Пробуждение страсти

Глава восемнадцатая

В последний раз бросив нерешительный взгляд на Макса, Саманта постучала в деревянную дверь. Им пришлось расспросить жителей Логана, и те указали на добротный голубой дом, чистенький и аккуратный, на окраине городка. Там они отыщут ее тетку, Иду Олсен.

Дверь открылась, на пороге стояла крупная рыжеволосая женщина. Кожа ее была бледной, с тонкими прожилками на щеках и переносице огромного носа.

— Самми? Маленькая Самми! Бог мой, посмотрите на нее! Ты совсем взрослая!

Саманта улыбнулась, когда женщина заключила ее в свои могучие объятия.

— Ты очень похожа на свою маму, упокой, Господь, ее душу. А кто это там с тобой? — Ида смотрела прищурившись, как Макс слезает с лошади и подходит к ним.

— Это шериф Макс Баррет. Он доставил меня сюда целую и невредимую.

— Это я и сама вижу, милая. Спасибо, что привезли мою племянницу, шериф Баррет. Мы, конечно, еще увидимся, — она повернулась и повела Саманту в дом.

— Тетя Ида, — прошептала Саманта, — Макс не слезал с коня почти две недели. Почему бы вам не предложить ему отдохнуть хотя бы пару дней?

Ида удивленно подняла рыжие брови:

— Макс?

Саманта усилием воли заставила себя не краснеть и кивнула.

— Полагаю, вы можете остаться на несколько дней, шериф Макс. Но я не позволю вам крутиться возле моей племянницы, словно дикая собака. Я понятно говорю?

Саманта раскрыла рот из изумления:

— Тетя Ида!

Она бросила взгляд на Макса, который, казалось, не придавал особого значения замечанию ее тетки.

— Я буду благодарен за отдых. К тому же Саманта стала мне очень дорога за эти недели. Мне бы хотелось убедиться, что у нее все в порядке, прежде чем я уеду.

— Дорога вам, а? Уж не думаете ли вы что-то выиграть от этого?

У Саманты перехватило дух, но Макс стоически не отводил взгляда и плотно сжал челюсти.

— Я так не считаю, — продолжала Ида, — вы можете спать в хлеву.

Саманта несла тарелку со свежеиспеченным овсяным печеньем через двор к хлеву. Она распахнула скрипящую дверь и проскользнула внутрь. На пороге она замешкалась. Макс снял с себя рубашку и был занят расчисткой места для себя среди сена, хвороста и навоза.

— Я пришла к тебе с миром.

Он понял глаза, увидел печенье и улыбнулся.

— Даже отсюда я чувствую запах корицы.

Она протянула ему печенье, и он в один присест съел его.

— Мне очень стыдно за Иду. Она всегда оберегала мою маму и теперь, видимо, наступила моя очередь.

— Оберегает? Да эта женщина ненавидит меня.

— Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но она все равно возненавидела бы тебя, даже если бы не знала лично.

— Да, Саманта, мне от этого намного легче, — произнес он смеясь.

— Она ненавидит законников. Папа очень часто отсутствовал дома, уезжая с шерифами, и Ида клянется, что моя мать умерла от волнений и одиночества, а не от чахотки.

— Значит, твоя тетка не любила твоего отца только за то, что он был шерифом?

— Собираясь вместе, они сидели и рычали друг на друга, словно медведи.

Он потянулся за очередным печеньем.

— Что же, по крайней мере, я в хорошей компании.

Она улыбнулась, когда он повернулся и снова стал готовить себе постель.

— Прости за то, что тебе придется спать тут.

— Все лучше, чем на голой земле.

— Ты… ты останешься завтра?

Он посмотрел на нее, и сердце сжалось у нее в груди.

— Сегодня и завтра.

— А потом ты снова отправишься за Стриклендами?

Он отшвырнул остатки старой лампы в дальний угол сарая.

— Верно.

