Призрачно всё

Глава седьмая

Дверь в апартаменты Влада была приоткрыта, сам он склонился над ноутбуком. Возможно, я ему помешал или отвлек от чего-то важного, потому что радости от моего появления не заметил.

Тем не менее, Влад поднялся, поздоровался, жестом указал на кресло. Словно начальник подчиненному, а не радушный хозяин дорогому гостю. Скорбеть по этому поводу я не собирался, вопрос, кем являюсь в этом доме для меня оставался открытым. С одной стороны, вроде бы и гость, с другой, как бы на работе. А коль не за прибавкой жалования пришел, то и комплексовать из-за его кислого выражения не намеривался.

— Коньячку? — спросил Влад, достукивая что-то на клавиатуре.

— Рановато. Лучше кофе.

— И я бы не отказался. Не в службу, а дружбу…

Я щедро насыпал в кофейный аппарат ароматный порошок, плеснул воды из графина, нажал на кнопку. В аппарате заурчало, забулькало.

— А я таки добавлю коньячка.

Влад вышел из-за стола, плюхнулся в кресло, в его руке его, как по волшебству, возникла заветная фляжка.

— Впрочем…

Влад уловил мое колебание, и больше не спрашивая, щедро плеснул алкоголь в мою чашку. Смешавшись с кофе, коньяк выдал головокружительный аромат.

Лицо Влада разгладилось, строгость и недовольное выражение исчезли, он снова превратился в нормального человека.

— Рассказывай, как отдыхается.

Вопрос его в точности повторял вопрос тещи, был дежурным, ничего не значащим, и не требовал конкретного ответа.

— Все нормально. Домик у тебя уютный, места вокруг знатные. Райский уголок.

— Ага… — вместе с удовольствием от похвалы, я уловил нотки сомнения, он не поверил в искренность моих слов. — Я старался. Правда, моего мнения никто не спрашивал. Обустройством занималась теща, я только деньги на разные счета переводил. Но, думаю, это тоже можно считать посильным вкладом.

Влад улыбнулся собственной шутке, глотнул кофе, подтянул ближе массивный портсигар, достал сигарету, подкурил. Вишневый аромат особого сорта табака, смешавшись с прочими запахами, внес приятную изюминку. Я не удержался от соблазна. Хоть и пытался себя ограничивать, рука непроизвольно потянулась к портсигару, а Влад услужливо протянул зажигалку.

— С домочадцами твоими еще не со всеми познакомился, но, судя по всему, публика подобралась еще та.

Влад махнул рукой, мол, понимаю и тоже не в восторге.

— Приятней всех оказался нелюбимый тобой Иннокентий Вениаминович, да и тот — лишь мелкий стукачек. Шпионит, выпытывает и обо всем докладывает твоей теще.

Сказал и поперхнулся от неожиданного неприятного открытия. А чем я лучше Иннокентия Вениаминовича? По сути, занимаюсь тем же и сейчас строчу собственный словесный донос хозяину дома. Захотелось заткнуть себе глотку, перевести разговор на иное, на погоду, например. Но потом вспомнил, что являюсь наемной рабочей силой, пусть и не физического, а умственного труда, соответственно, возложенную задачу обязан выполнить добросовестно, не отвлекаясь на такие мелочи, как зазрения совести.

Я промолчал о ночных видениях, не пристало прослыть маразматиком, зато подслушанный у беседки разговор передал полностью и закрепил его собственным выводом.

— Кто-то намеривается что-то долбить у тебя под носом, притом, в тайне, чтобы ты не догадался.

