Признание в любви

Глава 9

Мелонга ждал ее с запасной лошадью — изящной гнедой кобылкой. Седла на ней не было, вместо него на спине лошади лежало одеяло. Но Джеси это не смутило — она умела ездить по-индейски.

— Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросил ее Мелонга. — Еще не поздно вернуться.

— Я вернусь, только когда узнаю, что ждет меня там, — ответила Джеси, указывая на запад.

Майкл приказал готовить завтрак на случай, если дамы захотят перекусить, хотя знал, что, кроме него, вряд ли у кого-нибудь в столь ранний час будет аппетит. И был очень удивлен, увидев за столом Элайзу.

— А ты что здесь делаешь? Разве ты вчера не простилась с матерью?

— Да, но я не попрощалась с тобой.

Элайза надеялась, что Майкл не заметит, как она возбуждена от сознания того, что Джеси уже нет в доме.

Майкл легонько поцеловал ее в щеку и сел за стол.

— Это очень мило с твоей стороны. И я благодарен тебе за то, что ты решила не ехать с нами, а составить компанию Джеси. Она меня очень беспокоит. Было бы замечательно, если бы ты сумела отвлечь ее от мыслей о смерти родителей. Может быть, вы будете вместе кататься верхом? Она обожает ездить верхом.

— И прыгать через барьеры, — с улыбкой добавила Элайза, желая напомнить ему о том случае, о котором ей рассказала тетя Оливия и который так огорчил Майкла.

— Прыжков больше не будет. К. тому же я вчера вечером уволил Ньютона. Сегодня утром он уедет. И мне не нужно больше беспокоиться о том, как бы Джеси за моей спиной опять не уговорила его поставить барьеры. И вообще я приказал сжечь все барьеры и перекладины.

И Майкл принялся жаловаться Элайзе на отчаянные выходки Джеси, но она уже его не слушала: у нее в голове зародилась новая мысль. Пока что она только уничтожила письмо Джеси, чтобы Майкл, обнаружив ее отсутствие, не смог попять, куда она делась. Но сейчас она придумала, как сделать, чтобы он не захотел больше видеть Джеси.

Тут до ее сознания дошли слова Майкла:

— Может, мне поговорить с ней до отъезда? Разбуди ее, пожалуйста, и попроси спуститься в столовую.

Элайза испугалась. Ей вовсе не хотелось, чтобы Майкл сейчас узнал о побеге Джеси и пустился за ней и погоню. Вряд ли она успела далеко уехать, и он наверняка ее догонит.

— Думаю, не стоит этого делать, — сказала она.

— Почему? — спросил Майкл.

Элайза быстро придумала объяснение:

— Она почти всю ночь не спала — мне было слышно, как она ворочается в постели, встает, ходит по комнате. Она, наверное, только что уснула. Пусть отдохнет.

Майкл согласился, хотя ему очень хотелось поговорить с Джеси. Но будить ее после бессонной ночи — это не по-джентльменски.

— Мне кажется, я зря оставляю ее одну именно сейчас, — сказал он.

— Не тревожься, Майкл. Я тебе обещаю о ней заботиться, — сказала Элайза и похлопала его по руке, как всегда, наслаждаясь возможностью прикоснуться к нему.

Как только карета отъехала от дома по окутанной утренней дымкой аллее, Элайза поспешила к дому Зака, который находился позади конюшни. Она боялась, что уже не застанет его, но тут увидела, как Зак выводит из конюшни оседланную лошадь. К седлу были приторочены дорожные сумы.

Зак узнал в ней родственницу Блейков и остановился. Какого черта ей от него нужно? Но она была хорошенькая, и ему нравились рыжеволосые женщины. И фигурка у нее ладная — вон как платье облегает ее топкую талию и высокую грудь.

— Вы ведь мистер Ньютон?

— Да.

Зак ощупал ее глазами и почувствовал новый прилив ненависти к Блейку. Выгнать его из имения, когда тут столько вкусных кусочков, которые только и дожидаются, чтобы их распробовали!

