Прогони мою печаль

Глава 8

Грант проснулся утром с тяжелой головой. В глаза словно насыпали песок, но причиной тому — не ночные кошмары, на этот раз его мучили сновидения другого рода. В них Жасмин лежала на его диване, стояла на балконе, опираясь на перила. На этом, разумеется, все не заканчивалось. Становилось все труднее не замечать ее притягательности. Вчера вечером, когда она дала понять, что не возражала бы, если бы он остался, Грант невероятным усилием воли заставил себя подняться и уйти.

Грант долго стоял под душем, желая смыть следы давящей неудовлетворенности. Вчера, едва вернувшись домой, он сразу принял ледяной душ, однако утром его еще одолевали фантазии. Жасмин глубоко засела ему в душу, и он никак не мог отделаться от мечтаний о ней. Не помогали даже клятвы не нарушать данное себе слово.

Прижавшись лбом к холодной кафельной плитке, он направил струю горячей воды на затылок. Что он ни делал с собой, как ни боролся с чувствами, Жасмин удавалось одним взглядом раздуть затухающий огонь.

— Черт! — Грант взревел и застонал.

Быстрым движением перекрыл горячую воду и включил холодную. Ледяные потоки обожгли тело, заставляя переключиться на другие эмоции. По крайней мере на время. До того дня, когда он опять ее увидит.

Он вышел из душа и взял большое толстое полотенце. Пройдя в гостиную, включил телевизор и уже готовил кофе, когда услышал, что корреспондент произнесла его имя.

«Мы давно не рассказывали вам о том, как отвратительно временами ведут себя известные спортсмены».

Грант прислушался.

«Уверена, вы еще помните, что вытворил в прошлом году Грант Фарли, центральный нападающий Ягуаров».

На экране появилась его фотография после тех событий. Губа распухла от единственного попавшего в цель удара, который он случайно пропустил, глаза налиты кровью, отчего лицо изменилось до неузнаваемости.

«После ночи в полицейском участке ему было предъявлено обвинение в хулиганстве, поскольку он стал зачинщиком драки, в результате которой два человека оказались в больнице. К счастью для Гранта, обвинения были вскоре сняты. Разумеется, как же иначе, если вы один из самых высокооплачиваемых игроков Австралийской футбольной лиги».

Понизив голос, девушка приблизила лицо к камере.

«А теперь просмотрим несколько фотографий, сделанных на этой неделе».

Выругавшись, Грант выключил телевизор. Внутри все кипело от злости. Прошел уже год, а они все бросают толпе стервятников его фотографии. Всякий раз, когда напоминали о том, что он тогда натворил, становилось дико стыдно. С двадцати лет он много времени проводил в ночных клубах, это неминуемо кончилось бы плохо.

В тот вечер он так много выпил, что не раздумывая бросился на обидчика, прежде чем его успели оттащить друзья. К счастью, камеры наблюдения в клубе показали, что ни один из его ударов не был достаточно серьезным, чтобы госпитализировать человека. Но публика в заведении собиралась известная, все с хорошими связями.

Никогда Грант не чувствовал себя так отвратительно, как в момент, когда подписывал чек. Несколько месяцев отсиживался за границей, приходил в себя, вернулся лишь тогда, когда появились силы и желание опять заняться тем, что дороже всего в жизни.

За прошедший год он ни разу не посетил ночной клуб, карьера постепенно пошла в гору. Правда, он потерял лучшего друга — тот передал в СМИ несколько его фотографий. Тогда Грант дал себе слово, что больше никому не позволит себя использовать.

Однако журналисты снова и снова возвращались к этой истории, оставалось только гадать, когда им надоест и они оставят его в покое. Что будет, если он никогда не сможет смыть грязь со своего имени?

А ведь есть место, где фамилия Фарли знаменита и уважаема. Отец — сельский фермер и ветеринар, человек с безупречной репутацией. Теперь же к нему приклеился ярлык родителя, воспитавшего сына-хулигана. Одна нелепая ошибка обошлась так дорого.

Возможно, заработав команде победу в этом сезоне, он сможет доказать, что изменился. По крайней мере, это вернет ему и команде уважение болельщиков, что уже немало.

Прошло несколько дней с момента неудачного выступления. Жасмин по-прежнему не могла прийти в себя. Правда, боль в ноге утихла. Опухоль спала, кожа стала не фиолетовой, а желто-коричневой. Ничего красивого, но не так плохо, как она опасливо ожидала. Она знала правила, которым надо следовать: не нагружать ногу, держать ее на возвышении и, главное, не нервничать. Но, боже, как ей было скучно! Чушь, которую показывали днем по телевизору, ее не увлекала, и она буквально проглотила три книги подряд, исчерпав тем самым запас подготовленных новинок. Между тем ей было просто необходимо чем-то себя занять, чтобы не думать о Гранте Фарли.