— Фигня все это! — заключил Влад, чем несказанно меня удивил. Я расценивал поведанное, как серьезный козырь и существенное достижением на шпионских фронтах. Надеялся, если не поразить, так хоть удивить школьного товарища. — Теща с приспешниками не угомонится. Пытается отыскать родовые сокровища. Нашла в архиве старые письма, и совсем умом тронулась. Думаешь, ее в эту глушь ностальгия погнала или красота природы соблазнила? Фигушки. Когда дом строился, меня на пушечный выстрел к нему не подпускали, наверное, все уже здесь перерыли. И того не поймет старая дура: сюда столько денег угрохано, что если и найдутся сокровища, их цена не покроет и десятой доли стоимости дома. Впрочем, пусть развлекаются, мне не жалко. Я даже подыгрываю им, чтобы не беспокоили…

— Если ты все знаешь, зачем меня сюда позвал? — мои удивление и недоумение были искренними.

— Понимаешь, Славик, есть тут нечто иное, в чем я сам разобраться не могу. Ты только не смейся, нечто загадочное, возможно, потустороннее. Ты ничего такого не замечал?

Вспомнился сон, отчетливый, реальный, не поддающийся объяснению.

Влад, все не решаясь поведать тайну, и чтобы оттянуть время исповеди, снова достал фляжку. Его посудина к этому времени была пуста, в моей же образовалась интересная смесь, процентов на десять из кофе, а остальное — коньяк.

— Понимаешь, Славик, — повторил он. — Дело в том, что иногда ночью ко мне в спальню приходит жена…

Самое время выпучить от удивления глаза и опустить челюсть ниже колен. Экая невидаль, ночью к мужу в спальню приходит жена. И, наверняка не просто так приходит, а с какой-то целью или с требованиями. Например, шантажирует бедняжку, мол, если сей миг не исполнит супружескую обязанность, то будет проклят навеки со всем потомством до седьмого колена. Я едва удержался, чтобы не улыбнуться. Вовремя вспомнил о не совсем обычных обстоятельствах, и кашлянул для приличия, дабы убрать с лица непотребное.

— Она уже три года не встает. После аварии нижнюю часть тела парализовало. А тут, как ни в чем не бывало, входит в спальню. Притом, не через дверь входит, я еще после первого случая запираюсь на все запоры. Откуда берется, ума не приложу. Вижу ее в постели, нормальную, двигается, как положено, только я, словно бревно, будто под гипнозом. Потом, когда все заканчивается, когда разум возвращается, ее нет. И не призрак, наверное. Не может призрак быть таким настоящим. Тепленькая, шустренькая, приятненькая…

Я прикусил язык. Не с руки признаваться, что на себе испытал, и что ощущения были такими же. Ладно бы речь шла о посторонней даме.

— Уверен, что жена? Вдруг, кто-то маскируется под нее, чтобы страху нагнать?

Я не был уверен, что ко мне ночью приходила Марина. Не был уверен, что вообще кто-то приходил. Если женщина и была реальной, лица ее не рассмотрел. Темно было, да и от шока, наверное, зрение помутилось.

— Она. Точно — она. Я же ее, как облупленную знаю. Тут меня не проведешь.

Действительно, чтобы муж в постели родную жену не узнал…

— Может, медицинский феномен, неизвестный науке? В определенное время болезнь проходит, и она ненадолго становится нормальной?

— Глупости, — возразил Влад. — Думаешь, я у врачей не интересовался? Без подробностей, конечно, но все сходятся на одном: если моя жена встанет на ноги, это будет величайшее чудо. Правда, совсем шансов на исцеление не лишают, им ведь тоже зарабатывать нужно. То у них новые лекарства появляются, то процедуры чудодейственные, еще что-то. Я ее даже по монастырям возил, ее там, в купели всякие совали. Но… Да и вопрос не в том, что приходит. Главное, как?

— Потайной вход?

Я почти не сомневался в правильности предположения. Ведь если отбросить мистическое, иных вариантов нет.

— Простукивал стены. Правда, я в таких делах мало, что смыслю, да и открыто не сделаешь, решат, что умом тронулся. Но ты, Славик, не уловил главного. Она не может ходить, — четко, с нажимом, словно отрубил Влад.

Аргумент убивал наповал.

— С Мариной разговаривал?

