Призрак и гот

Глава 11 Алона

— Готова? — тихо спросил Киллиан, направляясь к главному входу в школу.

— А то! — закатила я глаза.

Он ведет себя так, словно мы идем на войну. Если не появится его темный, туманный, вихрящийся папочка, то боятся нечего — они же обычные люди. Мертвые, но тем не менее люди. А я нравлюсь людям. Нельзя выигрывать в конкурсах популярности, которые так любят проводить в старших классах до самого выпуска, если не умеешь работать с толпой.

Кстати, говоря о толпе — она спешила к нам, проходя в буквальном смысле слова через двери, стекло и металл, шумно крича и требуя чего-то от Киллиана.

— Началось, — прошептал он.

Духи окружили его, отталкивая меня локтями и плечами.

— Осторожно! — воскликнула я, но, сомневаюсь, что кто-то это услышал. Стоял невероятный гам. Все одновременно кричали, умоляли и просили о своем.

— Ты вернулся. Я же говорил тебе, что он…

— А я и не говорил, что он не вернется.

— Одна маленькая услуга. Пожалуйста, ты должен…

— Моя внучка должна знать, что ее мама…

Я вдруг поняла, что за всей этой толпой не вижу Киллиана. Она поглотила его.

— Эй! — попробовала я. Вчера мои крики достигли цели. — Эй, покойники!

Девушка в жутком розовом платье в горошек бросила на меня через плечо неприязненный взгляд. Остальные вообще не обратили на меня внимания.

А это может стать проблемой.

Должна признаться, что не привыкла к тому, чтобы меня игнорировали. Поэтому меня это не на шутку разозлило.

Пригнув голову, я ринулась сквозь толпу, прочищая себе путь локтями и ступая прямо по чужим ногам. И пофиг на все их ахи и охи.

Киллиан стоял в самом центре, ссутулившись и закрыв глаза. Он будто молился кому-то, чтобы его спасли. Пусть я мало что понимаю в происходящем, но уж точно не позволила бы всем этим лузерам меня доставать. И Киллиан не должен позволять, тем более когда у него есть то, что им нужно. Он должен был бы их всех построить. Но бог с ним. Не может сам о себе позаботиться — значит, я о нем позабочусь, пока он помогает мне. При этом все только выиграют.

Я резко развернулась лицом к большинству духов, загородив спиной Киллиана. Он на секунду напрягся, но потом расслабился, поняв, что это я.

— Слушайте сюда, фрики.

— Фрики? Что она имеет в виду под…

— Она страдает от мании величия.

— Не обращай на нее внимания. Пусть говорит, что угодно, ее слова ничего не значат.

Это заявил мой приятель уборщик, тут же попытавшийся оттолкнуть меня от Киллиана плечом.

— О нет, даже не думай. — Я ударила его по рукам. — Киллиан мой. Мой, мой, мой! Хотите что-то от него? Придется сначала иметь дело со мной.

Затем случилась странная вещь. Как только слова вылетели у меня изо рта, все призраки… эм, духи, замерли. Застыли, как покойники, на своих местах, простите за каламбур. И вдруг, возникший из ниоткуда порыв ветра отбросил их назад. Они зависли в воздухе, точно сушившаяся на вешалке одежда, и их колыхало на ветру где-то в трех футах от нас.

По моему телу пробежала дрожь, но ветер не тронул меня.

— Что это?

Киллиан не ответил.

Я ткнула его локтем.

— Ай, — воскликнул он.

— Я задала тебе вопрос. Открой глаза и скажи мне, что происходит.

Он выпрямился и огляделся. Судорожно вздохнул.

— Это так…

— Странно? Жутко? Непривычно? — закидала я его наречиями, пытаясь разговорить и объяснить мне, с чем мы столкнулись.

— Не знаю, — наконец произнес Киллиан. — Никогда ничего подобного не видел. Кроме одного раза… — он замолк.

— Да боже ж ты мой, — не выдержала я. — Говорить с тобой — все равно что садиться из обратного сальто на шпагат.

— Что?

— Неудобно, болезненно и совершенно ни к чему. — Я развернулась к нему лицом. — Кроме какого раза?

