Призрачная жена

8

Отто не поехал кататься верхом с Диной, он испытывал новую машину Нильса. И явился домой чуть позже нас с Эриком, явно довольный, но разыгрывающий неодобрение.

— Ты знаешь, какую скорость развивает эта маленькая игрушка, мама? Я запретил Нильсу ездить со скоростью свыше восьмидесяти километров в час, но он, несомненно, ослушается.

— А с какой скоростью ехал ты? — сухо спросила фру Доротея.

— Близкой к максимальной. Я более опытный водитель, чем Нильс. Луиза, дорогая, надеюсь, ты встала поздно и позавтракала в постели. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня.

Отто выглядел довольным, глаза у него блестели, и он снова был тем мужчиной, которого я полюбила. Мое настроение улучшилось. Я поверила, что смогу быть счастливой, несмотря на присутствие в замке фру Доротеи.

— Со мной все в порядке, — сказала я. — А что это за чудесная машина?

— "Мерседес", спортивная модель.

— О, в таком случае это действительно нечто.

Итак, таков был щедрый дар фру Доротеи своему балованному внуку. Казалось бы, ей совсем не свойственна подобная расточительность. Она выглядела такой рачительной хозяйкой в простом платье со скромными янтарными бусами.

— А я не могу покататься на ней? — поинтересовалась я. — Я имею в виду, почему бы тебе не свозить меня куда-нибудь? Разумеется, если Нильс не будет возражать.

— Конечно, он позволит нам, — коротко заметил Отто. — Это будет чудесно. Я покажу тебе церковь, в которой состоится наше бракосочетание.

— Буду очень рада, — сказала я и увидела, что Эрик внимательно смотрит на меня умными темными глазами.

Я намеревалась хотя бы на какое-то время остаться наедине с Отто. Он сможет припарковать где-нибудь автомобиль, и мы обсудим все наши проблемы, или попытаемся это сделать.

Большая серая собака залаяла, когда мы проехали по булыжной мостовой и промчались по мосту через ров. Верх автомобиля был опущен, и ветер играл моими волосами.

— Тебе следовало надеть шарф, — заметил Отто, когда пряди упали мне на лицо. — Ты крепко спала прошлой ночью — Это был не вопрос, а утверждение.

— Да.

— Ты заперла свою дверь.

— Да.

— От меня, твоего мужа.

— Я только соблюдаю правила игры, которую ты навязал мне.

— Нет никакой необходимости осторожничать до такой степени, — проворчал он, все еще сохраняя хорошее расположение духа. — Я немного сердит на тебя. Ты собираешься вести себя так до самой свадьбы?

— Если у нас будет вторая свадьба, — подчеркнула я, стараясь сохранить спокойствие.

Он удивленно посмотрел на меня, потом снова сосредоточился на вождении. Мы ехали с большой скоростью.

— Ты никак не комментируешь мое умение водить машину, Луиза? Если ты боишься, я могу ехать медленнее. Или нервничать тебя заставляет что-то другое?

— Если бы мне отвели комнату в башне, ты тоже настаивал бы на том, чтобы войти туда?

Он быстро взглянул на меня и рассмеялся, пребывая в том же благодушном настроении.

— Так вот в чем дело? Ты произвела расследование. И моя мамочка не удержалась от намеков, не правда ли? Ну что ж, я согласен с тем, что эта комната вызывает у меня определенные воспоминания. Кристина была больна и в течение многих лет до своей смерти не исполняла обязанностей супруги. Но обещаю тебе, что теперь эта комната будет закрыта.

— А комната Кристины? — Машина слишком быстро прошла поворот, мы углубились в лес. — Отто, почему ты держишь комнату Кристины запертой?

— Кто тебе это сказал? Снова мамочка? Она могла бы объяснить тебе, что она вызывает у меня неприятные ассоциации, и, приказав запереть ее, я как бы делаю вид, что ее не существует. Это выглядит наивно, правда? Но я человек простодушный.

Нет, он не был простодушным человеком, мой Отто. Скорее хитрым. И лишенным чувствительности. Разве не пристойнее было бы встречаться с женщинами в Копенгагене или где-нибудь еще подальше от больной жены? Или в Драгоре, мелькнуло у меня в голове.

— Луиза? Ты выглядишь несчастной.

— Потому что я себя чувствую такой.

— И я тоже. Ты отказалась пойти со мной на прогулку вчера вечером. Заперла дверь в свою комнату. Почему ты так мучаешь своего мужа?

— Мужа… — повторила я, как бы пробуя это слово на вкус.

— Послушай, неужели тебе не доставляет удовольствия наш секрет? Я нахожу все это довольно забавным. Мне будет жаль, когда все кончится. Но только ты не должна запирать свою дверь от меня.

Я открыла замок сумочки и посмотрела на свое обручальное кольцо.

— Если ты находишь эту ситуацию приятно возбуждающей, то я — нет. Я могу в любой момент надеть кольцо и рассказать всем правду. Или больше никогда не надевать его снова.

— Ты просто дразнишь меня, маленькая лисичка!

— Отто, пожалуйста, затормози хоть на несколько минут. Ты не можешь уделять мне внимание, пока ведешь машину.

Он сразу же остановил автомобиль на обочине дороги и обнял меня.

— Ты ждешь такого внимания? — спросил он, целуя меня.

Я оторвала его руки от себя, не в силах выносить его прикосновений.

— В чем дело? Ты не хочешь, чтобы я целовал тебя?

— Просто сначала я хотела бы услышать ответы на несколько вопросов.

