Призыв к оружию

Глава 26

— Вот и все. — Уилл поднял голову от рабочего стола, не глядя на пейзаж. Хотя Белиз уже давно не был центром активности Узора на земле, так как эта активность была перехвачена несколькими национальными столицами, здесь все же был важный научный центр. После того, как уже не было необходимости скрываться, комплекс начал выходить на поверхность: изящные башни устремились в тропическое небо.

— Что значит — все?

— Кончилась битва за ваш мир. — Т’вар, должно быть, улыбался под густыми зарослями на лице. — Мы победили.

Уилл знал, что сейчас ему следовало бы кричать, хлопать в ладоши и вообще реагировать, как миллиарды других людей, но он был странно спокоен.

— Когда вы получили эти новости?

— Несколько минут назад. Они пришли по закрытому информационному транспорту из места под названием Лондон.

«Его английский стал уже совсем неплох», — подумал Уилл.

— Они все уходят: криголиты, ашреганы, молитары, акарии и сами амплитуры. Все, везде. У вас в Голи, на Великих равнинах, на Украине и в Матто Гроссо — даже там, где им удалось сохранить свои базы. Все утро прилетали и улетали «челноки». Наши силы захватили несколько из них, и по крайней мере один военный корабль, который быстро вышел в субпространство.

— Не понимаю, — спокойно сказал Уилл. — Я слышал, что мы их тесним, но и речи не шло о полной победе. Что заставило их так быстро собраться и отступить?

— Никто не знает. — Т’вар нашел скамейку себе по росту. — Но ясно, что сегодня вечером на вашей планете не останется ни одного вражеского солдата, а в вашей системе — ни одного вражеского корабля. Гивистамы беспокоятся, что это, должно быть, какой-то трюк с их стороны, но они будут беспокоиться даже если Амплитур завтра запросит мира. Массуды считают, что отступление это настоящее.

— Это будет праздник для многих.

— Уже начался, — сказал Т’вар. — И здесь на базе, и повсюду в вашем мире. Не то чтобы Амплитуру не приходилось уходить из других миров, но все это произошло гораздо быстрее, чем считалось возможным.

— Может быть, их не заинтересовало то, что они нашли, — проворчал Уилл задумчиво.

— Они встретились с тем, что впервые нашли на Васарихе и позже на Ауруне, только в большей мере. — Т’вар явно очень волновался. — Они увидят еще многое из того, что не любят, пока наконец мы не выпустим их обратно в их собственный мир, через сколько бы времени это ни случилось.

— Может быть, — протянул Уилл.

Т’вар посмотрел на него с любопытством.

— Я не понимаю вашего настроения.

— Вам и вашим союзникам не следует надеяться, что человечество оправдает ваши ожидания. Теперь, когда амплитуры ушли, человечество будет реагировать по-другому, чем думаете вы. Люди объединились перед общим врагом, а теперь, когда он бежал, не удивляйтесь, если все захотят, чтобы все было как раньше. Я предупреждал вас и Кальдака об этом все время.

— Невозможно! — сказал Т’вар. — Вид не может регрессировать.

Уилл скептически усмехнулся.

— Не переоценивайте решимости мира, полного капризных дураков.

Несмотря на все усилия врага сохранить тайну, земляне и Узор проведали о сопротивляемости людей амплитурским внушениям, когда двое земных солдат сопровождали амплитурского пленного офицера. Пытаясь освободиться, он нанес удар, в результате чего упал в конвульсиях. Изумленный массуд, наблюдавший за этой сценой, внимательно слушал, как люди докладывали о происшествии.

После серии сложных опытов были сделаны выводы, подтвердившие то, что уже знали и чего боялись амплитуры, хотя было ясно, что защитные механизмы землян заслуживают еще основательного изучения. Массудов же не интересовали причины. В восторге от этой новости, они отнеслись к своим безволосым товарищам с еще большим уважением. Поэтому те были поражены, когда население Земли отклонило предложение коллективно войти в войну против Назначения, точно как и предсказывал Уилл Дьюлак.