— Естественно. С ней — в первую очередь. Рассказал, что явилась во сне, и мы с ней мило покувыркались, как в старые добрые времена…

— А она?

— Посмеялась. Тебе, говорит, секретарши и других баб мало, что во сне еще и родную жену трахаешь? Мы с ней после аварии почти не контачим. Теща убедила Маринку, будто я виноват, что она калекой стала. Постоянно капает ей на мозги, что — специально, дабы избавиться от нее.

— Во время аварии ты был за рулем?

— Я… — Влад надолго замолчал. — Все — обыденная случайность…

Он поднялся, и я понял, продолжения рассказа не будет.

Словно придя ему на выручку, зазвонил телефон.

Влад слушал, что ему говорят и с каждым мгновеньем лицо его становилось мрачнее. Несколько раз он порывался, что-то сказать, но, судя по всему, невидимый собеседник не представлял такой возможности.

— Наталья Владимировна, — наконец смог пробиться сквозь обрушившийся словесный поток и снова надолго замолчал, с тещей особо не поспоришь.

У телефона есть незаменимое свойство, его можно вырубить в любую минуту, только Влад им пользоваться не спешил. Лицо его стало пунцовым от нахлынувших чувств, но он терпеливо держал аппарат возле уха.

— Да что я — извозчик? Нельзя «скорую» вызвать?

Снова пауза, и, наконец, завершающее:

— Ладно, сейчас буду.

Влад, вероятно, пришел к выводу, что проще смириться. И себе, и другим спокойнее.

— Что-то случилось?

— А… — махнул рукой. — Старушка одна из местных, по хозяйству помогает. Два дня, как под машину попала и приперлась, дура, на работу. Теперь ей плохо, нога распухла, нужно везти в больницу.

В голове зазвенел тревожный колокольчик.

— Влад, когда это случилось?

— Позавчера, кажется.

Все сходилось.

— Не думал, что в селе можно попасть под машину, — сказал, как мог равнодушнее.

— Она какого-то черта ночью на трассу поперлась. Говорит, корова потерялась. Думаю, врет. Наверное, снова травки лечебные собирала.

Слово «лечебные» он произнес с непонятной для меня иронией.

— Она что, знахарка?

— Ведьма, наверное. В селе все так считают. У них ведь как: то лягушку в полнолуние поймать нужно, то еще что-то. Траву разную только в определенные дни собирать можно.

Я не понял, говорит Влад серьезно или шутит? Но, судя по выражению лица, на юмор мой друг сейчас не был настроен.

В кухне собрались почти все обитатели дома. Еще бы, такое событие! В сонном царстве сродни сенсации. Не было только Марины с сиделкой и ее лечащего врача. Он, как уже объяснил Кеша, бывал здесь наездами.

Сам Кеша сидел в баре и равнодушно потягивал коньяк, как будто случившееся его не касается. Но я уже составил представление о внешне безобидном толстячке, и знал, безразличие — показное. Он, словно губка втягивал в себя информацию. С какой целью? Не думаю, что только по заданию тещи Влада. Есть такие люди, которые жить не могут, чтобы не совать нос в чужие дела. Хобби у них такое.

Неприступная, словно скала, Тома, как и прежде, сидела рядом, но отвернулась от Кеши, взгляд ее был направлен на кухню. Там в приоткрытой двери возвышалась Наталья Владимировна, от одного вида которой меня проняла дрожь.

Она, молча, отодвинулась, пропуская нас в помещение. У дальней стены, возле выхода во двор, на деревянной табуретке сидела тощая старушка. Настолько тощая и настолько старая, что издалека казалась не живым человеком, а восставшей из гроба мумией. Ее лицо было необычайно худым. Высохшую до неимоверного кожу, цвета пергамента, густой паутиной покрывали морщины. Издали они показались мне трещинами. Такими же страшными были и руки. Сухие, обтянутые тонкой кожей, которая как будто просвечивалась, и через нее было видно косточки. Как у мумий в Киево-Печерской Лавре. Голова старушки, невзирая на теплую погоду, была укутана толстым платком, из-под него выбивались жидкие пряди грязновато — белых волос.

