Приют охотника

14 Спор

— Болван! — вскричал я. — Ты меня перебил!

— Вы искажаете факты, — отшатнувшись от меня, ответил законник.

— Ты проклятый, вшивый словоблуд! Вот возьму тебя за горло, пока все угри не повылезают из твоего длинного носа! Я рассказываю историю, от которой зависит моя жизнь, а у тебя хватает наглости совать свой…

— Господа! — буркнула старая дама. — Вмешательство было невоспитанным, ответ — излишне эмоциональным. Продолжай свою недоказуемую сказку, майстер Омар.

— Недоказуемую сказку? Как вы можете судить? И как мне теперь восстановить тот настрой, то волшебство, ту тайну, то безошибоч…

— Ну, ты, трепло! — перебил купец, который успел проснуться и теперь кисло созерцал меня со своего кресла у огня. — Ты уже не в первый раз намекаешь на то, что этот твой «Гомер», или как там его, — что это ты сам и был, двести лет назад. Ты считаешь нас слишком доверчивыми или суеверными, поддающимися запугиванию настолько, что мы спасем тебя от законной расплаты? Не забывай, ты всего лишь убийца собаки и незадачливый конокрад, и все твои хитроумные намеки насчет бессмертия не спасут твою задницу от мороза за дверью… Прошу прощения, майне дамен.

Актриса ухмыльнулась.

— Мне казалось, мы договорились, — холодно ответил я, — что мое имя на протяжении столетий использовалось для обозначения сказителей. Одного из них, участвовавшего в описанных событиях, я и имел в виду.

— Ты сказал «мы»! — заявила актриса.

— Я мог увлечься сюжетом и перейти к рассказу от первого лица. Такое бывает.

Гвилл бросил на меня тревожный взгляд, хотя мне казалось, что его-то я убедил более, чем остальных.

— Мне кажется, мы можем позволить майстеру Омару продолжать, — прохрипел он.

— Я отказываюсь! Этот раунд состязания надо объявить ничейным и аннулировать.

Старый солдат улыбнулся, как кот, сожравший особо жирную канарейку.

— С каких это пор правила устанавливаются победителями?

— Если майстер Омар так убежден в своем бессмертии, — едко заметила актриса, — не понимаю, почему же тогда его так беспокоят враждебные намерения нашего хозяина?

Я никогда не утверждал, что нечувствителен к боли. Кроме того, доказать, что ты смертен, можно только одним способом — именно поэтому я никогда и не пытался этого сделать.

Ухмыляясь, Фриц поднялся с места.

— Пожалуй, пойду принесу дров, майне дамен унд геррен. Надеюсь, стук топора или вой волков в лесу не потревожат вашего разговора. — Он взял меня одной рукой за шиворот и без усилий оторвал от пола. — Пожелай господам доброй ночи, Омар.

— Минуточку! — Старуха пристально посмотрела на нотариуса; бледный лоб ее морщился как пенка на горячем молоке. — Что именно смутило тебя в небылицах майстера Омара?

Небылицы! Если б я мог дышать, я бы не преминул возмутиться подобному утверждению.

Законник облизнул губы.

— Он опустил в своем рассказе любопытные события, имевшие место между военными действиями и основанием Верлийского царства.

Я издал возмущенный хрип.

— Опусти его на пол, трактирщик! — приказала старуха.

Фриц опустил меня так, чтобы ноги мои касались пола.

— Я как раз собирался рассказать об этом, — просипел я; голос мой при этом не уступал голосу менестреля.

— Значит, теперь уже не расскажешь, — заметил Фриц и снова поднял меня.

— Что тебе известно об этих событиях, майстер? — Старуха смотрела на нотариуса с открытым недоверием.

В его усмешке было мало юмора, зато полным-полно хитрого самодовольства.

— Эта информация не открывается просто так, сударыня.

Купец одобрительно ухмыльнулся:

— Майстер Тиккенпфайффер является неплохим знатоком этого вопроса. Он изучал его по моей просьбе.

— Неужели? — Старая карга переглянулась с солдатом. — А ты, Омар, знаешь ли ты что-нибудь об этом? Омар? Трактирщик, будь добр!

Снова Фриц опустил меня так, чтобы ноги мои коснулись пола. Я перевел дух и даже ухитрился слегка кивнуть. До сих пор до меня не доходило, что нотариус как-то связан с бургомистром и его в высшей степени одаренной невестой, но в данный момент у меня были другие причины для беспокойства. Например, то, как Фриц молча сжимал воротник своей старой куртки.

Старуха снова контролировала ситуацию в помещении.

— Тогда, возможно, ты поделишься с нами вашими познаниями, майстер Тиккенпфайффер? И мне кажется, мы можем позволить Омару дополнить его — на случай, если ему известно что-нибудь существенное.

Фриц сунул меня обратно на лавку. Я сидел, открыв рот, как выброшенная на берег рыба. Фриц шагнул к камину и бросил в огонь последние два полена, потом вернулся на свое место, не спуская с меня хищного взгляда.

Я вспомнил, как мой старый друг Благонрав Суфский всегда советовал возлюбить врагов своих, но желательно на безопасном от них расстоянии.

Купец откинулся назад, вытянув ноги и сложив руки на пузе. Актриса напустила на себя самое скромное свое выражение — то есть напоминала не свернувшийся еще сыр. По мере того как сознание возвращалось ко мне, я начинал ощущать в помещении новую напряженность. Солдат держался начеку; даже маленькая служанка стиснула пальчики так, что они побелели. Выходит, не один я никак не соотносил до последнего момента нотариуса с этими двумя.

— Если мой клиент пожелает, чтобы я изложил суть дела, — чопорно заявил законник, — я могу поведать некоторые факты в доступной интерпретации. Вам они могут показаться несколько странными, однако прецеденты заграничной юриспруденции, вне всякого сомнения, отличаются от порядка, заведенного в цивилизованных краях вроде… — Он слегка закашлялся. — Должен заметить, что горло мое несколько пересохло от жаркого огня, бургомистр.

Купец раздраженно кивнул трактирщику. Пока Фриц ходил с кувшином за пивом, майстер Тиккенпфайффер перечислял свои ученые звания. Судя по всему, он был первым законником в Бельхшлоссе, и не могу сказать, чтобы соседство с ним слишком радовало меня. Вслед за этим он пустился в нудное перечисление исторических фактов, начисто лишив рассказ пафоса и драматизма.

Надеюсь, ни один сказитель такого уровня никогда не предстанет перед моим судом — смертный приговор ему обеспечен, что бы он там ни рассказал.

Однако, доводись мне рассказывать эту историю, она звучала бы примерно так.