Представители Узора не ожидали этого. Жители Земли не только показали себя блестяще в сражениях, но и единственные среди сотен других были иммунны к ментальным фокусам и манипуляциям врага. Поэтому было ясно, что нежелание участвовать проистекает не из страха. С’ваны и массуды пытались переубедить человечество. Они встретили непонимание. После того как стало ясно, что амплитуры ушли, временный военно-политический союз, который координировал оборону планеты, быстро распался, и Узор снова должен был иметь дело с десятками племенных правительств. У каждого племени были свои проблемы и свои ценности. Причем глядя по системе и людям, которые там жили, не было двух похожих племен, не было даже согласия внутри племенных границ. Часто согласие на местах зависело от того, какая фракция громче кричит. Пока Вейс занимался сложной игрой с комплексами, Массуд, занимаясь людьми, предпочитал аргументы и спор. Но это было невозможно. Как и казалось Уиллу, временный антиамплитурский союз распался, и все пошло по-старому. Он не упустил случая напомнить об этом Яруселке, Соливик, Т’вару, З’маму и другим.

— Я предупреждал вас, — говорил он Кальдаку. — Я говорил, что нельзя рассчитывать на их участие в войне за пределами Земли. С уходом врага ушло и желание воевать. Я думаю, что вам удастся набрать здесь тысячи солдат, но вы никогда не вовлечете целые страны.

— Однако мы все же будем продолжать попытки, — отвечали массуды.

Ежедневно средства информации сообщали о дебатах, о мнениях различных экспертов, о развитии событий. Все правительства участвовали, и каждая сторона думала о том, как бы приобрести какие-нибудь преимущества перед соседями.

Представители Узора спорили и упрашивали, просвещали и льстили, но все бесполезно. Верно, амплитуры убрались с Земли, но ведь эта победа непрочная. Раз они не потерпели полного поражения, то когда-то они вернутся, более сильные и решительные, чем прежде. Если человечество не захочет воевать сейчас, ему придется защищать себя снова в будущем. Все эти доводы и грозные предупреждения были попусту. Правительства отказывались предоставить средства для того, что для большинства было непонятной и страшно далекой войной.

На планете дела шли хорошо, поскольку в свете знания исчезли региональные конфликты. Глупо бряцать оружием друг перед другом, если однажды, как уже было известно, нужно будет заключить союз, чтобы преподнести новый урок чужому виду. Армии были сохранены, но теперь военные свободно общались друг с другом, обсуждая тактику и продавая идеи. Военно-промышленные корпорации были заняты как всегда, модернизируя оружие для конфликта, который мог никогда и не наступить.

— Вы никогда не добьетесь нужного вам участия, — говорил Уилл Т’вару.

— Люди не согласны между собой даже в мелочах. Тем более нельзя объединить их для такого дела. Вам придется довольствоваться отдельными добровольцами. Каковы бы ни были ваши аргументы, большинство людей всегда предпочтет мир и изоляцию.

— А вы, как всегда, видно, довольны ходом событий, Уилл Дьюлак?

— Черт возьми, я в восторге. Тут ведь есть еще одно, о чем не следует забывать. Теперь, после всех этих тревог, Земля стала много лучше. Кроме того, вы даете выход для людей с воинственными наклонностями, не говоря уже о просто недовольных. Они могут присоединиться к вам, и отработать свое недовольство и злость, не беспокоя своих мирных соседей. А те, кто вернется, будут хорошо воспитаны благодаря тому, что они переживут. Остальные же смогут расслабиться и заняться семейными делами, проблемами культуры и окружающей среды.

— Не пойти ли вам со мной? — сказал Т’вар, вставая. — Я хочу вас кое с кем познакомить.

— Хорошо. Одну минуту, я выключу эту штуку. — Он проверил свою работу прежде, чем отключить синтезатор.

Т’вар ввел его в новую секцию все расширяющегося научного комплекса. В отличие от большинства новых зданий-башен над лагуной, это было очень хорошо приспособлено к рифам.

Через большую круглую дверь они вошли в комнату, не похожую на другие. Уилл прищурился, так как освещение здесь было намного ниже обычного для людей уровня. Дальняя стена представляла собой по сути огромный прозрачный баллон, выходивший в море. Он смотрел на разноцветные стайки рыбок и других морских существ, проплывавших мимо. Пейзаж обрамляли огромные, со слоновое ухо, губчатые существа. От этой захватывающей картины подводной жизни его отвлекло какое-то движение. Что-то огромное и неуклюжее шевелилось в тени. И только когда оно вышло на передний план, он, вспомнив о том, что слышал, смог узнать его.

