличивающийся в размерах. Уже можно было различить мостик, палубные надстройки и распростертые возле грот-мачты пять неподвижных тел, над которыми суетился Олежка.

— Приготовиться к посадке! — вскричал Игорь и первым устремился на корабль.

Палуба приближалась. Заложив головокружительный вираж, я пролетел сквозь несколько мачт с трепетавшей на ветру парусиной и врезался в шлюпочную палубу. Перед глазами заплясали радужные круги, и окружающий мир померк.

Очнулся я от обжигающего привкуса крепкого виски на губах. Я закашлялся, сел и только теперь почувствовал, как болит голова.

Испуганный взгляд полукруглых Олежкиных глаз сменился неподдельной радостью.

— Вы живы! Какое счастье — я все-таки успел! Успел!

Один за другим мои друзья с кряхтеньем поднимались на ноги. Рядом с Пашей валялась массивная гнутая кочерга и дымящийся ковер с большой дырой посередине.

— Я был на вахте, — объяснял Олег, — вдруг чувствую — дымом пахнет. Я вниз, а там уже все горит! Еле вытащил кочергой этот чертов ковер, да вас вот откачал… Хорошо, хоть искусственное дыхание делать умею. Как вы себя чувствуете?

— Нор… ох! Нормально, — Игорь разогнул спину и поморщился. Взгляд его упал на ковер. — Твоя работа? — обернулся он ко мне. Я кивнул. — Десять нарядов вне очереди! Паша!

— Я здесь, Капитан!

— Отнеси кочергу на место. Остальным — прибраться тут.

— На место? — Паша вытаращил глаза и посмотрел на небо, затянутое редкими облаками. — Я, пожалуй, не доброшу…

Игорь рассвирепел.

— И тебе десять нарядов вне очереди! И вам, — он обернулся к Коле и Вите, — тоже! Ясно? И благодарите небо, что сегодня воскресенье!

Глава 3

Огромный письменный стол в капитанской каюте был завален картами, карандашами, навигационными приборами и разными посторонними бумагами. Справа на нем помещался громадный, истертый от частого вращения глобус, слева — кружка с остывающим кофе, пятая или шестая по счету — Командору было не до сна; пользуясь картой Индийского океана, глобусом и наспех набросанной на тетрадном листе таблицей умножения, он вычислял наше местоположение. Витя стоял вахту. Коля пропадал где-то в трюмах вместе с Олегом, а мы с Пашей ассистировали Капитану. К расчетам он нас, естественно, не допустил, так что делать было нечего, разве что кофе заваривать. Пашка выуживал из корзины исписанные листы, складывал из них бумажные самолетики и, высунувшись в иллюминатор, запускал их и долго провожал мечтательным взглядом.

Послышался треск — разозленный Игорь сломал очередной карандаш.

— Ничего не понимаю! — он швырнул обломки на пол, вытянул из карандашницы другой и снова углубился в расчеты. — Мы что, уже не на Земле, что ли?

— Конечно нет! — нашелся Паша. — На воде.

— Я не это имел в виду! — рявкнул Хозяин. — Не бывает таких координат, понятно?

— Понятно, — поспешил согласиться тот.

— А мне — нет, — нахмурился Игорь. — Где-то ошибка. Но где?

Послышался осторожный стук в дверь.

— Разрешите? — в каюту просунулась Колина борода. — Капитан, у нас неприятности.

— Какие еще неприятности могут быть хуже того, что мы заблудились? — пожал плечами Игорь. — Что там?

— Холодильник сломался.

Хрустнул карандаш.

— Что-о?! — Игорь вскочил, опрокинув стул. — Как? Когда?

— Только что. Мы в ресторане прибирались, а он и отключился.

Не дослушав, Игорь сорвал с гвоздя свою конкистадорскую каску и умчался на камбуз. Коля и Паша поспешили вслед за ним, а я задержался на пару минут и бегло просмотрел капитанские расчеты. Координаты, вычисленные Игорем, действительно были астрономические — одна только широта исчислялась пятьюстами градусами.

Поиски ошибки не заняли много времени и изрядно меня повеселили. Оказывается Игорь, вспоминая таблицу умножения, попал в семантическую петлю. Выглядело это так:

До «шестью шесть» все было верно, а дальше начинался кавардак. Игорь так и не вспомнил, сколько будет десятью десять, и после «равно» на бумаге примостился злой, жирный вопросительный знак. Быстренько исправив все ошибки, я стер неправильные цифры и побежал в ресторан. Когда я спустился вниз, все, кроме Вити, были уже там.

Увы! Наши опасения были не напрасны: белый многокамерный холодильный шкаф был мертв. Аккумуляторы сели.

— Проклятие! — Игорь бессильно потрясал кулаками, метаясь от секции к секции и хлопая дверцами. — Все пропало! Все пропало! Два дня — и мы останемся без еды! Что делать, ума не приложу…

— Нельзя ли запустить генератор? — полюбопытствовал Олег.

— Рады бы, — развел руками Коля. — Но австралийцы не заправили баки.

Все заботы о вычислении курса вылетели из командорской головы. Сыграв тревогу, он собрал всех на мостике и распорядился приступить, как он выразился, к «спасанию» продуктов. Решение, им принятое, оказалось простым до гениальности — раз припасы нельзя сохранить, значит, надо их… съесть. Вообще-то все мы недавно завтракали, но приказы Капитана не подлежат обсуждению, и мы, вооружившись ложками, принялись за работу. Не учли мы, пожалуй, только одного — кладовая ресторана была рассчитана гораздо более, чем на шесть едоков.

Кухня на корабле была превосходная — все готовили только из натуральных свежезамороженных продуктов. Конечно, кое-что можно было хранить и при обычной температуре. В сторону были сразу отложены коробка спагетти, ящик со сгущенным молоком, такой же ящик копченых сардин, красной и черной икры, пакеты с изюмом и мешок с мукой. Остальное ждать не могло. Начали мы с самого скоропортящегося — мороженого и ливерных колбас. Ели без хлеба, чтобы больше влезло. На судне убрали паруса, и вскоре Витька-рулевой тоже присоединился к нашему пиршеству.

— Так-так, ребятки! — подбадривал нас Игорь, вытаскивая из холодильника еще одну связку колбас. — Кому добавки? Кто хорошо ест, тот хорошо работает. Держите!

В жизни не думал, что способен столько съесть! Талое мороженое приходилось уже пить. Колбаса раскисла — стоило только вспороть оболочку, и на тарелку вываливался серый, как мокрый картон, ливерный фарш. Давясь, мы через силу заглатывали еду и тяжко отдувались.

— Ну что ж! — Игорь удовлетворенно осмотрел опустевшую полку в одной из секций. — Все не так уж плохо, как могло бы быть. Всем спать, а на вахте я подежурю сам. Отбой!

Ночью не спалось. Мучили кошмары от переедания. Под Пашкой порвался гамак, и наш боцман с грохотом рухнул на пол. Набитые желудки урчали. Я лежал, с тревогой прислушиваясь к собственным ощущениям, и со страхом ожидал рассвета.

— Клубничное, земляничное… — бормотал Олежка в полусонном бреду. — Кофейное, ванильное, ореховое, шоколадное… Крем-брюле. Ох, господи, крем-брюле…

Утром, позабросив все дела, Игорь поволок нас на камбуз, и мы содрогнулись. Тропическая жара сделала свое черное дело: с полок капало, на полу растекались лужи — холодильник не спасала даже мощная изоляция. Игорь торопливо хлопал дверцами, вытаскивая продукты. Мы уселись было за стол, но к середине дня поняли, что не в силах больше проглотить ни кусочка.

На хозяйском лице отразился ужас.

— Хорошая еда ведь пропадает! — сокрушался он. — Вот это беда, так беда… Ну, ребятки, ну еще кусочек! Ну, Паша, ради меня!

Пашка через силу заглотнул еще одну порцию клубничного пломбира и в изнеможении откинулся на спинку стула.

— Ох…

— Н-да…

— Угу.

Воцарилось молчание. Еле добравшись до своих кроватей, мы повалились на них и почти сразу уснули, проспав оставшуюся часть дня. А вечером в кубрик спустился нагруженный продуктами Командор, долго шуршал всевозможными пакетами, затем стал тормошить нас, тыча нам под нос ложки с разнообразным содержимым.

— Коленька, вставай… — слышалось из угла. — Смотри, что я тебе принес… А что у нас е-есть! Вот что у нас есть…

Донеслось недовольное мычание Коли, сменившееся недоуменным «А-ам…» и жеванием.

— Вот и отлично, вот и славно! — заквохтал Предводитель, направляясь к моей постели. Я поскорее закутался в одеяло с головой и притих.

— Дима, ты тут? — край одеяла отогнулся. — Открой рот — дядя Капитан даст тебе что-то вкусное.

— М-мм!

— Ну, ну, не упрямься…

— Да не мо… — начал было я и тут же против воли проглотил изрядную порцию мороженого. Похлопав меня по спине, неумолимый Хозяин отправился дальше.

— Паша! — позвал он. Зашелестело отбрасываемое одеяло. — Стыдно, Паша. А ну, вылезай из-под кровати. Вылезай, кому говорю! Вот так. Молодец, хороший мальчик. Иди сюда. Вот отличный кусочек, специально для тебя берег… вот так, вот так… за папу, за маму… за Гагарина… за Титова… за Арнольда Шварценеггера… Ешь, кому говорят!!!

Паша от испуга чуть не проглотил все вместе с ложкой.

Кругами продвигаясь по кубрику, Игорь пичкал нас всевозможной снедью, как настоящий садист. Под утро я совершенно перестал соображать и лишь механически разевал рот, когда в губы тыкалась холодная ложка. Я раздулся как барабан и впал в дремотное состояние.

— Вот и отлично, вот и славно, — Игорь собрал в кучу пустые судки и направился к двери. — Умывайтесь, а я пока завтрак приготовлю.

Хлопнула дверь и воцарилась тишина.

— Что он сказал? — с ужасом прохрипел Паша.

— Еще один день! — Витька содрогнулся. — Я больше не выдержу. Сколько можно есть! Я же не резиновый!

— Нам крышка, — еле ворочая языком, пролепетал я. — Выхода нет…

Со шкафа шлепнулся обожравшийся Капитан Флинт.

— Бога нет! — простонал он, безуспешно силясь встать. — А капитан Гурей… Ох, батюшки…

— Ребята, идея! — послышалось с Колиной кровати. — Почему все должны есть именно мы?

— А кто ж еще?

— Да кто угодно! — Коля сел. — Захватим чей-нибудь корабль.

— Ну и?..

— Ну и скормим им все…

Витя покачал головой.

— Не пойдет, — поддакнул Паша. — Игорь и нас-то не всегда подкармливает, а уж посторонних… В общем, не пойдет.

— Пойдет, еще как пойдет! — не унимался Коля. — Пускай он устроит банкет, как тогда, с «Фортуной». Чтобы все запомнили!

Без особой надежды на успех мы выползли на палубу и поделились этой мыслью с Капитаном. К великому нашему изумлению, затея с банкетом Игорю понравилась!

— И как это я раньше не догадался! — расцвел он. — Все увидят, какой я добрый пират! А может, поменяем чего-нибудь на что-нибудь… Ну? Чего вы стоите? Поднять паруса! Полный вперед!