— Вчера, — медленно начал он. — В коридоре. Когда ты их всех разогнала.

Я нахмурилась, вспоминая.

— Да, ты прав. Ветер так же возник из ниоткуда, но тогда было по-другому. — Я махнула рукой на застывшие фигуры.

— Что ты сказала?

Я уставилась на него.

— Я сказала, что вчера все было по-другому.

— Нет, что ты сказала вчера перед тем, как это случилось? — У Киллиана, видимо, появилась какая-то мысль.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Эй вы, покойники, отвалите?

Киллиан огляделся, будто ожидая почувствовать дуновение ветра, но ничего не произошло. Он вздохнул.

А что ты сказала сегодня? Помнишь? — с усмешкой спросил он.

— Иди ты, — поморщилась я.

— Я серьезно. Что ты сказала?

Я закатила глаза.

— Ничего особенного. Ты был здесь и слышал меня.

— Просто…

— Ладно, ладно. Я сказала, что если они хотят добраться до тебя, то им сначала придется иметь дело со мной.

Легкий порыв ветра отбросил волосы с лица Киллиана. Я затаила дыхание, ожидая, что сейчас меня отнесет в сторону, как и других, но ветерок просто вился вокруг меня.

— Это так классно, — пробормотал Киллиан. В его смотрящих на меня светлых глазах светился восторг.

Я скрестила руки на груди и взглянула на замороженные лица. Меня передернуло.

— Рано благодарить меня. Что все это значит?

Уилл покачал головой и повернулся по кругу, чтобы посмотреть на всех.

— Не знаю. Думаю, это может…

— Какие-то сомнения, Киллиан?

Мы оба развернулись на месте. К нам широким шагом шел Брюстер, за ним плелся угрюмый Джес Макгаверн.

— Черт, — выдохнул Киллиан и громко сказал: — Нет, сэр. — После чего вопросительно взглянул на меня.

— Что? — передернула я плечами. — Моя работа здесь закончена. Они тебя больше не побеспокоят. Кажется, уже никогда, — нахмурилась я. — Так что иди на занятия или куда там тебе нужно. Найдешь меня, когда освободишься, и научишь чему-нибудь еще.

— Уверена? — спросил Киллиан.

— Да.

Почти поравнявшийся с нами Брюстер спросил:

— Уверен в чем, Киллиан?

Уилл, сжав зубы, пошел к школе.

Странно, но я с грустью провожала его взглядом. Теперь, когда он больше не раздражал меня и не пытался сбежать, было довольно приятно находиться рядом с ним и больше не чувствовать себя одинокой. Пусть это и чудак Уилл Киллиан, но я не ощущала с ним неловкости даже после того, как показала ему свой дом.

Обойдя застывших духов, я села на деревянную скамейку у Круга. Стоять одной в окружении их было немного жутковато. Создавалось ощущение, что они просто ждут чего-то и…

За Киллианом, звякнув, захлопнулись двери, и по толпе духов прошла рябь. Один за одним они освобождались от того, что их удерживало и… поворачивались ко мне. Некоторые выглядели разгневанными. Жуткий уборщик в нетерпении похрустывал пальцами.

Я встала, с удивлением обнаружив, что у меня дрожат ноги.

— Чтобы добраться до него, вам придется иметь дело со мной, — выпалила я.

Но… никакого ветерка, никакого замораживания духов.

— С удовольствием, — ответил уборщик, шагая ко мне.

Я закрыла лицо руками, приготовившись по-девчачьи визжать. Если бы у меня было время подумать, то я бы задалась вопросом: а что они могут мне сделать? Я же уже мертва.

— Что ты делаешь? — с отвращением поинтересовался женский голос.

Я медленно опустила руки и увидела, что духи выстроились в линию, кто-то из них пихался и толкался, но тем не менее они встали в очередь, во главе которой стояла я. Принцесска в платье в горошек, занявшая место после уборщика, с удивлением смотрела на меня, выглядывая из-за его спины.

— Эээ… а что делаете вы? — на мой взгляд резонно спросила я.

Она нахмурилась.

— Ты предпочитаешь, чтобы мы рассчитались по номерам?

