Продавец фокусов

Глава 20

Семен не обратил внимания на едкий укол со стороны мадам Ренар. Он поправил на голове кепочку, растянул губы в резиновую улыбку и остановился перед креслом, в котором сидел Илья.

– А теперь, голубь ты мой сизокрылый, – наставил Доктор указательный палец на торговца святынями. – Поведай мне, откуда ты знаешь, что Грааль находится у Продавца фокусов, и как ты собираешься его получить?

Илья поднялся из кресла, сунул руки в карманы брюк и посмотрел на Доктора сверху вниз. Семен доставал ему лишь до груди и казался щуплым подростком, шантрапой.

– Сеня, ты очень логично излагаешь, – задумчиво покачал головой Илья. – Теперь мне многое понятно. Выходит, после войны Грааль попал в руки коллекционера древностей. Джигит получил его в качестве карточного долга от внука антиквара. Каким-то образом об этом узнал Некто, назовем его "Икс".

Скорее всего, Икс выследил Джигита. Затем, улучив удобный момент, Икс убил шулера, и завладел Священным сосудом. У Икса был покупатель – это ты, Сеня.

Но сделка не состоялась, так как к моменту твоего прибытия Икс уже умер. Кто убил Икса, тот и похитил сосуд. Я знаю, кто это сделал! В тот вечер я сам должен был встретиться с Иксом, он же – фотограф Иван, для переговоров по поводу фотовыставки, но приехал раньше назначенного часа. Я решил немного подождать. В это время подъехали вы с Ларисой на «Мерседесе». Ты, Сеня, зашел в мастерскую и тут же выбежал. Следовательно, фотограф был уже мертв.

Вы быстро покинули место происшествия. А следом за вами из дверей фотомастерской вышел убийца, запер дверь и свернул в арку дома. Это был высокий толстый человек с обильной растительностью на лице. Насчет голоса, как из бочки, ничего сказать не могу. Но, судя по внешности, это был никто иной, как Продавец фокусов. Он нес в руке какой-то сверток.

Илья прошелся по поляне и остановился перед Скелетом, который пересчитывал во рту оставшиеся зубы.

– А план по изыманию Грааля весьма прост. Есть у меня такое чувство, что Продавец не носит его с собой, а держит дома. Наша задача выманить Фокусника из берлоги и в его отсутствие забрать Чашу. Выманивать будем на приманку. На что ловят фокусников? Конечно же, на фокус! Для этого необходимо поместить объявление в газете: "Распродажа фокусов по сниженным ценам", и дать номер телефона, ну, хотя бы ее, – кивнул в мою сторону коварный торговец святынями. – Продавец фокусов не сможет устоять перед искушением, и постарается выяснить, кто является его конкурентом. А дальше все очень просто. Толстый человек покидает свое укрытие, мы проникаем туда, и уносим Грааль… А вот теперь, Сеня, я предлагаю тебе купить у меня за пятьдесят процентов комиссии от вырученных за здоровье денег домашний адрес Продавца фокусов. В тот вечер мне удалось проследить за ним.

Гоблин прикусил ноготь большого пальца и энергично припустил вокруг поляны. Мадам Ренар с интересом разглядывала своего бывшего мужа, прикуривая очередную сигарету в мундштуке. Любаша сидела в кресле белее снега. Виктор переместился поближе к одному из своих сторожей и трогательно приник головой к подлокотнику его кресла. Охрана пробудилась от полудремы и зорко следила за струйкой дыма от сигареты Дамы с медовыми волосами. Должно быть, им очень хотелось закурить, а субординация не позволяла.

Дьявольский спектакль катился бесконечным прогоном. Невидимый режиссер скептически кривил губы, подбрасывая все новые повороты сюжета, и требовал от актеров мастерского исполнения экспромтов. Тягучий запах тропического леса вызывал головокружение и легкую тошноту. Глубокая ночь накрыла оранжерею звездным колпаком где-то там, за стеклянными витражами неба.

Казалось, мы навсегда застряли на подмостках театра нашей Судьбы. Отныне нам суждено играть эту пьесу до конца своих дней. И еще неизвестно, достанутся ли нам аплодисменты публики или нас освистают и забросают тухлыми помидорами.