Изрядно отяжелевшая команда бросилась вверх по вантам. «Гончая» развернулась и взяла курс на юго-запад. Игорь извлек из шкафа несколько пересыпанных нафталином пиратских нарядов, хорошенько отхлопал их выбивалкой для ковров и теперь вертелся перед зеркалом, то сдвигая каску на затылок, то нахлобучивая ее на самые брови.

— Корабль! — закричал с мачты Паша. — Справа по борту корабль!

— Отлично! — Игорь положил руку на эфес шпаги. — Курс на сближение. И приготовьте пушки.

— Пушки-то зачем? — опешил Олег.

— На всякий пожарный.

И бригантина медленно развернулась навстречу новому кораблю.

Глава 4

Круизный теплоход «Лунная бабочка» был невелик, каковому обстоятельству мы весьма обрадовались — большие суда нам что-то разонравились. «Гончая» подошла поближе, и Игорь объявил высыпавшим на палубу туристам, что ресторан пиратского корабля приглашает их на банкет в честь капитана Гурея. Толпа одобрительно загудела. Кто-то предложил устроиться прямо на палубе «Бабочки», Игорь хотел было возразить, но тут вмешался Паша.

— Нам же лучше! — горячо зашептал он Игорю на ухо. — Меньше прибираться, да и посуду мыть не надо!

Больше всего на свете Пашка не любил мыть посуду. Тем не менее довод показался Игорю логичным, и на теплоходе начали сдвигать столы. Машины застопорили, и корабли легли в дрейф. Передав на борт «Лунной бабочки» несколько заранее приготовленных кастрюль с едой плюс пару ящиков вина, Хозяин приготовился нанести им личный визит. Идти с ним выпало мне и Паше.

Наше появление встретили криками восторга. Многие из путешествующих на борту теплохода туристов уже бывали на «Гончей» и попросту решили, что теперь музей работает на плаву. Задрав носы, мы направились к столу, где и уселись на почетные места.

Игорь разоделся в пух и прах. Скрипели начищенные ботфорты. Развевалось страусиное перо на шлеме. Длинная шпага с инкрустированным золотом эфесом, такая же роскошная перевязь и пара пистолетов за поясом составляли его вооружение. Ради пущего эффекта Хозяин облачился в найденную в музее кирасу и теперь напоминал самовар, неожиданно обретший способность передвигаться самостоятельно. Тут и там на его доспехах позвякивали многочисленные медали, накрепко привинченные болтами. Плащ и перчатки с отворотами завершали его туалет.

Пашка, облаченный лишь в штаны и круглый воротник, тащил за Предводителем пьедестал от статуи с надписью: «В здоровом теле — здоровый дух», который Игорь предполагал использовать в качестве трибуны. С собой у Паши была стеклянная банка-морилка, на дне которой, поджав лапки, сиротливо валялся одинокий таракан, пойманный им, помнится, еще на Галапагосах. Подвыпив, Паша обычно вдруг вспоминал, что он — будущий великий ученый, вытаскивал ее откуда-нибудь из-под кровати, любовно сдувал пыль и вешал себе на шею. Из всех банок он предпочитал трехлитровые, всякий раз лелея надежду изловить невиданно крупный экземпляр, который бы увековечил его имя. Флинт, кстати говоря, уже давно точил зубы на этого таракана, но Пашка был неумолим, как трезвый, так и не очень.

Кстати, самого Флинта Игорь с Пашкой перед высадкой на «Бабочку» поймали и старательно раскрасили гуашью на манер попугая.

Шествие замыкал я, гордо воздев над головой наспех намалеванный транспарант:

Усевшись за стол, Игорь провозгласил торжество начавшимся и первым откупорил бутыль шампанского. Сами мы почти не ели, лишь выпили для приличия несколько бокалов вина. По молчаливому знаку Хозяина Паша с грохотом водрузил посреди стола пьедестал, на который, кряхтя и охая, взгромоздился новоявленный великий флибустьер.

— Друзья! — воскликнул он, сжимая в руках рюмку «Смирновской» и соленый огурец. — Друзья! Я безумно рад, что сегодняшняя наша встреча это, как ее… состоялась! Надеюсь, вы на собственном опыте убедились, какими добрыми могут быть пираты! Я, капитан Гурей, заявляю, что искусство пиратства еще возродится. Мы не какие-нибудь там контрабасы…

— Контрабандисты, — машинально поправил его я.

— Да, контры-бандиты, — снисходительно кивнул Игорь и поднял выше свой бокал. — Больше пиратов, хороших и разных! Вперед! Догоним и перегоним! Перегоним и подождем!

Паша бешено зааплодировал. Вокруг все кричали и обнимались. В голове у меня шумело. Послышался гулкий басовитый гудок, и рядом с «Бабочкой» ошвартовалось еще одно судно — «Дельфин», туристы с которого, уяснив, что к чему, тоже спешно стали выносить на палубу столы.

— Друзья… — Игорь расплылся в улыбке. — Мы идем к вам, друзья! Готовьте посуду!

Затребовав с бригантины еще несколько подносов с едой, мы перебрались на соседний корабль, где нас сразу посадили за очередной стол. Осушив пару бокалов вина, Игорь, путаясь в перевязи, вскарабкался на пьедестал, повторил свою речь, сжевал огурец и, поддерживаемый Пашей, спустился под восторженные крики толпы.

Стемнело. Оказалось, что нас ожидают еще несколько кораблей, подошедших в последний час. Остановиться мы уже не могли. Расфуфыренного Предводителя теперь просто передавали с корабля на корабль. Волоча за собой пьедестал и транспарант, мы переползали вслед за ним.

После третьего или четвертого корабля перед глазами у меня замелькали розовые слоны. Краска с Флинта облезла. Помню, как Игорь, выпив фужер шампанского, влез на пьедестал, и оттуда, пошатываясь, уговаривал всех записываться в пираты. Паша бегал вокруг стола и поддерживал Хозяина то с одной, то с другой стороны.

— Слуш-шайте… — Игорь грозил пальцем и злорадно улыбался. — Истинно говорю я вам — грядет ренессанс пиратства в Индийском океане! Запасайтесь гробами!

— Зачем? — простодушно спросил кто-то в толпе.

Игорь состроил серьезную мину.

— Скоро гроба подорожают! — возвестил он и с адским грохотом рухнул на палубу. Конкистадорская каска слетела у него с головы и укатилась под стол, звеня и подпрыгивая.

Игорь проголодался. Растерзав на каком-то корабле жареного цыпленка, он вытер ладони о кирасу и пришел в благодушное настроение. Теперь, взбираясь на пьедестал (когда это ему удавалось), он ограничивался одной лишь фразой:

— Ура пиратам!

На кораблях зажглись гирлянды разноцветных лампочек. Толпы отдыхающих сливались в сплошное цветастое месиво. Голова моя гудела. Хотелось спать.

Очередное судно было ниже остальных и не такое шумное. Я обрадовался, что хотя бы здесь смогу наконец отдохнуть, но Игорь не хотел униматься. Установив на палубе постамент, капитан и боцман влезли на него и дуэтом принялись вопить «Ура пиратам», пока вдруг не заметили, что люди, стоявшие вокруг, неподвижны и молчаливы.

— В чем дело? — Игорь поднял бровь.

— Слезайте, мистер Гурей, — произнес в темноте чей-то голос. — Вы арестованы.

Паша непонимающе оглядывался. Три пары рук стащили Капитана и его ординарца на палубу, где они и остались стоять, с трудом сохраняя равновесие. Я лишь таращился в темноту, опираясь на свой дурацкий транспарант.

— Кончайте маскарад, — продолжал тот же голос. — Вам предъявляются следующие обвинения. Шесть лет тому назад вы и ваш экипаж атаковали авианосец и, повредив его, скрылись в неизвестном направлении. Тогда же вы совершили нападение на полицейский участок. Несколькими месяцами позже вас видели на ракетной базе в Гренландии близ Туле…

Игорь стремительно трезвел.

— Как они про это пронюхали? — опешил Паша.

— …Вы же взорвали шлюпку с «Челленджера», вы же повредили железнодорожное полотно в штате Мадхья-Прадеш в Индии и вы же напали на пост дорожной полиции. Дальнейший список обвинений будет зачитан вам на суде. В общей сумме вам полагается сто восемьдесят лет тюрьмы.

— На троих? — с затаенной надеждой спросил я.

— Каждому! — был ответ.

Пашка бухнулся на колени.

— Я не виноват! — взвизгнул он. — Меня заставили! Это он! Он! — Паша ткнул пальцем в Командора и вдруг метнулся к борту, схватил пьедестал и швырнул его в полицейских. Доски настила треснули, и бронзовый кругляк провалился вниз.

— Бегите! — крикнул Паша. — Я их задержу!

Игорь выхватил шпагу.

— А ну, попробуйте, возьмите меня живым! — рявкнул он.

Я вскинул транспарант и с размаху обрушил его на голову ближайшему полисмену. Тот упал. Игорь и Пашка бросились на оставшихся двоих и в считанные секунды скрутили их по рукам и ногам, после чего остановились и прислушались.

— Никого? — спросил Игорь.

— Тихо, Капитан! — доложил Паша, поднял с палубы большой фонарь и раздул фитиль.

Трепещущий язычок пламени высветил три бледные физиономии. Это были Коля, Витя и Олег.

— А, так это вы! — вскричал разъяренный Предводитель. — Какого черта вы устроили этот спектакль?! Вам что, делать больше нечего?

— Ну… надо же было как-то вас остановить, — прокряхтел Витя. — Да и продукты кончились…

Шпага выпала из командорской руки.

— Как… кончились? — только и смог вымолвить он.

Молчание было ему ответом.

«Гончая» медленно дрейфовала, уходя от расцвеченных иллюминацией кораблей. Пашка почесал в затылке.

— Погуляли… — грустно сказал он и тоже умолк.

Глава 5

— Дьявол задери этот постамент!!!

Было двенадцать часов дня. Сидя на корточках в полуразрушенном камбузе, мы с Пашей собирали рассыпавшийся на части скелет.

Тяжеленный пьедестал, которым Пашка отбивался от врагов, провалился в камбуз, вдребезги расколотив шкаф, в котором и находился злополучный костяк. Узнав об этом, Игорь рассвирепел. Мы схлопотали еще несколько нарядов вне очереди и получили задание смонтировать заново музейный экспонат.

— Не управитесь до ужина — пеняйте на себя! — пригрозил Командор. — Кто-нибудь из вас займет его место!

Скелет был разборным. Разложив кости на полу, Пашка, чертыхаясь, ползал вокруг них на четвереньках, хватая то одну деталь, то другую и примеряя их к себе. Камбуз напоминал лавку мясника. Вредина Флинт вертелся тут же, утаскивая у нас из-под носа позвонки и ребра. Дверь в коридор закрывалась неплотно, и нам то и дело приходилось ловить его и отнимать украденное. На полочке для специй примостился щербатый череп — это была единственная деталь, которую мы сразу опознали.

— Из наряда в наряд… — бурчал Паша. — Никакого терпения не хватит. Если так будет продолжаться, то последние вахты будем нести уже на списанном корабле… Черт… Что это за дурацкий позвонок такой, с зубчиком?! Откуда он?

— Это атлас. Дай сюда.

— На. И вот так всегда — тарарам поднимаем все вместе, а шишки валятся на нас двоих!