Возле старушки хлопотала толстая повариха. Оголив колено, необычайно белое, по сравнению с лицом и руками, прижимала к нему компресс из вафельного полотенца. Сама пострадавшая сидела молча, не двигаясь, с застывшим, словно у Сфинкса лицом.

— И как тебя, Семеновна, угораздило?

Влад умел играть на публику. От недавнего раздражения не осталось и следа, теперь он был добрячком, близким к народу и искренне заботящимся о проблемах своих служащих.

— Так ведь ночь была, туман, — бодро прошепелявила беззубым ртом старушка. — Я только на дорогу вышла, тут это чудище и налетело.

— А на работу, зачем пришла?

— Я и вчера была. Думала, само пройдет.

— Индюк тоже думал, — проворчал Влад. — Ну что там, серьезное что-то? — спросил у поварихи.

— Ушиб сильный, — ответила та. — А так, кто знает, может, и перелом.

— Как же ты Семеновна на работу пришла?

— Вчерась не шибко болело, с палочкой доковыляла. А сегодня Митрич на лисапете подвез…

Влад хмыкнул.

— Пробовали «скорую» вызвать, — добавила повариха. — Только возраст назовем, трубку бросают.

— Вот — козлы! Сколько тебе лет, Семеновна?

— Так я ж того — тысяча девятьсот шестнадцатого.

Я мысленно подсчитал — девяносто восемь. Дай Бог каждому. Влад присвистнул от удивления, но от комментариев воздержался.

— Ладно, Семеновна, не горюй. Сейчас оттарабаним тебя в больницу, подлечат, и будешь, как новенькая. Сам прослежу.

— Спасибо, Владислав Викторович, дай Бог вам здоровья, и женушке вашей, и дражайшей Наталье Владимировне…

— Хорошо-хорошо. Ты как себя, вообще, чувствуешь?

— Нормально, знобит только. И ходить не могу, — пожаловалась старушка.

— Вот, накинь пока, — повариха сняла с вешалки знакомый мне плащ.

Влад легко, словно пушинку, приподнял больную, повариха укутала ее в плащ.

— Сейчас машину подгоню.

Когда они уехали, я достал из кармана лоскут с пуговицей и выбросил в мусорное ведро. На одну тайну стало меньше, да и, как оказалось, никакой тайны не было. Стечение обстоятельств.

Осталось разобраться с головоломкой, что Влад подкинул? Да и не только Влад. Я снова вспомнил ночное происшествие, и волна вожделения прокатилась по телу.

Ближе к вечеру позвонил шеф. Вот уж чего я не ожидал. Вряд ли его трогали проблемы ближнего, вопросы о моем здоровье, самочувствии и о том, как отдыхается, следовало воспринимать как прелюдию. Не тот он человек, которого могли волновать подобные мелочи.

И я не ошибся. Выслушав бессвязные ответы, я от неожиданности оробел, он резко и без обиняков перешел к делу.

Я добросовестно изложил обо всем, происходящем в доме. За исключением, конечно, одного эпизода. Игорь Владимирович заинтересовался.

— Значится так, — услышал в трубке. Мне плевать на призраки и прочую чертовщину, все это — туфта на постном масле. Главное для тебя — выяснить все возможное и невозможное о сокровищах. Если это не миф, и они существуют, — шеф сделал паузу, я услышал шуршание и понял, что он делает пометку в ежедневнике, — я подключу людей, чтобы проверили в архиве. Но тебя это не касается. Так вот, если сокровища будут обнаружены, ты обязательно должен быть рядом. Лишь в таком случае наши юристы смогут доказать, что мы имеем право на обусловленный процент. Лучше, конечно, если бы ты отыскал их сам, без посторонней помощи. В таком случае мы получим четверть их стоимости. Естественно, и тебе будет премия, — добавил с меньшим энтузиазмом. — Дальше, — не дав мне вставить слово, продолжил он, — что тебе следует сделать в первую очередь. Расспроси у местных жителей, что и к чему. Легенда у тебя отличная, подозрений не вызовет. Ты — писатель, собираешь материал для книги. Ну и, естественно, не выпускай из поля зрения домочадцев. Им известно больше, чем тебе, так что осторожненько, следи за всем. Повторяю, осторожненько, без лишних расспросов и прочей самодеятельности…