– Я подумал, – добавил Илья. – Что приманка должна быть конкретной.

Хорошо бы подсунуть Продавцу Фокусов что-то настоящее, вроде фикуса, о котором уже ходят самые невероятные слухи по Москве. Кстати, о фикусе…

Сеня, ты уверен, что это был действительно фокус? Дерево выпадает из логического ряда иллюзионного арсенала. До сих пор Продавец поставлял компактные изделия. Да и в смерти Куприяна есть некоторые странности. По телевизору говорили сначала, что виноваты фитонциды, потом обвинили цианиды, а затем признали острую сердечную недостаточность.

– Смерть Куприяна к делу не относится, – сердито буркнул гоблин.

– А ведь, действительно, Сеня, – неожиданно встрепенулась мадам Ренар.

– Помнишь, патологоанатом мямлил что-то невразумительное насчет угнетения амплитуды сердечных сокращений с последующим развитием брадикардии и остановки сердца в диастоле. Бред какой-то! Нам бы и в голову не пришло, что виноват во всем фикус, если бы Виктор не сказал об этом. Тем более что на меня фитонциды так и не подействовали, наверное, у меня на них невосприимчивый организм. Вспомни, дерево стояло в оранжерее уже неделю, или даже больше. Я еще тогда удивлялась, почему мой муж перестал заходить в зимний сад и даже распорядился перенести свои аквариумы в соседнюю комнату… Он держал несколько аквариумов с лягушками, – пояснила она Илье и передернулась. – Фу, какая скользкая мерзость! И вдруг мальчики из охраны нашли его утром здесь, рядом с фикусом, в коматозном состоянии. Что случилось? Зачем он пришел в оранжерею ночью, если был в курсе убойной силы фитонцидов?

– Я знаю, зачем он пришел, – прошепелявил Скелет распухшими губами.

– Виктор Иванович, голубчик, расскажите, – ласково взглянула на него мадам Ренар.

– Нашли, что обсуждать! – возмущенно всплеснул руками гоблин. – У нас есть дела поважней.

– Не затыкай мне рот, Сеня! – рассердилась Дама. – Я имею право знать!

Звериный доктор прорычал что-то неразборчивое и махнул рукой. Виктор поднялся на ноги, поморщился от боли и заговорил с присюсюкиванием и пришепетыванием:

– Куприян имел привычку выпускать лягушек на ночь на волю, чтобы не было рахита, а под утро самолично собирал их и пересчитывал. После того, как появился фикус, он выпускал живность в той комнате, где стояли аквариумы. В то утро он пришел собирать лягушек и обнаружил, что дверь из комнаты в оранжерею приоткрыта, и часть лягушек ускакала. Он их всех собрал, кроме одной, новенькой. Я ее потом не досчитался в аквариуме. Вот, видно, когда он собирал своих амфибий, фитонциды на него и подействовали.

– Так эта лягушка до сих пор прыгает где-то здесь, в оранжерее?! – ахнула мадам Ренар и опасливо оглянулась по сторонам. – Она большая?

– Нет, совсем маленькая, – показал Скелет фалангу пальца. – Красивая.

Зелененькая с красными глазками. Ее Доктор в тот день принес в баночке.

– Так, так, так… – прикрыл Илья синяк рукой и оглядел всех одним глазом. – Значит, лягушки ускакали в приоткрытую дверь. А кто открыл дверь?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор.

– Что ты ерундой занимаешься? – накинулся Семен на Даму. – Куприян уже давно умер. Мраморный памятник в полный рост – вот что от него осталось.

Наплевать и забыть! У нас серьезный разговор!

– Что значит "наплевать и забыть"?! – поднялась из кресла Лора и красиво подбоченилась. – В конце концов, он был моим мужем! Мне дорога память о нем!

– Да ведь он же хотел убить тебя! – закричал в исступлении Сеня. – Он велел купить для тебя фикус!

– Если бы ты не вел себя, как последний кретин, ничего бы такого не случилось! – топнула Дама ногой в изящной туфельке. – Куприян ни о чем бы не догадался, и все шло бы по-прежнему. А что мы имеем сейчас по твоей милости?