— А я мисс Элайза Бэрдетт из Чарлстона.

И она принялась рассказывать ему только что придуманную историю:

— Я случайно узнала, что мистер Блейк больше не нуждается в ваших услугах.

— А вам-то что до этого? Он прислал женщину, чтобы увериться, что я уехал? — с кривой усмешкой спросил Зак.

Элайза пропустила его слова мимо ушей.

— А у вас есть на примете работа? — спросила она.

— Нет, — ответил он. В нем проснулось любопытство. — Но долго искать не придется. Скоро пора сбора хлопка, а хорошие надсмотрщики на дороге не валяются. И что бы там ни думал обо мне мистер Блейк, все знают, что я работник что надо, — добавил он с презрительной ухмылкой.

Этого-то она и опасалась. Элайза не хотела, чтобы он обосновался где-нибудь неподалеку. Успех ее плана зиждился на его исчезновении. Ей было необходимо, чтобы он исчез. Она подала Заку свернутый пополам листок бумаги.

— Это карта, на которой обозначено, как проехать на плантацию Оуэна Кернсби в Бофорте в Южной Каролине, — объяснила она. — Мистер Кернсби был другом моего отца. А вот письмо, в котором я прошу его взять вас на работу. Я уверена, что он выполнит мою просьбу. Когда мы виделись в прошлый раз, он говорил, что постоянно нуждается в хороших надсмотрщиках. У него очень большая плантация.

Зак взял конверт и подозрительно спросил:

— С чего это вам вздумалось рекомендовать меня? Какое вам до меня дело?

Элайза небрежно пожала плечами:

— Мистеру Кернсби нужны работники, а вам нужна работа. Какой у меня может быть в этом интерес?

Зак широко улыбнулся:

— В таком случае, большое спасибо, мисс Бэрдетт. — Он приподнял шляпу. — Что ж, поеду в Южную Каролину. Весьма вам обязан.

Элайза пожелала ему счастливого пути и повернулась было, чтобы идти домой.

— Да, скажите, пожалуйста, мисс Джеси, — крикнул он ей вслед, — что я ей очень признателен. Она знает, о чем идет речь. И если ей захочется меня найти, сообщите, куда я поехал. Хорошо?

Ну и наглый же тип, с неприязнью подумала Элайза, но решила не раздражать его резкой отповедью.

— Хорошо, мистер Ньютон, — любезно сказала она. — Я знаю, что вы ее друг.

И она поспешила домой. Когда Ньютон остался далеко позади, она ликующе расхохоталась.

Вот теперь самое время обнаружить, что Джеси Кэлхоун бежала с Заком Ньютоном.

Техас

Айрис вместе со всеми пошла встречать возвращающихся воинов. Женщины и дети приветствовали мужей и отцов, а она протянула руки к молодому человеку, которого любила, как сына.

— Слава Богу, ты цел и невредим, — прошептала она, обнимая его и прижимаясь лицом к его широкому плечу. Потом отступила на шаг и, держа его за руки, с удовольствием оглядела его могучую фигуру. — Ты, наверное, умираешь с голоду. Пошли. Я дам тебе поесть, а ты мне все расскажешь.

С аппетитом поедая куски жареного лося, Люк рассказал ей, что ему удалось разузнать, оставив на время охотников и объехав форты.

— Боюсь, что дела обстоят все хуже. С тех пор как техасец Рип Форд убил Железную Куртку и разгромил его отряд, солдаты совсем осмелели. Крови льется много.

— Но наше племя хочет мира, — грустно проговорила Айрис. И осмелилась предложить: — Может быть, стоит по доброй воле поехать в резервацию в Бразосе, не дожидаясь, пока они нас всех поубивают?

— Нет!

Она даже подскочила от этого грозного крика.