— Игорь Владимирович, а как же с призраком? Ведь именно для этого нас нанял Влад.

— Нет никаких призраков. Мистификация, нутром чую. И не забывай, что ты, прежде всего, работаешь на фирму, а не на Владислава Викторовича!

— Вообще-то, я в отпуске, — ляпнул, не подумав…

Шефа заклинило от моей наглости. Я слышал громкое сопение и ожидал громы и молнии на свою голову. Но, кажется, пронесло. Игорь Владимирович сумел совладать с чувствами, обуздал эмоции и взял себя в руки.

— Если операция завершится успешно, — молвил спокойным деловым голосом, — я аннулирую отпуск, отгуляешь его позже с полной компенсацией.

— Может, сейчас отзовете? — совсем обнаглел я.

В ответ — череда коротких гудков. Некоторое время я вслушивался в их монотонное жужжание, после чего отключил телефон.

Изменившиеся приоритеты не радовали. Мне снова открытым текстом, предложили заняться шпионажем. А времена, когда Штирлиц считался героем, давно канули в Лету.

Всю ночь я проворочался, ожидал, когда появится таинственная незнакомка. Всматривался в ободок скважины, который отыскал с трудом, так как ночь выдалась безлунная. Но надежды оказались тщетными. Чудеса не случаются по заказу, тем более, когда мы на них рассчитываем.

Задремал под утро, да и то ненадолго. Едва провалился в объятия Морфея, как меня разбудил резкий и неприятный звук.

Когда туман полудремы выветрился из головы, я понял, что слышу автомобильный клаксон.

Кто посмел?

Посмотрел на часы, удивился, что уже почти десять. Вздремнул, однако…

Подошел к окну, голова гудела от недостаточного отдыха. На подъездной дорожке возле парадного входа стоял знакомый автомобиль. Я глазам своим не поверил, его появление было сродни диву дивному. Быстро оделся и побежал на улицу. Негоже держать шефа под дверью.

Увидев меня, Игорь Владимирович, наконец-то, оставил клаксон в покое. Непривычная тишина резанула слух. Даже птицы и прочая живность затаились, не понимая, что происходит и почему то, что происходит, прекратилось.

— Повымирали все, что ли? — Игорь Владимирович был раздражен и не скрывал этого.

— Аристократы любят поспать, — загнул умняк. — Что-то случилось?

— Мне нужно срочно увидеть Владислава Викторовича.

— Вы ему звонили?

Шеф посмотрел на меня, как на идиота.

— Я сказал, что мне нужно увидеть его, а не поговорить с ним.

— В холле висит портрет.

По взгляду, которым одарил меня Игорь Владимирович, я понял, что от увольнения без выходного пособия меня отделяют считанные мгновенья. Почему-то с утра люди мало восприимчивы к юмору. После долгой дороги, наверное, тоже, ведь в отличие от меня, для шефа утро наступило давно.

— Я не уверен, что он дома, — пробовал замять оплошность. — Он ни перед кем не отчитывается.

Если завывание клаксона и разбудило кого-то, кроме меня, внешне это никак не отразилось. В коридорах было по-прежнему тихо и пусто. Никто не спешил встречать непрошеного гостя, может, потому, что он непрошенный?

Я провел шефа в бар, сделал кофе, посмотрел на бутылки в шкафу, вспомнил, что Игорь Владимирович за рулем и не стал искушать его соблазнами.