Одни неприятности и разборки! У моего дорогого усопшего мужа было достаточно врагов, которые хотели его смерти. Тот, кто открыл дверь и позволил лягушкам ускакать, тот и способствовал его кончине… Сеня! Я догадалась: дверь открыли нарочно! В наших рядах – измена!

Пока мадам Ренар и Доктор ругались, мне показалось, что Виктор и Илья как-то многозначительно переглянулись.

– Да, в наших рядах затесался шпион, – веско подтвердил Скелет и причмокнул разбитой губой. – Кто-то стучит в ФСБ.

При этих словах охранники сделали стойку и схватились за оружие.

– Ну, вот! Теперь мы будем выяснять отношения и передеремся из-за пустяков, – насупился Семен.

– Это не пустяки, – укоризненно погрозил ему пальцем Виктор. – Кто-то предал Куприяна. Мы обязаны найти шпиона и обезвредить его.

Охранники одобрительно загудели, демонстрируя сплоченность рядов и понимание важности момента.

– Да, да, – подхватила мадам Ренар. – Нельзя пускать это дело на самотек. Вчера предали Куприяна, а завтра предадут нас. Виктор, Вы знаете, кто это сделал?

– Догадываюсь, – покивал головой Витька, заложил руки за спину и двинулся вдоль охранников, напоминая полководца, разрабатывающего план наступления. – Стучит тот, кто знал о покупке фикуса и о величине выплаченной за него суммы, тот, кто был в курсе событий на даче в Малаховке и моего намерения выкупить Любовь у Продавца фокусов. Фикус я забирал вместе с Мишкой, но того на следующий день убили во время перестрелки на Окружной.

Деньги за дерево я отдавал в присутствии Клопа, но тот взорвался в машине накануне Ноябрьских праздников. На даче в Малаховке побывали со мной трое – Колька, Сырник и Мякиш.

Скелет окинул своих сторожей испытующим взглядом. Охранники вытянулись по стойке «смирно» и преданно заглядывали в глаза своему грозному командиру.

Шепелявость и распухшая физиономия придавали ему особенно внушительный вид.

Витя был неподражаем.

– Но, – поднял он указательный палец жестом ментора. – Клоп, от которого и мокрого места не осталось, приходился Мякишу брательником. От брата Мякиш вполне мог узнать об оплате за фикус. Следовательно, он и есть шпион! Ну, блин, я тебя!..

Скелет вытянул руки, растопырил пальцы и пошел на несчастного Мякиша, как душитель на жертву. Тот побелел лицом и шлепал губами, силясь сказать что-то.

– Я что… Я ничего… – получилось у него с заиканием. – Как Доктор велел, так я и делал…

Виктор остановился и развернулся в сторону гоблина по имени Сеня.

– Ага, так я и знал, – злорадно посмотрел Скелет на него. – Мякиш сам бы не догадался стучать, мозги мелкие. А вот Доктор чудненько подходит на роль двойного агента… Предатель! Взять его! – отдал он приказ своим охранникам.

Прощеный Мякиш и Сырник с готовностью бросились к Доктору. Мадам Ренар открыла рот и обессилено опустилась в плетеное кресло. Илья скромно стоял возле пальмы, сложив руки на груди, и с любопытством переводил взгляд с одного участника спектакля на другого. Мы с Любашей также внимали каждому слову на сцене из кресел партера. Колька и его напарник топтались рядом с нами, не зная, что делать, то ли охранять нас, то ли присоединяться к группе захвата.

– Не подходить! – заорал Доктор и выдернул из кармана кургузой курточки яблоко.

Это было обыкновенное зеленое яблоко, размером с антоновку. Охранники испуганно попятились назад. Сеня целился в них фруктом и нервно рвал из другого кармана "уоки-токи".

– Ко мне! В ружье! – закричал он в микрофон.

Большим пальцем руки, в которой гоблин держал яблоко, он нажимал на то углубление, где обычно растет черенок, но ничего не происходило.

– А-а! Опять не то яблоко взял! – в отчаянии взвыл Семен, швырнул фрукт в джунгли, а сам сиганул в противоположную сторону.

Там, куда улетело яблоко, что-то бабахнуло, и посыпались стекла витражей.

– Взять его! – гаркнул Скелет.