Отто преувеличенно тяжело вздохнул.

— Должен сказать, что мне не очень нравится, когда ты ведешь себя как следователь.

— Это твоя вина. Если бы ты с самого начала сказал мне правду…

— Какую правду, любовь моя?

В окружающем нас лесу было так красиво. Солнечные лучи пробивались сквозь листву. Пели птицы. Не хотелось тратить время на подобные разговоры в таком прекрасном мирном уголке.

— Отто, почему ты не сказал мне, что твоя дочь тоже больна?

— Дина? Но это не так! У нее было только один или два легких приступа! В подростковом возрасте такое происходит со многими.

Я посмотрела в его голубые глаза и увидела, что они стали такими же холодными, как у его матери.

Нет, это просто мое воображение. Он не может быть таким. И я должна продолжить свое небольшое расследование.

— Не стоит лгать, Отто. Я уже слышала о болезни Винтеров от твоей матери и Эрика. Ты должен был рассказать это мне до того, как мы поженились.

— Тогда ты не захотела бы иметь ничего общего со мной.

В его голосе прозвучала такая грусть, что мне вдруг стало ужасно жаль его. Всю свою жизнь он боролся с болезнью. Как могла я судить его?

— Нет, это не так, Отто. Но я бы не позволила себе забеременеть.

— Но я считаю, что это и мое дело тоже. Если я хочу иметь еще одного сына, он будет у меня! Люди создают семью, чтобы иметь детей, не так ли?

— Но не для того, чтобы награждать их болезнями! Это эгоистично и жестоко.

Он расхохотался, обнял меня за плечи и привлек к себе.

— Ты выглядишь такой оскорбленной! Ты плохо меня знаешь. Возможно, с твоей точки зрения, я жесток. Я так же, как и ты, хочу здорового ребенка, но даже если он будет не совсем здоров, я все равно хочу его. Особенно сына. Если ты родишь мне дочерей, Луиза, я примирюсь с этим, но в конце концов тебе придется подарить мне сына — Он поцеловал меня в лоб.

Я сделала попытку освободиться из его объятий. Меня снова охватил страх. А вдруг болезнь оказывает воздействие на мозг?

— Ты просто помешан на детях. Уверена, ты собирался жениться на первой встречной здоровой девушке.

— Нет. Нет, ты недооцениваешь себя. Это случилось потому, что я полюбил тебя. За твои глаза, наверное. И за твои волосы. Зеленое и черное. Какой контраст с голубыми глазами и светлыми волосами.

— Отто, ты меняешь тему разговора. Почему ты так жаждешь иметь еще одного сына? У Монеборга уже есть наследник.

— Да, — согласился Отто, с улыбкой глядя в мои глаза. — Но я хочу твоего сына, любовь моя. Неужели ты не понимаешь?

Боже мой, как я хотела верить ему! Как желала надеяться, что мой нежно любимый ребенок будет счастлив!

— Итак, что еще тебя беспокоит, во что ты хотела бы внести ясность? — мягко поинтересовался он, и я почувствовала, что снова погружаюсь в эйфорические мечты, а реальность уплывает от меня.

— На некоторые из вопросов я уже знаю ответ. Ты тайно женился на мне в Драгоре, потому что боялся, что если ты привезешь меня в замок и я узнаю правду, то не захочу выйти за тебя замуж.

— О нет, я думал, что тебе понравится быть владелицей замка и графиней, — сказал Отто с таким самодовольством, что я не выдержала и утратила контроль над собой.

— А еще быть избитой и запертой!

— Луиза! Почему ты так говоришь?

Меня должна была насторожить кровь, прилившая к его лицу и набухшая вена на виске, но голос его звучал достаточно спокойно, и я безрассудно продолжила:

— Я слышала, как старушки на другой половине парка вчера вечером говорили, что меня надо предупредить, но я не знаю, что они имели в виду. Может быть, ты будешь так любезен и объяснишь мне?

— С любым замком всегда связывают определенные легенды, — натянутым голосом начал Отто. — Ты видела, что в Монеборге даже есть подземная тюрьма, куда много лет назад мой дядя заточил одного шведского офицера. Он находился там в течение нескольких лет, пока не умер. Не сомневаюсь, что слухи и мне приписывают склонность к подобной жестокости. — Он автоматически включил двигатель, нога его нажала на акселератор. — При твоей романтичности ты способна поверить в то, что я заточил свою жену в башне, откуда она спускалась на веревке, сплетенной из собственных волос. Я думал, ты любишь меня, Луиза. — Машина уже мчалась по дороге. Руки Отто с таком силой сжимали руль, словно это было мое горло.

Не знаю, почему мне в голову пришло такое жуткое сравнение. Я почувствовала себя слишком усталой и расстроенной, чтобы слушать его, и даже чтобы бояться.

— Уверен, что сейчас ты готова поверить в любую ложь, которую преподнесет тебе Эрик или моя…

Я услышала, что слова его превратились в невнятное бормотание и успела заметить, как исказилось его лицо, до того как автомобиль резко свернул в сторону.

— Отто, остановись! — закричала я, хватаясь за руль.

Голова Отто упала вперед. "Мерседес" уже съехал на обочину. Я отчаянно пыталась удержать его, но мне мешало тело Отто, навалившееся на рулевое колесо.

В следующий момент автомобиль на полной скорости врезался в дерево, нас накрыло огромной упавшей веткой. Невыносимая боль. Страшный крик. Неужели это кричу я? И темнота…