— Схожу, посмотрю, на месте ли он.

Влад был на месте. Когда я вошел, он затягивал галстук на своей бычьей шее.

— Куда-то уезжаешь?

— Дела, братишка. Нужно иногда и работу делать.

— Мой шеф к тебе пожаловал.

— А… — если Влад и удивился, виду не подал. — Так это он тарарам устроил? Что ему нужно?

— Не докладывал. Что-то секретное. Наверняка хочет с тебя еще бабок срубить.

Возможно, я и ляпнул лишнее, но Влад в финансовых делах был тертым калачом, и без моей подсказки все понял. Они с Игорем Владимировичем если и не с одной стаи, то в породе сильно не отличались. Соответственно и мыслили одинаково.

— Фиг ему! — сказал Влад, справившись с галстуком.

— Как сказать… — засомневался я.

— Ладно, веди его. Послушаем, что за срочность. Хотя, ты его в баре оставил? Передай, что я сейчас спущусь.

Я его понял. Встреча в кабинете могла затянуться. А так Влад даст понять, что заскочил на минутку выпить кофе и, что время его ограничено. У богатых свои уловки.

Мне было интересно узнать причину появления шефа, но, когда появился Влад, я оставил их наедине. Лучше так: достойно с гордо поднятой головой, чем, если, словно шкодливого котенка — за шкирку и под зад.

Прошелся к беседке, оттуда можно было видеть машину Игоря Владимировича, и не опасаться, что он уедет, не сказав на прощанье пару ласковых слов.

— Вы сегодня без коньяка?

Я вздрогнул. Рядом на дорожке, не пойму, как я не услышал, припарковалась коляска, ведомая все той же хмурой, хоть и смазливой на личико, сиделкой.

— Увы…

Марина была в светлой блузке, ноги ее, как и раньше, под толстым пледом, на голове соломенная шляпка из которой выбивались светлые кудряшки.

— Вячеслав…

— Можно просто, Славик, ведь мы же перешли на «ты»…

— Ах да, простите, то есть прости…

Она замешкалась. А я пожирал ее взглядом, и мысли мои, отнюдь, не были целомудренными. Вспоминал рассказа Влада, и размышлял над архиважным вопросом: ее ли облик являлся ко мне ночью? Ответа не находил. Пытался представить ее в постели, и опять-таки ничего не получалось. По прошествии времени все казалось далеким, смутным и расплывчатым. Подробности, если и раньше не были четкими, постепенно все больше стирались из памяти. Оставалась лишь легкая тень пережитого блаженства, а все остальное…

— Со мной что-то не так?

— Скорей, со мной…

— Что-то случилось? — она сумела собраться, голос ее приобрел былую уверенность.

— Не выспался. Наверное, магнитные бури, — ляпнул первое, что пришло в голову. — А потом этот дурацкий клаксон.

— Да, меня он тоже разбудил. Оказывается и в глухомани никто не застрахован от появления придурков.

Я улыбнулся. Приятно, когда мнение о шефе разделяет еще кто-то.

— Мне, Славик, тоже иногда не спится. Часто не спится. А если удается уснуть, иногда вижу чудные сны…

Ее взгляд затуманился, наверное, от приятных воспоминаний. А я не знал, что и подумать: играет она со мной, намекает на что-то или говорит искренне, без задней мысли.

— Да, сны здесь бывают интересные.

Ответ тоже из разряда — понимай, как знаешь.

Она рассмеялась: весело, беззаботно. А я в очередной раз почувствовал себя идиотом, так как снова ничего не понял. Об одних и тех же снах мы ведем речь, или причиной внезапного веселья послужило иное, во что я не был посвящен.

— Интересный ты человек, Славик?

— Чем же?

— Есть в тебе еще нечто романтичное, не изъеденное ржавчиной цинизма.

— Неужели так заметно? — я почему-то даже не пытался возражать.

— Потому и заметно. У тебя все на лице написано, по нему можно читать, как по книге.

