Призрак замка Аруэ (СИ)

8

— Ты сказал, что я проснусь, когда мы долетим. И еще, что мы собирались вместе посетить тот мир, что похож на мой.

— Да. Мы долго планировали полет на Таламею. Ты каждый день смотрела фотографии (это такие очень точные изображения пейзажей) и изнывала от предвкушения. Как же тебе это объяснить?

— Просто говори. Твои слова звучат необычно, но смею предположить, что способен уловить заложенный в них смысл.

По мере движения дневного светила по небосводу краски вокруг становились все привычнее и насыщеннее, исчезла таинственность ночи. Но вместе с тем росло и мое вовлечение в тот странный сон. Мне казалось, что прошло уже очень много времени, а мы все сидели друг напротив друга — я в чуждом мне теле и этот незнакомый мне человек в нелепом маскарадном костюме — и можем просидеть так до нового заката.

— Дело было даже не в работе. Скорее в деньгах. — Его голос теперь звучал ровно. Лишь изредка он поглядывал на стену далекого леса в распахнутое настежь окно, но сразу же вновь возвращался ко мне и взглядом, и вниманием. — Услуги Кей-портов сами по себе развлечение не из дешевых, но жизнь в этом раю… Лишь представители элитных семей могут позволить себе проживать на Таламее годами. В конце концов, как-то же надо восполнять затраты на терраформирование и установку всех этих прекрасных стилизованных под старину замков, мостов и дорог.

— Но мы теперь летим не туда? — уточнил я. — Не в этот прекрасный мир?

Скрестив руки, он осуждающе окинул меня с головы до ног. Покачал головой.

— Тогда куда?

— В единственное место в Итерии, где тебя смогут без вреда для здоровья вывести из состояния глубочайшего в мире сна. Мы летим на Кирос.

Еще одно новое слово потонуло в глубинах моего разума.

— А Итерия — это ваше королевство? — Я по лоскутку продолжил воссоздавать неведомую мне картину.

— Именно так. Огромное небесное королевство, где мы все живем.

— А эльфы есть у вас?

— Эльфов нет, — тоскливо вздохнув, он пояснил, что странных форм жизни хватает и без них.

— И когда я проснусь, то окажусь в еще одном сне? И кем я там буду?

Мой собеседник вновь тяжело вздохнул, и мне показалось, что он устал от моих пустяковых расспросов, как устал бы я, если бы меня начали допытывать о том, что такое Дюны, или Редкоборье, какие растения в них растут и какие монстры бродят по их мрачным окрестностям.

— Нет, милая, — отозвался он не сразу, в голосе его сквозила тихая грусть. — Ты просто проснешься. И сначала я буду очень на тебя злиться, — пообещал он, но как-то уж слишком мягко. Затем подался вперед. — Лишь бы все получилось.

— А может быть и по-другому?

— Это место, — внезапно он сменил тему разговора. — Тебе здесь нравится?

Едва уловимые звуки тонким потоком лились на нас со всех сторон. Ворвавшееся в комнату солнце окутало своим теплом. Оно грело так мягко и так жарко одновременно, что я даже зажмурился от блаженства, подставив ладони бело-золотистому потоку.

— Певучую свирель я узнаю, — задумчиво прошептал я, не раскрывая глаз. — Но остальные инструменты для меня — загадка.

— Но красиво же играют?

Я молча кивнул.

— Я помню, что тебе нравится старинная музыка, — обронил он вскользь. — Если что, я могу в любой момент поменять мелодию.

Я с интересом посмотрел на него. А он уже вновь рассматривал свою руку, после чего совершил очередной странный жест — указательным и средним пальцами по воздуху. Так, — бормотал он, монотонно водя перед собой глазами: Гайдн, Гендель, Глюк… отлично, по алфавиту. — Сделав заключительный уверенный жест рукой, человек довольно улыбнулся. — В архивах сохранилось более шести десятков сборников композиций тех далеких времен, — провозгласил он, словно похвастался. — На самом деле, когда приходится в спешке покидать целый мир, тот факт, что жителям Старой Земли удалось спасти хотя бы один процент своей культуры, уже заслуживает наших искренних аплодисментов, ты как считаешь?

Меж тем глубокие неспешные звуки наполнили комнату. Выразительно зазвучала спустя минуту партия какого-то низкого духового инструмента, и мне сразу представились его громадные размеры, возможные величины его трубок или струн.

— Бах. Иоганн Себастьян, — пробормотал он что-то непонятное, но тут же пояснил: — Как утверждают хроники конца двадцать второго века, когда все более-менее начало приходить в состояние спокойного освоения новых земель, это был величайший композитор не только восемнадцатого столетия, но и всей Земной эпохи вообще.