Утром Игорь сделал заявление, в котором сказал, что «Гончая» должна лечь на обратный курс к австралийским берегам. Поскольку туристы слопали все наши припасы, а картофельные посадки Командор настрого запретил трогать, нам опять угрожала голодная смерть. Порт Дарвин, разумеется, был теперь для нас закрыт, но в Австралии ведь были и другие гавани. «Гончая» развернулась и взяла курс на восток, а мы с Пашей потели на камбузе. Дверь там, кстати говоря, тоже пострадала — от сотрясения с нее сорвалась и разбилась табличка. Большую ее часть удалось приладить на место, но выглядела она теперь по меньшей мере странно: «АМБУЗ».

Укрепив на подставке опорную стойку, мы с грехом пополам нанизали на нее позвонки и ребра и взялись за конечности. В целом скелет был меньше и, я бы сказал, грациознее Паши, но поскольку именно боцман руководил сборкой, процесс зашел куда-то не туда. Руки у скелета получились длинные и доставали до пола, а для ног костей не нашлось вообще. Пошарив под столами, мы извлекли несколько закатившихся туда частей, но стало еще хуже — коротконогий, рукастый, скелет теперь напоминал обезьяний.

Пашка встал, вытер руки и критически осмотрел свое творение.

— Редкостная гадина получилась, надо признать, — констатировал он и повернулся ко мне. — Ты не находишь?

— Пожалуй, есть какая-то неувязка, — согласился я. — Хотя какая разница? — Игорь все равно ничего не заметит.

— Думаешь? Гм… Ну ладно, давай голову.

Череп водрузили на место и отбуксировали скелет в угол.

— Бедный Юрик, я знал тебя! — продекламировал Паша, отправляя в печь обломки шкафа. — Пошли, доложим Игорю.

Игорь с утра пребывал в благодушном настроении — все расчеты курса вдруг сошлись, ветер был попутным и ровным, а вдалеке уже показался неясный австралийский берег.

— Закончили? — кратко осведомился он. — Отлично! Готовьтесь. Скоро прибываем. Паша!

— Я, Капитан!

— Как только причалим — бегом в город за покупками. Идем к Коле, получишь список и деньги, потом можешь отдыхать. Дима! Становись за руль.

Получив инструкции, Паша уселся в тени канатного ящика и в скором времени захрапел, утомленный жарой. Капитан Флинт тут же нашел применение его круглому воротнику, а именно — прохаживался вокруг Пашкиной головы, пользуясь тем, что боцман спит. Благо, воротник был размером с небольшой стол, и Пашке это, видимо, нисколько не мешало.

Порт показался примерно часов в шесть. Не останавливаясь и не просемафорив свои позывные, «Гончая» подошла к свободному причалу, на берег перебросили трап, Пашка умчался в город, а мы принялись за дело, пока администрация порта не спохватилась. Опустошив музейную кассу, Игорь приказал нам срочно закупить продуктов и, по возможности, подешевле, что мы и сделали. Ящики, мешки и коробки подвозили к кораблю и сгружали в трюм.

Шло время. Игорь нервно расхаживал по палубе, изредка с неудовольствием поглядывая на столпившихся у причала зевак. Стрелки часов показывали половину двенадцатого.

— Что-то Пашка запаздывает… — бормотал он. Подошел Олежка с газетой в руке. — Чего тебе? — раздраженно спросил Игорь.

— «Канберра таймс», Капитан, — доложил тот.

— Ну и что?

— Там статья… — Олег развернул газету, и в глаза бросился набранный крупным шрифтом заголовок: «КАПИТАН ГУРЕЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ». Немец сдержал слово, хотя его об этом никто не просил — статья была написана и опубликована и в подробностях сообщала обо всем, что произошло в порту Дарвин. Прочитав ее, Игорь скомкал газетный лист и швырнул его за борт.

— Проклятие! — он сжал кулаки. — Удружил, называется… Теперь нас уже никуда не пустят… Ну где же Пашка?!

Из-за угла с фырчанием выскочил старый грузовик и, подкативши к бригантине, взвизгнул тормозами. Хлопнула дверца, и по трапу взбежал Пашка.

— Все готово, Капитан! — отрапортовал он. — Можно грузить!

Грузовик был полон. Мы откинули стенку фургона и остолбенели. И было от чего! Центральную часть кузова занимал большой ящик, в котором, судя по надписи, находились аэросани «Snow Queen 6» в полном комплекте. Рядом стояли три зеленые бочки с горючим. Оставшееся место было завалено пакетами, палатками, армейскими спальными мешками в пятнах рыжего пустынного камуфляжа, примусами, какими-то консервами в банках с пестрыми наклейками и другими предметами снаряжения. Чуть поодаль, упакованные в тюки, лежали шапки, парки и унты.

— Пошевеливайтесь! — торопил нас Игорь. — Надо отплыть засветло… А вам что нужно, сэр?

— Таможня, — представился незнакомец. — Кто вы такой и кто разрешил вам войти в порт?

— Плевал я на вас и ваши разрешения. Убирайтесь вон, пока я не приказал бросить вас за борт.

— Если не ошибаюсь, это — «Гончая», а вы — некий капитан Гурей, так?

— Допустим, «Гончая» и, допустим, Гурей. Дальше.

— То, что вы делаете — противозаконно.

— Это мой корабль, и законы здесь устанавливаю тоже я.

— Но корабль-то не ваш!

— Нет, мой!

— Нет, не ваш!

— Мой, я сказал! Паша! Поговори с таможней!

Из-за мостика донесся шум борьбы, потом в воду бултыхнулось что-то тяжелое. Спор почему-то сразу утих.

— Капитан! — окликнул Паша. — Таможня дает «добро»!

Мы погрузили все и теперь с изумлением рассматривали поставленные в ряд несколько длинных узких ящиков, гадая, грузить их на борт или нет.

— Это еще что такое? — опешил Игорь.

— Гробы, — простодушно пояснил Паша.

— Гробы?! — Хозяин растерялся. — Где ты их взял? На кой черт они нам сдались?

— Ну… — Паша смутился. — Ты же сам сказал: «Запасайтесь гробами». Ну, я и подумал…

— Я сказал?!

— Ты…

Игорь постепенно багровел.

— Это тебе сейчас понадобится гроб!!! — рявкнул он. — Немедленно отвези эти дрова обратно!

— Зачем же отвозить? — боцман пожал плечами. — Хорошая вещь. В хозяйстве пригодится… рано или поздно, — закончил он.

— Боже мой, боже мой! — Игорь схватился за голову и забегал по палубе. — Ну почему, почему я такой несчастный? Набрал себе в экипаж одних кретинов! Думал, хоть Пашка что-то соображает, так и тот, прости меня, господи, дурак дураком! Марш вниз! Впрочем, нет, погоди. Тащи сюда, раз уж купил… Да не в трюм, идиот! Ставь на палубу. Коля! Дима! Рубите канаты! Все, отчаливаем!

Приказ был как нельзя более своевременен — на причале уже появились полицейские и, расталкивая толпу, устремились к кораблю. Брошенный ими трос заарканил шлюпку, висящую на корме, и мощный тягач потянул нас обратно. Игорь попытался обрубить трос, но тот не поддался лезвию.

— Что ж, — философски рассудил Капитан, — придется пожертвовать шлюпкой.

Двумя быстрыми взмахами сабли он перерубил канаты шлюп-балок, и освобожденная «Гончая» устремилась к выходу из бухты.

— Вот так-то лучше, — Игорь поправил каску на голове и, раздвинув подзорную трубу, осмотрел горизонт. — Погони нет… Так держать! Коля, запускай дизель. Идем на юг!

Он споткнулся о гроб и рухнул на палубу, чуть не придавив Флинта, как всегда отиравшегося поблизости.

— Боцман! — рявкнул Игорь. — Два наряда вне очереди!

Я прыснул от смеха. Командор оглянулся:

— И тебе тоже два наряда!

— Да мне-то за что? — обиделся я.

— И еще два за пререкания с начальством! А сейчас — отбой!

Глава 6

Тянулись утомительные вахты, перемежаемые коротким сном, не приносящим отдыха. Друзья жалели нас, но помочь ничем не могли: приказ капитана — закон на корабле. Командор, поостыв, сменил гнев на милость, но взять назад свои слова не решился, опасаясь подорвать свой авторитет, и лишь изредка самолично подменял нас у штурвала, хмуро приказывая идти отдыхать. Вдобавок с ним произошла досадная случайность — упав, Игорь сломал свою любимую и единственную вересковую трубку и теперь был вынужден обходиться самокрутками. Сворачивание их требовало времени, а горели они недолго; Хозяину то и дело приходилось отрываться от штурвала, и бригантина сбивалась с курса. Наконец, устав от бесконечной возни с табаком и бумагой, он свернул громадную «козью ножку» метра полтора длиной, долго ее раскочегаривал и теперь стоял на мостике, попыхивая ею. Настроение у него было препаршивое.

Я направлялся в кубрик, намереваясь поспать в свободную минутку, когда возле кладовой мне встретился Олег.

— А, привет! — окликнул он меня. — Там Игорь еще ничего не поджег, на мостике? — Я помотал головой. Олег оглянулся и понизил голос: — Слушай, Дим, тебе, случайно… Ну, в общем, ты ничего такого странного не видел?

— Что ты имеешь в виду?

— Я и сам не знаю, — пожал плечами тот. — А только Витька говорит, что опять привидение видел.

— Я два раза на один анекдот не смеюсь, — криво усмехнулся я. — Придумайте что-нибудь новенькое.

— Нет, я серьезно! — обиделся Олег. — Витька, конечно, тот еще шутник, но видел бы ты его лицо! И вот еще что. Скелет из камбуза пропал.

— Скелет?! — опешил я. На секунду мне представился крадущийся по корабельным коридорам костяк, и я содрогнулся. — Да ну тебя! Вечно у вас мертвые с косами стоят… и тишина. Пошутил, наверное, кто-то. Знаешь, я устал как черт. Ты Пашку не видел?

— Нет.

— Увидишь, так скажи ему, что я ушел спать. Пусть он Игоря сменит.

Добравшись до кубрика, я повалился на кровать и тут же заснул как убитый. Проснулся я уже вечером. Поужинав макаронами с тушеным мясом, я поднялся наверх, где сразу столкнулся с Витькой, который что-то рассказывал остальным.

— Честное слово! — он ударил себя в грудь. — Стою вчера на вахте, вдруг слышу — скрипит что-то. Огляделся — никого. Вдруг вижу — мама родная! — крышка у гроба приподымается! Я так и сел. Все, думаю, доучился. А Он вылез… белый весь… И ко мне пошел! Ну, тут-то я сознание и потерял.

— Гробы-то хоть проверил потом, когда очнулся?

— Нет. Страшно стало… Еле вахту достоял.

Игорь повернулся ко мне.

— Ну, а ты что скажешь?

— Я спал, — сердито буркнул я и направился к умывальнику. Когда я проходил мимо телефонной будки, что-то привлекло мое внимание. Я оглянулся и вздрогнул — ухватившись рукой за телефонную трубку, в будке стоял Пашкин манекен.

— Вот черт!!!

— Что там стряслось? — окликнул Паша, который стоял за штурвалом. Остальные уже столпились возле меня.

— Пока ничего, — ответил ему Игорь.

Осмотрев гробы, мы убедились, что они пусты.

— Так… — Игорь был мрачнее тучи. — Не нравится мне это. Чья очередь сегодня вахту стоять?

— Моя, — сказал Паша, — с десяти до трех. А дальше — Димкина. Да чушь все это. Не беспокойтесь, я не побегу — меня бабушкиными сказками не запугать.