Люк сказал, гневно сверкая глазами:

— Я лучше умру вместе со всем племенем, чем поеду в резервацию. Это смерть заживо. И вот еще что я узнал: солдаты так успешно воюют с команчами потому, что Рип Форд, которого губернатор Техаса Раннелс поставил во главе всех военных сил штата, уговорил индейцев из племени тонкава вести для него разведку.

Айрис знала, что за последние три года белые поселения все теснее сжимали кольцо вокруг индейских резерваций Клир Форк и Бразос. Большой Медведь до самой смерти был вынужден непрерывно перемещаться со своим племенем, чтобы избежать столкновений, потому что часто оказывался между двух огней. Индейцы, которые хотели войны с белыми, презирали его, а белые не разбирались в индейских племенах: для них они все были дикарями.

— А я надеялась, что мы сможем остаться здесь на зимовку. Получается, что это невозможно.

— Невозможно. Нам нужно уйти дальше на север. Я провел несколько дней в форту Бэрд и узнал, что Второй кавалерийский полк получил приказ повести наступление на горы Уичито силами четырех кавалерийских рот и одной пехотной. Они сейчас разбивают основной лагерь на Ред-Ривер.

— Но это же совсем недалеко от нас, — встревоженно заметила Айрис.

— Вот именно. Нам оставаться здесь небезопасно. Я решил уйти на зимовку к северу от Ред-Ривер, в глубину индейской территории. Мы отправимся в путь завтра.

Айрис и Люк были очень близки. Она слишком хорошо его знала, чтобы не почувствовать: он от нее что-то скрывает.

— Но ведь это не все? Мне кажется, ты что-то утаил от меня.

Люк помолчал. Ему не хотелось волновать Айрис, но он знал, что она будет еще больше тревожиться, если он ей не скажет.

— Про Черного Змея.

Он с ненавистью произнес это имя.

Айрис похолодела. Люк и Черный Змей давно уже не ладили — из-за девушки по имени Поющая Вода. Черный Змей хотел на ней жениться и, согласно обычаю, привел ее отцу коня и принес другие дары. Но Поющая Вода ему отказала — она хотела выйти замуж за Люка.

Когда Черный Змей узнал о ее отказе и причине этого отказа, он взбесился от злости и ревности и вызвал Люка на бой. Но Люк не собирался жениться на Поющей Воде, хотя, как было известно Айрис, уже несколько недель принимал девушку у себя в вигваме по ночам. К Люку приходили многие юные индианки, хотя он их особенно не зазывал.

Большой Медведь запретил бой двух воинов из-за девушки, а отец Поющей Воды объявил, что принимает дары Черного Змея, и приказал дочери выйти за него замуж. Но Поющая Вода отказалась и со временем вышла замуж за другого, усугубив этим унижение Черного Змея. Он во всем винил Люка, и Айрис все время опасалась, что их вражда рано или поздно кончится свирепой схваткой.

— Что еще он натворил? — устало спросила она.

Люк рассказал ей, как они наткнулись на небольшой солдатский патруль. Солдаты не заметили их, и Люк, не желая ввязываться в бой, приказал своим воинам оставаться в укрытии и пропустить патруль. Но Черному Змею захотелось отличиться. Он напал на солдат, которые, хотя их было четверо, бросились наутек от свирепо вопящего индейца. Черный Змей нагнал одного из них, убил и снял скальп.

Айрис закрыла глаза. Мысль о скальпировании была ей невыносима.

— Господи, ну почему так получается? Почему мы не можем жить в мире?

— Может, когда-нибудь мир и наступит. Но пока остается только одно — избегать стычек. Поэтому я и решил направиться в форт Бэрд, взяв с собой Золотого Лося и Острого Ножа. Может быть, нам удастся предотвратить беду. А потом мы вернемся к вам на зимовку.

— А как быть с Черным Змеем? В твое отсутствие он попытается захватить верховенство среди наших воинов.

— Пусть тебя это не беспокоит. Я изгнал его.

— Только этого не хватало! А сколько воинов ушло с ним?

Айрис знала, что некоторые индейцы жаждут крови белых и поддерживают Черного Змея.