— Такое ощущение, что сам воздух участвует в этой музыке, — восхищенно заметил я вслух. — Словно одновременно сотни голосов что-то шепчут и гудят, пытаются поведать нам свой рассказ.

— Это оргáн.

— Оргáн? — переспросил я.

— Огромный красивый инструмент с сотнями, нет! — тысячами клавиш и трубок, который раньше устанавливали в храмах или церквях. Я читал, что на Старой Земле в стране под название Штаты был оргáн, в который встраивались более тридцати тысяч труб. Страшно даже представить звуки, которые издавал этот великан.

От изумления я не мог вымолвить ни слова. А человек продолжал:

— Позже удалось воссоздать этот инструмент по чертежам. Конечно, в подобных чудовищных размерах не было смысла. Но один такой на шесть тысяч труб можно послушать в историческом театре в столице Итерии, на Гие, и еще несколько оргáнов поменьше разместили в музеях на центральных планетах других звездных систем. Можем потом сгонять на Баронг, когда я… Черт, я же даже тебе не сказал…

Я настолько заслушался рассказом о неведомом мне музыкальном инструменте, что не сразу понял, что тема беседы вновь переменилась.

— Чего ты не сказал? — растерянно переспросил я, потеряв нить повествования.

— После нашего незапланированного путешествия мне дают назначение в систему Ро-Мера. Старик Уве уже подписал контракт с Академией Геологии и Почвоведения на Тиньтье, так что: добро пожаловать в состав научной экспедиции на базе Коперник! Им позарез нужны толковые астрогеологи. Терраформирование на малютке-Семаре за последние шесть десятков лет не дало особых результатов, и вот теперь…

Мой зевок подействовал на говорящего охлаждающе. Звуки оргáна, которые вначале доставляли ушам небывалое наслаждение, вдруг стали напрягать слух.

— Пусть этот Бах и величайший композитор вашего мира, но возможно ли вернуть то, что было до него? — робко попросил я.

— Да, конечно, — слегка рассеянно буркнул рассказчик, вернувшись из своих мечтаний, затем вновь поводил в воздухе пальцами. — Жан-Филипп Рамо, — уверенно провозгласил он. Перевода мурлыкающему набору звуков и на этот раз не последовало. Человек объяснил, что это опять всего лишь имя композитора.

Сделав жестами звук потише, он позволил мне насладиться уже знакомой чувственной мелодией.

Все эти его пассы руками были похожи на какое-то колдовство. Только были не плавны, а резки и весьма небрежны, в отличие от заклятий наших магов и чародеев, требующих предельной концентрации.

— И сколько нам лететь до этого Кироса? — я вновь возвратился к тому, что больше всего теперь занимало мой ум. — Святой Матриарх! Я все еще не могу представить, что мы летим где-то меж звезд в железной колеснице и спим несколько месяцев и даже лет. Что же поддерживает наши тела живыми?

— Криованны, — моментально отозвался здоровяк. — Их нечасто используют теперь, когда по всей Итерии установили Кей-порты. Те же лайнеры на движке третьего «Ориона» с легкостью могут переместить нескольких тысяч пассажиров на расстояние в пятнадцать парсеков за всего каких-нибудь десять минут.

— Пятнадцать парси…

— Парсеков.

— Это, наверное, очень далеко? — предположил я.

— Ты и представить себе не можешь! — восхищенно пробасил рассказчик, после чего пояснил так, чтобы я смог разделить его восторг: — Людям со Старой Земли потребовалось бы около семи сотен тысяч лет, чтобы преодолеть подобное расстояние на летательных аппаратах, которые были доступны в те времена. Двигатель Алькубьерре-Петú уже в начале двадцать второго века позволял проделывать тот же путь за стандартную двадцатку, но расходы на его производство и максимальная масса аппарата — в сто тридцать тонн — не позволили сделать этот вид путешествий общедоступным. Зато система порталов, основанная на действии кристаллов Морено, сделала перемещение даже по самым дальним уголкам галактики доступным практически каждому.

Я долго думал над озвученными только что нереальными для меня цифрами, после чего с подозрением покосился на собеседника и негромко спросил:

— Почему же мы теперь летим со скоростью первых летательных аппаратов к этой земле Кирос вместо того, чтобы просто переместиться через кристальные врата?

— Ха! — смешок слетел с его мясистых губ. — Все дело, милая, в той программе, которую ты загрузила в свой мозг.

В следующую кривую усмешку были вложены лишь гнев и досада.