— Ну-ну, — покивал Игорь, — посмотрим. Эй, хлопцы, хватайте чучело и тащите ко мне в каюту от греха подальше, чтоб не мешало тут.

Легли спать. Погасли огни в капитанской каюте, и воцарилась тишина. Друзья спали, сладко посапывая. Флинт темным клубком скорчился на шкафу. Я повернулся на один бок, на другой, потом сел и отбросил одеяло. Что-то тут было не так. Известные события, происшедшие с нами во время плавания, изрядно подорвали мою веру в реальность привидений. И все-же Виктор не врал. Встав, я налил из чайника воды и со стаканом в руке снова уселся на кровать. Итак, подумаем. Началась вся эта кутерьма примерно сутки тому назад. Ну, для верности возьмем еще две вахты и начнем с моей. Что получается? Я стоял до полудня, затем меня сменил Пашка. Пашу — Игорь, Игоря — я. Гм… Пока все нормально. Идем дальше.

Меня опять сменил Паша. Пашу — Витя. Витю — Олег. Олега — я. Далее цикл повторялся. Но ведь где-то же есть зацепка!

Осушив стакан, я поставил его на тумбочку и протер глаза — спать хотелось неимоверно — бесконечные вахты изматывали до предела. Раньше я стоял днем, и…

Днем! А что если… Итак, с начала:

Я — Паша — Игорь — Я — Паша — Витя — Олег — Я.

Вот оно! Дважды Пашку сменял Витя, и дважды Витя видел привидение. Игорь, правда, никаких привидений не видал, но это еще ничего не значило, а если поразмыслить, то даже добавляло весу моей догадке. Сегодня Виктора от вахты освободили, и я занял его место. Что ж, посмотрим!

Прихватив фонарь, я вышел в коридор и поднялся на мостик. Пашка не обернулся при моем появлении. Ночь была ветреная, и, видимо, поэтому мой друг надел камзол и широкополую шляпу с пером. Светила полная луна. Гробы на палубе отбрасывали длинные тени, медная отделка призрачно серебрилась.

— Пашка! — позвал я. Ответа не было. Темный корабль скользил по волнам, словно призрак, и только свет от моего фонаря разгонял темноту. — Паша!

Подойдя ближе, я положил руку ему на плечо и отшатнулся — на меня уставилось белое лицо черепа.

— Ого! — я отступил. Черт побери, это всего лишь скелет! Ффу-у… Вот это номер…

Штурвал был заклинен большим напильником, который я частенько видел в руках у боцмана. Спустившись на палубу, я прицепил фонарь на мачту и принялся за дело.

Как я и предполагал, Пашка дрых в одном из гробов, валяющихся на палубе. Едва свет фонаря упал на его лицо, Паша сел, зевая во весь рот и потягиваясь, и уставился на меня.

— Что, уже три часа? — хмуро осведомился он.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Сплю!

Он почесал в затылке, задрапировался в простыню и прошлепал босыми ногами на мостик. Сверившись с компасом, он удовлетворенно кивнул и спустился обратно.

— Спать охота, — объявил он. — Я уже на ходу засыпаю! Куда «Гончая» денется ночью-то? А тут тепло, тихо…

— А если Игорь проснется?

— Он только в окошко выглядывает, — усмехнулся Паша. — Посмотрит, увидит, что я, ну, в смысле — скелет, за рулем, и все. Я раньше манекен ставил, да вот сегодня ты все испортил.

— А ты знаешь, что ты Витьку до полусмерти напугал? Теперь Игорь уж точно забеспокоится.

— Витька сам виноват со своими суевериями, — Паша зевнул до хруста в челюстях, зябко поежился и двинулся вдоль цепочки гробов, останавливаясь перед каждым.

— Вот этот, — говорил он, — очень уж короткий. А этот в плечах жмет. Здесь в дырки сквозит, все тепло выдувает… А этот — ничего, в самый раз.

— Ну знаешь… — я развел руками, — может, тебе и обед сюда подавать? Что скажет капитан?

— Капита-ан… — презрительно протянул Паша. — Знаешь, Дим, между нами говоря — никудышный он капитан. Всю работу делаем я да Коля, а Игорь только продукты переводит… Вот если бы я был капитаном…

— Размечтался.

— А что!

— Ладно. Сворачивай свою ночлежку, а я пока…

Мы вздрогнули — в ночной тиши заскрипела открываемая дверь. Приложив палец к губам, я прикрыл фонарь, и мы с Пашкой бросились к канатному ящику. На палубе показался Командор. Бросив беглый взгляд на мостик, он спустился на палубу и извлек из-за пояса два пистолета.

— Эй ты! — крикнул он. — Выходи, а не то — худо будет!

Пашка уже поднял руки, но я поспешно дернул его за простыню и усадил обратно.

— Тише. Это он гробам.

— Гробам?! — опешил тот. Я кивнул.

— Ах, ты так?! — поколебавшись, Игорь прострелил крышку гроба, после чего открыл его. — Гм! Никого. А ну, этот…

Грохнул второй выстрел. Крышка отлетела в сторону.

Отшвырнув разряженные пистолеты, Капитан вынул еще четыре штуки и взвел курки. Прогремели три выстрела, после чего наступила тишина.

— Так вот ты где! — Игорь стоял перед последним, шестым гробом. — Гром и молния! От меня так просто не уйдешь! Получай!

Пуля с сухим треском ударила в дерево. Стукнула отбрасываемая крышка.

Пашка рядом со мной сидел ни жив ни мертв. Его била дрожь.

— Однако… — хмыкнул Игорь и направился на мостик. — Пашка! — позвал он. — Пашка, чтоб тебе лопнуть! Опять спишь за рулем?!

— Это… — пролепетал Паша. — Там же скелет!

Вопль ужаса и грохот костей возвестили нам, что Игорь это уже обнаружил. Послышался топот — проснувшаяся команда спешила на помощь.

— Держи чепчик, Паша, — сказал я. — Сейчас Игорь будет бушевать.

— Где Пашка?! — бесновался Хозяин. — Где этот гробовщик?! Сгною в нарядах! Разжалую в матросы! В юнги, черт меня дери!

Паша побагровел и сжал кулаки.

— Ну, все, — сказал он, вставая. — Вот теперь он разозлил меня по-настоящему. Эй, Капитан! Я здесь!

Лицо Игоря цветом напоминало баклажан. Не исключено, что счетчик Гейгера зашкалило бы рядом с ним.

— Что означает весь этот карнавал?! — рявкнул он.

— А вам какое дело? — с вызовом ответил Паша.

— Вопросы здесь задаю я! Я здесь капитан!

— Это еще не факт!

Соперники буравили друг друга взглядами. Игорь потянул из ножен саблю. Пашка проделал то же самое. Выйдя наполовину, клинки с лязгом вернулись обратно в ножны.

— Мы еще поговорим об этом завтра! — процедил сквозь зубы Игорь.

— К вашим услугам! — бросил Паша.

Мы ошеломленно стояли чуть поодаль.

— Отбой! — буркнул Хозяин и направился в каюту.

— Можете спать, — разрешил Паша и, гордо подняв голову, ушел к себе.

Мы переглянулись.

— Что все это означает? — спросил Витя.

— Только одно, — сказал я. — Нас ожидают неприятности.

Глава 7

Проснувшись утром следующего дня, Игорь отправился инспектировать помещения. Закрыв дверь, он полюбовался привинченной к ней табличкой, после чего прошел на мостик. На табличке было написано:

Игорь миновал склад, камбуз, кают-компанию и, приблизившись к Пашкиной каюте, вдруг остановился как вкопанный: косо пришпиленная к дверям табличка гласила:

— Собачий нос… — Игорь протер глаза и нахмурился: табличка не хотела исчезать. — Это что еще за шутки!

Пока он приходил в себя, дверь открылась, и в коридор вывалился Паша собственной персоной. В руке он сжимал жестяную мыльницу, а на плече его висело полотенце. Паша совершал утренний туалет.

— Доброе утро, Игорь Иванович, — невозмутимо поздоровался он. — Как спалось?

— Что… Кто… — Хозяин совершенно растерялся. — Что за самоуправство, боцман? Кто вам позволил повесить на дверь ЭТО?!

Паша пожал плечами и направился к трапу.

— По правде говоря, я лишь конспектировал факт, — бросил он через плечо. — Это, как его… Завтрак не пропустите.

— Ну, нет! — вскипел Игорь. Бросившись за Пашей, он ухватил его за плечо и развернул лицом к себе. — Вы — самозванец!

Паша брезгливо стряхнул капитанскую ладонь.

— Ну, если уж на то пошло, — заявил он, — то вас капитаном тоже никто не выбирал.

— Меня?! — опешил Предводитель. — Ах ты… Да я тебя…

Размахнувшись, Игорь влепил Паше затрещину, после чего оба капитана, сцепившись, покатились по палубе.

Сидя в шезлонге и наблюдая эту сцену, я не знал, что предпринять. Конечно, первым моим побуждением было разнять дерущихся, но, сравнив весовые категории, я решил, что меня растерзают прежде, чем я успею это сделать. Убегать было тоже как-то неудобно, и я остался сидеть, пока на шум не прибежали остальные члены команды. Противников растащили в стороны. Оба размахивали кулаками и рвались в бой. Физиономии Игоря и Пашки украшали свежие синяки.

— Пустите меня! — кричал Игорь. — Я сейчас прибью этого самозванца!

— Сам самозванец! Диктатор! Сатрап!

— А ну, убери свои руки — я победил!

— Сам дурак. Димка! — Паша обернулся ко мне. — Ты же видел, что победа была за мной. Я победил, мне и быть капитаном.

— Врешь! — Игорь аж подпрыгнул. — Врешь! Дима! Я знаю, что ты прекрасно видел, что победил я — я повалил его на лопатки!

— ДИМА!!! — уже хором взревели все остальные. — Что здесь произошло?!

— Э-э… Гм… — растерянно пролепетал я. — Привет, друзья. А разве что-то случилось?

На палубе воцарилось молчание.

— Ничего не понимаю, — медленно произнес Олег. — Ты что, ничего-таки не слышал?

— Ну, был, помнится, какой-то шум. Вообще-то я книжку читал, — я вытащил из кармана потрепанный томик фантастики и помахал им в воздухе для убедительности. — Вот…

— Уж не хочешь ли ты сказать, что вообще ничего не заметил?!

— Ну, это очень интересная книга…

Витя вежливо откашлялся.

— Тогда, может быть, вы сами объясните, что задумали? — он обернулся к Игорю и Пашке.

— Ничего я не задумал! — возмутился Паша. — Все правильно. Вы все знаете, что Игорь не справляется со своими обязанностями — даже курс не может рассчитать. Ему давно пора на пенсию. Это… Нам нужен новый капитан. Думаю, никто не будет против, если я…

— Вранье! — взвыл Командор. — Это тебе пора на берег! Господи, какую змею я пригрел на своей груди! — Игорь приложил руки куда-то в район живота. — И это чучело было моим заместителем!

— Но… не драться же из-за этого… — сказал Коля.

— Правильно! — обрадовался Паша. — А я что говорю! Никто его не выбирал, значит, он самозванец!

— Но ведь и тебя никто не выбирал!

Пашка растерянно умолк, затем вдруг просиял:

— Значит, надо выбрать! Пусть будут выборы!