— Э?

— Она не только выглядит тупой, она и на самом деле тупая, — сказал уборщик.

— Эй!

— Послушай, милая… — вышел из очереди молодой мужчина в старомодной синей военной форме. Я видела его вчера с Уиллом в коридоре. — Я здесь занял, — бросил он через плечо парню с коротким как обрубок галстуком в белой парадной рубашке и двинулся ко мне. Из конца людской цепочки раздались недовольные возгласы, но он от них отмахнулся. — Я не лезу без очереди. Я просто хочу ей помочь. Так что все заткнитесь. Солнышко, — обратился он ко мне, — мы все тебя слышали. Чтобы добраться до него, мы должны сначала иметь дело с тобой. — В его голосе сквозил легкий нью-йорский акцент, но он мне казался знакомым…

Он, должно быть, понял, что я пытаюсь вспомнить, где могла видеть его, потому что протянул мне руку и представился:

— Роберт Брюстер Первый.

Я машинально пожала его ладонь.

— Брюстер, как наш директор Брюстер? — Если директора преследует дух, то неудивительно, что он вечно раздражен и недоволен.

— Это мой мальчик, — широко улыбнулся мужчина.

— Ваш сын?

— Мой внук, — нахмурился он и указал рукой на свою форму. — Это форма времен Второй мировой войны. Разве ты не видишь, что она… А, забудь. Молодежь сейчас ничего не смыслит в истории.

Я пожала плечами.

— Но я не об этом собирался с тобой говорить. А вот о чем. Ты добровольно вызвалась быть его проводником, так что скажи, каким образом хочешь нас выслушать.

Я вытаращилась на него.

— Я не… не понимаю.

— Сказал же вам: тупая как пробка, — пробормотал уборщик.

— Хватит уже, — глянув через плечо, велел ему дед Брюстера, и уборщик тут же замолчал. Затем он снова посмотрел на меня. — Послушай, я уверен, что ты хорошая девочка и понятия не имеешь о том, во что ввязалась, но ты не оставляешь нам выбора и ничуть не помогаешь нам.

— Простите? — Я не понимала, о чем он говорит, и не знала, что еще можно предложить, кроме извинения.

Он тяжко вздохнул.

— Хорошо, давай начнем с самого начала.

В очереди кто-то недовольно простонал.

— Заткнитесь все, — закричал дед Брюстера и закатил глаза. — Такие нетерпеливые, что и не подумаешь, что они уже умерли, правда?

Я кивнула, все еще не зная, как на все это реагировать.

— Дело вот в чем. Мы все мертвы и у всех нас есть последние просьбы. Это ты понимаешь?

Я опять кивнула.

— Просьбы касательно того, что может быть держит нас здесь, не давая двигаться к свету.

— Может быть? — переспросила я.

Он передернул плечами.

— Мы не можем знать наверняка. Можем только догадываться.

— Ладно, — медленно сказала я. Мне казалось, что строить догадки насчет этого — не очень хорошая идея, но сама-то я делала то же самое.

— Очень редко можно встретить живого, который может слышать и видеть нас, как твой парень Уилл.

— Он не мой парень, — возразила я и тут же почувствовала, как все вокруг напряглись. Окинув всех взглядом, я увидела, что они смотрят на меня так, будто я вот-вот откажусь от чего-то важного. Чееерт. — Ладно, ладно, он мой в том смысле, что «он помогает мне, я — ему», но не в смысле «мой бойфренд».

Дед Брюстера покачал головой, словно не веря в то, что слышит. — Это неважно. Важно то, что ты предъявила на него права. Он твой. Поэтому если мы хотим, чтобы он сделал что-нибудь для нас, то должны иметь дело с тобой. Все просто и ясно.

— Я имела в виду…

— Мы выстроились в очередь, милая. — Дед Брюстера нетерпеливо махнул рукой на стоящих позади духов. — И ждем, когда дойдет наша очередь рассказать тебе, что нам нужно от него, чтобы потом ты рассказала об этом ему. — Он покачал головой. — Боже всемогущий, я начинаю думать, что автобус навсегда лишил тебя мозгов.

— Я же говорил, — тихо вставил уборщик.