Жасмин фыркнула, поворочалась на диване и оглядела комнату, размышляя, какое бы найти себе дело. Мысли опять вернулись к тому, что занимало последние дни: не слишком ли она откровенничала с человеком, которого едва знает. Глупо и неосмотрительно.

Когда она в прошлый раз доверилась мужчине, ее карьера полетела ко всем чертям. Кайл ни разу не пришел навестить ее после операции, хотя она точно знала, что он справлялся у врача о ее состоянии и понимал — она вряд ли будет опять танцевать. Позже он передал с медсестрой записку. Красивым почерком на маленьком листке бумаги было написано, что их отношения изжили себя и будет правильнее их завершить. Больше она ничего от него не получала.

Всякий раз при воспоминании о том, что настоящей катастрофой в ее жизни были отношения с Кайлом Уотерхаусом, ее бросало в дрожь. Он относился к ней как к вещи, необходимой для повышения статуса и демонстрации друзьям, как к акциям, — она была чем-то вроде нового капиталовложения. Он вкладывал деньги, а значит, имел право все контролировать и управлять как вздумается. О потенциальной доходности проекта Кайл тоже заботился, поэтому с легкостью отказался от нее, когда она утратила ценность.

Слезы жгли глаза. Нет, она не может больше сидеть одна в этом доме. Машина матери Элис с автоматической коробкой передач, а это дает возможность передвигаться. Небольшое путешествие до балетной студии не повредит. Это недалеко от дома, и она сможет немного развеяться. Свежий воздух тоже пойдет на пользу.

Кроме того, Жасмин было любопытно, как прошло выступление, как показали себя ее цыплята. Найдя весомый повод, она поковыляла к машине.

Когда она подъезжала к студии, лодыжка уже горела. С трудом поднявшись с сиденья, Жасмин встала на одну ногу и, поддерживая равновесие другой, попрыгала к двери. Все это время ругала себя, что отказалась от костылей, предложенных доктором Уилсоном.

— Зачем ты приехала? — Элис набросилась на нее с порога.

— Не могу больше сидеть дома, с ума сойду. — Преодолевая боль, она покрутила больной ногой. — Видишь, я в порядке.

Элис покачала головой:

— Принесу тебе стул.

Вытащив один из-за стойки у входа, она поставила его рядом с Жасмин. Та с облегчением села и огляделась.

Подруги успели вдоволь поболтать, когда к студии подъехал Грант. Войдя в положение, Элис предложила подменить ее на неделю совершенно бесплатно, что было очень кстати.

Переступив порог, Грант с суровым лицом направился к Жасмин.

— Вы же должны лежать. — Он угрожающе навис над ней, скрестив руки на груди, что лишь подчеркивало выразительные мускулы, и отчитывал ее как непослушного ребенка.

— Мне скучно.

— Слабовато оправдание.

— У вас нет выбора, так что принимайте что есть.

Грант вздохнул.

— Вам надо лежать, — уже более настойчиво повторил он.

— Я слышала.

Они смотрели друг на друга и молчали. Жасмин понимала: он совершенно прав, но ее так и подмывало поддеть его, чтобы не умничал.

— Когда вы закончите, начнем урок, — нарушила молчание Элис.

Она стояла чуть поодаль, упершись руками в бока, и, несмотря на кажущуюся суровость, в ее глазах мелькало любопытство.

— Подождите, я отвезу вас домой.

— Я на машине. И водитель мне не нужен.

— Вы не заметили, что это был не вопрос?

Грант понимал, что перешел с Жасмин некую границу, но она сама его спровоцировала, — похоже, совершенно не желает заботиться о себе. В ней присутствовала некая сила, толкающая к саморазрушению, и это не могло оставить его равнодушным, возможно, потому, что было свойственно и ему. Узнав о деталях аварии, Грант лишь больше утвердился в своей правоте: Жасмин необходим человек, который бы о ней заботился. Конечно, за ней приглядывает Элис, но, похоже, этого мало.

Заглянув в шкафы ее кухни, он заметил, что они почти пусты: большой запас кофе и чая да несколько пачек мюсли. В холодильнике немного увядающих фруктов и овощей. Очевидно, она питается совсем не так, как должен человек, подвергающийся ежедневно физической нагрузке.

Жасмин замолчала и даже не попыталась уйти, наблюдая за уроком Элис.

Гранту было чрезвычайно тяжело сосредоточиться, все мысли были заняты Жасмин. Он чувствовал, что она наблюдает за уроком с нескрываемым интересом, физически ощущал ее тяжелый взгляд. От этого Грант все чаще сбивался с ритма и путал очередность шагов.