— Выборы! Выборы! — Игорь захлопал в ладоши. — Конечно, выборы! Я не сомневаюсь, друзья, что вы все проголосуете за меня. Вместе мы поставим самозванца на место!

Витя повернулся ко мне и покрутил пальцем у виска. Я лишь пожал плечами в ответ: «А что я мог сделать?» В конце концов, я давал им шанс замять все это дело без шума.

Прекратив взаимные оскорбления, соперники оживились и принялись обсуждать условия голосования.

— Значит, закрытое? — предлагал Игорь.

— Че? Закрытое? В смысле… А, понятно. Рафинандум, что ли?

— Референдум, болван, это подтверждение доверия кому-нибудь, а у нас выборы. На альтернативно-демократической основе. И должна быть предвыборная кампания.

— А Капитану Флинту тоже надо голосовать?

Началась предвыборная лихорадка. Оба кандидата забегали по палубе с охапками досок, гвоздей и кумача. Пашка, раскопав все свои фотографии, какие смог найти, расклеил по всему кораблю предвыборные афиши, приписав внизу:

Командор, не желая отставать, развесил рядом плакатики с собственным изображением, призывая отдать свои голоса ему.

Поздно ночью оба они вооружились фломастерами и тайком друг от друга пробрались на палубу. Пашка дорисовал на хозяйских портретах рога и очки, а Игорь замазал все «НЕ» на Пашкиных объявлениях, вплоть до слова «независимого».

На следующий день Игорь устроил большой банкет с раздачей воздушных шариков с надписью «Гурея — в капитаны!» на каждом. Пашка же заперся в радиорубке, захватил магнитофон и целый день транслировал оттуда концерт Майкла Джексона, в паузах между песнями объявляя: «Эту программу предоставил Павел Дурманов, который уже много лет претендует на пост капитана „Гончей“! Все хотят быть похожим на него!»

На вечерней пресс-конференции Паша обвинил Командора в коррупции, взяточничестве и протекционизме, еле выговорив по бумажке все эти слова. Игорь же приписал Паше бездарность, завистливость и хроническое дуракаваляние, а напоследок сказал, что из Пашки получится такой же капитан, как из него, Игоря, балерина. Пашка заявил, что Игорь всегда охотно пляшет под чужую дудку, и заржал, восхищенный собственным остроумием. Игорь показал ему язык. Паша послал Игорю черную метку. Игорь приволок проектор и прокрутил кадры, запечатлевшие Пашу с бидоном на голове, после чего спросил, не этого ли урода мы собираемся выбрать капитаном. Паша в ответ принес Капитана Флинта, который тут же громогласно объявил, кто чей пророк, после чего враждующие стороны незамедлительно передрались.

Хозяин вывесил свою предвыборную программу, над которой усердно трудился целую ночь. В ней он превозносил здоровый образ жизни, полноценное и сбалансированное питание, увеличение пайков и смягчение взысканий, а также высокие должности для всех, кроме Паши.

Пашка же в своей программе обещал смягчение взысканий, увеличение пайков, сбалансированное и полноценное питание, здоровый образ жизни и высокие должности для всех, кроме Игоря.

Здесь оба зашли в тупик и попытались сократить документы в объеме, на что угробили еще одни сутки. Пашкина программа оказалась не в пример проще и утрамбовалась в три силлогических лозунга следующего содержания:

Наконец настал день выборов. Витя вытащил шесть бюллетеней и раздал их каждому. Написав имя своего кандидата, мы по очереди входили в каюту и бросали бумажки в урну. Когда все шесть листочков оказались внутри, Пашка с Игорем выволокли ее на палубу и, вытряхнув содержимое, принялись подсчитывать голоса.

На первой же бумажке значилось выведенное жирными буквами: «ПАША». Пашка издал торжествующее «Йо-гу-у!» и прошелся колесом по палубе.

— Поздравьте меня, я капитан! — крикнул он.

— Одна бумажка еще ничего не значит! — окрысился Игорь.

— У вас и одной-то нет, — возразил тот. Игорь поправил свою каску и, развернув вторую записку, озадаченно умолк.

Надпись гласила: «ВОЗД».

— Гм! Странно… — он перевернул бумажку, посмотрел ее на свет и обернулся к нам. — Есть среди нас кто-нибудь с таким именем?

— Никого нет! — поспешил вставить Паша. — Это сокращение. Должно быть, означает «Все Остальные За Дурманова».

Игорь набычился и налился пурпуром, и я поспешил вмешаться:

— Оба вы не правы. Это значит, что я… Гм! Что избиратель воздержался и не отдал свой голос никому.

Пашка озадаченно молчал. Чувствовалось, что записку с его именем бросил он сам.

«ВОЗД» было и в третьей записке, и в четвертой тоже. Пятая отдавала предпочтение Игорю. В напряженном молчании мы извлекли шестую записку и долго ее разворачивали.

Сердце у меня упало. В записке стояло злосчастное «ВОЗД».

— Итак, — после непродолжительного молчания сказал Коля, — вы набрали равное число голосов. Я думаю, перевыборы вряд ли что изменят.

— И что же теперь? — растерянно спросил Паша.

— Разве не ясно? — я поднял бровь. — У нас отныне два капитана!

— Э-ээ… Да? — недоуменно произнес Игорь и почесал в затылке. Он явно не ожидал такого поворота дела.

Оставив обоих капитанов переваривать эту новость, мы спустились в кубрик и в скором времени уснули. Перед сном я долго ворочался в кровати, гадая, чем все это кончится, и уснул, так и не придя ни к какому выводу.

Дело зашло слишком далеко. Оставалось надеяться, что амбиции двух капитанов не превзойдут наших возможностей.

Глава 8

Они их превзошли!

Перемирие между конкурирующими капитанами кончилось к обеду следующего дня. Повод для ссоры был на первый взгляд незначительный, но затрагивающий честь обоих.

Игорь и Паша делили корабль.

Придя к выводу, что управлять «Гончей» вдвоем — задача невыполнимая, они сперва установили посменное «капитанство», а после и вовсе принялись делить сферы влияния.

Началось все с подъема флага. Игорь первым добрался до грот-мачты, но краб на ней не провисел и часа — Паша сорвал его и порвал в клочки, а взамен поднял свое знамя с перевернутой гирей и двумя скрещенными гантелями под ней, наподобие «Веселого Роджера». Но и гире не суждено было там обосноваться. Война за грот-мачту разгорелась не на шутку — скрипели фалы, флаги стремительно ездили вверх-вниз, пока веревка не оборвалась.

Вскоре после этого Паша объявил, что желает отделиться, и, апеллируя к старой дружбе, стал перетягивать меня на свою сторону. Поразмыслив, я предпочел не спорить.

Не помню, кто первый подал идею поделить все имущество пополам, но это явно был кто-то из капитанов. А поскольку множество предметов на корабле были в единичном экземпляре, капитаны раздобыли ножовку и принялись их пилить. Обустраивая свои каюты, они распилили стол, шкаф, холодильник и глобус, сделали из одной широкой кровати две узкие и, в азарте будучи не в силах остановиться, набросились на спасательные круги, в короткий срок удвоив их количество — они пилили их вдоль по окружности и развешивали по стенам.

Плотницкие работы на бригантине приняли масштабы эпидемии, и, проснувшись однажды ночью от странного звука, я со страхом понял, что капитаны распиливают бригантину пополам, причем Паша пилил поперек, а более основательный Игорь — вдоль. Каждый был всецело поглощен этим занятием и не замечал, что делает его соперник. Нами овладела паника, но вскоре выяснилось, что серьезной опасности нет — Игорь выдохся, не дойдя и до половины, а жадина Паша всякий раз начинал пилить в новом месте, отхватывая себе кусок побольше. Серия распилов тянулась вдоль борта, и надо было только вовремя их заколачивать.

Напуганные капитанскими ссорами, мы потеряли сон. Курс никто не сверял, куда шла «Гончая» — никого не интересовало, и мы не особенно удивились, когда однажды утром бригантина села на мель неподалеку от берега.

— Ох, как я рад! — Олег подошел к борту. — Теперь хоть не утонем!

Хозяин и Паша, заключив перемирие, приняли решение высадиться и запастись пресной водой, запасы которой подходили к концу. И тут встал вопрос, кому из них двоих оставаться на судне.

— Полагаю, что вы, как более молодой и энергичный, успешнее справитесь на берегу, — заявил Игорь.

— Но ваш опыт — более надежная тому гарантия! — возражал ему Паша. — Значит, вам и плыть!

— Ну да, еще чего! — возмущался тот. — Я высажусь, а вы тем временем узурпируете власть!

— Сеньор Гурей! — Паша осуждающе замахал руками. — Как вы могли обо мне такое подумать! Вы же меня не первый год знаете…

— Именно поэтому и не доверяю! Раз так, поплывем оба, и каждый возьмет с собой кого-нибудь еще для гарантии.

Наша шлюпка осталась в Австралии, но капитаны недолго ломали головы над этим вопросом. Выбрав из шести гробов две штуки поцелее, они спустили их на воду в качестве каноэ и отчалили.

С Игорем поплыл Коля. С Пашей — Олег.

Едва стих плеск весел, Витя и я поднялись на мостик и расположились в креслах у борта.

— Ну и влипли же мы, — начал он. — Что будем делать?

Я пожал плечами:

— Нелепо пытаться примирить их сейчас.

— А может, все-таки попробуешь? Ты ведь с Пашей вроде как на дружеской ноге. Он голосует за отделение? Отлично! Отделись вместе с ним. А мы с Игорем останемся. Если что, так хотя бы до войны не дойдет.

— Так-то так, — задумался я. — Вот только…

— Что?

— Да так, ничего. Все думаю, чем может кончиться этот спор. Идея-то хороша, но ведь это — раскол!

— Все равно рано или поздно это произойдет. А так — по крайней мере, у нас будет «свой человек в Гаване».

— Ну, да! Еще чего предложишь? Лучше уж парламент сформировать!

— Тогда точно подеремся… — Он остановился и прислушался. С правого борта вдруг послышался крик.

— Ого-го! — вопил Паша. — Эй, на корабле! Смотрите, что у меня есть!

К бригантине полным ходом приближался белый одномачтовый парусник, слишком большой для прогулочной яхты, но слишком маленький для нормального корабля. Зарифив паруса, суденышко обогнуло бригантину по дуге, и в окошке рубки возникла сияющая Пашкина физиономия.

— Где ты его раздобыл? — прокричал я.

— Нравится? — Пашка расплылся в улыбке. — Там, у берега валялся. Чего он там один лежать будет? Там еще несколько человек хотели его забрать, но я первый нашел. Как же, отдам я им корабль! Он мне и самому пригодится. Дим! Айда ко мне.

— А где Олег?

— Там, скоро приплывет.

Мы и раньше знали, что Паша отличается редким умением находить вещи еще до того, как другие люди их потеряют, но такого не ожидал никто. Суденышко пришвартовалось с правого борта, и Пашка вскарабкался на палубу.

— Вот и решение! — сказал, повернувшись ко мне, Витя. — Теперь у нас два корабля и два капитана.

Я покачал головой:

— Нужен очень веский аргумент, чтобы Игорь согласился отделиться.

Пашку так и распирало от гордости, того и гляди — тельняшка треснет.

— Во какой теперь у меня корабль! Я назову его «Арнольд». Там все на автоматике, мы с Димкой вдвоем запросто управимся, а Хозяин пускай на «Гончей» остается…

Через полчаса прибыл гроб с Командором и Колей, как это нелепо ни звучит. Игорь заинтересовался трофеем, но восторга по поводу отделения, как я и предполагал, не проявил.