— Подождите, — подняла я руку. — Я не понимаю.

— Да что ты! Мы все просто потрясены, — громко съязвил уборщик.

— Ты, — взглянула я на него, — встань в конец очереди.

Он раскрыл рот.

— Ты не можешь этого сделать!

— Может и сделала, — заметил дед Брюстера. — Топай.

Бормоча что-то себе под нос, уборщик сунул руки в карманы и, сгорбившись, побрел в конец очереди.

— И не обзывай меня! — закричала я ему, после чего повернулась к деду Брюстеру. — Если я обладаю такой властью только потому, что назвала Киллиана своим, то почему тогда никто из вас не заявил на него свои права?

По толпе духов пробежал тихий шепот.

— Что? — спросила я. — Что я такого сказала?

— Никто из нас не знал о нем до вчерашнего дня, — ответил дед Брюстера, злобно глядя через плечо на духов. — Он здорово скрывает свои способности.

— Да, но у вас все равно было полно времени, чтобы…

— Она заслуживает знать правду, — заговорила девчонка в розовом платье в горошек и нехорошо усмехнулась. — Никто не заявил на него права, потому что никто не хочет быть на твоем месте.

— Лизель, — предупреждающе сказал дед Брюстера.

Я нахмурилась, глядя на нее.

— Все и всегда хотят быть на моем месте. О чем ты говоришь?

— Теперь ты дух-проводник. Должна исполнять пожелания всех, но в особенности — его, медиума.

Я вся похолодела.

— Нет, — покачала я головой.

Девчонка в платье раздраженно вздохнула.

— В последнее время просыпалась в непривычных местах?

Я уставилась на нее. Я не просыпалась на дороге со вчерашнего утра. Сегодня очнулась достаточно близко от нее, но не… Я очнулась в машине Киллиана.

— Ты там, где он, так ведь?

— Но это не значит…

— Ты связала себя с ним. Ты его проводник. — Глаза девчонки неприятно поблескивали от удовольствия. — Он уже начал тебя призывать?

— Что?

— Если он усиленно подумает о тебе, сконцентрируется на мыслях о тебе, то — пуф! — где бы ты не была, что бы не делала, в тот же миг окажешься рядом с ним.

Мне стало нехорошо. Это может быть правдой?

Лизель посмотрела на небо, постукивая пальцами по подбородку. — Как там нынешние детки говорят? Ах да. Ты его сучка, его загробная сучка. — Она радостно рассмеялась, довольная своей шуткой.

— Эй, Лизель, какая-то ты худенькая сегодня, тебе не кажется? — спросила я. — И вроде стала прозрачней?

Ее смех оборвался, и она принялась разглядывать себя.

— Нет, я не… Это правда? О боже! Эрик, где ты? — Она выскочила из очереди, ища кого-то, кто бы подтвердил, что она не исчезает.

— Это было не очень хорошо, — укорил меня дед Брюстера.

Я на секунду задумалась.

— У тебя… замечательные здоровые волосы, — крикнула я ей вдогонку.

Дед Брюстера пораженно взглянул на меня.

— Это лучшее, что я могу сказать, оставаясь при этом искренней. К том же, она первая начала.

Он открыл рот, чтобы запротестовать, но затем пожал плечами.

— Справедливо.

— Она правду сказала? — спросила я.

Дед Брюстера колебался достаточно долго, чтобы мне стал не нужен его ответ.

— Неважно, — твердо сказала я. — Загробная или нет, я не чья-нибудь сучка.

— Я бы совершенно точно не выразился так, — проговорил дед Брюстера. — Это неуважительно. Но…

— Никаких но. Я не принадлежу Киллиану.

— Ты отрицаешь вашу связь? — небрежно спросил дед Брюстера.

— Я… — До меня медленно дошло, что если я скажу «да», то они, скорее всего, в тот же миг ринутся в школу и начнут доставать Киллиана. Его выкинут из школы, после чего засунут в психушку, а я навечно застряну здесь. С другой стороны, если ему понравится иметь духа-проводника, то я опять же могу застрять здесь навечно. Но он обещал мне помочь. Вопрос только в том: верю ли я ему?