Житель Турлога. У него перехватило дыхание. Огромную роль сыграл анализ турлогов побед на Васарихе и на Ауруне. Даже с’ваны признавали, что без помощи Турлога Амплитур мог одержать верх над Узором несколько веков назад. Уилл точно знал, что никто из людей в глаза еще не видел представителей этого крайне замкнутого народа. Значение их в войне против Назначения было обратно пропорционально их незначительному числу. Они активно ненавидели всякое общество, даже общество представителей своего вида.

Уилл знал, что кто-то из них был на корабле, который впервые привели Кальдак и его друзья, но он не слыхал, чтобы они принимали участие в защите Земли. Он не мог удержаться от любопытства. Большое существо в хитоне продолжало проявляться в рассеянном голубом свете, характерном для баллона. Оно двигалось с помощью шести коротких, но гибких ног. Размером с оленя, оно казалось скорее представителем подводного мира, чем имеющим отношение к этой комнате с электронным оборудованием. Снабженное крепким скелетом, а также тяжелой внешней оболочкой, это существо двигалось страшно медленно. Два серебристых глаза бесстрастно глядели на него. Конечности представляли собой щупальца с четырьмя развилками и производили неуклюжее впечатление. Т’вар понизил голос, хотя вовсе не из вежливости, как понял Уилл.

— Это Пасийакилион.

Механически Уилл протянул было руку, но остановился. Нет, он не испугался. Это существо не страшило его. Но он понял, что подобные движения и жесты вовсе не нужны. Его просто допустили сюда, так как он зачем-то понадобился. Бледные глаза турлога ничего не выражали. Житель Турлога и человек молча смотрели друг на друга. Уилл понял, что это существо сосредоточится на любой проблеме, будь то дискуссия о субатомных частицах, галактические войны или части цветка. Молчание нарушил резкий скрипучий звук, как будто обыкновенный камень ударился о драгоценный. Вероятно, где-то был транслятор, поскольку этот скрежет преобразовывался в нормальный английский язык.

— Уилл Дьюлак? Я слышал о вас.

— И, кажется, я о вас. Вы не из первой команды Кальдака?

На пустынном побережье волны омывали гальку.

— Мне здесь нравится. Ваш мир заинтересовал меня.

Уилл попытался получше рассмотреть комнату, наполненную, как он понимал, различными удивительными предметами. Он увидел в дальнем углу блестящую кучку какого-то слизистого вещества. Чтобы получше разглядеть его, он сделал шаг к баллону.

— Прошу вас не приближаться, — дребезжащий голос был таким же бесстрастным. — Там отложены мои яйца. Может быть, вы знаете, что мы гермафродитичны.

«Как амплитуры», — с удивлением подумал Уилл.

— Нет, я этого не знал.

— Нас всегда удивлял секс, — проворчал Пасийакилион, — сколько, знаете ли, энергии и сил на обычное воспроизводство. Но и наши собственные усилия по воспроизводству кажутся неадекватными, так что мне трудно судить.

Уилл прошептал притихшему Т’вару:

— Зачем вы меня привели сюда?

— Кое-что вы должны знать, вы — один из тех людей, — тихо ответил Т’вар. — Может быть, я получу выговор за то, что я это сделал, но Пасийакилион объяснит вам лучше. — Настроен он был очень серьезно, не по-с’вански. В тусклом свете его коренастая фигура казалась съежившейся.

— Вы — сварливы и большие путаники, — проворчал турлогец, — но вы — замечательные бойцы. Лучше мы пока не встречали.

— Об этом я слышал. — Уилл ждал, что тот скажет дальше.

— Хотя ваше социальное развитие сильно отстало от технического, вы едва смогли создать планетарное правительство, а ведь ваша геология работает против вас. Таким образом, у вас нет способов формального представительства внутри Узора.

— Но мы не хотим ни к кому присоединяться. Мы договорились, что, если какие-то люди хотят сражаться за Узор, они могут это делать, но нет никакой основы для широкого союза.

— Знаю. И это хорошо.