— Отделяться? — хмыкнул он. — Еще чего! Зачем?

И тут выяснилось, что у Паши есть тот самый веский аргумент, о котором я говорил.

— Как это «зачем»? — удивленно переспросил он. — Ты же сразу станешь адмиралом!

Игорь озадаченно умолк, затем вдруг расплылся в недоверчивой улыбке.

— Адмиралом? — он подошел к зеркалу, поправил каску и сунул руку за отворот мундира. — Гм! А что! Из меня бы получился хороший адмирал!

— Значит, по рукам? — обрадовался Паша.

— По рукам!

Витя повернулся ко мне, заговорщически улыбаясь.

— Вот видишь, все просто, — с облегчением сказал он. — И овцы сыты и волки целы! Я же говорил… Да что с тобой? На тебе лица нет!

— Ты, я вижу, так ничего и не понял, — хмуро ответил я. — Все стало еще хуже.

— Почему? Игорь теперь адмирал, и ничего не мешает Паше быть капитаном…

— Пашка не капитан! — почти вскричал я в ответ. — Он теперь контр-адмирал. Понятно?

— Так, значит… — с запоздалым пониманием ахнул Витя, — все сначала?!

Под ярким солнцем тропического дня величественно крейсировал строптивый «Арнольд», и я почувствовал, что настоящие беды еще только начинаются.

Глава 9

Свои старые камзолы, кафтаны и короткие штаны Игорь никогда не выбрасывал, они всегда лежали пыльной грудой в каком-нибудь укромном уголке корабля, и свое повышение в чине Паша отметил тем, что утащил пару штук, выбрав те, что покрасивее. Один камзол предназначался для меня, другой — для новоиспеченного контр-адмирала. Я, кстати говоря, тоже автоматически получил повышение, став капитаном «Арнольда».

Эффект от переодевания был, мягко говоря, не очень — кафтан у Пашки треснул в плечах, зато в талии свешивался свободными складками (если фигура Игоря походила на грушу, то Пашка смахивал на перевернутую грушу). После нескольких неудачных попыток пришить рукава на место. Паша в сердцах оторвал их совсем, соорудив себе долгополый адмиральский камзол. Что касается меня, то я изрядно попотел, ушивая обнову, но и только.

Все последующие дни Пашка занимался обустройством нового корабля. Надпись «Доротея» (настоящее название яхты) закрасили, после чего Паша витиеватыми готическими буквами вывел на корме корабля хвастливое «АРНОЛЬД». На носу установили спаренную турельную установку из двух пушек, позаимствованных с «Гончей». В качестве орудийной башни использовали старый бочонок, а вращать ее во время боя должен был непосредственно сам стрелок.

В одной из кают (всего их было три) Паша оборудовал кабинет, поставив туда письменный стол с южной половинкой глобуса и повесив на стену портрет Арнольда Шварценеггера. Помнится, шутки ради я прицепил на стол плакатик, по стилю чем-то напоминающий, как потом сказал Олег, классические японские хокку:

Плакат Паша сорвал и долго еще потом пытался выяснить, кто его повесил, так, впрочем, и не догадавшись.

Я же выполнял на судне всю остальную работу — был капитаном, мотористом, боцманом и поваром, а также, по совместительству, — старшим помощником, рулевым и всеми матросами сразу. Паша осуществлял общее руководство, а во время боя непосредственно вел огонь. На корме оборудовали спортплощадку, такую большую, что там смог бы сесть средних размеров вертолет.

Эскадра, состоящая теперь из крейсера «Гончая» и канонерской лодки «Арнольд», удалилась от австралийских берегов и взяла курс на южные широты. Аппетиты обоих адмиралов при этом нисколько не уменьшились. Сначала впереди шла «Гончая», затем Пашка под покровом ночи вывел «Арнольда» вперед. Днем «крейсер» снова обогнал его, и в конце концов суда пошли бок о бок, рискуя столкнуться.

Игорь настолько вжился в образ испанского капитана, что решил и фамилию сменить на более, по его мнению, благозвучную. Перебрав с дюжину вариантов, он объявил, что отныне его нужно величать не иначе как «Адмирал дон Гурильо». Паша от этой идеи пришел в дикий восторг и тут же обозвался доном Пабло Дурильо де Кальвадос, позаимствовав титул с этикетки от бутылки с ромом. Не желая отставать, Предводитель всю ночь придумывал себе подходящее имя и под утро состряпал длиннейшую цепочку слов, выглядевшую так: «Рамон Фелипе Сан Хуан Марио Луис Альберто Хозе-и-Альварец Игорро Гурильо». Нам же, впрочем, милостиво дозволялось именовать сеньора адмирала просто — дон Гурильо.

Почему-то сразу после этого последовало бурное примирение обоих корсаров. Игорь и Паша (то есть, извиняюсь, дон Гурильо и дон Дурильо) распили бутылку лучшего вина, после чего заключили союз и на следующий день атаковали прогулочный теплоход «Радуга», попавшийся под горячую руку. Игорь вооружился рупором и объявил, что туристы имеют честь быть захваченными адмиралом Игорро Гурильо, победителем «Фортуны», «Атласа» и еще двадцати других кораблей, и его доблестным спутником — доном Пабло Дурильо. Пашка тем временем залез в орудийную бочку на «Арнольде», откуда палил дуплетом из обеих пушек, переругиваясь сам с собою.

— Прицел двадцать два, осколочным — огонь! — командовал он и сам же отзывался:

— Есть прицел двадцать два, осколочным!

Звучал выстрел, ядра плюхались в воду, после чего в башне вспыхивала перепалка:

— Промазал, дурак!

— Сам дурак!

— Попрошу мне не тыкать! Я контр-адмирал!

— Я тоже контр-адмирал!

Все это здорово попахивало тяжелой шизофренией.

Игорь самолично возглавил десант на «Радугу», реквизировал все продукты, после чего оба корабля отправились дальше. Дело принимало неприятный оборот — разохотившись, пиратский тандем нападал на все встречные суда. Долго продолжаться это не могло, и первая искра раздора проскочила между доном Гурильо и доном Дурильо при дележе добычи. Игорь обсчитал Пашу.

— Раз мой корабль больше, то и добыча больше!

— Ха! Дудки! Скажете тоже! — надулся дон Дурильо. — Я его окружил, значит, большая часть моя. А ну, отдайте!

— Еще чего!

Оба чуть не подрались, но все же пришли к соглашению. В знак примирения дон Гурильо пригласил контр-адмирала отобедать на борту «Гончей». Предложение было принято, и вечером этого дня оба пирата заперлись в капитанской каюте, допуская к себе только Колю, который подавал им блюда. Застольная беседа отличалась необыкновенной учтивостью, в чем мы лично могли убедиться, подслушав у двери обрывки разговора.

— Попробуйте вот этих омаров, дон Дурильо! Ей же ей, весьма недурны.

— М-да, пожалуй… А вы гурман, дон Гурильо.

Ну, право же, вы преувеличиваете, дон Дурильо. Еще вина?

— Спасибо, это… как его… не откажусь!

Послышалось бульканье, затем Игорь выжидательно спросил:

— Ну? Как?

— Н-ничего… — осторожно ответил Паша.

— Двадцать лет выдержки, дон Дурильо!

— Неужели?

— Да-да! Видите, какой на ней слой пыли? — Игорь постучал по бутылке. — Хотите еще?

— Держу пари, дон Гурильо, что эта бутылка просто неделю простояла у вас под кроватью… А впрочем, налейте.

Из-за двери донесся грохот падения человеческого тела.

— Боже мой! — озабоченно воскликнул Игорь. — Вам дурно, дон Дурильо?

— А… Э… Немного. Эт-та вино…

— Ну, не будем ссориться, дон Дурильо! Однако вечер сегодня довольно скучный. Чем бы нам заняться?

— А не сыграть ли нам, дон Гурильо?

— Превосходная идея, дон Дурильо! А во что?

— Ба! Глупый вопрос. Да хотя бы в карты.

По грязному столу зашлепали карты, после чего сеньор адмирал потребовал еще вина, и мы сочли за благо удалиться к себе — в бывший ресторанный зал, где Олег накрыл ужин на четверых.

— Не знаю, чем все это кончится, но мне не нравится начало, — сказал Коля, подвязывая салфетку. — Может, запереть их?

— Думаю, нам все же удастся их примирить, — сказал я.

Коля ничего не ответил.

В молчании мы съели все, что было на столе, и теперь сидели, потягивая вино из высоких бокалов. Неожиданно с палубы донесся какой-то шум, что-то кубарем скатилось по ступенькам, и в кают-компанию ввалился Паша. Мы невольно вскрикнули — рубашка контр-адмирала была окровавлена, одного рукава не хватало. В руке он сжимал шпагу с тяжелым эфесом и выглядел изрядно накачавшимся.

Что с вами, дон э… Дурильо? — осторожно спросил Олег.

— Адмирал здесь? — не отвечая на вопрос, выпалил тот. Мы отрицательно замотали головами.

— Хорошо! — Паша захихикал, спрятал шпагу в ножны и довольно потер ладони. — Просто прекрасно! А то б я его… ух!

— Вы ранены? — спросил я.

— Где? А, это… Это вишневое варенье.

Где-то наверху хлопнула дверь.

— Где он?! — яростно проревел дон Гурильо, то бишь Игорь. — Эй, вы! Выходите, черт вас дери!

Пашка заметался по ресторану, попробовал залезть в стоящие у входа рыцарские доспехи, с грохотом их развалил, успев напялить только шлем с огромным плюмажем, и спрятался под стол, прикрывшись длинной скатертью.

— Ой-ей! — Пашка неуклюже ворочался под столом, устраиваясь поудобнее. — Спрячьте меня, а то он меня убьет!

От мощного пинка дверь слетела с петель, и на пороге показался Предводитель. Его роскошный адмиральский мундир с эполетами и аксельбантами был перепачкан вареньем, в руке тусклой сталью блестела обнаженная шпага. Икая и пошатываясь, он торопливо оглядел помещение, после чего немного успокоился.

— Прошу меня простить, благородные сеньоры, что прерываю вашу трапезу, — раскланиваясь с пьяной галантностью, пробормотал Игорь, — но ответьте мне на один вопрос. Не пробегал ли здесь презренный негодяй дон Дурильо?

Пашка умоляюще задергал меня за полу камзола.

— Э-э… Нет, не пробегал, — соврал я. — А в чем дело, дон Гурильо? Он вам что-нибудь должен?

— Нет, этот мерзавец мне ничего не должен! — с третьей или четвертой попытки Игорь попал клинком в ножны и потряс кулаком. — Это я ему кое-что должен! Несколько хороших ударов шпагой! Вы позволите, сеньоры, угоститься у вас бокалом вина? У меня совсем в горле пересохло. Вдобавок этот подлец Дурильо опрокинул на меня вазу с вареньем.

Усевшись за стол, адмирал нацедил из графина рубиново-красный напиток и с наслаждением осушил бокал до дна. В это время Паша, не дожидаясь Игорева ухода, на четвереньках стал пробираться к выходу со столом на загривке, и когда дон Гурильо вознамерился поставить бокал обратно, то с удивлением обнаружил, что стол куда-то исчез.

— Карамба! — вскричал он. — Готов поклясться, он только что был тут и спер всю еду! За ним!