Ей хотелось спросить его, вернется ли он когда-нибудь в Логан, но у нее не хватало смелости.

На глаза навернулись слезы.

— Ты ведь будешь осторожен?

Он помедлил, потом поднял руку и вытер ей слезы. Он подошел поближе, и она обняла его, ощутив мускулы на его плечах. Их губы слились. Ей хотелось упасть ему в ноги и умолять, чтобы он не уезжал от нее. Потом он поднял ее голову и осушил поцелуями слезы на ее щеках.

— Не плачь, Сам, — прошептал он. — Мне больно видеть твои слезы.

Его губы коснулись ее уха, потом шелковистые усы скользнули по шее. Он поднял ее ногу и прижался к ней так, что она ощутила, как он хочет ее. Она обвила руками его талию и еще крепче прижалась к нему.

Никто из них не слышал ни скрипа двери, ни звука приближавшихся шагов.

— Не уверена, в кого из вас мне следует стрелять! — вскричала Ида. — В мерзавца или в эту дуреху!

Макс издал еле слышный стон и опустил ногу Саманты обратно на землю. Она отступила назад и расправила платье, щеки ее пылали.

— Тетя Ида, мы…

— И как же ты хочешь объяснить все это, Самми?

— Мы танцевали.

Саманта с ужасом посмотрела на Макса.

— И какой же это танец, шериф, когда женщина задирает ногу, а мужчина помогает ей губами?

— Очень личный танец, — ответил он, — который нельзя прерывать неожиданными визитами.

Ида уперлась руками в бока.

— Я ведь предупреждала, что ничего подобного не должно быть в моем доме.

— Мы не в вашем доме, — сказал шериф.

— Все равно, вы под моей крышей. Перестаньте пугать моих коров!

— Если вы приходите к ним каждое утро, удивительно, как это они до сих пор не окочурились от страха.

— Макс… — взмолилась Саманта.

— Мистер, соберите вещи и уезжайте.

Саманта вновь попыталась вмешаться.

— Нет… — сказала она.

— С удовольствием, мэм, — ответил Макс.

— Погоди! — воскликнула Саманта, когда Макс направился к лошади. — Тетя Ида, вы не можете выгнать его! Он… он спас мне жизнь, и не один раз! Вы должны ему хотя бы две ночи отдыха.

Макс уже упаковывал свои вещи в седельные сумки. Саманта повернулась к своей тетке со слезами на глазах и прошептала:

— Пожалуйста.

Ида заворчала. Она посмотрела на Саманту, потом на Макса.

— Две ночи! И дайте мне слово, законник, что вы и пальцем не коснетесь моей племянницы.

Саманта, затаив дыхание, ждала его ответа.

— Я не могу вам обещать этого.

— Тогда прощайте, — отрезала Ида.

— Подождите! — снова воскликнула Саманта. — Я даю вам слово. Я не подойду и на вытянутую руку к мистеру Баррету, тетя Ида. Я клянусь. Позвольте ему остаться. Ему необходим отдых.

Ида взглянула на Макса, и Макс тоже посмотрел на нее. Саманта стояла между ними, радуясь, что взгляды не могут убивать, иначе она попала бы под перекрестный огонь.

— Что ж, это разумно, — сказала Ида.

Макс коротко кивнул и вышел из амбара.

Саманта прислонилась к стенке и перевела дух.

— Теперь я понимаю, почему мама чувствовала себя в ловушке между вами и отцом, — сказала она со вздохом.

— Здесь большая разница, Самми. Твой отец любил маму. Он доказал это, женившись на ней до того, как переспал с ней.

Саманта почувствовала комок в горле.

— Мы с Эдом никогда не смотрели одинаково на многие вещи, но он взорвался бы, как динамит, узнав, что происходит между тобой и этим законником.

Ида покачала головой и направилась к двери.

— Я знаю, что ты и раньше совершала ошибки, Самми, но эта — что-то особенное.