— Несколько человек. Ну и скатертью дорога — таких нам не нужно. Зачем мне воины, которые не подчиняются приказам? Разреши я ему остаться, люди стали бы меня презирать. Этого я допустить не могу. Да Черный Змей только и ждал предлога, чтобы забрать своих дружков и самому стать предводителем.

Айрис была так рада снова видеть Люка и слушать его, что не обратила внимания на то, как он одет. И только сейчас заметила, что на нем кожаная рубашка, хотя в теплую погоду индейцы ходили голые до пояса. С чего бы это? Тут она увидела на плече у Люка темное пятно и воскликнула:

— Ты ранен?

— А, пустяки, — отмахнулся он. — Царапина.

— Дай-ка я на нее взгляну.

Как Люк ни сопротивлялся, она открыла ворот его рубахи и умелыми пальцами вынула прокладку из травы, которую Люк приложил к ране, чтобы остановить кровотечение. Убедившись, что рана действительно не глубокая, Айрис облегченно вздохнула.

— Это Черный Змей тебя ранил? Удивляюсь, что ты не убил его за это.

— Я сделал хуже: теперь он до конца дней будет жить со шрамом поперек лица. Ты же знаешь, как он гордился своей внешностью.

Всему племени было известно, что Черный Змей считает себя красавцем.

— Да не стоит возиться с этой ранкой, — опять запротестовал Люк, когда Айрис принесла лекарственные травы и бинты для перевязки.

— Надо, чтобы она побыстрей зажила. Но боюсь, что шрам останется.

— Одним больше, одним меньше, — ухмыльнулся Люк. У него на теле и впрямь было немало шрамов, нанесенных людьми или дикими зверями. — Вам, женщинам, хорошо — у вас мало шрамов.

— Да нет, у нас их бывает много, только они у нас не на коже, а на сердце, где их никому не видно.

Люк замолчал и больше не мешал ей обрабатывать рану. Когда Айрис кончила, он ласково обнял ее и сказал:

— Мама, мне тяжело думать о шрамах, которые у тебя на сердце. Как мне хотелось бы повернуть время вспять, чтобы тебя миновало горе, выпавшее на твою долю. Ничего этого не случилось бы, если бы паше племя тогда так же хотело мира, как сейчас.

Они очень редко поминали те ужасные события, в результате которых Айрис оказалась в становище. Айрис старалась забыть их, но это ей не удавалось. Сейчас она пожалела о том, что упомянула шрамы на сердце. Эти слова всколыхнули в них обоих тяжелые воспоминания.

— Мне не хочется думать о том, как ты оказалась со мной, — сказал Люк. — Но я рад, что это случилось. Я так много узнал от тебя. Без тебя я никогда бы не научился ценить мир. Ведь мой отец разрешил мне поехать в школу только благодаря твоему влиянию. А весной я отведу в те края весь свой парод. Вот увидишь, у нас будет хорошая жизнь.

— Но если ты все время будешь заниматься разведкой и жить вдали от становища, ты никогда не найдешь себе жену. Матери не положено всю жизнь тревожиться и заботиться о сыне.

Люк засмеялся:

— А почему бы и нет? Ты же все равно не перестанешь тревожиться. И почему, по-твоему, я так много времени провожу в фортах? Там сплошь замужние женщины, а значит, мне не грозит потеря свободы.

— Это неизбежно случится, — со смехом сказала Айрис. — Когда ты этого совсем не будешь ждать. Любовь можно встретить где угодно, сын мой. Откроешь глаза — и вот она!

Люк закрыл глаза и притворился, что ничего не видит и спотыкается о вещи.

— Тогда я их не стану открывать. Зачем мне еще одна женщина, которая захочет мной командовать?

— Пошел отсюда! — с притворным гневом воскликнула Айрис. Как же повезет той девушке, которую он возьмет в жены, подумала она. Какой ей достанется замечательный человек! И как гордилась Айрис тем, что он стал таким и благодаря ей тоже.