С лязгом выхватив шпагу, он выскочил в коридор и скрылся в темноте. Мы поспешили за ним.

Стойте! — скомандовал Олег, предостерегающе подняв руку. — Слышите? Что это?

Из коридора доносился ритмичный тихий скрип. Навстречу нам что-то двигалось. Приглядевшись, мы различили высокую фигуру в плаще и рыцарском шлеме, а когда она приблизилась, стало видно, что это Паша, передвигаясь на четвереньках, толкает перед собой скелет на колесиках, надеясь обмануть адмирала. Для пущего камуфляжа он набросил на плечи скелета скатерть и надел на него шлем. Посторонившись, мы уступили дорогу, причем Паша нас даже не заметил. Едва он скрылся за углом, послышался торжествующий крик Командора, меч обрушился на шлем, и по палубе загрохотали кости. Пашка вихрем пронесся мимо нас и скрылся в капитанской каюте.

Попался, голубчик! — Игорь засучил рукава и отважно распахнул дверь.

Мы опасливо заглянули туда и увидели следующую картину.

Склонившись над какими-то бумагами, в кресле сидел Паша, повернувшись к нам спиной. Игорь подхватил тяжелый табурет и на цыпочках стал подкрадываться к нему. Прежде чем мы успели ахнуть, табурет со стуком рухнул на бритый Пашкин затылок, и контр-адмирал мешком повалился на пол.

Готово! — Игорь отбросил табуретку, склонился над Пашей и вдруг отшатнулся.

Это был манекен.

Откуда-то сверху неожиданно упала вторая табуретка и звонко стукнула Хозяина по каске. Игорь закатил глаза и пластом рухнул на пол.

Ага! — Пашка спрыгнул и торжествующе заплясал вокруг поверженного адмирала, с грохотом пиная бесчувственное тело в бронированные бока. — Вот тебе! Вот тебе!

Свалив серебро и позолоченные безделушки на пол, дон Дурильо завернул их в скатерть, бросил все это в гроб с «Арнольда», отправил туда же манекен и спрыгнул сам.

— Димка! — позвал он. — В шлюпку!

Я обернулся к друзьям и виновато развел руками:

— Мне пора. Попробую что-нибудь сделать. Но и вы как-то сдерживайте Игоря, что ли…

И я шагнул за борт.

Глава 10

Мы вернулись на «Арнольд» в три часа ночи. Пашка был весь перепачкан вареньем и ободран, но не скрывал радости. Мы причалили с правого борта, забросили узел и восковую фигуру на корабль и вскарабкались следом.

— Дим, представляешь, я тебя проиграл! — выпалил Паша.

— Э-ээ… Что? — не понял я. — Поясни!

Оказалось, Пашка продулся в дым. Он проиграл Командору свою долю сокровищ, весь свой корабль от киля до клотика и меня в придачу. Выплачивать проигрыш он, естественно, не захотел, и адмиралы поссорились.

Прошествовав в кабинет, Пашка стянул ботфорты и, погрузившись в кресло, принял мечтательную позу.

— Эх, вот это жизнь! — сказал он. — Теперь заведу себе попугая и наконец-то стану настоящим пиратом. Но к делу! Перво-наперво принеси-ка мне магнитофон…

Потянулись дни утомительного противостояния двух адмиралов. Оба корабля держались неподалеку друг от друга, не обращая на соперника внимания. Однако это не значило, что борьба не велась вообще — она попросту приняла скрытую форму.

Паша, например, каждый день занимался силовым троеборьем на своей спортплощадке — он записал голос комментатора на магнитофон, выполнял несколько подходов к снарядам, после чего взбирался на специально сколоченный для этой цели пьедестал (на первое место, разумеется), и над океаном разносилось бодрое: «Итак, чемпионом соревнований в девятый раз становится дон Пабло Дурильо де Кальвадос!» Укрепив на палубе большой плакат, Пашка всякий раз выводил на нем соответствующую надпись:

В мои обязанности входило включать каждое утро этот дурацкий магнитофон, на который Паша с вечера наговаривал выпуск новостей. Благодаря установленному на палубе репродуктору экипаж «Гончей» тоже мог нас слушать.

Происходило все это примерно так. В полдень Паша просыпался, пил в постели кофе со сливками и, как бы невзначай, замечал:

— Что-то новости сегодня запаздывают…

Я включал магнитофон, и Пашка с интересом выслушивал всю программу.

«Это… Что, уже включил, что ли? Гм… Э… Здравствуйте, товарищи! — объявлял гнусавый Пашкин голос. — В эфире последние известия. Вчера в Индийском океане произошло трагическое событие. В шесть часов вечера лопнул за обеденным столом капитан пиратского корабля „Гончая“ — дон Гурильо. Команда корабля потрясена случившимся. По последним данным, новым капитаном „Гончей“ должен стать дон Пабло Дурильо, как наиболее достойный кандидат».

Бедный дон Гурильо! — восклицал Паша. — Кто бы мог подумать — так нелепо погиб! Да, жадность до добра не доведет… А ведь я знал его…

Иногда фантазия подсказывала Паше иные способы избавления от Хозяина, и тогда в утренней передаче сообщалось, что дон Гурильо «скатился ночью с кровати и сотряс себе весь мозг», или: «упал за борт и вскоре утонул», но суть от этого не менялась. Продолжала передачу обычно спортивная хроника:

«С корабля „Арнольд“ сообщают. Адмирал дон Пабло Дурильо сегодня стал десятижды чемпионом корабля по силовому троеборью. Мы поздравляем рекордсмена и желаем ему дальнейших успехов».

«И о погоде. В районе Индийского океана сегодня ясно. Ветер северо-восточный, умеренный, местами до сильного. Температура воздуха +27°, температура воды +19°. С кораблем „Гончая“ тоже все ясно; их ожидают в ближайшие сутки сильная облачность, ветер южный, порывистый, местами — ураганной силы. Возможны извержения вулканов, цунами, землетрясения и сель. Под бестолковым командованием дона Гурильо судно подвергается опасности, рекомендуем заменить его более достойным капитаном».

«И в заключение нашей передачи по единодушной просьбе экипажа канонерской лодки „Арнольд“ передаем любимую песню дона Дурильо!»

Над океаном разносились первые дребезжащие аккорды, и бодрый голос выводил:

Пел сам Паша, аккомпанируя себе на старом банджо. При словах «позабыть про докторов» Игорь, до этого выслушивающий всю передачу, возмущенно фыркал, захлопывал иллюминатор и заводил у себя в каюте японский граммофон довоенного выпуска, заглушая провокационную станцию.

— Эй, на «Гончей»! — окликал я друзей, когда корабли сближались. — Витька, привет! Последние известия слышал?

— Ага. Пашка что, уже тринадцатижды чемпион корабля?

— Обижаешь! Он уже пятнадцатижды чемпион!

После завтрака оба адмирала выходили на палубу и тщательно осматривали горизонт в бинокли, усиленно делая вид, что не замечают друг друга.

— Никого нет! — громко говорил Паша, в упор глядя на «Гончую».

— У вас тоже никого нет! — мстительно вторил ему Игорь.

Пашка, притворяясь, будто только что его увидел, изображал удивление.

— Ба! — восклицал он, — дон Гурильо! Вы живы! Мои соболезнования. Вы не поверите, дон Гурильо, как я был расстроен, узнав, что с вами вчера случилось!

— Конечно не поверю! — разозленно парировал Игорь. — А кстати, что вы тут делаете?

— Вы что, ослепли, дон Гурильо? — вежливо спрашивал Паша. — Я здесь плаваю.

— Немедленно убирайтесь! Вы не имеете права — из двух пиратов должен остаться один, самый лучший!

— Ну, вы, безусловно, самый лучший пират на всем Индийском океане, дон Гурильо. После одного человека, разумеется.

— Да? И кто же этот человек? Уж не вы ли, дон Дурильо?

— Именно я!

— Ха-ха! — кричал Игорь. — Вы меня уморили! А если я прикажу накрыть вас бортовым залпом?

— Попробуйте. Вам не попасть даже в остров. А я тем временем вздремну часок другой.

— Вы проснетесь на дне!

— Это мы еще посмотрим!

Закончив обмен любезностями, Паша выволакивал на палубу свой манекен, усаживал его в шезлонг, после чего прятался в рубке и наблюдал за «Гончей». Один из таких дней он счел подходящим для вылазки и, спустив на воду гроб, отплыл к бригантине за очередной порцией сокровищ, уверенный, что Игорь думает, будто Паша спит на палубе.

К несчастью оказалось, что Игорь именно так и думал!

Не прошло и получаса, как к «Арнольду» пришвартовался другой гроб, с Хозяином на борту. Отведя меня в сторонку — подальше от «Паши», Игорь стал взывать к моей совести и присяге, которую я не давал, после чего загрузил гроб украденными с «Гончей» ценностями и тоже отчалил.

На обратном пути обе «шлюпки», перевозящие награбленное, столкнулись лоб в лоб.

— Так вот чем вы занимаетесь, дон Гурильо! — донесся оттуда возмущенный Пашкин голос. — Кто бы мог подумать!

— Нет, вы только поглядите! — вскипел Игорь. — А я-то думаю, кто это плывет! Так это вы таскаете мое золото!

— Ну, можно сказать, я. Только не ваше, дон Гурильо, а мое!

— Так это вы спите сейчас там, на «Арнольде»!

— И это тоже я, — скромно признался Паша.

— А вы, оказывается, вор! Вот эта чашечка, например, — Игорь потянул к себе золоченый кубок со стеклянными камнями-стразами. — Еще вчера она стояла на моем столе!

— Да, но позавчера она стояла на МОЕМ столе! — Пашка тоже вцепился в чашку, не желая с нею расставаться. — Отпустите, дон Гурильо!

— Ни за что! Сдавайтесь, дон Дурильо, — мои ребята держат вас на мушке!

— Нашли дурака! Ваши ребята спят без задних ног — я проверял. А вот мой капитан готов разнести вас на куски. Вы, я вижу, уже обзавелись гробом? Весьма предусмотрительно, дон Гурильо!

— Этот гроб я прихватил для вас! — пропыхтел Игорь. Чашка уже приняла овальную форму и все больше растягивалась. Отдайте чашку!

— Не отдам!

— Еще как отдадите!

— Еще как не отдам!

Игорь попытался пнуть контр-адмирала, шаткое равновесие нарушилось, и гробы, перевернувшись, вывалили в воду все свое содержимое. Золото сразу пошло ко дну, а незадачливые пираты, отфыркиваясь, поплыли каждый к своему кораблю.

Игорь первым добрался до «Гончей» и, погрозив нам кулаком, скрылся в каюте. Паша показал ему язык и повернулся ко мне.

— Ну, теперь мы им покажем! — заявил он. — У нас преимущество в скорости и маневре.

— Но у них шестнадцать пушек… Может, не надо?

— Надо, Дима. Надо, — сурово сказал Паша, выжимая мокрую тельняшку. — У нас есть в запасе электромотор и аккумулятор?

— Были где-то…

Разыскав в машинном отделении запасной соединительный вал, Паша просверлил в гробу дыру и смонтировал двигательную установку. Снизу приколотили два треугольных руля, вырезанных из большого куска жести. Сперва я подумал, что Пашка хочет соорудить легкий скутер для партизанских набегов на «Гончую», но когда на сцене появились два бочонка с порохом, замысел его стал ясен как день.

Пашка мастерил брандер!