Занятие получилось ужасным. Откровенно говоря, он все больше сомневался в пользе балета для улучшения физической формы, но внутренний голос призывал продолжать. И причина вовсе не в сухожилии.

— Непростой выдался урок? — спросила Жасмин, когда он вышел из класса.

Она склонила голову набок, и темные волосы легли на плечо. Она выглядела потрясающе даже без макияжа, в простом сером свитере и джинсах.

— Конечно, ведь вы не сводили с меня глаз.

— Ничего подобного. — Она неожиданно проворно встала, ступая на здоровую ногу. — Кажется, вы мечтаете почувствовать себя рыцарем в сверкающих доспехах, поэтому я позволю вам отвезти меня домой. А с завтрашнего дня опять буду сама о себе заботиться.

— Посмотрим, — нахмурился Грант, обнял ее за талию и помог дойти до двери.

— Кстати, хочу напомнить, в этом нет необходимости, я ведь сюда сама доехала.

— То, что вы смогли, не означает, что должны были делать.

Им было комфортно рядом. Подпрыгивая, Жасмин упиралась в плечо Гранта и, чтобы не потерять равновесие, обхватила его рукой за талию. Этого оказалось достаточно, чтобы в его голове мгновенно возникли фантазии о том, как она гладила бы его по спине, опускаясь ниже.

— Спокойной вам обоим ночи, — сладким голосом пропела Элис.

Жасмин обернулась, посмотрела на подругу и густо покраснела. Это вызвало у Гранта новый прилив желания.

— Завтра мне придется вернуться сюда, забрать машину, — вздохнула Жасмин, когда они вышли на улицу.

— Не беспокойтесь, я все устрою, пригоню машину к вашему дому.

Он не может позволить ей перемещаться по городу в одиночку с поврежденной ногой. Если с ней что-то случится, он себе не простит.

Грант нахмурился, не понимая, с чем связано столь сильное желание защитить Жасмин от всего мира. За всю жизнь он заботился лишь о Челси и хорошо помнил, что из этого вышло.

— Хорошо. Спасибо.

Распахнув перед ней дверцу, он помог опуститься на сиденье. Устроившись за рулем, подождал немного, пока машина прогреется, и тронулся.

— С чего вы вдруг так обо мне заботитесь? Вы всегда так ведете себя с незнакомыми женщинами?

— Я вас знаю.

Жасмин опешила:

— Совсем нет.

— Знаю, знаю. Вы талантливая танцовщица, угодившая в ловушку судьбы.

— Не уверена, что мой последний выход на сцену подтверждает мои способности. — От досады Жасмин прикусила губу.

— И еще я знаю, что вы стремитесь к самостоятельности и не любите просить о помощи, а из близких друзей у вас только Элис.

Жасмин моргнула, брови поползли вверх.

— Ну, положим, немного вы меня изучили.

— Не забывайте, я все-таки учился на психолога. Мне не составляет труда понять поступки человека.

— И что же вы сейчас думаете обо мне?

— Вы испытываете меня, хотя не ясно, с какой целью. — Грант улыбнулся, взглянув на ее удивленное лицо. На нем всегда все написано, и прочитать это проще простого.

— Любопытно.

— И что же вы медлите?

Она отвернулась к окну:

— Я не готова к большему. Но и оттолкнуть вас не могу. И похоже, не хочу.

Его поразила ее откровенность. Удивительно, они испытывали схожие чувства. Получается, два взрослых человека, умных, опасливо относящихся к новым отношениям, угодили в одну ловушку судьбы. И ни один не в силах бороться с притяжением. Гранту стало легче оттого, что Жасмин чувствовала то же, что и он.

— Я сама не понимаю, что делаю, но мне постоянно хочется прикоснуться к вам, ощутить вкус.

От этих слов Гранту стало не по себе. Во рту пересохло, язык внезапно стал тяжелым и прилип к нёбу. Сердце забилось в два раза чаще. Он украдкой посмотрел на нее и увидел лишь залитую румянцем щеку. Желание рвалось наружу, причиняя боль во всем теле, особенно в паху.

— Все это очень странно. Я не ощущала подобного влечения к кому-либо со времени аварии.

— Почему вы мне все это говорите?

— Мне показалось, вы хотели знать.

Мучительно больно слышать неуверенность в ее голосе. Первым желанием было обнять ее, успокоить, сказать, что все будет хорошо.

— Верно.

— Может, вы владеете магией?

— Хм, может быть.

Грант весело рассмеялся, Жасмин позволила себе улыбнуться. Ему показалось, что на мгновение из-за туч выглянуло солнышко, лучик надежды на фоне серых облаков страха. Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Два разбитых сердца, жертвы доверия к другим людям.