Уилл не ожидал такого, ему показалось, что он ослышался.

— Я думал, что вы хотите включить нас в Узор. Я знаю, что на этот счет думают гивистамы, массуды, лепары и другие. Если бы все вышло по их, то все взрослое население Земли участвовало бы в военной подготовке.

— Мы хотим ваших солдат потому, что это вы делаете лучше всего, — сказал житель Турлога.

— Ну, не то чтобы лучше всего остального. Это так, но не только это…

— Прошу вас дать мне закончить, — перебил Пасийакилион. — Я редко разговариваю и не мастер в этом.

Уилл умолк.

— Я сказал вам правду. Вы — лучшие бойцы, больше того, может быть, вы станете поворотным пунктом, хотя еще очень рано было бы делать такие предсказания, но при всем этом те, кто много думал над проблемой, не хотят вашего вступления в Узор.

— Кальдак считает по-иному.

— Как и многие другие. Но то было бы не в лучших интересах Узора, да и не в ваших собственных.

Уилл понимал, что ему надо бы радоваться, ведь он нашел единомышленника среди пришельцев. Но он насторожился.

— Ну, я это всегда говорил. Так вы тоже считаете, что мы не должны входить в формальный союз? Это великолепно… Если нас оставить в покое, мы будем такими же мирными, как псисы или о’о’йаны.

— Нет, не можете. Мы хотим, чтобы вы сражались, но не хотим, чтобы вы присоединились. Нам нужна ваша помощь, но не ваше общество. Вы опасны. Опасны для Амплитура, для любой цивилизованной расы, для самих себя. Со временем вы станете другими. Независимо от того, какой будет ваша помощь, амплитуров не победишь ни завтра, ни в ближайшем будущем. Они терпеливы и богаты ресурсами, поскольку они посвящены, хотя и не правильно. Ваш народ не знает терпения. Сегодня они победили в битве, завтра это изменится, или мы ничего не знаем об Амплитуре. Мы не хотим принимать вас в Узор. Не хочет Гивистам, не хочет О’о’йан, не хотят Вейс и Лепар, не хочет даже С’ван.

Уилл остро посмотрел на Т’вара. Тот посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Понятно. Вы хотите, чтобы мы были вашими наемниками, но не вашими друзьями.

— Вы недостаточно эволюционировали, чтобы быть друзьями, — сказал Пасийакилион безжалостно. — Считается, что помощь и просвещение помогут вам созреть. Но если это произойдет, вы перестанете быть такими бойцами, как сейчас. Вы более ценны для Узора как бойцы, чем как друзья.

Уилл молча ждал.

— Если бы, — продолжал турлогец, — вы и смогли кое-как создать рудиментарное правительство на планете, если бы ваша ООН была достаточно сильной, чтобы представлять ваш народ, вам и тогда не предложили бы стать членами Узора. Ваше присутствие разрушительно, а этого качества и так хватает среди цивилизованных рас. Введение же нецивилизованной может иметь даже взрывные последствия.

— Вы не можете знать этого. Я думаю, вы не правильно полагаете о моем народе. Я боюсь, что вы были не правы с самого начала.

— Мне остается только верить вам на слово. Может и так. Но наше дело — быть осторожными. — Он повертел клешней в неярком свете внутри баллона.

— Но пока что вы должны понять, почему мы рады, что вы сами не хотите вступать в Узор. Узор не желал бы такого членства, и ему было бы крайне затруднительно отказать вам. А такой поворот дела устроит обе стороны.

— Вы могли бы это объяснить? — пробормотал Уилл.

— Это следствие глубокого изучения мною вашей расовой психологии. От вас трудно ожидать рациональных ответов на результаты исследований, признания ваших слабостей. Вы ответите, как отвечаете на все, во что не хотите верить: насилием. В Узоре полно художников, философов, музыкантов и инженеров. Бойцов же мало. Если бы был выбор, то даже Массуд предпочел бы не сражаться. Теперь есть вы. Вы нам нужны.

— А что случится, — спросил Уилл после долгой паузы, — когда вы победите Амплитур вместе с этим самым их Назначением? Что будет с нами?

— Это слишком далекое будущее, — быстро сказал Т’вар. — Надо сначала их победить.