Бочки запихали внутрь и, выведя наружу фитиль, забили крышку гвоздями.

— Готово! — дон Дурильо вытер пот. — Завтра как запустим, и — ба-бах! Айда спать — ночью они не сунутся.

На палубе «Гончей» царило оживление. Мелькали огни — похоже, экипаж ее тоже готовился к бою. Мысли мои были в беспорядке. Столкновение казалось неизбежным, но ведь должна же быть какая-то возможность предотвратить его!

Так ничего и не придумав, я погрузился в сон.

Глава 11

В шесть часов утра, напялив спасательный жилет, я прыгнул за борт и поплыл к «Гончей». Дорвавшийся до свободы Паша вставал теперь не раньше одиннадцати, и я рассчитывал вернуться до его пробуждения.

Было тихо. Корабли разделяло от силы метров сто, и вскоре я уже взбирался на палубу бригантины, где меня ждали Витя и Олег.

— Что скажешь? — спросил Виктор.

— Ничего хорошего, — хмуро ответил я. — Пашка собирается вас взорвать. Если смогу — помешаю. А как дела у вас?

— Еще хуже, — поморщился Олег. — Игорь совсем взбеленился. Сегодня собирается атаковать. «Арнольд» со своими двумя пушчонками не продержится и часа. Мы попробуем что-нибудь сделать, но за результат не ручаюсь. Обстрела, во всяком случае, можете не опасаться.

— Спасибо и на этом… — хмыкнул я и огляделся. Палуба «Гончей» была завалена свежими пороховыми картузами, охапками мушкетов, абордажных сабель, ядрами, канатами с крючьями и баррикадами из мешков с гречневой крупой. Витя сказал, что Игорь просидел всю ночь в каюте, подсчитывая убытки от утонувших сокровищ и мрачнея с каждым часом, а утром объявил, что Пашкино звание контр-адмирала незаконно, но если уж он так себя именует, быть посему. Сам же себе Игорь торжественно присвоил звание Адмиралиссимуса и, взобравшись на пьедестал, произнес речь для поднятия боевого духа команды.

— Я думаю, тебе лучше всего будет спрятаться, — сказал Олег, с тревогой глядя на часы. — Игорь появится с минуты на минуту… А, вот и он!

Я пробежал на нос корабля, где засел за брашпилем и приготовился подсматривать.

После вчерашнего столкновения Игорь выглядел несколько пришибленно. Построив экипаж вдоль борта, он внимательно рассмотрел «Арнольда» в бинокль, после чего развернулся лицом к команде.

— Друзья мои! — начал он. — Вон там, справа по борту — вражеская канонерка! Подлый пират дон Дурильо вконец обнаглел.

Надо его хорошенько проучить! Мы раздавим это змеиное гнездо! По местам! Поднять бом-брамсели! Приготовиться к маневру!

Прервав капитанские команды, над орудийной башней «Арнольда» взвилось облачко дыма, и прогремел выстрел. Игорь озадаченно умолк, я же забеспокоился — похоже, Пашка сегодня встал раньше обычного. Послышался нарастающий свист, над «Гончей» что-то с грохотом взорвалось, и на палубу посыпались обгорелые бумажки.

— Тысяча чертей! — Игорь встал, отряхиваясь, и снял с треуголки застрявший там листок. — Что все это значит?!

Пробежав глазами текст, он скомкал прокламацию и швырнул ее за борт. Лицо его исказилось в гримасе ярости.

— Мусор убрать! — распорядился он и скрылся в каюте. Один листок приземлился близ моей руки. Я подобрал его. Отпечатанный на машинке текст гласил:

Пашка был не силен в грамматике. Чувствовалось, что автором послания был именно он — слово «Ультиматум» было написано аж с двумя ошибками (впрочем, весьма возможно, что преднамеренными), а тексту явно не хватало кое-где многозначительных «Это, как его…». Я усмехнулся — так вот почему в Пашкиной каюте всю ночь стучала пишущая машинка!

Олег мрачно сложил листок вчетверо и разорвал:

— Начитался Сабатини!

— Скорее уж — Гайдара, — хмыкнул Коля.

Я тихонько спустился за борт и поплыл к «Арнольду». Когда я взобрался на палубу, Пашка был уже там, облаченный в махровый купальный халат и шлепанцы. В одной руке он сжимал батончик «Snickers'a», в другой — чашечку с кофе.

— Ты где пропадал? — спросил Пашка.

— Купался, — ответил я.

Сосредоточенно рассматривая бригантину, Пашка рукой выудил из пустой чашки лимон, сжевал его и, облизав пальцы, поставил чашечку на крышу орудийной башни, достал оттуда ложечку и чисто машинально сунул в карман.

— Пора переходить к решительным действиям! — заявил он. — Запускай мотор, а я пока пойду переоденусь.

Сменив халат на свой камзол-жилет, Паша отдал приказ обойти «Гончую» с тылу, а сам занялся настройкой механизмов торпеды. Заметив наши манипуляции, «Гончая» зашевелилась. По вантам поползли черные фигурки матросов, засверкали поднятые паруса, и бригантина стала медленно разворачиваться к нам правым бортом.

— Полный вперед! — скомандовал Паша. — Берегись бортовых пушек — с заду заходи, с заду!

— Паш, а может, как-нибудь потом? А ну, как под залп угодим?

— Ничего, мы тоже не подарок. Сейчас мы их пощекочем.

Поплевав на ладони, он забрался в бочку и, развернув орудия в сторону «Гончей», пальнул для пробы. Ядро описало пологую дугу и плюхнулось далеко позади корабля (я ночью сбил прицел).

— Перелет!

Однако Игорь оказался тоже не лыком шит — едва лишь мы попали под прицел, прогремел бортовой залп восьми пушек. Ребята стреляли отменно — почти все снаряды накрыли цель, но я не напрасно верил в друзей — тайком от Игоря они стреляли не ядрами, а украденными со склада капустными кочанами.

— Эх ты… — пробормотал Паша, выглянув из башни. — Не рассчитал малость. А ну, Дим, давай вперед. Идем на сближение!

Еще вчера мы сколотили из запасных досок длинный и высокий фальшборт для защиты от пуль. Все надежды Паша возлагал на брандер, и поэтому надо было подойти поближе и бить наверняка — больше взрывчатки у нас не было. Пашка спрятался за щитом, и лишь изредка из-за досок высовывалась его голова. Палуба «Арнольда» была усыпана капустными ошметками.

У «Арнольда» был мотор. В этом да, пожалуй, еще в малых размерах и заключалось все наше преимущество. Я это понял, когда второй залп разнес все стекла в рубке. Капустный кочан сорок пятого калибра с хрястом ударил Пашку по голове, которая как раз в этот момент показалась из укрытия. Череп его сразу раскололся, словно яичная скорлупа. Я ахнул и отшатнулся, а через секунду вообще перестал что-либо понимать: Пашкина голова вновь показалась наверху, целая и невредимая, и разразилась потоком отборнейших ругательств.

— Идиоты! — вопил Пашка. — Чтоб вас разорвало! Такую голову испортили!

В бинокль было видно, как Игорь разинул рот от изумления. Вся команда подбежала посмотреть на воскресшего Пашку, и судно повело юзом. Из-за баррикады показался Паша, тащивший за ногу манекен. Голова восковой куклы волочилась следом, подпрыгивая на ступеньках.

— Придурки! — Паша с сожалением пихнул манекен ногой и поскреб эспаньолку. — Эдак и ушибить могут! Ты, Дим, отплыви пока подальше, а я сейчас вернусь.

Выжимая из мотора все, что можно, я вывел «Арнольда» из-под обстрела и бросился наутек. Спохватившийся Командор ринулся в погоню. Пашка, погремев на камбузе какими-то железяками, вернулся с большой кастрюлей на голове. Ручки ее торчали словно рога на шлеме у викингов. Для амортизации под кастрюлей был намотан тюрбан из махрового полотенца.

— Бидона не нашел? — съязвил я. Пашка бросил на меня испепеляющий взгляд, но ничего не ответил.

«Гончая» прочно висела на хвосте, время от времени обстреливая нас из носовых орудий. Паша развернул башню и бессильно выругался — рубка «Арнольда» не позволяла вести обстрел. Положение стало угрожающим: нападая на «Гончую», Пашка даже не предполагал, что придется бежать. Бригантина могла разнести нас в щепки, а мы не имели возможность ответить!

— Эй, на «Арнольде»! — вопил в рупор распалившийся Адмиралиссимус. — Дурило гороховое! Контра недобитая! Сдавайся, последний раз говорю!

Капустные кочаны так и сыпались нам на палубу. Рубка была разрушена. Наконец Пашка не выдержал и метнулся к штурвалу.

— Хватит драпать! — выкрикнул он. — Идем на таран!

— Какой таран, ты спятил! — я попытался сопротивляться, но был отброшен в сторону.

— Наддай! Наддай! — Пашка как безумный прыгал у штурвала, пока тот не отломился. — Не обстреляем, так хоть подзорвем!

Неожиданно со стороны «Гончей» донесся ужасающий треск, словно корабль вдруг раскололся пополам. Фок-мачта, надломленная штормами, не выдержала погони и рухнула на палубу. «Гончая» медленно заваливалась на бок, но вскоре ванты оборвались и корабль выпрямился.

— Ура! Наша победила! — Пашка суматошно запрыгал по палубе, размахивая кастрюлей. «Арнольд» остановился. — Дим! Торпеду! Скорее!

Он подтащил гроб к борту и столкнул его в воду.

Я обещал сделать для ребят все возможное. Бросившись к Паше, я помог навести брандер на цель и, мысленно прося у него прошения, согнул незаметно один из рулей.

Адмирал дон Дурильо поджег фитиль и запустил электромотор. Брандер устремился к бригантине и вскоре исчез из вида.

— Свершилось! — Пашка важно прошествовал к орудийной башне, взобрался на нее и принял горделивую позу. — Теперь я самый могучий пират Индийского океана!

Прошло несколько минут. Паша обеспокоенно обшаривал взглядом водную поверхность.

— Гм! Чего это он не взрывается?

Будучи натурой импульсивной, Пашка привык сперва делать, а потом думать, и зачастую добивался впечатляющих результатов. Возможно, он сейчас сожалел о содеянном, тем паче что торпеда куда-то пропала. Я тоже встревоженно огляделся и похолодел: белый бурун стремительно приближался к «Арнольду» с правого борта.

Силы небесные!

Сгибая рулевую пластину, я хотел всего лишь отвести мину в сторону, но уж никак не направить ее на нас!

Брандер описал круг!

Я метнулся в рубку и, запустив стартер, стал лихорадочно отжимать сцепление. Разрядившиеся аккумуляторы почти не давали энергии — стартер бессильно шелестел где-то в глубине корабля.

— Эй, Дим, что стряслось? — окликнул меня Паша. — На тебе лица нет.

Гроб с разгону глухо стукнулся о борт «Арнольда» и стал тыкаться в него носом, словно китенок в брюхо матери, бессильно буравя воду винтом.

— Т-там… — только и смог сказать я, указывая на него.

— А? — Пашка подбежал к борту и, перегнувшись, вытаращился на брандер. Бегущий по шнуру огонек нырнул в запальное отверстие. Пашка гулко втянул воздух и отшатнулся.

— Спасайся кто может! — вскричал он. — Сейчас это, как его… Полыхнувший взрыв не дал ему договорить, и мощный удар швырнул меня в темноту.

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