Грант дал себе слово больше никогда не ввязываться в серьезные отношения, но рядом с Жасмин держаться становилось все труднее. Она разбудила прежнего Гранта, который без страха отдавался любви. Он вспомнил, каким был когда-то. Паренек из провинции с распахнутыми глазами и желанием изучать психологию, чтобы помогать людям, узнавать о них больше, чтобы остановить, прежде чем они совершат ошибку. Тот Грант давно умер и похоронен. Теперь он отталкивал от себя людей. Только Жасмин вызвала в нем желание приблизиться, выбраться из пещеры, в которую он добровольно себя заточил.

— Авария произошла не по вашей вине. — Желание утешить ее было таким острым, что с ним невозможно было справиться.

— По моей. — На ее лице появилось выражение, которое он видел уже много раз. — Я выпила шампанского, села в машину и вжала гашетку в пол. Следовательно, сама во всем виновата.

— Я не об этом. Он ведь так к вам относился. Словом, здесь нет вашей вины.

— Я использовала его не меньше, чем он меня, — рассмеялась Жасмин. Взгляд стал напряженным и колючим. — Ему нравилось появляться везде под руку с красивой женщиной, а мне льстила возможность бывать в высшем обществе.

— Уверен, вам это совершенно не было нужно.

— Очень даже нужно. Жаль, я тогда не понимала, сколько он вываливает на меня лжи, только чтобы я оставалась рядом. Убедил в том, что сама я ни на что не способна и без его поддержки просто не выживу.

Грант нахмурился, видя сожаление на ее лице.

Они подъехали к ее дому. Грант повернулся к Жасмин, но она смущенно опустила глаза, поэтому он смог увидеть только ее пушистые длинные ресницы. На мгновение ощутил острое желание прижать ее к себе и успокоить.

— Посмотрите на меня, — строго произнес он.

Жасмин вздрогнула и какое-то время сидела неподвижно. Он знал, что поступает неправильно, но сдержаться было уже невозможно, он наклонился и поцеловал ее в губы.

В поцелуе не было нежности, лишь дикий голод, требующий немедленного утоления. Жасмин ответила не сразу, но чувства взяли верх над разумом, и она отдалась им с нескрываемым желанием. Бутон губ раскрылся, их языки встретились. Теперь Грант ощущал вкус медовой сладости и вдыхал тонкий аромат мыла, исходящий от ее тела.

Все чувства мгновенно обострились. Он, как губка, впитывал вкусы, запахи и звуки. Проведя рукой по ее плечам, коснулся груди и услышал приглушенный стон. Под мягкой тканью свитера ощущалось податливое тело.

Где-то рядом залаяла собака, мелькнули фары подъезжающей машины, заставив их оторваться друг от друга и откинуться на спинки сидений.

— Позволь, я провожу тебя, — хрипло прошептал Грант, едва узнавая свой голос.

Жасмин кивнула. Глаза ее горели, щеки покраснели, губы припухли от жадного поцелуя. Она открыла дверь и впервые подождала, пока он поможет ей выйти. Он буквально выпрыгнул из машины, спеша протянуть ей руку. Она оперлась на нее и, ступая на здоровую ногу, поднялась с сиденья.

Обняв за талию, Грант притянул ее к себе и снова поцеловал.

Она прижалась спиной к машине и запрокинула голову. Волосы рассыпались по плечам, он с наслаждением гладил их, ощущая приятную шелковистость. Она была ненамного его ниже, но казалась маленькой и хрупкой. Тонкие руки балерины оказались сильными, он понял, что в постели она будет требовательной и выносливой. Отстранившись, посмотрел ей в лицо. В свете уличных фонарей глаза горели, теперь он точно знал, чего она ждет от него.

Сейчас у него еще был выбор — развернуться и уйти, обезопасив ее и себя. Защитить свое сердце от возможных разочарований. Он чувствовал, как медленно утекает время, а его с каждой секундой все сильнее влечет к Жасмин.

Он должен уехать. Она заслужила, чтобы рядом был мужчина, который сможет позаботиться о ней лучше его.

— Грант, — Жасмин словно умоляла, — помоги мне войти в дом. Пожалуйста.

Ее слова разрушили последние преграды, за которые он так долго цеплялся. Он подхватил ее на руки, она прижалась к его щеке. Через несколько шагов он опустил ее на землю, чтобы она открыла дверь. Жасмин долго возилась с замком, он просунул руки под свитер и прикоснулся к ее животу. Несмотря на холодную погоду, кожа ее горела и была удивительно гладкой на ощупь.

Наконец дверь распахнулась, и они вошли, не отрываясь друг от друга. В доме было холодно. Жасмин поспешила включить отопление.

— Зачем оно нам? — усмехнулся Грант и поцеловал ее в шею.

Жасмин прижалась ягодицами к его бедру.

— Скоро здесь будет даже жарко.