Охранники опомнились и устремились за Доктором, который скакал Тарзаном через лианы и папоротники. В это время в глубине тропических зарослей затопали бегемоты и раскатились крики:

– Уррра!!! В атаку!!!

Бурелом в джунглях сопровождался короткими автоматными очередями и крутым матом. Колька сдернул меня с кресла и придавил к кафельным плиткам. Я ужом заползла под плетеную мебель и встретилась там с Любашей, которая валялась на полу со все еще скованными руками, и тихонько выла в предчувствии скорой смерти. Я прижала ее голову к своей груди и зажмурилась от дикого страха.

Что было дальше, точно сказать не могу. До меня долетал крепкий народный фольклор, крики, автоматные очереди, одиночные выстрелы из табельного оружия, звон разбивающегося стекла и чей-то хрип. Мадам Ренар визжала на высокой ноте. Кто-то бегал рядом с нашим укрытием, крушил стеклянные столики и кресла. По полу тянуло морозным холодом из разбитых окон. Где-то рядом истошно орал Колька:

– Виктор Иваныч, отходи к гаражам! Я прикрою!

Сколько времени это все продолжалось, определить не берусь. Но только в какой-то момент я обнаружила, что стало тихо. Стрельба прекратилась, крики замолкли. Кто-то сдвинул мебель, под которой лежали мы с Любашей в объятиях сиамских близнецов.

– Живы? – спросил Илья и поставил нас на ноги.

Мы с Любашей так и стояли, прилепившись друг к другу и не решаясь сдвинуться с места. Колени дрожали, точка опоры отсутствовала. Илья где-то раздобыл ключи и возился с наручниками моей подруги по несчастью. Вид у него был, как после драки: всклокоченный, с рассеченной бровью, костяшки рук сбиты в кровь. Оранжерея мадам Ренар напоминала вьетнамский дождевой лес после обработки его напалмом американским спецназом. Поверженные пальмы валялись непроходимой баррикадой, европейская садовая мебель превратилась в щепки.

Из остатков зеленых зарослей к нам вышел Скелет, волоча за собой автомат с укороченным стволом. Его слегка покачивало, и дышал он с трудом.

– Витенька! – ухватилась за его шею Любаша, избавившись от наручников.

Скелет прижал ее к себе свободной рукой, и они застыли натурщиками к картине "Возвращение солдата с фронта".

Лишившись Любашиной подпорки, я была вынуждена привалиться к Илье. Он потерся щекой об мои волосы и хрипло выдохнул:

– Боже, как я счастлив…

Я подняла на него глаза и задала вопрос, который мучил меня всю жизнь:

– Так это не ты меня фотографировал через окно?

Он отрицательно помотал головой, чуть наклонился, и мы превратились в скульптурную группу «Поцелуй», не такую фривольную, как у Родена, но тоже очень выразительную.

– Пошли отсюда, – сказал над ухом Скелет и нарушил состояние эйфории, в которое я впала в объятиях Ильи.

– Ой, смотрите! – показала Любаша рукой в сторону поломанных веток с алыми цветами.

Под кустом среди сочной зелени виднелось терракотовое платье Дамы с медовыми волосами. Мы двинулись в ее сторону.

Мадам Ренар полусидела на земле, запрокинув голову в листья кустарника.

Прекрасные черты лица исказило выражение непередаваемого ужаса. На ее плече зеленым изумрудом примостилась маленькая лягушка с красными глазками. Увидев нас, она скакнула в листья уцелевшего растения. Илья опустился на колено, потрогал пульс на шее Дамы и тяжело вздохнул. Я оглянулась по сторонам и шагнула к поверженной пальме с недозревшими кокосами. За стволом дерева лежал Колька, пристально разглядывая остатки оранжерейного неба.

– Колька, вставай, – потянула я его за руку. – Чего разлегся. Зима на дворе, простудишься.

Колька мои увещевания проигнорировал, и все также пялился на зияющие черными ранами витражные стекла.

– Оставь его. Он уже не простудится, – Илья наклонился над Колькой и прикрыл тому глаза.

Только тут я заметила, что земля под его головой пропиталась чем-то красным. Ледяной ветер смерти покрыл мою душу инеем, тело затряслось в ознобе, и я провалилась в снежный сугроб беспамятства.