Серебристые глазки все смотрели на лицо Уилла.

— Меня самого интересует развитие механизмов, которые защищают психику людей от манипуляций Амплитура. Никто не имеет такого качества.

— Даже турлоги? — вызывающе спросил Уилл.

— Даже турлоги. — Пасийакилион пошевелил своими шестью ногами.

— Вы нас боитесь?

— Не вас, вашей загадки.

— Разрушение, — сказал Т’вар, — разрушение нам больше не нужно. Опасность распасться угрожала Узору с самого начала. Борьба с Амплитуром займет еще лет сто, если не тысячу. В любом случае никто из нас в этой комнате этого не увидит. Поэтому мы сейчас должны-позаботиться о том, что мы оставим далеким потомкам. Кроме того, — добавил он уже своим обычным напористым тоном, — разве не к этому вы сами стремились — чтобы ваш мир по возможности ни с кем не был связан?

— Конечно, — ответил Уилл. — Я хотел, чтобы нас оставили в покое. Но не чтобы нас не любили.

— Об этом речь не идет, — мрачно сказал Пасийакилион. — Вашим народом даже восхищаются по всему Узору.

— Конечно. Потому что никто не хочет воевать. Это не любовь. Можно восхищаться коброй, но разве вы захотите к ней прижаться?

— Ну, вы это могли бы назвать «любовью-ненавистью», — сказал Т’вар, к которому вернулось чувство юмора.

— Разве это имеет такое большое значение, Уильям Дьюлак? — спросил турлог. — Ведь вы же, кажется, добились того, к чему давно стремились.

— Не знаю, — пробормотал Уилл. — Мне так всегда казалось, но вы смутили меня.

— У вас что, такое большое желание быть любимыми? Вам недостаточно, чтобы вас ценили?

— Чтобы ценили. Но за достижения в цивилизации, в культуре, а не за умение убивать.

Турлог повернулся к морскому пейзажу в баллоне.

— Прошу прощения. С’ван и я считали, что вы имеете право знать обо всем этом правду.

— Время уходить. — Т’вар потянул Уилла за рукав. — Вы услышали то, что должны были услышать.

— Но у меня еще есть вопросы.

— В другой раз, — проскрежетал турлог. — Сейчас я должен заняться яйцами.

— Это, должно быть, лестно для вас, — сказал Т’вар, когда они вышли в нормально освещенный коридор. Он оглянулся. — Пасийакилион уделил вам больше времени, чем кому бы то ни было, включая Кальдака. Больше того, он отвечал на ваши вопросы, вместо того, чтобы просто передавать информацию. Он очень хотел, чтобы вы поняли.

Уилл замедлил шаг, пристраиваясь к Т’вару.

— Не думаю, чтобы я ему очень понравился.

— Турлогам не «нравится» никто, даже их сородичи. — Т’вар вошел в лифт, который должен был поднять их на поверхность. — Но они помогают просто потому, что им ненавистна мысль о подчинении Назначению. И меньшее напряжение для них — сотрудничать с Узором.

— Все, что он сказал, — правда?

— Я никогда не слышал, чтобы турлоги лгали.

— Никто не хочет, чтобы мы были в Узоре.

Они достигли уровня моря. Уилл с облегчением увидел свет дня и был рад, что не нужно больше разговаривать со странным и грубоватым чужаком.

— Возьмите турлогов, — объяснял Т’вар своему товарищу, — их никто не любит, но их способностями восхищаются. С’ванам скорее завидуют, чем любят. И никто не в особом восторге от лепаров. Так стоит ли вам и вашему народу так об этом беспокоиться? Вы не одиноки.

— Дело не только в нелюбви. Лепар, С’ван, Турлог — считаются цивилизованными, а мы нет. Нас никогда не примут полностью и не пригласят в Узор.

— Это случится.

Уилл посмотрел на второго капитана.

— Когда?

— В свое время. Когда вы станете другими.

— То есть не безмозглыми военными машинами, рисуемыми пропагандой Узора? О, да, я подозревал это! Я много исследовал за последние годы.

— Не при нашей жизни, но это случится.

— Вы уверены?

— Конечно. Ни в чем еще я не был так уверен, — простодушно улыбнулся с’ван.