— Ну так? — выдал свое нетерпение дед Брюстера.

Посмотрим на это с эгоистической точки зрения. Если я не помогу Киллиану с этими ребятами, то он не сможет помочь мне, даже если будет этого хотеть. Конечно, это еще не значит, что он вообще мне поможет, хотя ранее явно был готов это сделать. И потом, даже если он изменит свое решения, я могу быть очень-очень настойчивой. В этом часть моего очарования.

— Нет, — наконец ответила я. — Не отрицаю.

Очередь недовольно зашумела.

— Да утихните вы, — рявкнула я.

— Ну хорошо, — вздохнув, сказал дед Брюстера. — Тогда как ты хочешь нас выслушать? В порядке живой очереди? По алфавиту?

— О нет, — покачала я головой и вытянула вперед руки в классической позе: «стоп». — То что я назвала Киллиана своим, — не собираюсь даже думать об этом с позиции Киллиана, — не значит, что я должна иметь дело с вами.

Мое заявление заставило всех на секунду заткнуться.

— Ты поворачиваешься спиной к таким же, как ты? — ошарашено спросил дед Брюстера.

— Среди вас нет таких, как я… кроме, может быть, ее, — я кивнула в сторону хорошенькой блондиночки с косичкой в юбке солнце-клеш с изображением пуделя, нетерпеливо постукивающей ножкой в двухцветной кожаной туфле. Она стояла где-то в середине очереди. — Если ее одеть получше.

— Некоторые из нас ждали годы, десятки лет даже, чтобы высказать свою просьбу, — сказал дед Брюстера. — Думаешь, нам нравится то, что мы здесь застряли?

Я нахмурилась. Теперь, когда он упомянул об этом…

— Нет, наверное нет.

— Ты хочешь лишить нас единственного шанса все исправить? — спросил он. — Такие люди как Уилл, особенные люди, встречаются очень редко.

Я почувствовала укол вины. Никто не говорил мне, что подобное входит в работу телохранителя. — Вы даже не знаете, сможет ли он вам помочь. Он сказал, что не знает, почему одни застревают здесь, а других забирает свет.

— Но ты даже не хочешь выслушать нас, — заметил дед Брюстера.

— Ну почему это должна быть я? — Надеюсь, прозвучало раздраженно, а не хныкающе. Поверьте, между тем и тем есть небольшое, но разительное отличие.

— А что ты собираешься делать? — поинтересовался дед. — Шпионить за живыми? Тебе это быстро надоест.

— Нет, мне есть чем заняться. У меня есть жизнь. Хоть и загробная.

— И в чем она заключается? — с весельем в голосе спросил дед. — В том, чтобы опрокидывать вещи и издавать страшные звуки, до смерти пугая живых?

— Откуда вы знаете это?

— Поверь мне, милая, если у кого и есть мстительный блеск в глазах, то как раз у тебя.

— Ох. Спасибо?

— Знаешь, со всеми этими выходками и розыгрышами ты быстренько превратишься в ничто, — предупредил дед Брюстера.

— Я знаю это… теперь.

Я плюхнулась на скамейку, не удосужившись скрестить ноги, чтобы никто не заметил ямочки на моем левом бедре. Все это ввергало меня в депрессию.

— Помоги своему парню, помоги нам, — попросил дед Брюстера. — Это лучше, чем сидеть сложа руки, наблюдая за живыми. К тому же, это доброе дело. Может быть, тебе всего-то и нужно сделать что-то очень хорошее, чтобы наверху тебя заметили и послали свет.

Я подняла на него глаза.

— А Лизель сказала…

Дед махнул рукой.

— Не слушай ее. Она встречала одного духа-проводника, когда застряла с Клэр в Пуэрто-Рико, и считает себя экспертом. Кроме нее никто из нас до вчерашнего дня не встречал говорящего с призраками. Никто не знает, как это все работает. Все наши знания базируются на ходящих на этой стороне слухах. Ну и на том, что мы видели по телевизору. — Он пожал плечами. — У тебя есть шанс помочь себе. Не упусти его.

Я вздохнула.

— Ладно. Я попробую. Что мне нужно делать?