Что она успела прочитать на моем лице, спрашивать не стал, боялся, что ответит. В каждой женщине сидит частичка ведьмы, и, кто знает, вдруг ей действительно удалось проникнуть в мои мысли? От самого предположения об этом, я, почувствовал, как кровь приливает к лицу. Мне стало жарко, даже пот выступил.

— Видишь, Славик, ты еще не разучился краснеть.

Разговор превращался в экзекуцию, если не поменяем тему, договоримся, черт знает до чего. Ладно, если бы были одни. А при посторонних… Сиделка хоть и не проронила ни слова, замерла каменным истуканом, но, уверен, ничего из сказанного не пропустила.

— Интересно, что может сниться прелестной женщине?

— Ты, оказывается, дамский угодник? Никогда бы не подумала. Наверное, то же, что и тебе, Славик.

И снова я оказался в дураках, ее ответ можно было толковать, как угодно.

— Интересно с тобой общаться, но не буду отвлекать от возвышенных дум…

Она издевалась надо мной, но, как мило у нее получалось. И она совершенно не комплексовала из-за своей инвалидности. Это я подметил во время первой встречи, и сейчас тоже. Если бы не коляска и молчаливая сиделка, не поверил бы, что с ней что-то не так.

Я долго смотрел вслед удаляющейся коляске, пока она не скрылась за поворотом. Жаль только, что видел лишь прямую, как столб спину сиделки, и ее спрятанный под нелепым платьем плоский, не вызывающий эмоций, зад.

Дальше думать о чем-то было некогда. Хлопнула дверь, я услышал голос шефа.

Игорь Владимирович был доволен, более того, казался счастливым и преуспевшим. Наверняка, сумел нагреть Влада на кругленькую сумму. Он похлопал меня по плечу, покровительственно, словно барин крепостного крестьянина. От его раздражительности не осталось и следа.

— Все нормально, Вячеслав, продолжай трудиться и не забывай, о чем мы вчера говорили.

И все. Коротко и непонятно. Никаких напутствий, никаких разъяснений. Уселся за руль навороченного Джипа, побибикал на прощанье, лихо развернулся и дал по газам.

Вскоре, я еще не успел прийти в себя от стремительного прощания, показался Влад. Он тоже выглядел бодреньким и довольным.

— Чудак твой шеф, это же надо было переться в такую даль, чтобы какую-то бумажку подписать…

До меня начало доходить.

— Какую бумажку? — поинтересовался.

— Мы ведь с ним просто так договаривались, без бюрократии. Я ему бабки, он мне тебя, — Влад загоготал. — А тут вдруг приспичило — официальный договор нужен. Мол, проверки достают. Да лажа все это, скажу тебе. Какие на фиг проверки, если ты числишься в отпуске, а по бухгалтерии ничего не проводилось?

— И больше ничего с тебя не содрал?

— Были намерения, но я тоже не пальцем сделанный. Ума не приложу, на фига ему бумажки понадобились?

В отличие от Влада, для меня это не являлось секретом. Шеф сам напомнил о вчерашнем разговоре, а дальше сложить два и два несложно. Если бы Влад внимательно прочел договор, он и сам бы догадался. Впрочем, прочел, тут сомневаться не приходилось, и даже то, что мелким шрифтом напечатано. Не из тех он людей, которых можно на мякине провести, иначе не удалось бы заработать столько денег. Только тот пунктик, ради которого шеф не поленился подняться ни свет, ни заря и преодолеть немалое даже для его козырной машины расстояние, для Влада ничего не значил. Он или не обратил на него внимания, или не придал ему значения. А если и придал, не исключено, что мысленно посмеялся.

В стандартном договоре фирмы «Эсмеральда» четко оговаривалось, что если при выполнении заказа обнаружены исторические или материальные ценности, фирма претендует на половину от положенного владельцу материального вознаграждения. То есть, если государство выплатит нашедшему клад четверть его стоимости, фирма имеет право на половину этой четверти, то есть, на одну восьмую часть его стоимости. Элементарная арифметика.

Влада сокровища интересовали в последнюю очередь. Он сам об этом сказала. Кроме того, что не верил в их существование, считал, что, если они и имеются, стоимость их мизерна, по сравнению с прочими затратами. Каждый рассуждает со своей колокольни. А шеф мой не такой дурачок, каким его считает Влад. Просто так, он и пальцем не пошевелил бы. Наверняка мои коллеги успели что-то нарыть в архиве.

— Меня пару денечков не будет, дела. Так что не скучай, и приглядывай за всем, что здесь происходит. Не зря же я вашей фирме такие бабки башляю.

— Я в отпуске, дела фирмы меня мало волнуют.

— Ха-ха! — В отличие от Игоря Владимировича Влад оценил мой юмор. Так же, как недавно шеф, похлопал меня по плечу. — Не волнуйся, братишка, в накладе не останешься, — и царственной походкой направился к гаражу.

Телефон надрывался. Бодрое «Взвейтесь кострами» ножом вспарывало устоявшуюся в доме тишину, внося в нее новое, чужеродное. С клаксоном автомобиля по децибелам не сравнить, но гармонию нарушало. Подчинившись мотиву песенки из ранней молодости, и даже мысленно напевая незамысловатые слова, я в буквальном смысле взвился по лестнице и влетел в комнату.

Мобильник валялся в кресле на груде разбросанной одежды. На дисплее — фотка Наталки, казалось, это она надрывается в исполнении пионерского марша.

Успел. В ухе пиликнуло, сердце мое встрепенулось от знакомого и родного голоса.

— Славик, как здорово! Я думала, никогда не смогу до тебя дозвониться…

Сколько мы с ней не виделись? Три дня, а вроде бы прошла вечность. Или тут важно не только время, но и расстояние? Всего три дня, а сколько поменялось, какая трансформация чувств, какие сумбур и неразбериха в голове. Еще позавчера она для меня была самым дорогим и желанным человеком, вчера я мог без зазрения совести наговорить ей кучу гадостей. А сегодня…

— Наточка, я тоже безумно рад тебя слышать!

Я не соврал. Сейчас у меня и мысли не возникло в чем-то обвинять ее, укорять. Какие мелочи: немножко приврала, немножко недоговорила. Все женщины такие.

— Ты на работе?

— Шеф где-то загулял, еще не появлялся, так что — лафа…

Вот те на, Игорь Владимирович, не предупредил о своем отъезде. Интересно… По забывчивости, или так задумано? Впрочем, начальство не обязано докладывать подчиненным о своих прихотях. На то оно и начальство, чтобы своевольничать.

— Можешь еще пару часиков побалдеть. Он только что был здесь.

— Да?

Похоже, я сразил девушку новостью. Что-то в ее голосе промелькнуло: не просто удивление, а растерянность, что ли?

— И что ему было нужно?

— Сам голову ломаю. Он со мной небрежненько так, по-барски. С братиком твоим пошушукался и — обратно в город.

Она не среагировала на «братика», восприняла, как должное, словно и не было паутины таинственности, которую она сплела, и в которой я увяз.

— Совсем ничего не сказал? — в голосе больше, чем праздный интерес.

— Не совсем. Пару напутствий из себя выдавил. Пожелал хорошо отдохнуть и посоветовал не надрываться, так как я могу еще пригодиться на работе, — не знаю почему, соврал я.

Что-то подсказывало, что нельзя говорить Наталке об истинной причине визита Игоря Владимировича. Интуиция?

— Славик, ты соскучился по мне? — внезапно переменила тему Наталка.

— Конечно, соскучился, — ответил искренне.

— Хочешь, я приеду на выходные?

— Еще бы…

Нутром чувствовал, что решение было продиктовано не желанием скрасить мое одиночество. Наверняка имелась иная причина, более для нее важная, но все равно было приятно.